Призрачное тело (главы 1-3)

Температура... очень непонятная...

Я шёл по ущелью...

...Зеленовато-белый туман...

Я шёл по ущелью...

Фиолетово-белый туман...

Я шёл по ущелью...

Я шёл по ущелью...

Я шёл по ущелью. Это было гигантское, но весьма узкое, всего метра четыре в ширину ущелье. Высота — метров под сорок. Вверху выход заволакивает серым туманом. А может и не заволакивает: просто хмарь какая-то.

Температура... очень ровная. Ни жарко, ни холодно. Кажется, будто бы её и вовсе нет. Но так ведь не бывает, правда? Блин, стенки какие странные: будто бы на меня смотрят.

Двигаясь вперед, пытался понять где я. Студент, русский... Шаман, японец. Гм... что за бред. Ладно, это был дурацкий сон, забыли. Вот уж точно: приснилось-то... попаданец в шамана кинга! Однако... Почему не Йо Асакура? Или не Хао? Вот в последнего вообще попасть одно удовольствие? Сверхсилы, бессмертие, абсолютное могущество... Гм... а что я вообще делаю в таком странном месте? И что мне напоминают эти грёбаные стены? И почему мне кажется, будто бы на меня смотрят со всех сторон?

— Едрить бл*! — воскликнул я, когда проходил мимо, и одна из стен зашевелилась. Точнее, только лишь один её участок. Странные каменные ветви согнулись.

Волосы у меня на голове также зашевелились: я понял, что это за стены такие. Палки — руки. Круглые наросты — головы. Всё окаменелое... И вот сейчас кто-то на меня смотрит из этой стены. В глазах почти нет разума, только безумие.

Посмотрев на свои собственные руки, я с удивлением понял, что они не мои. Точнее, они мои, но меня-японца из сна!

— Да что тут, дьявол вас всех дери, происходит?! — заорал я на всё ущелье. Сразу же понял, что так делать не стоило. Казалось, уже окаменелые, люди стали открывать глаза, руки — шевелиться. Волосы встали дыбом, сердце сжалось в тугой ком. Я побежал. Какой-то, наверное, даже, животный ужас, подгонял меня вперёд. Я бежал, бежал, бежал... я не останавливался, но в конце концов споткнулся и со всей силы приложился об пол головой. Угасающее сознание почувствовало, как кто-то зватает за ногу.

Очнулся я в ущелье. Странном таком. Стены — метров под тридцать. Ширина — около четырёх. Отовсюду растут странные ветви. Но не это меня беспокоило. Какой-то животный ужас охватывал сознание, но я никак не мог вспомнить, откуда он взялся. Сон? Наверное.

— Лучшее лекарство от страха — это смех! — весело заявляю в пустоту. — Ха, а ты на человека похож, а? Все мимо тебя проходят, не здороваются... не вежливо. Привет, что ли? — сказал я камню, пожимая каменную ветку.

— Ну привет... — проскрежетал он, а каменная рука на моей кисти сжалась. Сквозь всеобъемлющий ужас я пробиться всё-таки смог. Дёрнуться назад — тоже. Только вот каменные пальцы дёрнули вперёд куда как сильнее...

Очнулся я в ущелье. Странном таком. Метров под двадцать высотой... а может и под десять. Пофиг, всё равно, немало. Да и потолка нет. Или есть? Кто я такой? Я... Блин, а реально, кто я?

Глянув вперёд и назад, увидел лишь бесконечный коридор.

— Да я отсюда никогда не выйду... И как только тут оказался? Может, упал оттуда?

Оценив высоту, с которой пришлось бы падать, понял, что вряд ли такое могло быть. Тем не менее, вылезти наверх было весьма неплохой идеей. И стены тоже очень располагающие...

Схватившись за каменные ветки, я начал карабкаться. Мгновение ужаса лишь испытал, когда они вдруг резко сжались на моих конечностях и одежде, после чего...

Очнулся я в ущелье. Невысоком, всего метров под пять. Скорее даже не ущелье, а яме: длина получившегося коридора со странными стенками из каменных рук была всего метров под десять. Пожав плечами, полез вверх. Ну а что ещё оставалось? Я, конечно, ребенок, но не сидеть же мне тут чёрте сколько, пока взрослые не найдут?

Уже на середине подъёма в голову закрался вопросец:

— Блин, а как меня зовут?

— Я отвечу! — вдруг ухмыльнулось каменное лицо впереди, а затем меня с диким криком схватили руки, за которые я цеплялся.

Очнулся человек на каменном полу. Вокруг, везде, куда он мог бы устремить взгляд, не было ничего, кроме бесконечно густого тумана. Впрочем, он никуда не смотрел. Ему было всё равно. Или нет? Приподняв голову, он увидел то, что туман закрыть был не в состояни. Слово само пришло в голову, пусть он и не знал, что оно значит.

— Звёзды...

— Звёзды, да? — раздалось сзади. Человек обернулся. Странные звуки были смутно знакомы. Полупустой взгляд сфокусировался на говорившем. Странный старец с горящей ветвью-посохом в руках. Оба молчали, а затем человек вдруг схватился за голову. Он хотел дико кричать, но просто не знал, как это делать...

* * *

— Чёрт! — вскочил я на ноги с холодного камня. Сердце быстро-быстро билось, было до ужаса жутко. Я помнил, как каменные руки затаскивали меня в стены снова и снова, как у меня оставался какой-то клок моей личности, моих воспоминаний, а остальное пропадало, уходя куда-то. Помнил, как лицо становилось бездумным, как холодный камень покрывал сначала запястья, а затем и всё тело. Помнил, как руки судорожно изгибались, а лицо застывало маской... много-много раз. А затем всё сначала. Коридор, камень... коридор, камень...

— И каждый коридор словно бы был создан для того, кто в нём оставался... — пробормотал я.

— Точно, — раздалось сзади. Я резко обернулся.

— Велес?! — спустя секунд десять соображаю.

— Нет. Но близко. Его отпечаток.

— Что...

— Произошло? Лабиринт целостности. Так его когда-то называли. Ты оставляешь на каждом этаже часть себя. Когда доходишь до конца, то от тебя остаётся либо абсолютно бездумная оболочка, либо что-то большее. Во втором случае ты, возможно, сумеешь найти ориентир, по которому вырвешь остатки себя из стен лабиринта.

— Остатки?! Сколько я потерял?!

— Нисколько, на удивление.

— На удивление?

— Мало кто доходит до конца. У кого-то получается выбраться раньше, вот они и теряют. Те, кто понимает, что в конце от них мало что останется. Дошедший до предела обретает определённую целостность.

— Ты сказал: "понимают". Значит, они знают, что будет дальше?

— Разумеется. Раньше — знали. Сейчас старые знания утеряны.

— Ясно, — я, кажется, немного успокоился. — Почему в голове всё путается.

— Потому что ты отвечаешь на свои вопросы.

— Что это значит?

— Что ты обретаешь целостность. Человек обычно сам в состоянии ответить на все интересующие его вещи, это и означает обрести внутреннюю целостность. Быть самодостаточным. Тебе, носителю двух личностей, прожившему две жизни, самодостаточность необходима вдвойне. Ты перестраиваешь сам себя, становишься единым целым, а не Тошайо Сейшином и...

— Я понял. Ладно, тогда скажи лучше, как мне обрести здесь дополнительные силы? И знания? Турнир шаманов близко, я должен быть к нему готов.

— Попробуй отсюда выйти, — он взмахнул рукой, начав исчезать. За ним начала появляться арка со ступеньками ваерх. — Выйдешь — обретёшь свою силу. Ну или помрёшь...

— Стой! У меня ещё много вопросов!

— Приходи сюда снова, — пожал плечами старик. — Только это будет уже иное испытание.

— Да чтоб тебя... — беззлобно ругаюсь. Поняв, что дальше находиться тут бессмысленно, я ступил на первую ступеньку. Что-то поменялось.

Чем выше я шёл, тем более чёткими становились мои мысли. Я словно бы рождался заново, оставаясь самим собой. Какое же бесконечное количество мелких глупых вопросов терзало меня раньше. И мелких противоречий... М-да... А ещё я понял одну важную вещь: я — это я. И больше никто. Нет никакого японца и русского, Тошайо Сейшина и кого-то там ещё. Я — это я. Всё. А нет, не всё: ещё я шаман, да...

Лестница закончилась, но что-то мешало мне выйти. Что-то странное, непонятно. Словно бы сильнейший ветер. Просунув кончик пальца сквозь незримую преграду, я почувствовал сильную боль: плоть рассыпалась у меня на глазах. Втащив руку назад, понял, что рассыпавшееся отрастает заново.

— Вот как?

Оглянувшись назад, увидел манящие просторы бесконечной туманной хмари. Лестница вниз так и звала спуститься по ней. Только вот она говорила ещё кое-что: "каждый шаг назад будет полноценным". Стоит мне спуститься вниз, как моя личность снова распадётся, а жадный лабиринт растащит её на куски. Я снова, как недавно, займу места в бесконечных коридорах, каждый из которых символизирует определённую человеческую часть.

Казалось, ступеньки сокращаются постепенно. Глубоко вдохнув, делаю шаг вперед. Моё испытание не закончено.

Что такое гореть заживо? Вариться в кислоте? Не знаю, но, кажется, сейчас испытываю схожие ощущения. Тело распадалось на мириады частиц, а я старался стянуть их воедино. Воля боролась против внешнего пресса, а разум прогибался под напором сложнейшей задачи — собраться воедино. Не знаю, сколько так продолжалось, но вскоре стало легче. Я скорее не распадался, нежели распадался. Тело стало словно полужидкая субстанция. Чем дальше, тем сильнее оно твердело. Я буквально чувствовал, как резонанс с физической плотью заставляет фуриоку помогать восстановлению. Наверное, я стал бы духом, если б у меня ничего не вышло. Но у меня вышло. Не сразу, потребовалось ещё несколько часов борьбы, чтобы "затвердеть", но я справился.

Поднимаюсь. Встаю. Арка. Та самая арка из деревьев. И...

— РЕН!!?

— Ты... выбрался?..

— Рен, чёрт тебя дери, что с тобой?! — я аккуратно ощупывал тело, но ничего не смог найти. Ни ран, ни переломов...

— Повреждения... духовные... слишком сильные. Старец сказал, мне осталось недолго. Зря я туда пошёл...

— Чтоб их, — в ярости бью по земле.

— В школу... поступи... Хорошо, что я тебя... кха... дождался.

— Долго тут лежишь? — я стал абсолютно спокоен, понимая, что брату уже не помочь.

— Часов... десять.

— Ясно... Я попробую дотащить тебя до деревни...

— Не стоит. Лучше похорони здесь... Хорошее местечко. Чёрт... сознание плывёт...

— Попробуй использовать наши силы! Ты же на краю смерти! Неужто не выйдет!

— А... и правда... Хотя... Они не для исцеления, но... — воздух вокруг задрожал. Рен прикрыл глаза. Земля просела, вокруг стали конденсироваться капельки воды. — Шай! — он открыл глаза, его голос был чётким. Всё внезапно прекратилось. — Секрет... кха... Сек... кркхааа... Не... кхркха... — он дико кашлял, но всё-таки смог закончить: — Контроль, кха... не нужен... — кажется, эти последние слова доконали его окончательно. Рен откинулся назад с мёртвыми глазами.

Наверное, кто-то другой на моём месте плакал или, там, говорил прощальные слова, а я смотрел на тело тупо, словно баран. Затем также тупо встал. Контроль не нужен? Что за бред? Мне сейчас подчинялись стихии необычайно легко. Мой разум был в том состоянии, когда с невероятной простотой подавлял своевольность воздуха и воды, преодолевал сопротивление земли, легко вплетался и жестоко контролировал бы каждый язык пламени. Присев, бью ладонями по земле, проминая ту вместе с телом Рена ещё сильнее. Смыкаю руки, и земле смыкается вслед.

— Я не стану неволить твой дух, и ставить тебе надгробие. Уходи с миром... — говорю в пустоту. Почему в пустоту? Повреждения души брата были слишком велики: он ушёл к Королю Духов мгновенно.

Не помню, как я выбирался из леса. Шёл долго. Тех немногих духов, что нападали на меня, бил во всю мощь. Они не рисковали продолжать. К деревне вышел уже под утро. Ах да... Рена я хоронил на закате.

— О! Ты вернулся? А где твой брат? — удивлённо спросил меня Мистислав. — Что? Я люблю гулять на рассвете. И, я так понимаю, ты прошёл своё испытание?

— Мёртв. Да, — спокойно пожимаю плечами. Мистислав... Он другой, целостный, как и я. А может и не целостный, но ещё какой-то. Однако теперь мне прекрасно видно его отличие от других людей.

Мужчина больше не стал ничего говорить, лишь положил руку на плечо, когда я проходил мимо. Больше мы не виделись. Я пришёл в нашу комнату, собрал вещи, ушёл.

Билет на поезд обошёлся не слишком дорого. Лететь на самолёте не хотел. Без Рена моя эмансипация будет действительна очень условно. В Японии ещё куда ни шло, здесь, в России... Что я, не знаю родную страну? Завалят щас бюрократией, да ещё сдадут в посольство, того гляди... Яджимо молчал постоянно, не отвлекал. Дорога была долгой. Плацкарт до Владивостока... круто, блин. Эти долгие часы помогли мне успокоиться. Я стал мыслить здраво.

Для начала, это должно было случиться. Могло раньше, могло позже, но должно было. Рен был готов, я — тоже. Последнее, что мне нужно делать, — это горевать по усопшему. Мне ли не знать, что загробный мир существует? Встретимся лет через... Блин, надеюсь, что через много. Рен, конечно, дорогой для меня человек, но я рассчитываю пожить подольше.

Что дальше? Морская граница с Японией, Токио. Тот самый домик. Школа. Обещал — выполню. Что потом? Потом... фиг его знает, что потом. Буду искать Асакуру. Кстати, он в будущем должен будет столкнуться с принцессой дома Тао? Кажется, у неё подневольный хранитель, Ли Пайлон. Может быть, этот парень согласиться отправиться со мной и стать моим партнёром? Ну, кто лучше: я, либо милая стерва с восхитительной фигурой и зелёными волосами? Гм... я бы выбрал стерву, но он должен будет быть не в адеквате после семнадцатилетнего заточения, так что вдруг, да согласится? Хотя, в каноне очухался быстро.

Пересечь границу с Японией — это то ещё приключение. К счастью, японские пограничники не особо заморачивались: по документам всё в порядке, значит, можно проходить.

Эх, Токио... Здешний Токио был не чета тому, что имелся в моём прошлом мире. Да, множество небоскрёбов, но меньше всякой неоновой вывески, меньше людей, хотя всё равно дохрена... имеются частные участки. Иногда даже весьма крупные. Окраины — двух-трехэтажные домики, много парков... Хотя, возможно, что-то из этого и было в моём прошлом мире, не знаю. Мне старый Токио представляется эдаким гигантским муравейником с кучей стеклянных небоскрёбов и распределённым каждым метром земли. Жуть, в общем, какая-то.

Нужный дом я нашел относительно быстро, после чего стал думать тяжкую думу, а именно: как дальше жить. Спасибо Рену: позаботился о деньгах, но их маловато. Это в России тысяча долларов — сумма. В Японии всё "немножечко" дороже, а уж в Токио... Не концы с концами, разумеется, буду сводить, даже маслицо на хлеб позволять себе мазать стану, но лучше бы долларов по триста откладывать каждый месяц потихоньку, чтобы был запасец на какое-нибудь важные покупки. Это раз.

Два — надо бы найти какой-нибудь необременительный способ заработка. Не занимающий слишком много времени, но приносящий хоть какой-то доход. Не обязательно большой: долларов двести мне точно хватит. Даже сотки. Главное, чтобы можно было к началу Турнира накопить хотя бы тысячи две-три.

Размышлял я над этой темой долго, потом хлопнул себя по лбу: компы. Неужели я, бывший студент, который в своё время собирался работать в таких областях, как нейроинтерфейс, искусственный интеллект, голоинтерфейс и квантовая электроника не найду себе в девяносто девятом году подработки? Да сейчас процессоры один голимей другого! В системах и операционках куча дыр, нет даже банальных облачных хранилищ! Сайты пишут на html-е, собирая, словно таблицы! Да о чём я вообще! Половины движков ещё не придумали, а если и придумали, то они же голимей некуда! Игры, даже игры сейчас банальные донельзя! Это, словно попасть в Америку годов эдак шестидесятых с знаниями из нулевых! А мои знания — из начала двадцатых. Это несравнимые величины, даже с учётом того, что я не успел доучиться.