Взгляд Василиска

— Мой брат бывал в Японии и тоже весьма высоко оценивал этот народ.

— О, он, вероятно, бывал в Нагасаки?

— Именно так.

— Тогда он имел возможность оценить не только народ в целом, но и представительниц его прекрасного пола, не так ли?

— Он мне не рассказывал.

— Ну и напрасно! Японские женщины, доложу я вам, это что-то с чем-то! Вы знаете кто такие "мусумэ*"?

— Увы, нет.

— Ваш августейший брат, уважаемый Алексей Михайлович, не рассказал вам самого главного! Но, я берусь восполнить этот пробел.

— — — — — —

*Мусумэ. — Временная жена.

Вообще-то Алеша знал кто такие "мусумэ", просто разговор был ему неприятен и он, наивно думал, что таким образом отвяжется от Феншоу. Однако тому было скучно, и возможность рассказать скабрезную историю великому князю показалась ему заманчивой.

— Так вот, мон шер, мусумэ, это некоторым образом...

— Что это там? — перебил его собеседник, встревожено всматриваясь в темноту за бортом.

— Что простите, я ничего не вижу.

— Да вон же, посмотрите, какие-то тени скользят...

Офицеры некоторое время напряженно всматривались в темноту, но разглядеть ничего было нельзя. Наконец, вахтенному начальнику надоело напрягать зрение, и он зычно крикнул.

— Эй, на прожекторной!

— Есть на прожекторной! — немедленно отозвался дежуривший там матрос.

— Ну-ка, братец посвети вон туда...

В этот момент окружавшую эскадру тишину в клочья разорвал взрыв. Где и что именно взорвалось было решительно не понятно, но зажегшийся наконец прожектор заскользил лучом по почти черным в темноте волнам.

— Миноносец! — раздался встревоженный крик с марса.

— Какой еще, ко всем чертям миноносец? — недоуменно проговорил Феншоу.

— Да вот же он!

— Действительно миноносец, кажется это кто-то из первого отряда.... Да они что белены там объелись!

Пока они изумленно смотрели на освещенный прожекторным лучом маленький корабль, на нем явственно полыхнуло вспышкой вышибного заряда и в сторону "Полтавы" пошла, оставляя пенистый след, самодвижущаяся мина. Расстояние было ничтожно и на то, что на неведомом миноносце промахнутся, нечего было и надеяться. Затаив дыхание, Феншоу и Алеша глядели, как к ним приближается смерть. Наконец, мина достигла борта и с глухим стуком ударилась об обшивку. Зажмурив глаза, ждали они неминуемого взрыва и ... ничего не последовало.

— Пронесло, — выдохнул мичман, — отвела царица небесная! Бывает такое, не взорвалась, проклятая.

Впрочем, великий князь его уже не слушал. После первого шока, вызванного неожиданным нападением, в голову Алёщи пришла мысль, что он артиллерист и его место сейчас у пушек. Опрометью бросившись к себе на батарею, он застал там непонимающих что происходит комендоров и растолкав их вскочил на место наводчика.

— Заряжай, — отрывисто крикнул он своим подчиненным, тяжело вращая маховик горизонтальной наводки.

— Так заряжено же, вашбродь!

— Тогда, пли!

Противоминные орудия на мостике и марсе броненосца, чьи комендоры опомнились первыми, уже вели лихорадочный огонь по мелькавшим в сумраке теням. Но что могли сделать юрким вражеским миноносцам малокалиберные 37— и 47-мм пушчонки? Совсем другое дело, когда стрельбу по ним открыли куда более мощные шестидюймовки. Внушительное рявканье ведущих беглый огонь крупнокалиберных орудий сразу перекрыло звук своих меньших собратьев. Высокие всплески, внезапно появившиеся на пути, сразу показали японцам, что шутки кончились, и за дерзость наглого нападения придется отвечать. Прожекторам броненосца, наконец, удалось поймать в свои сети вражеский корабль и море вокруг него тут же закипело от близких разрывов. На маленьком миноносце, очевидно, не ожидали столь горячего приема и попытались сманеврировать, но лучи прожекторов не желали выпускать свою жертву, а русские артиллеристы развили поистине ужасающий огонь.

— Есть, — выдохнул Алеша, ясно видевший, что посланный им снаряд угодил шустрому противнику в борт.

Но, вражеский корабль и не подумал взрываться, а лишь ускорив ход, вырвался-таки из цепких объятий прожекторных лучей и исчез во тьме.

— Да что же это, — разочарованно воскликнул лейтенант, — я же видел...

— Так точно, вашбродь, и я видел, — поддержал своего командира наводчик соседнего орудия и тут же поправился, — ой, ваше императорское высоче...

— Да ладно тебе, — махнул рукою великий князь, — титулуй как тебе привычнее, только быстро, а то в бою не до церемоний. Ну что там?

— Да не видать ничего и с мостика ничего не командуют! Может послать кого, чтобы узнали?

Людям, разгоряченным боем, было невыносимо сидеть в закрытом каземате, не имея вестей снаружи. Приказав, чтобы наводчики следили за морем и, в случае чего, открывали огонь без предупреждения, их командир решился подняться на верхнюю палубу, чтобы осмотреться.

Вокруг бушевал настоящий ад. На всей эскадре комендоры кинулись к орудиям и, зарядив их, принялись остервенело палить в окружающую русские корабли темноту. Казалось, на рейде кипит настоящее сражение, только не понятно было кто в кого стреляет. Вскоре, на батарее "Золотой горы" зажегся прожектор и, подняв свой луч вертикально вверх, потребовал прекратить огонь.

Первыми пришедшие в себя офицеры принялись оттаскивать комендоров от пушек, но тех было не унять. Наконец, стрельбу кое-как задробили, но тут с марса снова кто-то крикнул: — "Вражеский миноносец!" и бедлам повторился вновь. Распоряжавшийся комендорами лейтенант Рыков, грязно матерясь, полез было отгонять их от пушек, но тут прожектор снова осветил атакующего врага.

— Огонь! — заорал старший артиллерист, забыв, что только что требовал от своих подчиненных противоположного.

Орудия броненосца дружно загрохотали. Неизвестно попали ли они хоть раз в японцев, но те не решились подойти ближе и пустили свою мину издалека. Пройдя в полукабельтове от носа броненосца, она пропала в окружавшей его темноте. Комендоры вообразив, что это они отбили вражескую атаку разразились радостными криками: — "ура!"

Так продолжалось до утра. Японцы еще несколько раз пытались атаковать, но эскадра встречала их таким сильным огнем, что все попытки их, кроме первой, не принесли успеха. Но когда первые лучи солнца окончательно разогнали ночную мглу, стало понятно, что два новейших броненосца заграничной постройки "Цесаревич" и "Ретвизан" повреждены и, хотя и сохранили плавучесть, но стоят с таким креном, что впору ждать непоправимого. Кроме того был подорван крейсер "Паллада", но его командир не стал искушать судьбу и сразу посадил свой корабль на мель.

На "Полтаве", впрочем, все было к счастью благополучно. Осмотрев броненосец и не найдя никаких повреждений, старший офицер Лутонин, собрался было идти на доклад к стоящему на мостике командиру, но тут его внимание привлек белый как мел матрос с ужасом глядящий за борт.

— Ты чего, братец? — настороженно спросил он его, но матрос лишь судорожно показывал рукой за борт, дескать, там.

Глянув в направлении его руки Лутонин похолодел. Неразорвавшаяся мина продолжала плавать рядом с броненосцем, время от времени стукаясь о его борт.

— Спустить шлюпку, — немедленно скомандовал он.

— Не успеем, — пробормотал обнаруживший опасность матрос, и вдруг не раздеваясь, сиганул за борт в ледяную воду.

— Ты что творишь! — крикнул было старший офицер, но тут же все понял.

Отчаянный матрос, оказавшись в воде, уперся в сигарообразное тело и как мог, удерживал его подальше от борта броненосца, давая тем самым время остальным спустить шлюпку и, зацепив чем-нибудь адскую игрушку и отбуксировать подальше от корабля, пока не случилось беды. Вот только кто отважится на такое опасное мероприятие?

— Кто пойдет, господа? — тихонько спросил Лутонин у стоящих рядом офицеров.

— Я, если позволите, — не раздумывая отозвался на его слова Алеша.

— Позвольте, господа, но это моя епархия! — решительно отстранил великого князя, вышедший вперед старший минер лейтенант Страховский.

— Действуйте, Борис Михайлович, — кивнул старший офицер.

Через пару минут шлюпка была спущена и занявшие в ней места минеры подгребли к опасной соседке. Заведя с помощью багра на мину петлю из прочного линя, они навалились на весла и под напряженными взорами всего экипажа принялись ее буксировать. Тем временем, из воды уже достали смельчака и, посмотрев на его перекошенное от холода лицо, потащили в лазарет.

-Кто таков, я не разглядел, — спросил у Лутонина подошедший Успенский.

— Никонов, гальванер, — ответил тот ему, продолжая напряженно следить за шлюпкой.

— А, помню, к кресту его!

— Есть!

Наконец, отведя мину на безопасное расстояние, храбрецы смогли вернуться на броненосец, на верхней палубе которого уже ждал караул с винтовками. Как только все поднялись на борт, командир приказал открыть огонь. После нескольких залпов мина затонула и собравшиеся, сняв фуражки и бескозырки, принялись облегченно креститься.

— Сергей Иванович, — обратился к Лутонину Успенский, — напишите рапорт о произошедшем. Господина лейтенанта представим к "Владимиру* с мечами", а нижних чинов к крестам. Ну и Никонова, бедолагу не забудьте.

— Есть, — козырнул тот в ответ и облегченно добавил, — я как эту мину проклятую увидал, все сети вчерашние вспоминал.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — спокойно ответил ему командир, — хотя, конечно, зря мы их не поставили.

— Отдавая должное предусмотрительности Алексея Михайловича, — неожиданно подал голос Страховский, — хочу заметить, что сети нам могли и не помочь.

— Как так?

— Дело в том, господа, что головная часть мины, была снабжена довольно остроумным устройством для перерезания сетей. Что-то вроде механических ножниц.

— Что вы говорите?

— Именно так, и хотя у меня не было времени и возможности разобраться с их устройством получше, но я почти уверен, что именно эти ножницы и помешали взвестись японскому взрывателю. Так что господа, наши противники сами себя перехитрили!

Сначала все услышавшие лейтенанта потрясенно молчали, затем принялись дружно смеяться и, наконец, кто-то из матросов крикнул: — "Качать их!"

Нижние чины гурьбой налетели на героев дня — минеров и принялись их подкидывать. Воодушевление матросов было столь заразительно, что офицеры тоже не утерпели и присоединились к ним. Люди так радовались тому, что угрожавшая им смертельная опасность миновала, что казалось, будто нет и быть не может, никакой пропасти отделявших нижних чинов от господ офицеров. Все они просто русские моряки и добрые товарищи с одними горестями и радостями на всех.

— — — — — — — — — — —

*Орден Святого Владимира. Мечи означают, что он получен за боевые заслуги.

Однако радость их была не долгой. Адмирал Того полагавший что большинство русских кораблей повреждено, а экипажи остальных деморализованы, уже вел свой флот к Порт-Артуру.

Первыми показалась разведка из четырех бронепалубных крейсеров типа "Такасаго". Идя средним ходом с W на O*, они явно высматривали результаты ночной атаки. На неповрежденных русских кораблях сразу же стали выбирать якорные цепи. Затем флагманский Петропавловск, просигналив "следовать за мной" дал полный ход и пошел напересечку вражеского курса. Броненосцы один за другим выстраивались в кильватер и двинулись на противника. Однако японцы вовсе не собирались драться со всей эскадрой, и едва расстояние сократилось до 70 кабельтовых** дали полный ход и, пользуясь преимуществом в скорости, стали уходить.

— — — — — — — — — — — — — —

*С запада на восток.

**Кабельтов — 185,2 метра. Т.е. 70 кабельтовых = около 13 километров.

На Полтаве идущей второй внимательно наблюдали за маневрами вражеских крейсеров.

— По-моему, господа, они нас заманивают, — проговорил лейтенант Рыков.

— Возможно, — ответил ему Успенский, — но скорее просто посчитали, а потом ушли.

— Господин капитан первого ранга, лейтенант Романов явился по вашему приказанию, — отрапортовал вызванный незадолго до того Алеша.

— А вот и вы, Алексей Михайлович, весьма кстати. Простите великодушно, что за всеми ночными волнениями не воздал должное вашей распорядительности. Не открой ваш плутонг так вовремя огонь, еще неизвестно, чем бы все кончилось.

— Я сделал, только то...

— Полно, батенька, мы все прекрасно осведомлены о вашей скромности, но речь не об этом. Ваши таланты нужны мне сейчас в другом месте. Так уж случилось, что носовая башня осталась без офицера. Отправляйтесь в башню и принимайте командование.

— Слушаюсь!

-Ступайте, лейтенант, исполать вам!

Когда великий князь знакомился с кораблем, он облазил его весь, от марса до котельного отделения и, разумеется, не пропустил артиллерийских башен. Но одно дело заглянуть туда из любопытства, а совсем другое получить под свое командование. Огромные сооружения, закованные в броню, с грозно торчащими стволами исполинских пушек, внушали неподдельное уважение своей мощью. Когда толстая броневая дверь захлопнулась за вошедшим Алешей, по спине его невольно пробежал холодок. На казавшейся особенно щуплой, на фоне окружающих механизмов, фигуре испытующе скрестились глаза расчета. Общее молчание казалось угрюмым и грозило раздавить неопытного офицера рискнувшего ступить на чужую территорию.

— Здравствуйте, братцы, — звонко и немного отчаянно выкрикнул великий князь своим новым подчиненным, когда молчание стало уж совсем невыносимым.

— Здравия желаем вашему императорскому высочеству! — проревели в ответ полтора десятка глоток.

Привычное с детства титулование, неожиданно, вернуло равновесие новоиспеченному командиру башни, и он двинулся вперед. Подчиненные на поверку оказались совсем не такими враждебными и приветливо встретили молодого офицера.

— Пожалуйте сюда, ваше императорское... — начал было кондуктор, но Алеша его перебил.

— Если ты и в бою меня постоянно эдак титуловать будешь, то мы по японцам и пострелять не успеем. Давай уж как-нибудь покороче. Ты ведь Хватов?

— Так точно, артиллерийский кондуктор Хватов, ваше импер... вашбродь!

— Ну и славно. Кто я вы все знаете, а кто вы я тоже запомню, разве что не сразу. Сейчас мы идем в бой, а потому церемонии разводить некогда. По местам!

Пока Алеша знакомился с новыми подчиненными и вверенным ему "казенным имуществом"*, русская эскадра успела вернуться на рейд под защиту береговых батарей. На батарее Золотой горы поднялся сигнал: — "Наместник приглашает адмирала прибыть при первой возможности" и на бросившем якоря "Петропавловске" немедля спустили катер. Пока Старк, уже вполне привыкший по всякой малости спрашивать мнения наместника, отправился получать очередные ценные указания, от эскадры отделился крейсер "Боярин" и пошел в море на разведку. Лишенные командования броненосцы и крейсера спокойно стояли на якорях примерно до одиннадцати часов утра. В это время все увидели несущийся на полном ходу "Боярин" с поднятым сигналом: — "вижу шесть неприятельских судов". Затем сигнал сменился на: — "вижу восемь судов", а еще через некоторое время на: — "вижу весь неприятельский флот!" Когда Старк послал на разведку именно "Боярина" многие недоумевали. Этот маленький, но ладный кораблик отнюдь не был лучшим скороходом эскадры. Гораздо способнее было послать в дозор "Новик" чей ход почти не уступал скорости миноносцев. Во всяком случае, ни один из японских крейсеров не смог бы его догнать, и он вполне успел бы посчитать вражеские корабли, а затем без помех уйти. Однако адмирал несколько недолюбливал азартного и инициативного Эссена, а к капитану второго ранга Сарычеву, напротив, относился с симпатией. И потому для всякого дела, из двух этих кораблей неизменно выбирал "Боярина".