— Да, в полном, — ровно ответила Ангелина, вернулась за стол, взяла из папки документ. — Хорошо, что вы зашли. Я как раз собиралась продиктовать правки. — И начала говорить спокойным деловитым тоном. Только бумага в тонких пальцах подрагивала. Впрочем, и секретарь заметно дрожала — в холодном воздухе на свету искрились снежинки.

В половине шестого Ани рассортировала документы, заперла стол, и пошла к телепорту. В семейном крыле было тихо и пусто, даже в детской. Дети обнаружились в родительской спальне — мальчишки прилипли к Василине с двух сторон, а Мартинка лежала у мамы на животе, как котенок на ветке, свесив лапки, и сопела — спала. Королева читала детям книжку. На яркой обложке красовалась распахнувшая крылья алая птица. Сказка называлась 'Финикс — красный сокол'. Принцесса села в кресло рядом и тоже послушала. Вася как раз дошла то того места, когда израненный герой, обернувшись соколом, улетает.

— Кому я нужен, тот меня найдет. Но это будет нелегко. Тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь, — проникновенно читала Василина последние слова Финикса возлюбленной.

— Ани? — прервалась младшая, взглянув на сестру. — Что-то случилось? Ты очень бледна.

— Нет, все в порядке, немного устала. Я зашла поздороваться.

Василина посмотрела вслед уходящей кронпринцессе, нахмурилась, но мальчишки возмущенно заныли, Мартинка завозилась и маме пришлось продолжить.

Ангелина ненадолго зашла к себе, тоже попробовала почитать. Встала, думая прогуляться в саду, но обнаружила, что незаметно дошла до амфитеатра. Ани помедлила и вошла. Было пусто, под ногами крутился песок. Подошла к Красному Воину, постояла.

— Даже у меня попросить не можешь, — сказал у нее за спиной кто-то громко и насмешливо. Старшая Рудлог обернулась. Высокий мощный мужчина с красными волосами совсем не походил на бога, но она совершенно точно знала, кто с ней говорит. Хотелось упасть на колени, склонить голову, но она только сильнее выпрямилась, упрямо подняла голову.

— И на колени не встанешь, — продолжил Иоанн все с той же интонацией. — Гордая.

— Великий Воин, — почтительно поклонилась принцесса.

— И он гордый. Легче умереть, чем поступиться гордостью, да, дочь? Ты же так решила? Он так и сделал. Умер ради твоей гордости.

Она стояла мертвенно-бледная, не говоря не слова, не шевелясь.

— Ты моя дочь, — повторил Красный. — В тебе моя гордость. Я дам тебе то, о чем ты не просила.

Горячий ветер плеснул в лицо Ангелине и она вздрогнула, ожила.

С песка взлетела большая птица. Сокол в несколько взмахов крыльев набрал высоту и скоро стал невидим с земли.

Рядом с одеждой Ее Высочества нашли ее телефон, а в нем — неотправленное сообщение, адресованное королеве.

11.

Утро прошло как обычно — ленивое сладкое пробуждение в предрассветных зимних сумерках, медленные ласки, и секс тоже неторопливый, как будто впереди выходные или даже отпуск. Сигнал будильника, еще пять минут полежать, потом бегом в душ, одеться, спуститься к завтраку. Следом прибежала Иришка, торопливо проглотила кашу, любимое шоколадное молоко и убежала на тренировку. Последней спустилась Люджина, уже с прической и в строгом платье, села напротив, блестя глазами и улыбаясь. Он налил ей кофе, положил омлет, плеснул себе еще чашку.

По дороге в управление вспомнили, что у дочери в выходные соревнования, и надо отменить поездку в имение. Или съездить на денек все-таки? На работе... как на работе. Вернулись не поздно, до ужина еще успели поболтать с дочкой, посмотреть дневник, написать очередную извинительную записку по поводу отсутствия на родительском собрании.

Ужин. Праздничная скатерть, цветы. Люджина смеется и на его предположения только головой качает. Игорь садится было у камина, но она уходит переодеться и спускается в подвал потренироваться, и он идет следом.

— Все, я пас, — часа через полтора он выключает дорожку, подбирает полотенце. — Ты скоро?

— Да, ты иди, я следом, — Люджина, ровно дыша, продолжает грести.

Он уже почти спал, когда в ванной зашумела вода — она прошла через коридор, потом вышла в спальню, не зажигая свет, тихо прошла к постели и осторожно легла на бок, лицом к нему, стараясь не разбудить. Он слышал ее дыхание, чувствовал ее ладонь, замершую в нескольких микронах от его груди. Вот коснулась его лица, легко, как бабочка крылом, убрала руку.

— Люджина, что вы не спите? Проблемы на работе? Начальство достало?

— Нет, мне с начальником повезло, — возразила она уверенно.

— Тогда дома? Муж сволочь?

— Нет, мой муж — прекрасный человек. Лучший на свете.

— Тогда спим? Поздно уже.

— Спим, — согласилась она, по-прежнему не двигаясь.

Он придвинулся, притянул ее к себе, она повернулась в его руках, прижалась.

Он полежал, обнимая мягкое уютное женское тело, почти засыпая. Какая-то мысль маячила в подсознании, как свет от фонаря в ветреный вечер. Понял. Сегодня — десять лет как они вместе. Он не вспомнил. И ни разу за десять лет не говорил, что любит. Не сказал и сейчас.

— Ты — весь мой свет, Люджина. Весь мой воздух.

Она ничего не ответила, но он всей кожей чувствовал ее счастье.

10.

— Март, с Катей точно все в порядке? — даже по телефону Мартин слышал, как Марина сердито постукивает по столу зажигалкой. — Телефон или выключен, или она не отвечает. Я даже не знаю, где она, кроме того, что 'не беспокойтесь, Ваше Высочество, ваша подруга в совершенной безопасности', — язвительно воспроизвела она Тандаджи.

— Она и правда в безопасности, принцесса, — подтвердил он, улыбаясь.

— Ей что, запретили со мной разговаривать? — вопрос звучал почти утвердительно.

— Посмотри на это с другой стороны. Может быть, у девушки личная жизнь?

— У Кати?! — он услышал, как зажигалка шлепнулась на пол.

— У Кати, — ответил он с удовольствием. — Чему ты так удивляешься? Твоя подруга — красивая молодая женщина.

— Нууууу, — протянула на другом конце разговора Марина. — Она вроде бы... не собиралась влюбляться.

— Любовь — состояние плохо прогнозируемое, — уверил ее собеседник. — Вот так живешь, молодой свободный мужчина, а потом раааз — у тебя уже обязательства, дети и пижама.

— Это у тебя, что ли? — фыркнула принцесса.

— Пока не у меня, — скромно отказался Кот. — Но Алекс потерян для друзей. Мы нужны ему только для утилитарных целей. Например, вчера он позвонил мне только за тем что бы сказать: 'Март, забери девочек из детсада, у меня ученый совет затягивается'.

— Катя со Свидерским?! — изумилась Марина.

— Почему бы нет? Она привлекательна, он чертовски привлекателен.

— Постой. Так ты ее видел?! — Марина вернулась к началу их беседы. — Где она, как? А девочки?

— Выглядит спокойной. Девочки всем довольны, веселятся и хвастаются. Дядя Саша то, дядя Саша сё. Стул дяди Саши, кружка дяди Саши, пижама дяди Саши.

— Да что ты так привязался к этой пижаме? — развеселилась принцесса. — Или это у тебя метафора, призванная обозначить..., — тут Рудложка задумалась, что именно она имеет в виду, а озабоченный друг возразил:

— Пижама у него настоящая, в зеленую полоску, — и он продолжил милейше сплетничать. — Я прижал его как следует. Конечно же, он забыл запереть дверь в первую ночь, а девочки привыкли сбегать от няни к мамочке. Хорошо, самый ответственный момент уже миновал...

Марина представила все как наяву и захихикала. Мартин сдерживался сколько мог, потом захохотал.

Как хорошо, что друзья думают о нас, не правда ли?

В Рудлог пришла календарная осень, а летняя погода осталась. В садах по-июльски пышно цвели цветы и сыто падали в зеленую траву тяжелые медовые яблоки. В большой игровой комнате королевского детсада, украшенной пестро и празднично, клоун в смешных ботинках и 'живой' шляпе, издававшей разные звуки и подпрыгивающей в такт песне, играл с детишками лет трех-четырех, и немногочисленными взрослыми, в 'каравай'. Хоровод водили вокруг смуглой черноволосой девочки с большими карими глазами, в безумно-розовом платье и с причудливо заплетенными косами. Вплетенные в косички крохотные колокольчики от каждого ее движения звенели до того нежно и мелодично, что все невольно смеялись, ну, или улыбались хотя бы. Хоровод вывел последние такты, все захлопали, девчушка с колокольчиками запрыгала и вдруг сорвалась и побежала к черноволосому мужчине, только что присоединившемуся к веселью.

— Папоцка, папоцка! — мужчина наклонился, попытался взять дочку на руки, но она вырвалась, схватила отца за руку, потянула за собой, приговаривая. — Фокус, показы фокус! И зайцика!

Воспитательницы профессионально быстро рассадили восторженно пищащих малышей на стульчики, взрослые отошли к стенке и все принялись смотреть фокусы. И на зайчика тоже. Особенно взрослые. Не каждый день видишь начальника службы безопасности страны, вытаскивающего из кармана хлопушки и прыгающего зайчиком. Сорвавший аплодисменты Майло с довольно ироничной улыбкой раскланялся во все стороны.

— Папоцка, ты самый луцсий! — вскарабкиваясь на отца как маленькая обезьянка, объявила девочка, целуя его в щеки. — Я тебя люблию, оцень!

— Спасибо, доченька, — серьезно поблагодарил Тандаджи дочку. — И я тебя, моя радость! Пойдем, поможем маме и домой.

Третий день рождения Сональи Тандаджи, как и любого другого ребенка, праздновали весь день. С утра малышку поздравили, на занятиях все рисовали ее портрет — в подарок, за обедом внесли огромный торт со свечками. После обеденного сна и прогулки началось представление, и теперь дети расходились по домам. Таби на прощанье дарила каждому красивую коробочку с тидусскими сладостями. Еще в коробочке была сложенная бутончиком записка — пожелание здоровья или счастья, или еще чего-то хорошего. У них на родине считалось, что чем больше пожеланий раздашь, чем больше вернут тебе духи. Тандаджи стоял рядом и кивал на прощанье веселым придворным, видимо, вспоминавшим в это время его артистические таланты.

Чуть раньше дернула за руку смотревшего на эту сцену отца другая девочка, светловолосая и голубоглазая, с двумя озорными хвостиками, тоже в нарядном платьице, только светлом, немножко грязном и порванном.

— Папотька, неплавда! Это ты самый лутьший! Самый-самый! — Стрелковский поднял дочку, не пытаясь ответить, потому что она продолжала. — А я залезла на стенку выше всех! Даже быстрее мальтишек! И напелегонки обогнала! Только туть-туть упала, воть. — Малышка показала папе зеленую коленку. — Но я не плакала! Потьти!

Игорь Иванович порадовался и посочувствовал, глядя, как Люждина в строгом и элегантном платье, с удивительно ей шедшей высокой прической разговаривает с воспитательницей и бароном Байдеком, пришедшем забрать принцессу. Наконец, компания распрощалась и Люджина подошла к ним.

— Ирина, ты зачем опять подралась? Ты же девочка! — укорила она дочку. — Она побила Ее Высочество, — мужу.

— Ты тоже, но тебя это никогда не останавливает, — одними губами заметил полковник, стараясь не улыбаться.

— Никакое Ихнее Высотсво я не била, — возразила тем временем светленькая девочка, обнимая отца за шею и изо всех сил прижимаясь.— Мы с Малтинкой подлались.

— Дочка, драться не хорошо, — подчиняясь укоризненному женину взгляду, сказал папа.

— Я хотела лошадку, а Малтинка не давала. Я сплосила, плавда, я сказала 'позалста', а она 'неть'!

— Все равно, не дерись больше, — забирая сопротивляющуюся дочку, велела Люджина. — Поздно будешь?

— Еще пару часов и проведу вечернюю планерку вместо Майло, — ответил Игорь Иванович, наклоняясь и целуя сначала одну свою девочку, потом другую. — Раз уж он сегодня зайчик!

Призрачная женщина, незримо смотревшая, как прощаются подружки Ирочка и Соня, как, проходя мимо, вредно показывает язык младшая Стрелковская мелкой Рудлог, как хмурится и показывает в ответ кулак маленькая синеглазая северянка, улыбалась. Взлетела невидимой чайкой и стряхнула с крыльев любовь и ласку на людей.

Когда это началось? Когда спецслужбы всего мира перестали работать в режиме постоянного ожидания катастрофы и поставили статус 'апокалипсис'? Со дня свадьбы принцессы Полины? Нет, пожалуй, чуть позже.

Как, скажите, по-другому назвать нынешнее положение вещей? Полковник Стрелковский и полковник Тандаджи еще помнили размеренное течение службы, но подполковник Судоплатов со дня вступления в должность не знал, каково это — подготовка межгосударственных визитов по согласованному плану. Придворный маг Дмитрий Поляна был с ним полностью согласен. О какой государственной безопасности может идти речь при таком положении дел, если любой семейный обед и мало-мальски значимое семейное торжество превращается в международный саммит?

Царствующие дома шляются по гостям по телефонному звонку, как горожане! Наследники престолов Великих домов ходят к кузенам играть с ночевкой. Драконы летают над Иоаннесбургом как рейсовые листолеты. А тут еще напасть — юбилей Святослава Федоровича, который, разумеется, отмечать он будет на родине, несмотря на то, что постоянно больше в Рудлоге не живет.

После свадьбы младшей дочери отец не захотел расставаться с Каролиной, с которой они были друг к другу очень привязаны, да и связаны профессиональными делами, и переехал в Йеллоувинь. Но образ жизни этой страны и манеры младшего зятя довольно скоро заставили его уехать. Он гостил у всех дочерей, но дольше и охотней жил у Алины. Ее муж из всех зятьев был ему всех ближе. Казалось, что общего у архитектора и воина— мага? Да и возраст... Хотя, наверное, возраст и сказался. Да еще то, что оба были принцами-консортами у великих королев.

Матвей испытывал к тестю уважение и привязанность, как к отцу, которого рано лишился, а Святослав Федорович признавал его силу, которой ему самому не хватало, и был ему благодарен. За дочь. Матвей давал Алине то, что его жене приходилось искать у других.

Что касается других зятьев, то кроме Вей Ши, у него были такие же ровные отношения с Инландером. Остальные — Байдек, Бермонт и Нории, отношения с тестем поддерживали куда теплее.

Скоро деду предстояло обрести еще одного зятя и новый опыт. Мартинка, малышка Мартинка, восемнадцатилетняя красавица и умница, вскоре после его дня рождения выходила замуж на Маль-Серену. За сына царицы Иппоталии и покойного короля Гюнтера Блакори.

Пока же в Зеленом крыле Павел Судоплатов достал из ящика бутылку виски, налил себе и Поляне по стопке, отсалютовал портретам двух предшественников, украшавшим стену над его головой, и выпил не морщась. Привычка.

7.1. По мотивам и в продолжение миниатюры Анны.

Люджина уселась поудобнее, поправила живот и позвонила в серебряный колокольчик. Дамы за чайно-кофейным круглым столом дисциплинированно бросили щебетать и отставили чашки, приготовляясь слушать.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓