Студент

Студент

Пролог

1. Задание для настоящего мужчины

Платон — твой друг, а я — твой начальник.

Армейская мудрость.

— Проходите, полковник ждет вас. — Дежурный офицер распахнул дверь и посторонился пропуская посетителя.

Майор Диас Ри отложил взятый было со стола журнал, поднялся из кресла и прошел в кабинет своего непосредственного начальника.

— Господин полковник, майор Ри по вашему приказанию прибыл!

— Здравствуйте майор. — Полковник вышел из-за стола и подошел к Диасу.

Остановившись в шаге от него он несколько мгновений пристально рассматривал своего офицера, словно видел впервые. Это насторожило майора. Они знали друг друга не первый год, вместе участвовали в кровавой заварухе на границе с Мьянмой несколько лет назад и если и не были близкими друзьями, то уж хорошими приятелями были точно.

— Давай присядем, — Полковник решил все-таки выбрать неофициальную линию поведения и указал на два кресла в углу кабинета у журнального столика.

Когда они уселись, полковник достал из бара две рюмки и бутылку кокосового ликера. Налив он протянул одну рюмку майору. Тот не любил ликера, но отказываться не стал. Некоторое время оба молчали. Медленно потягивая крепкий сладкий напиток, Диас напряженно думал, что-то произошло, и такое ощущение, что полковник что-то от него ждет, знать бы еще что и почему не хочет или не решается спросить прямо.

— Ну майор, ты ничего не хочешь мне сообщить? — Полковник первым прервал молчание и тяжелым взглядом уставился в глаза Ри.

— Что сообщить? — Диас не отвел взгляда и с вызовом посмотрел в глаза начальника.

Он не знал и не чувствовал за собой никакой вины. Правда, начальство на то и начальство, что всегда найдет за что взгреть подчиненного, но тут, вроде, не тот случай. Полковник чем-то обижен, но, хоть убей, он ничего не делал, что хоть как-то могло бы навредить полковнику, которого он искренне уважал как человека и ценил как командира.

— Ладно, вижу, придется начать мне. — В голосе полковника звучали горькие нотки сомнения и обиды.

Он встал, взял со своего рабочего стола два листа и протянул их Диасу.

— Читай, это тебя касается.

Ри взял и бегло просмотрел бумаги. Первая была подписана Министром обороны и в ней полковнику Пан Чонгу было приказано откомандировать служащего в его части майора Диаса Ри в распоряжение Министерства обороны. Инструкции майору прилагаются в отдельном опечатанном конверте, который он должен вскрыть лично и за это уже несет ответственность полковник. Вторая была приказом по их части об освобождении майора Диаса Ри от выполняемых им обязанностей в связи с откомандированием в Даху.

По мере чтения лицо Ри приобретало все более недоумевающее выражение. Полковник наблюдал за этим с явным удовольствием.

— Ничего не понимаю, — Диас протянул приказы обратно полковнику.

— Это хорошо, а то я уж грешным делом подумал, что ты за моей спиной решил дела обделывать.

— Да как вы ...

— Ладно, ладно. Я по твоей физиономии вижу, что ты удивлен не меньше моего, значит это на верху что-то чудят, а мои орлы не причем. — Ну давай выпьем за твою карьеру. Покажи этим штабным засранцам, что такое настоящий боевой офицер.

Полковник еще раз наполнил рюмки. На этот раз напиток показался Диасу гораздо приятнее чем в начале. Допив полковник подошел к сейфу и достав от туда конверт протянул его майору.

— Так, получи и распишись. Доставлено спецкурьером, а не абы как.

Диас взял конверт. Плотная бумага, печати не повреждены. Он собрался вскрыть его, но полковник его остановил.

— Не надо. Те, кто это послал, хотели чтобы о содержании знал только ты, так что иди, прочтешь потом. С этой минуты считаем, что ты уже на выполнении спецзадания.

Как не разбирало Диаса любопытство, он был хозяином своих чувств и умел владеть своими желаниями. Засунув конверт во внутренний карман кителя, он направился на свое рабочее место. Его заместитель, капитан Радж был в курсе всех вопросов которыми занималась группа Ри, поэтому передача дел не заняла много времени.

— На долго вы нас покидаете майор? — Поинтересовался он у Диаса.

— Не знаю, — честно ответил тот, — надеюсь скоро вернуться, но на твоем месте, я бы на это не рассчитывал.

— Понятно, не беспокойтесь командир, все будет как надо.

— Не сомневаюсь.

Конверт Диас вскрыл уже дома, благо он жил в небольшой казенной квартире прямо на территории части. Внутри был еще один пластиковый пакет из тех, которые невозможно вскрыть без появления предупреждающей надписи. Хмыкнув он вскрыл и его. Так, лист бумаги с инструкцией, пластиковая карточка 'Даха-Капитал' банка и конверт с Pin-кодом для карточки. Повертев в руках карточку, обычная 'Visa', Диас взялся за инструкцию, но она тоже не внесла ясности.

Ему полагалось прибыть в столицу, поселиться в гостинице 'Витори', номер ему заказан и оплачен, а через два дня, ровно в 1800 обязательно быть у себя и ждать дальнейших указаний, если по каким либо причинам он не сможет этого сделать, то надо позвонить по указанному телефону. Деньги на расходы в количестве трех тысяч сингальских рупий на карточке, открытой на его имя.

Диас задумался. Подъемные вполне приличные, почти две тысячи, если перевести в доллары США, отель самый шикарный в Дахе, судя по всему дело предстоит не шуточное. Он уже выполнял некоторые щекотливые поручения, но по приказу полковника или генерала Бао. Похоже новое задание из той же серии, но на более высоком уровне. Ну что же, до столицы он доберется за десять часов, поезда ходят как часы, так что есть время даже отдохнуть и расслабиться. Он протянул руку и набрал номер Лу. Хорошенькая хозяйка магазина из соседнего городка уже более полугода скрашивала его одиночество.

На другой день он уже обживал шикарный номер самой дорогой гостиницы Дахи. Помимо номера у него был оплачен и полный пансион. Диас не замедлил этим воспользоваться и с чувством отужинал в ресторане. Утром он посетил тренажерный зал, потом больше часа плавал в бассейне. Восстановив за завтраком потерянные калории, отправился гулять по городу. За час до указанного времени он явился в номер и привел себя в порядок. Когда ровно в 1800 затрещал телефон, он снял трубку будучи готовым ко всему.

— Господин Диас Ри?

— Да.

— Вас ждут в номере 347.

— Иду.

Это было двумя этажами ниже. Он быстро сбежал по лестнице, нашел нужную комнату и постучал.

— Войдите.

Большой, многокомнатный номер, дорогая стильная мебель, другой, впрочем, в этом отеле и нет, авангардистские картины на стенах, навороченная электроника короче, ничего особенного. В гостиной на стуле за овальным столом, боком к Диасу сидит человек с неприметной наружностью.

— Господин Ри?

— Да.

— Позвольте ваши документы.

Диас протянул свое удостоверение. Человек взял его, внимательно изучил, несколько раз пристально глянув на майора, отложил в сторону.

— С вами хочет поговорить одна высокопоставленная особа. — Невзрачным, ничего не выражающим голосом произнес он. — Присядьте и подождите.

Сказав это, он так и не представившись встал и вышел из номера, плотно прикрыв за собой массивную дверь.

Диас уселся за стол и приготовился было ждать. Но тотчас за его спиной раздался спокойный уверенный голос.

— Господин Ри, это я вызвал вас.

Диас был опытным, хорошо тренированным бойцом, он воевал и проводил спецоперации в самых непролазных дебрях юго-восточной Азии, где столетиями не ступала нога человека, и он всегда и не безосновательно гордился тем, что подобраться к нему незамеченным, когда он настороже, невозможно. Конечно, сейчас он не был полностью мобилизован, но и расслабленным его состояние назвать было нельзя. Чувствуя себя несколько уязвленным тем, что человек, обратившийся к нему, появился из соседней с гостиной комнаты совершенно незаметно для него, он резко повернулся и чуть не скатился со стула. Перед ним стоял владыка Сингала.

— Ваше величество. — Диас вскочил со стула и склонился в глубоком поклоне. Он ожидал кого угодно, но не самого короля.

— Позвольте представить вам мою внучку, принцессу Леонис, — продолжил между тем Рамиз Шестой, — Лео, это, как ты догадываешься, майор Диас Ри.

Диас перевел взгляд с короля на стоящую сбоку от него девушку. Да, не даром в Сингале говорили, что все мужчины в роду Кангов гордецы и задиры, а женщины красавицы. Дед и внучка полностью подтверждали это мнение. Рамизу Кангу было уже за восемьдесят, но он продолжал двигаться с грацией барса. Диас чувствовал исходящую от него властность и уверенную силу, да лет ему было много, но слово старик к нему подходило не очень. Внучка тоже являлась достойным представителем славного рода. Выглядела она потрясающе, а прыгающие в глазах чертики делали ее просто неотразимой.

После взаимного представления, король уселся за стол и приглашающе махнул рукой.

— Садитесь. У нас не официальный прием, поэтому давайте без излишних церемоний.

— Итак, — продолжил он, когда все уселись, — у меня не очень много времени, поэтому не будем его терять. Майор, я ознакомился с личными делами нескольких рекомендованных мне офицеров и выбрал вас, потому что считаю вас наиболее подходящей кандидатурой. Не надо ничего говорить. — Остановил он, собравшегося было открыть рот, Диаса. — Я хочу чтобы вы поехали в Россию, для начала в Москву. Вы будете сопровождать принцессу и отвечаете за ее безопасность. В этих вопросах вы — главный и она слушается вас беспрекословно. Понятно? — Король пристально посмотрел в глаза Леонис, и та покорно склонила голову. — Далее. Вы едите инкогнито, Диас Ри отныне становится Джаго Сином, служащим в департаменте безопасности нашей королевской нефтяной компании. Принцессу зовут Сайлин Манн, она ваш секретарь-референт. Официально вы едете по приглашению Российской компании 'Лакос'. Это одна из крупнейших в России нефтяных компаний. Они хотят разрабатывать одно из наших месторождений. Этот контракт имеет для нашей страны стратегическое значение, и я хочу знать об этой компании все. В детали вас введет мой помощник, это он вас здесь встречал. Вопросы?

— Я ничего не понимаю в нефтяном бизнесе.

— А мне этого и не надо. Что касается технических аспектов мне доложат специалисты. От вас мне нужен достоверный отчет из первых рук о российском бизнесе, в частности о данной нефтяной компании. Я доверяю женскому чутью Леонис, то есть я хотел сказать Сайлин. Поживите там, покрутитесь подольше в их офисах, неформально пообщайтесь с сотрудниками, посмотрите как они разрабатывают месторождения. Меня интересуют ваши впечатления, слухи, сплетни, все, что сможете узнать. Еще вопросы? Нет? Тогда я оставляю вас в руках моего помощника.

У Диаса, который отныне становился Джаго, было много вопросов, но задавать их королю он не решился, посчитав, что рано или поздно, но все выясниться само собой. Беседа с помощником была более продолжительной, но носила чисто технический характер. Они получили паспорта и кредитные карты на их новые имена, билеты на самолет до Москвы, номер сотового телефона посла и кодовую фразу, по которой он выполнит любое их распоряжение.

— В Москве вас встретит представитель нефтяной компании 'Лакос', — продолжал инструктаж помощник, — они же бронируют гостиницу. Вылетаете вы завтра. Если возникнут проблемы вот номер моего телефона, звоните в любое время. Это все. Можете идти собираться в дорогу. Желаю успехов.

Джаго вернулся к себе в номер. Заказал чаю и потягивая ароматный напиток обдумывал полученное задание. И чем больше он о нем думал, тем менее оно ему нравилось. Но он солдат и должен выполнять любые приказы, поэтому Джаго задвинул сомнения в дальний угол сознания и отправился в круглосуточный торговый центр, прикупить чего-нибудь в дорогу.

С Сайлин он встретился на другой день уже по дороге в аэропорт. Принцесса держалась раскованно, они сразу решили перейти на ты, и называть друг друга, даже мысленно, новыми именами. В машине они болтали о разных пустяках и только уже в VIP-зале аэропорта, когда они остались вдвоем, Джаго решился задать ей интересующий его вопрос.

— Сайлин, что ты думаешь по поводу нашего задания?

Она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Моего задания, твое задание охранять меня, и это по-моему и есть твоя профессия.

Да, девочка с характером, впрочем чего еще можно было ожидать, но Джаго вывести из себя очень тяжело.

— Не совсем, но близко. Хорошо, что ты думаешь по поводу твоего задания?

— Это полный бред. Вообще-то, я давно хотела в России побывать, да как-то не получалось. Дед об этом знал и возможно это такой своеобразный подарок. От него можно ожидать чего угодно. А если серьезно, то меня просто хотят удалить из страны и подальше. Причем не просто удалить, а удалить тайно.

— Знаешь, я тоже так думаю. А почему, ты не догадываешься?

— Никаких мыслей по этому поводу.

— А тебе тут никто не угрожал?

— Да кто мне в Сингале может угрожать?

— Ну мало ли.

— Нет, ничего подобного.

— Ну и что мы будем делать в России.

— Что приказали, то и будем делать. Посмотрим на их нефтяной бизнес, понадуваем важно щеки, полюбуемся на местные достопримечательности. Нам же намекнули, что раньше чем за три месяца нам с работой не управиться, значит придется как минимум три месяца жить в России.

— И тебя это не напрягает.

— Нет, буду отрываться на всю катушку.

— Да, это очень заманчиво. Особенно для меня.

— Не бойся, на самом деле я не такая вредная, какой хочу казаться.

— Ну ладно, буду, надеется на лучшее.

2. Весеннее происшествие.

Упав с крыши дома сосулька убила дворника Нефедова. Когда прозектор делал после вскрытия заключение о причине смерти, он неожиданно по-доброму улыбнулся и написал: 'Весна пришла'.

Московский анекдот

В Москву они прилетели под утро. Командир корабля лично проводил Сайлин к выходу. Его звали Вадим, он слыл заправским сердцеедом и старательно поддерживал этот образ, поэтому, в каждом рейсе, пользуясь служебным положением, старался оказывать внимание самой красивой пассажирке. Эту девушку он приметил еще в аэропорту Дахи. Ее яркая необычная красота притягивала взгляд, даже женщины обращали на нее внимание, а о мужчинах нечего и говорить. Она сидела за столиком в зале для VIP пассажиров и что-то оживленно обсуждала со своим спутником, коренастым, хорошо одетым, смуглым мужчиной, с чертами лица типичного представителя юго-восточной Азии. Когда Вадим проходил мимо она подняла голову, и они непроизвольно улыбнулись друг другу.

'Ах! Какая девочка — подумал он — Хорошо бы, если она летела нашим рейсом в Москву'. Его пожелание сбылось. Через полтора часа, он снова увидел ее в салоне своего лайнера.

Полет длился почти 12 часов и он имел возможность несколько раз поболтать с ней и даже угостить шампанским. Почти сразу, Вадим выяснил, что она вполне прилично говорит по-русски, немного в нос и с приятным тягучим акцентом, который только добавил ей шарма. По ее предложению, они перешли с английского языка на русский. Вадим сделал это с тем большим удовольствием, что английский у него был не очень и на родном языке он чувствовал себя гораздо увереннее. В результате общения, которое регулярно, к его досаде, приходилось прерывать для выполнения профессионального долга, он узнал, что ее зовут Сайлин, а ее спутника Джаго, они коллеги, работают в Королевской Сингальской нефтяной компании и летят в Москву в командировку.

Вадим несколько раз пытался перевести разговор с нейтральных тем во фривольное русло, но Сайлин, которая легко пошла на контакт, мягко но решительно пресекала все его попытки в этом направлении. Его неудача не укрылась от внимательных глаз других членов экипажа.

— Что облом? — Ехидно спросила его Катька, рыжая стюардесса, с которой у него некоторое время назад был непродолжительный роман. — Эта красотка знает себе цену и ты до нее не дотягиваешь.

— Тебе-то какое дело? — недовольно буркнул он — Приготовь лучше кофе, а за начальством следить нечего.

Вадим и сам чувствовал, что с Сайлин ему ничего не светит, но при каждом удобном случае продолжал попытки пробить оборону восточной красавицы. Испытывая при этом какое-то странное удовольствие с легким мазохистским налетом.

Впрочем, некоторого успеха он все же добился. Она взяла его визитку, и позволила, на прощание, поцеловать ручку. Это вселило в него некоторую надежду и настроение Вадима резко пошло вверх.

Домодедовский аэропорт встретил Сайлин и Джаго обычной непрекращающейся ни на минуту суетой. Они быстро прошли все необходимые формальности, Джаго получил багаж и они направились к выходу. Здесь их ждал молодой человек, на то, что он ждет именно их, указывал небольшой плакат, который он держал перед собой. 'Жду представителей Королевской Сингальской нефтяной компании'. Надпись была сделана по-сингальски и маловероятно, что кто-нибудь кроме Сайлин и ее спутника могли ее прочитать. Джаго подошел к нему и сказал, что они те, кого он ждет. Молодой человек, восторженно созерцавший Сайлин, оторвал от нее свой взор и недовольно посмотрел на Джаго. Было ясно, что его присутствие только сейчас стало доходить до его сознания. Убедившись, что на него все-таки обратили внимание, Джаго невозмутимо повторил сказанную несколько мгновений назад фразу. Но успеха он не добился и на этот раз. Джаго обращался к встречающему по-сингальски, но судя по недоуменно вытаращенным глазам, тот этого языка не знал и ничего не понял.

— Я это, жду. Я из 'Лакоса', мне сказали встретить. — Смущенно забормотал он по-русски.

Парень работал шофером в 'Лакосе' менее двух месяцев, иностранных языков не знал и вообще не понимал, почему встретить гостей поручили именно ему. В компанию Мишку по случаю пристроила тетка, она работала там уборщицей и у нее были неплохие отношения с комендантом здания в котором располагался центральный офис. Когда им потребовался шофер, тетка предложила Мишкину кандидатуру, и его взяли на испытательный срок. Обычно он выполнял поручения связанные с хозяйственными нуждами. Сотрудников и гостей фирмы возили другие водители. Но сейчас важных персон из Сингала поручили встретить ему, более того, на все время их пребывания в Москве, он поступал в их распоряжение.

О том, что встречаемые персоны действительно важные, свидетельствовало то, что задание он получал от самого директора департамента внешних связей, господина Юзина, и машину ему выделили не его работягу четверку, а представительский лимузин.

Джаго повторил свою фразу на английском. На лице молодого человека появилась задумчивая сосредоточенность, выдававшая нешуточную работу мысли.

— Да, я понял, вы те, кого я должен встретить, — тихо проговорил Мишка, как бы про себя — как же это сказать по-английски?

Он чувствовал себя чертовски неловко. Английский он изучал в школе и простейшие фразы еще понимал, но сказать что-то сложнее чем 'Май нейм из Михаил', был не в состоянии. Помощь пришла неожиданно от той красивой девушки, которую он с удовольствием рассматривал, пока его не отвлекли от этого приятного занятия.

— Он говорит, что мы есть те, кого вы должны встречать.

— Как здорово, что вы говорите по-русски, а то я в языках не ахти. — Мишка облегченно перевел дух. — Пойдемте, я отвезу вас в гостиницу.

Он свернул свой плакат, выхватил у Джаго оба чемодана и быстрым шагом вывел гостей из знойного Сингала под хмурое, едва начинающее светлеть подмосковное небо. Машина находилась недалеко, Мишка забежал немного вперед, и поставил в багажник оба их чемодана, затем с легким поклоном распахнул перед Сайлин дверцу автомобиля.

*

Шикарный автомобиль представительского класса, уверенно урча мощным мотором, быстро скользил вдоль бульвара. Удобно устроившись в кресле, Сайлин через окно смотрела на незнакомые улицы города, про который она так много слышала и читала. На фотографиях и в ее воображении Москва казалась совсем не такой. Где яркость красок и буйство жизни одной из мировых столиц? Все было как-то тускло, серо, давяще. Мягкий, плавный ход автомобиля и тонированное стекло создавали впечатление, что они под водой. И вдруг низкие облака словно вспороли огромным ножом, и мир преобразился, заиграл красками, наполнился жизнью, стал веселым и радостным.

Глядя на залитые ярким весенним солнцем еще пустынные в этот ранний час улицы, на голые, но уже готовые пробудиться к жизни деревья бульвара, Сайлин ощутила вдруг неодолимое желание выбраться из, пусть уютного, но такого искусственного мирка салона на свежий воздух.

— Прошу вас, остановите. — Приказала она шоферу.

Тот послушно кивнул головой и автомобиль мягко скользнув к краю проезжей части замер у тротуара.

— Что случилось? — Джаго напрягся и вопросительно смотрел на Сайлин.

— Ничего. Я хочу немного пройтись.

Джаго хотел что-то сказать, но передумал. Характер у его подопечной был еще тот, и перечить ей по пустякам не имело смысла. Он первым выбрался из автомобиля, открыл дверце и подал руку, помогая Сайлин выйти из машины.

— Я хочу пройтись одна.

Джаго огляделся по сторонам и согласно кивнул головой. Он не чувствовал опасности, да и не должно ее сейчас быть. Он дождался, когда она отойдет от него шагов на десять двенадцать и пошел за ней. Автомобиль медленно покатился ему вслед.

Сайлин очень любила эти первые моменты встречи с новыми для нее городами. Ей хотелось сразу окунуться в их незнакомую атмосферу, почувствовать чем живет, чем дышит город, где ей предстоит прожить какое-то время. К своим первым ощущениям она относилась очень ответственно, считая, что почувствовать ауру города можно только в первые моменты своего прибытия туда, пока еще ты внутренне не подстроился и не перестал замечать ее. Как невозможно заметить запах, если чувствуешь его постоянно. Поэтому она очень доверял своим первым впечатлениям, пока еще нет привыкания к окружающему, пока все еще свежо и ощущения не замылились.

Она шла по улице с наслаждением вдыхая свежий слегка морозный воздух. Ей нравился запах Москвы, было в нем что-то дружелюбное и обещающее. 'Мне понравится здесь', решила она про себя и обрадовалась, потому, что было бы очень обидно если бы именно этот город ее отверг.

Лужи на тротуаре были подернуты прозрачной корочкой льда, которая смешно и странно хрустела под ногами, так, что ей как маленькой девочке хотелось топтать и топтать эти лужи. Ну что вы хотите, да ей скоро двадцать лет, но по замерзшим лужам она шла в первый раз. На встречу ей шел молодой симпатичный парень, наверное одного с ней возраста, а может даже моложе. Глядя на нее он улыбался. Улыбка была хорошая добрая, она не могла не улыбнуться в ответ.

Вверху что-то хрустнуло. Сайлин ничего не успела сообразить, как улыбавшийся ей парень вдруг, с застывшим как у паралитика лицом, невероятно быстро метнулся к ней. Сзади раздался предупреждающий крик Джаго, он что есть силы рванул к принцессе, но явно опаздывал. Жесткие как сталь руки схватили Сайлин и резко и грубо, как тряпичную куклу, швырнули в набегавшего Джаго. Он успел выставить руки и смягчить удар тела принцессы, но не устоял на ногах, упав тем не менее мягко и сумев подстраховать Сайлин так что она почти аккуратно просто села на асфальт. А на то место, где она была мгновение назад и где теперь стоял отшвырнувший ее парень, рухнула, ощетинившаяся клыками сосулек, глыба льда.

Сайлин вскрикнула, словно это ее плоть вспороли острые ледяные копья, и вскочив на ноги хотела броситься к упавшему юноше, но рука Джаго преградила путь.

— В машину — приказал он таким тоном, что она не посмела ослушаться, сейчас, в чрезвычайной ситуации он был главный.

Опасливо посматривая вверх Джаго подошел к усыпанному осколками льда упавшему парню. Ему не нравилась поза в которой лежал, но юноша был жив. Джаго быстро осмотрел его и понял, что той помощью, которую он мог оказать, здесь не обойтись.

Он вернулся к машине.

— Надо вызывать врачей.

— Может мы скорее сами довезем его до больницы? — спросила Сайлин, доставая из сумочки сотовый телефон.

— Нет. Его нельзя трогать.

— Как вызвать скорую медицинскую помощь? — обратилась Сайлин к водителю Мишке.

Тот неожиданно расплылся в неуместной сейчас улыбке.

— А я уже вызвал. Сразу как только сосулька упала. Вы еще и не сообразили что к чему, а у нас весной это обычное дело. — Мишка был горд своей расторопностью и хотел об этом поговорить.

— Ты очень большой молодец. — Похвалила его Сайлин и перевела их разговор нетерпеливо смотрящему на них Джаго.

— Хорошо. Сейчас дорога каждая минута. — Джаго одобрительно похлопал по плечу загордившегося Мишку и вернулся к пострадавшему.

Тот был все еще без сознания. Но пульс был и даже как показалось Джаго лучше чем несколько минут назад.

Сверкая огнями подкатила машина скорой помощи. Сайлин рассказала врачу, что произошло, тот внимательно выслушал, покивал головой и заверил Сайлин, что все будет хорошо. Но когда Сайлин отвернулась, он, на вопросительный взгляд Джаго, многозначительно посмотрел вверх и сделал неопределенное лицо. Тот понял это так, что все в руках здешнего бога. Люди в белых халатах погрузили парня в машину и она, включив спецсигналы, рванула вперед. Перед этим Мишка узнал у водителя скорой, куда они отвезут раненого.

— Если захотите, то сможете его навестить, — сообщил он Сайлин.

До гостиницы ехали молча. Сайлин чувствовала себя виноватой, не поддайся она своей прихоти и возможно бы никто не пострадал. Джаго тоже был задумчив. Он был недоволен собой. Он не почувствовал опасности, он вообще не подумал о том, что весной ходить рядом с домами в северных странах также опасно, как у них сидеть под кокосовой пальмой с созревшими орехами. Его подопечная чуть не погибла, и не он, ее телохранитель, а какой-то незнакомец спас ее, причем скорее всего ценой собственной жизни. Различных ран на своем веку Джаго повидал достаточно и знал, что помочь парню может только чудо.

Через несколько часов, после того как они разместились в гостинице, немного отдохнули и привели себя в порядок, Мишка подвез их к больнице, куда должны были доставить спасителя Сайлин. По дороге Джаго счел своим долгом сообщить ей свои сомнения по поводу его состояния, он не хотел чтобы та новость, которую, как он думал ей сообщат, стала для Сайлин еще одним неожиданным ударом.

Джаго остался стоять в сторонке, а Сайлин с Мишкой подошли к стойке регистратуры и оживленно беседовали с сидевшей за ней дамой. Когда они повернулись к Джаго их лица были неожиданно радостными.

— Джаго, милый. — Сайлин от счастья чуть не хлопала в ладоши. — Он жив, и не просто жив, а уже ушел домой. У него оказалась легкая травма и ушибы. Ему оказали помощь, а ложиться в больницу он не захотел, да ему это и не очень было нужно.

— Нет, здесь что-то не так. Я видел его, там точно были не просто ушибы. Спросите еще раз, эта дама что-то напутала.

Сайлин вернулась к стойке. Теперь в голосе отвечающей ей дамы уже слышались плохо скрываемые нотки раздражения.

— Она ничего не напутала. Сегодня у них был единственный пострадавший от падения льда. Мы не врачи, и не можем ставить диагноз. Шли бы мы лучше по своим делам и не мешали работать.

Таков был в пересказе Сайлин ее монолог. Ничего не оставалось как вернуться в машину, а затем в гостиницу.

— Ну отдыхайте, если что звоните. — Перед входом в отель Мишка сунул в руку Сайлин свою визитку и укатил, оставив их одних.

Вечером Сайлин зашла в номер Джаго. Он заказал чай и они сели за журнальный столик напротив друг друга.

— Ты знаешь, сегодняшняя история оставила во мне какое-то странное чувство. Вроде бы все хорошо, все живы и здоровы. И если бы не твои странные намеки, я была бы абсолютно спокойной, а так я не могу отделаться от каких-то смутных сомнений. Джаго, объясни, что здесь не так?

— Начну с главного. Я видел много раненых на своем веку. Парень был при смерти. Чтобы увидеть это, мне не надо быть врачом и осматривать его. Я не отрицаю, выжить он мог, но поправиться за пол дня? Это не реально.

— Значит в больнице нас обманули? Зачем, какой в этом смысл?

— Не знаю, но все странно, а я не люблю непонятного.

— Что ты предлагаешь?

— Надо найти этого парня или, если он погиб, убедиться в этом и понять за чем нас вводили в заблуждение.

— Ты считаешь, что он мог умереть?

— Я не исключаю этого, но надеюсь, что с ним действительно все хорошо.

— Я тоже надеюсь, что в больнице не ошиблись и он жив. Знаешь Джаго, я не смогу успокоиться, пока в сегодняшней истории все не станет ясно. Я хочу сама, своими глазами, увидеть и убедиться, что мой спаситель жив и поблагодарить его.

— Обещаю тебе, мы найдем этого парня.

Про себя Джаго добавил: 'Если он жив', но принцессе об этом знать было необязательно.

*

Все оказалось даже проще чем думал Джаго, и эта легкость его настораживала. На другой день шофер Миша снова отвез их в больницу, где они уже были вчера. Они с Сайлин сходили в регистратуру и вернулись обладая всей нужной информацией. Это заняло пять минут и обошлось в двадцать долларов. Теперь они знали, как зовут спасителя Сайлин и адрес его места жительства. Мишка за пол часа довез их до нужной улицы и остановил машину напротив указанного номера дома. Подъезд в доме был один, поэтому ошибиться было невозможно.

— Так и что теперь? — Сайлин вопросительно посмотрела на Джаго. — Зайдем к нему домой?

— Нет. Подождем в машине и посмотрим.

— А если он сейчас появиться?

— Выйдешь и поблагодаришь его, хотя я в этом сомневаюсь.

Словно для того, чтобы рассеять сомнения Джаго, именно в этот момент из подъезда вышел Сашка. Это был несомненно он, вчерашний спаситель принцессы, только куртка была другая. На какой-то миг у Джаго мелькнула мысль о близнецах, но он сразу ее отбросил, так как Сайлин вышла из машины и парень ее узнал.

Часть первая

Подход к снаряду.

1. Триумф на грани фола.

Преподаватель:

— Скажите, что такое экзамен?

Студент, немного подумав:

— Это беседа двух умных людей.

Преподаватель:

— А если один из этих двоих — идиот?

— Тогда другой не получит стипендии.

Студенческий анекдот.

Странный это был сон. Сашка знал, что спит, и в тоже время было ощущение, что все это не сон и происходит наяву. Он лежал на спине в своей постели и смотрел в потолок. Но потолка не было, не было крыши и верхней квартиры, была черная пустота космоса, усеянная огненными точками звезд. Эта бездна притягивала и засасывала как магнит. И вдруг все переменилось, он словно вырвался из оков собственного тела, слился с бесконечностью вселенной и уже из ее глубины увидел себя распяленного на кровати и таращившегося в пустоту.

'Есть захват объекта'.

'Что за идиотизм? Какой захват?'.

'Есть контакт'.

Сознание словно раздвоилось, одна часть оставалось его, Шуркиной и пыталась понять, что происходит. Другая, слившаяся с космосом, знала, но ей было не до Сашки и его проблем, она делала свое дело. Он, космический, приблизился и заглянул в глаза себе земному, и взгляд этот сверкнул молниями, ударившими в самые сокровенные глубины его естества.

Яркая вспышка оглушила, а тело выгнулось пронзенное болью. Что-то чужое рвало и вламывалось в каждую клетку. Это было невыносимо и разум Сашки полностью перетек в свою космическую ипостась. Боль не пропала, он знал что она продолжает терзать и плющить его тело на части, но только знал, не чувствуя ее саму. Сашка извне наблюдал как жгутом скручивает его мышцы, как он корчится, словно в приступе падучей болезни, как судорожно сжимаются и разжимаются пальцы, как он пытается кричать, но сведенное судорогой горло не может издать никакого звука.

'Установка произведена успешно'.

Тело на скомканной перекрученной постели расслабляется, а вселенная схлопыватся в исчезающе малую точку, выкидывая Сашкино сознание в абсолютную пустоту сна без сновидений.

Дррр... дррр...

Будильник надрывался как бешеный. Сашка шлепнул несколько раз ладонью по тумбочке пытаясь успокоить надоедливый предмет, но не тут-то было. Под рукой всегда оказывалась ровная поверхность без признаков посторонних предметов. Пришлось открыть глаза, чтобы скорректировать точность своих движений. Трезвонящий надоеда оказался совсем в другом месте, а не там где его пыталась успокоить Сашкина рука. После того, как местоположение будильника было уточнено, дело пошло лучше. Он с первого раза попал по пипке-выключателю, и блаженная тишина наконец-то коснулась истерзанного слуха. Но теперь в дело вступили другие механизмы пробуждения. Во-первых голос разума, который настойчиво советовал не терять попусту времени, спать все равно уже не дадут, а побыстрее оторвать тело от постели, иначе потом придется напрягаться, чтобы не опоздать. Во-вторых из-за двери послышался голос матери:

— Сашка, вставай! Время.

— Встаю, встаю. — Недовольно буркнул он и сел.

Затем с чувством потянулся и бодро вскочил на ноги.

— Однако.

Сашка оторопело уставился на крученное-перекрученное, пропитанное потом постельное белье.

— Что это я тут ночью вытворял? Явно перезанимался.

Шла зимняя сессия, и он до трех часов зубрил математический анализ. К этому времени Сашкина голова от формул и теорем отупела окончательно, и он понял, что поговорка: 'Гляжу в книгу, вижу фигу', это не метафора, а реальное состояние студента после нескольких часов ночных занятий. 'А будь, что будет!', подумал Сашка и решил, что надо ложиться и поспать хотя бы часа четыре, иначе на экзамене он будет никакой, а лишний выученный вопрос все равно картины не сделает. Он помнил, что лег и довольно долго не мог уснуть, хотя чертовски устал и хотел спать. Перед глазами все крутился какой-то градиент, который представлялся в виде огромного заостренного кола, олицетворяющего вектор, воткнутого черте куда. Короче, полный бред и маразм, но его он помнил отчетливо, а потом провал и звонок будильника.

Было чувство, что ночью что-то произошло, что-то важное. Несколько мгновений ему казалось, что вот-вот, вот сейчас он вспомнит, какие-то смутные обрывки образов и ощущений кристаллизуются в ясные воспоминания. Но этого не произошло, наоборот чем больше он пытался ухватить за хвост ускользающие мысли, тем быстрее они исчезали без следа.

— А ладно. Мало ли какие кошмары могут сниться. — Сашка тряхнул головой, решительно собрал постель, чтобы по дороге в ванную бросить ее в бак с грязным бельем и решил не обращать на это больше внимания, других дел по горло, надо до экзамена успеть выяснить пару тонких мест, которые он вчера не понял и желательно пробежаться еще раз и по другим вопросам.

Чувствовал он себя великолепно и на удивление бодро. Как будто спал не четыре с половиной часа, а полноценные восемь-девять. Он с наслаждением постоял под душем, попеременно делая его то холодным, то горячим. Контрастный душ нравился ему давно, но сегодня чтобы добиться привычных ощущений ему пришлось существенно усилить контрастность, открывая то только холодную, то практически одну горячую воду. 'Странно', подумал Сашка: 'или я здорово закалился, или горячая вода сегодня не так горяча как всегда, а холодная соответственно не так холодна'. Он выключил воду, растерся полотенцем, надел халат, причесался и вышел в коридор.

Из кухни ароматно тянуло жареной колбасой и кофе, мать готовила завтрак. Рот Сашки моментально наполнился слюной и он ощутил страшный голод, как будто неделю постился.

— Мать, есть хочу сил нет! — Крикнул он.

— Иди, завтрак готов.

Сидя за столом он за обе щеки уплетал не хитрую домашнюю еду, а мать с улыбкой подкладывала ему еще.

— Наконец то ты стал с утра нормально есть, а то только кофе попьет и все. Ну разве так можно, ноги таскать не сможешь, голова с голодухи совсем варить не будет. Посмотри как похудел, тебе сейчас есть надо побольше, ты еще и вырасти можешь. Это у нас, после сорока, все в жир.

Сашка особо не слушал, он прикидывал, что лучше одеть на экзамен, чтобы сподручнее было разместить, а если приспичит, то и попользоваться, шпаргалками. Принятые им решения не блистали оригинальностью, но были надежны и проверены временем.

После завтрака, он быстро почистил зубы, оделся, рассовал по карманам шпаргалки, покидал в сумку учебники и конспекты и чмокнув на прощание мать в щечку, двинул на экзамен.

— Не пуха не пера тебе. — Крикнула она ему вдогонку, когда он не дожидаясь лифта уже сбегал по лестнице.

— К черту мама! Все будет отлично.

На самом деле никакой уверенности в предстоящем ему испытании он не испытывал. Сессия шла тяжело, он вкалывал как лошадь, вертелся как угорь на сковородке и умудрился пока не получить еще ни одной тройки, но каждый раз все весело на волоске, и чего стоили получаемые им четверки, знал только он.

По натуре Сашка был сибарит и жизнелюб. Во время семестра он не очень нагружал себя учебой и если бы не сессия, кейфовал бы до сих пор. Но у сессии был скверный тяжелый характер, она грубо и безжалостно, как дубиной по хрусталю огрела бедного студента по хребту, разбила и сломала легкую, приятную и беззаботную жизнь и безжалостно вышвырнула в жестокий мир бессонных ночей, нечеловеческого напряжения и нервотрепки.

Да жизнь устроена так, что за все приходится платить. Дважды в год студенты вынуждены хвататься как ненормальные за науку и заглатывать ее огромными непрожеванными кусками. Надеясь, что к экзамену хоть что-то будет переварено и понято. Последний месяц Сашка вкалывал больше чем рабы на строительстве пирамид и регулярно давал себе клятвенные зароки, что учиться теперь будет с самого начала семестра, только бы дожить до него, и в гробу он видел такие запарки.

По дороге в институт он, пользуясь любым подвернувшимся случаем, листал взятый на прокат в соседней группе чужой конспект и пытался понять и запомнить, то в чем не смог разобраться вчера, а точнее сегодня, ночью. Особых иллюзий насчет продуктивности изучения высшей математики в общественном транспорте он не испытывал, но жизнь заставляла использовать все, какие только есть, даже самые эфемерные возможности и он ими не пренебрегал.

Как не странно, но учеба в транспорте оказалась весьма эффективной. Едва он уткнулся взглядом в тетрадку и попытался сосредоточиться, как в мозгах словно что-то щелкнуло: 'Форсирование мыслительных способностей'. Сашке даже некогда было удивляться с чего бы это он сам себе отдает команды. Было не до этого, он разобрался в тех тонкостях, которые не понял, раньше. Голова работала на редкость здорово. Сашка просто глотал страницу за страницей, при этом все понимая и запоминая. Неожиданно даже для себя он понял глобальную логику начитанного на лекциях материала, как можно применять и для чего нужен тот математический аппарат который они изучали. Уже выйдя из метро на улицу и бодро шагая знакомой дорогой, он, повторяя про себя определения и формулировки, вдруг, поймал себя на мысли, что сейчас, та огромная гора знаний, которыми за полтора года напичкали его голову вдруг как-то утряслась и сложилась в стройную картину мира. Разрозненные факты сцепились друг с другом, стало ясно, что, почему, и из чего следует и какие это имеет следствия. Многие моменты, тупо зазубренные, но так до конца и не понятые, стали очевидными и ясными как таблица умножения или теорема Пифагора. Он даже засмеялся, настолько было сильно удовольствие от осознания приоткрывшейся ему истины.

— Шурик, что с тобой, никак перезанимался. — Тяжелая рука с размаху хлопнула Сашку по плечу.

Тот оторопело, еще не соображая, что к чему повернулся. Рассеянный взгляд сфокусировался на крупном, на голову выше и существенно шире в плечах лохматом парне. Сашкино сознание, неохотно покинув сияющие вершины чистого знания, подсказало, что простецкая улыбающаяся физиономия принадлежит его одногруппнику, Ивану Тимошину.

— А, Вань, привет.

— Привет. Ты чего, я увидел тебя, стою, жду, а ты проходишь, как мимо столба и не замечаешь. Не хорошо.

— Извини, задумался что-то.

— Да ладно, это я так. Со мной перед экзаменами и не такое бывает. Я тут в сортир конспект с собой взял, ну чтобы время зря не терять. Так, сижу, читаю, а потом на автомате вырываю лист и начинаю мять. Газетный рефлекс. Хорошо вовремя спохватился, а то Ирка бы меня убила, конспект то ее. Вот так. Совсем от этих экзаменов дурной стал. Ты как, все выучил?

— Издеваешься что ли?

— Да, я тоже считаю, что все вызубрить не возможно. Кстати, знаешь, что Шедлов будет у нас на экзамене?

— Да ты что, правда?

Про профессора Георгия Семеновича Шедлова в институте ходили легенды. Он был из той когорты преподавателей которые считают, что на пять знает только господь бог, на четверку они сами, а студент выше чем на трояк знать не может по определению. Двойки на экзамене он ставил только так, когда ему отвечали очень любил ковыряться во всех мелочах, часто повторяя свой любимый афоризм: 'Очевидно, это то, что легко доказать. Но что еще хуже, в его присутствии, как уже было неоднократно замечено, и другие преподаватели спрашивали гораздо строже. Бесстрастная статистика свидетельствовала, при присутствии профессора Шедлова на экзамене, количество двоек увеличивается в среднем на тридцать процентов. По слухам, его даже пытались вразумить в деканате, что мол нельзя же быть таким бескомпромиссным, надо иногда и в положение студента, которому задают столько, что вздохнуть некогда, войти, и быть по снисходительнее, и успеваемость очень уж сильно ронять нельзя. Но профессор был научной величиной мирового масштаба, и приказать ему в деканате не решались, могли только советовать, а на советы он не обращал внимания. Поэтому, хотя он и ценился у студентов как великолепный лектор, на экзаменах его предпочитали не видеть, расценивая его приход как стихийное бедствие.

— Ленка Стенчук сказала, она случайно разговор на кафедре слышала.

— Вот это не повезло, так не повезло.

— Это точно. Урожай бананов будет как никогда обилен. Ладно, фигня, прорвемся.

Перешибить Иванов оптимизм было невозможно ничем.

У дверей аудитории, где принимали экзамен, толпился народ. Сашка и Иван смешались с широкими студенческими массами и узнали последние новости, их было немного и были они не радостны. Слух о том, что принимать экзамен будет сам Шедлов подтвердился на все сто процентов. Профессор уже в аудитории и ждет первую жертву. Несколько самых смелых или отчаянных уже зашли пытать судьбу и тянут билеты.

Дверь неожиданно открылась и в коридор выглянул доцент Марков.

— Есть еще одно место, давайте кто-нибудь.

На его лице угадывалась садистская, инквизиторская усмешка, а может это просто воспаленное воображение рисовало то чего нет и был доцент белый и пушистый. Тем не менее народ испуганно отшатнулся, он больше верил своему воображению. Сашка тоже было шагнул назад, чтобы затеряться в массах, но вредный Иван, как бы случайно преградил пути отхода своим могучим необъятным телом и Сашка столкнувшись с превосходящей массой, по всем законам физики отлетел обратно и угодил прямо в широко раскрытые объятия Маркова.

— А-а, Колесников решился. Давай Александр заходи, — и он широко распахнул перед Сашкой дверь.

Деваться было не куда. Незаметно показав, радостно скалящемуся Тимошину, кулак, Сашка шагнул на Голгофу.

По сравнению с гулом коридора в аудитории было тихо, слышался только скрип ручек да изредка шуршание бумаги. Атмосфера экзамена. Сашка положил перед преподавателем зачетку.

— Так, Колесников. — Он сделал пометку в ведомости, — Берите билет.

— Билет номер двадцать семь.

— Возьмите бумагу и идите, готовьтесь.

Сашка взял несколько листов из пачки приготовленной для экзамена и огляделся. Все удобные места были уже заняты, зашедшими раньше его. 'Хуже нет, чем быть последним', подумал он и сел за первый стол. Списать на этом месте было практически не реально, оставалось уповать только на свою удачу и неожиданное просветление в мозгах, прихватившее его по дороге в институт и вроде бы еще не покинувшее.

Он внимательно прочитал вопросы. Первый он знал точно, со вторым было похуже, формулировку и принцип доказательства он знал, но в деталях не разбирался, не хватило времени. Ладно попробуем вывести доказательство самостоятельно, главное не попасть к Шедлову, а то он может закопать в мелких нюансах, особенно если не уверен и сомневаешься. Задача. На первый взгляд вполне решабельная, если нет каких-нибудь подводных камней все не так уж и плохо.

Сашка уселся поудобнее, достал ручку и начал писать. Мысли были четкие и ясные как никогда. На вопросы билета он ответил на редкость легко. Нужные формулы писались, будто он не бегло просмотрел материал перед экзаменом, а разобрался и повторил доказательства раз двадцать. Задача тоже решилась на раз. Он, удивленный ее простотой, дважды проверил получившийся результат, нет все было верно. Он еще раз прошелся по билету и по своим ответам, вроде все четко. Сашка нигде не видел ошибок или неясностей.

Идти отвечать пока было не к кому, все трое преподавателей были заняты и уже принимали экзамен у получивших билеты раньше его. Редкие минуты блаженного простоя. Сашка проникнувшись уверенностью в подготовленных им ответах наблюдал за ответами других. У профессора Шедлова мучился Петр Рыжов. Он был круглый отличник и большой зубрила. Они с Сашкой недолюбливали друг друга, хотя и не были, конечно, врагами. Просто слишком уж разный у них был подход к жизни. Судя по всему Рыжов переоценил свои возможности пойдя сдавать к Шедлову, хотя четверка, не говоря уж о пятерке, полученные у Георгия Семеновича навсегда и железно доказали бы всем, что свои пятерки он зарабатывает головой, а не усидчивой задницей. Сейчас ему приходилось нелегко, билет он наверняка знал, но профессор хотел большего. Он докапывался до сути и Петруха с какого-то момента поплыл.

— Идите, три. — Шедлов взял зачетку, собираясь сделать в ней запись.

На Рыжова было жалко смотреть.

— Разрешите я пересдам.

— Не думаю, что это имеет смысл, — Георгий Семенович глянул в лежащую перед ним раскрытую книжицу, — а у вас все остальные пятерки, ну как хотите. — Он протянул Петру его зачетку.

Тот взял ее и с вытянувшейся физиономией пошел к выходу. Обычно преподаватели принимали во внимание, что он круглый отличник и начинали вытягивать его. Шедлову было все равно. И куратора группы как назло по близости нет, тот бы мог намекнуть, что отличники деканату тоже нужны. Впрочем, на фанатичного профессора это навряд ли повлияло бы, да и не стал бы куратор с ним связываться.

Отпустив Рыжова Шедлов обвел глазами аудиторию, Сашка пораженный выносом их единственного отличника не успел сделать вид, что готовиться и попался.

— Я смотрю вы уже подготовились, прошу отвечать.

Делать нечего, Сашка собрал свои листы и пошел за стол профессора. Уже закрывая дверь Рыжов увидел, что следующей жертвой Шедлова стал Сашка Колесников, и это был бальзам для его истерзанной души. Сейчас это везунчик узнает почем фунт лиха. На фоне других и собственная неудача не так горька. Ничего, он договориться в деканате и пересдаст, как будто ничего и не было. Его там любят и должны пойти на встречу.

— Ну давайте, посмотрим, что там у вас.

Георгий Семенович прочитал вопросы билета и взял Сашкины листы. Тот хотел начать пояснять, но профессор остановил его.

— Пока не надо ничего говорить, у вас все написано.

Он быстро пробежался по первому вопросу и взял лист с ответом на второй. Пробежав по нему глазами он удивленно хмыкнул и стал просматривать Сашкину писанину более внимательно. Лицо его при этом приняло не свойственное для экзамена довольно-удивленное выражение.

— Молодой человек, а где вы взяли это доказательство, на лекциях, насколько я знаю, эта лемма доказывалась несколько по-другому.

— Я не помню, как это было доказано на лекциях, — отвечал Сашка, поражаясь собственной смелости, но будучи уверен в своей правоте, — но предлагаю вот такое доказательство, по-моему оно не хуже.

— Я спрашивал не об этом, я хотел узнать источник, где вы это увидели.

— Честно говоря нигде. Это доказательство я вывел вот сейчас. А, что разве я где-то ошибся.

— В том-то и дело, что нигде. Да-а, — профессор задумчиво погладил подбородок, — ладно, посмотрим задачу.

Он пробежался по решению, задал пару вопросов на которые Сашка легко и уверенно ответил. После этого вернулся к доказательству леммы из второго вопроса. И теперь Сашке пришлось уже подробно рассказывать, нет не доказательство, оно было написано, а описывать логику своих рассуждений, почему он пошел именно этим путем, какая мысль его на это натолкнула. Через какое-то время Сашка забыл, что он на экзамене. Он увлекся и профессор тоже. Экзамен неожиданно перешел в диспут. Они во всю спорили чертя и зачеркивая семиэтажные формулы имеющие уже весьма далекое отношение к программе экзамена. И студенты и преподаватели, находившиеся в аудитории, недоуменно смотрели на забывшую обо всем увлеченно спорящую парочку. Неожиданно поймав себя на том, что профессор ему что-то доказывает, а он с ним не соглашается, Сашка внутренне ужаснулся и резко нажал на тормоза.

— Извините профессор, я несколько увлекся.

Шедлов запнулся на полуслове и вдруг улыбнулся.

— Да молодой человек, мы действительно несколько увлеклись и забыли про экзамен. Где там ваша зачетка?

Сашка внутренне расслабился, раз собрался что-то писать, значит уже не двойка. Шедлов уверенной рукой вывел в зачетке 'отл' и расписался. Челюсть у Сашки чуть не отвалилась.

— С-спасибо, профессор.

— Не надо меня благодарить за объективность молодой человек. Я всегда ставлю то, что студент заслуживает, и приходите в семестре на кафедру, вам непременно надо заняться научной работой. Вы не возражаете, если я возьму вот эти листы с вашими записями?

— Конечно нет.

Ошарашенный Сашка взял зачетку и на деревянных ногах, под восхищенно-завистливые взгляды покинул аудиторию.

За дверью его ждали братья-студенты.

— Ну как?

— Пять балов!

— Не может быть! Ты же Шедлову отвечал?

— Шедлову.

— И получил пятерку?

— Нате, смотрите если не верите!

Сашка достал и сунул зачетку в жадно подставленные руки. Разнокалиберные головы склонились над предъявленным документом. Удивленные и недоверчивые восклицания сменились восторженным гулом. Со всех сторон посыпались вопросы как и что его спрашивали. Сашка по мере возможности удовлетворял любопытство масс. Не прошло и пяти минут, а весть о необычном происшествии облетела институт с быстротой молнии. Толпа любопытных, жаждавших посмотреть на живое чудо росла как на дрожжах.

Из аудитории вышел еще один счастливчик, это было видно по его лицу.

— Ребята! — Радостно закричал он, едва закрыв за собой дверь. — Я отвечал Шедлову, и он поставил мне четверку, почти не спрашивая! Сашка ты сломал его, — продолжал он, вклинившись в жадно слушающую его толпу, — он какой-то рассеянный, думает о чем-то своем и совсем не валит, как обычно.

— Колесников, да ты у нас наверное святой, — загудел басом Тимошин, — живая сенсация. Теперь об этой сессии и нашей группе будут ходить легенды! Качать его ребята.

Как Сашка не отбивался, десятки рук со всех сторон схватили его и под радостные возгласы подкинули в воздух. То взлетая вверх, то проваливаясь вниз Сашка орал вместе со всеми испытывая одновременно и восторг и чувство огромного облегчения. Для него сессия кончилась, сдан последний экзамен и как сдан!

И вдруг среди вспышки всеобщего ликования он почувствовал на себе ненавидящий взгляд. Чуть в стороне, у стены стоял Рыжов и буравил Сашку тяжелыми злыми глазами.

2. Вечеринка.

— Еще вчера я его любила, а сегодня просто видеть не могу!

— Да, эти мужчины так не постоянны.

Из женского разговора.

Отметить окончание сессии решили грандиозной вечеринкой. Так как в их учебном заведении наблюдался явный перекос в сторону сильного пола, в Сашкиной группе на 27 человек приходилось только четыре девушки, то еще в начале первого курса было решено, что представительниц прекрасной половины человечества можно приглашать со стороны. Местных девушек это не очень обрадовало, но так как в реальной жизни эта возможность, по крайней мере на первых порах, использовалась не очень активно и обычное соотношение дам и кавалеров редко превышало 1:3, то есть на одну даму всегда было не меньше трех кавалеров, то они очень быстро успокоились и довольно спокойно допускали чужачек в свой огород.

Местом проведения мероприятия Иван Тимошин предложил снимаемую им вместе с Кимом Арутяном на двоих квартиру. Ким учился в их же институте, и тоже на втором курсе, только на другом факультете.

— Ким всегда за, он и организовать мне все поможет. Только одно условие. Девчонки, вы придете пораньше, — добродушная физиономия Ивана приняла просительное выражение, — поможете убраться, сами понимаете, два одиноких мужика..., приготовить, а потом все уберете. Согласны?

— Согласны, но за то, что вы нас будете эксплуатировать девушки сдают на сотню меньше.

Предложение Ирки Козаковой, возможно по тому, что она считалась самой красивой девушкой на курсе, отпора со стороны сильного пола не встретило. Быстро скинулись, вручили деньги Ивану, договорились о примерном меню, назначили время сбора, место и так все знали, и разошлись.

Предупредив мать, что сегодня он может не прийти ночевать, Сашка отправился на вечеринку. Он был один. Последнее время постоянной девушки у него не было. Больше двух лет он встречался со своей бывшей одноклассницей Наташей Ивлевой, но несколько месяцев назад они крупно разругались и с тех пор не общались.

Разрыв произошел для Сашки совершенно неожиданно. Хотя потом, задним числом, он припомнил множество различных фактиков, которые говорили о том, что Наташка уже давно вела их отношения к такому концу. Просто он, глядел на их отношения сквозь розовые очки влюбленности и ни черта не видел, а если и замечал, то не придавал значения.

В тот день они ходили в кино, после фильма Наташка хотела погулять, но погода была мерзкая. Хмурое небо орошало Москву мелкий осенним дождиком, порывы ветра так и норовили вырвать или вывернуть зонт. Очень быстро они промокли и замерзли. Сашка уговаривал девушку пойти к нему домой. Он не очень рассчитывал на успех, последнее время Наташка под разными предлогами уклонялась от близкого общения, но в этот раз она согласилась.

Дома никого не было. Мать должна была прийти с работы еще только через два часа, а у сестры была тренировка в бассейне. Сашка включил магнитофон, напоил гостью горячим чаем. Он пребывал в состоянии радостного возбуждения и не замечал ее хмурого сосредоточенного состояния. Поэтому начатый ею разговор был для него как ушат холодной воды.

Они сидели на диване. Сашка обнимал девушку, тесно прижимая ее к себе, нежно целуя в шейку и стараясь руками подобраться к наиболее интересным местам. Она не отстранялась, но и не поощряла его действия, думая о чем-то своем.

— Ты парень хороший, но не перспективный. Ну что ты можешь мне предложить? Поцелуй при луне, поход в кино. В школе у тебя хоть списать можно было, а сейчас, ты даже в приличный ресторан сводить не можешь, денег нет.

— Неужели все надо переводить в деньги? — Сашка пытался в этот момент расстегнуть пуговку на ее блузке и был полностью поглощен этим увлекательным занятием, Поэтому сказанное Наташкой еще не дошло до его сознания, он отвечал чисто на автомате, не вдумываясь в смысл.

— Нет конечно, — Она решившись на неприятный разговор хотела высказаться до конца, — но почти все в этом мире имеет свою цену.

Он еще не понял, что это все, и пытался перевести сказанное в шутку.

— Натали, ты бесценна. — Он наконец справился с пуговицей и его рука почти добралась до ее груди.

— Прекрати, я говорю серьезно. — Она отодвинулась.

— Ну что ты говоришь серьезно! Что и ты имеешь цену?

— Да и я. И не надо мне рассказывать о любви и проституции. У тебя нет ни денег, ни квартиры. Одни туманные перспективы.

— Но я же учусь! Стану работать все будет.

Сашка и сам чувствовал свою ущербность в финансовом вопросе, поэтому слова девушки были для него особенно болезненны. Как мог он старался решать эту проблему, по возможности подрабатывал, но платили, как правило, такие копейки, что особо не разгуляешься. Она почувствовала обиду в его голосе, но отступать была не намерена.

— Ну это еще вопрос. А потом, когда это еще будет. А жить я хочу сейчас.

— Зачем ты затеяла этот разговор?

— Мы должны расстаться.

— Как расстаться, совсем?

— Ну зачем совсем, по-приятельски мы можем продолжать встречаться.

— А как же все что было? Забыть, выбросить?

— А что было? Ну встречались, ну трахнулись пару раз. Ну и что? Как у мужчины и женщины наши отношения не имеют смысла. Это просто затянувшееся детство.

— Хорошо, — он встал, — раз ты так считаешь, расстанемся.

— Да ладно не обижайся. Надо же было расставить точки в нашем затянувшемся романе. Мы вполне можем остаться друзьями. Я даже готова переспать с тобой напоследок.

— Спасибо, обойдусь.

— Ну как хочешь.

Она встала, привела в порядок одежду и вышла.

Он не стал ее провожать. Злость и отчаяние душили так, что хотелось плакать, но такого он позволить себе не мог.

Хлопнула входная дверь и Сашка понял, что его первая настоящая любовь навсегда ушла из его жизни. Они больше не разговаривали и даже перестали здороваться, когда иногда встречались на улице или в магазине. Первое время он не находил себе места, казалось жизнь утратила всякий смысл. Он ел не чувствуя вкуса, читал не понимая смысла. В голове крутились какие-то сумбурные мысли. Несколько раз его так и подмывало позвонить ей, но гордость пересиливала и он отдергивал руку от телефона. Мать только качала головой, а младшая сестра Дашка, пренебрежительно фыркала, заявляя, что от любви еще никто не умирал. Ей было уже 14 лет и она считала себя большим знатоком в этом вопросе.

Но через некоторое время боль утраты стала менее острой, жизнь снова стала обретать краски, а начавшаяся сессия вообще вышибла из мозгов все, что не было непосредственно связано со сдачей зачетов и экзаменов.

Сейчас торопясь на встречу, он с некоторым удивлением отметил, что первый раз вспомнил о Наташке за последние пару недель и то только потому, что раньше он всегда на все их вечеринки старался приходить с ней. Причем мысли о ней не отозвались в груди привычной ноющей болью. Время действительно лечит, с удовольствием констатировал он, и настроение, и без того хорошее, поднялось еще на несколько градусов.

— А вот и наша знаменитость! — Ириша Козакова открывшая дверь чмокнула Сашку в губы. — Проходи герой. Ты у нас сегодня один?

— Да, я свободен и очень опасен. — Он вошел в прихожую и попытался повторить поцелуй, но Ирочка ловко увернулась.

— Потом, у нас еще все впереди, — многообещающе улыбнулась она ему, — а то мы готовим, и я могу тебя испачкать.

Она действительно была в фартучке, повязанном поверх платья и руки ее были мокрые.

— Ну вот, не успел прийти, а уже клеит девочек. Ты бы хоть поздоровался сначала.

В дверях довольно скалил зубы Ким, за ним толпился уже пришедший ранее народ. Сашка пожал руки тем кого сегодня еще не видел, снял куртку и прошел в комнату. Здесь во всю командовал Иван. Девчонки уже почти накрыли на стол и под чутким руководством Тимошина наводили последний лоск.

В прихожей раздался звонок и с радостными возгласами в квартиру ввалилась последняя партия приглашенных.

— Ну, вроде, все в сборе. Прошу к столу, — распорядился Иван на правах хозяина.

Народ болтавшийся в разных местах квартиры потянулся в большую комнату.

— Места мало, нас, как всегда много, поэтому дамам предлагаю располагаться на коленях у кавалеров.

Слова Тимошина были встречены шуточками и притворным возмущением, но в целом благожелательно. Тем более, что места на всех действительно не хватало.

— Не возражаешь? — Ирочка взяла Сашку за локоть.

— Конечно нет! — Он с удовольствием охватил тонкий стан и усадил ее себе на ноги.

Некоторое время за столом царила традиционная начальная суета. Раскладывались по тарелкам салаты, разливалось по рюмкам и стаканам вино, разбирался хлеб и бутерброды. Наконец Иван, взявший на себя роль тамады встал и застучал вилкой по стакану, требуя тишины.

— Я вижу, что у всех уже налито, поэтому предлагаю начать. Господа, сегодня у нас важный и торжественный день. Несмотря на все усилия профессорско-преподавательского состава мы пережили и сдали эту чертову зимнюю сессию. Ура!

— Ура! Ура!

Кто мог, встал, зазвенели бокалы и праздник начался. Было еще несколько тостов. Легкая эйфория заволокла головы. Перебивая друг друга студенты вспоминали различные случаи связанные с прошедшими экзаменами. Многое из того, от чего еще пару дней назад тряслись поджилки, сейчас вызывало только смех. Потом уменьшили свет, включили музыку и организовали танцы. Вечеринка катилась по накатанному руслу.

Сашка утащил Ирочку на кухню и они там самозабвенно целовались, не обращая внимания на периодически забегавших туда по разным поводам братьев-студентов. Впрочем, те на долго не задерживались и схватив, что хотели, удалялись по своим делам.

— Что это? — Ирина отстранилась от Сашки.

Он тоже насторожился и прислушался. На балконе, назревал какой-то конфликт. В квартире где они находились, был один большой балкон, расположенный напротив меньшей из двух комнат и кухни, попасть на него можно было и от туда и отсюда. Открыв дверь они выглянули на балкон.

На перилах ограждения, держась одной рукой за металлический столб, пошатываясь стоял Олег Миронов. Он был явно сильно пьян.

— Олежек, ну кончай дурить. Седьмой этаж. Разобьешься же. — Чуть не плача уговаривала его одна из девушек.

— Нет мы поспорили. А ну не подходи! — Рыкнул он на сунувшегося было к нему Кима и тот застыл.

— Что происходит? — Шепотом спросил Сашка.

— Да Олег перепил и стал хвастать, что он такой ловкий и ему ничего не стоит спуститься вниз по балконам. А Катька возьми и ляпни, что если он это сделает, то она стриптиз покажет. Тогда этот дурень сказал, что заметано и на балкон. Теперь не знаем как отговорить его от этой затеи.

— Так. Схватить бы его да стащить.

— Как только это сделать. Он же брыкаться начнет и свалиться, не дай бог.

— Черт во положение.

— Олег ну что ты хочешь?

— Как поспорили, я спускаюсь, а ты показываешь стриптиз.

— Не надо, я его тебе так покажу, только слезь с перил.

— Врешь ты все.

— Честное слово. И ребята подтвердят.

— Конечно, куда она денется. Мы свидетели. — Дружно заголосили все, желая только одного, чтобы Олег оставил свою опасную позицию и вернулся в квартиру.

— Ну хорошо, я поверю, но смотрите...

Собираясь спрыгнуть на балкон, Олег отпустил столб, его качнуло, и он сорвался вниз. Все ахнули, девичий визг ударил по ушам.

'Мгновенная мобилизация', пронеслось в голове. Сашка и сам не понял как он умудрился это сделать. Но он успел схватить падающего Олега за лацканы пиджака и мощным рывком, от которого хрустнули кости, швырнул его через ограждение на пол балкона, под ноги вскрикнувшей Катерины.

Несколько мгновений все молчали. Олег, что бессвязно мыча и тряся головой, пытался утвердиться на четырех костях. Первой опомнилась Катя.

— Пьяная скотина! — Она размахнулась и что есть силы влепила поднимающемуся Олегу пощечину, от которой он снова грохнулся на пол.

— Так, освободите дорогу. — Тимошин схватил Олега за шкирку и потащил в комнату.

— Не знаю как у вас, а у меня от всего этого разыгрался аппетит, — заявил Сергей, — предлагаю пойти выпить и закусить.

Немного ошарашенные случившимся происшествием, студенческие массы тем не менее охотно поддержали это предложение и дружно покинули балкон, который едва не стал местом трагедии.

Сашка стоял задумчиво глядя на свою руку, словно видел ее первый раз. Рука как рука, как же он смог поднять ею и кинуть Олега. Тот был совсем не хилым мальчиком, и выше и крупнее Сашки, и весил килограммов восемьдесят, против его шестидесяти трех. Пальцы еще сжимали кусок лацкана выдранный из пиджака Олега. Он разжал их и материя упала вниз. И тут Ирина, зябко поежившись, тронула его за плечо.

— Пойдем, что ли тоже.

— Да конечно.

В комнате, где был накрыт стол их встретили как триумфаторов. Все уже были почти также веселы, как и пол часа назад. Только Олег, получивший еще по морде и от Ивана, хмуро сидел в углу. Сашку хлопали по плечу им восхищались.

— Ну Сашок сегодня явно твой день.

— Ты у нас просто какой-то монстр.

— Никогда бы не подумала, что ты такой сильный.

— Это скрытые резервы организма. Я читал, что в стрессовой ситуации человек может показывать поразительные возможности.

— Почему-то их только Сашка сегодня показывает.

— Саша, я у тебя в долгу, если бы этот кретин погиб, я бы не знаю что сделала. — Голос Катерины звучал очень многообещающе. — Дай я тебя за это поцелую.

— Но, но, оставьте человека в покое.

Ирина будто в шутку оттолкнула девушку, но Сашка заметил в ее глазах злую искорку. Это его и удивило и позабавило. 'Да она никак ревнует', подумал он и решил больше не думать о происходящих с ним странностях, а полностью сосредоточить внимание на девушках. Тем более, что сегодня он действительно на коне, а слабый пол явно питает слабость к победителям.

3. Есть женщины в русских селеньях

— Куда вы стреляете?! Я же здесь стою!

Армейский юмор.

Жизнь не церемонилась с родившейся в нищей деревне на Брянщине девчонкой, которую родители нарекли Марией. Семья Курбатовых, даже по советским меркам, была бедной. Хотя, кто знает, может только благодаря этому они и пережили прелести коллективизации и раскулачивания. Номинальный глава семьи, Иван Курбатов, отец Марии, был человек пьющий, и кроме самогонки его в этой жизни мало что интересовало. Все хозяйство висело на матери. Обремененная тремя детьми она всю жизнь вкалывала как лошадь и на государство и дома.

По малолетству Маша не понимала, да и не задумывалась о том, что происходит в стране, но голод и прелести убогой колхозной жизни испытывала сполна на собственной шкуре. Несмотря на то, что она редко ела до сыта, а мясо видела только по праздникам, Машка росла девчонкой шустрой и боевой. В школу ей приходилось ходить в соседнее село за семь километров, пешком, в любую погоду, но она всегда была первой ученицей. Учительница Клавдия Сергеевна вздыхала: 'С твоими способностями Маша, тебе надо учиться в городе, а потом поступать в институт'. Но она и сама понимала, что это не реально и единственно чем она могла помочь способной девочке, это снабжать ее книгами. Маша читать любила и читала все подряд, раздражая этим затурканного тяжелой работой и жизнью отца и вселяя надежду в мать, для которой она была словно свет в окошке, на сером фоне колхозной жизни первого социалистического государства. Школу ей так и не удалось закончить, помешала война.

Почти два года Курбатовы сидели тихо как мышки, боясь лишний раз высунуться. Это злило Машу, она знала, что творят каратели и хотела сражаться с врагом. Но отец был непреклонен, сиди тихо и целее будешь. Он не то, что не разделял патриотических порывов дочери, а прямо заявлял ей, что если она хоть раз заикнется дома против новой власти, то он собственноручно выпорет ее так, что полицаям уже делать будет нечего. Маша вынужденно покорялась воле отца, но подспудно в ней зрела решимость. Весной 43 ей исполнилось шестнадцать лет, на другой день после дня рожденья она сбежала из дома и вступила в партизанский отряд.

За полгода она приняла участие в нескольких боевых операциях и на ее счету было долее двух десятков собственноручно убитых гитлеровцев.

Еще в школе, когда их класс на уроках военной подготовки стрелял из мелкокалиберной винтовки, Маша удивляла инструкторов, лучше всех поражая мишень. Ее даже ставили в пример мальчикам и она очень гордилась своей меткостью. В отряде очень скоро выяснилось, что Маша не просто меткий стрелок, она снайпер божьей милостью, маг и кудесник огнестрельного оружия. После недолгих тренировок она могла стрелять из всех видов оружия и всегда попадала. Она чувствовала и любила оружие, с закрытыми глазами мгновенно собирала и разбирала все что стреляет, даже спала в обнимку с винтовкой. И оружие отвечало ей взаимностью. У нее никогда не было осечек, патроны не заклинивало и боек не заедало. Пули слушались ее словно дрессированные цирковые собачки, и как по ниточке всегда ложились точно в цель. Командир просто боготворил ее и говорил, что она лучший снайпер Советского Союза. Благодаря своей меткости она убила больше врагов чем кто-либо в отряде.

Лихая бесшабашная девчонка, Мария была гордостью и любимицей всего отряда. Потом она любила вспоминать это время, трудное, смертельно опасное, но возможно лучшее в ее жизни. Никогда она не чувствовала себя так легко и свободно. Наконец-то она разорвала оковы тусклой размеренности убогой жизни. Ей нравилось, когда все зависит только от тебя, твоего ума, ловкости, силы, удачливости. Ей очень везло, в отряде ее называли любимицей фортуны. Она бесстрашно лезла в любую драку и всегда выходила живой и без единой царапины. Чужие пули словно избегали ее тела, в то время как ее собственные разили врагов с беспощадной меткостью.

А еще здесь в отряде она в первый раз влюбилась. Ее избранником оказался товарищ Егор. Мужественный чернобровый, белозубый красавец с лихим казацким чубом. Он и был родом из донских казаков. Его настоящего имени в отряде не знали, он был кадровым военным и его прислали с большой земли в помощь командиру, заместителем которого он и стал. Уже потом, став старше и мудрее Мария поняла, что ее первая любовь не только помогал командиру планировать операции, но он еще и присматривал за партизанской вольницей, чтобы она не выходила за рамки очерченные ВКП(б), и служил он, судя по всему, в ведомстве, руководство которого располагалось в солидном здании на Лубянской площади. Но это она поняла потом, а тогда он казался ей человеком будущего, воплощением мечты об облике настоящего строителя коммунизма. Где-то на большой земле у него была жена и ребенок, но это было там, за линией фронта. Сознанием это воспринималось как на другой планете, то есть никак. Здесь он был свободен, а наивная деревенская девчонка была такая юная, свежая, хорошенькая и так хотела любви, что оставлять такую прекрасную дикую розу деревенским увальням было просто кощунством. Разница в возрасте, а он был лет на двадцать старше ее, тоже не играла никакой роли, смерть ходила здесь, рядом и она уравнивала всех.

Опытному мужчине не составило труда соблазнить Марию. Несколько комплиментов, которых она никогда в своей жизни не слышала, букетик полевых цветов, а главное образ идеального мужчины, воплощением которого он для нее являлся, сделали свое дело. Через несколько дней после встречи, она упала в его объятия.

Привкус смерти придал чувствам необыкновенную остроту. Они любили друг друга каждый раз как в последний. И для них это было не красивой метафорой, а суровой жизненной реальностью. Очень скоро Егор с удивлением обнаружил, что легкий фронтовой роман незаметно для него перерос в нечто существенно большее. Страсть Марии, поначалу удивившая его, он и предположить не мог какой вулкан чувственности кроется в этом хрупком, еще не набравшим жизненных соков теле, захлестнула и его. Он влюбился и влюбился как мальчишка, безрассудно и безоглядно.

Их страсть не осталась незамеченной, но командир только качал головой, что для них чужое мнение и нормы какой-то морали, если завтра может не быть и есть только сейчас.

Для Марии, не избалованной комфортом, жизнь в лесу не была в тягость. А плюсов по сравнению с ожидавшей ее судьбой колхозницы было не счесть. Став женщиной она быстро ощутила силу своего женского очарования и стала им бессовестно пользоваться. Нет, Егору она была верна, но это не мешало ей кокетничать и с другими мужчинами. К ее искреннему удивлению суровые, битые жизнью партизаны, становились в ее руках мягким воском и готовы были сделать для нее, что угодно. Мария стала больше следить за своей внешностью, в отряде для этого у нее было чуть ли не больше возможностей, чем дома. Возможно из-за этого, а скорее оттого, что она вся сияла от счастья, но Маша чудо как похорошела.

Глядя на нее, перетянутую ремнями, увешанную оружием и тем не менее ангельски хорошенькую и кажущуюся совсем не опасной, командир только крякал от досады. Он то лучше многих знал, насколько смертоносной может быть эта красота, только по прихоти какого-то сумасшедшего художника украшенная не драгоценностями, а орудиями убийства.

— Тебе бы в кино сниматься, артисткой быть, а не по лесам с винтовкой бегать, — говорил он, — твою красоту надо людям показывать, а не в глуши прятать.

— Товарищ командир, война кончиться я и подамся в артистки. Вы мне характеристику дадите? — Ее голос звучал серьезно и заинтересованно, но глаза были далеко, их взгляд блуждал где-то там, далеко за горизонтом, в той далекой счастливой стране где обитала ее душа, и где она только играет деву-воительницу.

— Дура ты Машка! Красивая, а дура. Сколько можно тебе говорить посиди на запасной базе, не лезь в пекло, побереги себя.

Это разом возвращает ее в реальность. Взгляд стекленеет и теперь уже никто не сможет усомниться, что эта девица может и убить, еще как может.

— Я самый результативный боец отряда. — В голосе звучит металл, мышцы лица твердеют и уже сама Немезида, грозная богиня возмездия глядит в глаза командира. — Отстранив меня от операций вы понизите боеспособность отряда. Если вы будете настаивать на своем решении, я обращусь к комиссару.

Ее угроз он не боится, как и она он уже свое отбоялся, но непреклонную решимость чувствует и в сердцах плюнув, отступает.

— Я же не как командир, я по-человечески предлагаю. Ну не бабское это дело война.

— А она нас не спросила, бабское не бабское, бьет всех подряд так, что лучше не уговаривайте. — Напряжение сходит, мимические мышцы расслабляются. Это еще не прежний ангел, но уже и не Немезида. — Пока есть возможность я хочу и буду убивать фашистскую сволочь.

— Ну что с тобой делать, — он сдался окончательно, — готовься, скоро выходим.

— А я как пионер, всегда готова! — Она сверкает ослепительной улыбкой, а взгляд снова устремляется за горизонт.

Но любому везению приходит конец. Этот рейд отряда оказался неудачным. Они попали в засаду. Отстреливаясь боевая группа бежала к лесу. И здесь на опушке, когда уже казалось, что они могут спастись, их накрыло минометным огнем. Егора разорвало в клочья у нее на глазах. Саму Машу взрывной волной отбросило в кусты и она провалилась в небытие.

Очнулась она уже в немецком госпитале. Помимо контузии в ее тело попало два осколка. Ранения были не смертельные, но плен был настоящий. Утопающий хватается за соломинку, она прикинулась случайной жертвой. Спасла молодость, немцы не смогли поверить, что эта хрупкая, большеглазая, бледная до синевы девчонка настоящий партизан, да и нашли ее немного в стороне от места боя и без оружия. Тем не менее домой ее не отпустили. Кое-как подлечив, ее отправили на работы в Германию.

Так в конце 43 года она оказалась в южном Эльзасе. Ее распределили в поместье какого-то фашистского бонзы. Здесь в компании еще тридцати женщин, разных возрастов и наций, согнанных со всех концов Европы, она поднимала благосостояние отдельно взятой фашистской семьи. К сожалению, русской была одна Мария. Режим в имении был не такой строгий как в пересыльном лагере. Охрана, конечно была, но постоянно за иностранными работницами присматривали только две немки, Хильда и Беатрис. Старая, довоенная французская граница была недалеко, там по слухам действовали бойцы Сопротивления.

Оглядевшись, Мария сразу стала думать о побеге. Она присматривалась к подругам по несчастью, стараясь определить, на кого из них можно положиться. Особенно ей была интересна бельгийка Клотильда, главным образом тем, что знала язык и была достаточно бойкой на вид. Но судьба все решила сама. Не прошло и недели, с момента появления Марии, как в имении случилось ЧП.

Английская авиация бомбила небольшой немецкий город, расположенный километрах в пятнадцати от того места где работала Мария. Один из участвующих в налете самолетов был подбит зенитчиками. Экипаж покинул падающую машину, и она, воющим дьяволом, перечеркнула голубизну неба черной дымной полосой и рухнула на границе имения. Раздавшийся взрыв разрушил часть огораживающей его стены и разнес смотровую вышку. Дежуривший на ней солдат, так быстро сбегал вниз, уходя от неминуемой гибели, что бросил свою винтовку на верхней площадке. Поднятая взрывной волной она упала в шаге от Марии.

— Даже не думай! — Заорала стоявшая шагах в десяти Хильда.

До этого она, как и все, глазела на разворачивающуюся у них на глазах воздушную драму. Заметив упавшую винтовку и блеснувшие при этом диким огнем глаза работницы, она бросилась к этой ненормальной славянке, стремясь предотвратить нечто ужасное.

Она кричала по-немецки, и Мария, знавшая всего несколько фраз, ее не поняла, да она и не думала обращать внимание на бегущую к ней с перекошенным лицом немку. Увидев рядом с собой оружие, она действовала на автомате не думая о последствиях. Уже потом она поняла, как опрометчиво было предпринимать попытку побега в незнакомой стране никак к ней не подготовившись. Но тогда, схватив рукой цевье, она испытала такую острую пьянящую радость от обладания оружием, какой не испытывала никогда в жизни, пожалуй даже тогда, когда занималась любовью. Впрочем, это было так давно, еще до плена и словно в другой жизни. От оружия исходила сила, которая вливалась в нее и делала ее не замордованной пленницей, а вершительницей судеб.

Тупая немка не поняла этого, подскочив к Марии она что-то зло крикнула и размахнулась хлыстом. Тратить на нее скудный боезапас не хотелось, да было и не обязательно. Жесткий приклад с хрустом врезался Хильде промеж глаз, вышибая из нее дух и сознание. Оцепеневший охранник издали наблюдавший за ними вскинул винтовку. Сомнения исчезли, это был откровенный бунт и покушение на жизнь арийки. Но он безнадежно опоздал. Его руки еще только поднимали ствол, а выпущенная Марией пуля уже разносила его череп. Второй выстрел достался убежавшему с вышки солдату. Нелепо взмахнув руками тот упал.

Мария бросилась к первому охраннику желая завладеть его оружием, в этот момент из-за дома выскочил еще один солдат с автоматом на перевес. Этот уже слышал выстрелы и был готов палить во все, что движется. Они выстрели друг в друга одновременно, но немец промазал, а она как всегда попала. Завладев трофейным оружием она устроила в поместье форменную охоту на представителей арийской расы. Всего в имении в тот момент было восемь человек немцев, включая двух надзирательниц женщин, управляющего и пятерых охранников. Она перебила их всех, не потратив ни одного лишнего выстрела. Другие вынужденные батрачки даже толком не поняли, что происходит, когда Мария объявила им, что они свободны и могут уходить куда хотят.

К ее величайшему изумлению уйти решилась только одна, уже пожилая, француженка Жанна. Остальные тупо собрались в бараке, где они жили и отказались его покинуть. Некоторые попытались даже задержать Марию, рассчитывая откупиться ею от полиции и патрулей, когда те неизбежно нагрянут, но выстрел, и пуля чиркнувшая по давно не мытым волосам, резко остуди горячие головы и помешать Марии и Жанне уже не пытались.

Быстро переодевшись, взяв еды и по максимуму оружия и боеприпасов, что не смогли унести Мария привела в негодность, они покинули имение и отправились в сторону границы, искать французских партизан, очень смутно представляя как это можно сделать.

Их искали, и за это время она убила и ранила еще семерых солдат и перестреляла с пяток собак. Опытный партизан Мария не стала просто убегать от погони, она устраивала засады и уничтожала преследователей. Обладая преимуществом внезапности и меткости она не подпускала врагов близко, а поражала их на таком расстоянии, что не ожидающие нападения преследователи не могли даже точно сказать откуда был произведен выстрел, не говоря о том, чтобы вести ответный прицельный огонь. На второй день, несмотря на то, что начальство метало громы и молнии, искать их практически перестали. Рядовой состав не горел желанием попадать под пули снайпера и действовал спустя рукава, чисто формально выполняя распоряжения командиров.

Через неделю им повезло, они напоролись на группу бойцов французского сопротивления. Будь Мария одна, все могло бы кончиться не так удачно. Но здесь во всем блеске красноречия себя проявила Жанна. О дьявольской снайперше, наводящей ужас на местные гарнизоны, и за которую немцы объявили награду знали все. Слухи и сплетни существенно преувеличили число убитых ею немцев, но практически не смогли приукрасить фантастическую меткость. Когда Жанна объяснила, кто они такие, их приняли как героев. Уже на другой день Марии подвернулась возможность продемонстрировать свое мастерство. Их группа двигалась по заросшему кустарником и не высокими деревцами склону длинного холма. Внизу, метрах в семистах от них петляла дорога, по которой ехала немецкая легковая машина.

— Эх, не успели перехватить гада! — В сердцах выругался старший группы.

Мария, не поняла, что конкретно он сказал, но сообразила, что машину надо остановить. Знаками она попросила всех остановиться и скинула с плеча винтовку. Старший с сомнением покачал головой. Слишком далеко. Мария улыбнулась ему и спокойно пристрелила шофера, а затем, когда из съехавшего в кювет автомобиля выскочил офицер, убила и его. Фурор был полный, теперь не было никаких сомнений, что она и есть тот самый снайпер. Экспрессивные французы, чуть ли не на руках отнесли ее на свою базу.

Более полугода она воевала в Сопротивлении. Здесь она познакомилась с Билом Стоуном. Английским летчиком, сбитым над территорией Франции и спасенным бойцами Сопротивления. Английский ас не остался равнодушен к чарам прекрасной амазонки. Тем более, что Маша отъевшись на французской кухне, которая даже во время войны была существенно богаче советской, расцвела, похорошела и стала красавица, не отвести глаз. От поклонников не было отбоя, и даже репутация женщины-убийцы их не отпугивала. Маша не то, чтобы влюбилась, нет. Ничего похожего на страсть поразившую ее с Егором не было, но Бил ей нравился больше других поклонников, поэтому она решила, а почему бы и нет, и стала его любовницей.

Когда американцы и англичане высадились в Нормандии Бил уговорил Марию вступить в английскую армию. Он составил протекцию, а такие виртуозы как она были нужны любой воюющей стороне. Мери Курбатофф, под таким именем она была записана в британские войска, даже присвоили звание лейтенанта.

Война в Европе кончилась. Мария могла вернуться домой, но по зрелым размышлениям, она решила не возвращаться в Советский Союз. И хотя ей было всего восемнадцать лет, она уже не была наивной девочкой. Слишком многое ей пришлось пережить и под внешностью соплюшки скрывалась уже умудренная жизнью женщина. Она слишком хорошо представляла, что ее, воевавшую в иностранных армиях, может ждать на родине. Конечно очень хотелось увидеть семью, или даже просто сообщить им, что она жива. Но как это сделать? А потом, она подозревала, что если компетентные органы узнают о ее существовании, а если она даст о себе знать близким, они обязательно узнают, то на семью могут обрушиться репрессии. Нет, Мария Курбатова пропала без вести и пропала. Вместо нее теперь живет Мери Курбатофф, принявшая британское подданство французская партизанка со славянскими корнями.

Била переводили в Бирму, где английские войска добивали в джунглях остатки японских армий. Он звал Марию с собой, и она согласилась. Так, уже в звании капитана английской армии, увешанная боевыми наградами, она появилась в юго-восточной Азии, еще не зная, что именно здесь ее ждет судьба.

Из Бирмы их с Билом перебросили в Сингал. Страна, бывший английский доминион, стояла на грани гражданской войны. Британцы до минимума сокращали свое военное присутствие, но всеми силами улучшали его качество. Бил отвечал за военный аэропорт в Дахе, а Мария стала заместителем начальника охраны посольства. Молодая красавица и боевой офицер стала чуть ли не местной достопримечательностью.

Здесь на одном из приемов, она была представлена генералу Рамизу Кангу. Являясь одним из сыновей Улама Первого, который ушел из жизни, так и не объявив о своем преемнике, принц претендовал на пока еще вакантный престол Сингала. Англичане, верные принципу, разделяй и властвуй, вели в отношении принца двойную политику. Но в тот момент они поддерживали его всеми силами, потому, что прокоммунистически настроенные армии повстанцев, усиленные всевозможным отребьем из Бирмы, и китайскими добровольцами рвались к Дахе. Еще один прокоммунистический режим Лондону был совершенно не нужен, а только не очень многочисленная, подчиняющаяся Рамизу армия, сохраняла относительную боеспособность и могла удержать ситуацию под контролем.

Молодой генерал был поражен в самое сердце. Он много слышал о героине-красавице офицере английской армии, но не очень верил. Мария, в форменном кителе, сшитом на заказ и подчеркивающим все достоинства ее великолепной фигуры, была просто неотразима. Странный темнокожий принц тоже произвел на нее впечатление. Весь вечер они не отходили друг от друга. Он не мог поверить, что эта очаровательная молоденькая девушка на самом деле действительно боевой офицер, собственноручно уничтоживший более полутора сотен врагов. А ей казалось странным, что этот чуткий молодой человек, говорящий ей изысканные, цветастые восточные комплименты, является чуть ли не самодержавным повелителем страны, где они сейчас находятся. Они были интересны друг другу. За первой встречей последовала вторая, затем третья. Они виделись каждый день. И с каждым новым свиданием они незаметно даже для самих себя все сильнее и сильнее запутывались в сетях любви.

Рамиз понял что влюблен, когда ему пришлось покинуть Даху и прибыть к армии. Прожить не видя ее хотя бы день было невозможно. Он не стал размениваться по мелочам и послал ей письмо с предложением стать его женой.

Предложение Рамиза застало Марию врасплох. Она ясно отдавала себе отчет кто он, а кто она и какая пропасть их разделяет. Принц ей очень нравился и волновал ее воображение отнюдь не невинно. Она не задумываясь отдалась бы ему и так, а стать женой? Свои сомнения она высказала Билу. Их отношения уже давно были чем-то большим, чем отношениями двух возлюбленных. И хотя они до сих пор периодически спали вместе, Бил стал для нее скорее хорошим другом, чем любовником. Он помогал советом, если надо всегда подставлял крепкое плечо, на которое можно было опереться. Но каким-то излишним вниманием ее не донимал, предоставляя ей полную свободу, в том числе и в их отношениях.

— Эх, Мери, Мери, ты даже не представляешь какое ты сокровище сама по себе. Да это не ты, а он, должен переживать по поводу, достоин ли он тебя.

Слова Била поразили ее, она ожидала чего угодно, но не этого.

— А как же ты?

— А что я, хоть и жалко мне тебя терять, но такой шанс в жизни дается один раз. А ты достойна короны.

— А почему ты сам никогда не предлагал мне выйти за тебя замуж?

— А ты бы согласилась?

В его, таком всегда спокойном голосе, она вдруг ясно расслышала тревожные нотки надежды. И каким-то женским чутьем поняла, что он тоже, на полном серьезе, делает ей предложение. Это только с ее стороны отношения стали скорее дружескими, а он то любит ее по-прежнему, и не домогается ее, и не афиширует их связь, давая ей свободу выбора.

— Прости меня Бил! — Она уткнулась ему в грудь и слезы сами собой потекли из глаз.

— Ну, что ты, девочка моя. — Он ласково гладил ее по голове. — Ты же боевой офицер, возьми себя в руки.

— Какая же я сука! Я же никогда не любила тебя по-настоящему, а просто пользовалась. Разве такое можно простить?

— Мне нечего прощать. Ты подарила мне столько радости, что ни о каком долге с твоей стороны не может быть и речи. Не бери в голову. Считай, что я тоже стал для тебя только другом.

— А ты сможешь? — Она улыбнулась ему сквозь слезы.

— Я постараюсь.

В тот же день Мария ответила Рамизу, что согласна и никогда потом об этом не жалела.

4. Забавы молодых или нравы институтской общаги.

Однажды у великого философа Канта спросили:

-Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — темненькие или светленькие?

Кант отвечал не задумываясь:

— Седые!

Из непроверенных исторических фактов.

Обшарпанная дверь, в которую Сашка постучал, отворилась. В ее проеме стояла небольшого роста, светленькая девушка, в рубашке и джинсах, плотно обтягивающих ладненькую фигурку.

— Здравствуйте, я к Ирине.

— Ой, а ее нет.

Сашка немного замешкался. Вообще-то они договаривались, что он как-нибудь зайдет к ней в гости в общагу, посмотрит как она там живет, а потом они решат чем заняться. Конкретного времени не назначалось, да и само приглашение прозвучало не очень акцентировано. Но формально оно было, и Сашка чувствовал себя в праве явиться к Ирине в гости.

Шло время зимних каникул. Пол дня Сашка просидел дома, читал, смотрел телевизор. Погода на улице была еще та, холод, ветер, метель. Настоящий февраль. Выходить из теплой уютной квартиры на мороз совсем не хотелось. Но потом из школы пришла сестра. Дашка привела с собой около десятка своих одноклассниц и одноклассников. В малогабаритной двушке стало сразу шумно и тесно. Побыв с полчаса в окружении младшего поколения, Сашка понял, что мысль о выходе на улицу его уже не пугает так, как раньше. Он вспомнил об Иринином приглашении и решил, наведаться в общежитие.

Сегодня она, правда, ему не отзвонила, а сам он ей в общежитие позвонить не мог, но вспомнив, что риск благородное дело, собрался и поехал. По дороге он забежал в магазин, на последние деньги купил бутылку вина, коробку конфет, и зная, что в общаге это точно лишним не бывает, пол батона копченой колбасы. И вот такой облом. Но делать нечего, придется закатывать губы обратно.

Открывшая дверь девушка вопросительно смотрела на него.

— Может ей что передать?

— Да, передайте, что к ней заходил Александр.

— Хорошо.

— Юлька, кто там? — Из-за шкафа отгораживающего входную дверь от внутренностей комнаты показалась еще одна девица.

В отличие от первой, эта была темная, долговязая, чуть ли не с Сашку ростом. Одета она была в домашний халат и тапочки, но это ее ни чуточки не смущало. Лицо ее, кстати, достаточно симпатичное, почему-то вызвало у Сашки ассоциации с лошадиной мордой, но ножки, выглядывавшие из-под весьма и весьма короткого халатика, были очень даже ничего. На первый взгляд девица производила впечатление уверенной в себе и очень решительной особы. Как оказалось впоследствии, первое впечатление было абсолютно верным.

— Это Александр, он к Ирине.

— Ну так чего ты его держишь в дверях? Давай Саша заходи, подождешь ее с нами, рано или поздно она придет.

— А удобно? — Сашка спрашивал для проформы, возвращаться сразу под завывающие порывы метели совсем не хотелось.

— О чем речь? Конечно. Заходи, — и она, решительно взяв его за руку, втащила в комнату. Он, впрочем, и не сопротивлялся.

— Значит так Саша. Меня зовут Инга, она, как ты понял, Юля. Ну а ты тот самый Александр Колесников, про которого нам Ирка все уши прожужжала.

— Надо же, — он снял куртку и повесил ее на вбитый в стену гвоздь, — я и не подозревал, что настолько известен в дамских кругах нашего заведения.

— Да, Саша. Надо больше общаться с народом, узнаете о себе много нового и интересного.

Он снял ботинки, сунул ноги в указанные Юлей, гостевые, как она сказала, шлепанцы и прошел в комнату.

Три кровати, стол, четыре стула, шкаф, магнитофон, небольшая переносная видеодвойка. По сравнению с комнатами, где живут ребята, существенно чище и нет такого бардака.

Осмотревшись, он выложил на стол купленные им конфеты и колбасу, поставил бутылку вина.

— Вот девчонки, это как говориться, от нашего стола, вашему столу.

— Сразу чувствуется культурный человек, — Громогласная Инга, пхнула в бок скромно потупившую глазки ладненькую Юлю, — а наши местные охламоны все норовят прийти на халяву пожрать. Сейчас мы мигом организуем чайку и еще чего-нибудь.

Сашка помыл руки, благо идти никуда было не надо, раковина была прямо в комнате, и чинно присел в сторонке на стул, чтобы не мешаться. Девчонки шустро, буквально минут за десять, еще и чайник не успел закипеть, собрали на стол.

— Прошу.

Инга успела не только порезать колбаску, но и навести на себя марафет и переодеться. Теперь вместо халатика и тапочек на ней было светло-розовое платье и красные туфельки. Платье ей очень шло, но что-то лошадиное в ее облике все равно оставалось.

Сели за стол. Сашка открыл бутылку, налил и себе и девушкам. Выпили за знакомство. Потом за успешное окончание сессии. Девчонки рассказали как сдавались экзамены в их группах, он как в его. Про пятерку, полученную у Шедлова, они знали и засыпали его вопросами, как это ему удалось. Сашка рассказал, безбожно приукрашивая и вставляя различные хохмы, которых в действительности не было. В его изложении, сдача экзамена по математическому анализу выглядела как сплошной веселый прикол. Девчонки были благодарными слушателями, и веселый смех не однократно прерывал Сашкин рассказ. Потом разговор с учебы свернул на другие темы. Обсудили последние фильмы и клипы, сравнили жизнь в общаге и дома, как оказалось во всем есть свои плюсы и минусы. Допили вино, выпили чаю с Сашкиными конфетами. Незаметно пролетело почти два часа. Ирина так и не появилась, и Сашка стал собираться домой.

— Ты чего, подожди еще. — Останавливала его Инга.

— Да не удобно как-то. Все уже обсудили, чайку попили, что я вам тут буду мешать, у вас свои дела.

— Сашок ты нам не чуточку не мешаешь.

— Хорошо, а что делать будем?

— А давайте в картишки сыграем, — предложила Юля.

— Точно, — поддержала ее Инга.

— Хорошо, давайте сыграем, — согласился Сашка и сел обратно за стол.

Он любил иногда перекинуться в хорошей компании в преферанс, но здесь был явно не тот случай. Да и денег у него сейчас не было, а без них игра уже не та, нет азарта и остроты. Впрочем, преферанс девчонки и не предлагали. Играть решили без затей, в дурачка. В качестве ставок собственная одежда. Кто проигрывает, снимает с себя какую-нибудь вещь. Короче, стандартная раздевалочка. Сашка заметил, как девицы обменялись хитрыми взглядами и усмехнулся про себя. Внимательность и память у него и раньше были не плохими, а сейчас стали просто феноменальными, поэтому он практически был уверен в своей победе, даже если они будут откровенно подыгрывать друг другу.

Раздали карты, сыграли один круг. Сашка играл довольно рассеянно, так как был поглощен другим занятием. Карты были не новые, и он запоминал приметы каждой по обложке. К концу круга он мог уже с уверенностью назвать любую карту не открывая ее. Этот кон он проиграл, но расстраиваться не стал и спокойно снял с себя один тапочек.

Следующие несколько игр, как не старались, проигрывали девчонки.

— Что-то тут стало очень жарко, Александр помогите расстегнуть мне молнию.

Инга, первая достигла критической отметки, когда пустяками было уже не отделаться и приходилось снимать, что-то существенное. Сашка с готовностью помог даме. Во-первых бесплатный стриптиз, а во-вторых ему было интересно, до какой стадии неглиже они готовы дойти. Сняв платье, Инга в одном белье, как не в чем не бывало, села за стол и раздала карты.

— Ну что же, продолжим.

Они очень старались, и карта им пришла не плохая, но Сашка был не умолим, и Инга опять осталась дураком. 'Ну все, игра окончена, или она готова снять лифчик', Сашка с любопытством глядел на проигравшую. И Инга его не разочаровала, она действительно была решительная девушка. Не колеблясь ни минуты, она завела руки за спину и без всякого наигранного жеманства расстегнула лифчик и твердым уверенным движением отбросила его в сторону. Она даже не стала пытаться каким-нибудь жестом или, когда раздала карты, картами, прикрыть свою обнаженную грудь. Словно говорила, раз проиграла, имеете право смотреть. Грудь была не плоха, и Сашка с удовольствием смотрел. Он проникся уважением к Ингиной смелости, и поэтому следующие несколько раз проигрывала Юля. Когда пришла пора ей тоже снимать лифчик, Юля несколько нерешительно взялась за лямки, но встретившись с суровым Ингиным взглядом, отбросила сомнения и обнажила грудь, которая хотя и уступала в размерах Ингиной, но была лучшей формы.

Сашка просто тащился от удовольствия. Почти голенькая, узкой полоской трусиков можно и пренебречь, Юля была очень даже ничего. Глядя на девчонок, Сашка испытывал огромное возбуждение и смутное желание раздеться и самому. Он не знал кого из них он хочет оставить в дураках в следующую игру и решил пустить это дело на самотек. В результате лишился второго тапочка, носков и рубашки.

— А ты оказывается более сильное животное, чем кажешься. — Одобрительно заметила Инга, когда он стянул рубашку и остался с голым торсом.

Сашке и самому казалось, что за последние полторы недели он сильно поздоровел и мускулатура стала более рельефной. Но он боялся, что принимает желаемое за действительное, и это оптическая иллюзия добавляет к его телу желаемые штришки. Сейчас слова Инги его приятно удивили и порадовали, значит то не было игрой его воображения, и тело у него действительно такое, каким он себе его и представляет.

Проникнувшись уверенностью в своей неотразимости, он сдал карты и оставил Юльку в дураках.

Та заколебалась, выполнить условие игры, значило раздеться полностью. Сашка уловил ее колебания и не стал настаивать, он и так получил больше, чем рассчитывал.

— Ладно, давайте закругляться, — предложил он.

— Что, значит закругляться?! Я намерена тебя раздеть. Юлька ты чего тормозишь. Уговор был? Проиграла? Снимай трусы.

Понукаемая бескомпромиссной твердостью подруги, Юлька встала, улыбнулась, погибать так с музыкой.

— По просьбе публики, стриптиз. Исполняется впервые.

Она взялась руками за резинку своих трусиков, решительно стащила их с бедер, освободив сначала одну ногу, потом другую, и отбросила в сторону.

— Ву-а-ля. Довольны?

Смотревший за действом во все глаза, Сашка был просто шокирован. Вместо ожидаемого им платинового треугольничка волос в месте схождения Юлькиных ног, он в самой нижней части ее живота увидел неприкрытую маленькую расщелинку. Она разделяла низ выбритого Юлькиного лобка на две восхитительные половинки.

Он с трудом перевел дух, а сердце ухало так, что казалось, разнесет грудную клетку. А еще Сашка страшно возбудился и боялся, что напряженный бугорок на его штанах станет заметен всем, поэтому сидел как можно ближе к столу. Но и по покрасневшей напряженной физиономии девчонки легко определяли его состояние.

— Ну я готова продолжать, — Юлька тасовала карты, — только проигрывать мне больше нечего.

— Будешь в качестве наказания выполнять желания. — У Инги были ответы на все возникающие вопросы и она железной рукой вела ситуацию к желаемому для нее финишу.

— Хорошо, но желания должны быть разумные, и без членовредительства.

— Это естественно.

Юлька уже вполне освоилась со своей наготой и чувствовала себя совершенно естественно. Что нельзя было сказать про Сашку. Кое какой опыт у него был, но в таком фривольном приключении он участвовал впервые. На этот раз проиграла Инга. Она не стала кокетничать как Юлька, а просто встала и спокойно сняла трусы. Дав Сашке возможность увидеть черные завитки жестких волос на треугольнике своего лобка. Эта чернота внизу живота, так контрастировала с по-зимнему белой кожей, что Инга казалась даже более обнаженной, чем была.

Глядя на нее, Сашка вдруг успокоился. Нет, физическое возбуждение не прошло, но он перестал из-за этого переживать. В конце концов девчонки абсолютно его не стесняются, так зачем ему что-то скрывать, увидят, ну и пусть смотрят, жалко что ли. Теперь когда они обе были совершенно голые, он стал испытывать определенный дискомфорт оттого, что на нем еще есть какая-то одежда. Следующий кон он, перестав следить за картой, проиграл и остался в одних трусах. Потом проиграла Юлька, и закончившая первой Инга должна была первой и придумать ей наказание.

Она не стала изгаляться и высказала желание, чтобы Юлька станцевала им в голом виде. Та встала и изобразила несколько па.

— Ну, довольна? — Она взглянула на Ингу, и та кивнула в ответ. — А ты, что заказываешь? — Юлькин взгляд переместился на Сашку.

— Подойди, — внезапно охрипшим голосом просипел он.

Она послушно подошла и встала прямо перед ним, улыбчивая, совершенно голая, немного раскрасневшаяся и прекрасная. Не зная чего он хочет, она была готова поддержать любое его начинание. Сашка еще и не сообразил, что попросить и как себя вести, а его руки, сами собой, одна легла на упругую ягодицу, а другая всей ладонью плотно накрыла бритый Юлькин лобок. От неожиданности она было присела, сжимая колени, в естественно-стыдливом движении и тут же выпрямилась, чуть ли не с вызовом подставив свое мягкоупругое богатство под его жадные до ласк, бесстыдные пальцы.

— Знаете что ребята, — голос Инги вернул их на землю, и Сашка с трудом оторвал руки от Юлькиного тела, — уже с полчаса у меня только одно желание, я хочу чтобы нормальный парень сделал со мной то, что мужчина по определению должен делать с женщиной.

Замерший было Сашка какое-то мгновение переваривал услышанную информацию, а потом радостно заявил:

— Честно говоря, если моя кандидатура устраивает, то я не возражаю.

— Вполне.

— Я бы тоже с удовольствием поучаствовала в этом мероприятии, — голенькая скромница Юля, потупила очи, но из-под опущенных ресниц глаза сверкали ярким похотливым огнем.

— Тогда так, — Инга была прирожденный лидер, — кончаем эти детские игры, Сашка, сними, наконец, сам эти свои чертовы трусы и помоги мне сдвинуть вот эти две кровати. А мы с Юлькой посмотрим, на что ты еще способен, кроме математики.

Он не заставил себя упрашивать. Без посторонней помощи, отстранив сунувшуюся было Ингу, одним ловким выверенным движением, словно всю жизнь только этим и занимался, сдвинул кровати. Девчонки только ахнули, а он не давая им опомниться притянул обеих к себе и они визжащим клубком рухнули на созданное только что ложе.

Все дальнейшее запомнилось Сашке в виде сплошного калейдоскопа чувственных наслаждений. От обилия доступного, жаждущего ласк, такого восхитительного женского тела, просто голова шла кругом. Но он не ударил в грязь лицом, и несмотря на то, что противник вдвое превосходил его численно, вышел явным победителем в любовной битве полов. Вначале он был слишком перевозбужден, но потом, когда избыток гормонов, вместе с использованными презервативами перекочевал в пакет с мусором, Сашка стал изыскано неутомим. Девчонки отдавались, а он любил их во всех мыслимых позах, доводил их до экстаза и бесконечно долго держал на вершине блаженства, пока они не начинали просить пощады.

Буйство плоти продолжалось до глубокой ночи. Первой сдалась Юлька.

— Я больше не могу, — прошептала она, после очередного оргазма, откатываясь в сторону и обессилено вытягиваясь вдоль кровати.

— А ты? — Сашка повернулся и пробежался пальцами по телу лежащей рядом Инги.

Он был еще на редкость бодр и свеж, словно и не было многочасового любовного марафона.

— Ты просто какой-то первобытный монстр. — Прошептала она прижимаясь к нему всем телом. — У меня еще не было таких неутомимых любовников. Конечно, если хочешь, можешь трахнуть меня еще раз, хорошая женщина всегда может, но если честно, то я уже тоже никакая.

— Ладно. — Он погладил ее по груди. — Наверное я просто перевозбудился. А нормальный душек у вас перед сном принять можно, а то эти обливания в тазу у раковины меня уже достали.

— Можно. Пошли мы тебя проводим, заодно и сами совершим водный моцион. Не надо не одевайся. На вот, у нас тут гостевой халат. Да не переживай он чистый. Мы его периодически стираем.

Накинув халаты они выглянули в коридор. Он был пуст, хотя по доносившимся из комнат звукам было ясно, что общага еще очень далека от того чтобы спать. Они благополучно добрались до душевой, благо она оказалась всего-то метрах в двадцати от их двери. Душевая состояла из раздевалки и помывочного блока. Шум льющейся воды и кучка какой-то одежды, небрежно брошенная на стоящую у стены лавку, ясно указывали на то, что она не пустует, но девчонок это нисколько не смутило. Они скинули свои халатики и прошли к душам. Сашка уже ничему не удивлялся и сняв халат шагнул за ними. В помывочном блоке было три крана разделенных перегородками и под одним из них мылись парень с девушкой. Хотя мылись, это слишком громко сказано, они стояли под струей воды и целовались, не обращая ни на что внимания.

Глядя на сладкую парочку Сашка хмыкнул, в очередной раз подивившись царящей здесь свободой нравов. Юлька уже отрегулировала один из свободных кранов и они с Ингой аккуратно, чтобы не намочить головы подставляли под струю воды различные части своих тел. Сашка присоединился к ним. Только здесь намыливая и скользя мокрыми руками по девичьим телам он понял, что все-таки он тоже притомился. Если раньше только мысль о том, что он моется с двумя девчонками уже бы вызвала бурную эрекцию, то сейчас он относился к этому факту гораздо спокойнее. И самое интересное это ему было приятно. Целуя их, гладя и проникая пальцами в самые сокровенные места, он испытывал странное чувство какого-то эстетического удовольствия и философского удовлетворения. Он уже было подумал, что вышел на новые уровень понимания сути взаимоотношений полов, и истинное, высокое наслаждение можно получить только в минуты пресыщения, но тут Юлька намылила и взялась мыть его член. Мысли о высших материях сразу вылетели из Сашкиной головы, а мускул любви, напрягся в ее руках, требуя очередную порцию простых плотских радостей.

Глядя на резко увеличившийся в размерах жезл, Юлька хихикнула, а Инга с притворной строгостью шлепнула их по задницам.

— Все, сегодня больше никаких забав, а то я тоже опять захочу.— Она решительно выключила воду.

Шлепая босыми ногами по мокрому кафелю они потянулись вытираться в раздевалку. В соседней кабинке во всю уже занимались любовью. Юлька было затормозила и хотела что-то сказать, но Инга подтолкнула ее вперед:

— Решили спать, значит спать!

Через минуту они уже все втроем укладывались на двух сдвинутых кроватях. Прижавшись с одной стороны к упругой Юлькиной попке, а спиной ощущая мягкую грудь прильнувшей к нему Инги, Сашка заснул с блаженной улыбкой на губах.

Проснулся он от какого-то шороха, судя по всему прошло не очень много времени, ночь еще продолжалась и было темно. Так и есть в дверном замке поворачивался ключ. Стараясь не разбудить своих соночлежниц, Сашка аккуратно повернулся, чтобы видеть комнату. Он услышал как дверь отворилась и закрылась опять. В предбаннике отгороженным шкафом зажглась тусклая лампочка, используемая в качестве ночника. Послышалась какая-то возня.

— Тихо ты. — Различил он Ирочкин шепот. — Успеем еще. Раздевайся. Только не шуми.

Несколько мгновений слышался только шорох снимаемой одежды, затем в комнату стараясь не шуметь вошла Ирочка в сопровождении незнакомого парня щеголеватой наружности.

Сашка не очень боялся, что она его увидит и узнает. В комнате царил почти полный мрак, и перед ним лежала Инга, да пришедшим и не было до них никакого дела.

Сразу, едва войдя в комнату, парень начал целовать Ирочку, одновременно расстегивая на ней кофточку. Она не отрываясь от его губ помогала ему. Уже будучи почти голым парень, на всякий случай, поинтересовался:

— А не чего, если они проснуться?

— А подумаешь. Мешать они нам не станут и ничего нового не увидят. Ладно снимай все и ложись, а я выключу свет.

Сашка видел, как уже голый парень прошел к свободной кровати, затем свет в предбаннике погас и мимо продефилировала Ирочка, тоже не обремененная одеждой. Сашка еще удивился, как он ее хорошо разглядел в полной темноте.

Скрип пружин, сладострастные стоны и шумное дыхание не оставляли никаких сомнений в том, чем занимается прибывшая парочка. Этот шум разбудил Юльку.

— Ирка, ты что ли? Мужика притащила? — Хриплым со сна голосом спросила она.

— Да, спи спокойно, — хихикнула Иришка, подмахивая задом, а ее усиленно сопевший в это время партнер, похоже, ничего и не заметил.

— А, ну ладно. — Юлька повернулась на другой бок, ее рука обвила Сашку и она снова провалилась в сон.

Сашка тоже, поплотнее надвинул одеяло, и последовал ее примеру.

Проснулся он, когда в окно уже во всю светило солнце и день, судя по всему, был в разгаре. Юльке уже с ними не было. Сашка, стараясь не потревожить еще спящую Ингу, осторожно перелез через нее, нащупал ногами шлепанцы и встал. На подушке Иринкиной кровати из-под одеяла виднелась только одна голова. Как видно, пришедший с ней ночью парень уже их покинул. Стараясь не шуметь, он начал одеваться, собирая разбросанные по всей комнате элементы своего костюма. Застегивая ремень он уловил за спиной шорох и повернулся.

— Ты?!

Ирочка сидела на кровати и ее лицо выражало целый калейдоскоп чувств. Удивление, смущение, подозрение, негодование.

— Что ты здесь делаешь? — Она уже что-то сообразила и голос у нее был как у прокурора.

— Ты что забыла? Мы же договаривались, что я к тебе зайду, вот я и зашел.

— Договаривались? А да, что-то припоминаю. Точно, но это же на вчера?

— А я вчера и пришел, просто тебя не было.

— Да меня действительно не было, я пришла поздно. И по этому ты решил переспать с другой?

— А что такого? — Вчерашний вечер и ночь ощутимо встряхнули Сашкины жизненные принципы и на многие вещи он смотрел теперь совершенно другими глазами. Разговор с Ириной, который еще позавчера заставил бы сильно переживать, сегодня только забавлял. — Ты же тоже спала отнюдь не одна.

— С чего ты взял? — Она смутилась буквально на мгновение, но голос прозвучал с искренним возмущением.

Если бы он ночью, своими глазами, не видел бы обнаженную Ирочку, отдающуюся незнакомому парню, он ее мимолетного смущения и не заметил бы. Но он видел и заметил, и оно подтверждало, что это было, а не приснилось ему. Поэтому на ее возмущение он не обратил внимания.

— Ир, не надо разыгрывать святую. Я все видел ночью, своими глазами. И не только я. Насколько я помню, ты во время этого дела еще и с Юлькой поговорила. Или будешь все отрицать?

Она не ответила.

— Да ладно не тушуйся, у меня к тебе никаких претензий.

— Что действительно?

— Ир, — он подошел и сел рядом с ней, — ну сама подумай, какие претензии. Ты свободный человек, никаких обязательств мы друг перед другом не брали. Все нормально. Как девушка ты мне как нравилась, так и нравишься.

— Ну, что голубки вы уже выяснили отношения, и я могу еще поспать?

— Ой, Ин, извини. Я совсем про тебя забыла.

— Да ладно, мне не привыкать, поэтому не обижаюсь.

— Ну ладно девчонки. Спасибо за гостеприимство.

— Ты уже уходишь?

— Вообще-то сегодня еще каникулы, поэтому если хочешь, могу и остаться.

— Оставайся, — она улыбнулась, и стала похожа на ту Ирочку Козакову, которая ему всегда нравилась, — попробуем построить наши отношения на новом фундаменте.

5. Не рой другому яму.

В драке интегралом по башке не стукнешь.

Тонкое наблюдение математиков-теоретиков.

Трудно сказать почему Рыжов так не любил Сашку Колесникова. Объективно их интересы нигде не пересекались. Скорее всего в основе его ненависти лежала зависть и ущемленное болезненное самолюбие. Петр с детства любил быть первым, любил когда его ставили в пример. Он всегда был первым учеником, так как давно понял, что без этого никуда. Учеба давалась ему не то, чтобы трудно, но звезд с неба он не хватал, и брал всегда усидчивостью и аккуратностью. В школе еще туда-сюда, но в институте, чтобы быть отличником ему приходилось вкалывать как проклятому. Сашка, с его точки зрения, вообще ничего не делал, тем не менее умудрялся не плохо учиться. А то, что Шедлов поставил ему пятерку, а ему этот чертов анализ пришлось пересдавать, вообще было верхом не справедливости. Этому везунчику все слишком легко дается.

Причем при пересдаче, точнее когда он о ней договаривался, был момент, который тоже попортил ему много крови и любви к Колесникову не добавил. Рыжов пришел в деканат, в приемной никого не было, секретарь куда-то вышла. Из-за неплотно прикрытой двери в кабинете декана слышались голоса. Один принадлежал декану, другой профессору Шедлову. Петр подошел ближе и прислушался, речь шла о нем.

— Ну что вы привязались ко мне с этим Рыжовым, на тройку он знает, но он от нее отказался.

— Конечно, зачем ему тройка, он тянет на диплом с отличием.

— Не знаю, отметки это еще не все.

— Но вы же поставили пятерку Колесникову.

— Да поставил и готов поставить еще.

— А этот Колесников учится гораздо хуже.

— Он талант, и я еще раз повторяю отметки это еще не все. Он за несколько минут доказал одну лемму совершенно новым методом. Я потом прикинул этот метод можно применить еще и в других местах. Да во многих диссертациях меньше мыслей. Он не стандартно мыслит, мыслит а не тупо заучивает.

— Да вы прям влюбились в этого Колесникова!

— На счет влюбился не знаю, но работу на кафедре я ему предложу.

— Это ваше право. Но Георгий Семенович не будем ссориться.

— Да я и не собирался с вами ругаться. Что вы хотели, чтобы Рыжов пересдал экзамен? Да пусть приходит и пересдает, я что против.

— Значит договорились?

— Если о самом факте пересдачи, то да. Отметку получит какую заслуживает.

— Ну это естественно.

Послышался скрип отодвигаемого стула и Рыжов поспешил выйти, чтобы его, не дай бог, не застали за подслушиванием.

Эта беседа, о содержании которой он случайно узнал, кислотой травила его мозг. По его самолюбию был нанесен жестокий удар.

К тому же Ирочка Козакова, которая ему нравилась, почему-то не обращает на него внимания, а милуется с этим Сашенькой. Тоже еще Ален Делон мелкотравчатый. А тут он еще случайно услышал, как одна девчонка из общаги нахваливала подружкам Колесникова, расписывая того как улетного и отпадного любовника. Это уже переходило все границы и Рыжов решил действовать.

У него был знакомый, Фима Новиков. На год старше, он недавно вернулся из мест не столь отдаленных, где отбывал полтора года за хулиганство. Сейчас он сидел на шее у матери, перебивался случайными заработками и строил из себя перед салагами блатного авторитета. Рыжов иногда оказывал ему незначительные знаки внимания, считая, что и такая карта в колоде может иногда пригодиться. Фиме же внимание такого респектабельного парня как Рыжов льстило и поднимало авторитет среди той шушеры с которой он в основном и общался. К нему-то Петр и направился. Фиму он нашел в беседке его же дома, где он, уютно расположившись, на очищенной от снега скамейке, в компании каких-то хмурых потрепанных личностей потреблял горячительные напитки неопределенного происхождения.

— А Петро, привет. С чем пожаловал? — Он расплылся в радостной щербатой улыбке.

— Здорово мужики. Фим, есть дело.

— Ну выкладывай.

— Давай отойдем.

— Ну давай.

— Хочешь немного заработать?

— Ну об этом можно не спрашивать. А что нужно?

— Да ничего особенного. Начистите физиономию одному парню.

— А кто такой?

— Студент, как и я.

— Никакой не каратист?

— Да нет, обычный, дохляк.

— Отец не мент?

— Фима он никто, и зовут его никак. Отца вообще нет.

— Чем же он тебя достал?

— А это мое дело. Ну, что?

— Да в принципе можно. Сколько?

— Сто баксов.

— Это даже не смешно.

— Хорошо, твоя цена.

— Пятьсот.

— Триста.

— Договорились.

— Тогда так, завтра я тебе его покажу. Встретимся здесь же, часа в два. Идет?

— Заметано. Выпить хочешь?

— Да нет спасибо, я побегу, дела.

На другой день он показал Фиме Сашку идущего от трамвайной остановки к дому.

— Да, действительно дохляк. Такого ты и сам бы мог раскатать в два счета.

— Тебе, что деньги не нужны?

— Да нет, это я просто так, любопытствую.

— Я светиться не хочу.

— Тогда понятно.

— И никому не говори, что это я тебя просил ему морду набить.

— Об этом мог бы и не предупреждать, ученый.

— Извини, я на всякий случай.

— Ладно проехали.

На другой день Сашка возвращался домой позже чем обычно. Настроение у него было отличное. Новый семестр начался на редкость удачно. Во-первых, позавчера его вызвал на кафедру Шедлов и сообщил, что он в одной из своих статей использовал предложенный Сашкой на экзамене метод доказательства. Сашку он вписал в соавторы, и теперь, он может получить в кассе какие-то деньги. 'Сумма конечно не большая', предупредил профессор, но это для кого как. Выписанные Сашке почти три тысячи были для него огромными деньгами. Во-вторых Георгий Семенович предложил ему поработать на кафедре, Сашка охотно согласился и теперь, помимо сияющих научных перспектив, рассчитывал существенно улучшить свое финансовое положение. В-третьих, на полученные деньги была устроена грандиозная гулянка, а потом, по предложению скромняги Юленьки, они на оставшиеся деньги сняли сауну, и Сашка до сих пор был под впечатлением этого посещения.

На темной, продуваемой пронизывающим февральским ветром улице никого не было. Сашка бодрой трусцой приближался к дому.

— Эй, парень, закурить есть?

Три темные фигуры отделились от забора и перегородили дорогу.

— Не курю.

— Здоровье что ли бережешь?

Сашка видел, что парни нарываются на конфликт и слегка испугался.

'Мобилизация резервов, активация навыков бокса'.

Несколько лет назад, еще в школе, Сашка занимался какое-то время боксом, больших успехов не достиг, но тренироваться ему нравилось. Потом началась подготовка к выпускным экзаменам, к вступительным и стало не до спорта. Уже в институте он несколько раз думал возобновить походы в секцию, но так и не собрался.

Сейчас он вдруг почувствовал, что тело вспомнило все навыки и налилось злой силой, словно он находился на пике спортивной формы. Страх исчез, пришла уверенность, и какое-то обостренное восприятие мира. Он словно чувствовал, все, что произойдет в следующий момент.

— Что молчишь, урод? Когда спрашивают надо отвечать!

— Ребята, давайте разойдемся по-хорошему. Я вас не знаю, вы меня не знаете.

Он знал, что это бесполезно, они хотят драки. Точнее не драки, а просто избить его. Он легко мог бы от них убежать, но решил не делать этого, а поучить слегка подонков, что бы впредь было не повадно приставать к случайным прохожим.

— Ах ты сучек паршивый, оскорбляешь?

Сашка в упор не видел, что, в отличии от парней, оскорбительного он сказал. Но это не играло никакой роли.

Один из них, видимо главарь, попытался схватить его за грудки. Сашка легко увернулся. Второй зашедший слева, хотел ударить его в ухо, но двигался как в замедленном кино, а движение было такое не ловкое, что уклониться от него ничего не стоило. Третий растерянно стоял чуть в стороне, видимо не зная что делать.

Пару минут парни бестолково махали руками, а иногда пытались и лягнуть, но ни разу даже не дотронулись до Сашки. Он легко, какими-то неуловимыми движениями, почти не сходя с места уходил от их неловких ударов. Парни запыхались, с физической подготовкой дело у них обстояло не важно. Видя, что удары не достигают цели, они попытались схватить своего юркого противника, чтобы лишить его подвижности. Но и эта затея провалилась, от захватов Сашка уклонялся также просто, как и от ударов.

— Ну что, вам не надоело? — Весело спросил он тяжело дышащих парней.

— Все падла, тебе конец! — Истерически крикнул один из них, и выхватив из кармана нож бросился на Сашку.

— Однако вы серьезные ребята.

Сашка ушел с линии атаки и четко, даже лучше чем на тренировке, влепил парню правой в челюсть. Хотел добавить левой, но понял, что и одного удара достаточно. Глаза нападающего закатились, и он рухнул как сноп.

— С серьезными ребятами и обращаться надо по серьезному.

Он шагнул к оставшейся парочке. Те попятились. Но шутки со стороны Сашки кончились. Он сделал обманное движение, специально медленно, чтобы атакуемый им парень успел его заметить и среагировать. Тот легко купился, попытался защититься от несуществующего удара и не заметив пропустил настоящий. Сашкин кулак соприкоснулся еще с одним подбородком, и он мысленно поздравил себя со вторым нокаутом.

Третий развернувшись попытался убежать, но не успел сделать и нескольких шагов, как Сашка догнал его и врезал такого пинка, что тот, резко ускорившись, влепился в бетонный забор, огораживающий детский сад, охнул и стек по нему на снег.

Оглядев поверженных противников, Сашка удовлетворенно хмыкнул. Затем он оттащил лежащих на дороге нокаутированных им хулиганов к забору, где постанывал третий, убедился попутно, что все живы и сложил их там живописной кучкой. Оглядев довольно творение своих рук, он насвистывая направился к своему дому, до которого оставалось буквально метров сто.

Настроение и без того хорошее, стало еще лучше.

Если Сашка чувствовал себя великолепно, то о Рыжове сказать этого было нельзя. Он не смог отказать себе в удовольствии посмотреть, как будут унижать его соперника, и тоже караулил возвращение Сашки. Он примерно знал, где Фима собирается провести акцию, тем более, что сам ему это место и советовал. Расположившись так, чтобы его было не заметно, а он видел все, Петр нетерпеливо ждал развития событий, представляя в деталях, как будут метелить Сашку, и коротая тем самым время. Все бы хорошо, но он дико замерз, и только ненависть и желание насладиться желанным для него зрелищем позволили ему вытерпеть пытку холодом.

Наконец Сашка появился, и Рыжов замер в предвкушении долгожданного зрелища. Но все пошло совсем не так, как он это себе представлял. Нанятый им Фима и его знакомые вели себя как последние идиоты. Зрелище напоминало дурацкую комедию, когда все суетятся, бестолково машут руками и только мешают друг другу. Эти дурни как козлы скакали вокруг Сашки, толком его ни разу и не ударив. А потом Фима достал нож. Вот тут-то Петька и испугался по настоящему, сейчас Сашку прирежут, а его посадят как организатора убийства. Его даже бросило в жар от такой перспективы. Он собрался уже броситься туда, помешать, хотел крикнуть, но голос сорвался и из горла раздался только еле слышный сип. А когда он прокашлялся, все уже было кончено. Его наймиты валялись кто где на снегу, а Сашка расхаживал промеж них орлом-победителем.

Сплюнув от досады, он поплелся домой. Чтобы согреться он зашел в кафе. Посидел в тепле, выпил три чашки горячего кофе и немного успокоился. Но как выяснилось, его злоключения на сегодня еще не кончились. Когда он подходил к собственному дому, у подъезда его встретил Фима и два его дружка.

Увидев его почерневшую физиономию, Петр даже испытал некое удовлетворение, так этому козлу и надо, зря он ему только сто баксов авансом дал.

— Ты ничего не хочешь нам дать Петя? — Фима говорил как-то странно и зубов у него стало еще меньше.

— А вы сделали дело? — Рыжов спросил это с ехидцей, но Новиков ничего не заметил.

— Да, и оно оказалось труднее, чем ты обещал, поэтому надо хотя бы сотенку накинуть.

— А член дохлого осла в жопу не хочешь?

— Что?!

— Что слышал! Вы, кретины, его даже пальцем не тронули.

— Кто тебе это сказал?

— Да я сам все видел. Крутые парни, да он разложил вас как последних блядей.

— Ах так, ты все видел и не помог? — Фима схватил его за отворот куртки.

— Да пошел ты! — Петр зло сорвал его руку и оттолкнув шагнул вперед.

— Сука!

Фима размахнулся и удар предназначавшийся Сашке обрушился на лицо Петра. Тот охнул и попытался ответить, но другой парень врезал ему в ухо так, что в голове зазвенело. Третий бросился сзади и повис схватившись за шею. Рыжов попытался его стряхнуть и пропустил удар ногой в промежность. От дикой боли внизу живота он согнулся, а эти подонки, повалив его, начали пинать скорчившееся тело ногами.

Неизвестно чем бы это все это могло кончиться, потому что Фима совсем озверел, но тут Рыжову первый раз за сегодняшний день повезло. Распахнулось окно и какая-то тетка заорала:

— Что это вы делаете! Я сейчас милицию вызову!

Этого оказалось достаточно. Новиков и его приятели тут же бросились бежать. Рыжов пошатываясь поднялся на ноги.

— Молодой человек, может скорую вызвать? — Голос у тетки был притворно участливый.

— Спасибо не надо. — Хрипло ответил Петр, и окно с треском захлопнулось.

Сплюнув кровью, он охая доковылял до подъезда и набрал входной код. Долг Сашки перед ним вырос до астрономических размеров.

6. Жизнь на верху

Вот представьте себе: чистое поле — ни кустика, ни деревца, и вдруг из-за угла выезжает танк!

Армейская быль.

К концу сорок седьмого года войска Рамиза Канга взяли под свой контроль большую часть страны. Гражданская война 46-47 годов была выиграна. Армии красных гартов и отряды других претендентов на престол Сингала были разбиты. Сами претенденты или погибли или отказались от своих притязаний и присягнули на верность Рамизу. Великобритания признала независимость страны и Рамиз, под именем Рамиза шестого Канга, вместе со своей женой Марией, короновался в священном для всех сингальцев храме Батайя.

Только в трудно проходимых болотистых джунглях, на северо-востоке страны, еще скрывались какие-то жалкие остатки разбитых армий, отказавшиеся капитулировать. Но они были бессильны и не опасны.

Все полтора года гражданской войны Мария провела рядом с мужем. Сначала он пытался оставлять ее в Дахе, где располагался английский гарнизон и было относительно безопасно. Но разве она могла оставить его одного. После нескольких безуспешных попыток, он сдался, тем более, что она доказала свою полезность и в качестве военного советника. Ее колоссальный опыт партизанской войны пригодился и здесь, но уже несколько в другом качестве. Она смотрела на проводимые операции с точки зрения противника и ее предположения о том, что могут предпринять их враги часто оказывались верными. Рамиз знал о ее прошлом, и к советам жены по военным вопросам относился серьезно. Он искренне считал, что в его победах есть и ее доля, причем значительная. А она больше всего была довольна тем, что ее предложения спасли многие сотни жизней солдат их армии.

Несколько раз за это время она имела возможность продемонстрировать свою убийственную меткость. И Рамиз говорил, что она его лучший личный телохранитель, с которым он не может расстаться даже во сне. Только когда она забеременела и это уже невозможно было скрывать, он смог отправить ее в Даху. Здесь она за три месяца до коронации и родила ему сына.

Коронация и провозглашение независимости были объявлены всенародным праздником. А потом последовали несколько лет безоблачного счастья. С каждым годом их взаимное чувство только крепло. Мария с некоторым изумлением как-то заметила, что ждет свиданий с мужем после нескольких лет неразлучной совместной жизни, даже с большим нетерпением, чем в начале их связи.

Но долго наслаждаться спокойствием им не дали. Новый этап борьбы за власть в Сингале разгорелся в 53 году. Рамиз совершил ошибку, посчитав, что после коронации, его положение в качестве главы государства незыблемо, он ослабил контроль за своими возможными противниками. Несколько лет мирной жизни вроде бы подтверждали его правоту и молодой король потерял бдительность.

Дядя Рамиза, Буджит Канг, претендовавший на трон еще в 45 году после смерти Улама, как и все принес присягу верности новому королю, но с поражением не смирился. Когда началась война в Корее, а противостояние между США и СССР достигло, как ему показалось максимума, он совершил хитрый ход. Отправившись с визитом в Китай он встретился с 'великим кормчим' Мао и после нескольких бесед объявив вдруг себя сторонником не капиталистического пути развития. Буджит видимо посчитал, что быть диктатором лучше, чем вечным претендентом, тем более, что в прямом столкновении с Рамизом один на один он проиграл. Получив финансовую поддержку в СССР и в Китае, он смог объединить разрозненные антиправительственные силы в единый фронт возрождения Сингала. Усиленный китайскими добровольцами и инструкторами из СССР он начал поход на Даху, и не первых порах добился впечатляющих успехов.

Большой королевский совет, собравшийся в гранатовом зале проходил в напряженной и нервозной обстановке. Бои с отрядами фронта возрождения Сингала шли уже на окраине Дахи. В самом городе действовали банды всевозможного отребья, вылезшего из всех щелей в ожидании поживы и пользующиеся моментом безвластия. В бедняцкие кварталы вообще было лучше не соваться. Подстрекаемые агитаторами они бурли недовольством и гневом. Полиция и армейские патрули с трудом сохраняли хотя бы видимость порядка в некогда относительно благополучных районах. Какое-то подобие власти удавалось поддерживать только в радиусе нескольких кварталов от королевского дворца. Куда стягивались практически все, оставшиеся верными Рамизу, войска.

В порт, под предлогом обеспечения безопасности сотрудников иностранных дипломатических миссий и представительств вошел легкий американский крейсер. На берег высадилось до роты морских пехотинцев, взявших под свою охрану американское и британское посольства.

Сановники собрались для решения вопроса имевшего жизненно важное значение для государства. Вопрос решался один и Рамиз сразу сформулировал его.

— Нам угодно выслушать мнение наших подданных. Оставаться ли в нашем дворце в Дахе или принять предложение посла США и на их корабле покинуть страну, дабы извне руководить нашими войсками по укрощению противоправных мятежников.

Все министры и советники высказывались за то, чтобы покинуть город. Против был только полковник Син Бао командовавший гарнизоном дворца и в некоторой степени случайно попавший на заседание совета. Каждое утро он лично докладывал королю о состоянии обороны дворца и прилегающей территории. Сегодня придя на доклад он узнал, что на это время уже назначен внеочередной совет. Бао уже собрался уйти, но зашедшая в приемную королева Мария, приказала явиться на совет и ему.

Его эмоциональное выступление сводилось к тому, что если король оставит дворец, это будет сигналом для всего возомнившего о себе сброда, что город готов пасть. Без короля мы лишимся половины еще преданных короне частей, а те кто останутся, будут сражаться в два раза менее храбро. Руководить обороной города с борта американского корабля — это фикция.

— Да если бы я был королем, разве я смог бы покинуть дворец и страну в такой момент. — Забывшись выпалил он, и только возмущенное шиканье придворных, чуть ли не пальцем указывающих на идиота в форме, изрекшего такую глупость, отрезвили его. — Простите ваше величество, — пробормотал он, стушевался и сел на место.

Придворные еще какое-то время возмущались, это надо же: 'если бы он был королем', да это чуть ли не бунт!

Рамиз нетерпеливым взмахом руки призвал всех к порядку. Ропот прекратился и обсуждение вернулось в прежнее русло. Все единогласно рекомендовали отъезд, упирая на то, что жизнь короля бесценна и сохранить ее есть их первейшая обязанность. Глядя на то, как пафосно сановники уговаривают его покинуть Даху, Рамиз не мог отделаться от мысли, что руководят, так заботящимися о его жизни, подданными отнюдь не возвышенные чувства, а примитивный страх за свою шкуру. Ведь вместе с ним и они все надеются укрыться за спинами американских солдат или того хуже, сразу перекинуться на сторону того, кого они считают в данный момент победителем.

— Что я здесь слышу?! — Вскочившая со своего места Мария, сверкая глазами, обращалась к совету. — Да это какое-то сборище трусов, а не королевский совет! Какие слова: вынужденное отбытие, временная передислокация, тактическая отлучка. Почему не сказать прямо — бегство!

— Что она говорит! Почему она оскорбляет совет? Кто дал право женщине, пусть и королеве, лезть в дела государства?!

Ропот нарастал, сановники взывали к мудрости короля, а Рамиз любовался женой. Он был тысячу раз прав, когда вопреки воле всех, взял в жены безродную чужеземную авантюристку. Такую женщину нельзя было упускать, даже если ты король. Было бы недостойным его чести, делать ее своей любовницей или наложницей, такие как она созданы для трона. Да в ее мизинце больше мужества, чем во всех этих разодетых, мнящих себя опорой государства, трусах. А как она хороша, в гневе просто не отразима, он поймал себя на мысли, что несмотря на серьезность и трагизм момента, он готов овладеть ею прямо сейчас и улыбнулся про себя, таким фривольным мыслям. Рамиз не собирался вмешиваться, Мария справиться сама, пожалеть ее, прийти на помощь — это выказать неуверенность в ее силах, а она не нуждается в жалости.

— Молчать! И не сметь перебивать королеву! Если хоть кто скажет слово, пока я не выскажу все, что считаю нужным, того я лично пристрелю за неуважение к короне Сингала.

Она обвела толпу придворных пылающим взором и они притихли. Марию знали уже достаточно давно и очень хорошо усвоили, что слов на ветер она не бросает. Король молчал, и не одергивал свою жену, а храбрецов, бросать ей вызов в условиях, когда все висит на волоске, и тем оправдывает любые ее действия, не нашлось. Она ведь действительно пристрелит и не поморщится, недаром ходят слухи, что она убила людей больше чем любой профессиональный убийца. Ей же пристрелить человека, легче чем сплюнуть.

— Скажу одно. Бегство — это не способ решения проблемы для владыки Сингала. Оно самый верный способ отдать власть мятежникам, и поэтому является наиболее вредным образом действия. Да оно может привести к продлению жизни, но какой ценой? В конце концов все мы смертны, но я предпочитаю умереть королевой, А не скитаться изгнанницей по чужим углам. Я остаюсь по любому, а вы смотрите, как бы потом не предпочесть смерть, такому спасению.

Ее страстность на какое-то время передалась и колеблющимся. Совет, пусть и с небольшим перевесом, но рекомендовал королю отказаться сейчас от предложения американцев и сражаться за Даху до конца.

*

Посол США в Сингале принимал у себя командира крейсера, вошедшего в его территориальные воды.

— Еще несколько дней и я вынужден буду покинуть это славное место.

— Что дела так плохи?

— Да не то слово, партизаны давят во всю.

— А как король?

— Король молодец, симпатичный мужик, но ему конец. У него осталась буквально горстка людей.

— И помочь нельзя?

— А чем поможешь? Советы напичкали повстанцев оружием, китайских добровольцев чуть ли не больше чем местных смутьянов.

— Так како рожна мы не вмешиваемся?

— Большая политика, Рамиз не очень устраивает Вашингтон и Лондон своей независимой политикой. Считается, что Буджит будет более управляем.

— А как же его про советские заявления?

— Это ничего не значит, просто он берет у всех, кто может дать. Он подписал секретный протокол, по которому будет следовать всем указаниям из Вашингтона.

— С таким же успехом, он мог подписать подобную бумагу и с Советами.

— Не удивлюсь. Он первостатейная сволочь и порядочности в нем нет ни на грош.

— Так почему мы фактически помогаем такому мерзавцу?

— А потому, что облеченные властью дяди в Вашингтоне решили, что так будет лучше для Америки.

— Но ведь это не так!

— Конечно не так, и этот ублюдок еще преподнесет нам сюрпризов. Я докладывал наверх, но меня никто не хочет слушать. Сейчас все носятся с Кореей, а до Сингала никому нет дела.

Постучав, вошел секретарь.

— К вам какая-то дама.

— Кто такая? — Удивился посол.

— Она не назвалась.

— Местная?

— Нет, судя по рукам это белая женщина из высшего общества.

— Зови.

— Интересно. — Пробормотал он, когда секретарь вышел. — Насколько я знаю, белых женщин в Сингале уже и не осталось. Неужели... — посол замолк на полуслове.

А в дверь уже вошла стройная дама, она откинула вуаль скрывавшую лицо и капитан, с любопытством смотревший на появившуюся в кабинете женщину, был поражен красотою смутно знакомого облика. Посол ахнул удивленный неожиданностью подобного посещения.

— Ваше величество. — Вскочил он и замер в глубоком поклоне.

Тут до капитана дошло, кого он видит перед собой. Ну конечно же, это королева Мария. Кажется она англичанка.

Он тоже встал и поклонился.

— Мадам.

— Чем обязаны счастью лицезреть вашу несравненную красоту?

— Господин посол, я хочу попросить вас выступить посредником на переговорах между королем Рамизом 6 и командующим так называемым фронтом возрождения Сингала Буджитом.

— Ваше величество, такой вопрос нельзя решить в одночасье.

— Поэтому я и пришла лично просить вас об этом. Сделайте это и сделайте сегодня. Сообщите в Вашингтон и действуйте. Промедление действительно смерти подобно.

— Но...

— Только что наша оборона была прорвана и войска мятежников втягиваются в город в районе доков. Вы же не допустите нашей гибели?

— Марк! — Глаза командира крейсера были настолько красноречивы, что посол понял, сейчас он обязан уступить, иначе флот начнет действовать без приказа.

— Хорошо ваше величество, я начинаю немедленно, обещаю вам. Но вы должны понимать, что базой подобных переговоров может быть капитуляция и отречение.

— Благодарю вас господа. Надеюсь до этого все же не дойдет. — Она одарила их ослепительной улыбкой и упорхнула.

— Какая женщина. — Суровый моряк был поражен в самое сердце. — Настоящая королева, во всех смыслах.

— Ну вот, еще одна жертва.

— Да я поражен, как ты мог спорить и отказывать в естественной просьбе такой фее, ты просто не мужчина.

— Ох уж эти морские офицеры, любимцы прекрасного пола. А я прежде всего политик и должен понимать, что на самом деле кроется за ее просьбой.

— Да она же ясно все объяснила!

— Почему сама королева?

— Потому что женщина, потому что напугана. Ну что тебя настораживает?

— Она не дает мне времени на наведение справок и обдумывание сложившейся ситуации.

— Да его действительно нет, если они сейчас займут порт, а прорвавшись в районе доков они это сделают, и перегруппировавшись через день возьмут Даху.

— Это точно, а на счет испуга королевы ты заблуждаешься. Если то, что я про нее знаю правда, напугать ее не возможно.

*

— Ты все проверил?

— Да господин командующий. Все чисто, вы в полной безопасности. Американский катер будет встречать вас у восьмого причала, сам пирс мы тоже проверили, все подходы к нему контролируются моими людьми. Я гарантирую, что там вы в полной безопасности. Бронетранспортер ждет вас.

— Отлично. Нельзя тянуть время, племянничек должен расстаться с короной как можно скорее.

Буджит пребывал в отличном настроении. Им повезло. Перебежчик указал слабое место в обороне Рамиза и они смогли прорвать оборону и занять порт. Теперь противник был окончательно отрезан от внешнего мира и появился удобнейший плацдарм для последнего штурма, если вдруг Рамиз и его сучка надумают все-таки сопротивляться.

А вот и пирс. До катера метров десять. Он вылез из бронированного чрева машины. Выкатившееся из-за гор солнце светило в спину. Что-то насторожило Буджита, он повернулся и щурясь от яркого света разглядел вдалеке угол одной из дворцовых башен. 'Она феноменальный стрелок', додумать мысль он не успел. Тяжелая пуля ударила промеж глаз и разнесла его череп на части. Телохранители дернулись было к еще стоящему, но уже мертвому командующему, но сзади рвануло так, что мало не показалось и они невольно оглянулись.

В порту громыхали взрывы. Собственно порта уже не было. Были руины, похоронившие под своими обломками лучшие ударные части фронта. Пока еще уцелевших косил ураганный огонь открытый правительственными войсками. Это было началом конца. Никогда еще полная уверенность в победе не сменялась так быстро катастрофическим разгромом.

Капитан американского крейсера, стоящего на открытом рейде в виду всего Дахийского залива, в мощный бинокль рассматривал берег. Его не интересовала прекрасная, даже сейчас, панорама раскинувшегося на холмах вокруг залива города. Чудесная оптика приблизила, а ясное солнечное утро позволили разглядеть все что творилось в порту и на пирсе, куда он пол часа назад выслал катер. Теперь он понимал почему вчера он опять имел возможность лицезреть красавицу-королеву. Она сама навестила его, они мило поболтали на светские темы, словно и не было вокруг воины и боли и судьба самой королевы не висела на волоске. Он не смог удержаться и предложил ей переселиться с детьми на его корабль, где они точно будут в сто процентной безопасности, и быть его личными гостями до тех пор, пока все не успокоиться. Она отказалась, изыскано вежливо, но твердо. Правда попросила выполнить один ее маленький каприз, забрать Буджита именно с восьмого пирса. Он удивился, какая разница, куда подойдет катер. Но она обращалась к нему с такой милой улыбкой, что он обещал выполнить ее просьбу. В конце концов, какая ему разница, даже если она, что-то и замышляет, его это не касается. Зато он имел удовольствие приложиться к ее ручке.

Сейчас он понял все. Восьмой причал, даже не весь, а самый его край, были единственной точкой, которая просматривалась из дворца. Король поставил все на выстрел неизвестного снайпера, который должен был на пределе дальности, гарантировать убийство лидера мятежа. Да, Рамиз очень рисковал, несколько шагов, буквально две-три секунды, расстояние больше мили. Но снайпер попал, и теперь обезглавленная верхушка фронта возрождения перегрызется за власть, так как преемника или даже соизмеримой по своему влиянию с командующим, фигуры в его руководстве не было. Буджит метил в диктаторы и никому не давал лишней, с его точки зрения, власти, замыкая все важные решения на себя. Порт был видимо заминирован заранее и его сдача была ловушкой, в которую бунтовщики угодили со всего размаху. Разгром войск в порту можно было бы и пережить, но для этого было нужно жесткое единство и воля руководителей, которого с гибелью командующего мятежный фронт и лишился.

Все это капитан понимал, как и то, что королева использовала свое обаяние для продуманной заранее интриги. Но он на нее не обижался. Да и посол и он были обведены вокруг пальца и по головке их за это не погладят, но пальчик был чертовски хорош и он ни о чем не жалел.

Потом газеты, особенно изгалялись журналисты левых изданий и стран социалистического блока, взахлеб писали о беспрецедентном и коварном нарушении перемирия и злодейском убийстве главы фронта национального возрождения Сингала Буджита Канга. Но победителей судить трудно. После разгрома под Дахой мятеж быстро пошел на убыль. Понеся не такие уж и большие потери, армии противников Рамиза утратили главное — веру в победу. Фронт рассыпался на глазах. Все кто мог, спешили уверить их величество в своей преданности, а кто не надеялся на это бежали за границу или скрывались в труднодоступных районах.

Но это было потом, а вечером того переломного дня, Мария была в рабочем кабинете Рамиза и они чуть не до хрипоты спорили, обсуждая неотложные дела, которые необходимо осуществить для закрепления наметившегося успеха. Мария высказывала свои соображения по поводу их дальнейших взаимоотношений с Великобританией, но тут Рамиз привлек ее к себе и поцелуем прервал фразу на полуслове.

— Я не могу больше сдерживаться, я хочу свою амазонку.

— Что прямо здесь?

— Король я или не король?

— Я повинуюсь вам ваше величество. — Она было взялась за пуговицы, но стук в дверь остановил королеву, и она с невозмутимым лицом опустилась в кресло.

— По вашему приказанию, генерал Бао. — Доложил секретарь.

— Черт, я совсем забыл, что вызвал его. Хорошо зови. Дорогая это не надолго.

— Я ждала почти два дня, подожду еще пол часа.

— Я просто обожаю тебя, моя королева.

Син Бао, только что получивший звание генерала, был вызван, чтобы доложить их величествам о проведенной операции. Он был одним из немногих посвященных в интригу, но даже он о некоторых нюансах мог только догадываться.

— Победа полная, ваше величество, — закончил он свой рапорт, — враг разбит и отступает, точнее разбегается, даже там, где мы и не проводили наступательных операций.

— Отлично генерал. Главное теперь не дать им опомниться. — Рамиз был доволен и не скрывал этого.

Генерал щелкнул каблуками и вышел из кабинета, поэтому не мог видеть, что происходило в нем потом, но по сияющим глазам их величеств он догадывался, и на лице свежеиспеченного генерала блуждала романтическая улыбка.

7. Дар.

— Чем занимаешься?

— Да вот, программу пишу.

— А что за программа?

— Да откуда я знаю? Когда напишу, запущу, тогда и узнаем.

Из разговора программистов.

Сашка вернулся домой с лыжного кросса. Каждую зиму, в начале второго семестра, студентов заставляли сдавать нормы по лыжам. Ребята должны были бежать пять километров. Эти зимние кроссы Сашка не любил, он вообще не любил бегать, особенно на лыжах. Он любил плавать, играть в спортивные игры, заниматься на спортивных снарядах, бороться или боксировать, а вот бег, во всех его проявлениях, вызывал у него отвращение. Но, к сожалению, его не спрашивали, что ты любишь, а что не любишь. Лыжный кросс надо было сдать обязательно. Без него зачета по физкультуре не допросишься.

На этот раз кросс дался ему на редкость легко. Встав на лыжи, Сашка, первые метров стопятьдесят — двести, плелся как обычно, а потом вдруг прорезалась не свойственная ему в этом виде спорта сноровка, и он заскользил по лыжне не хуже чем члены финской сборной. Не было ни усталости, ни тяжелого дыхания, только пьянящее чувство скорости и осознания силы и ловкости собственного тела. Он обходил одного участника за другим. Уже ближе к финишу у него вдруг мелькнула мысль, а не слишком ли быстро я бегу? И Сашка словно споткнулся. По неясной ему самому до конца причине, он резко снизил скорость и оставшиеся несколько сот метров прошел в своей обычной достаточно медленной манере.

— Молодец Колесников, — похвалил его на финише тренер, — на первый разряд норму выполнил. Если бы правильно силы рассчитал и на финише не сдох, мог бы и на рекорд потянуть. Тебе надо серьезно заняться лыжами, у тебя отличные данные.

Сашка что-то буркнул ему в ответ неопределенное, демонстрируя крайнюю степень усталости, которой на самом деле не испытывал. Тренера отвлекли на оформление каких-то протоколов:

— Ладно, отдыхай, потом поговорим, — сказал он и оставил Сашку в покое.

Воспользовавшись этим, Сашка по быстрому сдал лыжи, взятые на прокат на спортивной базе, и тихо свалил домой, не оставшись на пикник, который традиционно устраивали после кросса.

Подходя к дому он завернул на спортивную площадку и подошел к турнику. Подпрыгнув, схватился за перекладину и начал подтягиваться. Выполнив упражнение сорок раз он разжал пальцы и спрыгнул на землю.

Да, однако! Никакой усталости, он мог бы подтягиваться и дальше, но все было ясно и так. Двадцать раз он легко подтягивался и раньше, но не в зимней одежде, которая и сама по себе не легкая, да к тому же сильно сковывает движения.

Домой он зашел в некоторой задумчивости, разделся, умылся, сел на диван, машинально включив телевизор. Но передачи его абсолютно не занимали. Он даже не смотрел на экран. В голове лениво ворочались разные сумбурные мысли и он хотел в них разобраться.

Что-то в последнее время ему явно слишком везет, как-то легко все удается, настолько легко, что это уже настораживает. Накопилось слишком много разных фактов и фактиков, на каждый по отдельности из которых можно было бы и не обращать внимания, но все вместе, они давали пищу для размышлений.

С ним явно что-то происходило, и он хотел понять что. Началось все, пожалуй, с экзамена по математическому анализу. Это просветление, что на него нашло. Раньше он за собой подобного не замечал. Причем, ладно бы это было одноразово. Но нет, сейчас стоило ему сосредоточиться на какой-то проблеме, и сразу, как по заказу, в мозгу всплывает все, что он когда-либо читал, видел, или слышал по этому поводу. Кстати, а это мысль! Ну-ка, какие необычные способности я проявил в последнее время, по сравнению скажем с прошлой осенью? Сашка сосредоточился и тут же удивленно вытаращил глаза. Он вдруг четко и ясно осознал, что он может и насколько владеет своими мозгами и телом.

— Да я действительно какой-то монстр. — Удивленно прошептал он.

Сведенные воедино факты говорили о том, что он по своему желанию может руководить своим организмом, на любом уровне. Сознательно или подсознательно высказанные пожелания начинают выполняться всеми доступными средствами включая те, которые как правило, высшей нервной деятельности недоступны. Скрытые резервы организма, которые обычный человек может реализовать только в стрессовой ситуации и то далеко не всегда, для него доступны, стоит этого пожелать. Более того, органы и ткани его организма начинают очень быстро перестраиваться и видоизменяться в соответствии с его желанием. Скажем я хочу рассмотреть вон тот дом вдалеке. Сашка сосредоточился, дом приблизился на расстояние вытянутой руки, словно он смотрел на него через мощную оптику. Он резко перевел взгляд на предметы в комнате. Сначала все мутно, но вот, словно подстраивается фокус бинокля, изображение начинает проясняться и через секунду он видит ближние предметы также четко, как обычно.

И так во всем. Надо прислушаться и обостриться слух. Надо показать необычную силу и в нужных мышцах напрягутся не 30% волокон, как обычно, а хоть все сто. Более того, если надо, и эти мышцы нужны постоянно, они нарастут чуть ли не на глазах.

Проверим-ка еще одну вещь. Сашка подошел к дверному косяку. На его торце были карандашом сделаны отметки роста его и его сестры. Вот его последняя, сделана год или полтора назад. Перед новым годом мать в шутку мерила его рост, он был на этой же отметке. Но Сашке всегда хотелось быть на пару или тройку сантиметров выше. Он нетерпеливо схватил, первую подвернувшуюся под руку, книгу, карандаш и вытянувшись вдоль косяка, отметил свой рост на текущий момент, и повернулся глянуть на результат. Так и есть, он даже не слишком удивился. Его рост стал больше, как и заказывали, сантиметра на три. Вот так, в 19 лет, он за пару месяцев вырос до желаемой отметки.

Сашка почесал затылок, то-то ему все казалось, что брюки и рубашки стали вроде бы коротковаты. Он то грешил, на то, что вещи сели, а на самом деле причина совсем в другом. Попробуем-ка еще один, контрольный эксперимент. Он засек время, вдохнул и задержал дыхание. Он решил не дышать как можно дольше и посмотреть на сколько его хватит. Интересно, что он сразу почувствовал замедление сердцебиения, что-то еще происходило в организме, но он не понимал что именно. А впрочем не принципиально, сейчас не это было для него самым важным. Быстро бежала секундная стрелка, медленно ползла минутная. Он ждал. Прошло десять минут. Никаких позывов сделать выдох-вдох. Это становилось уже скучно. Двадцать минут. Ладно, и так все ясно. Он может задерживать дыхание и судя по всему весьма надолго.

Откуда у него все эти способности? Сашка задумался. И вдруг вспомнил про чудные, похожие на отчет фразы, которые то и дело всплывают последнее время у него в сознании. Что если попробовать спросить самого себя. Идиотизм, но почему бы и не попытаться. Ведь как говориться: 'Попытка не пытка'.

'Почему способности моего организма так изменились'?

'В мозгу разумного индивидуума, само идентифицирующимся как Александр Колесников, установлена программа сохранения жизнедеятельности организма и его адаптации к изменению условий существования'.

О как! А мы еще смеемся над песней где есть слова: 'Тихо сам с собою, я веду беседу', да от себя можно узнать столько нового и интересного.

'Кто установил эту программу?'

'В доступной информационной базе этих сведений нет'.

Так, оказывается даже у себя нельзя всего узнать. Хорошо попробуем с другой стороны.

'Кто отвечает на мои вопросы?'

'Интерфейсный модуль контекстной подсказки. Осуществляет связь сознания разумного индивида с программой, в доступных мышлению образах'.

'Программа выполняет все желания?'

'Все физически выполнимые и ясно сформулированные желания владельца, могут приниматься как от сознания, так и от подсознания. Больший приоритет у сознания'.

'Может кто-либо извне управлять программой?'

'Таких механизмов не предусмотрено. Управление возможно только изнутри. При внешнем подключении к системе установки удаления, программа может быть только удалена'.

'Как еще может быть удалена программа?'

'По осознанному желанию разумного индивида, может быть запущен механизм самоуничтожения программы. Но выполнение данной процедуры в полевых условиях не рекомендуется'.

'А почему?'

'Информация отсутствует'.

'А откуда тогда взялась эта рекомендация?'

'Из инструкции по использованию'.

'Я могу с ней ознакомиться?'.

'Да, при осознанно высказанном желании'.

'А описание программы существует?'

'В инструкции есть раздел краткого описания'.

'Хочу ознакомиться с инструкцией'.

'Кратко или в полном объеме?'

'В полном'.

Сколько времени его сознание переваривало обрушившуюся на него лавину информации Сашка не заметил, было не до того. Наверное не очень долго, потому что на улице было еще свело, и ни сестра ни мать, домой еще не пришли.

Теперь он знал о своих потенциальных возможностях почти все. Если все, что он узнал из инструкции соответствует действительности, то открывающиеся перспективы просто завораживали. То, что он про себя понял самостоятельно было только малой частью от его реальных возможностей. Правда, так и не прояснился вопрос, когда и как было установлено в нем это чудо иной цивилизации. То, что программа, записанная в его мозгу, создана не людьми, точнее не людьми современной Сашке земной цивилизации, было для него очевидно. Таких высот известная ему наука еще не достигла и не скоро достигнет.

Ладно, он решил попробовать для поиска ответов на интересующие его вопросы использовать свои новые возможности. Активизировав функцию памяти, он почти сразу определил момент инсталляции. Тот самый сон накануне экзамена по математическому анализу. Сейчас он вспомнил его во всех подробностях. На самом деле это был не совсем сон. Его видения были интерпретацией мозга на процесс общения с неведомой сетью, выпустившей коммуникационный луч, который случайно или с неведомой Сашке целью коснулся его глаз.

Соединение и запись информации происходила с помощью органов зрения. Закрыты глаза при этом или открыты для неизвестных лучей несущих информацию значения не имело. Случайно Сашкин мозг оказался способен к контакту, и соединение состоялось. Оно длилось считанные секунды, затем контакт разорвался.

Получил ли Сашка нечто предназначавшееся кому-то другому, или неизвестный луч был запрограммирован установить контакт с первым же подходящим объектом, так и осталось тайной. Как осталось тайной и то, все ли было передано из того, что хотели передать неизвестные создатели сети, или не все. Сашка был склонен думать, что передача была прервана. Потому, что было еще что-то, но, если проводить аналогию с компьютером, инсталляционный файл был скопирован не полностью и процесс установки не состоялся. Благополучно вставшая программа, первым делом уничтожала все лишнее, и это было правильно, так как все лишнее не ассимилировавшееся с организмом, могло иметь для вышеуказанного разумного организма катастрофические последствия. На жизнь как таковую этот информационный мусор мог и не повлиять, но вот на сознание, причем не очень здорово, повлиял бы обязательно. Короче, если бы мусор из мозгов не был сразу же удален, то бывшее разумное существо, в лучшем случае вело в дальнейшем жизнь овоща. В общем никаких следов от дополнительно переданной информации не осталось.

Подумав Сашка решил, что он нарвался на попытку контакта с иной цивилизацией. Гипотеза выглядела вполне логично.

Некая сверх развитая цивилизация, не имея возможности физически послать своего представителя через бесконечные межгалактические пространства, посылает виртуального посланника. Это послание представляет из себя некий код, который встретив подходящий разум, разворачивается в его сознание в полноценное послание или возможно и в посланника. Естественно в первую очередь позаботиться о безопасности тела, которому доверена столь важная и, наверняка, дорогостоящая миссия. Заодно необходимо дать возможность и самому разуму донора полностью реализовать свои возможности, это тоже очень полезно в плане выживания и устройства в мире. Поэтому первой в пакете и стоит программа, реализующая сохранность объекта и позволяющая мобилизовать как физические, так и интеллектуальные его ресурсы по максимуму. При этом используется информация самого объекта, причем не только та, что хранится в нейронных связях его мозга, но и та, что записана в генах, на клеточном и молекулярном уровнях. Случилось так, что по назначению дошло только начало послания, передать остальное что-то помешало. Поэтому, что хотели загадочные инопланетяне оставалось загадкой.

Покрутив эту гипотезу так и эдак, Сашка подумал, что она ничем не хуже какой-то другой, явных изъянов он в ней не углядел и решил считать, что так оно и было. Тем более, что других разумных версий, объясняющих все у него не было. Оставалось решить извечный вопрос — что делать?

Особых вариантов здесь тоже не просматривалось. Никакой информации о другой цивилизации, кроме той, что находилась в нем он сообщить не мог. Программа деятельности посланника, если она была, утеряна. Становиться подопытным кроликом, а такое скорее всего произойдет, если где-то, на уровне государства о нем станет известно, Сашке не хотелось. Отсюда следовал только один вывод. Надо скрывать все с ним случившееся и, по-возможности, не демонстрировать свои способности окружающим, то есть попробовать жить, как он жил до этого, не привлекая к себе излишнего внимания.

Часть вторая

Рывок

1. Почти виртуальное знакомство.

— У меня был больной, который по всем показателям должен был умереть еще лет десять назад, а он все живет и живет!

— Да, такое бывает. И это еще раз доказывает, что если больной действительно хочет жить, то тут медицина бессильна.

Из разговора двух опытных врачей.

Следующие несколько дней прошли без каких-либо значимых событий, хотя повседневной суетой были насыщены под завязку. Сашка ходил на занятия в институт. Успешно выполнил работу полученную на кафедре у Шедлова. Гулял с Ирочкой. Съездил с ней в гости на дачу к Катьке Соколовой, которая отмечала там свой день рожденья и пригласила и их. Оттянулись они там по полной программе. Записался с Тимошиным в секцию волейбола при институте. Иван еще в прошлом году приставал к нему с этой идеей, но перед зимней сессией было не до того. Зато теперь, когда он снова вышел с этим предложением, Сашка его охотно поддержал.

Он придумал для себя несколько состояний, каждому из которых соответствовали определенные психофизические свойства организма, что-то типа определенных ролей. Теперь стоило только пожелать, Сашка, подобно машине, переключался в нужный режим. Его так и подмывало чтобы их опробовать в естественных ситуациях. Занятия в секции, где ясно будет видно, кто на что способен, помогут ему подогнать параметры некоторых его состояний так, чтобы и чувствовать себя уверенно и в тоже время не выделяться на общем фоне обычных крепких ребят.

А еще, как только появлялось время и никто ему не мешал, он изучал и осваивал свои новые возможности. Сашка набрал в библиотеке разных книжек по анатомии и спортивной медицине и с интересом поглощал информацию о своем собственном устройстве. Это было особенно интересно, потому носило для него сейчас сугубо прикладной характер. Еще он аккуратно запоминал все данные, которые касались возможностей людей в самых различных сферах, чтобы самому без нужды не пересекать границы разумного. Подумав, он внес кое-какие изменения и в собственное тело. Укрепил кости, повысил защитные функции кожи и сделал ее более прочной, поигрался с чувствительностью и выносливостью.

А потом случилось событие, которое как выяснилось в последствии, очень круто перевернуло все его дальнейшие планы, да и саму жизнь.

Было начало марта. По календарю уже наступила весна, и когда солнце прорывалось из-за туч, светило оно по настоящему. А так зима еще прочно удерживала позиции.

Сашка ночевал у Тимошина. Тот остался на неделю один, Ким отпросившись в деканате по каким-то семейным делам уехал на родину. Деятельная натура Ивана плохо переносила одиночество и после тренировки в секции он затащил Сашку к себе. Посидели, поболтали, распили бутылочку винца и Иван уговорил его остаться на ночь. Проснулся Сашка рано, теперь чтобы выспаться ему хватало и четырех-пяти часов. Зная, что Тимошин будет дрыхнуть еще часа три как минимум, он оделся, умылся и отправился домой.

Погода на улице была классная. Легкий морозец, яркое бьющее вдоль улицы утреннее солнце, тихий, едва заметный, нежный ветерок, красота. Хотелось петь и дурачиться. Сашка шел, жмурясь от слепящих низких лучей, и улыбался, сам не зная чему. Просто от переполнявшей его радости существования в таком прекрасном мире.

На встречу ему шла девушка. В ореоле света она показалась Сашке чудо какой хорошенькой. Тонкая, легкая, изящная она двигалась грациозно и уверенно. Белая, небрежно наброшенная на плечи невесомая шубка оттеняла красивое смуглое лицо, черные как смоль глаза казались одновременно и холодными и страстными. Она посмотрела на Сашку и тоже улыбнулась. Под ее приветливым взглядом он просто расцвел.

В этот момент ощущение страшной, смертельной опасности пронзило все его существо. Разум еще не осознал, но органы чувств зафиксировали треск и начало едва заметного движения ледяного копья свисавшего с крыши. Он четко видел, что траектория падения много килограммовой сосульки приходится точно на то место, куда вот-вот шагнет девушка.

Тогда он действовал не задумываясь, на подсознании и рефлексах. Уже потом, чуть было не отдав богу душу, он осознал как рисковал, но ни когда не жалел и если бы имел возможность подумать, то рискнул бы ради нее и осознанно.

Поняв какая опасность грозит незнакомке, Сашка что есть силы метнулся к девушке. Он успел отпихнуть ее, на подбегавшего к ним какого-то господина. Кажется даже успела мелькнуть мысль, что она в безопасности и тут мощный удар обрушился на плечо и голову, его швырнуло на тротуар, и острая боль пронзившая тело помутила сознание.

'Аварийное восстановление жизненных функций, временная полная неподвижность'.

Сашка лежал на асфальте среди кусочков льда, на которые разлетелась, чуть было не убившая его сосулька. Поза была не очень удобной, но тратить не многие оставшиеся силы на то, чтобы ее изменить было неразумно. Боль отпустила, точнее он ее чувствовал, но она была вполне терпимой. Видимо включились фильтры. Сознание пребывало в каком-то дремотном состоянии. Сашка все чувствовал, понимал, но как-то вяло. В поле зрения полу прикрытых глаз возник тот хорошо одетый господин, который шел за спасенной им девушкой. Он прикоснулся к его руке и что-то крикнул на незнакомом Сашке языке. Затем отошел.

Внутренним зрением Сашка ощущал как перекрываются порванные сосуды и капилляры, как восстанавливаются изуродованные клетки мышц и поврежденные участки кожных покровов. Потом словно судорога прошла по плечу и части груди. Это сократившись в нужных местах с требуемой силой, а где надо полностью расслабившись, мышцы поставили в правильное положение и зафиксировали сломанные кости. У Сашки было полное ощущение, что внутри его тела царит аврал, подобный тому, что бывает на получившим пробоину судне. Все силы брошены на ликвидацию аварии и в спешном порядке, с немыслимым в обычной ситуации напряжением и скоростью идет восстановление.

К приезду скорой помощи, он уже немного оклемался, и наверное мог бы двигаться и самостоятельно, но не стал тратить сил и разыгрывать из себя героя. Внешне он вроде как пребывал без сознания, хотя уже начинал воспринимать и чувствовать окружающее вполне адекватно. Просто все его внимание и силы сейчас были сосредоточены на сращивание костей. Сашку погрузили в машину и повезли в больницу.

Дорога заняла около двадцати минут. За это время он уже почти полностью ликвидировал основные повреждения и практически восстановил нормальное функционирование организма. Поэтому когда Сашка понял, что машина въезжает на территорию больницы, он решил сделать вид, что очнулся. Из скорой помощи он поддерживаемый санитаром вылез сам. Хотел извиниться и уйти домой, но этого ему сразу сделать не позволили.

Врач осмотрел его и послал делать рентген. Сашке и самому было интересно, что покажут снимки. Когда в лаборатории ему вручили еще влажные отпечатки, он перво-наперво сам посмотрел их на свет, и никаких дефектов не увидел. Осматривавший его врач, которому он передал снимки, подтвердил это. Он сказал, что Сашке сильно повезло и он отделался только ушибами.

— Это просто удивительно молодой человек, при таком ударе и не сломать ни одной кости. Вы просто родились в рубашке. Возможно правда легкое сотрясение мозга, я бы рекомендовал вам все-таки полежать пару дней.

— Спасибо доктор, я лучше домой.

— Ну как хотите.

Взяв на всякий случай справку, Сашка покинул больницу. А часа через два, уже дома, он, стоя перед зеркалом, внимательно осмотрел себя, особенно те места на которые пришелся удар сосульки. Никаких следов не было, и только разорванная куртка, испачканная изнутри кровью, напоминала об утреннем происшествии.

Сашка прошел в ванную и стоя под упругими струями душа понял одну вещь. В первый момент, когда он вдруг осознал возможности своего организма, у него мелькнула мысль, что он, чуть ли не бессмертный. Потом он как-то вообще не думал об этом. Теперь побывав на грани он понял, что заблуждался. Никакая программа защиты не дает полных гарантий. Да он живуч как возможно никто из людей обитающих на этой планете, но убить можно и его. Это не трагедия, не катастрофа, это просто факт, который надо учитывать.

Но эти мысли не долго занимали его голову. Гораздо интереснее было вспоминать спасенную им незнакомку. Она показалась ему на удивление прекрасной. С какой-то грустью Сашка подумал, что он никогда не видел таких красивых девушек, не то что в жизни, а даже в кино или журналах. И надо же так не повезло. Задела бы эта сосулька его чуть полегче. Чтобы не надо было, до приезда скорой, всеми силами цепляться за жизнь, а можно бы было часть энергии направить и на то, чтобы познакомиться со смуглой красавицей. Такой был бы повод! Раненый скромный герой, она бы просто не смогла, не имела бы морального права, не дать ему своих координат.

— Во, дурак! — Сашка чувствительно хлопнул себя по лбу.

Только сейчас он сообразил, что возможно спасенная им девушка захочет навестить его в больнице или по крайней мере справиться о его здоровье. Это вполне естественно, и тут-то ее и можно было подловить. Но он же идиот! Предлагали, полежи пару дней. Какого черта он отказался? А теперь что? Явиться обратно и сказать, что ему сильно поплохело? Кто поверит, уже и следов-то не осталось. Да, упустить такой случай! Сашка даже расстроился, но тут ему в голову пришла, пара мыслей, как можно попытаться найти запавшую в душу незнакомку.

Во-первых, можно попытаться узнать в регистратуре больницы, куда его привезли, спрашивал ли кто про него, и, может, оставляли какой-нибудь телефон для связи. Шансов не много, но тем не менее.

Во-вторых, он может воспользоваться и своей памятью. Он же теперь забывает что-либо только по приказу. Сашка напрягся, вызвал из памяти картину идущей по улице девушки. За ней, метрах в пятнадцати автомобиль. Вроде бы она сидела в нем, когда его несли к скорой помощи. Да точно. Он разглядел за тонированным стеклом край ее белой шубки. Да и зачем вообще бы этот автомобиль там стоял столько времени, если он не имеет к ней никакого отношения? Значит имеет, а номер его Сашка разглядел. По номеру можно найти автомобиль. Это может быть сложно, но реально. А через автомобиль, выйти и на девушку.

Сашка повеселел. Если хочешь, то найти выход можно из любого положения. Программа действий ясна. Теперь надо одеваться и ехать в институт, а завтра вплотную заняться поисками незнакомки.

2. Знакомство и сомнения.

У одного умудренного опытом престарелого банкира, который сумел нажить большое состояние, как-то спросили:

— Какая разница между правдой и ложью?

— Да такая же, как между глазами и ушами, — ответил тот.

— Как это так?

— Просто то, что мы видим своими глазами, — истинно, а то, что слышим ушами, — далеко не всегда правдиво. Например. Произнесенная вслух сумма денег совсем не обязательно равна той, которую вам при этом отдадут.

Любимый анекдот основателя династии Морганов.

На другой день Сашка прямо с утра решил заняться поисками своей таинственной красавицы. Начать он решил с больницы, так как этот путь было легче отработать. Собравшись он вышел из дома и прямо напротив подъезда, через дорогу увидел машину, которую собирался разыскивать. Она стояла к нему боком и номера было не видно, но каким-то шестым чувством Сашка знал, что эта та самая. А через миг рассеялись и последние сомнения, потому что дверь машины распахнулась и из нее вышла спасенная им незнакомка, которую он настроился искать долго и нудно.

Не в силах удержаться, Сашка радостно замахал ей рукой. Она улыбнулась и быстрой легкой походкой направилась ему на встречу.

— Привет!

— Привет!

У нее был очень приятный, чуть с хрипотцой и какой-то интимный голос. От него, а еще оттого, что она оказалась даже красивее чем он ее себе представлял, у Сашки по спине даже мурашки побежали.

— Меня зовут Сайлин.

Какой странный, но приятный акцент. Интересно, кто она?

— А меня Александр, но можно просто Саша.

— Будем знакомы, Саша.

Она протянула ему руку, но как-то странно высоко. Сашка ее неловко пожал, и только по ее удивленно округлившимся глазам понял, что руку ему подали для поцелуя. Да, повадки у девочки явно не здешние. Он смутился, от того что попал впросак, а она вдруг засмеялась.

— Ой, я совсем забыла, что у вас принято пожимать руки и дамам.

— Это вы меня извините, что я сразу не сообразил.

— Это не есть важно. Саша я хочу вас поблагодарить за то, что вчера вы спасли мне жизнь.

— Да, ну что вы. — Он смутился, но тут же решительно взял себя в руки.

Расслабляться нельзя. Судьба дала ему еще один шанс. Она сама нашла его и пришла поблагодарить, кровь из носу, но надо договориться с ней о свидании и взять телефончик. Куда бы ее пригласить? Домой, наверное, сразу не удобно. Кафе, денег мало, и что тут по близости есть поприличнее. Просто прогуляться? Что бы придумать такого, от чего ей будет сложно отказаться? О, кажется это идея!

— Может мы ... — начал он, но не успел закончить фразы.

Из машины вышел и подошел к ним тот крепкий мужик азиатской наружности, который вчера шел за Сайлин. Он что-то сказал на незнакомом Сашке языке.

— Саша, познакомьтесь. Это Джаго, он есть мой, — Сайлин на миг запнулась, ей не хотелось употреблять слово телохранитель и тут же сообразила, — коллега. — И на всякий случай пояснила, — мы работать вместе.

Джаго производил впечатление на редкость уверенного и сильного человека. Он смотрел на Сашку приветливо и открыто, но у того было ощущение, что его сканируют. Причем не только визуально. Одной из особенностей, которыми сейчас стал обладать Сашка, было то, что он мог ощущать состояние биополя человека. Так вот, сейчас у него было ощущение, что едет прощупывание его биополя.

Едва Сайлин кончила переводить, Джаго подал руку и Сашка пожал ее. Рукопожатие Джаго было энергичным и мощным, жесткая пятерня давила словно клещами. Сашка удивленно вскинул брови и, чтобы не дать смять свою ладонь, напряг мышцы больше, чем рассчитывал. Хватка сразу ослабла, и Сашка тоже разжал руку. Джаго широко улыбнулся и заговорил.

— Вы есть очень сильный, — переводила Сайлин, удивленно и уважительно поглядывая на Сашку. — Джаго предлагает пойти в ресторан, он хочет поговорить с вами, а на улице очень холодно.

Сашке стало смешно. Они явно гости с очень далекого юга. На улице около ноля. Для начала марта, это совсем не холодно. Но он благодарно посмотрел на Джаго, тот сам не зная того решил проблему над которой Сашка усиленно думал сразу как увидел Сайлин. Но он хотел закрепить успех.

— А вы, как к этому относитесь?

— О, я буду очень, очень рада. Я сама хотела вас пригласить, но Джаго опередил. Я прошу вас, соглашайтесь.

— Такой девушке я не могу отказать. Я согласен.

В этот момент их разговор был грубо прерван.

— Ах ты гнида черножопая! Тоже в Москву приехал?

Сашка удивленно оглянулся. Метрах в трех от них стоял крупный, неряшливо одетый молодой парень, с обрюзгшим злым лицом. Смотрел чуть в сторону и Сашка понял, что обращается он к Джаго.

*

Настроение у Чеки было препаршивое. Вообще-то, по-настоящему его звали Виктор Чеканов, но кличка Чека приклеилась к нему еще с детского сада, и он сроднился с ней на столько, что сам себя воспринимал именно как Чеку, а не Виктора.

С утра пораньше он пошел к Люське, типа помириться и попросить прощения. Он уже с полгода захаживал к ней. Дородная баба, неопределенного возраста, сама она говорила, что ей 25, но он подозревал, что уже за тридцать. Не очень опрятная, крикливая, с перманентом на не промытых сальных волосах, обвисшей кожей и трясущимися складками жира, она тем не менее обладала и рядом существенных достоинств. У нее была своя квартира. Замызганная и запущенная до скотского состояния, но тем не менее своя. И до вчерашнего дня она его там охотно принимала. Был у нее и свой бизнес, Люська приторговывала паленой водкой и запас пойла у нее всегда был. Симпатичного ей Чеку, она всегда щедрой рукой одаривала двумя, а то и тремя стаканами. Могла и сама немного пригубить за компанию. После этого он хватал ее за необъятную задницу, притягивал к себе, несмотря на ее притворное сопротивление и целовал в липкие толстые губы. После нескольких стаканов Чека ощущал себя настоящим мачо. Его еже не смущал ни нос картошкой, ни вонючий рот с плохими зубами. Кончалось это закономерно. Чека заваливал ее где придется и драл, не обращая ни на что внимания.

Иногда он помогал ей таскать на рынке, где у нее была палатка, ящики с бутылками и тогда помимо пышного тела, он получал от нее и несколько мятых купюр.

Такая идиллия продолжалась около полугода. Но вчера, они поцапались, он даже не мог точно сказать с чего все началось. Все вроде было как обычно, потом кто-то из них пошутил, а другой обиделся. Слово за слово и Люська схлопотала по морде. Такое бывало и раньше, но обычно она только начинала голосить и причитать, когда он слегка учил ее уму-разуму и Чека треснув ее пару раз считал свою мужскую миссию выполненной и успокаивался. Вчера получилось немного по-другому. Люська не стала безропотно сносить его оплеухи, а дала сдачи. Рука у нее оказалась тяжелая, и получивший болезненный удар по носу и тычок в живот, Чека отлетел к стене, чувствительно приложившись затылком. Тут уж он озверел.

— Ах, ты сука! — Заревел он и бросился в атаку.

Люська не испугалась и попыталась еще раз врезать ему по сопатке. Но Чека уже был на чеку. Вспомнив еще не далекую службу в армии, он увернулся от ее неловкого выпада и ударил сам, уже по настоящему. Она попыталась защититься но не смогла. Жестокий удар открытой ладонью снизу, разбил ей в кровь лицо, а второй, кулаком в солнечное сплетение, вышиб дух и согнул пополам. Истерический визг, которым она оглашала квартиру прервался, судорожно и беззвучно, как выброшенная на берег рыба, открывая рот, она осела на пол. Какое-то время он месил ногами вздрагивающее тело, потом внезапно успокоился и сел за стол. Налил полный стакан и с удовольствием, не закусывая выпил. Люська всхлипывая и размазывая по щекам сопли и кровь возилась на полу.

— Ну, что стерва довольна? Будешь знать!

В голове приятно шумело. Чека посмотрел на вставшую на карачки Люську и вдруг ощутил прилив желания. Не долго думая он расстегнул брюки, поставил ее в наклонное положение, уперев руками в стол, и засадил по самое не балуйся. Люська была как шелковая, только сопела капая кровью на стол из расквашенного носа. Сделав свое дело, Чека ощутил полное умиротворение. Он застегнул штаны, и не обращая больше внимания, на так и стоящую с голой задницей буквой 'зю' Люську, довольный ушел по своим делам.

Это было вчера, а сегодня с утра очень хотелось опохмелиться. Он обыскал весь дом, денег не было, мать все забрала с собой или спрятала так, что он не может найти. Делать было нечего и он решил пойти на поклон к Люське. Как не хотелось ему ее проучить, лишив дней на несколько своего общества, но выпить хотелось еще сильнее.

Эта стерва ему не открыла! Он уж и так и эдак ее уламывал. Она была непреклонна. В сердцах он пнул дверь так, что стена содрогнулась и какой-то миг казалось, что хрущеба рассыплется как карточный домик. Но она выстояла, а вот из-за соседней двери, противный старушечий голос завопил, что от хулиганья житья нету и она сейчас вызовет милицию. Плюнув на Люськин дверной глазок, Чека вынужден был ретироваться.

У подъезда он встретил двух приятелей, тоже не успевших еще опохмелиться и пребывавших поэтому поводу в смурном настроении. Уже все вместе она направились в сторону рынка, в надежде разжиться там какой-нибудь монетой или просто бутылкой. Чека шел зыркая по сторонам не добрым взглядом и ища на ком бы сорвать накопившуюся в нем злость.

Где-то за квартал от рынка он увидел беседующих парня и девушку. Рядом стоял смуглый мужик азиатской наружности. Чем-то он неуловимо напомнил Чеке сержанта Агая, бурята по национальности, который нещадно гонял его в армии. Этого оказалось достаточно.

— Мужики, момент. Сейчас разберусь с одной сволочью. — Сказал он своим дружкам и шагнул в сторону Джаго. — Ах ты гнида черножопая! Тоже в Москву приехал?

*

Джаго видел, что мордастый парень со злыми глазами обращается к нему, но не понимал, что он спрашивает и вопросительно смотрел на Сайлин. Та тоже не очень поняла, что он сказал и почему интересуется приездом Джаго в Москву. Сашка понял все, но не знал, как это перевести и нужно ли это переводить Джаго. На какой-то миг они все трое оторопело смотрели друг на друга. А мордастый времени даром не терял. Не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, он быстро перешел от слов к делу.

— Сейчас я падла с тобой поквитаюсь! — Чека шагнул в сторону Джаго и размахнулся.

Он был раза в полтора габаритнее своего противника и никаких сюрпризов не ожидал. Его даже не насторожили холодные спокойные глаза его азиата. Что есть силы он засветил ему в ухо, но кулак не встретил на своем пути головы Джаго, и Чека потеряв равновесие провалился вперед. Своего противника он так больше и не увидел, тот выпал из его поля зрения. Чека хотел развернуться и повторить атаку, но тут ощутил болезненный тычок в бок, А потом все тело скрутила адская боль. Он хотел заорать, но горло было сведено судорогой и из него вырывался только еле слышный хрип. Очухался он в позе эмбриона лежа в снежно грязевой каше на тротуаре.

Без сознания Чека был не долго, минуты три не более. Когда он размахнувшись полез на Джаго, его приятели сделали движение в их сторону, но были остановлены Сашкой. Он чувствовал, что Джаго хоть и меньше, тем не менее гораздо сильнее своего крупного, но рыхлого и не умелого противника и помощь ему совершенно не нужна. Поэтому он обратил свое внимание на двух других потенциальных агрессоров.

— Мужики, а вы куда? — Обратился он к ним, заступая дорогу и одновременно загораживая Сайлин.

— Ты че, козел, тоже по рогам захотел. — Начал было один из них и осекся.

Наглая уверенность в его глазах сменилась сначала изумлением, а потом откровенным страхом.

Их ударная сила, здоровый и непобедимый Чека, валялся закатив глаза в грязи и судорожно подергивал прижатыми к животу ногами. А вырубивший его азиат стоял там же где и раньше и недобро щурил на них свои и без того узкие глаза.

Парень остановивший их, тоже не казался уже таким безобидным как минуту назад. Слишком спокоен и уверен. Может тоже какой-нибудь каратека.

— Вы чего ребята, он же ошибся. По ошибке полез, сдуру. А вы так жестоко.

— Что же надо было дать себя избить по ошибке? — Логика этой мрази Сашку умиляла.

Он посмотрел на Сайлин. Девочка держалась отлично. Никаких эмоций на красивом смуглом лице, кроме легкого удивления не отражалось. Сашка, чувствуя стыд за своих соотечественников, в двух словах объяснил, что те полезли к ним по ошибке.

— Значит инцидент исчерпан? — Спросила она его.

— Да, можно не обращать на них внимания.

— Полицию вызывать не нужно?

— Это лишнее.

— А с этим, что? — Она указала на начинавшего приходить в себя хулигана.

— Дружки позаботятся. Давайте, — Сашка обратился к подельникам Чеки, скромно стоявшим рядом, — забирайте своего, и катитесь от сюда, пока милицию не вызвал.

Те не заставили себя упрашивать и подхватив стонущего Чеку под руки, со всей доступной скоростью поволокли его куда-то во дворы.

— Саша, когда нас прервали, мы с Джаго пригласили вас в ресторан, надеюсь вы не передумали?

— Ни в коем случае.

— Тогда пойдемте в машину.

Мишка уже ждал их, открыв перед Сайлин дверцу.

— Это наш водитель, Михаил, — представила его Сайлин, — а это Александр.

— Да помню, ты Сашка молодец. И этих вы здорово шуганули. — Мишка был рад любой возможности поболтать. — Я уже собрался было вылезти на помощь, у меня и монтировка есть для такого дела.

— А что ж не вылез? — Мишка начинал раздражать, он отвлекал внимание и мешал любоваться Сайлин.

— Да не успел, вы уже и сами справились.

— Тогда кончай болтать и поехали.

— Тоже мне, еще один господин. — Недовольно буркнул Мишка и полез на водительское кресло.

А Сашка уже не обращал на него внимания, потому, что Сайлин уселась и приглашала Сашку занять место рядом с ней на заднем сидении. Все остальные вопросы решали уже разместившись в машине.

Перво-наперво Сашка еще раз извинился перед гостями столицы за напавшего на Джаго кретина. Его заверили, что не стоит обращать внимания на идиотов, их, к сожалению, хватает везде.

— Саша, давай забудем этот случай, у нас есть более важный вопрос, куда мы едем?

Сайлин и Джаго не знал других ресторанов, кроме как в той гостинице, где они остановились. Туда они и предложили поехать, так-как, по их мнению, это место вполне приличное. Сашка, заметив про себя, что если уж день задался, то везет во всем, с радостью ухватился за эту идею. Она давала возможность ненавязчиво узнать где его новые знакомые остановились не задавая лишних вопросов. По дороге, выяснилось, что Джаго, как и Сайлин прекрасно знают английский язык, что было совсем не удивительно, так как он был в Сингале вторым государственным. Сашка, тоже, с грехом по полам, но мог на нем говорить. Словарный запас у него, благодаря феноменальной памяти, был приличный, хуже обстояло с грамматикой и совсем плохо с произношением. Чтобы Джаго мог участвовать в общей беседе, перешли на английский. Для Сашки это было конечно не очень здорово, но были и свои плюсы. От разговора был начисто отсечен Мишка, который до этого, то и дело пытался встревать со своими комментариями. Сайлин несколько раз весело смеялась над тем как Сашка коверкает слова и обещала поправить ему произношение. Это полностью искупало все неудобства.

Сайлин и Джаго остановились в 'Президент отеле'. Джаго быстро договорился и им накрыли стол в небольшом банкетном зале на шестом этаже. Пока он это организовывал, Сашка выяснил у Сайлин, что они пробудут в Москве несколько месяцев и с души у него упал огромный камень. С того момента, как она окликнула, он очень боялся, что она уедет уже завтра, а так у него впереди еще практически бесконечность.

*

Несколько часов спустя, когда Сашка витая в сладких грезах ехал домой, Джаго и Сайлин сидя в удобных креслах обсуждали нового знакомого.

— Ну и что ты о нем думаешь?

— Обычный симпатичный парень.

— И все?

— Все. Если не считать того, что он спас меня от тяжкого увечья или даже смерти.

— Ничего необычного не заметила?

— Мне кажется, я ему нравлюсь.

— Это как раз не необычно, а естественно. Ты всем нормальным мужчинам нравишься.

— Льстец. Что и тебе я нравлюсь?

— Конечно.

— Надо же, не замечала.

— Потому что я умею управлять собой и я на работе. А на работе никакие чувства и эмоции не должны мешать делу.

— Хорошо оправдался. Так что тебе не нравиться в Саше?

— Я не сказал, что не нравиться. Просто он достаточно странный и не так прост как кажется. Я чувствую в нем какую-то тайну.

Сайлин удивленно округлила глаза:

— Тайну?! Джаго, ты меня просто интригуешь. Ну рассказывай, что ты углядел.

Джаго задумчиво почесал переносицу:

— Хорошо, вот послушай. Начнем с твоего спасения. Все происходило на моих глазах. Он двигался очень быстро. Его рывок к тебе был подобен броску кобры, только очень тренированный человек способен на такое и то, сомневаюсь. Далее, его травма. Я видел каким он был после удара. Это был практически труп. Ранения и переломы у него были серьезнейшие, можешь мне поверить, за время службы я насмотрелся на раненых. Да бывают случаи, когда выздоравливают и безнадежные пациенты, но не за несколько часов. А судя по тому, что нам сказали в больнице, он покинул ее почти сразу, как его туда доставили, и ушел сам, своими ногами. Когда мы сегодня его увидели, я пощупал его ауру. Он боец. Такая плотная мощная аура встречается только у очень подготовленных людей в совершенстве владеющих не только своим телом, но и духом. Я чуть проверил его при рукопожатии. У меня сильные руки, а внешне Саша не производит впечатление атлета, тем не менее он пережал меня.

— Надо же, а я и не заметила, что вы устроили что-то типа соревнования.

— Да каюсь. Просто и он и я владеем мимическими мышцами, поэтому на лицах ничего и не отразилось. Теперь, когда этот идиот бросился на меня, Саша был абсолютно спокоен. Подожди не перебивай. На его месте обычный человек хоть немного, но нервничал бы. Таким уверенным можно быть если только полностью контролируешь ситуацию.

— Подумаешь! Я тоже совершенно не дергалась.

— Ты знаешь на что я способен, а он нет. Ты была уверена, рассчитывая на меня, а он только на себя.

— Возможно.

— Но, что ты скажешь, по поводу моих наблюдений.

— Даже не знаю. Я как-то не предавала всему этому значения. Ну очень быстр, я читала, что в состоянии стресса люди иногда творят чудеса. На счет ранения, ты можешь и ошибаться на счет его тяжести, а заживает все на всех по-разному. Не выглядит атлетом, но сильный? Ты извини Джаго, но ты тоже не выглядишь, как герой из американского боевика, хотя, я думаю, реально ты опаснее их всех вместе взятых. — Она хитро прищурилась, — иначе тебя бы не отправили со мной? Скажи, что я не права.

— Наверное так и есть, начальству видней. Да возможно ты и права. По отдельности на любой эпизод можно было бы и не обращать внимания, но все вместе.... Как-то это. Можно тебя попросить об одолжении.

— Конечно.

— Организуй мне еще встречу с этим парнем.

— Толкаешь меня в его объятия?

— Да нет, если не хочешь.

— Я шучу Джаго. Он спас мне жизнь, общаться с ним мне интересно. Конечно я постараюсь его еще куда-нибудь пригласить. Если он только не откажется.

— Он не откажется.

— Ты уверен?

— Абсолютно!

Она вдруг засмеялась:

— Знаешь, я почему-то тоже уверена.

*

Оставшись одна в номере, и уже лежа в постели Сайлин снова подумала о Сашке. Слова Джаго запали в нее гораздо глубже, чем ей это показалось в начале. Сашка, которому она естественно была благодарна за свое спасение, но не более, оказался любопытной личностью. Сначала он показался ей обычным парнем, ничего особенного, симпатичный мальчик, каких вокруг миллионы. Никаких особых эмоций она по отношению к нему не испытывала. Сейчас, после слов Джаго, все это выглядело совершенно в другом свете.

Еще там в Дахе, перед отлетом в Москву, дед сказал ей, что с Джаго она в плане безопасности может быть спокойна. Он лучший из лучших. В бою он один стоит взвода, а то и роты. Это было проверено на практике. И вот такой человек заинтересовался Сашкой, и по его мнению, этот мальчик ему мало в чем уступает. Это уже очень интересно. Ореол таинственности заставил ее взглянуть на него совсем другими глазами. За обыкновенной внешностью и поведением скрывался далеко не обычный человек. Джаго прав, надо познакомиться с ним поближе.

3. Игра.

— Вы так прекрасно зарекомендовали себя на работе, молодой человек, что решили повысить вас в должности и назначить управляющим нашего отделения в Тотонто.

— Если можно, то я не хотел бы ехать в Канаду.

— Но почему?

— Видите ли, по моему глубокому убеждению, все население Канады делится на проституток и хоккеистов.

— Но-но, молодой человек полегче! Между прочим, моя жена — канадка.

— Правда? И за какую команду она играет?

Офисная байка.

Уже более получаса Сашка пребывал в тяжелой борьбе сам с собой. Очень хотелось позвонить Сайлин, но он почему-то не решался набрать ее номер. Эта девушка произвела на его сознание просто сокрушительный эффект. Все время, после того как они расстались, он находился под впечатлением от этой встречи. По нескольку раз он прокручивал в памяти те или иные моменты их недолгого общения, каждый раз находя какие-то новые штришки добавлявшие очарования в ее и без того бесконечно прекрасный облик.

Сашка кругами ходил вокруг телефона. Несколько раз он брал трубку, подносил ее к уху и тут же клал обратно. Он последними словами клял себя за нерешительность, боясь самому себе признаться, что в ее основе лежит банальнейший страх отказа. Пока роковые слова еще не прозвучали, можно тешить себя иллюзиями, а так, он даже не очень представлял, как и зачем дальше жить если надеждам придет конец. И тут неожиданно ехидный голосок из подсознания напомнил:

'А вспомни-ка Наташку. После того, как она тебя бросила, тоже казалось, что все кончено и жизнь утратила смысл, а буквально через несколько месяцев ты и думать про нее забыл'.

'Да как их можно сравнивать! Сайлин она такая... — он не находил нужных слов, чтобы выразить всю глубину того восхищения, которое она в нем вызывала, — а Наташка самая обыкновенная девчонка, не хуже, но и не лучше других'.

'Это ты сейчас так заговорил, а вспомни, что ты думал о ней, пока она была с тобой'.

'Да, тогда она казалась мне самой лучшей, но я не знал о Сайлин'.

'Сайлин, конечно, девочка высший класс! Но и на ней свет клином не сходится, так что давай, звони!'

Понукая и вдохновляя себя таким образом он протянул руку к телефону, но тот вдруг сам настолько неожиданно разразился звоном, что Сашка отдернул руку. Совсем плохой стал, подумал он о себе, вздохнул и решительно снял трубку.

— Слушаю.

— Сашок? Здорово! — В трубке уверенно рокотал Тимошинский басок.

— Привет.

— Чем занимаешься?

— Да так.

— Что-то голос твой не весел.

— Да, что-то настроения нет.

— Ладно кончай кукситься. Ты сегодня вечером должен быть в отличной спортивной форме.

— Да?

— Ты знаешь, что мы сегодня играем с университетскими?

— Конечно.

— Коноваленко заболел. Я договорился с тренером, что тебя включили в команду.

— Да ты что? Я же без году неделя, как в секции. Вместе же пришли.

— Вот именно. Я в команде.

— Ну, ты понятно. Ты же кандидат в мастера и прочее.

— Вот именно. Я видел как ты играешь. Давай Сашок не прибедняйся. Ты очень координированный парень и с реакцией у тебя все в порядке. Росточку правда маловато, но прыгучесть на уровне.

От этого разбора по косточкам, Сашке стало смешно, но и, он не стал обманывать себя, приятно. Грубоватая оценка Ивана льстила его самолюбию и повышала самооценку.

— Короче, — тон Тимошина стан безапелляционным, — я за тебя поручился и ты зачислен в команду. Правда, запасным.

— Понял.

— Что ты понял? Чтобы в четыре часа был как штык в клубе.

— Яволь, мой фюрер.

— Ну, то-то же. А то ломается как девочка. Ладно пока.

— Пока.

Сашка положил трубку. Разговор с Иваном странным образом его успокоил. Он снова протянул руку, собираясь позвонить Сайлин, но тут телефон ожил основа.

— Слушаю.

— Могу я поговорить с Сашей?

Он узнал ее безошибочно, и от звука ее голоса сладко заныло сердце. Она позвонила сама. Сама! Значит он ей тоже не безразличен.

— Да Сайлин, я тебя слушаю. — Ответил он внезапно севшим голосом.

— Ты меня узнал?

— Конечно.

— Это приятно. А что у тебя с голосом?

— Да ничего, — он прокашлялся.

— А я подумала, что это мой звонок произвел на тебя такое впечатление. — Она засмеялась.

И этот ее игривый смех, донесенный по бесчувственным проводам до его слуха, произвел магическое действие. Исчезла скованность и не уверенность. Сашка снова ощутил легкость и сладостность бытия. Этим смехом, она возможно сама не отдавая себе в том отчета, давала ему сигнал, что готова вступить с ним в древнюю как сам мир игру называемую ухаживанием. Теперь он мог смело заигрывать и любезничать не боясь нарваться на категоричный отказ.

— Сайлин, ты же еще вчера поняла, что всегда производишь на меня ошеломляющее впечатление.

— Да, это я люблю, но ты еще не видел меня во все оружии. Вчера мы встретились случайно, и я не была готова.

— Это можно расценивать как намек на возможность свидания?

— А есть желание?

— Ты еще спрашиваешь! Когда и где?

— Ты можешь подъехать к нам в гостиницу, ну, скажем часа в два, выпьем в баре кофе и решим чем заняться?

— Могу, но... — Он замялся.

Чертов Тимошин. Как не вовремя он выбил из него обещание участвовать в игре. Сайлин почувствовала его колебания.

— Саша, что-то не так?

— Сайлин, тут такое дело. В четыре часа наша команда по волейболу участвует в матче с командой университета. Я не могу пропустить эту игру. Если я приду к тебе в два часа, то через час, мне уже надо будет бежать.

— О, это очень жаль. А раньше, я никак не смогу. Но комкать встречу мне тоже не хочется. Хорошо, Саша, давай увидимся позже. — В ее голосе слышалось явное сожаление.

— Сайлин, до завтра я не доживу!

— Но, что же делать? — Интонация была скорее игривая, чем вопросительная.

— А ты не против, если я приглашу тебя на игру?

— Нет, это даже интересно.

— Тогда сделаем так... — он лихорадочно соображал как и где им встретиться, чтобы ей было максимально удобно.

— Саша, — перебила она его, — ты не возражаешь, если Джаго тоже посмотрит на вашу игру? Мне не удобно оставлять его в гостинице одного.

— Конечно, без вопросов! — Он пребывал в состоянии такой эйфории, что был готов соглашаться с любыми ее предложениями. Лишь бы наметившееся свидание не сорвалось.

— Давай тогда мы в три часа будем стоять на том же месте, что и вчера. Это же рядом с твоим домом?

— Да.

— За час мы доедем до спортивного зала?

— Даже быстрее.

— Тогда договорились. До свидания Саша.

— До свидания Сайлин. — Он хотел сказать, целую, но решил, что не стоит быть слишком фамильярным.

Повесив трубку Сашка с большим трудом сдержался, чтобы не завизжать от восторга на весь дом. Радостные чувства переполняли его и требовали выхода. В бешеном темпе он провел бой с тенью. Немного запыхался и ему полегчало. По крайней мере он мог теперь относительно спокойно подготовиться к встрече.

Сашка быстро перезвонил Тимошину.

— Вань у меня небольшая проблема.

— Что случилась? Не сможешь прийти?

— Да нет, тут все нормально. Я буду не один. Как там с местами?

— На счет этого не беспокойся. Ким займет сколько надо. А кто она?

— Ты не знаешь. Пусть Ким займет два места.

— Будет две девушки?

— Нет девушка и дядя.

— Зачем нам дядя?

— А чтоб такие как ты не лезли к девушке.

— Ладно все понял. Ким тебя встретит без десяти четыре у входа.

В указанное время Сашка, Сайлин и Джаго вышли из машины у дверей спортивного клуба института. Народу у главного входа было довольно много, как видно, встречали здесь не только их. Сашка быстро нашел глазами знакомые лица и направился к ним.

Ким был не один, рядом с ним возвышалась глыба Тимошинского тела и с любопытством смотрела на приближающихся Ирочка Козакова.

На какой-то миг ее присутствие смутило Сашку, но он быстро взял себя в руки. В конце концов никаких клятв и обещаний они друг другу не давали. Свободные отношения свободных людей. Его смущение было настолько мимолетным, что надеялся, его никто не заметил.

После взаимных приветствий и представлений прошли в ярко освещенный холл клуба. И здесь Сашку впервые посетила крамольная мысль, а правильно ли он поступил пригласив сюда Сайлин. Не уподобился ли он тому горе-овощеводу, который приходит с вкусным кочаном капусты в загон к козлам и думает, что ему там его дадут спокойно съесть.

В гардеробе она произвела настоящий фурор. На нее и так-то обращали внимание, а когда она скинула шубку, обалдел даже Сашка.

Сайлин, как и обещала, была во все оружии. Она хотела разить наповал и она своего добилась. Подтверждением служил изумленно-восторженный гул вокруг их группы.

Если бы Сашка обладал всей полнотой информации, то возможно лучше бы был подготовлен к устроенному Сайлин шоу. В своем распоряжении она имела великолепные внешние данные и врожденное чувство прекрасного. Эти доставшиеся от природы дары были доведены до совершенства опытнейшими наставницами. Прекрасный вкус опирался на не малые финансовые возможности сингальского королевского дома. А для тела под рукой всегда были тренеры и массажисты, бассейны и спортивные залы. Поэтому нет ничего удивительного, что природный алмаз, обработанный опытными ювелирами и помещенный в прекрасную оправу стал бриллиантом, который не может не вызывать восхищения.

Идеальные линии тела подчеркивались безупречным и элегантным костюмом. Необычная и яркая красота смуглого лица оттенялась тщательно и со вкусом подобранным макияжем. Сашка знал, что она очень красива, но даже он не мог предположить до какой степени она может быть ослепительна, поэтому нет ничего странного в том, что он слегка обалдел.

Его состояние не укрылось от внимательно наблюдавшей за ним Ирочки. Она презрительно фыркнула и стала напропалую кокетничать с Джаго, который, судя по довольной физиономии, был совсем не против подобного развития событий. Ириша очень не плохо знала английский, поэтому языкового барьера между ними не было. Ким, как истинный кавказский джентльмен, цветисто ухаживал за Сайлин не забывая, впрочем, делать экивоки в сторону Сашки. Типа того, что его друг может быть совершенно спокоен за свою девушку, он позаботиться о том, чтобы она вернулась к нему в целости и сохранности. Не желая выглядеть полным идиотом, Сашка поддерживал шутливый тон и смеялся вместе со всеми.

Из гардероба их пути разошлись. Иван, заверив всех, что на глазах у таких девушек они просто не смогут проиграть, потащил Сашку в раздевалку, а остальная компания отправилась на трибуны для зрителей.

— Ты что это такой суровый? — Тимошин жизнерадостно ткнул Сашку пудовым кулаком в бок.

— Да так.

— Сашок, если бы у меня была такая девочка, я бы прыгал до потолка от счастья. А ты еле идешь с кислой мордой.

— Вот это меня и беспокоит. Я здесь, а она там, под присмотром горячего горца.

— Да ты никак влюбился и ревнуешь?! — Тимошин жизнерадостно заржал и что есть силы хлопнул Сашку по плечу.

Тот аж присел:

— Потише дуболом! Так ты меня тоже на больничный до игры уложишь.

— Все путем. Ким нормальный парень. Девушка друга, для горца это святое. — Иван дурашливо произнес последнюю фразу с характерным кавказским акцентом.

— Ага, или ты мне не друг.

— Фигня. Он знает, что если что, я ему ноги выдерну.

— Ладно, — Сашка улыбнулся, я тебе верю.

Сайлин испытывала истинное удовольствие от мероприятия в котором участвовала. Ей нравилась дышать студенческим воздухом, впитывать в себя атмосферу праздника, и лихой бесшабашности. Радовало глаз обилие молодых симпатичных лиц. Приятно заводили откровенно восхищенные мужские и завистливые девичьи взгляды. Здесь все так отличалось от чопорной обстановки закрытого элитного учебного заведения, где обучалась она.

Места на трибунах им достались отличные. Сайлин непринужденно смеялась над шуточками и меткими замечаниями Кима, который просто из кожи лез, чтобы вверенная его попечению дама не скучала. Заметив, что ее интересует все, что связано с Сашкой, он в веселой форме вывалил ей целую кучу информации. Помимо всего прочего, Сайлин с некоторым удивлением узнала, что Сашка считается чуть ли не гением в области математики, к его идеям прислушиваются академики с мировыми именами, а его работы печатают в очень серьезных журналах.

— Надо же, никогда бы не подумала. — Сказала она выслушав дифирамб Кима в честь Сашкиных способностей.

— Это он только с виду такой шалопай. А ты если не веришь, то спроси его, он тебе покажет журналы, где его печатают. — Ким, в отличие от Сашки, который только на второй день решился сделать это, сразу перешел с Сайлин на ты, справедливо полагая, что излишняя вежливость, порождающая некоторое отчуждение, им ни к чему.

Ирочка как оказалось не только очаровывала и так готового упасть к ее ногам Джаго, но и слушала о чем болтают Сайлин и Ким. Когда речь зашла о Сашке она решила внести и свою лепту в просвещение этой вызывающе красивой иностранки.

— Сашок преуспел не только на ниве математики, по секрету могу сообщить, что он считается лучшим любовником в нашем заведении.

— Да? — Сайлин изобразила на лице неподдельный интерес.

— Могу подтвердить это на собственном опыте. Да не пихай ты меня в бок. — Это относилось к Киму, который таким образом пытался остановить Ирочку от разглашения лишней по его мнению информации, хотя, с его точки зрения настоящий мужчина таким может только гордиться. — Мы взрослые люди и не ханжи.

— Значит Саша был вашим любовником? — Сайлин решила подыграть Ирочке, и тем ее несколько смутила.

— Ну... — начала тянуть она, не зная с ходу, что ответить.

Ирина ожидала несколько иной реакции на свои слова. Она хотела слегка щелкнуть по носу наглую иностранку, но эта девица ни капельки не смутилась. Ишь как сверкает бесстыжими черными глазами. Ей действительно интересно каков Сашка в любовном деле, того и гляди так разойдется, что прям сразу и побежит проверять информацию. Спасла ее из неловкого положения начавшаяся игра. Она отвлекла внимание и разговор на время прекратился.

Вопреки заверениям Ивана, матч начался для их команды крайне неудачно. Они с треском проиграли первую игру. Сумев вколотить противнику только три мяча. Поменялись сторонами. Во второй игре институтские собрались и вначале оказывали университетским вполне достойное сопротивление. Достаточно долго счет висел на цифрах 6:7 в пользу института. Подача несколько раз переходила с одной стороны на другую, а результативного удара все не было. Затем что-то опять разладилось и они пропустили четыре безответных мяча и благополучно слили и эту игру.

Все это время Сашка сидел на скамейке запасных. И мог сколько угодно про себя злиться на то, как раскатывают их команду. Тренер не очень верил в его способности и поддался на уговоры Ивана только от безысходности. Он готов был дать Сашке поиграть, если бы они безоговорочно выигрывали, а так — нет. Он не собирался терять и так призрачные шансы.

Сайлин не была болельщицей, но азарт большого зала захватил и ее. Она кричала и переживала вместе со всеми и не могла понять, почему не выходит играть Сашка. Джаго тоже очень хотел посмотреть на его игру, но, как и Сайлин был вынужден мириться с неизбежным.

Третья игра началась опять неудачно. Команда Сашки пропустила пять мячей и было видно, что у ребят совсем опустились руки. Тренер взял перерыв. Иван опять предложил выпустить на площадку Сашку, мол все равно хуже уже не будет, пусть хоть немножко поиграет в настоящем матче. Тренер подумал и махнул рукой, действительно какая теперь разница с каким счетом проигрывать. Так после перерыва Сашка оказался на игровой площадке.

Его появление вызвало ехидные смешки со стороны болельщиков противоположной команды. Это было не мудрено, так-как среди долговязых волейболистов, Сашка, со своим среднем ростом, действительно смотрелся несколько комично.

Под еще не прекратившееся шушуканье и редкие смешки, команда университета подала мяч. Сашка был заведен и решил на время забыть об осторожности и пожелании не высовываться. Он четко представлял траекторию полета мяча, видел куда он может попасть, а также чувствовал, что игрок, в чьем секторе мяч должен приземлиться, его не возьмет. Поэтому он сместился со своего места и высоко выпрыгнув, резким ударом направил мяч в сторону площадки соперников. Это было настолько неожиданно и быстро, что никто даже не успел дернуться, а мяч уже врезался в пол на стороне команды университета. Над залом повисла гробовая тишина, а потом он взорвался аплодисментами.

Подача перешла к их команде и подавал Сашка. 'Ну сейчас вы у меня попляшите', с веселой злобой думал он посылая мяч в сторону соперников. Сильную крученую подачу они взять не смогли. Сашка влепил им пять мячей и сравнял счет. Он уже было решил, что забьет их своими подачами, но не до оценил команду университета. Они приноровились и с пятой попытки взяли Сашкину подачу. Его собственная команда к тому моменту расслабилась и в результате они подачу проиграли. Но хребет фортуны противника уже был сломан. Игра Сашки вдохновила команду, влила в нее новые силы и они все заиграли на совершенно другом уровне. Иван, выпрыгнув над сеткой забил красивейший мяч, потом Андрей Крутов и тот же Тимошин как по нотам разыграли еще одну комбинацию принесшую их команде еще одно очко. Затем снова отличился Сашка в падении вытащивший казавшийся безнадежным мяч, который после этого был разыгран и увеличил счет в их пользу.

Трибуны ревели. Тренер что-то кричал охрипшим голосом. А у игроков Сашкиной команды словно прорезалось шестое чувство. Они ощущали друг друга и играли как один хорошо отлаженный механизм не делающий ошибок. Эту игру они выиграли. В следующей, команда университета попыталась снова переломить ход встречи в свою пользу, но эта попытка была безжалостно пресечена, и они снова с треском проиграли.

Перед последней, решающей игрой, команда Сашки была явным фаворитом, и они оправдали доверие, в пух и прах разнеся соперников. Матч был выигран. Едва прозвучал финальный свисток, трибуны взорвались победным ревом. Экспрессивные болельщики толпой повалили на площадку и на руках понесли их в раздевалку.

Находясь в самом эпицентре этого вселенского восторга, Сайлин вдруг впервые почувствовала гордость оттого, что ее считают его девушкой. До этого ей и в голову не приходило, что такое в принципе возможно. Она как и все что-то кричала и размахивала руками и тут встретилась взглядом с Сашкой, которого на руках проносили мимо того места где они стояли. Это была случайность, она не успела подготовиться и он прочитал в ее глазах даже больше чем она собиралась ему сказать.

4. Награда герою

— Машенька, я тебя так обожаю! Я просто схожу с ума!

— Слава Богу, наконец-то ты заговорил, как нормальный.

Из разговора влюбленных.

Победоносный матч отмечали в небольшом уютном кафе, которое предложил Ким. Он же был основным организатором и вдохновителем этого мероприятия. Когда Иван и Сашка вышли после игры из раздевалки, то их уже ждала, не очень большая, но хорошо организованная и тесно сплоченная группа их болельщиков, а главное и очаровательных болельщиц. Ким им сразу в безапелляционной форме заявил, что никаких отказов они не потерпят, а пока господа игроки приводили себя в порядок, они уже все решили:

— Машины ждут, столики заказаны, девушки в нетерпении.

Девушки сплотившиеся вокруг Кима, как гвардия вокруг Наполеона, поддержали заявление своего трибуна гулом голосов, общий смысл которых сводился к тому, что гулянка уже заряжена, а без героев она им будет не в радость. Этот аргумент естественно решил все, хотя, герои и так не собирались отнекиваться.

В три машины, народу набилось под завязку, аж 22 человека, двенадцать парней и десять девушек. Водители пойманных машин только рот открыли от изумления. Но Джаго, по молчаливой просьбе Сайлин, спонсировавший данное мероприятие, щедро выдал Киму дензнаков и тот быстро загасил даже еще не начавшееся возмущение, ловко сунув каждому из водителей дополнительно по хрустящей бумажке.

Ехали, как сельди в бочке, но весело и совсем не долго. Короткая дорога даже немного огорчила Сашку, потому что, сидевшая у него на коленях Сайлин была так крепко притиснута со всех сторон к нему, что обнимавшими ее руками он чувствовал как приподымается при дыхании грудь и бьется сердце. Он просто балдел от такой близости к ней, но все хорошее почему-то всегда кончается очень быстро, так и эта поезда заняла не более десяти минут.

В кафе на раз сдвинули несколько столов и веселье началось. Компания была уже разогрета и времени на раскачку ей не потребовалось. Шустрые официантки еще не успели расставить напитки и закуски, а радостный визг уже огласил полутемный зал. Серега, когда-то закончивший музыкальную школу уселся за стоящее в углу пианино и выдал такой зажигательный канкан, что девочки не удержались и тут же его и изобразили. К ним присоединились и ребята и стены заведения вздрогнули от ритмично вскидываемых и опускаемых ног.

Возникшее у немногочисленных посетителей недовольство было молниеносно погашено предложением выпить мировую за их счет, а через пятнадцать минут все кто был в кафе уже представляли одну безудержно веселящуюся компанию.

Сайлин была полностью захвачена бесшабашной удалью русской гулянки. Теперь она стала по-немногу понимать, почему ее бабушка до сих пор с ностальгией вспоминает родину. Ничего подобного в других странах ей видеть не приходилось. Глаза Сайлин сияли от удовольствия, в подобных пьянках она никогда в своей жизни не участвовала и даже не представляла, что такое возможно. В нее, как и во всех, словно вселился легкий демон безумия, не то, чтобы лишивший разума, но стерший многие ограничительные линии. Сайлин так непосредственно отдавалась настроению праздника только в далеком детстве. Она смеялась до слез, плясала канкан, скакала по столам и даже прошлась колесом, вызвав шквал аплодисментов. Разойдясь она даже решилась попробовать водки, хотя Сашка ее и предупреждал, что это очень суровый напиток. От лихо сделанного глотка, у нее глаза полезли на лоб и из них брызнули слезы. Огненный спазм перехватил горло. Кое-как откашлявшись и выпив стакан томатного сока, заботливо подсунутого Сашкой, она отошла привести себя в порядок и дала себе зарок больше этой огненной воды не пить.

Когда она вернулась, первый заряд молодой энергии был уже сброшен и на какое-то время ее бешено бивший фонтан поутих. Звучала незнакомая тягучая мелодия, компания в основном переместилась за стол, несколько пар медленно танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Она немного поболтала с Сашкой, а потом он пригласил ее на танец. Крепкие руки обвили ее стан и она полностью отдалась их власти, откинув голову и позволив ему вести себя в завораживающий мир какой-то щемящей душу песни. Он что-то шептал ей на ушко, смысл его слов не доходил до сознания, но она упивалась самим голосом, его тихими интимными интонациями, ей так приятно было чувствовать его ласкающее дыхание на своей коже, от него по ней бежали мурашки. Она с чем-то соглашалась, улыбаясь ему в ответ. Томная нега охватившая тело и мысли дарила неописуемое блаженство. А потом вдруг его лицо приблизилось к ней вплотную и губы слились в их первом сладострастном поцелуе. Это было нечто. Она просто растворилась в полном и безграничном счастье, перестав существовать в этот момент как отдельная личность.

Музыка смолкла, но они этого не заметили и продолжали, крепко обнявшись, стоять у небольшой эстрады в углу зала.

— Герой сегодняшней встречи никогда не теряет времени даром, поэтому и добился столь впечатляющих успехов. Но тем не менее, я бы попросил их, прервать на время столь приятное занятие, и вернуться к столу.

Тамада Ким постучал вилкой о фужер привлекая к себе их внимание. Сашка с трудом оторвался от губ Сайлин и замутненным взглядом посмотрел в его сторону.

— Саша, я конечно извиняюсь, но без вас, наше застолье сейчас как свадьба без невесты. Народ хочет сказать столько тостов в твою честь, а в твое отсутствие, согласись, это как-то не очень серьезно.

Ну что было делать? Желание масс — закон. Пришлось вернуться и продолжить застолье. Но Сайлин, хотя смеялась и веселилась вместе со всеми, но еще долго продолжала находиться под впечатлением поцелуя.

Конечно, в компании, где было много молодых мужчин, она пользовалась бешеным успехом, но Сашка решительно пресекал все попытки других парней завладеть ее вниманием. В один из моментов, когда словесные доводы перестали действовать, он подхватил ее руками за упругую попку и забросив себе на плечи, спасался от настырных поклонников бегством, перепрыгивая через столы и стулья. Сайлин сидя на нем визжащей от восторга и страха, а потом смеялась вместе со всеми. Это положило начало новой затее, сначала шуточным забегам, а потом танцам с девушками на плечах.

Веселясь вместе со всеми Джаго не терял из виду Сайлин. Какое-то время он еще был ее телохранителем, но потом понял, что сейчас, он здесь в этом качестве лишний. Сашка не отходил от девочки ни на минуту. Джаго был на десять лет старше их и видел то, в чем они сами себе еще не давали строго отчета, а именно, то взаимное влечение двух людей, которому покорны все возраста и которое называют любовью. В принципе он был не против этого. В Москве им предстояло прожить довольно долго и принцессе нужно общество помимо его. Сашка был несколько странный, но к принцессе питал исключительно положительные чувства и Джаго он тоже был симпатичен. Понаблюдав уже второй день за этим парнем он был уверен, что от случайностей он Сайлин защитит, а никакой другой опасности Джаго не чувствовал. Поэтому он немного расслабился, дурачился вместе со всеми, танцевал и целовался с Ирочкой. Он даже позволил ей утащить себя за портьеру, где имел удовольствие на ощупь ознакомиться с ее роскошным телом. Эта девушка ему нравилась и он своими умелыми пальцами довел ее до пика наслаждения. Не очень переживая по поводу того, что ее, хотя и сдерживаемые стоны, могли услышать в зале. Впрочем, шум и гам там стоял такой, что даже если кому-то и пришла в голову мысль прислушаться, он вряд ли бы что расслышал.

Расходились уже далеко за полночь, после неоднократных напоминаний о том, что заведение закрывается. Сашка и Джаго расплачивались с хозяином, собственно платил Джаго, а Сашка выступал только в качестве переводчика и консультанта, присматривая чтобы пронырливый владелец кафе не слишком наживался на слабо ориентирующихся в российских ценах иностранцах. Они уже расставались с ним, довольные друг другом, когда чувство некой угрозы заставило Сашку и Джаго со всех ног броситься к входу, у которого, со стороны улицы их ждали Сайлин и Ирина.

Девчонки ожидая своих кавалеров весело болтали о разных пустяках с интересом присматриваясь друг к другу. Сайлин, зная, что Ирочка была любовницей Сашки, который стал далеко ей небезразличен, мысленно все время сравнивала себя с ней, что было достаточно сложно, ибо при некотором общем сходстве фигур, они были абсолютно разные. В свою очередь Ирина тоже с большим любопытством изучала эту внезапно появившуюся на их горизонте восточную красавицу и прикидывала, какие у нее есть шансы в борьбе с ней за мужское внимание. При этом обе хотели как можно больше узнать друг о друге, и было не мудрено, что они были поглощены разговором и не замечали ничего вокруг.

Два бритоголовых подвыпивших парня подошли и остановившись какое-то время рассматривали увлеченно беседующих девушек.

— А козочки очень даже ничего. — Громко, чтобы услышал не только приятель, заявил один из них.

— Да, за таких вполне можно подержаться. — Поддержал его другой.

Сайлин и Ирочка оторвались друг от друга и удивленно уставились на непрошенных кавалеров. Заметь они их раньше, можно было бы зайти от них в кафе, а так они, облокотившись о перила крыльца, заняли позицию отсекающую девчонкам путь к отступлению. Впрочем об отступлении или о том чтобы позвать на помощь они еще не думали, так-как особой опасности не ощущали.

— Кто это такие? — Сайлин была безмерно удивлена, она еще не привыкла, что к ней могут пристать на улице.

— Да козлы какие-то, пошли, подождем наших внутри. — Ирина слегка подтолкнула Сайлин в сторону крыльца.

— Это вы кого обозвали козлами? — Один из парней угрожающе заступил дорогу. — Давайте, лучше, пошли с нами по-хорошему, а то мы так можем разукрасить ваши милые мордочки, что женихи узнавать перестанут.

Выдав эту тираду парень протянул руку в сторону ближайшей к нему Сайлин. В этот момент двери распахнулись и на крыльце показались Джаго и Сашка. Сашка уже был готов обрушиться на стоящего внизу небольшой лестницы парня, но Джаго удержал его. Он быстро оценил ситуацию, знал возможности принцессы, видел, что никакой реальной опасности ей не грозит, а покрасоваться очень хочется, поэтому он и попридержал, готового вмешаться Сашку. Впрочем, это действительно было лишним. Парень собиравшийся схватить Сайлин, вдруг нелепо взмахнул руками и что есть силы грохнулся об асфальт. Он ошарашено тряхнул головой, пытаясь встать, а Сайлин ловко проведя подсечку, с удовольствием добавила ему сапожком в лоб. Парень охнул и лег. Второй смотрел на это выпучив глаза. Видя, что один противник готов, и за спиной у него стоят их мужчины, Сайлин развернулась к другому.

Парень немного опешил. Во-первых эта симпатичная девица, как в кино, ловко вырубила его дружка, а во-вторых у нее за спиной нарисовалось подкрепление в виде двух мужиков. Впору было делать ноги.

— Все нормально, мы пошутили.

Он пятился, готовый развернуться и задать стрекача.

— Эй кавалер, забери ухажера, он мне не нужен.

Ирина, не успев как следует испугаться, тоже хотела внести свою лепту в разгром врага.

— Да не бойся не тронем!

Парень, бочком, бочком, приблизился к начинающему приходить в себя приятелю, помог ему встать, и под насмешливыми взглядами они с максимально возможной скоростью заковыляли прочь.

— Ну ты мать даешь!

Ирочка и Сашка с восхищением смотрели на гордо выпятившую грудь Сайлин.

— А вы думали мы без вас за себя и постоять не можем?

— Честно говоря, да, были.

— А мы все можем сами!

— Где ты только так научилась?

Сайлин не успела ответить, как ее перебил Джаго.

— У нее были не самые плохие наставники, но об этом мы можем поговорить и в гостинице. Машина подъехала, прошу садиться.

О том, что ночь будет продолжена в отеле они договорились заранее. В салоне автомобиля, пользуясь его интимным полумраком, Сашка вовсю обнимался и целовался с Сайлин. Она позволяла, а он не собирался упускать такой прекрасной возможности, несмотря на насмешливые взгляды Ирочки, сидевшей с другой стороны от него. Впрочем он и не видел этих взглядов, его внимание полностью было поглощено другой соседкой.

В отеле они поднялись в номер Джаго. Немного поседели, поболтали ни о чем. Джаго напоил их каким-то особым, привезенным из Сингала чаем. Он что-то рассказывал о его необыкновенных свойствах и просто волшебном влиянии на организм человека. Сашка не слышал его. Он кивал в знак согласия, восхищенно цокал языком, но не чувствовал ни вкуса, ни аромата божественного напитка. Ему вдруг стало казаться, что это сон. Такого просто не может быть! Неужели он сейчас проведет ночь с девушкой о которой, казалось, мечтал всю жизнь. В реальной жизни так везти не может! Наверняка что-то случиться, что-то помешает.

Но ничего не случилось и не помешало. Через какое-то, не очень большое, время Сайлин встала, поблагодарила хозяина:

— Спасибо, до завтра. Мы пошли спать.

Он так естественно взяла Сашку за руку, словно идти с ним вдвоем к ней в номер было для них самым обычным и привычным делом. И эта ее простота и непосредственность вернули Сашку в реальность. Он вдруг остро осознал, да, это происходит на самом деле, и, хотя, душа пела, находясь на седьмом небе от счастья, он успокоился. Благодаря этому смог без дрожи в голосе попрощаться с Ирочкой и Джаго, даже что-то пошутить, в ответ на какое-то двусмысленное замечание Ирочки.

Номер Сайлин был смежным с номером Джаго, поэтому далеко идти не пришлось. Открывая дверь она вдруг повернулась к нему и глянув прямо в глаза спросила неожиданно серьезным, после целого вечера веселья, голосом.

— Ты о чем думаешь?

Он не ожидал вопроса и ответил честно:

— О тебе.

— А что ты обо мне думаешь?

— Что ты самая лучшая на свете.

Это было правдой, она это почувствовала и засмеялась от удовольствия.

Дверь в номер едва успела захлопнуться, как они не сговариваясь бросились в объятия друг друга. Это было какое-то безумие. Они целовались и сдирали одежду не разжимая объятий, потому что были не в силах оторваться друг от друга. Обоими владело только одно желание, почувствовать другого как можно полнее, слиться, раствориться в нем.

Первый раз они достигли вершины блаженства прямо в прихожей. Уже потом, немного успокоившись и сбив первый накал страсти, они перебрались в спальню. Смогли снять, то, что на них еще оставалось, зайти и насладиться роскошной ванной комнатой. Здесь Сашка увидел лучшее зрелище в своей жизни. Обнаженное тело Сайлин было совершенно. Возможно потому, что в ней смешалась кровь многих народов, по неизъяснимому капризу или дару небес, но она была не просто ослепительно красива. В ее божественной наготе чувствовалась притягательная сила и очарование всего женского начала природы. Это было выше его сил, она притягивала и останавливала одновременно, он сам, неосознанно, создал барьер который не мог преодолеть. Не желать ее было невозможно и в тоже время как можно прикоснуться к такому совершенному творению? Нарушить абсолютную гармонию линий. Даже его нескромный взгляд, возможно, уже неуместен и нарушает стройность высшего замысла, но оторвать от нее взгляд, это же тоже невозможно!

Борьба этих взаимодействующих и противоположных сил сделала из Сашки безмолвного неподвижного истукана, только волны дрожи пробегали по напряженному телу. К счастью Сайлин, едва глянув на него, все поняла и поступила со свойственной женщинам рациональностью и прагматизмом. Она взяла Сашкину руку, выдавила ему в ладонь жидкого мыла и положила ее себе на грудь.

— Не стой просто так, поухаживай за мной, доставь девушке удовольствие.

Простые слова, простое действие, а может ощущение напрягшегося соска под ладонью, но возникший было барьер был сломан. Он гладил и ласкал божественно красивую, но реальную, земную женщину. Его несравненную Сайлин. В хлопьях белой мыльной пены она утратила ореол неприступности, но зато обрела ярко выраженную чувственность.

Лаская друг друга они стояли под душем и снова возносились на седьмое небо блаженства.

— Я жалею только об одном, — шепнул он ей в ушко, — что я не шестирукий бог Шива и могу трогать тебя только двумя руками.

Она довольно улыбнулась:

— Это не правда, ты можешь и трогаешь меня не только руками.

— Только это и примиряет меня с такой несправедливостью.

— Не только, — она всем телом прижалась к нему, — мои руки и другие части тела тоже надо учитывать.

— Обязательно.

Он выключил воду и, завернув ее в огромное мягкое полотенце, поднял на руки и отнес в спальню. Здесь они снова любили друг друга. Вначале спокойно, наслаждаясь каждой клеточкой тела своего партнера, впитывая в себя всю гамму непередаваемых чувств, которые дарили нежные касания и поцелуи. А потом страсть незаметно, но неотвратимо как цунами накатила на них, подняла и швырнула к новым вершинам наслаждения. Они были уже не в силах сдержаться, катались по постели как сцепившиеся дикие кошки, стонали и рычали от удовольствия, балансировали на грани, растворялись в безграничной вселенной и заново возрождались в высшей степени наслаждения, остром как боль.

Наконец вулкан страсти немного поутих и они смогли на время оторваться друг от друга. Сашка вдруг вспомнил девчонок из общежития и подумал, что их забавы по сравнению с тем, что вытворяют они с Сайлин, просто детские шалости. Короче, институтские девчонки отныне отдыхают.

— Чему улыбаешься? — Спросила его Сайлин.

— Да вот подумал, если бы кто из моих знакомых смог видеть это, то наверняка бы умер от зависти.

— О! Это только начало. — Она потрепала его по голове. — Сейчас я немного приду в себя и возьмусь за тебя по настоящему.

— Звучит на редкость привлекательно! Я готов рискнуть.

— Ну смотри! Я иду в душ...

— Я с тобой!

— Хорошо, но когда вернемся...

— То что?

— Мало тебе не покажется, вот что, дамский угодник!

5. Шлифовка.

— Сколько твоей жене понадобилось, чтобы научиться ездить?

— Ну, точно не помню, но примерно семь-восемь.

— Месяцев?

— Нет, автомобилей.

Из разговора небедных автолюбителей.

Первым ощущением, когда он утром открыл глаза, было то, что ему приснился чудесный сон, но прекрасная головка Сайлин лежащая на его руке мигом доказала реальность всего происшедшего этой ночью. Нет ничего ему не приснилось. Все было на самом деле, его любит и провела с ним ночь самая красивая и очаровательная девушка в мире.

Сашка лежал, боясь пошевелиться. Рука немного затекла, но он не мог решиться потревожить покой своей любимой. Сайлин спала очень тихо и совершенно неподвижно, только легкое поднятие и опускание ее груди свидетельствовало о том, что душа и не думала покидать прекрасное тело.

Трель, стоящего в изголовье на тумбочке телефона, резанула по ушам. Сайлин вздрогнула и открыла глаза. Приподнявшись она улыбнулась, смотрящему на нее, Сашке и только потом взяла трубку.

— Слушаю. — Со сна в ее голосе слышалась легкая хрипотца.

— Это я. — Зарокотал в трубке басок Джаго. — Мы уже встали. Предлагаю перед завтраком немного размяться. Вы как?

— Я не против.

— А Александр?

— Он со мной согласен.

— Хорошо, тогда минут через десять-пятнадцать мы за вами зайдем.

Он отключился и Сайлин положила трубку.

— Это против чего ты не против, а я согласен? — Он притянул ее к себе, в очередной раз поражаясь приятной шелковистости ее кожи.

— Сашка не приставай! — Она уперлась кулачками в его грудь. — Джаго с Ириной зайдут за нами через десять минут.

Оттолкнув Сашку она вскочила с кровати и побежала в ванную комнату. Вид ее обнаженной фигурки подействовал на него, как красная тряпка на быка. Сашка не удержался и бросился за ней. Сайлин не успела закрыть дверь в ванную, а его руки были уже на ее ягодицах и с удовольствием ласкали эти приятные выпуклости.

— Саша, у нас действительно нет времени, — Он, в это время, целовал ее грудь, и слова звучали не очень убедительно, потому что вместе с ними слышалось и ее участившееся возбужденное дыхание.

Сайлин уже постанывала от удовольствия, а Сашка стоя на коленях целовал ее в плоский живот, когда ее взгляд ткнулся в розовую звездочку шрама на его ключице.

— Что это?

Ее пальцы осторожно погладили шрам. Она заранее знала ответ и спрашивала просто, чтобы убедиться в правильности догадки.

— Память о нашей встрече.

Сашка не врал, он знал, что при желании может убрать шрам, но не хотел уничтожать даже такое напоминание об их первой встрече.

Сайлин нагнулась и поцеловала дорогую отметину. Она снова ощутила странное щемящее чувство оттого, что ее милый Сашка рисковал собой, ради нее, еще совершенно незнакомой ему женщины, чтобы она могла и дальше наслаждаться радостями жизни. При этом совершенно не зная, получит ли он что-то взамен возможного увечья, а то и смерти.

Эти мысли молнией мелькнули в сознании, оставив неясное ощущение возможной невосполнимой утраты. Сайлин порывисто прижалась к нему всем телом, глаза влажно заблестели. Нет! Он только ее. Она не отдаст его даже смерти.

— Любимая, что с тобой? — Сашка обнял прильнувшую к его груди девушку.

Он всегда боялся высоких слов и старался их не употреблять. Они несли в себе некое обязательство, а он не хотел накладывать на себя ограничений. Сейчас он произнес его легко, потому так оно и было и ради нее он был готов на все. Краем сознания он отметил это, и понял — Сайлин для него не очередная подружка, а гораздо больше.

— Я почему-то вдруг очень испугалась за тебя. — Она попыталась улыбнуться, сквозь накатывающиеся слезы. — Обещай, что будешь беречь себя?

— Я обещаю делать все как ты хочешь.

— Правда?

— Правда.

— Тогда люби меня! Прямо сейчас! Немедленно!

— А как же время?

— К черту время, успеем.

Они почти успели. Когда раздался стук в дверь, Сайлин уже опять шла в ванную. Сашка натянул халат и открыл дверь.

— Вы еще не готовы!? — Ирочка всплеснула руками.

Джаго, стоящий за ее спиной, понимающе улыбнулся:

— Доброе утро Александр.

— Доброе утро. Мы будем готовы через пять минут.

— Хорошо, мы подождем вас в холле.

Джаго по-хозяйски обнял Ирину за талию, при этом она победно посмотрела на Сашку, и увлек ее в глубину коридора.

Сайлин побила все рекорды и действительно за пять минут привела себя в порядок. Единственно с чем она не смогла или не захотела справиться — это слишком довольное выражение лица. Сайлин сияла как ясное солнышко весной и вполне могла составить ему конкуренцию. Всем своим видом она словно говорила: 'я только что была в объятиях мужчины', и 'я счастлива'. Когда они вышли в холл, где их ждали, у Джаго удивленно изогнулась бровь, а Ирочка только понимающе хмыкнула. После того, как они поздоровались с Сайлин она все-таки не утерпела:

— С вас только картину писать, счастливые молодожены.

Сайлин хотела ответить, но Джаго жестом ее остановил.

— Есть предложение пойти позавтракать, а то кушать очень хочется.

Была суббота, никаких дел ни у кого запланировано не было и они могли не расставаться весь день. После завтрака пошли гулять по Москве. Много шутили, смеялись. Потом Джаго затащил их в спортивный клуб отеля. Он снимал зал на два часа каждый день причем поддерживал не только свою форму, но и следил за спортивной формой Сайлин. Теперь он мог попробовать свои тренерские способности еще на двух учениках. Сашка был не против. Ему было интересно на что способна Сайлин. Вчера она очень ловко справилась с приставшим к ней хулиганом. Да и Джаго судя по всему был большим мастером восточных единоборств и от него можно было узнать много полезного. Поэтому предложение Джаго было встречено большинством их небольшой компании весьма благосклонно. Робкие возражения Ирочки были пресечены на корню, а то, что Джаго купил ей спортивный костюм, которого у нее с собой естественно не было, окончательно решило вопрос в пользу тренировки. Тем более, что после нее были обещаны сауна и бассейн.

Несмотря на высказанные и не высказанные сомнения, этот поход в спортзал всем понравился. Идея оказалась на редкость удачной, каждый получил от нее даже больше чем рассчитывал. Неудивительно, что эти тренировки для их компании стали традиционными. Точнее Сашка и Ирина присоединились к ежедневным тренировкам Джаго и Сайлин.

Сашка был крайне заинтересован в освоении своих возможностей. Под руководством Джаго, который действительно оказался настоящим знатоком боевых искусств, это было сделать гораздо быстрее и проще. Он как опытный ювелир помогал ему шлифовать то, что Сашка получил в дар и то, что было ему дано от природы.

Ирочка тоже пришла к выводу, что когда еще ей выпадет возможность позаниматься своим телом в шикарном зале со всеми мыслимыми удобствами. Поэтому ни к чему упускать такую возможность, тем более, что предоставляется она на халяву. К тому же Сайлин оказалась очень продвинутой по части различных женских штучек, не делала из них секрета и охотно делилась с новой подругой. Общение с ней было на редкость полезным. Поэтому Ирочка очень быстро утешилась по поводу того, что на тренировках Джаго практически не уделяет ей внимания, отдавая все время работе с Сашкой. Последний Ирочку просто поразил. Ей казалось, что она знает Сашку сто лет и изучила его от кончиков волос на голове, до кончиков ногтей на ногах. Они были друзьями, а какое-то время и спали вместе, но такого она от него не ожидала. Вместе с Джаго они творили просто чудеса, какие не в каждом боевике увидишь.

Разминались они вместе, затем девушки работали по своей программе, а мужчины по своей. Девчонки проворачивали свои занятия несколько быстрее, но не уходили, а отходили в сторону и с удовольствием наблюдали за спаррингом своих мужчин.

Движения Сашки и Джаго были стремительны и почти неуловимы. Своим наметанным глазом Сайлин и то с трудом различала рисунок боя, а Ирочка только удивленно округляла глаза. Они как будто исполняли хорошо отрепетированный сложный танец. Все движения логично вытекали одно из другого, практически невозможно было провести грань, где кончалось одно и начиналось следующее. Это была бесконечная вязь, атак, блоков, захватов, уходов, бросков и ударов. Сайлин видела, как буквально у нее на глазах выросло мастерство Сашки. Природная сила, гибкость и координация движений у него были, Джаго добавил к ним грацию настоящего мастера боевых искусств. Он обучался необычайно быстро. Она помнила, каким неуклюжим тюфяком, по сравнению с Джаго он показался ей, когда они первый раз сошлись в учебном поединке. Только скорость и отменная реакция, как сказал Джаго: 'чутье на удар', позволили Сашке продержаться какое-то время. Потом Джаго все-таки запутал его и подловил на бросок. И вот теперь, всего неделю спустя, они действуют практически на равных. Сашка впитывал искусство, которому его обучал Джаго, как губка. Раз показанное и пару раз сделанное движение уже входило в его арсенал. Потом он мог повторять его, словно отрабатывал и оттачивал долгие месяцы.

Джаго сказал ей, что у Сашки феноменальные способности и общефизическая подготовка.

— Учить его сплошное удовольствие, я чувствуя себя просто гениальным учителем, хотя разумом и понимаю, что это скорее способности ученика и только в малой степени моя заслуга. У Александра потрясающая координация и реакция. А ощущение опасности, пожалуй, даже лучше чем у меня. Ему достаточно намека, все остальное он делает сам. Иногда мне кажется, что я просто даю ему возможность вспомнить уже хорошо отработанные навыки. Практически он уже готовый боец, которому просто нужно набрать форму и отшлифовать некоторые навыки.

После спортзала шли в бассейн и сауну. Само собой сложилось так, что никто из них не стеснялся другого из их компании, и поэтому пары не создавали друг другу каких-то неудобств.

Ирочка, как появилась в номере Джаго, так и осталась в нем. Хозяин не возражал, а она решила, что люксовый номер пятизвездочной гостиницы лучше чем комната в общаге. На другой день после института, Сашка сам помог ей перевести ее нехитрые пожитки в отель. Сайлин и Джаго были в своей нефтяной компании. Втащив два баула с Ирочкиным барахлом в номер, Сашка простился с ней до вечера и собрался ехать обратно в институт. У него еще были дела на кафедре.

Она окликнула его, когда он был уже в дверях.

— Саша!

— Да?

— Спасибо тебе за все!

— Ир, что с тобой? — Он удивленно посмотрел на Казакову.

— Да так. Просто после того, как мы с тобой сблизились жизнь пошла совсем по-другому. — Она махнула рукой. — Ладно иди, а то я разревусь.

— С тобой точно все в порядке?

— Точно, — она вымученно улыбнулась и вытолкала его за дверь.

Он чувствовал, что она хочет сказать что-то еще, но времени у него было в обрез. Сбегая по лестнице он решил, что не надо брать в голову. Вечером они снова увидятся и она скажет ему все, что хотела. Но Ирочка не вернулась к этому странному разговору ни этим вечером ни потом, а Сашка так и не стал ей напоминать.

6. Внешняя сила

Инструктор на занятиях по инженерному делу задал такой вопрос будущим офицерам:

— Представьте себе, что десяти метровая мачта с антенной упала. Вам надо ее восстановить. В вашем распоряжении сержант и отделение из восьми солдат. Ваши действия?

Посыпались различные предложения, как с помощью тех или иных технических приемов установить мачту. Ни одно из них не удовлетворило инструктора.

— Неправильно, все неправильно. Вы просто должны приказать: 'Сержант, поставьте мачту на место'.

Из пособия для начинающих офицеров.

Легкий ветерок красиво гнал по небу белые облачка и создавал некий намек на прохладу и чистоту в знойном мареве укутавшем плавящуюся под тропическим солнцем шикарную виллу. Благодаря нему в воздухе чувствовалось дыхание прибоя на недалеком берегу и свежий запах моря. Заснеженные пики гор вечным огнем сияли на горизонте. Пальмы лениво шевелили разлапистыми листьями. В их тени, на аккуратном зеленом ковре газона стоял богато накрытый стол и несколько удобных шезлонгов, но сидевшие в них люди не обращали на него внимания, также как и на великолепный вид открывавшийся взору с этого места. Этим людям было не до того. Они решали мировые проблемы и от их решений зависели судьбы и сами жизни населения стран, на которые они обращали свой взор.

— Мне не нравиться политика, которую проводит Сингал. Их правительство чересчур себе на уме.

— Неужели так трудно договориться и подкормить какую-нибудь оппозицию?

— При абсолютных монархиях с оппозицией очень проблемно. В Сингале ее просто нет.

— Такого быть не может! Там что, всех все устраивает?

— Нет конечно, но мы про таких незнаем. Все недовольные держат свое недовольство при себе. Надо отдать должное, министерство безопасности они вышколили как надо.

— Дайте королю взятку и попросите быть посговорчивее.

— Вы все шутите, а между тем этот клочок земли просто напичкан полезными ископаемыми. Страна очень богата и от того, кто будет ее контролировать зависит многое.

— С этим никто не спорит. Кстати, насколько я помню король Сингала далеко не молод?

— Так оно и есть.

— Так надо поработать с наследником.

— Действительно, а как у нас дела с наследником?

Все четверо, принимавших участие в разговоре человека, как по команде посмотрели на пятого и последнего участника встречи, который молча сидел чуть в стороне и единственный не произнес пока ни слова.

Средних лет, он напоминал ковбоя, которого вместо привычных джинсов и остроносых сапог нарядили в строгий, отлично пошитый, но крайне непривычный костюм. Несмотря на демонстрируемую им невозмутимость, было заметно, что он несколько смущен и, в отличие от остальных, чувствует себя не в своей тарелке. Когда все взоры обратились на него, он недоуменно пожал плечами.

— Простите господа, но сейчас я не смогу компетентно ответить на этот вопрос.

— Жаль. Руководитель вашей организации должен знать все. Оправданием может служить только то, что вы заняли эту должность два дня назад.

Сделавший этот легкий выговор солидный господин отвернулся от зарумянившегося ковбоя.

— Господа, — обратился он к остальным, — давайте обсудим, что у нас происходит с ценами на нефть.

*

Дик Мур кивнул расфуфыриной секретарше босса и вошел в кабинет их нового начальника. Слухи про недавно назначенного босса ходили не самые вдохновляющие, и судя по крикливо и безвкусно одетой мымре, мнящей себя весьма сексапильной красоткой, у него в приемной, эти слухи были не лишены основания.

Шеф встретил его покуривая дорогую сигару, удобно развалясь в громоздком кресле и закинув ноги в безупречно модных туфлях на край необъятного письменного стола. Он не удосужился хоть как-то поприветствовать своего сотрудника. Всем своим видом и поведением он демонстрировал, что относится к тому типу самоуверенных толстокожих янки, которые считают себя пупом земли и плевать хотели на все, что непосредственно грубо и физически их не задевает. Сигарой он указал Дику на один из стульев, продолжая пускать в потолок дымные кольца.

Дик молча сел. Он первый раз непосредственно встречался с шефом и, хотя, старался не создавать о нем какого-то предвзятого мнения, пока не узнает получше, но поделать с собой ничего не мог. Босс ему категорически не нравился. Он не любил людей упивающихся своей властью и положением, и которым нравиться командовать ради самого процесса подчинения других своей воле.

Некоторое время в кабинете царило молчание. Первым его прервал шеф.

— Ну! — Протянул он с лениво вопросительной интонацией в пространство.

Дика так и подмывало спросить: 'Что ну?', но он еще помнил о субординации и ограничился только слегка недоуменным взглядом.

— Что вы мне глазки строите? Докладывайте! — Да, рявкать шеф умел, и, чувствуется, любил.

— О чем? — Дик трусом не был, собой владел хорошо, иначе занялся бы чем-нибудь другим, и считал себя не самым последним специалистом, поэтому рык шефа проигнорировал и спрашивал спокойно.

Он действительно не знал за чем его вызвали. Сиськастая, блондинистая коза, сидевшая в приемной, сподобилась только прошептать в трубку томным голосом, что шеф хочет видеть мистера Мура, сообщить что-либо еще она посчитала излишним.

— Я вижу мой предшественник совсем вас распустил. — Босс уставился в глаза Мура тяжелым немигающим взглядом.

Дик глаз не отвел и не опустил. В гляделки он мог играть сколько угодно, а шефа, каким бы крутым тот себя не считал, он не боялся. Некоторое время они молча мерялись взглядами. Шеф первым отвел глаза, но по тому, как он это сделал, Дик понял, что нажил себе врага. Это его не слишком огорчило. В конце концов начальство приходит и уходит, а такие как Мур, делают дело и без них не обойдешься.

— Ладно, я напомню, но в следующий раз, вы должны сами интересоваться у секретаря за чем я вас вызываю. — Он сделал паузу и перешел на деловой тон. — Сегодня на совещании там, — шеф ткнул сигарой куда-то в район потолка, — очень много и негативно говорили о Сингале. Что, черт возьми, у нас там происходит?

— Да собственно ничего нового, уже лет несколько, как нас благополучно вышибли из всего высокодоходного бизнеса в этой стране.

— И вы с этим миритесь?

— А что делать? Устроить переворот? Это стоит больших денег и, учитывая, что режим там сейчас достаточно крепкий, нет никаких гарантий его успеха. В случае же неудачи мы можем потерять и то влияние, которым еще обладаем. Дать взятку королю, чтобы действовал в ущерб своему карману? Королевская семья имеет долю во всех значимых сингальских корпорациях. В соответствии с этим она кровно заинтересована в их процветании.

— Ну и пусть процветают, не мешая нам.

Дик позволил себе улыбнуться. Это только господь бог мог накормить семью хлебами тысячи страждущих, в реальной жизни всего на всех, как правило не хватает.

— Позвольте напомнить, основное богатство Сингала — нефть. Кто разрабатывает месторождения, тот и получает прибыль. После гражданской войны 53-55 годов мы навязали Рамизу несколько кабальных договоров, когда срок их истек, он не стал их продлевать или выдвинул такие условия, которые были неприемлемы для нас.

— Хорошо. Будем говорить на чистоту. Нас не устраивает, что Сингал проводит слишком независимую политику. Почему какой-то мелкий царек дикого племени позволяет себе совершенно не считаться с интересами великой державы?

— Это не совсем так, он не считается с интересами нашей корпорации.

— Интересы таких компаний как наша и определяют интересы страны, мне жаль если вы этого не понимаете. Но, ближе к делу. Какие у нас есть средства воздействовать на правительство Сингала?

— Практически никаких. Король очень негативно относиться к нашей деятельности, считая, что подразделения нашей компании расположенные на их территории просто грабят его страну.

— С чего он это взял?

— Да потому что это так на самом деле.

— Ладно, а нельзя ли договориться с преемником. Насколько я помню этот Рамиз достаточно стар?

— Да, ему уже за восемьдесят, но он крепок, следит за собой и рассчитывать на его скорый уход не следует.

— Так уберите его.

— Это не так просто сделать.

— Да бросьте вы, даже наших президентов убивают, если нужно.

— Я не сказал, что это невозможно. Наши аналитики просчитывали и такой вариант. Он не сулит нам ничего хорошего, к тому же, вероятность успеха этой операции достаточно низкая.

— Тем не менее, что произойдет если убрать Рамиза?

— По законам Сингала, корону тогда наследует его жена. Она с 56 года официально объявлена соправителем и в принципе ей даже не нужно будет короноваться. Я не могу сказать, что к штатам она относиться плохо, но убийства мужа точно не простит. Дама она волевая, умная и интересы страны блюдет не слабее мужа. Так что при ней лучше точно не будет, а, возможно, будет еще хуже.

— Да, судя по вашим словам, еще та бабушка. Сколько говорите ей лет?

— Официально семьдесят восемь, но есть большие сомнения, что это точная цифра. Хотя, по любому, ей должно быть около восьмидесяти.

— Однако, — шеф порылся в ящике стола, достал какой-то журнал и протянул его Дику. — Посмотрите, это она?

Дик взял протянутый ему номер журнала. В нем была серия фотографий посвященных королевской семье Сингала. Он бегло пролистал их.

— Да, это она.

Шеф удивленно недоверчиво хмыкнул:

— На фотографиях она выглядит гораздо моложе, я бы дал ей лет сорок. Чудеса пластической хирургии, или это искусство ретуши?

— Скорее наоборот, в жизни это несоответствие еще заметнее.

— Поясните.

— Я несколько раз видел ее на приемах, в том числе и в нашем посольстве. В ней не чувствуется никакой дряхлости, двигается и держится как достаточно молодая женщина. При общении ее возраст абсолютно не чувствуется.

— Интересно, но мне кажется, что без хирурга тут все равно не обошлось!

— Возможно, но осанку, грацию движений, этого подтяжками не добиться.

— Вы так расхваливаете эту особу, что можно подумать, не равнодушны к ней.

— Я отношусь к этой даме с уважением. Она его заслуживает, и если мы рассматриваем королеву как противника, то это серьезный противник. Не менее серьезный чем сам король.

— Хорошо, будем считать, что в этом вы меня убедили. А кто она по происхождению? На сингалку эта дамочка совсем не похожа.

— Скорее всего англичанка, по крайней мере до замужества она служила в армии Великобритании и до сих пор у нее есть британский паспорт. Хотя, ее родиной может оказаться любая европейская страна.

— Это что же? Вы за столько лет не собрали полного досье на королеву Сингала?

— Все что можно было про нее узнать, мы узнали. Но документально ее жизнь прослеживается только с конца 44 года, когда она вступила в британскую армию.

— Интересно. И в каком звании, кем и как долго она служила?

— Начинала как снайпер, в звании лейтенанта, в 46 году, когда вышла замуж за Рамиза Канга была капитаном и возглавляла охрану английского посольства в Дахе.

— Сколько же ей тогда было лет.

— Лет двадцать.

— И англичане доверили девчонке охрану посольства?

— Не просто доверили. В тот момент там шла гражданская война и эта должность была отнюдь не синекурой. Но она действительно была боевым офицером и делала карьеру не в постелях у генералов. Она имеет несколько высших английских и французских наград, на ее счету сотни уничтоженных немцев. Да и во время войн в Сингале, она не отсиживалась во дворце.

— Вас послушать — это просто потрясающая мадам.

— Что поделать, если это так и есть.

— И у англичан в архивах нет никаких данных о ее довоенной жизни, родственниках?

— Мы их обнаружить не смогли. После ее замужества никаких ее родственников не объявилось и отношений она ни с кем не поддерживала. Очень вероятно, что вся ее семья погибла во время второй мировой войны. Так что, как я и говорил она может оказаться кем угодно, француженкой, чешкой, полькой и даже русской.

— Что возможно и такое?

— Маловероятно, но такое предположение тоже было.

— На чем оно основывалось?

— Она знает русский язык и в 58 году посещала Советский Союз.

— О! Русский язык! Он чертовски труден. Это серьезный аргумент.

— Никакой это не аргумент. Она знает и французский и немецкий, про английский нет смысла и говорить. И бывала она в очень многих странах.

— Да, занятная личность. — Босс еще раз покрутил перед глазами журнал с фотографиями королевы Сингала и сунул его обратно в стол. — Но, мы отвлеклись. Я спрашивал по поводу наследников. Как ни крути, но король и королева Сингала стары. Пусть они неплохо сохранились, но возраст есть возраст. Кто будет их приемником? Да и расскажите, какой у них порядок престолонаследия.

— Порядок очень простой. Он был заведен еще Алогастой.

— А это кто такой?

— Легендарный вождь одного из тюркских племен. Он еще в шестом веке нашей эры вторгся на землю Сингала и покорил ее. Можно смеяться, но с тех самых пор потомки воинственного вождя бессменно продолжают править в некогда созданном их предком государстве. Это подтверждается документально и Сингальская королевская династия занесена в книгу рекордов Гиннеса, как самая долговечная.

— Забавно. Значит в жилах Кангов течет кровь одного из древнейших родов на земле?

— Да. Вы только представьте, сколько с шестого века утекло воды, сколько вихрей пронеслось над землей, какие мировые империи возникли и рухнули за это время. Великие народы исчезли не оставив следа. А здесь, на небольшом клочке земли, несмотря ни на что, правят потомки древнего степного завоевателя.

Шеф видел, что Дик увлекся, но не стал его одергивать. Пусть рассказывает как можно больше. На верху интересуются Сингалом, значит лишней не будет никакая информация. Да, чего греха таить, ему и самому было интересно.

— Да, так вот, — Мур и сам спохватился, что ушел несколько в сторону от вопроса престолонаследия. — Этот Алогаста установил, что правящий монарх сам назначает преемника. Им может быть любой, но обязательно из рода Кангов. Существенным является то, что в течение месяца, любой член рода может бросить официальному преемнику вызов, и преемник обязан его принять, отказ считается как поражение. После поединка, преемником становиться уже победитель, и король должен с этим смириться, так как он, по замыслу основателя династии, должен был назначить себе на смену самого ловкого и сильного воина. Правда условия поединка выбирает преемник, в этом плане у него преимущество.

— И что, у них до сих пор действуют такие архаичные правила?

— Да. Пусть это дико, но закона о престолонаследии никто не отменял. Кстати, возможно из-за этого, у Кангов принято очень ответственно подходить к обучению своих детей боевым искусствам, при чем исключений не делается и для девочек.

— Очень интересно. Это что же получается, все милые Сингальские принцессы — терминаторы в юбке?

— Нет, конечно. Но приставать к ним, я бы не посоветовал.

— Хорошо, я учту это. — Шеф позволил себе рассмеяться. — А может преемник уклониться от получения вызова?

— В принципе, да. Но если претендент сможет доказать, что он вызов послал и преемник его получил, то король должен будет пересмотреть свое решение. Трус не может быть на престоле.

— Вы рассказали мне много всего интересного, но насколько я понимаю Рамиз не назначил еще преемника.

— Не совсем так. Рамиз назначил. Его преемником является его жена.

— Что, и ей могли бросить вызов? Рамиз так ее любит, что готов был рискнуть ее головой?

— Тут он ничем не рисковал. Она же снайпер. К тому же в момент объявления преемником и соправителем имела такую репутацию, что бросить ей вызов мог только самоубийца. Таких в роду Кангов не нашлось. Так вот, теперь имя преемника должна назвать королева.

— Ах так! И кого она может увидеть в этом качестве?

— Наши аналитики считают, что это могут быть Шали, Джангир или Леонис Канг.

— Подготовьте мне подробное досье на каждого из них, и дайте предложения как к ним можно подобраться.

— Когда прикажете доложить?

— Как можно быстрее, завтрашний полдень будем считать крайним сроком. Идите.

7. Отцы и дети.

— Вот женишься сынок, тогда поймешь, что такое настоящее счастье! Но будет уже поздно.

Наставление матери, сыну.

Сайлин очень хотелось побывать у Сашки дома и посмотреть, как он живет. Она еще не до конца отдавала себе отчет какое место стал занимать этот парень в ее душе, но знать ей про него хотелось как можно больше. Он метеором ворвался в ее жизнь начиная с первого дня их прилета в Москву. Вначале он ей просто нравился, как может нравиться девушке обычный симпатичный парень. Она была благодарна ему за свое спасение, но не более того. Джаго, своими сомнениями разбудил любопытство. Она стала присматриваться к нему внимательнее, и сама почувствовала некий подтекст, который не могла сформулировать в слова. Чем больше она с ним общалась, тем более интересен он ей становился. При ближайшем рассмотрении в нем оказалась масса достоинств, которые он не выпячивал и которые по этому не сразу бросались в глаза. Ее удивило, что такой волкодав как Джаго, углядел в нем родственную душу и настоящего бойца, что в его устах было высшей похвалой.

С каждой новой встречей Сашка все более занимал ее воображение. Сайлин уже давно поняла, что он совсем не так прост, как кажется при беглом знакомстве. Каждый раз она открывала в нем какие-то новые черты и черточки, которых не замечала раньше. Ее удивило, что он оказывается уже печатается в серьезных математических журналах, и образ классического студента-шалопая, в который он идеально на первый взгляд вписывался, оказывается не совсем точно отражает его сущность. Хотя и от гуляки и весельчака в нем было не мало.

Она с удовлетворением отмечала, что производит на него то впечатление, которое она и привыкла производить на основную массу мужского населения, в этом плане его реакция мало чем отличалась от реакции других представителей сильного пола. Сайлин этим бессовестно пользовалась. Конечно, она сознательно не пыталась манипулировать его поведением, как этому учили ее многоопытные наставницы, но у нее само собой всегда получалось так, что отказать ей в чем-либо он не мог.

Поэтому, когда Сайлин загорелась идеей, зайти к нему в гости, Сашка, хоть, и чувствовал, что ничем хорошим это для него не кончиться, тем не менее пошел у нее на поводу и привел ее к себе.

Вначале все было хорошо. Дома, как он и рассчитывал никого не было. Сайлин прошлась по их малогабаритным двухкомнатным хоромам, и он по ее лицу не мог определить какое впечатление они на нее производят. Сашка не питал иллюзий, но и не стеснялся своей квартиры. Жилье как жилье, не лучше, но и не хуже чем у других.

А Сайлин и сама не могла понять, какое впечатление производит на нее место где обитает Сашка. Конечно квартирка, по сравнению с тем, к чему она привыкла, выглядела убого, но не настолько, как она это себе мысленно рисовала. С другой стороны, атмосфера в доме была добрая, все вокруг казалось таким аккуратным и чистеньким, что ей здесь нравилось. А диван, на котором как оказалось, спал Сашка выглядел настолько уютным, что хотелось залезть на него с ногами и свернуться калачиком, желательно в крепких объятиях любимого.

Представив себе это, Сайлин остановилась задумчиво глядя на диван и тут же была заключена в те самые объятия, которые себе представляла. Сашка воспользовался паузой в ее перемещениях по квартире и, подойдя сзади, обнял, нежно припав губами к трепетной шейке. Она прижалась к нему, потом медленно повернулась и подставила губы. На какое-то время они замерли, провалившись в поцелуй, как в другое измерение.

Целуя эти теплые, мягкие, жаждущие его ласки губы, Сашка подумал, что то, что он считал тактической ошибкой, а именно, приход Сайлин к нему домой, может кончиться и очень даже неплохо. Но жизнь, как всегда внесла в теорию свои коррективы. Ей было угодно посмеяться над влюбленными и не дать им в полной мере насладиться обществом друг друга. Едва Сашкина рука, проникнув сквозь бастионы одежды Сайлин, коснулась шелковистой кожи, а сам Сашка стал отбывать в страну неизъяснимого блаженства, как жестокая судьба тут же и прервала это увлекательнейшее путешествие.

У входной двери раздался звонок, и Сашка был вынужден оставить, спешно приводящую в порядок одежду Сайлин, и идти открывать. Это оказалась любимая, но так не вовремя заявившаяся сестра. У нее по какой-то причине была отменена тренировка в бассейне.

Сашка представил их с Сайлин друг другу. Дашка ехидно поглядела на брата, от нее не укрылось некоторое смущение вызванное ее появлением, и она примерно представляла, каких радостей его лишила. Тем не менее никакого дискомфорта по этому поводу она не испытывала, и с присущей ей непосредственной наглостью и самоуверенностью полностью завладела вниманием гостьи. Она забросала Сайлин вопросами, параллельно вываливая на нее целые горы, совершенно не нужной с Сашкиной точки зрения, информации.

Как ни странно, но Сайлин и Дашка моментально нашли общий язык и кучу точек соприкосновения. Обе щебетали как две закадычные подружки-болтушки. Глядя на обменивающихся фразами со скоростью пулемета и хихикающих девчонок никто бы и не подумал, что они впервые увидели друг друга двадцать минут назад, что росли и жили в совершенно разных условиях. Тем не менее взгляд на жизнь у далеких потомков Евы оказался совершенно одинаков.

Но как оказалось, несвоевременный приход Дашки это было еще пол беды. Через полчаса после нее пришла с работы и мать. Она, оказывается, ездила в местную командировку и освободилась пораньше. Делать было не чего, пришлось представить Сайлин и ей. Мать захлопотала, быстро усадила всех за стол и тоже завалила Сайлин вопросами. После чая, несмотря на Сашкины протесты, были вытащены пухлые альбомы с семейными фотографиями и Сайлин имела возможность увидеть все этапы Сашкиной жизни.

Короче, вместо интимного свидания, на которое рассчитывал Сашка получилось классическое знакомство с семьей. Но помимо испорченного, с его точки зрения, вечера, Сайлин, кстати, была весьма довольна посещением, Сашке, как он знал по опыту предстояла в ближайшем будущем беседа с матерью, по поводу его новой девушки.

Здесь его ожидания оправдались на все сто процентов.

— Саша, я хочу с тобой серьезно поговорить.

— Да мама, я тебя слушаю.

После ужина, Сашка собрался выйти на улицу прогуляться, вести душещипательные беседы с матерью не было никакого желания. Тем более, что он догадывался о чем, точнее о ком, пойдет речь. Но деваться было некуда и он тяжело вздохнув повернулся к Валентине Ивановне.

— Не вздыхай, давай присядем. — Она чувствовала себя не очень уютно, зная, что то, что она собирается сказать сыну тому явно не понравиться, но сказать и настоять на своем, она считала своим долгом. 'Потом скажет мне спасибо', убеждала она себя.

Они сели за их небольшой стол, в маленькой, пяти метровой, кухне все должно было быть компактным. Валентина молчала собираясь с мыслями. Сашка ерзал на стуле, он знал свою мать и примерно представлял, что она ему скажет по поводу Сайлин, а обсуждать ее, даже с самыми близкими людьми, ему не хотелось. Любые слова и тем более житейские мелочи, казались ему не достойными ее красоты.

— Саша, я хочу поговорить о твоей девушке.

— Мама, у меня нет никакого желания обсуждать эту тему.

— Нет ты должен меня выслушать! Она, ведь, не москвичка?

— Нет, не москвичка.

— Вот. Значит квартиры у нее нет.

— Почему нет, есть. Только не в Москве.

— Об этом я и говорю. Ты учишься, моей зарплаты только-только на жизнь и хватает. На что вы собираетесь жить?

— О чем ты говоришь, причем здесь это, мама?!

— О том, у вас молодых только одни чувства, а я жизнь прожила. К тому же она не русская.

— А это какое имеет значение?

— Большое. Кто ее родня? Что они за люди? Ты знаешь?

— Нет. Я знаю ее, и этого достаточно! И вообще об этом говорить рано и я не хочу.

— Об этом никогда не рано говорить! Я вижу как ты на нее смотришь! Миловаться, милуйся, но жениться не вздумай! Знаю я этих нацменов, им только московская прописка нужна.

— Не смей так о ней говорить! Да, если она согласиться, я женюсь на ней не задумываясь. И ты можешь подавиться своей квартирой, мы найдем где жить!

— Не кричи на мать! Ты как со мной разговариваешь? Ты что себе позволяешь?

— Прости мама, но ты не права.

— Ты ей случайно предложения не делал?

— Нет. Но я люблю ее.

— Ну зачем ты так говоришь? — Чувство абсолютной уверенности в своей правоте и желание донести ее до сына, делающего огромную, с ее точки зрения, глупость, сменилось вдруг острой жалостью к себе, и Валентина заплакала. — Я тебя растила, ты же знаешь, как тяжело мы жили, но я все для вас делала, для тебя, для Даши.

— Мама, — он подошел и обнял ее за плечи, — я тебя тоже очень люблю.

— Больше чем свою черную девку?

— Не надо мама, а то мы поругаемся. Это совсем другое. Давай лучше оставим эту тему.

— Ладно, — она немного успокоилась, — давай оставим. Но ты подумай над моими словами. Обещаешь подумать?

— Хорошо обещаю, но это ничего не изменит.

Тут ей в голову пришла еще одна мысль и она попробовала зайти с другой стороны.

— Саша, я тебя очень хорошо понимаю, она такая красавица. Чисто внешне, твоя Сайлин гораздо лучше чем все эти фотомодели, которых показывают на каждом углу. Но ты подумай немного, зачем ты-то ей нужен? Ну хороший симпатичный мальчик, но, ведь, ничего особенного. Денег у тебя нет. Работы нет. Квартиры, собственной, тоже нет. Ей нужен мужик, который все ее проблемы решит, спонсор. Ты у нас спонсор? Нет. Ты сам себя прокормить не можешь. Она в Москву приехала, думаешь всю жизнь в гостинице жить будет? Или ты в их Тмутаракань поедешь?

— Может и поеду. — Но сказал это Сашка не очень уверенно.

Слова матери угодили в больное место. Он и сам иногда думал, зачем он ей нужен, и что такая девушка в нем нашла. Но он всегда гнал от себя эти мысли, не давал им развиться в сомнение, давил в зародыше. Тем более, что он чувствовал, Сайлин не врет и не играет с ним, она действительно к нему не равнодушна. Вот только есть ли будущее у их любви? Он был не настолько наивен и знал, хотя бы в теории, как убогий быт может медленно, но неотвратимо задушить самые светлые чувства. Сейчас мать сказала ему в лицо то, о чем он сам себе сказать не решался. Что же, значит надо серьезно подумать, как решить свои финансовые проблемы. Мать права, Сайлин достойна того, чтобы жить по-королевски и он, со своими новыми возможностями должен и может ей это обеспечить.

Валентина Ивановна почувствовала, что на этот раз ей удалось заставить сына задуматься и не стала испытывать его терпение, продолжая неприятный для него разговор и пытаясь развить успех. Сашка воспользовался этим и сбежал, как и собирался на улицу.

Утешением ему могло служить только то, что в отличии от матери, сестра полностью одобряла его выбор. У Дашки в отношении Сайлин никаких сомнений не было, а в неотразимости брата, как мужчины, она была уверена всегда.

— Классная девчонка, — авторитетно заявила она ему, — лучше чем все предыдущие вместе взятые. Надумаешь жениться — я буду за.

8. Грязные замыслы

Я не спрашиваю, почему дождь идет, я спрашиваю, почему лужи по всей территории.

Из сборника армейских маразмов.

Коротая время Сашка прохаживался взад вперед по улице напротив фасада фешенебельного помпезного здания в котором размещался головной офис компании 'Лакос'. Сайлин сказала, что свои дела она там закончит часов в семь вечера, и они договорились с Сашкой, что он встретит ее у выхода. Когда он в очередной раз проходил мимо небольшого, отделенного от улицы декоративным чугунным забором, садика, в который выходили раздвижные двери главного входа, они разъехались и показалась Сайлин. За ней, как всегда, маячила коренастая фигура Джаго.

Сашка двинулся им на встречу, расцеловался с Сайлин, пожал руку Джаго. Когда они уже втроем выходили из калитки на улицу произошел маленький инцидент, на который они не обратили внимание, но который, как оказалось, имел далеко идущие последствия.

— Ой мама, смотри, принцесса! — звонкий детский крик заставил всех оглянуться.

Хорошенькая девчушка лет пяти теребила мать за руку и показывала пальчиком на Сайлин.

— Кричать и показывать пальцем не хорошо. Веди себя прилично. — Одернула мать своего ребенка. — Это просто красивая тетя, а принцессы бывают только в сказках. Лучше пошли быстрее, а то наш папа совсем нас заждется.

— А ты действительно у меня принцесса. — Сашка хотел взять Сайлин под руку, но та вдруг прыснула неудержимым смехом, и он оторопело уставился на нее, не понимая, что такого смешного он сказал.

Джаго тоже удивленно смотрел на развеселившуюся девушку. Предыдущий краткий диалог велся естественно по-русски, которого он не знал, и поэтому не мог понять, что легенда его подопечной безжалостно раскрыта и это кажется ей невероятно смешным.

— Ой, Саша, извини, я даже не знаю, что на меня нашло. — Сайлин наконец заметила недоуменные взгляды своих спутников, совладала с приступом веселости и стала серьезной, хотя смешинки во всю еще искрились в ее глазах.

— Какие у молодежи планы на вечер? — Джаго уже вполне доверял Сашке, как телохранителю принцессы и не боялся отпускать их с Сайлин одних.

— Сначала поужинать, а потом решим. Сегодня я вас угощаю. — Сашка получил довольно значительную сумму за свой последний труд, который они написали вместе с Шедловым и имел возможность немного пошиковать. — Тебя, Джаго, я тоже приглашаю.

Сашка говорил с Джаго по-английски в котором нет слова ты, но для себя он считал, что они давно уже перешли с ним на такую форму обращения.

— Нет, спасибо, у меня своя программа.

— Небось, с Ирочкой договорился встретиться.

Джаго хитро улыбнулся:

— Ни что человеческое нам не чуждо.

— Хорошо, тогда до встречи в отеле.

Сашка взял задумавшуюся Сайлин под руку, кивнул Джаго, и они разошлись каждый в свою сторону. Сашка обдумывал, как лучше организовать проведение очередного вечера со своей ненаглядной, Джаго предвкушал радости встречи с любвеобильной русской девушкой Ириной, а Сайлин задумалась о перспективах своих отношений с Сашкой. Случайная фраза ребенка навела ее на мысль, что если она не собирается в ближайшее время с ним расставаться, то рано или поздно, но ей придется рассказать, что ее родной дедушка ни много ни мало король Сингала. И пусть государство это небольшое, с Россией, конечно не сравнить, но оно тоже всеми признанно и является членом ООН.

Погрузившись в свои мысли, никто из них не заметил прилично одетого молодого мужчину, который при выкрике девочки автоматически посмотрел на Сайлин и в его глазах мелькнула тень узнавания.

— Да это же действительно принцесса, — пробормотал он сам себе под нос и усмехнувшись пошел своей дорогой.

Молодого мужчину звали Алексеем Бабкиным. Он был частнопрактикующим адвокатом. Год назад он был в Сингале. Страна эта была еще не освоена российскими туристическими фирмами, и русских туристов в ней практически не бывает. Собственно это и было одной из причин подвигнувших Алексея на эту поездку. Соотечественники надоедали ему и на работе, отдыхать он предпочитал при отсутствии русского мата.

Во время посещения королевского дворца в Дахе, который входил в список достопримечательностей, рекомендуемых всеми справочниками для посещения, как образец своеобразной Сингальской архитектуры 18 века, их группа была задержана охраной перед выходом из очередного зала. Мимо прошло несколько сингальцев, среди которых внимание Алексея привлекла шедшая второй очень симпатичная девушка. Гид пояснил, что это члены королевской семьи, и что дворец функционирует не только как музей, но и является еще и жилым помещением. Когда же Алексей спросил, кто такая заинтересовавшая его девушка, то гид охотно пояснил, что это принцесса Леонис, любимая внучка их короля.

Через пару дней, уже перед отъездом домой, он там же в Дахе купил какой-то английский глянцевый журнал, на обложке которого увидел гордый профиль принцессы Леонис. В журнале была статья о младшем поколении семейства Кангов и несколько фотографий, на трех из которых была и Леонис. Этот журнал до сих пор валялся у Бабкина где-то дома.

Когда он обернулся на крик девчушки, то почти сразу узнал принцессу, тем более, что ее так и назвали. Спутников ее он не знал и, естественно, узнать не мог. Один был явно сингальцем, а второй походил на обычного русского парня.

Принцесса, чисто внешне, Алексею нравилась и поэтому случайная встреча запомнилась. Дома, поковырявшись в Интернете, он не нашел никаких упоминаний о том, что Москву посетила одна из представительниц правящей семьи Сингала. Это показалось ему странным, желтая пресса не должна была пропустить такого события.

Его офис находился через два дома от здания где располагался 'Лакос'. Он специально стал ставить машину чуть дальше, чтобы иметь возможность пройтись лишний раз мимо того места, где он увидел принцессу. Зачем он это делает, Алексей, наверное, и сам не смог бы объяснить толком. Два дня его ухищрения не приносили никакого результата, и он уже стал задавать себе вопрос, зачем он каждый день болтается на этом месте. Но на третий день он снова ее увидел.

Принцесса садилась в машину. Дверь ей держал тот же азиат, которого он видел с ней и первый раз. Теперь он шел по той же стороне улицы, им на встречу, и сумел хорошенько ее рассмотреть. Никаких сомнений быть не могло. Это была та самая девушка, которую он год назад видел в королевском дворце и фотографии которой были помещены в журнале.

Когда он подходил к машине, та уже отъезжала. Алексей завернул в офис 'Лакоса', как будто он туда и направлялся.

У охранника он поинтересовался, кто та девушка, которая только что вышла из здания. Охранник посмотрел на Бабкина как на пустое место. Но Алексея смутить было не легко. Он ловко сунул ему в карман двадцать баксов, но так, чтобы цепной пес их увидел, и повторил вопрос. На этот раз голос у охранника прорезался и он поведал, что девица из Сингала, референт-переводчик при какой-то шишке из тамошней нефтяной компании, зовут ее Сайлин и остановилась она, кажется, в 'Президент — отеле'. Это было все, что он знал, но и этого было достаточно, чтобы еще больше усилить и без того обостренное любопытство Алексея.

В тот же день, активно используя зеленый хрустящий инструмент, изготовленный федеральной резервной системой США, он установил, что принцесса под именем Сайлин Манн, вместе с неким Джаго Сином, действительно прибыла из Сингала и проживает в 'Президент — отеле', номер в котором им бронировала и оплачивает компания 'Лакос'.

Прижимистый Бабкин потратил на получение этих сведений триста долларов, и кучу своего времени, которое тоже стоило недешево, но у него было ощущение, что он не зря тратит свои деньги. Принцесса прибыла в страну не официально и под чужим именем, как-то это можно использовать и неплохо заработать на этом.

Сначала он подумал, а нельзя ли просто шантажировать принцессу тем, что он может открыть ее тайну. Но потом, немного поразмыслив над этой идеей он понял, что она не очень конструктивна. Документы у нее наверняка подлинные, сами себе короли могут что хочешь выписать. Обвинить ее не в чем, а вот по мозгам ему, за такую инициативу, настучать могут вполне. Нет эта мысль не годится. Других, пока не было, но ощущение того, что решение, как срубить с этого неплохие бабки, есть, не оставляло его ни на минуту.

Идея о том, как использовать добытую им информацию для получения реальных денег, осенила его на другой день вечером.

Среди клиентов Алексея был некто Фомичев Геннадий Викторович, по кличке Фома. Главарь одной из преступных группировок Москвы. Бабкин регулярно занимался его делами и делами его людей и это был самый обильный источник его дохода. Фома уважал его голову и у них были неплохие отношения, насколько такой человек, как Фома, вообще, мог к кому-нибудь неплохо относиться.

Иногда Фоме надоедали его братки и тянуло оттянуться с интеллигентными, как он считал, людьми. К этой когорте своих знакомых он причислял и адвоката Алексея Бабкина. В этот день у него было именно такое настроение и он, позвонив Алексею, пригласил его в баню. Предложение было принято с благодарностью, Бабкин любил халяву, а Фома, если приглашал он, за все платил сам. Тем более, что интерьеры, напитки, закуски и девочки всегда были по высшему разряду.

Вот после парилки, когда они не торопясь восстанавливали потерю жидкости в организме, Бабкина и осенило. Фома, как показалось Алексею, немного перебрал и слегка осоловел. Своего адвоката он не стеснялся, тот и так знал очень многое, поэтому говорил достаточно откровенно.

— Хреновые пошли у нас дела Алеха. А ну девки, брысь отседа, поплавайте-ка в бассейне. — Когда дверь в предбанник закрылась, а из бассейна раздался девичий визг, он посмотрел на Алексея абсолютно трезвыми глазами и добавил. — Боюсь скоро придется объявлять себя банкротом. — Фомичев натянуто рассмеялся, — а банкроты в нашем деле знаешь как кончают? Вот то-то.

— Что, все так серьезно?

— Да, а главное сумма тоже достаточно серьезная.

— Знаешь, а у меня есть одна мысль, возможно я смогу тебе помочь.

— Не гони.

— Нет серьезно, только мне хотелось бы сразу договориться о своей доле.

— Рассказывай, а там посмотрим.

— Фома, насколько я понимаю, у тебя сейчас катастрофическая нехватка денег?

— Ты, что собрался мое финансовое положение обсуждать? Давай выкладывай свою сраную идею!

В голосе братка слышалась неприкрытая угроза. Он никогда не любил себя сдерживать и резкие перепады в его настроении были обычным делом, особенно в проблемные периоды, какой сейчас и был. Алексей не то, чтобы испугался, но внутренне напрягся. От Фомы можно было легко схлопотать по морде, даже тому, кого он считал своим другом, но обговорить условия необходимо было заранее, иначе, если Гена решит, что можно обойтись и без него, а дело выгорит, то можно вообще ничего не получить.

— Ты главное не горячись. У меня есть очень интересные сведения.

— Ну и что такого важного ты мне можешь сообщить?

— Есть очень богатая семья. Одного из них можно похитить и вытряхнуть мошну.

— Ага, открыл Америку. Я таких богатеньких Буратин знаю по более твоего, только хрен ты к ним подступишься.

— Я не шучу, дело реальное.

— Ну и кто это?

— Двадцать тысяч сразу и пять процентов от суммы выкупа.

— Что?! — Глаза Фомы налились кровью, крепкий затылок побагровел, а пальцы непроизвольно сжались в пудовые кулаки.

Он чуть приподнялся и набычившись уставился на своего визави.

— Спокойно, спокойно! — Алексей струхнул и, на всякий случай, отодвинулся от него подальше.

Вид бандита не сулил адвокату ничего хорошего, но жадность Бабкина оказалась сильнее страха.

— Если не согласен, то просто скажи и разойдемся красиво. — Он немного заикался, но был тверд в намерении получить деньги.

Фома также неожиданно, как и вспылил, успокоился. В конце концов, что он теряет? Если мозгляк предложит что-то стоящее, то и черт с ним, пусть получает свою заслуженную долю, а если нет, то, набить ему морду он сможет завсегда.

— Пятнадцать и три.

— Что? — Алексей не сразу понял о чем речь, он еще весь был в возникшем было конфликте и не смог с ходу переключиться.

— Пятнадцать тысяч и три процента, — Фома любил когда его боятся и страх, который он нагнал на этого адвокатишку, был бальзамом для его расстроенных нервов. Он усмехнулся по себя и, видя, что до Алексея еще не доходит, что они перешли к торгу, пояснил. — Пятнадцать, а не двадцать тысяч сразу, три, а не пять процентов от суммы выкупа. Понял?

— А, да. Хорошо, договорились. — Бабкин перевел дух.

— Давай выкладывай, кто он.

— Не он, она.

— А мне по барабану.

— Ее зовут Леонис Канг.

— А кто это такая?

— Принцесса Сингала и ее семейство одно из богатейших в мире, а она любимая внучка короля.

Фоме показалось, что он ослышался. Этот полоумный просто издевается над ним. Он даже не разозлился, Фомичеву стало смешно, и он расхохотался. Этот смех задел Алексея больше, чем ожидаемая очередная вспышка гнева. Поэтому когда он заговорил в его голосе звучала неприкрытая обида.

— Ты зря смеешься. Я не призываю тебя брать штурмом посольство или королевский дворец в Дахе. Девчонка сейчас в Москве, живет в гостинице под чужим именем, охраны при ней нет. — Он вдруг вспомнил про коренастого азиата. — Кроме, возможно, одного телохранителя.

— А ты уверен, что это она? — Фомичев неожиданно проникся идеей. Если все действительно так, то, возможно, это неплохой выход.

— Уверен, — Алексей вдруг вспомнил про конкурсы двойников, но отступать было поздно.

— Впрочем мы в любом случае ничего не теряем. — Фома сам ответил на свой вопрос.

Он задумчиво барабанил пальцами по поверхности стола обдумывая предложение. Если все действительно так, как рассказал Бабкин то, можно срубить неплохие бабки. Он усмехнулся каламбуру, Бабкин помог срубить бабки. Ладно, это лирика. Чем он рискует? За принцессу можно повесить себе на шею не только родную милицию, но и спецслужбы, как родные, так и Сингальские. Впрочем, если она в России под чужим именем, то родных спецслужб может и не быть, а Сингальские далеко и вряд ли имеют здесь большие возможности. Тем более, что надо будет еще дознаться, кто совершил похищение. Он же не будет кричать об этом на каждом углу. Конкретные исполнители и знать не будут, что за девчонку они сцапали, а потом их можно сразу и убрать. Получить деньги, тоже не проблема. Положат на один или несколько указанных им счетов, а далее дело техники. Что-что, а уводить деньги так, что и следов не отыщешь, наши яйцеголовые мальчики научились. Нет, если этот лох не ошибся, то дело может быть действительно стоящим.

— Ладно, идея принимается. Давай ее координаты.

— Сначала пятнадцать тысяч.

— Ну ты и жук!

— А как же иначе. Деньги напротив данных, и я должен быть в курсе самой операции.

— Хорошо. — Фома подумал, что Алексея все равно придется держать на виду, так что пусть за свои три процента еще и поработает.

9. Похищение по ...

Сидит генерал в шезлонге на пляже, отдыхает. Вдруг замечает вдали фигуру с длинными волосами. Зовет денщика и посылает его:

— Иван, сходи-ка, спроси у них, свободны ли они вечером, какое вино любят, ну и насчет всего прочего.

Денщик идет, разговаривает с фигурой, возвращается:

— Ваше благородие, стало быть вечером оне свободны, вино любят и пьют всякое, а вот насчет всего прочего — не могут-с, оне — поп-с...

Не вошедший в окончательный вариант фрагмент сценария к фильму 'Россия, которую мы потеряли'.

— Дело не сложное, а плачу я, за успех, неплохие деньги.

— Хорошо, — Виктор Пярин или просто Витек почесал бритый затылок, — только, я хочу получить в евро. — Последнее время, в связи с падением курса доллара, он любил получать деньги в европейской валюте.

— Отлично. Вот здесь фотография и данные на клиентку.

— А с ней точно не будет никаких проблем?

— У тебя-то какие могут быть проблемы? Взял, передал, получил сколько обещали и забыл.

— Вообще-то оно, конечно, но как-то... — Витек снова потер свой затылок, дело действительно не казалось ему сложным, но что-то смущало.

Заказчик уловил его колебания и пресек их в корне.

— Парень, ты деловой человек или как? Если что не так — скажи, обратимся к другим, а если взялся, то не финти.

— Да нет, братан, — Витек отбросил сомнения, — никаких проблем, давай обговорим детали.

*

Все складывалось как нельзя лучше. Заказчик не обманул и не ошибся. Клиентка действительно любила гулять. Вот и сейчас она шла по пустынной набережной в сопровождении своего парня. Это было очень хорошо. Конечно, было бы еще лучше, если бы она была одна, но в одиночестве клиентка никогда нигде не появлялась.

Как правило ее сопровождал азиат, вроде как телохранитель или вот этот парень, судя по виду, наш. Они могли сопровождать ее и оба вместе, мог быть и еще кто-то, но в этом случае операцию следовало перенести. Ничего страшного, по времени ему жестких рамок не ставили. Витек был склонен отложить дело и если бы ее сопровождал один азиат. Связываться с кем-то, кто мог быть телохранителем, ему не шибко хотелось, могли бы возникнуть проблемы. Этот косоглазый мог оказаться каким-нибудь каратеистом. От своего, русского, Витек такой подлянки не ждал. Да и выглядел парень достаточно хлипким и морду имел чересчур интеллигентную, такие, как правило, не любят и не умеют драться. И чего он сомневался? Мог бы и упустить денежки, а сделать клиентов, как оказалось, действительно ничего не стоило. Он взмахнул рукой, давая команду начать операцию.

В этот момент парень, идущий рядом с девушкой глянул ему прямо в глаза. Этого не могло быть, они были достаточно далеко, и сумерки подкрадывающейся ночи уже окутали город. Но у Витька было полное ощущение, что они встретились с парнем взглядами и было в этом взгляде что-то, что казалось, вывернуло его нутром наружу. Словно этот парень знал о нем все и предупреждал: 'Лучше не надо!'. Случись это мигом раньше и он, возможно, отменил бы акцию по захвату, но сейчас было поздно что-либо менять. Его парни уже заступили клиентам дорогу.

Сайлин очень нравилось гулять с Сашкой по Москве. Дышать влажным весенним воздухом, слушать звон бесчисленных ручьев, любоваться и впитывать в себя ощущение города под названием Москва. Города, где как оказалось, живет и ждал ее самый дорогой на свете человек. Вот он, идет рядом, она не смотрит на него, но чувствует, что он рядом и любуется ею. Ну разве это не счастье? Они могли болтать о каких-то пустяках, смысл был не важен, важно было слышать голос и чувствовать радость общения, а могли, вот как сейчас, молчать, но им все равно всегда было хорошо и совершенно не скучно вдвоем.

А Сашка, держась в шаге от Сайлин, действительно любовался ее милым профилем. Его любимая рассеянно улыбалась, задумавшись о чем-то своем, что видимо доставляло ей удовольствие. Погода стояла на редкость приятная, и Сашку удивляло, что на набережной, по которой так здорово пройтись, практически никого нет. Хотя вон, какой-то парень стоит опершись о парапет. Парень махнул рукой и, кажется, смотрит на них. Может знакомый? Сашка присмотрелся к нему повнимательнее, нет, он его не знает, но парень ему категорически не понравился, от него исходил какой-то негатив, и был он направлен на них. В тот же миг острое ощущение опасности пронзило сознание, и Сашка моментально мобилизовавшись превратил себя в боевую машину готовую ко всему.

Из арки, мимо которой они проходили, появились четыре фигуры. Они деловито обогнули припаркованную машину, пересекли узкую проезжую часть и разошлись веером, прижимая Сашку и Сайлин к парапету набережной о одновременно перекрывая возможные пути бегства. В кожаных куртках, надвинутых на глаза вязаных шапочках, крепенькие, уверенные в себе, они были похожи как однояйцовые близнецы.

Двое, ближайшие к Сашке, демонстративно достали из карманов по ножу. Сверкнули выкидываемые стальные лезвия, щелкнули фиксаторы, но Сашка чувствовал, что это чисто психологическая атака, резать их не собираются. Впрочем он не боялся и этого, зная, что справиться с ними со всеми, даже если они надумают достать и пистолеты. Искусство боя, которому его учил Джаго, помноженное на уникальные возможности, делало его практически непобедимым. Главное, чтобы Сайлин не запаниковала, а то случайно могут зацепить и ее, но девочка молодец. Сашка не ощущал в ней никакого страха, она была почти спокойна.

Сайлин действительно не очень волновалась. Ей было даже интересно. Она знала на что способен Джаго, Сашка ему ни в чем не уступает, это она сама видела на их тренировках, а кое в чем даже и превосходит. Это ей уже по секрету сообщил уже сам Джаго. Так чего в таком случае переживать, да если надо он их на куски порвет, а она ему в этом поможет. Одного она, пожалуй, и сама сможет отдубасить, а остальным накостыляет Сашка. Что, однако, этим уродам нужно?

— Ребята, что вы от нас хотите?

— Молчи падла, будешь тявкать когда спросят. — Один из парней с ножом резко развернулся к Сайлин.

Ему не нравилось спокойствие жертв. Девка должна сначала визжать, а потом всхлипывать от страха, а парень стоять на карачках и размазывать по морде кровавые сопли. В их глазах должен биться ужас. От этого он тащился, они же слизняки, а он настоящий владыка жизни и они в полной его власти. Где заводящая его вибрация страха, она нужна ему как наркотик, ну не только же ради денег он пошел на это дело. Ладно ничего, сейчас он это поправит.

— А ну на колени сучка, а то как я сейчас распишу твою красивую мордочку! — Он поднял руку с ножом, собираясь поводить лезвием у нее перед глазами. Девка качнулась куда-то назад, со страху что ли, а низ живота вдруг взорвался дикой болью. Удивление и жуткая боль были его последними ощущениями в этой жизни.

Сайлин не испугалась, все произошло как-то само собой. Бандит сунул ей в лицо свой нож, и сработали вбитые годами тренировок рефлексы. Она уклонилась от воображаемой атаки и что есть силы нанесла удар ногой по самому чувствительному у мужчин месту. Он еще не успел упасть, только закатил глаза, а подлетевший Сашка нанес ему еще один удар от которого явственно хрустнули кости, а тело было метра на полтора подброшено в воздух, а затем безвольным кулем рухнуло на асфальт.

Она не видела, что в тот момент, когда нож начал приближаться к ее лицу, Сашка словно взорвался. Остановившие их гопники не успели даже ничего сообразить, не говоря уже о том чтобы что-то предпринять, как неодолимая сила подхватила и смяла их. Не на шутку испугавшийся за жизнь Сайлин Сашка действовал на пределе своих нечеловеческих возможностей. Он был как ураган, как смерч, налетевший на бандитов и бросивший в низ уже изломанные трупы.

Витек так и не понял, что же произошло. Он уже полагал, что все идет благополучно. Его ребята остановили клиентов. Девчонка что-то спросила, ей ответили, парень стоял спокойно и прав не качал. Оставалось только усадить их в машину и дело можно сказать сделано. В этот момент один из его парней зачем-то начал совать девчонке под нос свой ножик. 'Вот идиот', подумал Витек: 'нашел время играться ножичком, ну я...'. Додумать мысль он не успел, девица врезала обладателю ножа ногой по яйцам, да так, что тот аж подлетел. А остальные его подельники укладывались на асфальт в различных живописных позах. Кто и когда их вырубил он заметить не успел, как не понял и куда делся парень бывший с девушкой.

Впрочем парень никуда не девался, он казался совсем рядом с Пяриным и о своем присутствии заявил не самым деликатным образом, а именно звонкой пощечиной от которой у Витька зазвенело в голове.

— Что вам от нас было надо? — Парень надвигался как танк.

— Да я, да ты... Да не знаю я вас. Кто ты такой? Что ты ко мне пристал? — Виктор тряхнул головой приходя в себя и собираясь дать отпор.

Его разум еще не связал гибель подельников с этим парнем, да и того, что они погибли он еще не понял. Он вообще не понимал, что происходит. Было просто ощущение, что все идет не так как надо, но степень этого не так была еще не осознана. И хотя парень и не казался таким безобидным как раньше, Пярин его не боялся. Он сунул руку в карман, собираясь достать пистолет, тогда он уже по-другому поговорит с этим мальчиком.

Обострившимися до предела сенсорными возможностями Сашка чувствовал все, что происходит в мозгу подонка, посмевшего напасть на Сайлин. С другими он погорячился и они уже ничего не смогут сказать, но сейчас он уже взял себя в руки и этот, а он судя по всему главный, расскажет ему все. Время у него есть, не много, но есть. Место тихое, безлюдное, его недаром выбрали для нападения, а если кто появиться, Сашка почувствует это заранее и они успеют исчезнуть. Но прежде всего надо сломать волю этого гада. А эта мразь надумала сопротивляться.

Он схватил Витька за кисть и выдернул ее из кармана, еще до того, как пальцы успели сжать рукоять пистолета. Сжал, стараясь держать болевой порог так, чтобы бандит не потерял сознание. Пярину показалось, что его рука попала в тиски, с такой нечеловеческой силой ее сдавило, хрустели ломаясь суставы рвались связки. Боль раскаленной иглой пронзила тело, он было взвыл, упав одной ногой на колено, но Сашка другой рукой заткнул ему рот и чуть ослабил хватку.

— Посмотри на свою сволоту, видишь? — Он отпустил его руку и за подбородок приподнял голову. — Ну?

Витек послушно перевел взгляд на своих дружков. И тут до него дошло. Они лежали в таких позах, в каких живые люди лежать не могут и ни один не шевелился. Вот тут его проняло по настоящему и животный ужас затопил глаза. Он снова попытался заорать, вскочить и бежать куда глаза глядят, главное подальше отсюда. Но Сашка легко удержал его и опять зажал рот. Он чувствовал, этот дошел до кондиции и сейчас ответит ему на все вопросы.

— Еще раз спрашиваю, что вам от нас было нужно?

— Не знаю, я только должен был захватить и спрятать девушку в одном месте, насчет вас никаких указаний не было.

— Что за место?

— Квартира, ее для этого и сняли.

— Адрес?

Витек назвал адрес.

— Где машина, на которой собирались ее везти?

— Вот она. — Витек указал на неопределенного цвета 'шестерку' стоявшую напротив арки. — Ключи в зажигании, — добавил он на всякий случай.

Во время этой краткой беседы Сайлин подошла к ним. Сашка чувствовал, что девочку трясет, но она старается не подавать виду и у нее хватит сил совладать со своими нервами.

— Зачем они это сделали? — Ее тихий голос звучал почти спокойно.

— Это я и пытаюсь выяснить. Но сейчас надо убираться от сюда. Пошли, попользуемся их машиной. Ты едешь с нами.

Это уже относилось к Витьку. Сашка проверил его карманы, выкинул в реку найденную финку и маленький, неизвестной ему системы пистолет. Пярин уже не пытался сопротивляться у него было ощущение, что он попал в лапы какого-то терминатора, такую нечеловеческую силу и мощь он чувствовал в касающихся его стальных пальцах.

Прежде чем сесть в машину Витька связали его же собственным ремнем, а в рот, на всякий случай, затолкали импровизированный кляп из какой-то грязноватой тряпки, обнаруженной в том же автомобиле. Не церемонясь его уложили на пол у заднего ряда сидений. Сайлин подперев его ногами тоже села сзади, сказав, что присмотрит за ним и если что, мало ему не покажется. Сашка сел за руль, про себя помянув добрым словом Ивана, который еще год назад уговорил его окончить водительские курсы. Прав Сашка, конечно, с собой не носил, они были ему не нужны, но водить машину мог, тем более, что на курсах они ездили именно на 'шестерке'.

Машина была грязная, так что номера были практически не различимы. Было это сделано специально или просто так получилось, в это время года почти все машины в городе были грязные, дальше не куда, неважно, но это сейчас было на руку Сашке. Если кто их случайно и видел, то таких машин в городе полно, а каких-то особых примет у нее нет.

На центральные магистрали Сашка выезжать не рискнул. Пропетляв немного по незнакомым дворам он остановился и достал сотовый телефон. Сейчас, когда он стал регулярно получать деньги на кафедре, стало возможным позволить себе мобильную игрушку.

Джаго ответил сразу.

— Слушаю.

— Это я.

— Я знаю, твой номер у меня высветился.

— У нас проблемы.

— Она жива?

— Да. Так с нами все в порядке, но ты нужен.

— Нет проблем, где вы?

— Не знаю, встретимся там, где вы увидели меня первый раз.

— Хорошо, я буду там через пятнадцать минут.

— Мы тоже.

Сашка отключил связь и мысленно представил карту Москвы, прикидывая как лучше доехать до места встречи с Джаго.

Тот оказался точен, едва Сашка не очень уверенно вывел машину на бульвар, где он, рискуя жизнью, спасал Сайлин от падающих сосулек, как сразу разглядел в неверном свете уличных фонарей плотный силуэт Джаго. Он подъехал к нему и притормозил. Джаго разглядев в салоне Сашку и Сайлин быстро влез в машину.

Недалеко от этого места был дом в котором Тимошин снимал квартиру. Двор там был достаточно сложной конфигурации, но хорошо изученный Сашкой за те два года, что он общался с Иваном. Там был один очень неприметный закуток, между стеной помойки и сараем в котором дворники хранили свой инвентарь. Туда Сашка и направил машину, обоснованно полагая, что там им никто не помешает, а если приспичит, то и удрать оттуда будет легче.

По дороге он обрисовал Джаго ситуацию. Чуть ранее, еще до его появления он выяснил, что Витек английского языка не знает, поэтому говорил свободно не боясь, что тот их поймет. Выслушав Сашку Джаго не надолго задумался. Несмотря на всю неприятность случившегося, он испытывал душевный подъем. Появилась работа, его работа, ради которой его и послали в эту поездку. Синекура кончилась, но он об этом не жалел. Джаго с полной внутренней убежденностью взял руководство в свои руки и Сашка облегченно вздохнул. Он понимал, что от принимаемых сейчас решений могут зависеть их дальнейшие судьбы, да и сама жизнь, и он боялся этой ответственности. Ладно бы, если решать приходилось только за себя, но от их действий зависит и Сайлин, а это уже совершенно другой уровень ответственности. Происшедшее было дико по своей сути, и он даже боялся задумываться над тем, что он в запале натворил. Нет пусть Джаго, как более старший и опытный товарищ, хоть немного разрулит ситуацию.

Они как раз доехали до намеченного Сашкой места и встали.

— Девочка моя, вытащи у нашего пленника кляп, я задам ему несколько вопросов, а ты, мой друг, будешь переводить.

Джаго на всякий случай не называл никого по имени и они это поняли. Парню лежащему на полу салона совсем не обязательно было знать лишнего.

— Спроси его, пусть расскажет как они собирались действовать если бы им удалось захватить девушку.

Сашка перевел. Витек ответил. Сашка перевел. Джаго задал еще вопрос, и пошло. Картина вырисовывалась следующая.

Один приятель, Пярин назвал его имя, попросил оказать услугу его протеже. В тот же день, Витька встретил некто, назвавшийся Иваном Ивановичем, Пярин его не знает, но ему кажется, что это вымышленное имя, и предложил дело. Витек и его ребята похищают и прячут девушку, за это ему платят пять тысяч евро. Тысячу он получил авансом, остальные должны были отдать в момент передачи. Когда дело будет сделано, Витек должен был позвонить заказчику и сказать куда прийти. Кто та девушка, которую ему заказали похитить, он не знает, да и не стремился узнать. Ему дали ее фотографию, перечень мест, где и когда она может появляться, а так же ее возможных спутников. На счет последних никаких указаний не было, и он мог действовать по своему усмотрению. Конкретное время проведения операции он должен был определить сам, но если в течение пяти дней результата не будет, то нужно отзвонить заказчику и сообщить об этом. Он снял квартиру и при первом же, как он считал удобном случае, попытался сделать заказанное ему дело. Участвовавшие в нем его приятели, это его люди. Ну если хотите его банда. Да они иногда выполняли некоторые его щекотливые поручения и он им за это платил. Вчера он присматривался и проверял полученные от заказчика данные, а сегодня решил попробовать все сделать.

— О снятой квартире кто-нибудь знает?

— Нет. Я никому не говорил адреса. Так на всякий случай. На самом деле это даже не совсем квартира. Это старый деревянный дом, бывший барак, потом его поделили на четыре части и получили четыре квартирки. Там удобно, что каждая из них имеет свой вход, независимый от соседей. Да и место такое тихое. Вокруг одни склады.

— Эта машина чья?

— Колька, это один из тех, кто остался там, пригнал. Сказал, что можем пользоваться.

— Ладно. Раскрой пасть пошире и глотай кляп. Помоги ему.

Пленника вернули в исходное состояние.

— Ты уверен, — Джаго внимательно посмотрел на Сашку, — что все, что этот нам рассказал правда?

— По крайней мере, он считает, что это правда. Я бы почувствовал, если он попытался бы соврать.

— Хорошо. Тогда едем на снятую им квартиру. Там можно будет на время остановиться и спрятать пленника. В отеле мы с ним появиться не можем, да и нашей девушке пока лучше исчезнуть. Ты нас сейчас туда подвезешь, мы высадимся, а ты отгонишь и бросишь машину, желательно так, чтобы о нашем присутствии в ней ничего не напоминало. Потом вернешься и мы все вместе решим, что и как делать. По дороге будь внимателен. Если заметишь слежку постарайся оторваться, но никаких активных действий не предпринимай. Все ясно?

— Да.

— Тогда трогай.

10. Призраки прошлого.

— Скажи пожалуйста, у тебя было когда-нибудь, чтобы твой муж вечером не пришел домой?

— Только один раз. Это случилось через две недели после свадьбы, но я надеюсь, что он еще вернется.

Из разговора на девичнике.

После того, как в 57 году в Советском Союзе прошел международный фестиваль молодежи и студентов, Мария загорелась идеей съездить к себе на Родину. Эта мысль стала приходить ей в голову сразу после смерти Отца Народов, но после фестиваля она стала просто какой-то навязчивой.

Рамиз пытался ее отговорить:

— Ну, что ты там забыла?

— Как ты не понимаешь, я там родилась, училась, воевала. А тебе, что, никогда не хотелось посетить места где когда-то был и с которыми многое связано?

— Не буду спорить, хотелось.

— Вот!

— Ничего не вот. Россия слишком опасная для тебя страна.

— Да чем она сейчас для меня опасна?

— Не знаю.

— Вот видишь, не знаешь. Сталина нет уже несколько лет, того произвола, что царил при нем — тоже. Чего мне бояться? Преступлений я никаких не совершала, какие претензии советские власти могут мне предъявить?

— Ради тебя, я готов пожертвовать даже американскими деньгами. Поехали вместе.

— Да ты что? Это же будет официальный визит. Такого нам точно не простят.

— Можем договориться и посетить страну как частные лица.

— Даже частный визит короля, это визит короля.

— Ты у меня тоже соправитель и формально, твоя власть не меньше моей.

— Вот именно дорогой муженек. Королева я или нет?

— Боюсь я за тебя моя королева! Сам не знаю чего, поэтому и не хочу отпускать. — Он привлек ее к себе. — Кроме России полно стран, а коммунистическим режимам я никогда не доверял.

— Мой король. — Она поцеловала его в губы и удобно устроилась на коленях, обняв за шею. — В отличие от тебя я еще и подданная ее величества королевы Великобритании. Я поеду в Советский Союз из Лондона, как английская туристка. Наши союзники не смогут предъявить нам никаких претензий, потому что даже неофициальным визитом это назвать будет нельзя.

— Хорошо, но учти, если через месяц ты не вернешься, я объявлю России войну.

Сказано это было в шутку, но Мария отнеслась к этому предупреждению серьезно. Несмотря на одиннадцать лет замужества и троих детей его страсть к ней как к женщине ничуточки не угасла. В свои тридцать восемь лет он по-прежнему оставался пылким возлюбленным, способным ради любимой на самые безрассудные поступки. Это могло бы очень негативно сказаться на судьбе его царствования, но Мария, в этом плане, была на редкость предусмотрительна и благоразумна. Поэтому страстями Рамиза воспользоваться никто не мог, они были в надежных руках.

Как бы там ни было, но вопрос был решен. Через неделю, Мария, снова превратившаяся из ее величества Марии Канг в просто мисс Мери Курбатофф, выходила из авиалайнера в аэропорту Хитроу.

В Лондоне она провела несколько дней. В туристическом агентстве только качали головами. Подумать только, эта ненормальная хочет помимо Москвы посетить не Ленинград или проехаться по Золотому Кольцу, ей видите ли подавай Брянскую область, да еще она хочет проехаться по деревням, которых и на карте-то нет. Но денег клиентка не считала и щедро, не торгуясь, оплачивала все расходы. Ну, что ж, желание платежеспособного клиента — закон. Деньги великая сила, и Мария получила индивидуальный тур, такой какой хотела. Неделю в Москве и десять дней Брянская область. Ей будет выделен персональный автомобиль с шофером и гид. Управляющий в агентстве, вручая ей все необходимые документы, счел на всякий случай предупредить.

— Вы должны понимать, что среди людей, которые будут сопровождать вас в поездке по России, обязательно будут агенты из служб государственной безопасности. Каждый ваш шаг будет фиксироваться, поэтому, чтобы не было неприятностей будьте внимательны. Если подозреваете провокацию связывайтесь сразу с посольством.

— Странно вы напутствуете своих клиентов. Не боитесь, что я откажусь от поездки и вы лишитесь прибыли? — Мария позволила себе улыбнуться.

— Я думаю, что все это вы знаете лучше меня, и если бы это было для вас существенно, то и не затевали бы все это дело. Просто подобное наставление входит в мои обязанности. А из своего опыта я знаю, что когда люди организуют подобные туры, то как правило не отказываются от них. Так что за свою прибыль я спокоен. — Теперь он позволил себе растянуть губы в холодной усмешке. — Прошу извинить если что не так.

— Да все хорошо, спасибо.

Она села в поджидавшее ее такси и поехала в отель, где остановилась. Здесь ее ждал некий господин из английского МИДа. Он тоже хотел навязать ей сопровождающего от них, под предлогом защиты мисс Мери Курбатофф от провокаций, причем у Марии сложилось впечатление, что он знает — кто она. Кое-как от него избавившись она подумала, кто это проявляет о ней такую заботу. Вариантов могло быть два. Первый, это любимый муж, обеспокоился и решил и попросить англичан присмотреть за ней. Нет, это вряд ли. Не тот характер. Рамиз если что и будет делать в отношении ее, то только сам. Значит это инициатива самих англичан, боятся лишиться дружественной им, как они считают, королевы. Но в любом случае вопрос решен и завтра она летит в Москву.

За время проведенное в Лондоне она не смогла отказать себе еще в одном удовольствии и встретилась с Билом Стоуном, который жил в одном из недалеких пригородов. Она позвонила ему на второй день своего пребывания в столице Соединенного Королевства.

— Мери? — Он сразу узнал ее по голосу, словно и не было одиннадцати лет разлуки, просто не мог поверить в такую радость.

— Да, это я. Я сейчас в Лондоне, если хочешь, можем встретиться.

— Ты еще спрашиваешь?! Конечно, хочу. Говори где остановилась, я сейчас подъеду.

Она назвала адрес, и через два часа они уже сидели в одном из пабов.

— Отлично выглядишь Мери. Ты просто какая-то законсервированная.

— Ну спасибо за комплимент.

— Извини, я хотел сказать, что за десять лет ты ни капельки не изменилась.

Про него она такого, к сожалению, сказать не могла. Бил обрюзг и постарел. В армии он уже не служил, уволился с год назад и перешел на работу в одну из авиакомпаний. Платят хорошо, так что материальных проблем у него нет. Он женился у него двое детей. Он показал ей фотографию жены. Симпатичная молодая женщина. Так она ему и сказала. Он как-то странно на нее посмотрел и стал расспрашивать о ее жизни.

Потом они долго вспоминали войну, заново переживая этот не самый долгий, но самый наверное трудный и насыщенный событиями период своей жизни.

За разговорами Бил вытянул пяток кружек пива и слегка осоловел. Настроение его вдруг упало и стало каким-то слезливым. Он стал жаловаться на жизнь, говорить, что любил и любит только ее одну. Мария стала чувствовать себя не уютно. Сославшись на дела она его оставила, не пригласив, как собиралась к себе в гости в отель. Бил изменился не только внешне. Пропал тот сильный и опасный хищник, который привлек ее внимание в партизанском отряде. Сейчас он показался ей пустым и звонким, как бидон в котором болтаются прокисшие остатки молока. Больше она ему не звонила. С этим призраком прошлого было покончено.

*

Семен Стариков и Лена Капустина ждали в Шереметьево прилета лайнера из Лондона. Они должны были встретить англичанку Мери Курбатофф, заказавшую индивидуальный тур по Советскому Союзу. Мария и предупреждавшие ее англичане наверное бы удивились, но ни один из них не был сотрудником госбезопасности. Оба работали в 'Интуристе', Семен водителем, а Лена переводчиком. Справедливости ради надо сказать, что куратор из названной выше организации провел с каждым из них беседу, накачал в плане бдительности и возможных провокаций. В заключение наказав смотреть за странной англичанкой и всеми с кем она будет общаться, включая коллегу по 'Интуристу', в оба и если что, сразу звонить. Оба получили один и тот же номер телефона, но не знали об этом.

Лена только что закончила институт иностранных языков и это было ее первое самостоятельное задание, поэтому она очень переживала и нервничала, хотя виду старалась и не показывать. Для Семена подобное поручение тоже было в новинку. Он работал уже третий год, но такой работы ему ни разу не поручали. Конечно, он не нервничал, как Лена, но сначала это задание его тоже не вдохновило.

Дело было в том, что пару недель назад он познакомился с чудесной девушкой Любой и все у них складывалось очень хорошо. Процесс ухаживания развивался на редкость успешно, ему уже позволялось ее целовать и давать немного волю рукам. Еще немного и он сможет добиться главного и записать ее в число своих побед. А тут эта командировка. Ну как тут не расстроится. И англичанка эта, богатая видно стерва, машину она видите ли заказала круглосуточно. Сменщика конечно не дали. Так, что даже когда она будет в Москве, увидится с Любочкой не получиться, он все время будет или работать или находиться в состоянии ожидания, когда вызов может последовать в любую минуту. Правда пообещали дать премию, что всегда кстати.

Свое мнение о задании Семен переменил, когда ему представили его напарницу. Порученное им дело сразу стало выглядеть совсем в другом свете. Леночка оказалась очень даже ничего. Небольшая, смешливая, нос курносенький, неплохая фигурка, такие Семену нравились.

Сейчас сидя в буфете он пытался ее очаровать, развлекая различными двусмысленными шуточками и узнавая попутно много полезной информации о своей новой знакомой. Она была не замужем, но главное состояло в том, что Леночка сразу согласилась перейти с ним на ты и была явно не против пококетничать с Семеном. Это давало неплохие шансы и он не собирался их упускать.

Механический голос объявил о том, что нужный им рейс совершил посадку, значит скоро их англичанка должна появиться. Леночка сразу задергалась и побежала ее встречать, хотя Семен и говорил ей, что раньше чем минут двадцать она не появиться. Она его не слушала. Делать было нечего и он пошел к машине.

Новенькая победа, всего сто пятьдесят километров пробега, сияла чисто вымытыми боками пряно напротив выходы из здания аэропорта. Семен попинал шины, вроде как проверил давление, зачем-то поправил зеркала и решил, что может покурить. Подошел знакомый сержант милиции. Они поздоровались, Семен угостил его папироской, закурили.

— Опять интуристов встречаешь? — Лениво поинтересовался сержант.

— Их самых, буржуев, точнее буржуйку. — Семен с удовольствием затянулся крепким, терпким дымом.

— Богатая видать дамочка, раз персональную машину заказала.

— Да уж наверно не бедная.

— Кто такая?

— А черт ее знает. Наверное старая мымра. Они у них любят разъезжать, а мы их ублажай.

— Не любишь ты свою работу.

— С чего ты взял? Работа как работа. Я капризных старушек не люблю. А эта без мужа и богатая, значит старая дева или вдова.

— Ну ты прям бюро прогнозов.

— Да сам посуди, была бы молодая и красивая не приехала одна, и миллионерши в основном старые и страшные, хотя и лощеные.

— Здоров ты мозги заливать.

— Да знаешь сколько я этих иностранных баб перевидал? А скажу так, наши самые красивые.

— Это точ... — сержант округлил глаза, — О-о ё-моё!

Семен повернулся посмотреть, что произвело на милиционера такое впечатление, и челюсть у него отвисла.

От распахнутых дверей по направлению к ним шла богиня. Нет не шла, плыла, настолько плавны и грациозны были ее движения. Светло русые волосы, блестящие зеленые глаза, ангельски прекрасное лицо. А фигура! А ножки! Гладя на их ошарашенные лица она улыбнулась, обнажив ровный жемчуг белоснежных зубов.

В шаге от них богиня остановилась.

— Семен, — Голос Леночки вернул его на землю, он и не заметил когда и как она подошла, — это госпожа Мери. Госпожа Мери — это Семен наш водитель.

Семен судорожно сглотнул. Так это их англичанка?! Он так убеждал сержанта, что ждет старую корягу, что сам в это поверил.

— З-здравствуйте.

Она протянула ему узкую холеную руку и он трепетно пожал ее, успев удивиться, какая у нее нежная кожа.

— Зовите меня просто Мери.

— Хорошо. — Тут до него дошло, что она говорит с ним по-русски, но он не успел еще осознать и эту неожиданность, как Лена все прояснила.

— Мери хорошо говорит по-русски, так, что мои услуги как переводчика не требуются. — Это она добавила с явным сожалением.

— Леночка не переживай, гид мне необходим. — Мери еще раз улыбнулась и перевела взгляд на Семена. — Мы можем ехать?

— Да-да, конечно, садитесь пожалуйста. — Он засуетился, распахнул перед ней дверцу, аккуратно прихлопнул ее, когда женщины разместились на заднем сиденье.

Усаживаясь за руль он кивнул, прощаясь, сержанту. Тот поднял вверх большой палец левой руки и закатил глаза. Это означало, что его англичанка высший класс и Семену несказанно повезло, что он сможет провести несколько дней в обществе такой дамы. Семен был полностью с ним согласен.

Номер Марии забронирован был в гостинице 'Москва'. Ехать пришлось через весь город. Леночка всю дорогу что-то рассказывала про историю города и достижения советского народа, Мария ее не слушала, чисто рефлекторно она кивала иногда головой или говорила ни к чему не обязывающие слова-пустышки. Все было совсем не так, как она себе представляла и к чему готовилась. Она пыталась разобраться в своих чувствах и ей хотелось побыть одной. Поэтому когда они прибыли на место, она сказала, что хочет отдохнуть с дороги и отпустила водителя и гида до десяти утра следующего дня.

Леночка откровенно обрадовалась, у нее были свои дела, а Семен испытал даже некоторое разочарование. Он надеялся, что они еще куда-нибудь сегодня поедут и у него будет возможность пообщаться с очаровательной англичанкой. День, правда, был еще в самом разгаре, можно было позвонить Любочке на службу и договориться о встрече, но, ирония судьбы, возможность была, но желания уже не было никакого.

Мария поднялась в номер. Багаж туда доставили чуть раньше. Она осмотрелась. Гостиница 'Москва', по советским меркам номер был роскошный, огромный, двухкомнатный, солидная тяжелая мебель из карельской березы, ковры, бархатные портьеры, паркет, натертый воском, но сам по себе он на Марию впечатления не произвел. Производили впечатления воспоминания. В таких номерах останавливались самые известные люди страны советов, про которых писали в газетах, о трудовых или иных подвигах которых она слушала по радио и о которых им рассказывала учительница в школе. Разве могла она тогда даже мечтать, не о том, чтобы прожить несколько дней, так как жили они, нет, а хотя бы просто побывать в этих стенах. Мария вышла на балкон. Окна ее номера выходили на Манежную площадь и вид отсюда был потрясающий. Слева высилась громада исторического музея, а за ней красные стены и башни Кремля. Ей нестерпимо захотелось пройтись по Красной площади, ощутить под ногами ее брусчатку, выполнить то, о чем так мечталось в 13-15 лет.

Перелет, на самом деле, не очень ее утомил. За четыре часа полета она неплохо выспалась и была полна сил и энергии. Поэтому Мария быстренько приняла душ, смыла последний намек на дорожную усталость, переоделась и пошла гулять по Москве.

Город вызывал странные ощущения. Она столько про него знала, все детство ей твердили: 'Будешь отлично учиться, хорошо работать — поедешь в Москву!'. Сам факт поездки в Москву означал не просто награду, а поднимал твой социальный статус в глазах окружающих. Этот город мнился чем-то необычным. В нем было сосредоточено все то главное, чем жила страна и населяющие ее люди в те годы. Москва была и есть одна из мировых столиц. Мария и люди ее поколения, не очень четко отдавая сами себе в этом отчет, считали ее олицетворением достижений всей человеческой цивилизации. Другие центры, такие как: Париж, Лондон, Нью-Йорк и так далее, были априорно не доступны. Конечно, она про них знала, но возможность увидеть их выглядела совершенно нереально, поэтому о них даже и не мечтали. Москва была единственным городом, который, хотя бы чисто теоретически, она, в той жизни, могла бы повидать.

Но, усмешка фортуны, она была и в Дели, и Лондоне, и в Вашингтоне, практически объехала весь мир. Не была только в Москве — городе-мечте своего детства. Сейчас, на тридцать втором году жизни, она смогла осуществить мечту тринадцатилетней девчонки, которой была почти двадцать лет назад. Когда чего-то ждешь так долго, и оно вдруг сбывается, в это невозможно поверить сразу.

Мария шла по Красной площади и у нее было ощущение какой-то нереальности происходящего, словно это не она, а героиня фильма, который она смотрит, идет по городу мечты своего детства. Мощные краснозубчатые стены Кремля, острые шпили башен и яркие купола соборов, все было вроде бы и знакомо, но какое-то не такое каким рисовало ей ее воображение. Начиная от мелочей, таких как температура на улице. За пятнадцать лет она так много слышала про страшные русские морозы, а воспоминания детства были подернуты дымкой забвения, что она прониклась этой мыслью и, несмотря на лето, готовилась к прохладной погоде. Реально на улице стояла тридцати градусная жара и в ставшей уже родной Дахе, как ей показалось, было прохладнее.

Но это была ерунда, главное люди. Где атмосфера террора и забитости? Толпы народа, идущего ей навстречу, были совсем не похожи на заключенных на прогулке. Вокруг были веселые, жизнерадостные, улыбчивые лица. Да и сам воздух, казалось, был пропитан ощущением праздника.

Мария прошла через Красную площадь, спустилась к набережной и пошла вдоль реки по направлению к высившейся впереди громаде высотного здания. Солнце, в своей бесконечной щедрости, заливало окружающий мир потоками тепла и света, блеск воды нестерпимо резал глаза, но она не стала надевать темные очки. Так же блестело и море в Дахийском заливе и это знакомое ощущение разбило незримый кокон в котором, как казалось Марии, она пребывала с момента своего прилета в Москву. Она вдруг почувствовала ласковый ветер на своей коже, шелест липовых листьев над головой, услышала звонкий перестук своих каблучков по плитам набережной. Мир снова стал реален и она почувствовала ауру великого города. Мария шла и наслаждалась Москвой.

*

Семен плохо спал этой ночью. Прилетевшая англичанка, как оказалось, произвела на него гораздо большее впечатление, чем он думал. Стариков ворочался с боку на бок, а в голове вертелись какие-то сумбурно-эротические видения, главной героиней которых была она. В какой-то момент он все-таки заснул, и тут же затрезвонил будильник.

Семен глянул на такой необходимый, но страшно надоедливый предмет. Время было семь часов. Он потянулся, сел на кровати, нащупывая ногой тапочки и одновременно накидывая на себя халат. Встал и вышел в коридор.

— Доброе утро Семен Ильич. — Соседка Клава, двадцати семи летняя, разбитная, ядреная бабенка, спровадила мужа на работу и радостно ему улыбалась. — У меня еще и чайничек горячий, вы умывайтесь, а я чайку организую.

Стариков только кивнул ей и быстро прошмыгнул в ванную. Он и раньше-то избегал с ней кокетничать, а сейчас ее надоедливая услужливость его просто раздражала. Когда полтора года назад ему на работе помогли получить эту комнату, Клава сразу решила, что одинокий молодой человек, о котором некому позаботиться, нуждается в ее опеке, и опека эта была очень плотной. Правда ее муж, уже на другой день, после того как они выпили за знакомство и вышли на лестничную клетку покурить, строго его предупредил, чтобы Семен с Клавкой ни-ни, а то сам понимаешь. Клавкин муж был мужик крупный, кулаки имел пудовые и связываться с ним было совершенно ни к чему. Семен вполне искренне заверил его, что добродетели его жены с его стороны абсолютно никакой угрозы нет. Клавдия Сергеевна замечательная женщина, но семейные узы для Семена святы. Он говорил очень искренне, и муж поверил. Они крепко пожали друг другу руки и разошлись спать, довольные друг другом. Нельзя сказать, что Семен испугался Клавкиного мужа или действительно очень трепетно относился к узам законного брака, главное было в том, что пышка Клава, состоявшая казалось из одних шаров, совершенно не привлекала его как женщина.

Но если со стороны Семена целомудрию Клавдии ничего не угрожало, то про другую сторону этого сказать было нельзя. Стоило им остаться в квартире одним и она ему просто не давала проходу. И вообще держалась с ним, словно Семен был ее вторым мужем. Из-за нее он не то чтобы не мог, но не любил приводить домой девушек. А главное, Семен не знал как из этого положения выйти. Жаловаться мужу, казалось ему полным идиотизмом, а слов она не понимала или делала вид, что не понимает. Иногда ему просто хотелась набить ей физиономию, но такой роскоши он позволить себе не мог. Со временем Стариков правда научился почти не обращать на нее внимания и надеялся, что в дальнейшем все как-нибудь само собой утрясется.

Умывшись, побрившись и взбодрившись он зашел на кухню, где его уже ждали чай и бутерброды. Как и все в этой жизни, ее опека имела много сторон, были в ней и положительные моменты. Завтракая, он в пол уха слушал болтовню Клавы, пересказывавшей ему все последние сплетни касающиеся их дома, а сам уже был в предвкушении встречи с красавицей англичанкой. Перекусив и кое-как отделавшись от Клавы, он оделся получше, причесался и подошел к зеркалу. То что он увидел, Семену понравилось, и немного успокоившись, он поехал на работу.

Когда она вышла из дверей гостиницы, то показалась ему еще прекраснее, чем была вчера. Ее холодная божественная красота и величавость произвели на него сокрушительное впечатление. Все заготовленные слова и шуточки разом вылетели из головы, весельчак и балагур превратился в закомплексованного буку. Семен смог только выдавить из себя хриплым голосом традиционное: 'Доброе утро', и сразу уткнулся лицом в ветровое стекло, схватившись за баранку, как утопающий за соломинку. Леночка удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, а англичанка, к счастью, кажется, вообще ничего странного в его поведении не заметила.

Весь день Мери вела себя как нормальная среднестатистическая туристка. Семен возил их с Леночкой по достопримечательностям Москвы. Она слушала гида, восхищенно округляла глаза, задавала вопросы. А он украдкой посматривал за ней и чем дальше, тем больше она ему нравилась. Еще не отдавая себе полностью отчета, он, тем не менее, чувствовал, что эта иностранка начинает значить для него гораздо больше, чем он сам готов себе в этом признаться. Молодая стильная англичанка полностью завладела его воображением.

Был момент, когда он чуть было не утратил над собой контроля и который, как ему показалось, навсегда врезался в его сознание. Это произошло на смотровой площадке Воробьевых гор, Мери и Леночка стояли у каменных перил. Одна рассказывала что-то, оживленно водя рукой, вторая с несколько отрешенным выражением лица, любовалась великолепным видом, открывавшимся с этого места. За спиной у них высилась громада нового здания университета, а перед ними расстилалась панорама Москвы. Семен стоял у машины, курил, искоса любуясь англичанкой. В этот момент задира ветер обнял ее, плотно прижав легкое платье к телу. На миг она словно бы предстала перед ним обнаженной, на столько ясно стали видны все линии ее фигуры. От этого зрелища у Семена перехватило дыхание, она была красива как никогда. Желание заключить ее в объятия и целовать захлестнуло сознание. Как сомнамбула он отбросил окурок в сторону и шагнул по направлению к девушкам. Уже в следующую долю секунды порыв ветра иссяк, складки платья опали, и иллюзия обнаженности исчезла. Семен словно споткнулся. 'Что я делаю? Надо немедленно взять себя в руки'. Неимоверным усилием, казалось, у него внутри даже что-то хрустнуло, он отвернулся и стал смотреть в другую сторону. К счастью, никто не заметил его порыва, но увиденная картина навсегда отпечаталась в памяти Семена.

Вечером у дверей гостиницы Мери преподнесла им сюрприз.

— Молодые люди, а какие у вас планы на вечер?

Семен и Лена переглянулись. Отвечая на невысказанный вопрос коллеги по интуристу, девушка недоуменно пожала плечами. Поэтому, как мужчина, он взял на себя ответственность ответить за двоих.

— Да в общем-то никаких. — Озвучил Семен их позицию.

— Тогда у меня есть предложение. Кроме вас, я здесь никого не знаю. Поэтому приглашаю вас обоих поужинать со мной в ресторане.

— А это удобно? — Вопрос непроизвольно слетел с Леночкиных губ и она смутилась, так как он прозвучал как призыв уговорить ее.

— Конечно! Неудобно даме приходить в ресторан одной.

— Но мы...

Начал было Семен, но Мария перебила его.

— Раз у вас не запланировано каких-то мероприятий, то я не принимаю никаких возражений. И на счет денег не беспокойтесь — за все уже заплачено.

— Да мы и не собирались отказываться. — Сказал Семен и заслужил благодарный взгляд Леночки.

— Тогда сделаем так. Ты Семен сейчас отгонишь машину и, скажем, через два часа будешь ждать нас в холле. Часа тебе хватит?

— Вполне.

— А мы тем временем приведем себя с Леной в порядок у меня в номере. Думаю, что пары часов нам хватит. Возражения есть? Нет! Тогда вперед.

Мария вышла из машины и Леночка последовала за ней. Через услужливо распахнутые швейцаром двери они вошли в здание и направились к лифту. Капустиной еще не доводилось бывать в люксовых номерах 'Москвы', в простых, впрочем тоже, поэтому ей было страшно интересно, к тому же, очень хотелось посмотреть как живет Мери. Она целый день приглядывалась к молодой англичанке и та пробуждала в ней жгучее любопытство своим полным не соответствием тому облику, которые, как считала Леночка, должны быть присущи богатым представительницам буржуазной Европы.

— Я сейчас позвоню, а ты пока осмотрись.

— Хорошо.

Мери подошла к телефону, а Леночка пошла осматривать номер. Он ее не разочаровал. Помпезная роскошь — это то, что она и ожидала увидеть, хотя она и старалась не показывать виду, но ощущение переноса в сказку пробрало ее до самых костей. Она восхищенно прошлась по комнатам, заглянула в ванную, которая по площади была, наверное, больше чем комната, в которой жила Леночка вместе с родителями, и вышла на балкон.

— Лена, ты где. — Раздался голос хозяйки.

— Я здесь, на балконе.

— Посмотрела как я устроилась? — Спросила Мери выходя к ней.

— Да. Здорово тут у вас!

— Мне тоже понравилось. Хороший номер и гостиница.

— Одна из самых лучших!

— Ладно, вернемся к нашим делам. Я заказала нам парикмахера и маникюршу. Не возражай, надо же привести себя в порядок.

— Да мне как-то неудобно, такие хлопоты.

— Перестань! Женщина должна следить за собой, и мне это приятно. Душ не хочешь принять?

— С удовольствием.

— Тогда иди, я там тебе приготовила халат и шлепанцы, а полотенца чистые.

— Спасибо.

В ванной комнате Леночка с наслаждением смыла с себя пот жаркого дня. Не удержалась и попробовала содержимое некоторых флакончиков, во множестве стоявших здесь. Вздохнула, ну почему все так не справедливо? У загнивающих капиталистов столько всего необходимого для жизни девушки, а у нее ничего этого нет. Она даже было расстроилась, но затем подумала, что зато она живет в самом лучшем государстве на земле. Уравновесив таким образом плюсы и минусы, Лена снова обрела душевную гармонию и могла наслаждаться всеми прелестями жизни.

Из ванной она вышла посвежевшая, благоухающая дорогой парфюмерией. На ней был роскошный, расшитый драконами, шелковый халат. Для полного счастья не хватало только одного, чтобы подруги знали как ей сейчас хорошо. Но это поправимо, она сама им завтра расскажет.

Мери ждала ее в гостиной, она тоже переоделась в халат.

— Теперь я пойду тоже ополоснусь, а ты посмотри пока журналы.

Вернулась она минут через десять-пятнадцать, и тут же раздался стук в дверь.

— А это наверное парикмахер. — Воскликнула Мери и пошла открывать дверь.

Да это был парикмахер и не один. В номер пришла еще одна женщина и весь следующий час Леночка подвергалась разнообразным процедурам, призванным сделать ее неотразимой. Наконец они снова остались вдвоем. Мери критически ее осмотрела и спросила:

— Можно задать нескромный вопрос?

— Конечно спрашивайте. — Она так и не смогла заставить себя обращаться к англичанке на ты, хотя, та ей несколько раз об этом и говорила.

— Ты на ужин собираешься идти в том платье, которое было на тебе днем?

— Конечно. А что?

— Для вечернего выхода в ресторан оно не очень подходит.

— Да? А мне казалось, оно симпатичное, — разочарованно произнесла Лена.

Мери улыбнулась.

— Для школьного вечера, пожалуй, но не для молодой леди выходящей в свет.

— Тогда я не знаю, что делать, — Лена беспомощно развела руками, а на лице у нее появилось выражение, как у ребенка, которому посулили, но не дали лакомство.

Глядя на готовую расплакаться девушку, Мария отказалась от мысли подразнить ее еще.

— Главное успокоиться и выбрать то, что тебе больше подходит из того, что у меня есть. К счастью у нас, кажется, один размер. Пошли.

Они зашли в спальню, и Мери распахнула створки гардероба. Какое-то время она задумчиво глядела на развешанную там одежду, затем достала от туда пару плечиков с висящими на них платьями.

— Вот, попробуй примерить это, мне кажется, должно подойти.

Лена не заставила себя упрашивать. Она еще вчера обратила внимание на стильный костюм англичанки и ей, как истинной женщине, хотелось примерить и посмотреть, как она будет смотреться в подобной одежде. Она чуть не взвизгнула от восторга, что ее желание так быстро и просто сейчас осуществиться.

Мария, глядя на нее, ощущала себя доброй феей. На ее слова, Леночка реагировала так, как она и рассчитывала. На лице нарисовалась жутко довольная гримаска и было видно, что она в полном восторге.

Развязав поясок, Леночка моментально скинула с себя халатик и схватила одно из предложенных Марией платьев.

— Ой, об этом-то я и не подумала. — Мария тронула ее за руку. — Подожди секундочку.

Та, уже собравшись натянуть на себя предложенный наряд, остановилась и недоуменно посмотрела на Марию.

— Твое белье, оно просто ужасно.

Леночка хлопнула пару раз глазами, потом до нее дошло, что Мери имеет ввиду.

— Так его все равно не видно.

— Нет, так дело не пойдет. Я вообще удивляюсь: как при таком нижнем белье вы еще умудряетесь иметь рождаемость.

Леночка смутилась.

— Но мы же не будем раздеваться.

— Красивые трусики надеваются не только ради мужчин, но и для того, чтобы ощущать себя настоящей повелительницей жизни. На, надень это.

Она протянула Леночке упаковку. Та заколебалась, поменять белье, значило обнажиться перед англичанкой, а она стеснялась. Мария ее колебания поняла по-другому.

— Да они новые, не сомневайся, а у меня есть еще и даже больше, чем мне здесь может понадобиться.

Отказывать Мери, тоже было неудобно и Леночка решилась. Она раскрыла коробку и ахнула. В ней было семь комплектов, разного цвета и из такой невесомой кружевной ткани, что она засомневалась, может ли это, почти ничто, прикрыть хоть что-нибудь.

— Это комплект на неделю. Удобно. Потом здесь разные цвета и всегда можно выбрать, чтобы гармонировало с платьем и не просвечивало.

Леночка выбрала розовый комплект, ей показалось, что он более всего подходит к тому платью, которое она собралась надеть. Уже не колеблясь и не обращая внимания на Мери, она скинула свои трусы и лифчик и надела то, что предложила ей англичанка. Не удержавшись посмотрела на себя в зеркало.

Да. Полупрозрачное белье практически ничего не скрывало. Сквозь ткань было отчетливо видно и соски на груди и волосы на лобке. Она с трудом удержалась от того, чтобы не прикрыться руками. Это выглядело бы уж совсем глупо. Но, и она была вынуждена в этом себе признаться, выглядела она в этих тряпочках потрясающе. Будь она одна, она бы покрутилась в этом белье перед зеркалом, а так, она, стараясь не торопиться, но и не мешкая, натянула на себя выбранное платье. Подчиняясь какому-то инстинкту моментально разобралась с молниями, пуговицами, крючочками и пояском и одернув его на себе собралась оценить себя в зеркале.

— Один момент.

Мери достала еще одну коробку и протянула Леночке изящные красные туфельки. Уже не отнекиваясь и не споря, она сбросила шлепанцы и надела новые туфли.

— Последний штрих.

Мери застегнула у нее на шее колье, украшенное какими-то красными камнями.

— Вот, теперь можешь на себя посмотреть.

— Ой, что это?

— Мне кажется оно сюда подойдет.

— Но это же драгоценные камни!? — Спрашивая Леночка крутилась перед зеркалом и не могла поверить, что отражавшаяся в нем сногсшибательная дама — это она.

— Успокойся, это подделка. Правда она тоже не дешевая и не каждый специалист отличит камни от настоящих. — Мери улыбнулась. — Оригиналы, мой муж разрешает мне носить только дома, поэтому в поездки приходиться брать копии.

— Так вы замужем?! — Непроизвольно вырвалось у Леночки.

От такой неожиданной для нее информации она даже перестала рассматривать себя в зеркале и уставилась на Мери. Теперь настала очередь удивиться Марии:

— А что в этом такого? Большинство женщин в возрасте старше восемнадцати имеют мужа. Почему я должна быть исключением?

— Извините меня. Это у меня как-то случайно вырвалось.

— Нет уж Леночка, давай выкладывай, что ты про меня нафантазировала.

— Да ничего такого. Просто, вы такая молодая, независимая и красивая, что я решила, сама не знаю почему, что вы не замужем. — Она совсем смутилась, но увидев веселых чертиков в глазах Мери решилась. — А потом, будь я вашим мужем, ни за чтобы вас одну не отпустила.

Выслушав эту тираду, Мария не выдержала и расхохоталась.

— Ну ты меня девочка повеселила. Послушай, чтобы больше не было недоразумений. Я замужем уже двенадцать лет, мой муж замечательный человек и у нас трое детей.

— Не может быть! Сколько же вам лет?

— Лена! Спрашивать возраст у женщины нетактично, но чтобы ты не гадала, я тебе по секрету скажу — мне тридцать два.

— Надо же, а я думала вам лет двадцать!

— Ну, это ты мне очень сильно льстишь. Просто у меня хорошие возможности и я могу следить за собой.

— Все равно как-то не верится. Мне до сих пор кажется, что вы моя ровесница.

— Лена, Лена, ну подумай, зачем мне тебя обманывать. А впрочем, если не веришь, я могу показать паспорт.

— Да нет, что вы, не надо. Я верю!

— Только прошу тебя, об этом здесь должны знать только мы двое.

— Конечно! Не волнуйтесь Мери, я никому не скажу.

— Вот и отлично. А теперь посмотри опять журналы, пока я в свою очередь переоденусь.

Леночка вышла в гостиную и села в кресло, но модные журналы, которые она с интересом листала час назад ее сейчас не привлекали. Она все еще была под впечатлением того, что сказала ей Мери. У нее не было оснований ей не верить, но то, что у этой англичанки трое детей и ей за тридцать, в голове у нее не укладывалось. Мери выглядела такой молоденькой, что в первый момент она вообще решила, что ей нет и двадцати, только присмотревшись к ней повнимательнее и непосредственно пообщавшись она накинула ей несколько лет и решила, что они ровесники. Конечно, смущало ее независимое и властное поведение, но это она приписывала не возрасту, а характеру и большому состоянию. А теперь выясняется, что она зрелая женщина и старше ее на целый десяток лет. Лена вспомнила своих знакомых тридцатилетних женщин. Нет, их невозможно сравнивать с англичанкой, даже тех, у которых нет детей. А про тех, у которых их хотя бы двое.... Нет, тут и говорить нечего, эта Мери просто законсервированная какая-то. И ведь не только она, Семен тоже ошибся. Он, как и она считал, что ей лет двадцать, и до сих пор пребывает в этом заблуждении.

Неожиданно ее мысли переключились на Старикова. Этот парень ей нравился, и при первой встрече ей показалось, что она ему тоже понравилась. Но потом появилась англичанка, и Семен уже смотрел только на нее. Странно, что Мери этого не замечает. А может и замечает, но не показывает вида, или привыкла, что все мужчины на нее так смотрят. Мужики любят глазами, это только в книжках пишут про доброту, щедрость души, внутренний мир, ум и прочую ерунду. Все это неправда, они любят только за экстерьер, а на все остальное им наплевать. Ну и что, что дура дурой, зато стройные ноги от ушей. Вот и вся их философия. Потом конечно разберутся и бегут искать новую стерву, но обязательно красивую. Мери, конечно, не стерва, а просто везучая богатая иностранка, и очень хорошо, что она замужем и значит ей не конкурентка.

Все-таки жаль, что она пообещала никому не рассказывать то, что она ей про себя сообщила. Было бы просто здорово, при случае поведать Семену, что красавица, на которую он не может наглядеться, имеет троих детей и ей тридцать два года, а потом посмотреть, какие у него будут при этом глаза. Представив себе эту сцену, она чуть не рассмеялась. Нет, потом, когда Мери уедет, и они уже вряд ли когда-нибудь встретятся, она может и доставит себе такую радость и расскажет ему об этом.

— Я готова.

Мери стояла в проеме двери и была как всегда ослепительна. Леночка встала, если до этого она чувствовала себя рядом с Мери какой-то ущербной, то сейчас, зная ее секрет и одетая как никогда, она почувствовала себя равной ей. Все комплексы остались в прошлом, она ощущала себя победительницей. Ее глазки на гордо поднятой голове сверкали, а выражение лица было такое, словно мужчины уже штабелями падали у ее ног. Мария улыбнулась. Все, что происходило в душе этой девочки, было ей ясно как дважды два.

— Ну, что, наше сафари ждет нас? — Она подмигнула Леночке с видом заправского интригана.

Та было смутилась, поняв, что все ее чувства отчетливо читаются по ее лицу, но тут же сообразила, что Мери ее союзница и успокоилась. Из номера Марии она вышла с видом светской львицы отправляющейся на охоту.

11 Тучи на горизонте.

Почему вы не можете ничего делать сами? Обязательно над вами должна стоять дубина и вами командовать?

Из сборника начальственных маразмов.

В последние годы Геннадий Викторович питал все большую тягу к тому, чтобы сделать свой имидж более респектабельным. У него была небольшая фирма, занимавшаяся сервисным обслуживанием автомобилей. Дела там шли ни шатко, ни валко, но все в этой фирме было легально, и никакими темными и сомнительными делами она не занималась. Фомичев числился в ней генеральным директором и любил приехать потасоваться в офисе, почувствовать себя нормальным удачливым бизнесменом. Реально он выполнял только представительские функции, да и то не всегда, а от случая к случаю. Фактически всю работу тянул исполнительный директор, которого наняли на стороне, и который был не в курсе, кем был его патрон на самом деле, считая его просто богатым бездельником.

Через два дня, после того как он договорился с Бабкиным и передал одному из своих помощников полученные от того данные, снабдив их собственными приказами, как, что, и когда сделать, он решил начать свой день с посещения любимой фирмы.

Выпивая традиционную утреннюю чашку кофе, Геннадий Викторович рассеянно перебирал принесенные секретаршей на подпись бумаги. В кабинете негромко бубнил подвешенный в углу на стене модный плоский телевизор, Фомичев не любил абсолютной тишины.

Из задумчивости его вывел негромкий зуммер селектора. Фомичев раздраженно нажал кнопку, он не любил когда его беспокоили сразу по приходу на работу:

— Да?

— Геннадий Викторович, к вам господин Соловьянов. — Вкрадчивый голос Алены звучал как всегда интимно-успокаивающе.

Фомичев усмехнулся, в свое время он взял ее на работу исключительно за голос, который сразу произвел на него неизгладимое впечатление, да и до сих пор действовал умиротворяюще.

— Хорошо. Пусть зайдет.

Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Максим Соловьянов.

— Геннадий Викторович здравствуйте.

— Ну, здорово, здорово. С чем пожаловал?

— Кажется, у нас проблемы.

— У нас?

Соловьянов проигнорировал вопрос. Он был не на шутку взволнован и не пытался этого скрыть. Проверив плотно ли закрылась дверь, он схватил пульт от телевизора и начал щелкать кнопками.

— Сейчас, секундочку. Вот нашел. — Он сделал звук погромче. — Послушайте.

Геннадий поднял глаза на экран. Передавали новостной блок. Диктор перешел к криминальной хронике.

— И снова о криминальных разборках на улицах нашего города. Вчера ночью на Крымской набережной, пенсионерка Мария Ивановна, выгуливавшая свою собаку, наткнулась на тело молодого человека, не подававшего никаких признаков жизни. Приехавшая по вызову группа милиции обнаружила по близости еще несколько трупов. Что это? Очередная криминальная разборка молодежных банд или что-то другое, покажет следствие. Личности погибших молодых людей устанавливаются. Если кто-то узнает эти лица просьба сообщить то указанному телефону.

Камера показала несколько физиономий, две из которых показались Фомичеву смутно знакомыми. Сердце кольнуло нехорошим предчувствием.

— Ну и какое это к нам имеет отношение? — Он вопросительно глянул на своего помощника.

— Боюсь, что самое непосредственное. — Соловьянов уменьшил звук телевизора и посмотрел в глаза босса. — Молодые люди, погибшие на набережной, входили в группу Виктора Пярина, которому я по вашему заданию поручил сделать дело с девушкой.

— Это точно они? — Фома спросил просто так, он знал ответ и сейчас пытался лихорадочно сообразить, как это убийство можно связать с ним.

— Они, я проверил. Сам Пярин пропал. Я пытался его найти и не смог.

— Думаешь, их гибель связана с тем делом, которое мы им поручили?

— Не знаю.

— Хорошо, я понял. Значит так, Максим. Сейчас иди и следи за развитием событий вокруг этого дела. Если узнаешь что-нибудь новое, сообщай немедленно. Понял?

— Да!

— Ну, давай.

Едва Соловьянов вышел, как Фомичев схватился за телефон и вызвал секретаршу.

— Алена? — Услышав положительный ответ, он распорядился, — Соедини меня как можно быстрее с Рыжовым.

Бросив трубку, Геннадий задумался. Может он зря так напрягся, и это происшествие на набережной не имеет к нему никакого отношения. Пярин мелкий отморозок. Его и его банду могли перебить по совершенно другому поводу. Наверняка найдется не мало людей, которые имеют на него зуб. Все это так, но расслаблять себя не стоит. Во-первых, не каждый из тех, кому досадил Пярин, имеют возможность перебить его людей. Это раз. А во-вторых, как не крути, но он получил от него задание и даже если гибель бандитов не связана с его выполнением, следствие может выйти на это дело и на него, Фомичева. Следовательно, эту ниточку надо обрубить сразу. Для этого ему и нужен был Рыжов, служивший в немалых чинах в родной милиции и уже на протяжении нескольких лет оказывавший Фомичеву определенные услуги. Естественно не безвозмездно, но это того стоило. Геннадий всегда считал, что иметь своего человека в органах необходимо и, хотя, был по натуре весьма прижимист, на Рыжове не экономил, и материальное благополучие отдельно взятой милицейской семьи во многом основывалось на его щедрости.

Телефон зазвонил минут через десять.

— Слушаю?

— Мне сообщили, ты меня искал?

— Да. Хочу немного пообщаться.

— Через час-полтора, я смог бы к тебе заехать.

— Я на фирме. Буду ждать.

— Хорошо.

Геннадий положил трубку. Это был Рыжов. В разговорах по телефону они избегали имен, на всякий случай. В наше время только ленивый не прослушивает телефонных переговоров.

Рыжов появился у него, как и обещал, через час с небольшим. После взаимных приветствий Фомичев перешел к делу. У себя в кабинете он чувствовал себя в безопасности и говорил спокойно.

— Вот что, Генрих, что это у вас за трупы на набережной?

Рыжов сразу напрягся.

— А почему это тебя интересует?

— Слушай, дорогой, я плачу тебе не за вопросы, а за ответы.

Это было правдой, и Генрих Петрович проглотил приказной тон, хотя, и очень не любил, когда его тыкали лицом и указывали на свое место. У себя в отделении он был царь и бог. Подчиненные трепетали перед грозным начальником, но здесь платил деньги и правил бал мафиози Фомичев и Генрих Петрович должен был придерживать свой гонор.

— Ну что тебе рассказать? Странное дело. Четыре трупа. Убиты, судя по всему, без применения оружия, голыми руками и такое ощущение одним человеком. Хотя, сами потерпевшие были вооружены. На месте происшествия нашли два ножа и у всех были кастеты, но чистые, пустить их в дело не успели. Все отпечатки пальцев принадлежат только потерпевшим. Убитые видимо кого-то ждали. Ждали не менее получаса. Один дедок видел их. Там рядом арка, в ней они и стояли. Это подтверждает и куча достаточно свежих окурков, которые они там набросали. Все это очень похоже на засаду. Четверо вооруженных людей, достаточно характерной наружности и поведения ждут с кем-то встречи, причем стоят так, чтобы с улицы их было не видно. А потом, видимо, тот кого они ждали, их всех и порешил. Примерное время смерти врачи определили между девятью и десятью часами вечера.

— Да это же какой-то монстр получается?

— Получается. Сейчас пытаемся выяснить кто это мог сделать.

— А кто убитые выяснили?

— Да, здесь особых проблем не было. Это члены небольшой молодежной банды. Они у нас все числились в картотеке. Но это так, мелкая шушера, ничего серьезного за ними не числилось. Заправляла у них всем некая личность по фамилии Пярин. — Рыжов посмотрел прямо в лицо Фомичева. — Тебе эта фамилия ни о чем не говорит? Виктор Пярин.

— Давай так. — Фома не собирался отвечать на вопросы, Рыжов работает на него, а не наоборот, поэтому заказывать музыку будет он, а не разжиревший на его харчах подполковник. — Ты рассказывай, что знаешь. Если я сочту нужным, что-то добавить, я скажу сам и не надо этих ментовских штучек.

Генрих Петрович опустил жгуче блеснувшие глаза. Геннадий даже случайно не должен догадываться о его истинных чувствах. Как он его ненавидел в такие моменты! Иногда ему казалось, что не забирай охрана Фомичева при входе в здание оружие, он бы его пристрелил, а дальше будь, что будет. Мечты, и, к великому сожалению, несбыточные. Даже по толстой щекастой физиономии не настучишь. Слишком он от него зависит. Геннадий Викторович не раз намекал, что Рыжов живет и благоденствует, пока живет и благоденствует он — Фомичев. Наверняка существует пакет с убойным компроматом на очередного оборотня в погонах и если что, мало ему не покажется, а в лучшем случае, просто пристрелят. Поэтому надо терпеть и утешать себя тем, что жизнь она длинная и случаи бывают разные. Про себя Рыжов скрипнул зубами, но внешне это никак не проявилось.

— Хорошо Геннадий, я понял.

— Тогда продолжай.

— А собственно это практически и все. Остается добавить, что Пярина, которому хочется задать несколько вопросов про его подельников, пока найти не удалось. Дома он со вчерашнего дня не появлялся.

Рыжов замолчал и украдкой глянул на Фомичева. Тот задумчиво барабанил пальцами по поверхности стола. В этот момент он решал дилемму — стоит ли посвящать милиционера в свои дела и если стоит, то насколько глубоко. Взвесив все 'за' и 'против' он решился.

— Генрих, я дам тебе фотографии двух людей. Проверь, может кто-то из них связан с этим происшествием. Но сделай это сам. Никого посторонних посвящать не надо. Своих людей используешь втемную или вообще никак. Если что узнаешь, сначала доложишь мне, а потом решим, что будешь писать в отчетах. Все понял?

— Да.

— Кстати, найдете Пярина, тоже сначала сообщи мне.

— Понятно.

— Вот возьми.

Фомичев достал из своего портфеля несколько фотографий и бросил их на стол перед Рыжовым. Это были снимки, которые ему дал Бабкин. На них были изображены Сашка и Джаго, Сайлин на этих фотографиях не было, о ее существовании Рыжову знать было необязательно, по крайней мере, пока.

128