Студент

Английская авиация бомбила небольшой немецкий город, расположенный километрах в пятнадцати от того места где работала Мария. Один из участвующих в налете самолетов был подбит зенитчиками. Экипаж покинул падающую машину, и она, воющим дьяволом, перечеркнула голубизну неба черной дымной полосой и рухнула на границе имения. Раздавшийся взрыв разрушил часть огораживающей его стены и разнес смотровую вышку. Дежуривший на ней солдат, так быстро сбегал вниз, уходя от неминуемой гибели, что бросил свою винтовку на верхней площадке. Поднятая взрывной волной она упала в шаге от Марии.

— Даже не думай! — Заорала стоявшая шагах в десяти Хильда.

До этого она, как и все, глазела на разворачивающуюся у них на глазах воздушную драму. Заметив упавшую винтовку и блеснувшие при этом диким огнем глаза работницы, она бросилась к этой ненормальной славянке, стремясь предотвратить нечто ужасное.

Она кричала по-немецки, и Мария, знавшая всего несколько фраз, ее не поняла, да она и не думала обращать внимание на бегущую к ней с перекошенным лицом немку. Увидев рядом с собой оружие, она действовала на автомате не думая о последствиях. Уже потом она поняла, как опрометчиво было предпринимать попытку побега в незнакомой стране никак к ней не подготовившись. Но тогда, схватив рукой цевье, она испытала такую острую пьянящую радость от обладания оружием, какой не испытывала никогда в жизни, пожалуй даже тогда, когда занималась любовью. Впрочем, это было так давно, еще до плена и словно в другой жизни. От оружия исходила сила, которая вливалась в нее и делала ее не замордованной пленницей, а вершительницей судеб.

Тупая немка не поняла этого, подскочив к Марии она что-то зло крикнула и размахнулась хлыстом. Тратить на нее скудный боезапас не хотелось, да было и не обязательно. Жесткий приклад с хрустом врезался Хильде промеж глаз, вышибая из нее дух и сознание. Оцепеневший охранник издали наблюдавший за ними вскинул винтовку. Сомнения исчезли, это был откровенный бунт и покушение на жизнь арийки. Но он безнадежно опоздал. Его руки еще только поднимали ствол, а выпущенная Марией пуля уже разносила его череп. Второй выстрел достался убежавшему с вышки солдату. Нелепо взмахнув руками тот упал.

Мария бросилась к первому охраннику желая завладеть его оружием, в этот момент из-за дома выскочил еще один солдат с автоматом на перевес. Этот уже слышал выстрелы и был готов палить во все, что движется. Они выстрели друг в друга одновременно, но немец промазал, а она как всегда попала. Завладев трофейным оружием она устроила в поместье форменную охоту на представителей арийской расы. Всего в имении в тот момент было восемь человек немцев, включая двух надзирательниц женщин, управляющего и пятерых охранников. Она перебила их всех, не потратив ни одного лишнего выстрела. Другие вынужденные батрачки даже толком не поняли, что происходит, когда Мария объявила им, что они свободны и могут уходить куда хотят.

К ее величайшему изумлению уйти решилась только одна, уже пожилая, француженка Жанна. Остальные тупо собрались в бараке, где они жили и отказались его покинуть. Некоторые попытались даже задержать Марию, рассчитывая откупиться ею от полиции и патрулей, когда те неизбежно нагрянут, но выстрел, и пуля чиркнувшая по давно не мытым волосам, резко остуди горячие головы и помешать Марии и Жанне уже не пытались.

Быстро переодевшись, взяв еды и по максимуму оружия и боеприпасов, что не смогли унести Мария привела в негодность, они покинули имение и отправились в сторону границы, искать французских партизан, очень смутно представляя как это можно сделать.

Их искали, и за это время она убила и ранила еще семерых солдат и перестреляла с пяток собак. Опытный партизан Мария не стала просто убегать от погони, она устраивала засады и уничтожала преследователей. Обладая преимуществом внезапности и меткости она не подпускала врагов близко, а поражала их на таком расстоянии, что не ожидающие нападения преследователи не могли даже точно сказать откуда был произведен выстрел, не говоря о том, чтобы вести ответный прицельный огонь. На второй день, несмотря на то, что начальство метало громы и молнии, искать их практически перестали. Рядовой состав не горел желанием попадать под пули снайпера и действовал спустя рукава, чисто формально выполняя распоряжения командиров.

Через неделю им повезло, они напоролись на группу бойцов французского сопротивления. Будь Мария одна, все могло бы кончиться не так удачно. Но здесь во всем блеске красноречия себя проявила Жанна. О дьявольской снайперше, наводящей ужас на местные гарнизоны, и за которую немцы объявили награду знали все. Слухи и сплетни существенно преувеличили число убитых ею немцев, но практически не смогли приукрасить фантастическую меткость. Когда Жанна объяснила, кто они такие, их приняли как героев. Уже на другой день Марии подвернулась возможность продемонстрировать свое мастерство. Их группа двигалась по заросшему кустарником и не высокими деревцами склону длинного холма. Внизу, метрах в семистах от них петляла дорога, по которой ехала немецкая легковая машина.

— Эх, не успели перехватить гада! — В сердцах выругался старший группы.

Мария, не поняла, что конкретно он сказал, но сообразила, что машину надо остановить. Знаками она попросила всех остановиться и скинула с плеча винтовку. Старший с сомнением покачал головой. Слишком далеко. Мария улыбнулась ему и спокойно пристрелила шофера, а затем, когда из съехавшего в кювет автомобиля выскочил офицер, убила и его. Фурор был полный, теперь не было никаких сомнений, что она и есть тот самый снайпер. Экспрессивные французы, чуть ли не на руках отнесли ее на свою базу.

Более полугода она воевала в Сопротивлении. Здесь она познакомилась с Билом Стоуном. Английским летчиком, сбитым над территорией Франции и спасенным бойцами Сопротивления. Английский ас не остался равнодушен к чарам прекрасной амазонки. Тем более, что Маша отъевшись на французской кухне, которая даже во время войны была существенно богаче советской, расцвела, похорошела и стала красавица, не отвести глаз. От поклонников не было отбоя, и даже репутация женщины-убийцы их не отпугивала. Маша не то, чтобы влюбилась, нет. Ничего похожего на страсть поразившую ее с Егором не было, но Бил ей нравился больше других поклонников, поэтому она решила, а почему бы и нет, и стала его любовницей.

Когда американцы и англичане высадились в Нормандии Бил уговорил Марию вступить в английскую армию. Он составил протекцию, а такие виртуозы как она были нужны любой воюющей стороне. Мери Курбатофф, под таким именем она была записана в британские войска, даже присвоили звание лейтенанта.

Война в Европе кончилась. Мария могла вернуться домой, но по зрелым размышлениям, она решила не возвращаться в Советский Союз. И хотя ей было всего восемнадцать лет, она уже не была наивной девочкой. Слишком многое ей пришлось пережить и под внешностью соплюшки скрывалась уже умудренная жизнью женщина. Она слишком хорошо представляла, что ее, воевавшую в иностранных армиях, может ждать на родине. Конечно очень хотелось увидеть семью, или даже просто сообщить им, что она жива. Но как это сделать? А потом, она подозревала, что если компетентные органы узнают о ее существовании, а если она даст о себе знать близким, они обязательно узнают, то на семью могут обрушиться репрессии. Нет, Мария Курбатова пропала без вести и пропала. Вместо нее теперь живет Мери Курбатофф, принявшая британское подданство французская партизанка со славянскими корнями.

Била переводили в Бирму, где английские войска добивали в джунглях остатки японских армий. Он звал Марию с собой, и она согласилась. Так, уже в звании капитана английской армии, увешанная боевыми наградами, она появилась в юго-восточной Азии, еще не зная, что именно здесь ее ждет судьба.

Из Бирмы их с Билом перебросили в Сингал. Страна, бывший английский доминион, стояла на грани гражданской войны. Британцы до минимума сокращали свое военное присутствие, но всеми силами улучшали его качество. Бил отвечал за военный аэропорт в Дахе, а Мария стала заместителем начальника охраны посольства. Молодая красавица и боевой офицер стала чуть ли не местной достопримечательностью.

Здесь на одном из приемов, она была представлена генералу Рамизу Кангу. Являясь одним из сыновей Улама Первого, который ушел из жизни, так и не объявив о своем преемнике, принц претендовал на пока еще вакантный престол Сингала. Англичане, верные принципу, разделяй и властвуй, вели в отношении принца двойную политику. Но в тот момент они поддерживали его всеми силами, потому, что прокоммунистически настроенные армии повстанцев, усиленные всевозможным отребьем из Бирмы, и китайскими добровольцами рвались к Дахе. Еще один прокоммунистический режим Лондону был совершенно не нужен, а только не очень многочисленная, подчиняющаяся Рамизу армия, сохраняла относительную боеспособность и могла удержать ситуацию под контролем.

Молодой генерал был поражен в самое сердце. Он много слышал о героине-красавице офицере английской армии, но не очень верил. Мария, в форменном кителе, сшитом на заказ и подчеркивающим все достоинства ее великолепной фигуры, была просто неотразима. Странный темнокожий принц тоже произвел на нее впечатление. Весь вечер они не отходили друг от друга. Он не мог поверить, что эта очаровательная молоденькая девушка на самом деле действительно боевой офицер, собственноручно уничтоживший более полутора сотен врагов. А ей казалось странным, что этот чуткий молодой человек, говорящий ей изысканные, цветастые восточные комплименты, является чуть ли не самодержавным повелителем страны, где они сейчас находятся. Они были интересны друг другу. За первой встречей последовала вторая, затем третья. Они виделись каждый день. И с каждым новым свиданием они незаметно даже для самих себя все сильнее и сильнее запутывались в сетях любви.

Рамиз понял что влюблен, когда ему пришлось покинуть Даху и прибыть к армии. Прожить не видя ее хотя бы день было невозможно. Он не стал размениваться по мелочам и послал ей письмо с предложением стать его женой.

Предложение Рамиза застало Марию врасплох. Она ясно отдавала себе отчет кто он, а кто она и какая пропасть их разделяет. Принц ей очень нравился и волновал ее воображение отнюдь не невинно. Она не задумываясь отдалась бы ему и так, а стать женой? Свои сомнения она высказала Билу. Их отношения уже давно были чем-то большим, чем отношениями двух возлюбленных. И хотя они до сих пор периодически спали вместе, Бил стал для нее скорее хорошим другом, чем любовником. Он помогал советом, если надо всегда подставлял крепкое плечо, на которое можно было опереться. Но каким-то излишним вниманием ее не донимал, предоставляя ей полную свободу, в том числе и в их отношениях.

— Эх, Мери, Мери, ты даже не представляешь какое ты сокровище сама по себе. Да это не ты, а он, должен переживать по поводу, достоин ли он тебя.

Слова Била поразили ее, она ожидала чего угодно, но не этого.

— А как же ты?

— А что я, хоть и жалко мне тебя терять, но такой шанс в жизни дается один раз. А ты достойна короны.

— А почему ты сам никогда не предлагал мне выйти за тебя замуж?

— А ты бы согласилась?

В его, таком всегда спокойном голосе, она вдруг ясно расслышала тревожные нотки надежды. И каким-то женским чутьем поняла, что он тоже, на полном серьезе, делает ей предложение. Это только с ее стороны отношения стали скорее дружескими, а он то любит ее по-прежнему, и не домогается ее, и не афиширует их связь, давая ей свободу выбора.

— Прости меня Бил! — Она уткнулась ему в грудь и слезы сами собой потекли из глаз.

— Ну, что ты, девочка моя. — Он ласково гладил ее по голове. — Ты же боевой офицер, возьми себя в руки.

— Какая же я сука! Я же никогда не любила тебя по-настоящему, а просто пользовалась. Разве такое можно простить?

— Мне нечего прощать. Ты подарила мне столько радости, что ни о каком долге с твоей стороны не может быть и речи. Не бери в голову. Считай, что я тоже стал для тебя только другом.

— А ты сможешь? — Она улыбнулась ему сквозь слезы.

— Я постараюсь.

В тот же день Мария ответила Рамизу, что согласна и никогда потом об этом не жалела.

4. Забавы молодых или нравы институтской общаги.

Однажды у великого философа Канта спросили:

-Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — темненькие или светленькие?

Кант отвечал не задумываясь:

— Седые!

Из непроверенных исторических фактов.

Обшарпанная дверь, в которую Сашка постучал, отворилась. В ее проеме стояла небольшого роста, светленькая девушка, в рубашке и джинсах, плотно обтягивающих ладненькую фигурку.

— Здравствуйте, я к Ирине.

— Ой, а ее нет.

Сашка немного замешкался. Вообще-то они договаривались, что он как-нибудь зайдет к ней в гости в общагу, посмотрит как она там живет, а потом они решат чем заняться. Конкретного времени не назначалось, да и само приглашение прозвучало не очень акцентировано. Но формально оно было, и Сашка чувствовал себя в праве явиться к Ирине в гости.

Шло время зимних каникул. Пол дня Сашка просидел дома, читал, смотрел телевизор. Погода на улице была еще та, холод, ветер, метель. Настоящий февраль. Выходить из теплой уютной квартиры на мороз совсем не хотелось. Но потом из школы пришла сестра. Дашка привела с собой около десятка своих одноклассниц и одноклассников. В малогабаритной двушке стало сразу шумно и тесно. Побыв с полчаса в окружении младшего поколения, Сашка понял, что мысль о выходе на улицу его уже не пугает так, как раньше. Он вспомнил об Иринином приглашении и решил, наведаться в общежитие.

Сегодня она, правда, ему не отзвонила, а сам он ей в общежитие позвонить не мог, но вспомнив, что риск благородное дело, собрался и поехал. По дороге он забежал в магазин, на последние деньги купил бутылку вина, коробку конфет, и зная, что в общаге это точно лишним не бывает, пол батона копченой колбасы. И вот такой облом. Но делать нечего, придется закатывать губы обратно.

Открывшая дверь девушка вопросительно смотрела на него.

— Может ей что передать?

— Да, передайте, что к ней заходил Александр.

— Хорошо.

— Юлька, кто там? — Из-за шкафа отгораживающего входную дверь от внутренностей комнаты показалась еще одна девица.

В отличие от первой, эта была темная, долговязая, чуть ли не с Сашку ростом. Одета она была в домашний халат и тапочки, но это ее ни чуточки не смущало. Лицо ее, кстати, достаточно симпатичное, почему-то вызвало у Сашки ассоциации с лошадиной мордой, но ножки, выглядывавшие из-под весьма и весьма короткого халатика, были очень даже ничего. На первый взгляд девица производила впечатление уверенной в себе и очень решительной особы. Как оказалось впоследствии, первое впечатление было абсолютно верным.

— Это Александр, он к Ирине.

— Ну так чего ты его держишь в дверях? Давай Саша заходи, подождешь ее с нами, рано или поздно она придет.

— А удобно? — Сашка спрашивал для проформы, возвращаться сразу под завывающие порывы метели совсем не хотелось.