Прон пытался рыбачить при помощи крупноячеистой корзины, закрытой сильно вогнутой крышкой с дырой посередине. Эта штука точно как-то называется по-русски, но я так и не вспомнила. Не морда же. (Прим. автора: именно морда!) Между прочим, улов был! Молодец, пацан. Лиска пыталась на него наехать, сначала, что дурью мается, потом, что мало поймал, но я воспротивилась. В самом деле, пусть мужик работает, ему двух здоровых девок кормить надо, так и сказала. Он и расстарался. И нос задирал, ты что, добытчик! Меня аж распирало от умиления.
15.05; 4 травеня, понедельник
На следующий день мы решили, что нечего тянуть, и поплыли дальше. Плот забросали слоем камыша, поэтому он хоть и просел сильнее, но пассажиров уже не заливало. А через пару часов река кончилась. Последние два километра русло было почти прямым, поэтому просвет впереди очень хорошо виден.
— Опа, а это что? Где другой берег? Лиска, ты же говорила, что нам по Несту еще неделю плыть!
— Не знаю... — Лиска явно растерялась. — В Верхнелудном мы должны были пересесть на корабль, а на нем два дня вниз по Несту и день морем до Радева.
— И где нам это Верхнелудное искать? Море-то, вот оно! Мы его что, проскочили? Как мы могли на реке заблудиться-то, ты говорила, это крупный порт!
— Не могли мы его проскочить! Верхнелудное вообще на берегу озера стоит!
— Ничего себе! И ты молчала? Если оно на берегу озера, как из него вниз по Несту можно? И как ты собиралась туда по реке попасть?
— А дядька Кошуба говорил, что Нест вытекает из озера Луда, — подал голос Прон.
— А Верхнелудное как раз на озере Луда? И до него вы не доехали. И Нест вытекает из озера. Так?
— Кажется, да...
— А вот это тогда что за река?
— Нест это! В обозе так говорили! Мы даже в деревне Нестовское Болото останавливались! — Лиска чуть не плакала.
— А дядька Кошуба сказал, что это не настоящий Нест, а Северный, он в Луду впадает, — спас Прон мой мозг.
Я требовательно уставилась на Лиску. Та нервно ерзала и прятала глаза.
— Ну забыла я, забыла! Я не обязана помнить про каждое озеро! — и надулась.
— А кто? Я, что ли? — прошипела я. Эта лисица просто взбесила меня. — Мне-то откуда все это знать? Кто тут местный? Вон, восьмилетний пацан лучше тебя ориентируется! А если б не он? Заблудились бы! И как пить дать на банду какую нарвались!
Тураши испуганно на меня поглядывали, особенно Лиска, и делали вид, что их тут нет. Это фамилия у них такая — Тураш. А я как-то успокоилась, что я, в самом деле. Ну, плохо Лиска географию знает, ну и что? Можно подумать, я в Подмосковье не потерялась бы! И про банду я зря, вон, трясутся.
— Ладно, давайте подумаем, куда теперь, направо, налево или вообще на другой берег, которого не видно.
Другой берег, кстати, было все-таки можно разглядеть, макушки деревьев торчали над горизонтом, но видно их было плохо, скорее они угадывались. Километров десять, должно быть.
В общем, посовещавшись, решили плыть налево, на юг. Верхнелудное на восточном берегу озера, Нест обоз пересекать не должен был, так что должны найти. Странно только, что мы по реке километров десять от побоища сделали, а ведь обоз уже почти на подходе был. И река не так уж петляла, чтоб расстояние вчетверо увеличить, и текла на юго-запад. Это получается, Верхнелудное не на берегу или мы давно уже в озере. Ерунда какая-то. Ладно, разберемся, в конце концов, не единственное же это селение на Луде!
Итак, вырулили мы из Неста, повернули налево, вдоль берега и встали. На озере течения-то нема! И ладно бы совсем не было, небольшое все же есть. Из леса. То есть от берега относит, а вдоль него — шиш. Поработали шестами, но нам это совсем не понравилось — медленно и тяжело.
— Так, мне надоело. Лиска, втыкай шест в дно, вместо причала будет. А я думать стану и колдовать!
Посидела, подумала, но получалось плохо. Плюнула и создала двигатель, как на воздушном шаре у меня стояли, но без пропеллера, двигатель-то по-любому нужен. И уже его стала пристраивать к плоту. Разместила на четырех ножках, чтоб двигатель как раз на уровне головы был, как раз дюралевый каркас плота пригодился, под водой винт, который еще и поворачивать можно, и соединила это цепью. Через полчаса заработало! Винт успешно толкнул плот, и тот радостно зарылся передним краем в воду, так что пришлось делать ему нос как у баржи, но из титанового листа. Зато потом на бешеной скорости в пару километров в час мы рванули к цивилизации. Берег почти сразу резко развернулся влево чуть ли не на 180 градусов, и мы пошли на северо-восток, в залив, это получается параллельно Несту. Возвращаемся, можно сказать, теперь понятно, где наша цель.
Стало хорошо видно другой берег залива, через пару часов он приблизился километра на два. Берег, кстати, вполне жилой, я вроде даже лодки видела. Да даже на нашем, диком берегу пару раз попались какие-то полузатопленные конструкции.
Тут берег снова вильнул немного влево, и я решила, что хватит с меня болот, и направила плавсредство к другому берегу. Через час мы причалили на поляне с небольшим стадом на ней. К буренкам прилагался встревоженный пастух с недовольным и подозрительным псом.
— Уважаемый! — окликнула я пастуха, черноволосого парня с глуповатым выражением лица. — Верхнелудное далеко?
Парень диковато на меня глянул и махнул в сторону, куда мы плыли.
— Так версты три будя, — рядом, это хорошо. А насколько? Так, до того берега километра этак полтора... Ну, побольше одного. Наверное.
— Лиска, сколько верст до того берега?
— Две, наверное, — растерялась та. Что-то как-то неуверенно.
— Уважаемый, две версты до того берега есть?
Пастух, судя по лицу, явно какую-то фигню о нас думает. Или конкретно обо мне.
— Не, токмо полторы будя, — разродился он. Мне даже неудобно стало такие глупости спрашивать. Смотри-ка, как в километрах.
— Ну что, дальше плывем или пойдем? Пешком даже быстрее получиться может, — я представила, что сейчас опять непрерывно колдовать придется, и что-то мне так эта мысль не понравилась! — И вообще, устала я. Так что выгружаемся!
Выложили мы, значит, скарб на землю. Смотрю я на эту кучу и говорю:
— Как, вот как так получилось? Неделю назад я оказалась в глухой степи с маленькой сумкой. По дороге встретила только двух голодранцев. И нечего пыхтеть, от вас кроме языка никакого прибытку, голодранцы и есть! Даже хуже меня. А теперь не знаю, как барахло нести! Оно как будто само заводится! Кто мясо понесет?
Я заглянула в холодильник. Это фактически термос литров на сорок, там мороженое мясо лежало и камышовые корни. Я время от времени создавала там кусочек сухого льда, так что проморожено было на совесть. Так вот, там лежали несчастные семь кусков мяса по полкило примерно, а камыша вообще не оказалось!
— Ну вы и обжоры! — поразилась я. — Это, что, все что от целого оленя осталось? — я знаю, что почти все сама съела, но как тут удержишься? И потом, я действительно думала, что осталось больше.
— Это мы обжоры? — возмутилась Лиска. — Да ты сама как лошадь ешь! Куда только влезает!
— Ты посмотри на меня! Эту красоту кормить надо, холить и лелеять, а вы на руках меня не носите, "чего изволите" не спрашиваете, и даже мясо мое, и то слопали! — я задрала нос повыше.
— Да такого мамонта таскать, в землю по колено провалишься, одного железа пуд! А все туда же, барыня! — Лиска поддержала игру. Местную меру примерно в полтора десятка килограмм я назвала пудом. Кстати, в пуде 64 фунта, в котором, соответственно, чуть больше четверти килограмма. Тут вполне метрическая система мер, только не десятичная, а восьмеричная почему-то, так что 64 — это местный аналог сотни. Фунт делится на восемь унций или 64 золотника.
— Ах, вот как? Ну, тогда холодильник сама потащишь. Тут не больше полпуда будет. — а размер и уменьшить можно, теперь и пяти литров хватит. Можно было бы и совсем развеять, но кто знает, когда еще едой разживемся, денег-то нет совсем. Надо было гопников обшмонать, эх! Странно, не пугаюсь уже, привыкла что ли? Правда, все равно неприятно, но уже далеко не так.
На самом деле нести пришлось немного, все, кроме мяса, вполне поместилось в рюкзаке, пришлось сделать такой. А какие глаза были у пастуха, когда я колдовала! Он, поди, никогда такого не видел, хе. Я, кстати, тоже, участвовать — участвовала, а видеть не доводилось. Вместо плота осталась куча камыша, а мы ушли.
Метров через триста вышли к огороженной частоколом деревне, мимо которой проходила грунтовка, и повернули налево. Следовало, конечно, подумать о том, что делать в Верхнелудном, но не хотелось. Во-первых, я наколдовалась, а это в Пограничье выматывает, а во-вторых, банально страшно, потому что неизвестно, что там будет. Так что иду я, смотрю на небо, жмурюсь и, казалось, ни о чем не думаю. А потом неожиданно для себя спрашиваю:
— Лиска, что в Верхнелудном делать будем? Где остановимся, где будем искать корабль, может, кому-то об обозе рассказать надо? И где деньги возьмем или без них можно обойтись? Есть у вас к кому обратиться? Я-то не знаю ничего... И как мне представиться лучше?
Лиска задумчиво посмотрела на меня, а мне вдруг подумалось, что в Верхнелудном я Турашам могу не нужна оказаться, а в Радеве так точно, да и сами они там на правах бедных родственников, и чего-то мне так нехорошо стало... Видно, я изменилась в лице, потому что Лиска вскинулась:
— Что случилось?
Прах и пепел! Все-таки, Мариш, доведет тебя твоя привычка думать о людях плохо до нервного срыва! Хороших людей в мире значительно больше, чем моральных уродов.
— Я тут подумала, а ваша мама принять меня вообще сможет? Может, не стоит?
— Марха, да ты что? Конечно, примут! Семья Сивара вообще очень гостеприимные, а ты нам с Проном жизнь спасла!
— Я вдруг представила, что вы меня в Верхнелудном бросите, и так испугалась! — от облегчения я села на землю прямо там, где стояла, и разрыдалась. Тураши облепили меня со всех сторон, успокаивая. Ох, чего-то настроение у меня скачет! И с чего бы?
Проревевшись, я сказала:
— Так все-таки, как нам лучше себя вести? Мне бы не хотелось привлекать внимание, но, думаю, не получится. Или тут много всяких странных личностей?
— Тут нет, вот в Радеве действительно кого только не встретишь, а уж в Мирграде тебя даже замечать не будут.
— Вот-вот. Слушай, может, мне переодеться как ты, а то мне кажется, не похожа я на воина. Скорее на клоуна.
— А нас у бандитов отбила. Как ты это объяснишь?
— Тоже верно... И рассказывать всем, что я маг, тоже не стоит, попросят доказать, а я и опозорюсь. Я, скорее всего, и с мечом опозорюсь.
— По-моему, опозорились как раз бандиты! А колдовать в Пограничье вообще только архимаги могут и некоторые магистры, а ты вон, вещи из ничего создаешь!
— Вот именно! Решат, что я архимаг, а я, оказывается, деревня необразованная, элементарных вещей не знаю, и не в курсе, что колдовать в Пограничье мне по рангу не положено.
— Марха, — Лиска стала серьезной и вздохнула, — не похожа ты на мага, пока не колдуешь. Ты похожа на домашнюю барышню, сбежавшую в поисках приключений.
— Никуда я не сбегала! Просто так получилось...
— Во-во, — Лиска хихикнула. — Ведешь себя, как ребенок. Но пока молчишь, выглядишь серьезнее. Так мы спокойно сможем дойти до подворья Медведей, а там видно будет.
— Какого подворья?
— Медведей, это с их обозом мы шли. Фамилия такая, — пояснила она, заметив мой недоуменный взгляд.
— Ладно, попытаюсь дурочку не включать. Так легенда какая? Просто не говорю о себе что ли? Нет, так дело не пойдет, Медведи меня не поймут, я бы на их месте не поняла. Значит, надо говорить правду. Откуда я тут такая красивая? Я маг, прилетела на воздушном шаре, упала в пограничье из-за проблем с магией. Дальше на плоту, и все как было. Главное, правда все, а о том, что я и тут колдовать могу, можно и не рассказывать. Прон, тебя попортить не успели, ты сбежал. Ну и все. Годится?
— Ну-у, а ладно, пойдет.
— Тогда про деньги. Сколько их надо и где взять?
— У меня есть девять с четвертью талеров и один дукат, отец говорил, что отдал Кошубе шесть талеров, чтобы он заплатил за нас на корабле.
— А что это за монеты и что можно на них купить? И вообще, какие у вас тут деньги?
Лиска достала монеты. Небольшие золотые размером с российский рубль, разные серебряные, от размера двухрублевой монеты и до солидной такой медали почти в мою ладонь шириной и толщиной чуть ли не в палец. У них, конечно, есть и свои названия, но я их буду называть дукат, денарий и талер. Монеты немного больше, чем европейские тезки, вес золотник, золотник и унция соответственно, соотношение веса 1:8. Дукат меняется на двенадцать денариев или полтора талера, но это в пограничье, в Радеве уже одиннадцать с половиной, а в Мирграде десять с половиной. Есть также несколько медяков размером с российский пятак, вес два золотника, их меняют по девятнадцать на денарий в городе, где жили Тураши, в Верхнелудном должно быть больше, а в Мирграде медь еще дешевле, потому там чеканят мелочь из какого-то особого сплава по твердому курсу, 64 асса за денарий. Качество чеканки вполне пристойное у всех монет, кроме медяков, которые вообще-то просто медные кругляши, зачастую неровные.
Относительно стоимости, на денарий можно купить мясной пирог или пообедать какой-нибудь дрянью в дешевой забегаловке, а можно сутки кормить семью пустой кашей. За талер можно снять на сутки угол в клоповнике, а за два он будет больше, с окном, и в нем даже убираться станут и завтраком накормят. В общем, талер — это примерно тысяча российских рублей. Получается, за два билета на трехдневный "круиз" шесть штук. Да это, блин, даром, даже если один детский! Или в общем вагоне. Ага, в одной каюте с матросами. Да мы с Лиской и стоять-то потом не сможем, ноги не сойдутся! Я лучше еще один плот свяжу. И по морю на плоту, блин. Ладно, в городе видно будет.
Вот так, в разговоре о ценах мы добрались до Верхнелудного. Город был окружен трехсаженной стеной (метров шесть) без рва и вала, и на воротах стоял пост. Увидев такое дело, я остановилась. Привяжутся, как пить дать, привяжутся. И тут мне пришла в голову идея, как прикинуться ветошью: я покрыла доспехи налетом ржавчины и сымитировала следы паршивого ремонта, а лицо и руки спрятала под тонким слоем силикона, отчего цвет кожи стал как у местных, только нездоровый, а такой рожей только людей пугать. Впрочем, нет. Просто здоровенная уродливая и мрачная баба в ржавой кольчуге, не рядовая ситуация, но житейски понятная. Кстати, мрачность даже имитировать не пришлось, как вспомню, какой харей светить приходится, так сразу возникает искреннее желание кого-нибудь прибить.
7. Верхнелудное.
Город вонял уже на подходе. Впрочем, справедливости ради следует признать, что вонял, в основном, порт, а на улицах, похоже, убирались или еще как-то кое-как поддерживали чистоту, по крайней мере, из следов жизнедеятельности попадались в основном конские яблоки, и тех немного. К тому же улицы оказались вымощены булыжником. Я опасалась худшего.
