Liberte (Книга 1. Главы 1-10)

— Для чего? — задумчиво повторила девушка, а затем добавила что-то на своём незнакомом мне языке. — "Homo sum: humani nihil a me..." * (лат. Homo sum, humani nihil a me alienum puto — "Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо"). Мне стало тебя "жаль". — И она невесело ухмыльнулась. — Я вовсе не собиралась брать тебя с собой, но ты не смог даже активировать себе другую капсулу, и я сильно сомневаюсь, что останься ты один, не истёк бы кровью в напрасных попытках подлатать себя сам. Что же касаемо того, что будет потом... Тебе не стоит об этом переживать. Я включу стандартный сигнал бедствия, и тебя подберут спасатели.

— И ты вот так просто отпустишь меня? — я в недоверии скривил губы.

— А почему нет? Чем ты можешь мне навредить? Расскажешь Бюро Безопасности, какие у меня милые глаза? Поделишься с ними видеозаписью нашей беседы?

От последней фразы я покраснел, но не потому, что в тайне записывал наш разговор, а от того, что не додумался до этого раньше сам.

Херминия по-своему оценила моё смятение и продолжила.

— Так это бесполезно. К "Облаку" доступа у тебя нет, а память капсулы перед уходом я обнулю. — и Херминия ехидно улыбнулась мне прямо в глаза. — На гражданских прошивках автономная запись запрещена, а полнофункциональную активацию офицерской прошивки твоему чипу ещё не сделали. Ведь так? Если я ещё разбираюсь в ваших порядках, то это происходит не позднее пяти дней со дня прибытия в воинскую часть. Я не гражданин Федерации и образца моей ДНК у вас нет, а здесь я его тоже не оставлю. О тайных каналах связи знают все, но что с этого толку если эффективных методов борьбы с этим не существует? Так чем ты можешь быть опасен мне, Дэвид?

Обескураженный такими обстоятельно продуманными ответами я умолк.

* * *

Когда к исходу подходили вторые сутки, как и предсказывала Херминия, наша капсула приняла ответный сигнал. К тому моменту скудный ассортимент бортовой аптечки подходил к концу и несмотря на все предпринимаемые девушкой усилия, мне становилось всё хуже. Поэтому раздавшееся звуковое оповещение мы оба приняли с радостным возбуждением, пусть каждый и по своим причинам.

Херминия не скрываясь, включила громкую связь, да и что было проку от секретности, возможно, я и сам мог бы без труда подключиться к беседе с вызывающим нашу капсулу кораблём. После формальных процедур, Херминия подтвердила необходимость срочной эвакуации. В принципе в переговорах двух тайных заговорщиков, не было ничего примечательного, за исключением одной странности, на которой я заострил своё внимание. Докладывая о ситуации на борту спасательной капсулы, Херминия чётко обозначила наличие двух пассажиров. После чего принимающая сторона будто, не расслышав её доклад, задала повторный вопрос: "Сколько на борту человек?". Мне не сложно было предположить, что я сейчас услышу, но ответ меня поразил. До моих ушей явственно донёсся размеренный голос Херминии.

— На борту один Человек!

Как только переговоры окончились, не выдержав, я спросил, как мне следует воспринимать её слова и не означает ли это что я теперь уже не человек. Возможно, вскоре я уже труп или может быть раб?

— Дэвид, я уже говорила тебе, что пока ты со мной ты в полной безопасности и с тех пор ничего не изменилось. Что же касаемо объяснений, то боюсь ты их просто не поймёшь. — и девушка беззаботно отмахнулась от меня.

— Ты могла бы попытаться хотя бы попробовать. — обиженно протянул я.

— Ну хорошо. — примирительно сказала Херминия и подплыв ко мне легко положила свою маленькую тёплую ладонь ребром на мою переносицу, а затем опустив её накрыла мой правый глаз так что мне осталась видна лишь правая сторона её лица. Уголок её губ дёрнулся вверх, у век собрались мелкие почти незаметные морщинки. Она улыбалась, улыбалась мне такой приветливой и доброй улыбкой, какой я ещё отродясь не удостаивался от неё. Не отрывая ладони от моего закрытого глаза, она повернула её, полностью перекрыв мне обзор. Сквозь щели меж пальцев по-прежнему угадывалась её улыбка, но тут её ладошка, скользнув, переместилась влево, и я увидел её вторую половину лица. Такой Херминии я тоже никогда не видел. Она плакала, губы были перекошены от горя, в уголке глаза грозя вот-вот сорваться набухала крупная слеза. В изумлении я вскрикнул и отнял её ладонь. Лишь долю мгновения до того, как девушка отвернулась от меня, я видел немыслимое. Обе половинки её лица жили независимо друг от друга, деля его на две самостоятельные части: радости и скорби. В моей памяти непроизвольно всплыли маски древнегреческого театра. Комедия и трагедия. Суть нашего мира и единство его противоположностей.

— Но как!? — поражённо воскликнул я.

Повернувшись ко мне, Херминия бесстрастно посмотрела на меня обыденным ничего не выражающим взглядом, так будто с её лица стёрли все эмоции.

— Пока ты смотришь на мир одним глазом, тебе не суждено узреть картину в целом. — безразличным голосом произнесла она.

Честно говоря, скажи она мне тоже самое за минуту до этого и я не придал бы её словам никакого особенного значения. Мало ли подобных избитых фраз и мудрых изречений мне довелось услышать за свою жизнь. Однако столь наглядная демонстрация заставила меня иначе отнестись к её словам, придав им неоспоримой весомости.

— Ты можешь привести ещё какой-нибудь пример? — попросил её я.

— А этого тебе было недостаточно? — прежняя весёлость вернулась к Херминии и она, как и прежде продолжила посмеиваться надо мной. — Дэвид, надеюсь, ты не будешь оспаривать тот факт, что все люди равны?

Странный вопрос. Я молча утвердительно кивнул головой. Не то чтобы это повсеместная и прописная истина, но это исконная ценность Человечества, важнейшая основа государственности и один из краеугольных камней нашей цивилизации. В Империи, Содружестве и многих других мирах это не всегда так, но для гражданина Федерации другого ответа и быть не может.

— Замечательно! — воскликнула Херминия и следом задала ещё один совсем не уместный и странный на мой взгляд вопрос. — Дэвид, а кто твоя любимая актриса?

Не дав мне даже ответить, девушка жестом прервала меня.

— Можешь не отвечать. Я вспомнила. Ты ведь уже говорил, что это... — она сделала небольшую паузу, откровенно потешаясь надо мной. — Келен Райт! Ведь тебе так нравится её актёрское мастерство.

Я стойко проигнорировал её шпильку и молча качнул головой.

— Мне интересно твоё мнение, что ты думаешь на её счёт в связи с подписанием ею трёхгодичного контракта с Императорской придворной головизионной студией.

Может раньше я в новостях нечто подобное и слышал, но явно не придал этому никакого значения.

— Ну и что? Будет три года сниматься в их шоу. Разве это плохо для её карьеры? Не думаю, что она потеряла на этом контракте, ведь её не обратят там в рабство? — в ответ я попытался отшутиться. То, что рабом в Империи может стать только лицо, добровольно продающее себя в рабство (на оговорённый срок или пожизненно) либо неспособное содержать себя самостоятельно, было мне достоверно известно из лекций по политологии.

— Чудесно! Я тоже так рада, что она сможет обогатить своё творчество и заодно преумножить немалые капиталы. Ведь такой талант заслуживает этого, как ты считаешь?

Я снова кивнул.

— Ты знаешь, сколько она зарабатывает в год?

— Нет, а какое это имеет значение?

— Абсолютно никакого, но так чисто для справки я сообщу тебе, что её годовой доход составляет порядка сорока трёх — сорока четырёх миллионов кредитов. Но ведь талант нельзя измерить деньгами. Правда?

Я устал кивать ей в ответ и молча уставился на неё.

— А что ты думаешь о Леонидасе Гарра?

— Тоже актёр? — вяло отреагировал я.

— Не совсем. — ответила Херминия. — Всего лишь учёный, один из многих, но возможно ты мог о нём что-то слышать. Он изобрёл систему "Пустынный Дервиш".

Слышал ли я?! Да эти щиты были гордостью Военного Флота Федерации, её надёжной защитой и заставляли трепетать наших врагов, сдерживая их агрессивные планы. Я с благоговением изучал их действие, поражаясь человеческому гению, создавшему их, но имя изобретателя было мне доселе неизвестно. Как и все военные секреты, оно надёжно хранилось от посторонних ушей.

Не останавливаясь на достигнутом эффекте, Херминия продолжила.

— Его гонорары были поскромнее, чем у Келен Райт. Какие-то четыреста тысяч кредитов. Да разве он заслуживал большего? Правда, совсем недавно он тоже подписал один весьма выгодный для него контракт с теми, кто смог достойно оценить его талант. Я бы сказала взаимовыгодный договор во всех смыслах. Удачная находка для Империи.

— Это невозможно! — я дёрнулся так что плечо пронзила нестерпимая острая боль и стиснув зубы, ненадолго потерял дар речи.

— Ну почему же? Разве не все люди равны между собой? Гарра получил ненаследуемый титул пэра Империи и пожизненный пансион, превышающий актёрские гонорары Келен Райт. К его чести следует заметить, что это было для него не главным. Собственный исследовательский институт, вот что заставило принять его окончательный выбор. Так что это тоже несомненно обогатит его талант.

— Это разные вещи. Это предательство! Он предал Родину! Такие поступки не измеряются деньгами.

— Весьма спорное заявление, но даже если и так, то почему бы всё-таки не платить больше тем, кто этого действительно заслуживает? Или на твой взгляд повтор заученных фраз, потуги изобразить искренние чувства и кусок, обнажённый плоти стоят больше?

— Это не имеет отношения к...

Но Херминия властно пресекла мои возражения, лишь слегка повысив голос.

— Всё имеет отношение! Всё, всегда и ко всему имеет отношение, иначе твои жизненные принципы лишь популистские лозунги ни имеющие ничего общего с действительной реальностью, а твои идеалы лишь вредная химера. И пока ты не отринешь навязанные тебе авторитарные стереотипы и не начнёшь хотя бы самостоятельно вдумываться, ты можешь не надеяться, что начнёшь когда-нибудь независимо думать. А сейчас, пожалуй, более не буду терзать тебя напрасными разговорами. Прости, Дэвид, но ты скучный собеседник. Этого ты не знаешь, того не слышал и ещё очень многого не понимаешь. Ты ведь у нас узкий специалист. Есть такая профессия? — последние слова Херминия произнесла нарочито пафосным тоном, но в вопросительной интонации.

Я понял намёк и гневно посмотрел в её лучащиеся самодовольством глаза. Однако на неё это не возымело никакого воздействия.

И вновь мы замолчали, не испытывая обоюдного желания для продолжения дальнейшей беседы.

Откровения Херминии насторожили меня. Для чего она поделилась со мной такой информацией? Явно не для того чтобы просто поразить меня своей осведомлённостью. Зачем рассказывать мне такое если я могу, нет обязан буду пересказать всё в ФББ (Федеральное Бюро Безопасности). Или это опять же ни для кого не является секретом? Или... мне не суждено ни с кем этим поделиться? Я бросил настороженный взгляд в сторону Херминии, но девушка парила в расслабленной позе в конце капсулы у люка. В ней не чувствовалось никакой угрозы, но я видел, чего она стоит в деле. Знал, как быстро она способна принимать решения и молниеносно без колебаний приводить их в исполнение. Будь я даже не ранен, сомневаюсь, что результат нашего поединка был бы в мою пользу, а сейчас мои шансы катастрофически малы. Хотя. Я осторожно и как можно незаметнее опустил здоровую руку на левый брючный карман. Так и есть, от облегчения я чуть было громко не выдохнул задержанный в лёгких воздух. Трофейный пистолет был на месте. Теперь осталось только быть начеку и вовремя почуять опасность, тогда возможно у меня будет хоть какая-то вероятность остаться в живых. Но надолго ли? Её сообщники скоро будут уже здесь. Сколько их? Даже при самом удачном стечении обстоятельств остаётся бесконечно много допущений что всё в любой момент пойдёт не так. За моими размышлениями меня опять начало лихорадить, дёргающая боль в плече не оставлявшая меня в покое последнее время усилилась и по всей видимости не осознанно я начал постанывать. Херминия не оставила это без внимания. Подплыв ко мне, она положила свою ладошку мне на лоб и считав показатель температуры недовольно мотнула головой. Порхнув к аптечке вынула из неё два шприца и наполнила их лекарством.

— Последние, — девушка произнесла это таким извиняющимся тоном полным сожаления, будто в этом была её вина. — Продержишься?

Не отвечая, я поморщился всем своим видом давая понять, что ничего другого мне всё равно не остаётся.

Сделав мне инъекции, Херминия оставила меня в покое, и я вернулся к своим нелёгким мыслям. Может всё-таки я зря думаю всякую напраслину. Ведь за всё время нашего полёта она могла лишить меня жизни ни один раз. С другой стороны, до момента прибытия её союзников, в этом не было нужды. Впрочем, с чего ей лишать меня жизни, ведь у неё на меня могут быть и иные планы.

По мере своих дальнейших рассуждений я пару раз ловил себя на том, что постепенно теряю их суть и откровенно начинаю клевать носом. Мои глаза слипались, и незаметно я погрузился в небытие.

* * *

Момент стыковки я проспал. Из забытья меня вывел шипящий звук воздуха, доносящийся из шлюзовой камеры. От неожиданности я резко открыл глаза, но вокруг всё было спокойно. Херминия находилась спиной ко мне у люка. Как только шлюзовой индикатор сменился на зелёный, она начала разблокировать выход в шлюз. Вспомнив свои опасения и пользуясь тем, что ей сейчас не до меня, я засунул левую руку в карман брюк и аккуратно ощупал пальцами пистолет в поисках предохранителя, а нащупав его, тут же обругал себя. Ну какой же я кретин! Всё это время с того самого момента, когда я в отсеке со спасательными капсулами положил оружие в карман, я так и таскал его с собой в боевом положении.

Распахнув люк, Херминия обернулась ко мне. Увидев, что я уже не сплю, она ободряюще улыбнулась и бросив мне: "Я скоро!" рывком отправила своё гибкое тело в шлюзовую камеру пристыковавшего нас к себе корабля. Ни о том, какой это корабль, кому он принадлежит я не имел ни малейшего представления, но такое знание никогда не бывает лишним. Выбрав в интерфейсе капсулы вид с внешних сенсоров, я от досады только скрежетнул зубами. Слишком близко и ни одного нормального ракурса. Я уже хотел было воспользоваться обзором смотрового иллюминатора, но тут в проходе появилась Херминия. Вернулась она одна, но не с пустыми руками, притащив с собою медицинский ящичек, превышающий по габаритам нашу бортовую аптечку. Закрепив его на сидении рядом со мной, она начала извлекать из него инструменты, от одного вида которых меня начала пробирать зябкая дрожь.

— Может не надо? — попытался остановить её я.

— Почему? Тебе страшно? Думаешь, я не справлюсь?

Я утвердительно кивнул головой.

— Хорошо, — как ни странно тут же сдалась Херминия. — Тогда давай хотя бы обработаем твою рану и введём тебе настоящие лекарства, а то до другой медицинской помощи ты так можешь и не дотянуть. {до момента, когда тебе в следующий раз тебе смогут оказать хоть какую-то медицинскую помощь ты можешь и не дотянуть}