Вечность в подарок.

— Кто ты? — прохрипела она, едва шевеля искусанными, опухшими губами.

— Вы очнулись! — встрепенулся мужчина, наклоняясь ближе. Ярко-синие глаза обожгли ее своим блеском.

— Где я? Что случилось? — снова спросила она, силясь вспомнить предыдущие события. Неясные обрывки путались, наползая друг на друга, торопясь быть первыми. Гален со стилетом в сердце, падающий в могильный ров. Лес. Ее собственные покрытые язвами руки.

— Чума! — закричала она, садясь на ложе.

— Нет, девочка, вы бы уже три назад отправились к праотцам, будь это чума, — поспешно накидывая сползшее с нее покрывало, заверил он. После чего нежно, но настойчиво уложил ее обратно. Погладил по лбу, убеждаясь, что жар спал.

— И меня, старика, прихватили бы с собой, — хмыкнул мужчина.

Мишель внимательно присмотрелась к нему: мимические морщинки были заметны на его светлой коже, в собранных хвостом волосах змеилось пару серебристых прядей, но назвать его стариком она бы не рискнула. Да, он был не юн, а скорее всего недавно перешагнул сорокалетний рубеж. Лежащая на ее голове ладонь хоть и покрыта мозолями, не походила на грубую лапу мужлана. Сильная, но изящная — настоящая рука воина.

— Кто вы? — опять спросила она, растворяясь в исходящем от него тепле. От этого мужчины веяло дивным спокойствием и добротой, которые она особо остро ощущала после проведенных в Галеновом аду месяцев. При воспоминании оставленное ним клеймо тут же запылало на ее лопатке.

"Сын гиены, чтоб ты не воскрес, а сгнил среди чумных трупов"

Она так хотела верить в такой исход, но не смела надеяться. Даже лишенный своего шамшира с целебными камнями Ключа, он все равно достаточно вобрал в себя силы Источника, чтобы протянуть сотню-другую лет.

— Зови меня Арманом, малышка. И ничего не бойся: ты в моем лесном доме и никто тебя не обидит, — вырвал ее из раздумий голос хозяина.

Мишель вздрогнула и вновь перевела взгляд на его лицо.

— Я бы не стала называть тебя стариком, Арман.

Улыбка заставила его дивные синие глаза вспыхнуть еще ярче.

— Попей, девочка, — он поднес к ее губам чашку. Ту самую, что она столько раз переворачивала, находясь в бреду. Теплая жидкость заструилась по истерзанному горлу и внутренностям Мишель, даря умиротворение.

— Теперь ты спокойно поспишь, — повелительным тоном сказал Арман, укрывая ее мехом до самых глаз. — Поутру и поговорим.

Солнечные лучи игриво ласкали лицо Мишель. Девушка проснулась и почувствовала, как бурлит в ней жизненная сила. Очевидно, действие зелья наконец-то ослабло.

"Перестаралась я с травками", — усмехнулась про себя девушка. — "Не думала, что и сама слягу, но это малая цена за победу. Даже если он выживет, у меня есть время спрятаться"

— Как себя чувствует моя гостья? — послышался откуда-то со стороны мужской голос.

Мишель обернулась, вспоминая, где она и встретилась глазами с приютившим ее лесным отшельником. Яркий блеск его глаз заставил сердце девушки пропустить удар.

— Мне вроде как лучше, — наигранно слабым шепотом сказала она. Нельзя ему заподозрить что-то неладное в ее чудесно быстром выздоровлении. Внезапно в памяти Мишель всплыла картинка...

— Кожа! — закричала она, вскакивая на кровати и пытаясь осмотреть все свое тело.

Арман отпрянул, отворачиваясь от вида ее нагих прелестей. Она беззастенчиво ощупывала каждый дюйм, убеждаясь, что красных пятен больше нет. Успокоившись, она заметила Арманово смущение и села, прикрываясь одеялом.

— Пожалуйста, посмотри мою спину, — попросила девушка.

— Не волнуйся, девочка, — не поворачивая головы, сказал он. — Пятна исчезли на второй день, так и не став язвами.

— Посмотри — я должна знать наверняка, — настаивала она, выставляя спину на его обозрение.

Раздался удрученный вздох, потом его теплые руки легли ей на плечи, скользнули вниз к талии.

— Все чисто, малышка, — он помедлил, не отнимая ладоней, одна из которых вдруг взметнулась к ее правой лопатке. — Здесь только какой-то шрам или...

Девушка попыталась отодвинуться, но другая его рука цепко впилась ей в плечо, удерживая на месте.

— Напоминает буквы... Где-то я видел подобное, — вслух размышлял Арман, водя пальцами по коже Мишель. Краска негодования и унижения залила ее лицо, но она сдержала гневный крик.

— Да это ерунда, — постаралась как можно небрежней усмехнуться она. — У меня оно с рождения — просто причудливое пятно.

— Очень похоже на арабскую вязь, — продолжил Арман, будто бы не слыша ее объяснений. — Видал я такую на юге Испании, где когда-то хозяйничали мавры.

— Говорю же тебе, что это просто родимое пятно, — кладя ладонь поверх его руки, сказала Мишель.

— Ну как скажешь, малышка, — наконец-то согласился мужчина, натягивая меховое покрывало, чтобы избавиться от соблазна прильнуть губами к ее изящному плечику.

Мишель устроилась поудобней на кровати и спросила:

— Так кто же ты?

Арман рассказал ей, что был наемником, но утомившись на полях брани, поселился в лесной глуши Прованса. Живя дарами природы, он выменивал недостающее у жителей городка, что расположился в долине Дюранса.

Однако делал он это редко, лишь в крайней нужде, поскольку все побаивались грозного вида отшельника. Хотя он уже много лет жил в мире, дух войны неотступно следовал за ним.

Ему нравилась его уединенная жизнь, спокойствие после грязи и крови сражений. Этот дом он соорудил собственными руками. Мишель позабавили горделивые нотки, звучавшие в его тоне, когда он говорил об этом. Ей пришелся по душе Арман: его мягкость, оттеняющая подспудно дремлющую силу, его забота о ней. Как ни странно, но не поинтересовался ее именем. Обращался к ней "девочка" и "малышка", а в голосе сквозила такая нежность, что ей хотелось броситься ему на грудь и позабыть свою долгую бессмертную, бессмысленную жизнь. Почувствовать себя маленькой девочкой, прильнувшей к сильному плечу отца, которого у нее никогда не было. Хотя в Армане она видела также и мужчину: зрелого, сильного, красивого.

— Что это я дурень старый разболтался, — хлопнул себя по лбу Арман, вырывая Мишель из раздумий. — Ты ведь хочешь есть, малышка!

— Хочу. Но почему ты все время называешь себя старик? Ты вовсе не стар, Арман.

— Да уж. Когда ты издала свой первый младенческий крик, девочка, я уже забрал сотню-другую жизней на поле боя и уложил в свою постель несколько десятков девиц.

"Как бы он удивился, узнав, сколько жизней отняла я. Не говоря уже о победах в постели"

Страшные сны приходили каждую ночь — чумной Марсель не желал отпускать беглянку. Горы трупов, разграбленные дома, обезображенные муками болезни лица. Мишель просыпалась, задыхаясь от ужаса. Маленький лесной домик наполнялся призраками, из каждого угла к ней тянулись руки мертвецов. Девушка пряталась с головой под одеяло и снова проваливалась в сон. Там ее поджидал эмир Гранады. Поднимался изо рва, хватал застывшую на краю Мишель и тащил вниз. Или же стоял коленопреклоненный и с любовью во взгляде молил о помощи. Сердце девушки разлеталось кровоточащими осколками — она просыпалась, плача навзрыд.

Днем ее тоже неотступно преследовали мысли о Галене: насколько быстро он воскреснет, ведь он не прошел необходимого обряда приобщения у Источника, который мог провести только жрец-тартессит. Она вообще толком не знала, что с ним произошло!

А один неизвестный враг хуже десяти изученных. При слове "враг" тлеющие угольки любви протестующее вспыхивали, опаляя сердце, и она была готова бежать в Марсель на выручку бен-Тафутту.

— Проклятье! Мишель, ты идиотка. Прошло триста тринадцать лет, — ругала она себя.

— Давняя любовь не ржавеет, — бурчал внутренний голос, интонациями разительно напоминавший Галена.

Мишель не ведала, как положить конец этим угрызениям совести и отголоскам нежных чувств.

Делиться переживаниями с Арманом она не хотела — незачем выказывать незнакомцу свои слабости. Однако наблюдая, как догорает очередной закат, Мишель поняла, что еще одной такой ночи не вынесет.

Услышав, что приютивший ее хозяин вернулся, девушка вышла в соседнюю со спальней комнату.

— Арман, можно я сегодня буду спать здесь? Мне...

— Тебе плохо спиться, малышка, — договорил за нее мужчина. — Я собрал кое-какие травы, попьешь отвар и уснешь до утра.

При слове "травы" тошнота подступила к горлу Мишель. Не очень ей хотелось опять травиться каким-то зельем, но упрашивать отшельника означало унижаться. Он явно не желал сближаться с ней.

Пожав плечами, она вернулась в спальню. Обещанный отвар возымел сонное действие, но ближе к рассвету Мишель снова проснулась от собственного крика.

Внезапно сильные руки обняли ее, прижали к твердой груди. Теплые губы коснулись лба.

— Я с тобой, девочка, — мягко произнес Арман.

Мишель обхватила его за шею и дала волю слезам, не заботясь более о проявлении слабости. Он медленно гладил ее по волосам, позволяя раствориться в чувстве безопасности, напитаться силой своих объятий.

— Так страшно, — прошептала Мишель, приходя в себя. — Я была в Марселе. Прости, что не сказала сразу...

— Я догадался, но тебе не за что извиняться.

— Есть: ведь болезнь... я могла принести ее.

— Ты жива, а я здоров. Обошлось, — ответил Арман. — И кошмары твои обязательно уйдут. Завтра я пойду в город — тебе надо бы приодеться.

— Да уж, твои одежки великоваты для меня! — вытирая предательские слезы, засмеялась девушка.

Арман вернулся только поздно вечером. Мишель сидела у горящего камина, боязливо вглядываясь в темные углы. Заслышав неспешную поступь отшельника, девушка выбежала на крыльцо.

— Наконец-то, — укоризненно хмурясь, воскликнула она.

Мужчина улыбнулся.

— Оказывается это очень приятно, когда тебя так ждут, — задумчиво проговорил он и вошел в дом. Мишель хвостиком последовала за ним. Она и сама не понимала, почему ее так влечет к этому лесному человеку. Знала одно: сегодня он будет принадлежать ей, и никакие кошмары не посмеют тревожить их.

— Я очень удачно сходил: в городе ярмарка. Так что малышка, наряды тебе раздобыл чисто королевские, — хвалился мужчина, распаковывая свертки.

Мишель примерила один из нарядов: жемчужно-серый бархат с белыми кружевами замечательно контрастировали с ее агатовыми глазами. Затаив дыхание, мужчина рассматривал преобразившуюся красавицу.

— Сейчас. Кое-чего не хватает, — шумно переведя дыхание, проговорил он и вышел из спальни.

Мишель мгновенно приступила к воплощению своего замысла.

— Вот... — Арман словно прирос к порогу. — Тебе не понравилось платье?

— Очень понравилось, — отбрасывая волосы за спину, лукаво улыбнулась успевшая снять в его отсутствие одежду девушка. — Именно потому я хочу тебя отблагодарить.

Отблески пламени очага танцевали на ее алебастровой коже, заставляли глаза вспыхивать задорными огоньками. Покачивая бедрами, она подошла к Арману и коснулась кончиками пальцев его губ.

— Мне нечего предложить тебе, малышка, — отводя ее пальцы от своего лица, проговорил он.

Мишель заметила, как удрученно поникли его плечи, а морщинки вокруг удивительных, синих глаз запали еще глубже. Она запустила руки в его распущенные волосы и притянула к себе.

— Арман, я ничего не прошу кроме этой ночи. На самом деле это мне нечего тебе предложить в благодарность кроме своего тела.

Говоря, она прижалась к нему и с восторгом ощутила, как наливается желанием его плоть, отвечая на ее порыв. Девушка спрятала лицо в изгибе его шеи, вдыхая аромат лесных трав.

— Хочу вкусить тебя, Арман.

Руки мужчины обвились вокруг ее талии.

— Ты сделал правильный выбор, мой дорогой, — простонала она, выгибаясь ему навстречу. Они вздрогнули одновременно в миг, когда их губы слились в несмелом поцелуе.

Он отстранился первым. Мишель недовольно открыла глаза.

— В чем...

— Не спеши, девочка, я хотел сделать тебе подарок.

Арман достал из кармана золотую цепочку с подвеской в виде геральдической лилии, усыпанной мелкими рубинами.

— Флер-де-лис, — заворожено взирая на драгоценность, прошептала Мишель.

— Ты права, — кивнул он. — Это украшение переходило по женской линии в моей семье. Мне некому передать его здесь. Пусть оно станет твоим.

Не слушая протестов, Арман застегнул цепочку на шее Мишель и подхватил девушку на руки.

Мишель отблагодарила его, пользуясь всем опытом и отдаваясь со всей страстностью своего бессмертного тела. После очередного "спасибо, Арман" они повалились на меха, тяжело дыша и держась за руки. Сладкая нега охватила тело, а умиротворение разливалось в душе Мишель. Давно с ней не было такого. С одна тысяча триста девяносто третьего года от рождения в Иудее того странного юноши. В то время она жила в Парфии, но, судя по рассказам встречавших его бессмертных, он мог быть одним из них. Хотя, какое сейчас до этого дело ей.

Девушка прильнула к Арману, проводя языком по его разгоряченной коже. Желание снова почувствовать нежность его ласки шевельнулось внизу живота.

— Девочка, когда я нашел тебя в лесу, при тебе был меч, — неожиданно сообщил он, приподнимаясь на локте. — Зачем такой пичуге как ты оружие?

Мишель рывком села, вся романтическая чушь мигом вылетела из головы. Она-то думала, что оружие Галена потеряно для нее.

— Где он? Что ты с ним сделал? — резко спросила она.

— Он так важен для тебя? — снисходительно усмехнулся Арман.

— Что ты с ним сделал? — впиваясь пальцами в обнаженную грудь любовника, прошипела Мишель.

— Больно, малышка, — сжимая ее запястья, пожаловался он.

— Будет еще больнее, болван, если ты не скажешь...

Она не договорила, так как в считанные секунды Арман скрутил ей руки и перекатился поверх, придавливая всем своим недюжинным весом. Его губы оказались в дюйме от ее рта.

— Оказывается: у тебя имеется и оборотная сторона, девочка.

Мишель не могла говорить, но если б взгляд имел рубящую силу, то голова Армана уже валялась бы в самом дальнем углу дома.

— Как сияют твои глазищи! — восхищенно выдохнул он.

Девушка почувствовала, как его вновь твердая плоть упирается меж ее разведенных бедер.

"Что о себе возомнил этот ничтожный смертный?! Я разобью ему башку, если он сейчас посмеет взять меня"

— Не беспокойся, малышка, — точно читая ее мысли, спокойным голосом процедил мужчина и слегка отодвинулся. — Я не сделаю ничего против твоей воли. И меч твой лежит — дожидается тебя. Единственное, что я себе позволил так это взять самый дешевый камешек из его рукоятки, чтобы выменять на платья и...

— Что ты сделал? — оторопело сказала Мишель. — Какой камешек? Покажи немедленно!

Арман повиновался и через мгновение шамшир Галена лежал на остывающем ложе их любви. Пальцы Мишель лихорадочно заскользили по эфесу клинка. Губы беззвучно шептали, просчитывая местоположение осколков.

"Каждый третий"

— Черт возьми, Арман, — закричала она, поняв, что одного из кусочков нет на месте.— Что ты натворил? Ну почему...

Крик оборвался, едва полное осознание произошедшего нахлынуло на нее.