Ужин со звездой

— Ну, как? — спросил он у Анны.

— Замечательно, — удивленно откликнулась она, — хорошо выглядишь.

Хорст усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами:

— Спасибо! Но меня интересовало, хорошо ли я замаскировался?

— О... — женщина смутилась, и снова оценивающе взглянула на своего спутника, — ну-у-у, если не присматриваться...

— Ладно, обычно это прокатывает, — сказал Хорст, прикрывая глаза зеркальными очками, напоминавшими глаза змеи. — Идем?

— Да!

Пока Анна возилась с замком дверки, Хорст успел выскочить на улицу и обогнуть автомобиль, а затем галантно помог ей выйти. Крепко сжав ее ладонь, он повел женщину ко входу в парк.

Два часа, которые они провели, катаясь на аттракционах, поедая мороженое и сладкую вату, пролетели незаметно. Хорст не переставал удивляться способности спутницы радоваться самым простым вещам, не бояться выглядеть смешной и... держать его на расстоянии. Впрочем, последнее обстоятельство более раздражало, чем удивляло. Все его попытки перевести их общение в романтичное русло, оканчивались неудачей. Пользуясь любой возможностью, он старался прикоснуться к Анне, обнять ее. Она не отталкивала, но там, где любая другая тут же прильнула бы к мужчине, Анна делал вид, что принимает дружескую поддержку при качке, вращениях и прочих движениях механизмов аттракционов.

Однако, Хорст понимал, что все не так просто, он чувствовал, как женщина дрожит от прикосновений, видел, как она отводит глаза под его настойчивым взглядом, и от этого еще больше сходил с ума.

Они поднимались вдвоем в кабинке колеса обозрения над ночным городом. Хорст снял бейсболку и очки, пользуясь тем, что они одни вдали от любопытных глаз. Мужчина стоял сзади, не касаясь Анны, но обе его руки лежали на поручне так, что она оказалась будто в кольце. Чувствуя макушкой горячее дыхание Лэндона, женщина вела внутреннюю борьбу со своими принципами: "Конечно, он привык, что все вешаются ему на шею. Я этого не делаю, вот его и зацепило. Он же, небось, изо всех сил старается доказать самому себе, что исключений из правила "все любят Хорста" не бывает. Дурачок! Это не правило, это — аксиома, тут и доказывать-то ничего не надо... Кошмар! Знаю его несколько часов, а думаю весь вечер только о том, как хорошо, наверное, с ним целоваться. Что бы сказали мои девчонки, если бы узнали?! Сама им рассказывала о том, что человека надо узнать получше, прежде, чем... "

— Ох! — Анна почувствовала, как Хорст наклонился к ней и, прошептав "О чем задумалась, спящая красавица?", коснулся губами ушка. От звуков его бархатного голоса и от этого прикосновения по телу Анны прошла жаркая волна, она закрыла глаза и, не осознавая, что делает, издала тихий стон.

Хорст на мгновение застыл, затем неуверенно обнял женщину за талию и прижал спиной к своей груди. Анна, заставив заткнуться свой внутренний голос, откинула голову назад, не открывая глаз, и прислонилась к его плечу. Мужчина тут же весь напрягся, осторожно, не выпуская из объятий, развернул ее к себе лицом и прошептал:

— Энн! Посмотри на меня!

Повинуясь, женщина открыла глаза. Он увидел в них то, на что надеялся весь вечер — желание. Пробормотав что-то, Хорст впился в губы Анны. Жадно целуя, он гладил ее спину и все более распалялся, чувствуя ответную реакцию.

Аня тонула без малейшего желания спастись, ее колени подгибались. Даже сумасшедший напор Лэндона не испугал, такими сладкими были поцелуи. Прижимаясь к нему всем телом, она обвила руками шею мужчины и запустила пальцы в волосы на его затылке.

Застонав, Хорст оторвался от губ Анны и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею, прокладывая горячие дорожки то к одному, то к другому ушку, нашептывая в них восхитительные глупости. Он забрался одной рукой под футболку и стал гладить ее грудь через кружево бюстгальтера, осторожно сжимая и лаская. Продолжая целовать Анну, мужчина почувствовал на губах соленую влагу. Поняв, что это слезы, он испуганно отстранился, увидел, как из-под ресниц женщины выкатываются прозрачные горошинки, и вскрикнул:

— Ты плачешь?! Я сделал тебе больно? Энн, дорогая, что случилось?

Она не отвечала, тоскливо думая: "Я — полная дура, готова на все с человеком, которого знаю меньше суток. Мне тридцать пять, а я веду себя как пятнадцатилетний подросток. Он, наверное, думает, что я легкодоступная особа. Ужас!"

А Хорсту казалось, что она похожа на несчастного ребенка. От желания защищать ее у него все перевернулось внутри. Он нежно прижал свою драгоценность к груди и стал гладить по спине и плечам, успокаивая, убаюкивая как дитя.

— Пожалуйста, не плачь! Что я сделал не так, скажи?! Я... Энн, не знаю, что со мной. Я, наверное, напугал тебя, но я не хотел. Просто,... я с ума схожу с тех пор, как увидел тебя около дверей ресторана. Это как удар молнии. Я так был рад услышать, что ты будешь со мной обедать, удивлялся самому себе, ведь до сих пор ни к кому так меня не тянуло! Я прошу, пожалуйста, не уезжай завтра, не буду ни на чем настаивать, понимаю, что все слишком быстро, только не оставляй меня! Дай мне шанс...

Наконец Анна открыла глаза и посмотрела Хорсту в лицо. Реснички ее слиплись в острые иголочки и на них еще висели последние слезинки. Мужчина осторожно губами собрал эти капельки. Он выглядел таким несчастным и подавленным, что женщина не смогла не подбодрить его улыбкой. Она улыбнулась еще шире, когда увидела в его глазах загоревшуюся надежду, и сказала:

— Давай просто погуляем на улице.

Тот с готовностью отозвался:

— Конечно, пойдем!

Колесо как раз заканчивало круг, и они смогли выйти. Держась за руки, молодые люди медленно двинулись по парку. Они шли молча по аллее, освещенной неяркими фонарями.

— Хочешь покататься на катере? — нарушил тишину Лэндон.

— Ночью? — удивилась Аня.

— Да! В заливе очень красиво сейчас, поехали!

— Поехали.

Глава 6.

Пока они добирались до стоянки частных катеров, Хорст не переставал расспрашивать Аню обо всем: какие она любит цветы и фрукты, чем предпочитает заниматься в свободное время, о чем мечтает, что читает и какую музыку слушает. Вопросы сыпались градом, так что женщина в конце концов рассмеялась и спросила, не собрался ли Лэндон писать о ней книгу.

— Я слишком назойлив? — сник мужчина.

Анна улыбнулась:

— Просто я не представляла, что кому-то интересно будет все это знать.

— Я хочу знать о тебе все, включая мысли и желания, все, что происходило в твоей жизни.

— Зачем? — поразилась Аня.

— Чтобы компенсировать то время, которое мы были незнакомы. Мне так жаль, что я был далеко от тебя столько лет...

Анна недоверчиво посмотрела на своего спутника:

— Ты серьезно?

Он нежно улыбнулся и наклонился поцеловать ее ладонь:

— Абсолютно!

Машина остановилась возле пристани катеров. Хорст помог Анне выйти и, продолжая крепко держать ее за руку, повел вдоль пирса. Переговорив с охранником, он забрался в свой катер и вместо того, чтобы просто помочь спутнице, подхватил ее на руки. Женщина почувствовала себя очень уютно, будто в колыбели, в его теплых объятиях. Постояв так с минуту, Хорст с видимым сожалением поставил свою драгоценную ношу на ноги. Затем достал из специального отделения спасательные жилеты, одел один на свою спутницу и стал медленно застегивать, объясняя как пользоваться в экстренном случае сигнальными ракетами. От его ласковых прикосновений Анне стало трудно дышать, сердце ускорило темп, и она задрожала от возбуждения. Почувствовав ее настроение, Лэндон наклонился и прильнул долгим поцелуем к губам женщины. Затем, отстранившись, прошептал: "Ты сводишь меня с ума, но я обещал не торопиться".

Надев на себя второй жилет, Хорст помог Анне сесть на пассажирское сиденье и завел двигатель яхты. Осторожно выведя небольшую, но мощную белую красавицу со стоянки, мужчина хитро улыбнулся: "Держись!" и надавил на педаль газа. Анну вжало в сиденье, как при разгоне самолета на взлетной полосе.

Яхта буквально летела, едва касаясь волн, слышны были только негромкие шлепки днища о воду. Лэндон вел лодку по гладкой поверхности Гудзонского залива, отражавшей сияние ночного Нью-Йорка. Казалось, что под водой светится еще один город — близнец того, что на поверхности. Анна во все глаза смотрела на это прекрасное зрелище. От скорости захватывало дух, ей казалось, стоит раскинуть руки, и она будет парить над водной гладью как чайка.

Женщина посмотрела на своего спутника. Тот явно наслаждался ощущением полета, уверенно сжимая в руках штурвал судна. Гордый профиль четко вырисовывался на фоне береговых огней, волосы трепал встречный ветер, и Анна вновь подумала: "До чего красив! Я совсем потеряла голову: готова хоть сейчас заняться с ним любовью. Кошмар! Хорошо, что он не слышит моих мыслей и думает, что может меня испугать стремительным напором. Ха! Как бы мне самой его не напугать. Но не из-за одной же смазливой мордашки я схожу с ума. Он явно не глуп и не "звездит" — это ценно, особенно в мужчинах. И все же у нас не может быть ничего общего. Думаю, ловелас он еще тот: ухаживает и целуется бесподобно, а это требует немалого опыта. Так что на долгие отношения рассчитывать не приходится... О чем я думаю?! Какие там отношения?! Я завтра улетаю и точка. Я итак уже слишком сильно к нему привязалась. Осталось решить одну дилемму: "быть или не быть?", вернее — спать или не спать? Пожалуй..."

Будто почувствовав на себе ее взгляд, Лэндон сбросил скорость, позволив судну постепенно замедлять движение, и посмотрел на свою спутницу. На мгновение она испугалась: "Уж не произнесла ли я последнюю фразу вслух?", но мужчина просто спросил:

— Хочешь порулить?

— Эээ... не знаю, а вдруг я сделаю что-то не так?

— Я же буду рядом и не позволю тебе нас утопить, на крайний случай есть спасательные жилеты. Давай, не бойся!

— Хорошо, я попробую.

Они поменялись местами, и Хорст объяснил, что нужно делать. Сначала Анна немного нервничала, но затем ее захватило восхитительное ощущение скорости, восторг от возможности управлять той красотой и силой, которую сочетала в себе яхта. Она горящими глазами смотрела на черную гладь воды, подсвеченную огнями города, с наслаждением подставляя лицо встречному ветру.

— Как здорово! — воскликнула женщина и посмотрела на своего спутника.

Тот, легко улыбаясь, внимательно наблюдал за ней. Анна засмущалась под пристальным взглядом и спросила:

— Что?

— Ты похожа на предводительницу амазонок или, скорее, на морскую царицу, оседлавшую грозного монстра. Хочется склонить колени и присягнуть тебе на верность, умолять о позволении встать под твои знамена и идти в бой куда угодно и на кого угодно, лишь бы во главе с тобой. И надеяться,... надеяться на то, что повелительница бросит хотя бы мимолетный взгляд на своего верного воина. И умереть за этот взгляд...

Анна, убрав ногу с педали газа, подозрительно покосилась на собеседника:

— Это цитата из какого-то твоего фильма?

Хорст, запрокинув голову, расхохотался:

— Нет,... но это идея: продать сценаристам сюжет о морской царице и ее верном телохранителе. Только я поставлю одно условие: в главной роли будешь ты!

— Ну, уж нет! Я столько слышала о шоу-бизнесе, ни за что не хочу сниматься в кино.

— Что именно тебя не устраивает в этой сфере?

— Может я и неправа, но надеяться на искренние отношения, будь то дружба или любовь, там сложно. Прости, но ведь ты понимаешь, что для многих твоя слава значит больше, чем ты. И... мне очень обидно именно за тебя. По-моему, ты, осознавая все это, не очень счастлив...

Хорст, отвернувшись, хмуро смотрел в ночь. Анна уже жалела о сказанном, молча ругая свой длинный язык и привычку высказывать мнение: "Ну, кто тебя спрашивал?!" После нескольких минут неловкой тишины, она вновь заговорила:

— Лэндон,... извини, я болтаю всякую чушь. Я совсем не знаю твой мир. Конечно, в нем есть люди, которые тебя искренне любят, для которых ты важен вне зависимости от того, чем занимаешься. Пожалуйста, не сердись!

Мужчина повернулся к ней, придвинулся так, что их лица оказались очень близко и, глядя в глаза, спросил:

— Значит, ты не веришь, что я способен на настоящие чувства? — в его голосе слышалась боль, — Скажи мне! — потребовал Хорст и, схватив ее за плечи, встряхнул.

Загипнотизированная его сверлящим взглядом, Анна не могла ничего сказать. Чувствуя, что Лэндон обиделся, она хотела как-то объясниться. Она же имела ввиду совсем другое: что Лэндону трудно доверять искренности тех, кто с ним общается в шоу-бизнесе. Но в голове все смешалось, и она просто продолжала молча смотреть на своего спутника.

Он истолковал тишину по-своему, взгляд его потух, на лицо, будто маска опустилась. Перед Анной сидел уже совершенно другой Лэндон Хорст — кинозвезда, герой светских хроник — холодный и далекий. Отодвинувшись от нее, он сказал:

— Мисс Томина, прошу прощения, что задержал Вас так долго. Надеюсь, сегодняшний вечер Вам понравился. Мне было очень приятно познакомиться с русской поклонницей, благодарю. А теперь позвольте проводить Вас в гостиницу.

Анна была поражена: который из двух увиденных ею Хорстов настоящий? "Он действительно хороший актер, только вот играл он весь вечер или сейчас? Какой из вариантов больнее — не знаю". Поникнув, она прошептала: "Да, конечно, спасибо..."

Хорст снова занял место за штурвалом и повел яхту к берегу. Больше они не обменялись ни словом. Мужчина галантно помог своей спутнице выбраться на пирс, проводил ее до машины, открыл и захлопнул дверку. Когда машина остановилась около гостиницы, актер попросил водителя "помочь мисс Томиной", сказал ледяное "прощайте" и отвернулся к окну.

Как Анна продержалась до своего номера и не заплакала, она и сама не понимала. Только заперев за собой дверь, упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, она дала волю слезам. Накопившаяся усталость, обида на себя и на Хорста, неверно оценившего ее молчание, дали себя знать. Женщина не заметила, как уснула.

Разбудила ее горничная, осторожно тормоша за плечо: "Мисс, вставайте, приехала машина, отвезти Вас в аэропорт". Анна с трудом разлепила опухшие веки, голова болела от слез, и вставать совсем не хотелось. Но, понимая, что надо торопиться, женщина собралась с силами и отправилась в душ. Поливаясь то горячей, то холодной водой, она, наконец, привела себя в чувство. Быстро собравшись, выпила чашку кофе и, надев темные очки, чтобы прикрыть опухшие глаза, спустилась в холл. Там ее встретил водитель Хорста, поздоровавшись, он подхватил багаж Анны, усадил ее в машину и повез в аэропорт. Только сейчас Анна посмотрела на часы и с ужасом поняла, что на рейс она опоздала: ее самолет давно улетел. Сегодня автомобиль был другой, салон не отгорожен, и водитель, заметив в зеркало заднего вида, как она отчаянно разглядывает свой билет, успокоил ее:

— Не волнуйтесь, мисс. Мистер Хорст договорился об обмене билета на более поздний рейс. Ведь вы легли спать почти под утро и очень устали, он велел дать Вам выспаться.

— Ооо.. Передайте, пожалуйста, мистеру Хорсту мою благодарность, — пролепетала пораженная Анна, — он — очень чуткий человек.