Замысел божий. Глава I

Приказав явившемуся слуге подать ему перевязь, плащ и шляпу, Анри оделся с его помощью, прицепил к перевязи рапиру и, выходя из каюты, остановился перед висящим на переборке небольшим венецианским зеркалом. Тёмная деревянная рама, богато украшенная лазуритом и золотой инкрустацией, была окружена рамой из позолоченной латуни. Филигранная цветочная гирлянда, с искусно вставленной в цветочные головки шпинелью, размером и цветом подобной спелой вишне, на верху сходилась в два больших цветущих розовых куста.

Из сверкающей серебристой глубины из-под широких полей чёрной шляпы, украшенной страусовым пером, на Анри смотрело красивое, гладко выбритое лицо молодого мужчины, обрамлённое тёмно-русыми, прикрывающими уши, коротко стриженными волосами. Отложной белый воротничок, обшитый кружевом, контрастируя с загаром, выдавал человека, привыкшего немало времени проводить под жарким карибским солнцем. Блестящие, как и гладь зеркала, серые глаза смотрели пронзительно, излучая спокойствие и мудрость.

Как будто стараясь стереть проскальзывающую во взгляде печаль, Анри провёл по лицу левой ладонью и быстрым шагом вышел из каюты. Поднявшись на шканцы и встретив там Энрике, напомнил ему о необходимости поторопить плотников с кренгованием [37] "Победоносной" армады и, махнув в знак прощания вышедшему за ним следом Фернандо, направился к штормтрапу.

Спустившись в шлюпку, Анри увидел там двух солдат с "Победоносца". Он решил отправить их обратно на корабль и уже поднял руку, чтобы остановить матросов, подбирающих штормтрап, но в этот момент увидел серьёзное, полное решимости и правоты, лицо дона Себастьяна и лишь махнул рукой. Офицер, присланный губернатором, понял жест Анри как сигнал к отправлению, отдал приказ гребцам и те, дружно подняв вёсла по левому борту шлюпки, оттолкнулись ими от "Победоносца" и, поскрипывая уключинами, подчиняясь ритму, заданному старшим матросом, шлюпка медленно развернулась и набрала курс к молу.

06.

Плавно и неспешно приближалась шлюпка к берегу. За время пути офицер не проронил ни слова, лишь почти у самого мола указал на стоящих у пристани троих солдат, держащих под уздцы пять лошадей и коротко бросил: "Одна из них для вас".

Мягко стукнув о доски мола, шлюпка остановилась, слегка покачиваясь. Выбравшись на пристань, Анри отправился следом за немногословным офицером. Поприветствовав солдат губернатора и приказав своим людям отправляться к резиденции, ловко вскочил в седло предложенной ему лошади и в сопровождении эскорта отправился к губернатору.

Солнцу понадобится ещё два с лишним часа, чтобы добраться до зенита, но оно уже сильно слепило и нагревало землю. Тёплый и влажный воздух был тяжёл и душен. Даже лошади постоянно замедляли шаг и их приходилось подгонять. И только люди продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на духоту. Стук копыт перекрывался гомоном портового города. Снующие туда-сюда носильщики с мешками на спинах или с ручными тележками криками предупреждали неосторожных прохожих. Торговцы зазывали покупателей в свои лавки, расхваливая товары громко и изобретательно, изредка перебиваемые смехом портовых шлюх, вышедших на Торговую площадь в поисках клиентов. Но как только солнце достигнет своей вершины — город замрёт, погрузившись на несколько часов в сиесту.

Резиденция губернатора находилась всего в двух улицах от пристани, на центральной площади. Возле распахнутых ворот дежурила стража. Въехав во двор, Анри спешился и огляделся. Дворец, возведённый менее трёх лет назад из местного жёлтого камня, в лучах высоко стоящего солнца казался ослепительно белым. Высокая резная дверь, такие же высокие окна первого этажа и большие арочные окна второго, были чёрными, придавая зданию официальность и торжественность. Зато ярко-красные карнизы над окнами и основы изящной балюстрады вместе с высокими колонами, заканчивающимися вычурно завитыми капителями, делало дворец красочным. Когда Анри был тут в последний раз, двор только начинали мостить тёмно-жёлтыми каменными плитами, но сейчас он был готов и смотрелся очень аккуратно и нарядно.

Анри огляделся вокруг, скользя взглядом по каменным административным зданиям, стоявшим, напротив. Они мало чем отличались от дворца и общим ансамблем создавали из улицы маленький кусочек Испании.

"Однако неплохо потрудился сеньор губернатор!" — подвёл итог увиденному Анри.

До появления губернатора городом управлял алькальд сеньор Рикардо Лопес Хиль. Неприятный своей надменностью и жадностью, он, тем не менее, заслужил уважение Анри своим стремлением превратить небольшое поселение в город, используя для строительства легкодоступную тут древесину. И только после того, как, не без финансовых вливаний молодого торговца, посёлок, разрастаясь и привлекая всё большее число колонистов, стал приносить доход казне Его Величества, у Королевского и Верховного Совета Индий созрело решение прислать в Белиз губернатора. С его приездом в городе стали появляться первые каменные здания. Для бесперебойной поставки камня новоприбывший сеньор Альварес пообещал асьенду [38] на каменоломню тому, кто обнаружит месторождение строительного камня и начнёт поставлять его в город за символическую цену. Но, дабы такой обладатель каменоломни не терпел убытки, было ему весьма великодушно обещано и право rescate. [27] Вот тут-то и появился Анри впервые перед Его Превосходительством. Невысокого роста, слегка располневший, сеньор Альварес, в отличие от сеньора Рикардо, несмотря на свою принадлежность к высшей испанской аристократии, в общении с Анри с первого дня вёл себя благожелательно, без надменности и показной снисходительности. Анри долго думал после беседы с губернатором — было ли это вызвано собранными о нём информациями или же это была обычная тактика умного администратора. Ведь лишь глупец будет с первой же встречи настраивать против себя тех, кого намеревался использовать.

При мысли о предстоящей встрече с сеньором Альваресом губы Анри сами собой стали растягиваться улыбкой. В отличие от многих других управителей в Испанском Мэйне и на островах, с которыми Анри приходилось иметь дело, встречи с губернатором Белиза были всегда приятны. Даже несмотря на то, что и ему надо было время от времени делать щедрые подарки. Сеньор Альварес всегда был любезен и доброжелателен, не раз деловая беседа переходила в дружескую и заканчивалась партией шахмат. Однажды Анри даже был в числе приглашённых на торжество в честь дня рождения его младшей дочери и даже, к огромному удивлению Анри, он был замечен среди знатных особ и удостоился рассказа о малышке Луизе и её старшей сестре Изабель. Конечно же, Анри не пришёл на праздник без подарка. Его золотое ожерелье с перуанскими изумрудами вызвало восхищение даже у графини Альменара, жены сеньора Альвареса и матери обеих девочек. Правда, она восхищалась им лишь до тех пор, пока не узнала, от кого этот роскошный подарок. С сеньорой Каталиной Лили-Идиакиз и Феррер до этого Анри сталкивался пару раз во время дружеских бесед с губернатором, но, даже ни разу не поговорив с ней, он мог бы с абсолютной уверенностью сказать, что графиня испытывает к нему какую-то особенную неприязнь. Вот только почему — он так и не нашёл ответа. Зато отношения с самим графом Альменара можно было смело назвать дружескими. Хорошо разбираться в людях — это очень полезная способность для торговца, и Анри ею обладал. Во всяком случае, он сам в это верил, так как до сих пор не ошибался. Однако понять, почему он, обычный смертный и даже не член гильдии, был симпатичен занесённому в колонии аристократу, так и не смог.

Из задумчивости Анри вывел голос подошедшего дворецкого: "Сеньор Анри, прошу вас, отложите ваше оружие и шляпу и следуйте за мной". Анри послушно снял шляпу и подал её слуге. Тот, в свою очередь, передал её стоявшему за ним мальчишке лет пятнадцати. Отстегнув рапиру, Анри отдал оружие подошедшему офицеру и только после этого пожилой, но весьма бодрый дворецкий повёл его к губернатору.

Дойдя до хорошо знакомого Анри кабинета, слуга попросил его подождать и, постучав, скрылся за тяжёлой резной дверью, инкрустированной перламутром. Некоторое время было тихо, потом дверь снова отворилась и, выплывший в коридор невозмутимый дворецкий, церемониально закрыв её, повернулся к Анри и объявил, что его превосходительство губернатор занят и просит сеньора Анри обождать в синем салоне. Поскольку выбора не было, Анри снова кивнул и отправился за слугой в комнату на другом конце длинного коридора, украшенного узорными панелями и тиснёной кожей. Туда, где они с губернатором несколько раз играли в шахматы. "Похоже, губернатор решил пообщаться в неформальной обстановке", — предположил Анри. Войдя в комнату, он огляделся, выбирая, где сесть. Ближе всего, у изящного столика, стояли два роскошных кресла, богато украшенные фигурной резьбой и потянутые тёмно-синей кожей. Супротив стоял ещё более роскошный диван, составляющий с креслами и столиком единый ореховый гарнитур, сделанный рукой гениального испанского мастера. Недолго думая, Анри выбрал диван, буквально манящий своей тиснёной синей кожей и богато украшенной вырезанными над спинкой сценами охоты. Слуга, дождавшись, когда Анри сядет, поклонился и, уходя, плотно закрыл за собой дверь. Почти сразу Анри ощутил, как где-то глубоко внутри зарождается чувство тревоги. Мелькнула мысль, что его тут заперли. Поскольку никаких известных ему причин для такого странного ареста в голову не приходило, Анри не мог понять нарастающее беспокойство. Левая рука неосознанно коснулась на перевязи того места, где ещё несколько минут назад висела рапира. Конечно, в том, что её заставили снять, не было ничего необычного. Шпага, или её более короткий городской вариант — рапира, была неотъемлемой частью костюма аристократа. Не являясь таковым, Анри, входя в дома аристократов и некоторые административные здания, был обязан оставить оружие привратнику. Сегодняшний визит не был исключением из правил, но, тем не менее, сейчас действие, которое давно уже стало рутиной, почему-то показалось частью какого-то коварного плана. Анри попытался успокоиться и поразмыслить над происходящим.

"Может, у губернатора сейчас разговор с кем-то, кого я, по его мнению, не должен видеть?" — мозг старательно искал объяснение закрытой двери, пытаясь погасить тревогу. Немного покрутив в голове эту мысль и рассматривая её возможные варианты, Анри всё же встал, решительно подошёл к двери и, ухватившись за тело бронзового льва с золочёной гривой, резко толкнул дверь.

Не сопротивляясь, дверь распахнулась, раздался глухой удар и тихий вскрик.

Заглянув за дверь, Анри увидел сидевшую на полу девушку. Одной рукой она прикрывала лоб, а другой натягивала дорогие пышные юбки, выбившиеся из-под светло-зелёного платья, на носок золотистой парчовой туфельки. Слегка оторопев, Анри стал лихорадочно вспоминать скупые рассказы дона Себастьяна о этикете общения со знатными дамами. Откуда-то из глубины сознания пришло поучение о недопустимости прикасаться к дворянке без перчаток. Перчатки у него были заткнуты за пояс, но, недолго думая, он накинул на правую руку плащ и протянул её девушке. Виновато улыбаясь, та обеими руками крепко ухватила Анри за предплечье и с его помощью встала. Продолжая цепко держаться за мужчину левой рукой, девушка потянула его обратно в комнату. Дойдя до середины, она остановилась, повернулась к Анри и. приложив указательный пальчик к своим красивым губам, призвала к молчанию.

"Вы сеньор Анри, капитан самого большого корабля в Белизе", — то ли вопросительно, то ли утвердительно, проговорила она быстро и тихо, почти шёпотом. Не дожидаясь ответа, девушка продолжала в полголоса: "Я давно мечтала побывать на таком большом корабле!". Слушая в пол уха, Анри пытался оценить ситуацию: "Похоже, это одна из дочерей губернатора. Но какая и как она тут оказалась? Вне всяких сомнений — она подслушивала под дверью. Но зачем?".

"Вы же покажете мне свой корабль, сеньор Анри?" — продолжала торопливо девушка, словно боялась не успеть сказать всё, что хотела. Анри не успел ничего сказать. Пока он рассматривал её, ища ответы на свои вопросы, она продолжала говорить: "... отец не будет возражать, я уверена", — не отпуская руки мужчины, прикрытой плащом, всё так же тихо щебетало это милое создание.

Её симпатичное нежное лицо, не познавшее жаркого солнца, излучало радость, несмотря на то, что на лбу начало краснеть место соприкосновения с дверью. "Кажется, это старшая, Изабель" — Анри продолжал рассматривать девушку. Волосы цвета воронова крыла, заплетённые в косы и тугими кольцами прикрывающие щеки, украшала тёмно-зелёная кружевная мантилья. Окружённые длинными чёрными ресницами большие глаза цвета шоколада сияли восторгом. Встретив взгляд девушки, Анри почувствовал, что краснеет. Она мило улыбнулась, отпустила, наконец, его руку и, глядя ему прямо в глаза, спросила: "Вы не узнаете меня, сеньор Анри?". И, снова не дожидаясь его ответа, добавила: "Я контесса Изабель, старшая дочь сеньора Альвареса, графа Альменара. Вы видели меня в последний раз на двенадцатилетии моей младшей сестры".

— Я помню вас, сеньорита Изабель, — сказав это, Анри вежливо поклонился. — Но позвольте поинтересоваться, что вы делали за дверью?

— Шла по коридору, — контесса кротко опустила глаза, изображая невинность, но проступивший легкий румянец поставил её слова под сомнение.

Поняв, что выдала себя, сеньорита Изабель виновато подняла глаза на Анри и всё так же тихо, сказала:

— Не сердитесь, сеньор Анри. Я хотела лишь расспросить вас о так многом, пока дуэнья сеньорита Лаура ммм... отвлеклась. Я видела, как Андрес завёл вас сюда, но не решилась сразу войти.

Она снова смиренно опустила глаза и стояла так, пока Анри не заговорил:

— И о чём же дочь графа хотела расспрашивать простого торговца, контесса? — доброжелательно спросил он, наконец-то получив возможность заговорить.

Анри, впервые с тех пор, как вошёл в эту комнату, почувствовал облечение и улыбнулся. Он уже понял, что его встревожило — натренированный и отшлифованный до совершенства инстинкт выживания, краешком сознания зарегистрировал едва слышимый шорох платья подкрадывающейся девушки и просигналил опасность.

— О, не прибедняйтесь, сеньор Анри! Вы самый знаменитый капитан в Белизе! Вы ведь много где побывали и видели столько всего интересного!

Девушка смотрела на него восхищённо. На щеках разгорался пламень, глаза блестели, розовые губки приоткрылись от возбуждения, показав красивые белые зубы. Но Анри не успел ответить — послышался звук открываемой двери в другом конце коридора. Контесса Изабель ойкнула, повернув голову в сторону дверного проёма, потом — с сожалением — глянула на Анри и быстро выбежала из комнаты, зашуршав юбками...

"Господи, что это было? Наваждение?" — приближающиеся шаги и голоса доносились приглушённо сквозь волшебное очарование пережитого. Когда в комнату вошёл губернатор, Анри всё ещё стоял, улыбаясь.

"Ооо, сеньор Анри, мне очень приятно осознавать, что Вы тоже рады меня видеть!" — голос сеньора Альвареса окончательно вернул Анри в этот грешный мир. Бледное лицо губернатора расплывалось в улыбке, а глаза дарили доброжелательность. Однако, присмотревшись более внимательно, можно было заметить, каким цепким был их взгляд. От него ничего не могло ускользнуть или скрыться. Он умел проникать в самую суть.