| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вскоре, она нашла, что ей требовалось и, сохраняя достоинство, велела мне слегка обождать, пока она посмотрит "не сильно ли занят Михаил Афанасьевич".
— Большое вам спасибо, искренне вам признателен, — запулил я вслед ее удаляющейся спине.
Женщина величественно повернула ко мне голову и слегка кивнула...
Главный принял меня сразу и предельно приветливо...
Киселев сам оказался хирургом и долго осматривал и простукивал мои колени, потом думал-хмыкал, а в итоге спросил какой у меня рост?
Свой рост я знал точно. Я уже вырос вровень с мамой, а следовательно был 167 см. Тогда Михаил Афанасьевич повел меня в ближайший медкабинет и поставил там под ростомер — 172 сантиметра!!! Это и была разгадка. С его слов, суставы просто не поспевают за быстрым ростом скелета, отсюда и ноющая боль. Он выписал мне спиртовые компрессы на ночь и рекомендовал снизить физические нагрузки на ноги.
Человеком Киселев оказался общительным, даже рассказал, что служил в свое время в Африке и лечил местных негритосов.
Сложив "два и два", я легко догадался, что мог делать в Африке военный хирург. И, под настроение, упомянул, что папе оттуда вернуться не довелось.
Кисилев помрачнел, мягкие черты его округлого лица заострились и, на пару мгновений, я увидел перед собой человека, который встречался со смертью, лечил и убивал.
Он тяжело вздохнул и сказал, что его лучший друг тоже не вернулся "оттуда". Затем позвонил секретарше и попросил принести нам чаю "с плюшками". Так мы просидели в его кабинете более полутора часов. Я рассказал про "своего" маньяка", о чем главный слышал только в общих чертах, а сам Михаил Афанасьевич поведал различные истории об Африке, об ужасной нищете, о местных обычаях и дикости тамошних нравов.
В качестве курьеза он вспомнил случай, когда местная ребятня однажды ночью нагадили перед каждой дверью в отеле, где жили советские специалисты.
— Представляешь! — похохатывал товарищ подполковник, — открываем утром дверь, а там...! И так перед каждой дверью! Мелкие паршивцы, наверное, всем городком тужились, а охранявшие нас полицейские ничего "не видели". Ну, и как увидешь, когда с вечера пьян "в лежку"?! После этого случая уже свою охрану выставляли...
Я тоже посмеялся. Откровенно говоря, кучи говна не выглядели для меня смешно, но если тогда ИМ это казалось смешным, то что же за жизнь там была у наших ребят в остальное время. Про Африку и местные нравы я и сам мог бы многое, что порассказать... Если бы мог! Мдя...
— Это они нам так мстили за то, что мы не давали им денег. Они то считали каждого белого человека очень богатым, а где нам было лишнее взять? Сами каждый грош экономили, — Киселев махнул рукой и сменил тему.
Но я его уже не слышал. Мое внимание привлекли звуки радио, тихо работавшего в кабинете "для фона". Я вскочил и кинулся к висевшей на стене пластмассовой коробке:
...Льет за окошком дождь осенний,
В доме сижу одна,
Верю в тебя мое спасенье, маленькая страна,
Маленькая страна, маленькая страна,
Кто мне подскажет, кто расскажет,
Где она? Где она?
Маленькая страна, маленькая страна,
Там, где душе светло и ясно!
Там, где всегда весна!
Там, где всегда весна!
Услышать я смог только последний куплет с припевом, но и это не главное! Когда смолкли последние аккорды, приятный женский голос объявил:
— Прозвучала песня в исполнении Людмилы Сенчиной "Маленькая страна", на слова и музыку Виктора Селезнева. Адресовалась она, музыкальным приветом, коллективу Витебской швейной фабрики 'Знамя индустриализации', а особенно бригадиру передовой бригады швей-мотористок, Герою Социалистического Труда Анибуевой Марии Васильевне, с пожеланиями новых трудовых свершений, от работницы этой же фабрики Леоновой Нины. Следующее письмо пришло к нам, в редакцию из города Кокчетав...
Я выключил звук.
Михаил Афанасьевич с улыбкой смотрел на меня, ожидая объяснений.
— Моя песня, — небрежно пояснил я, возвращаясь за стол, — точнее слова и музыка мои.
Улыбка расползлась от уха до уха, как я ее не сдерживал!
— Да, ты что?! — изумленный главный врач разве что только рот не раскрыл...
...В итоге, "Михал "Афанасич" проводил меня в номер, дал поручение медсестрам по компрессам и допоздна задержался у нас с мамой, за разговорами и чаем.
* * *
...То общение с главврачом и первая прозвучавшая "МОЯ" песня по радио имели далекоидущие последствия.
Оказывается в санатории был свой ВИА. Ну, как "свой"?.. Администрация санатория нанимала на летний период временных сотрудников, для организации "культурно-массового отдыха, проходящего санаторное лечение, контингента". Во, как!
Музыканты были из Москвы и работали в санатории уже не первое лето. Это я узнал от главного врача. Вот он то и предложил ввести в репертуар санаторского ансамбля "мое творчество"!
Мне, поначалу, не захотелось "заморачиваться", а потом я сообразил, что это отличный шанс "прокатать" готовые вещи и потихоньку "сочинить" новые. Завадский напишет ноты, а там мы еще и записи новых песен постараемся организовать, на халяву-то!
Поэтому уже на следующий день, после такого решения, я начал вызванивать Завадского. Коля откликнулся сразу и пообещал приехать завтра, после обеда.
Утро я, естественно, начал со стадиона. Но из знакомых там встретился только гиревик Олег. "Роковая незнакомка в капюшоне" исчезла... Ну, и слава богу. Не знаю, как теперь вести себя с ней.
Воодушевленный тем, на сколько уже вырос за весну-лето, я теперь основное внимание уделял наращиванию мышечной массы. Здесь тоже были успехи, даже мама это отметила, но если в росте я прибавил пять сантиметров, то в объеме бицепсов подобных успехов, разумеется, не было.
Конечно, на взгляд в зеркало, я стал весьма крепким парнишкой, явно здоровее большинства своих сверстников. Появились отчетливые намеки на мышцы, более того, если их напрячь и встать в "позу качка", то можно даже полюбоваться собой. Но в расслабленном состоянии пока были только "намеки", не более... Увы.
День мой проходил, как обычно: пляж и процедуры, ну, а после обеда приехал Николай с семьей. Сначала все весело обменивались новостями, все-таки несколько дней не виделись! Затем Светлана с дочкой остались с моей мамой, а мы с Колей пошли к главврачу.
Кстати, как я заметил, Саша Завадская уже почти перестала меня дичиться. Может потому, что сам я обращаю на нее минимум внимания.
Ну, что поделать, если и в этой жизни, мне нравились молоденькие девушки... только теперь они должны были быть значительно старше меня! Мдя!
— Витя, ты Алексея с Дмитрием когда последний раз видел? — поинтересовался Николай, пока мы шли знакомиться к главврачу.
— Да, уж неделю назад... когда вы не пошли на аттракционы, и мы отправились туда втроем. Но Леха позавчера звонил. А что?
— Как-то пропали ребята... Непривычно, — Завадский улыбнулся и пожал плечами.
— У них тут сослуживец живет, с которым в прошлый раз Леха накуролесил, да и вообще... — я, сощурившись, посмотрел в чистое голубое небо, — солнце, море, девушки и деньги... следовало ожидать. Фигня, деньги закончатся — придут! — и я рассмеялся.
Завадский странно на меня посмотрел.
— Что?!
— Ты рассуждаешь, как абсолютно взрослый человек — становится не по себе...
— Коля! А что я сказал не правильно?! — я состроил дурашливую гримасу.
— Да, может все и правильно, только не привычно слышать такие речи от ребят твоего возраста.
— Можно подумать ты с ними часто общаешься! — я засмеялся, внутренне внимательно отслеживая реакции Николая, — да, к тому же я просто шибко умный! Этот... как его... Ну, ты же еще сам говорил... А! Вспомнил... ГЕНИЙ!
Завадский улыбнулся:
— Ну, ладно, спишем на твою "гениальность"!
Знакомство с музыкантами "санаторского ВИА", носившим "космическое" название "Аэлита", прошло гораздо лучше, чем можно было ожидать.
Блажь главного врача они, конечно, выполнили бы и так, но лишние "напряги" не нравятся никому.
Однако, как выяснилось в первую же минуту, Завадский хорошо знал одного из музыкантов — бас-гитариста Алика, коренного ленинградца, с которым они были знакомы еще по ресторанной "халтуре". Потом Алик переехал в Москву к жене, а теперь вот играл в "Аэлите", в которой его жена — Валентина работала солисткой! Таким образом, наше представление сразу прервалось на радостные восклицания и обнимания.
Мы с главным врачом постояли, некоторое время чужие на этом "празднике жизни", а потом, Михаил Афанасьевич, снова завладел вниманием творческой аудитории и, все-таки, официально представил нас с Колей, а так же рассказал слушателям о своей "гениальной задумке"...
...Короче, никаких проблем с адаптацией в коллективе у нас не возникло! В "Аэлите" было двое гитаристов, клавишник, саксофонист и двое солистов. Сам коллектив ВИА жил на частном секторе, репетировал в актовом зале санатория, а, по вечерам, пять раз в неделю, выступал на открытой летней сцене танцплощадки.
Если Коля был для "аэлитовцев" свой и понятный, то я являл собой, не больше не меньше, как настоящее "малолетнее чудо в перьях", песни которого, оказывается, поют признанные звезды советской эстрады.
Разумеется Николай честно рассказал коллегам, что пока записана и исполнялась по радио только одна моя песня, но фамилии Сенчиной, Пьехи и Боярского, взявших мои песни, произвели сильное впечатление.
Сами музыканты были готовы с радостью обновить свой репертуар, но хотели иметь представление, что за песни пишет "сопливая одаренность". Да и главный врач был человеком осторожным, поэтому поставил непременным условием личное утверждение "продукта" моего творчества.
Законное любопытство присутствующих взялся удовлетворять Завадский. Ему тут же организовали место за клавишными и приспособили микрофон.
— Витя, тоже возьми микрофон, будешь подсказывать, если слова забуду, а припев давай вместе...
Мимоходом высказанное указание Николая вогнало меня дрожь. Реально. В дрожь...
Я никогда раньше не пел на публике, даже если её, этой публики, меньше десяти человек. Да, я пел при Бивисе и Сенчиной, когда представлял "Маленькую страну". Но это было сидя в зале, я не пел, а "напевал", а самое главное — я был "на взводе", от перепалки с Бивисом. И то что, более менее, безболезненно можно сделать в запале, не то же самое, что стоят на сцене и петь в микрофон!
Обуздав нервы, и изобразив на лице милую улыбку, я выдал:
— Коля! Я боюсь выступать перед публикой и, кстати, чего-то в туалет потянуло. Не думаешь, что это может быть связано между собой?!
Завадский меня уже знал, поэтому только усмехнулся — остальные затряслись от хохота! Громче всех смеялся Михаил Афанасьевич.
— Тогда не бери в голову, петь буду я, — Николай легко отмахнулся от проблемы, — стой рядом и подсказывай слова, если что...
Я встал чуть сбоку от Завадского, чтобы мой голос не был слышен в микрофон и приготовился.
Исполнять мы договорились "Городские цветы", и песня условно "мужская", и по сольной партии проще, да и выбора особого пока не было. Не "Теплоход" же Николаю петь, или "Маленькую страну"!
Первые аккорды синтезатора заполнили зал. Николай склонился к микрофону:
В городах, где зимою не видно зари,
Где за крышами спрятана даль,
По весне, словно добрые духи земли,
Прорастают цветы сквозь асфальт.
Мы с Завадским остались на сцене вдвоем, музыканты и главный врач спустились в зал и стояли сейчас у рампы.
Оттого ль, что загадка какая-то есть
На Земле у любой красоты,
Оттого ль, что родился и вырос я здесь,
Я люблю городские цветы.
"А поет он так и получше Боярского. Так может и я смогу?.. Нет, правда. Надо будет попробовать. И свое движение на сцене надо будет посмотреть. Со стороны",— мысли лихорадочно мелькали калейдоскопом. Совершенно неожиданно, в первую очередь для самого себя, я наклонился к микрофону. Припев мы исполнили дуэтом:
Городские цветы, городские цветы,
Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым,
Городские цветы, городские цветы,
Навсегда завладели вы сердцем моим.
Городские цветы, городские цветы,
Навсегда завладели вы сердцем моим.
Уже по ходу исполнения, особенно пока куплет Николай пел один, я пытался по лицам слушателей понять нравится ли им песня.
Солистке Валентине нравилась точно, она мечтательно улыбалась и в начале каждой новой строки наклоняла голову, как-будто пела вместе с Завадским. Её мужу — Алику, похоже, песня нравилась тоже. Он положил руку на плечо жены и тоже улыбался.
Главный врач, однозначно, был наш, он соединил ладони на уровне подбородка и пальцами как-бы изображал хлопки, в такт музыке. У остальных же музыкантов лица были более нейтральны и сосредоточены.
...Городские цветы, городские цветы,
Навсегда завладели вы сердцем моим.
Когда музыка смолкла, я был уже спокоен, как удав. Последний куплет нам подпевала вся группа и главный врач. Хлопали они тоже вместе!
— Ну, кого я вам привел?! А?! Довольны? А поначалу кривились! Кривились, кривились! Я видел! — Михаил Афанасьевич был возбужден и весел. Он бегом поднялся на сцену и потряс руки сначала Николаю, а потом мне. Впрочем, меня, от избытка чувств он еще и обнял!
— Молодец, молодец... Тебе обязательно нужно продолжить сочинять песни, это же как душевно пишешь... И музыка красивая! И петь учись — певцом известным станешь!
Я старательно кивал головой и изображал саму скромность.
Слушатели захотели продолжение концерта, но Николай объяснил, что остальной репертуар "женский", а для "мужского" мелодии есть, но надо переложить на ноты.
— Это не проблема, — авторитетно заявил Алик, — пара дней работы и все партии у нас будут.
По тому, как бас-гитарист стал оценивать фронт работы и определять её сроки, у меня сложилось впечатление, что "рулит" в "Аэлите", как раз старый знакомый Завадского.
"Что ж, очень кстати".
Николай тоже заверил Михаила Афанасьевича, что пары дней для подготовки трех-четырех песен нам хватит:
— После этого, если вы одобрите, то будем их исполнять на музыкальных вечерах.
Главный врач поднял вверх указательный палец и изрек:
— Если остальные песни такие же, то никаких проблем с одобрением не будет. Творите ребята, будет нужна помощь, Витя, ты знаешь, где меня найти...
После столь недвусмысленной фразы, демонстрирующей, кому он тут собрался помогать, Михаил Афанасьевич, собственно, и откланялся...
Ну, два дня не два, а вечером четвертого танцплощадка ведомственного санатория "Салют" МВД СССР впервые услышала "мои" хиты!
Солисты ВИА "Аэлита", сами того не подозревая, привнесли в ЭТОТ мир "нетленку нового гения поп-культуры"!
Сергей — второй солист "Аэлиты", исполнил "мужские" песни "Городские цветы" и "Семейный альбом" (Завадский и "мамонты" мою шутку оценили!). Валентина спела "Теплоход" и "Карусель" (которую пела... ну, или будет петь Успенская. А скорее всего, уже и не будет!).
Сергей и Валентина хотели исполнить по две новых песни, поэтому мне пришлось раскручивать "Selgа" и доставать из нее айфон. Откровенно говоря, я особо не заморачивался и выбрал "Карусель", как первое более-менее подходящее. Песенка казалась так себе, да и Успенская мне никогда не нравилась. Но для санаторских танцев сойдет...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
