Тьерри

Расстояние, которое мы покрыли за сорок три дня пути, предполагало наличие хоть какого-то населенного пункта, но его не было. Когда степь кончилась, мы напоролись на широкую реку уходящую вдаль. Моста не было видно, дно проваливалось на тридцать два метра — я начала рубить бревна для плота. Хаппу спокойно сидел на песке, давая понять, что никого поблизости нет.

Конечно, в жизни я никогда не сталкивалась с задачей сооружения плота — на Земле не осталось безопасных рек, только подземные источники, которые строго фильтровались. Но энциклопедические знания никуда не делись и закончив перевязывать брёвна длинными листьями прибрежного растения, я решила устроить себе небольшую передышку. Местная вода была странной, не совсем привычной, будто разбавленный кисель, а песок какой-то мягкий и теплый, даже там где его не доставало солнце. Впервые за многие месяцы, сняв экзокостюм, я открыла для себя целый мир, где даже звук казался более объемным. Здесь все было не так как в городе и даже не так как фильмах про старую Землю. Человечество изобрело видео-фильтры для повышения яркости и чистоты цвета, но на этой планете они и без того были совершенны, складываясь в удивительные переливы.

Я вспоминала "природу" окружавшую меня под куполом. До четырнадцати лет — это был плакат из медицинского центра, где девушка в халате держала в руках цветущий кактус. Затем, в баре у Джонсона, что лепил документы, таким как я — настоящий горшок с фиолетовыми фиалками. Это была настоящая редкость и дикость — держать цветок без капсулы, на столе, как элемент декора. Джонсон пользовался замешательством пришедших, проворачивая какие-то махинации. Вспоминая мой первый день в том закуренном зале, хотелось смеяться: я так испугалась табачного дыма, хотя всю жизнь прожила с помойкой под дверью. В двадцать один год, когда я внедрилась в ещё незначительный штаб в Транспортале, я стала посещать общественные места верхнего уровня. Не потому что они мне нравились, того требовала личина среднестатистического гражданина. Джонсон пробил мне однокомнатную квартиру в одном из ульев. Это было кристально чистое помещение успокаивающего травяного цвета, напичканное различной техникой. По размерам оно превосходило лачугу моей семьи в десять раз и мне было сложно находиться в подобной роскоши дольше, чем того требовал сон. В будущем, я даже отключила сенсорные датчики освещения. Не хотелось видеть масштабы комнат.

Мне всегда казалось, что природа — это самое чистое, что может быть, а я — слишком побитая жизнью, чтобы владеть ею и чересчур слабая, чтобы защитить. Я не испытывала трепета, смотря на высокие деревья под куполом, мной овладевало отчаяние и страх перед неминуемой гибелью прекрасного. Сейчас я не переживала подобных чувств из-за стабилизатора, но подозревала, что радости или счастья местная природа у меня бы не вызвала.

Перейдя на местную пищу и неочищенный воздух, я снизила потребность организма в сыворотке. Хаппу сбежал, когда мимо проносилась стая его диких соотечественников и рядом не осталось никого, кто бы сканировал близь лежащую территорию на предмет врагов. У берега я вылавливала маленьких рачков и поджаривала их на костре, днем купалась и загорала, облокотившись на камень. Меня мучили вопросы: а что если северный посёлок не такой? Что если я не найду того, что ищу?

Шум насекомых, чередующийся с теплыми порывами ветра нарушился хрустом ветки. Человеческое зрение было так несовершенно. Припомнив, что северное направление для местных запретно, а по пути не повстречался ни один абориген, я продолжила дремать. Солнце приятно нагревало кожу.

Проснулась я от того, что кто-то откинул волосы мне с лица. Сделано это было так мастерски, что я, пожалуй, могла бы принять случившееся за ветер, вот только если бы сразу после чьи-то мягкие пальцы не дотронулись до моей щеки. Почти незаметно, неизвестная ладонь двинулась к губам, задела нос, прошлась по ресницам и бровям, упираясь в лоб. Я медленно распахнула глаза, думая о том, как бы добраться до пистолета за камнем. Передо мной сидел мужчина в потасканном плаще. Открыв рот, он заворожено поглаживал мои бледные стопы, забывшись так, что когда вновь поднял голову, со страшным всхлипом дёрнулся назад.

— "Опять ты", — скорчилась. — Господь Милосердный...

— "Что?", — взволнованно воскликнул рыжий. — "Я ничего Вам не сделаю. Клянусь!"

В ярком свете садящегося солнца медные волосы мужчины превратились в красный огонь, а впалые глаза в две черные дыры. Серый плащ, который он накинул на голый торс, изрядно нагрелся и неприятно пах, черные сапоги ушли глубоко в песок. Бывший фаворит снял с себя все украшения, даже ту металлическую серьгу. Его плечи казались непомерно широкими, было сложно обвинить его в худобе. Словив мой внимательный взгляд, абориген сильно смутился и на смуглой коже проступил румянец.

— "Моя госпожа", — прохрипел он, сгибаясь так, будто у него начались животные колики.

Я уставилась на него как на умственно отсталого, но потом вспомнила, что тот не видел меня без шлема. Отравщик или нет, но пареньку хватило смелости сбежать из замка, а значит он был не так прост — встав с песка я подлетела к сложенному у дерева экзокостюму и принялась защелкивать блоки, пока мужчина дышал в песок. Я проговорилась и прежде чем до рыжего дошел смысл выданной мной реплики, успела вытащить инъектор и вколоть себе двойную дозу.

— "Опять?" — переспросил, вскинув голову. — "Мы встречались, госпожа?".

Вот эта рожа уже совсем не походила на местное слабоумие.

— "Ты все прекрасно понял", — проверила пистолет. — Хватит дуру строить.

— "Простите, моя хайар", — нахмурил брови.

— "Ты сбежал из замка?"

— "Я... отправился вслед за вами", — соврал.

Разведя огонь, я проткнула несколько ящериц ветками и поставила жариться. Пламя костра играло в потемневших глазах мужчины, внимательно следящего за моими действиями. Интересно, как он пересёк пустыню от южного посёлка к поселению земнерин без экзокостюма? Он должен был уметь выживать в экстремальных условиях.

— "Держи", — протянула ему одну ящерицу.

— "Вы очень добры", — робко, но настороженно принял подношение.

— "Так ты идёшь в северное племя?" — решила начать допрос.

— "Да, моя хайар".

— "Зачем?"

— "Это родина моих предков по линии отца".

— "Кто твоя мать?" — удивилась череде точных ответов.

— "Одна из женщин южного посёлка".

— "Ты так просто бросил её?"

— "Она умерла".

— "Своей смертью?"

Ответ рыжеволосого задержался на треть секунды, за которую я успела вновь облокотиться на камень.

— "Да, моя хайар".

— "Как ты шёл сюда? Пешком?"

— "Хаппу сбросил меня в степи"

— "Какого цвета зверь тебе достался?"

— "Огненный", — снова задержка.

Я решила больше не мучить парня и замолчала, надев шлем. Почувствовав, что больше вопросов не будет, он низко склонил голову и принялся жевать. Не смотря на десятки альтернатив, после ужина рыжий снял плащ и, расстелив его у противоположного камня, без сюрпризов улёгся лицом ко мне. Засыпал долго, часа четыре. За ночь температура воздуха опустилась до плюс тринадцати из-за надвигающегося с северных гор холодного циклона. Думая, что я сплю, парень на цыпочках поднялся с плаща и ушел в лес, по возвращению растирая грудь соком какого-то плода. Я вынудила его рухнуть на колени, когда начала подниматься.

— "Тебе тоже надо через реку?", — спросила.

— "Да".

Переправляться в одном экзокостюме было возможно: его вес и конструкция позволяли пройтись по дну, вот только кислорода там на километровое расстояние никогда бы не хватило. Погрузив плот в воду, мы вооружились импровизированными веслами и отплыли. Парень рулил умело и совсем не жаловался. Средство переправы не вызвало у него вспышку интереса, хотя он признался, что сам бы покрыл расстояние вплавь. Весь день, до самой швартовки мы провели в тишине. Я вспоминала строки современных классиков и думала о многом, но в основном о том, как скоропостижно начнёт кончаться стабилизатор в условиях вынужденной обороны. Мы переночевали на берегу и ранним утром уже окунулись в чащу.

Мужик действительно жил в полной гармонии с природой. В отличии от меня он ел буквально все, что росло и, думая что я не имею ни малейшего понятия о том, что он делает, по утрам ходил растирать тело соком местных шишек. Травничество считалось здесь аналогом колдовства и очевидно, он не хотел, чтобы я видела его за "варкой зелья". Досадно, потому что на помощь задержанного и избитого отравщика я первое время даже надеялась. Дело в том, что состав здешних трав, отличавшихся буйным разнообразием, действительно позволял генерировать некоторые смеси. К сожалению, я не была спецом и экзокостюм гражданского совсем не помогал. Заметку на тему делал один из биологов, чей доспех украли. Рецептов на носителе он не оставил.

Прекращая жевать, когда я оборачивалась и возобновляя разорение попадающихся по пути кустов, когда я снова двигалась вперёд, рыжий выглядел и глупо и потешно одновременно. Верь он в культ тутошнего Бога и сверхспособности его посланников, наверняка, не стал бы ничего таить. Молча продвигаясь вслед за мной, парень никогда не заговаривал первым. Я опасалась за то, что он мог своровать костюм (а то и воспользоваться им — кто знает), поэтому не снимала даже шлем. Рыжеволосый заметно напрягался, очевидно, не понимая когда и как я ем. Я невольно сравнивала его с Дерриком. Молчаливость или проницательность никогда не жили в брате — он был тем ещё сумасбродом, славившимся отвагой и поразительным легкомыслием, но что-то неуловимо похожее было в их лицах, пытающихся утаить суть своих действий. Где Деррика выкинуло после скачка? Как долго он шёл к точке? Как его приняли?

Без веской на то причины я научила парня паре земных слов, показала, как обращаться с травматическим пистолетом и пользоваться резервным маячком. Моё состояние ухудшалось из-за вновь одетого экзокостюма, требующего больше сыворотки. Я вкалывала себе по дозе в день, пока рыжий не видел. Вместе мы охотились на местных травоядных, разводили костры по вечерам и бывало, перекидывались парой слов. Не смотря на опасность мне было приятно проводить время так, хотя я понимала, что даже это чувство, которого быть не должно, указывало на приближающийся конец. Парень не стал доверять мне больше, но впитывал как губка, то и дело приговаривая "моя хайар". Не смотря на холод, он не сопливил и не кашлял. Шестое чувство стягивало грудь тревогой, я часто сканировала местность и делала вычисления, но ничего не помогло. На второй неделе пути мы перешли дорогу северным хаппу — рапторам куда более рослым и защищенным твердым панцирем. Оттолкнув мальчишку, я словила пару ударов рогом, но все же смогла оглушить вожака стаи ударом по морде. Привалившись к стволу дерева, когда остальные убежали, я сдёрнула с себя искореженные перчатки и наколенники. Сеть питания помялась, четыре энергоблока вышли из строя. Выбежавший из кустов рыжий недоумевающе уставился на меня. Не мог понять, как и зачем я стою на месте с кровоточащей рекой ногой, когда звери ещё совсем близко.

— "Встань у того дерева и всматривайся в чащу", — вколов себе ещё стабилизатора, я сжала инъектор зубами, сползая на землю, где уже стянула все кроме браслетов.

Двух блоков питания было недостаточно, чтобы поддерживать систему. Рыжеволосый неохотно последовал команде, но по лицу было понятно, что он был совершенно против такой стратегии. А задалась вопросом, а на руку ли мне держать его рядом теперь. Сыворотка заработала спустя мгновение: жуткая боль в ноге притихла, кровь свернулась, кожа перестала выделять пот, нормализовалась работа сердца. Поверхностно оглядев рану, я принялась выскребать из покореженных блоков цельные капсулы, всучивая их в браслеты. Оставалось их совсем не много. Рыжеволосый с тревогой наблюдал за моими действиями, сжимая в ладони травматик. Всю ночь я добивала заряд экзокостюма диагностикой телесных повреждений. Наутро кости срослись и пришлось вколоть ещё дозу, чтобы заглушить боль от синяков и нервный шок. Без экзокостюма я чувствовала себя практически голой, что не было такой уж неправдой — под ним тело экспериментального объекта перехватывали лишь две черные полоски из прочного термоматериала в обычной ситуации, входящей в контакт с системой доспеха. Поднявшись на ноги, я окликнула парня и мы двинулись дальше. Идти на прежней скорости было слегка проблематично.

— "К югу отсюда есть пещеры. Там прямой проход может вывести нас в долину рядом с поселением", — подал голос рыжий.

— "Как далеко?"

— "Полдня пути".

— "Веди".

Вырвавшись вперёд, парень свернул в бок и повёл нас обратно. Он меня сильно озадачил. Чтобы попасть в пещеру нам пришлось вернуться, что значило, что мы прошли бы мимо короткого пути, будь на мне экзокостюм. Смотря на растерзанные стопы, пока компаньон карабкался вверх по скале, я поняла, что пещера все же лучше, чем каша из острых камней и песка. Узкий проход напомнил мне родину — тесные пространства между жилыми коробками "рабочей ямы". Мы шли вперёд, пока не оказались в просторной галерее.

— "Что?" — спросила, уткнувшись носом мужскую спину.

— "Заночуем здесь. Не слышите, там дальше майваак вернулся с охоты".

— "Майваак?"

— "Большой зверь".

Прикинув, что без костюма проверять так ли это — бессмысленно, я согласилась и опустилась на каменный пол. В темноте чиркнула искра — парень развел небольшой костер из сухих веток. По стенам пещеры спускались корни какого-то дерева. Рыжий расстелил под собой плащ.

— "Это можно есть", — протянул мне синей стебелек.

— "Спасибо".

— "Вы спасли мне жизнь".

— "Пустяки".

Принявшись жевать стебель, я возвращалась к изначальным соображениям. Среди мужчин, дошедших до посёлка рода Земнерин, были и те, что проскочили после моей, семьдесят седьмой группы. Транспортал не сдался, продолжая посылать людей, а в будущем мог и улучшить технологию скачка. Вторая точка не была чем-то диким. Я должна была дойти до неё любой ценой.

— "Что?" — пытаясь делать вид, что засыпаю, я ловила на себе чрезмерно пристальные взгляды.

— "Вы настоящая земнерин", — вздохнул парень. — "Вы из другого мира. С Земли. В северном племени тоже есть земнерин, такие как мой отец, но они не настоящие. Их кожа почти такая же светлая как Ваша, но они не были на Земле, хотя называют себя посланцами черного неба, когда ведут торги. На самом деле — это потомки от союзов настоящих земнерин".

— "Они говорят на том же языке, что и мы с тобой сейчас? — мужчина резко перестал быть потешным, — Они одеты так же как я?".

— "Нет и да. Таких доспехов мало, но отец говорил, что они есть. Могу ли я спросить Вас, верно ли называть их земнерин?"

— "У них правят женщины?"

— "Нет, там все равны".

— "Похоже на то, что они сохранили традиции моего народа, но я должна увидеть их собственными глазами, чтобы понять насколько они земнерин. Как твой отец оказался в южном племени?".

— "Его обменяли на зерно и одежду".