Скрытые параллели

Все стали переглядываться: очевидно, что никто не владел нужной информацией.

— А вот Алиса наверняка крепко пила, — нарушила затянувшееся молчание Франсина Мальгаш.

— И ещё как пила! — радостно подхватил Л. — Разве трезвая девочка отправиться к чёртовой бабушке, да ещё на ночь глядя? Да ещё через лес полный волков и лесорубов? Не-е-ет...

— Это была Красная Шапочка, — поправила его Франсина. То ли она пила меньше других, то ли была крепче начитана.

— Правда? — изумился Л. — Я их всё время путаю. Красная Шапочка, значит...

Постепенно в этот процесс со сложнопроизносимым русским названием guljaem стали втягиваться как другие персонажи, так и авторы, а вслед за ними — ого! — начали проступать и человеческие лица...

Между тем, скрытый весельем, как земля в декабре снегом, имел место ещё один разговор, более серьёзный. И участвовали в нём только те, кто отвечали за охрану каравана.

Капитан Пруст:

Слушайте меня внимательно. Как считает прекогнист-макото, наши неприятности ещё не закончились. Скорее всего, мы столкнёмся с большой стаей мёбиусов. После выхода сразу ставим сеть и идём в боевом режиме.

Густав Ли:

Капитан, не знаю, как макото, но люди так долго не продержатся. Что мы будем делать, если сеть распадётся до того, как мы обнаружим опасность? Если действительно придут мёбиусы, то мы даже ответный удар нанести не успеем.

Капитан Пруст:

Нет, сеть не распадётся. Во-первых, после отдыха у Родника и того чая, что приготовил Марсель Акопян, сил у нас прибавиться. Их должно хватить на пребывание в боевом режиме до самого Перехода. Во-вторых, они не станут откладывать нападение.

Франсина Мальгаш:

Но, капитан, почему...

Капитан Пруст:

По первому пункту ни у кого возражений нет? А второй я вам обеспечу. Так что не тратьте силы на возражения. Силы могут понадобиться на другое.

Густав Ли:

Капитан, но кто Они?

Капитан Пруст:

Очевидно, что не местные... Всё остальное, пока, из области фантазии. И вот ещё что...

А тем временем на "поверхности" продолжалось веселье.

Марсель Акопян наконец прекратил наполнять стаканы...

— Неужели коньяк закончился? — не поверил Сноу.

— Да есть ещё полпинты... Но оставим, на всякий случай. А пока...

Дракончик прервал фразу, дотянулся гибким хвостом до одного из тюков, достал что-то...

— Вот, посмотри, что нам гости оставили.

Сноу присвистнул. Франсина ахнула. Густав Ли истово перекрестился. Эдвард Табити что-то неразборчиво пробормотал (наверное, выругался), а потом не очень понятно выразился на латыни:

— In rebus bellicis maxime dominatur Fortuna.(5)

Сноу повертел трёхзубую корону так и сяк, щёлкнул когтем по среднему зубцу, усмехнулся, небрежно, почти без усилия согнул его двумя пальцами:

— Жесть.

— Ага. А пока в руки не возьмёшь, выглядит почти как настоящая.

Хантер протянул корону Акопяну:

— И что ты будешь с ней делать? Продашь на чёрном рынке?

— Издеваешься? Между прочим, это ты её сбил на землю. Так что она твоя.

— Странно, я этого не помню.

— Угу. Похоже, ты впал в боевой транс. Как берсерк.

Сноу улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой.

Марсель улыбнулся в ответ: широко и беззаботно, как шкодливый мальчишка. А потом сделал неуловимо быстрый жест крылом...

Обычно сдержанный и невозмутимый, как китайский мандарин, Густав Ли присвистнул, высказался:

— Оффи-геть!

На руке Сноу сидел воробей. Да, да — самый обычный, слегка взъерошенный и чем-то явно недовольный воробушек.

— А почему не белый голубь или кролик? — поинтересовалась Франсина.

— А как же закон сохранения массы? — спросил в ответ Акопян.

— Бездельники! — человеческим голосом, весьма похожим на надтреснутый баритон капитана Пруста, провозгласил воробей. — Хватит пьянствовать! Сворачиваем лагерь и выступаем.

На несколько секунд все умолкли, а потом...

Ну да, потом все ржали, как пьяные лошади. Или даже громче.

А потом и правда стали сворачивать лагерь.

Настоящий Мейсон Пруст — о, чудо! — молчал и улыбался.

Куда делся сварливый воробушек, никто так и не заметил.

Пока собирались, Сноу с растущим изумлением отмечал некоторые изменения, происходящие в организме. В конце концов он поинтересовался у Акопяна, а правда ли они пили коньяк, или это был оптический обман?

— А что такое?

— Да я трезв как... В общем, до неприличия трезв. И, как будто, сил прибавилось.

— Ну-у-у-у, Сноу, двойка тебе за наблюдательность.

— Почему?

— Так мы же пили чай из того же чайника, где перед этим я Крайнее Средство для макото растворил. И, заметь, чайник я после этого не мыл в десяти водах.

— Ну и что?

— Да ничего. Каждому из нас досталось чуть-чуть, микроскопически мало, но всё же досталось КС.

— Да я уже в курсе.

— Не перебивай старших, Сноу! Крайнее Средство, помимо многих других интересных свойств, помогает ускоренному выводу алкоголя из организма.

— Вот как... А капитан об этом его свойстве знал?

— Естественно. Как ты думаешь, зачем он приказал всех таким чаем напоить?

— Вот оно что...

Непрост, ох, непрост капитан Мейсон Пруст...

Тут Хантер вспомнил, что так и не спросил у Акопяна, откуда в чае взялся собственно чай — самый настоящий, чёрный, ароматный и терпкий цейлонский чай, но времени уже не было.

"Приедем — спрошу", — пообещал сам себе Сноу. — "Непременно".

Прощание с Родником вызвало у Сноу лёгкое разочарование: всё, кроме "разговора" Ле ФФей с "водяной змеёй", повторилось в обратном порядке. Всё, вплоть до мельчайших деталей — как будто видеозапись пустили назад: волны изменений, встряска, опавшая листва, подобно птицам взлетающая на ветки деревьев, холм, растущий на месте низины...

Хантер потянулся было к бурдючку с настоящим коньяком, притороченному у седла (выменял у Акопяна на корону), но рука не то что не сдвинулась с места, а даже не шевельнулась, словно чужая. Даже выругаться не получилось: губы не слушались. Разумеется, в прошлый раз он ведь этого не говорил...

В общем, не случилось ничего выдающегося и памятного.

На этот раз караван был выстроен не в линию, а в каре. Недостаток такого построения — увеличение времени путешествия. У людей-телепатов складывалось впечатление, что возрастало некое "лобовое сопротивление" пространства-времени Меридиана и караван шёл медленнее. Макото давали другое объяснение, но, в данном случае, образность их мышления ставила людей в тупик. Лишь неутомимым котобусам было всё равно, в каком именно строю двигаться.

Разумеется, у каре были и преимущества: не надо тратить время на оборонительное построение, да к тому же весь караван виден сразу. Если придётся столкнуться с мёбиусами, то это облегчит защиту. Часть грузов перераспределили и "гусеницу" с ребёнком посадили на другого октапода — в центре каре, рядом с капитаном Прустом. Франсина, Густав, Марсель и Хисикава со своими напарниками заняли позиции по углам. Сноу капитан приказал держаться в центре, слева от себя. Хантер попробовал было возмутиться, почему его поменяли местами с японцем, но капитан так посмотрел на бузотёра, что тот сразу стушевался и замолчал. Да, он и так умеет, если очень захочет...

Хантер смирился с текущим состоянием реальности и предался размышлениям.

А если предчувствия макото не оправдаются? Если вновь нападут те же... В самом деле, если они приходили за ксе..., т.е. за СКС, то они могут и вернуться, обнаружив утрату части груза. Хотя капитан Пруст об этом и не обмолвился, но было всего два варианта: или Они чуют КС на большом расстоянии даже здесь, в нестабильном и изменчивом пространстве Меридиана, либо они точно знали, кто, что и куда везёт. Оба варианта были не слишком приятны и вызывали множество вопросов.

Но было ещё одно соображение. Быть может, Хантер сам бы и не додумался, но Марсель, добрая душа, просветил:

— А вдруг венценосный захочет вернуть корону?

— Чёрт!.. Давай её сюда! Я не хочу тебя под удар подставлять!

— Вот ещё... Сделка есть сделка, — Акопян усмехнулся. — Кроме того, у него и так лично на тебя зуб должен быть. Большо-о-ой такой зубище.

Бронзовый дракончик распахнул крылья, показывая размер зуба.

— Нет уж, герой, давай-ка усложним им задачку. И вообще, лучше помолчи: сейчас сеть будем ставить...

Сеть в боевом режиме можно сравнить с чем угодно, но только не с сетью. Скорее уж это нечто среднее между черепахой и медузой с ядовитыми стрекалами. Почему же тогда — "сеть"? Эта аналогия уже из области распределённых систем управления военной техникой Земли и других, схожих с ней по технологическому развитию, Параллелей. Уничтожение одной из ячеек лишь ослабляет систему, но не приводит к краху. Увы, но в данном случае "ячеек" было не так много, как хотелось бы. Выбытие из строя даже нескольких людей или макото могло сделать оборону похожей на решето. Обнадёживало то, что среди защитников каравана не было зелёных новичков. Даже самый младший — Хантер Сноу — участвовал в проводке почти тысячи караванов, и раз двадцать, не считая всякой ерунды, участвовал в серьёзных делах. Разумеется, опыт — не гарантия от неприятностей, но...

Но мысли Хантера вновь и вновь возвращались к недавнему бою. А ещё — к Ле ФФей, и к той пассажирке с ребёнком, и к погибшему котобусу. Особенно — к последнему. Уточнение — к поведению октаподов вообще.

Хантеру уже доводилось видеть, как гибнут котобусы, и как это действует на уцелевших: эмпатический шок от насильственной смерти собрата на некоторое время ввергал их в ступор. Затем, следовала вспышка... Затем — упадок сил. Хорошо ещё, что кратковременный... А здесь — ничего. Они словно не признали белого за своего. Это — странность номер один.

Странность номер два: пассажирка с грудным ребёнком. Даже если на время забыть о характере её багажа, то вопросов остаётся немало. Какой... идиот разрешил взять в рейс ребёнка?! Никто до сих пор точно не знал, к каким последствиям для развития может привести такое путешествие. Да, конечно, её муж может быть большой шишкой, но, насколько знал Хантер, "таможня", т.е. Контрольная Комиссия, была единственной организацией, где не было коррупции. Да и надавить на тех, кому обещана защита калмов... Это, мягко говоря, неразумно. Уже лет семьдесят никто даже и не пробует. Но что же тогда?.. А ничего, кроме головной боли.

Странность номер три — наличие у макото прекогниста, не теряющего своих способностей на Меридиане. Капитан Пруст выдал это так обыденно, как бы между прочим, что Сноу сразу даже внимания не обратил. Чёрт! Даже на параллели предсказание будущего — морока. Спасибо квантовой неопределённости. А в изменчивом пространстве Меридиана... Нет, эта новость сродни высадки человека на Марс. Ага, с учётом того, что все программы пилотируемых полётов давным-давно свёрнуты. Вот такой вот сюрприз.

Ну и что мы имеем, кроме головной боли?

А ничего: идём вперёд, смотрим по сторонам и держим оружие под рукой.

Кое-кто говорил, что нападения долго ждать не придётся? Что ж, этот кое-кто не ошибся...

Мёбиусы двигаются не так уж и быстро, ярдов шесть-семь в секунду, так что нападай они как все — из-за полога Тьмы Ближней, у людей было бы достаточно времени для организации отпора. Но нет, эти твари сидят в засаде, погрузившись на несколько футов в серую плоскоту, как в воду. А ведь плоскость под ногами твёрда как алмаз. Но что им, одномерникам, до того? Никакое вещество для них не преграда. Во всяком случае, вещество неживое.

Единственная защита — мощный, комбинированный пси-удар. Разумеется, противника ещё надо выкурить из земли раньше, чем на него наступишь. Ну и совсем хорошо, если обнаружить его пораньше. Как правило, мёбиусов не бывает больше двух-трёх десятков, и их можно обойти не нарываясь на неприятности.

Но иногда всё идёт не так, как обычно. Как сегодня, например.

Иногда мёбиусы поднимаются из земли, сбиваются в большие стаи, как перелётные птицы, и отправляются по каким-то своим, никому не ведомым делам.

— Приехали, — проворчал Эдвард. — Как же их много...

Много — это не то слово. Они беспокойно вились в воздухе и басовито гудели, словно рой растревоженных пчёл.

Хантер никак не мог понять, каким образом сенсорная сеть, да ёще поставленная на максимум, не смогла обнаружить это скопление. Но вот результат — мёбиусов заметили только тогда, когда они сами выступили из-за Полога. И выступили разом, со всех сторон одновременно, как будто ими кто-то управлял.

Совершенно невозможно, — прошелестела в голове у Сноу чья-то мысль. — Они же неразумны...

Но если кто и растерялся, то это был не капитан Пруст. Его приказ был чёток и ясен:

Альфа-винт. Шесть-два.

Каждый солдат знал свой манёвр.

Вся энергия с сенсоров была переброшена на боевые нужды.

Ничтожно малая доля секунды...

Люди — "черепаха" — чуть раздвинули щиты, открывая проходы для "ядовитых стрекал медузы" — макото.

Два тонких льдистых луча прочертили ломанную линию...

Ещё два — в следующем секторе.

Ещё — далее по часовой стрелке.

И вновь, из первого сектора...

Сноу, хоть и видел подобное не впервые, так ни разу и не уловил, из какой именно точки бьют смертоносные лучи. Казалось, что они, подобно канатам, свиваются из сотен тонких нитей, окутывающих макото, как кокон — бабочку. Разница была лишь в том, что эти нити едва заметны, призрачны, да и видны лишь в пси сфере, но не доступны взгляду обычного человека.

Сектор один: приоткрыть щиты, ударить, закрыть щиты.

Сектор два: приоткрыть щиты, ударить, закрыть щиты.

Сектор три: приоткрыть щиты, ударить, закрыть щиты.

Сектор один...

Две секунды — дюжина оборотов.

Стоп. Щит-два.

Вихрь ядовитых стрекал исчез. Макото присоединились к людям: вплели в щит, закрывающий от пси-атаки, силовую составляющую.

Глухая оборона.

Всё равно вокруг ничего не видно.

Пространство помутнело, затянулось молочно-снежной пеленой — прахом уничтоженный мёбиусов.

Самое время для их атаки...

Но — ничего.

Прошла минута, другая, а ничего не происходило.

Очень странно. Всё же эти твари не совсем живые существа: они не испытывают голода, боли, ярости или других чувств. Они не могут растеряться или испугаться. Они рациональны и неудержимо последовательны как машины.

Так почему же — прах их побери! — они не атакуют, как делали это всегда?

Наконец белёсая муть рассеялась.

Эдвард Табити выругался.

Сноу был с ним полностью согласен, но не мог позволить себе такой роскоши: нельзя отвлекаться.

Складывалось впечатление, что мёбиусов стало только больше. Они висели в пространстве, образуя правильную полусферу, накрывшую караван как сачок — бабочку. Висели и не двигались.

Чего они ждут? Команды?

Зря, наверное, Сноу об этом подумал: если кто-то действительно управлял тварями, то команду такую он дал.

Несколько десятков мёбиусов бросились с разных направлений, таранили, бились как мошки о лобовое стекло автомобиля, растекались по силовым линиям молочными кляксами... Некоторые отскакивали, поднимались и бесцельно толклись в воздухе, как стайка мошкары. Другие, напротив, скатывались на землю и замирали, как скомканные колечки из грязновато-жёлтой бумаги. Хорошо ещё, что в земле мёбиусы передвигаются лишь по вертикали и не могут подкопаться под защитный купол.