Продолжение 16

— Две, или три сломанные ветки и след маленького костра, накрытый срезанным дерном в двух километрах отсюда. Больше ничего. — Гауптман несколько секунд раздумывает и добавляет. — На этот раз нам повезло, что они не устроили никаких смертельных сюрпризов, хотя и могли.

— Сегодня не тот случай... Готовьте роту к маршу, оставьте Нольда, чтобы дождался санитаров и вывез тела фон Тельхейма и Майера. Идите, Генрих, мне нужно подумать... И вот еще что, пока будем возвращаться в Берлин, вспомните всё, что знаете о гауптмане Гуроффе. Меня интересует абсолютно всё. Что делал, что говорил, особенно — как говорил, Ваши впечатления о нем, любые, самые незначительные нюансы...

*

Вчера за полдня отмахали довольно приличное расстояние от хутора, когда совсем стемнело, устроили ночевку, утром, после экспресс-завтрака (брикетик залить кипятком, употребить по готовности, сверху залить горячим чаем), снова быстро, но почти бесшумно ломимся дальше. Мало ли какой шум поднимет герр Николаи, когда придет в себя, вдруг сочтет себя обиженным, или оскорбленным. А вообще — интересный экземпляр, вчера, пока бежали, долго пытался рассуждать на ходу, но так и не пришел к выводу, был ли это спектакль, неудачно для немцев закончившийся, или фон Тельхейм действительно сговорился за спиной шефа с кем-то, влияющим на принятие решений и принадлежащим к умеренным "ястребам". Двух неумеренных уже похоронили больше года назад, остались те, кто считает, что надо нас вымотать, как следует, а потом свысока, через губу, диктовать условия мира.

Когда готовили операцию, обратный маршрут прокладывал мимо заимки деда Мартьяна, к которому нужно было обязательно попасть. Вторым, неофициальным заданием рейда была эвакуация с острова оставленных там больше года назад прапора и медсестрички из Ново-Георгиевска. Когда уходили, дал слово за ними вернуться, теперь пришло время сдержать обещание. Но сомнения, всё же, были, и нешуточные. Никакой военной пользы от этих двоих не предвиделось, и в голове постоянно вертелся вопрос, могу ли рисковать группой и успешным выполнением задания ради "подобной мелочи", как было бы сказано великомудрым начальством. Хотя Келлер, зная меня, не стал бы такое говорить.

Когда поделился тяжкой думой с Михалычем, тот с некоторым ехидным недоумением спросил, насколько тяжелее будет тащить по лесам их, нежели не желающих идти своими ногами германских "языков". Затем наставительно довел до моего сведения, что правильный казак, к коим в некотором роде могу по причине кровного родства себя причислять, завсегда обещанное справляет. И что, коль невмоготу одному сдюжить, на то друзья-товарищи есть, и они всенепременно помогут.

Внутреннее чутье подсказывало, что в ночлеге целитель нам не откажет. Поэтому, когда шли на встречу, оставили на оговоренной полянке у болота условный знак — три сухих ветки, воткнутые в землю шалашиком возле трухлявого пня. Если не найдем их на месте, значит, весточка принята и нас ждут. Потому, как вероятность наткнуться на случайного сборщика хвороста в такой глуши практически равна абсолютному нулю.

Идущие впереди дозорные падают на колено, старший сигналит рукой "Стоп". Рассыпаемся, занимая круговую оборону. Вглядываюсь, вслушиваюсь и даже внюхиваюсь в окружающий лес — ничего подозрительного, жду полминуты, затем встаю и тихонько пробираюсь к головняку.

— Командир, там в кустах что-то мелькнуло. Непонятное такое... — Старший дозора докладывает шепотом. — Раз, — и нету. Ты ж говорил, што...

— Добро, говорил, всё правильно. Смотрите по сторонам, не стрелять, врага тут нет...

Оборачиваюсь на чвирк "Внимание", и замираю. Метрах в тридцати позади нас на тропинке спокойненько так сидит себе рысь. Абсолютно не боится направленных стволов, никуда не убегает, кажется, даже улыбается, если это слово применительно к зверям. И мордочка знакома, видел уже я его. Только тогда, год назад, он был еще котенком-большуном, а сейчас на ворохе опавшей листвы сидит взрослый кошак.

— Не стрелять! — Иду навстречу старому знакомцу, за пару шагов опускаюсь на колено, мысленно повторяя привычное "Мы с тобой одной крови, ты и я" и негромко произнося "Вур-р". Рыська тоже подается вперед, обнюхивает протянутую ладонь, затем, показывая, что узнал, бодает ее, как самый обычный кот, требуя, чтобы его погладили. Провожу несколько раз по загривку, завершая ритуал встречи, и встаю. Рыжий отбегает на десяток метров и оборачивается, как бы приглашая следовать за собой. Стараясь не замечать изумленных лиц и гадая, пойдут ли теперь по солдатскому телеграфу байки о том, что Командир еще и диких хищников усмиряет одной правой, командую "Вперед" и группа старается догнать провожатого, с нетерпением дожидающегося после очередного рывка таких неуклюжих и медлительных двуногих.

После десяти минут погони за рыжей мохнатой молнией мы попадаем на небольшую поляну, где нас дожидается еще один знакомый — Синельников, прапор, которого раненным мы оставили у Мартьяныча вместе с медсестричкой. Узнаю его сразу, даром, что отрастил бороду, стрижен под горшок и одет в какую-то косоворотку и меховую безрукавку-душегрейку, а от формы остались только шаровары с сапогами. Рыська тут же садится у поваленного дерева, на котором тот обосновался и гордо смотрит на него, как бы говоря "Вот видишь, кого я нашел".

— Доброго дня Вам, Денис Анатольевич! — В голосе прапорщика явственно слышится удивление.

— Здравствуйте, Матвей Матвеевич. — Обмениваюсь рукопожатием с бывшим попутчиком. — Наверное, день действительно будет добрым. Пока шли, всё вспоминал маршрут по болоту, боялся ошибиться. Там же заплутать — нечего делать, даже булькнуть не успеешь. Особенно, если гости незваные.

— Да нет, и Целитель, и мы с Анечкой всегда Вам рады... А я-то думаю, что это дед Мартьян меня два дня подряд по грибы посылает. — Матвей, хитро улыбаясь, кивает на большую корзину, полную лисичек, рыжиков и, кажется, моховиков...

Путь по болоту занял совсем немного времени, Матвей уверенно шел впереди, видно, уже зная тропу, как свои пять пальцев. Рыська увязался было с нами, но намочив пару раз лапы, недовольно фыркнул и умчался одному ему ведомым маршрутом. Выходим на твердую землю и останавливаемся на пару минут.

— Так, братцы, стволы — на предохранитель, привести себя в порядок. Негоже перед хозяином в таком виде появляться...

— А хозяин дорогим гостям всегда рад! Аль перед красной девицей хотите покрасоваться? Вот, Аннушка, глянь-ка, сколько кавалеров прибыло... — Добродушно усмехается как всегда появившийся из ниоткуда ведун, обращаясь к стоящей рядом спутнице.

— Охолоните, хлопцы. — Останавливаю дернувшихся от неожиданности за оружием казаков. — Здравствуйте, дед Мартьян, здравствуйте, Анна.

— Здравы будьте, воины. Пойдемте, отдохнете с дороги. — Хозяин Леса ведет нас по тропинке к своему жилищу. Из всей группы только я и Андрейка-Зингер идем спокойно, один раз тут уже были, остальные немного настороженно крутят головами по сторонам. Изба, как и в прошлый раз, появляется неожиданно, и ничуть не изменилась с тех пор, так же, впрочем, как и её владелец. Те же валуны под бревнами, та же затейливо вьющаяся резьба на наличниках, только новая солома на крыше желтыми пятнами бросается в глаза. Возле сарая-сенника, в котором, скорее всего, мы и будем обитать, стоит уже накрытый стол. Но сначала по строгому распоряжению Мартьяныча мы посменно отправляемся в баню. Чуток из вежливости попарившись и как следует отмывшись, усаживаемся за трапезу. Угощения на столе немного, ячневая каша, копченое сало, миска жареного мяса, соленые грибы, моченая брусника, свежеиспеченный хлеб. Оно и понятно, живут тут втроем, а нас почти два десятка нарисовалось.

— Дед Мартьян, Матвей, Анна, мы, вообще-то, со своими припасами, нам только кипяток нужен. И, вот, попробуйте, вам понравится. Это можно употреблять даже как десерт к чаю. — Михалыч по моему кивку достает наши брикетики и я сначала даю знахарю их осмотреть, затем, используя принесенную горячую воду, демонстрирую, как "легким движением руки" они превращаются в уже привычную до отвращения смесь орехов, кураги, изюма и чернослива.

— Любопытно, любопытно... — Ведун с интересом рассматривает содержимое миски, затем принюхивается. — И очень интересно... Это кто ж такой умный к тебе, Воин, в интенданты записался, такими вот лакомствами снабжает, а?.. Только вот, то, что он намешал тут, далековато растет, можно было бы и нашими травками обойтись. Помогла та баклажка, что в прошлый раз дал?

— Помогла, дед Мартьян, еще как. — До сих пор помню, как год назад по лесу мчались, табун озабоченных лосей нервно курит в сторонке.

— Вот! — Старик улыбается и поднимает вверх палец. — А всё вот здесь, под ногами, только знай что, где и когда собирать... Познакомишь со своим алхимиком? Будет о чем поговорить.

— А как же я вас?.. — От неожиданности даже не знаю, что и ответить.

— Позже поговорим. — Мартьяныч произносит это негромко и многозначительно, затем громко обращается к медсестричке. — Аннушка, будь добра, принеси с Матвеем еще кипятку гостям нашим, коль так просят. И заварочку тож...

После еды мы с дозволения хозяина оккупировали сенник, и мне удалось даже спокойно покемарить пару часиков. Во-первых, почти полностью доверял деду Мартьяну, а во-вторых, даже предупрежденная о том, что беспокоиться не о чем, моя гвардия расположилась на отдых так, чтобы в любой момент пара стволов смотрела в сторону возможных входов в сарай. Знахарь, зайдя позвать на разговор, увидев эту идиллию, лишь усмехнулся, типа, если — дурные, то это надолго.

— ... Так вот, Воин, я хочу, чтоб ты нас с собой забрал. И меня, и Матвея, и Анну. Обузой мы тебе не будем, в дороге не стесним. За год много воды утекло, увидишь. Может, и помочь чем-то сможем.

— Мартьяныч, за этим и пришли. Скинули мы тогда на Вас обузу, но не смогли бы выбраться иначе... Но сами же прекрасно понимаете, что до линии фронта больше ста верст. И повсюду немцы...

— Ты меня не стращай-то расстоянием, да трудностями. И я сдюжу, и молодежь справится, будь уверен. Видал, как они расцвели?..

Ну да, заметил. Слишком в глаза бросилось, год назад оставляли здесь до смерти перепуганную девчонку с вывихнутой лодыжкой, маленького такого беспомощного котенка, а сегодня нас встретила... И если знахарь у меня ассоциировался с лесовиком-лешим, то Анна — вылитая лесная нимфа, полная спокойствия и, наверное, даже какого-то горделивого достоинства. И Матвей за год, кажется, как-то даже выпрямился, вырос, и никакого намека на хромоту.

— ... Ежели не согласен, мы сами потихоньку пойдем. — Дед Мартьян неправильно истолковывает моё молчание. — Ту зиму вытянули, а теперешнюю, боюсь, не сдюжим. Не хватит запасов-то.

— Да нет, согласен, только... Только попрошу об одном... Пока будем выбираться, решения принимаю я и никто другой... — Как-то даже неловко объяснять старику особенности единоначалия.

— Так никто и не спорит, командуй себе на здоровье. — Ведун понимающе улыбается в ответ. — Мы хоть люди и не военные, а всё ж понимаем про дисциплину-то...

Известие о том, что мы возвращаемся не одни, народ воспринял абсолютно невозмутимо, у меня даже создалось впечатление, что если им будет поставлена задача притащить короля Георга на "файв о клок ти", к примеру, то казаки только уточнят на чем переплывать Ла-Манш и с какой скоростью тащить, чтобы Его британское величество не загнулось по дороге. Если, конечно, именно в этом и не заключается поставленная задача.

До линии фронта добрались без приключений и проволочек. И, дождавшись подходящего момента, аккуратно перескочили через нейтралку. Никаких хлопот "пассажиры" нам не доставили, та же Анна, вновь переодевшаяся, как и в прошлый раз, в форму, двигалась почти беззвучно. Сказались, видно, уроки Мартьяныча и общение с дикой природой.

Остапец, как и было оговорено, на каждую ночь выставлял в окопе дежурных, ждавших условного сигнала о нашем прибытии, а чтоб не было скучно, они развлекались бросанием в заснувшие тушки часовых различных мелких предметов типа камушков, или пустых алюминиевых кружек. Поэтому на наш чирик почти тут же раздался отзыв, и вскоре обрадованный Дмитрий Иванович поил нас горячим чаем и устраивал на ночлег...

До Первопрестольной добрались без приключений, "подорожная" на этот раз за подписью принца Ольденбургского оказала своё магическое воздействие, а посему места на всех в ближайшем эшелоне нашлись незамедлительно. На вокзале нашу компанию уже ждали. Котяра, довольно улыбаясь от встречи со старыми друзьями, загрузил группу в грузовик и повез в батальон сдавать уже ненужный "реквизит", а мы, сопровождаемые слегка заинтригованным Воронцовым, которого я оповестил телеграммой о том, что возвращаюсь с гостями, рассаживаемся в две машины и едем к Павлову. Был, конечно, вариант разместить Мартьяныча, Анну и Матвея на своей вечно пустующей служебной квартире, но потом, всё же, остановился на варианте с Институтом. Людям требуется отдохнуть с дороги, привести себя в порядок и хотя бы немного привыкнуть к новой обстановке после лесной жизни. Тем более что и гардероб надо было привести в соответствие с современными московскими модами. Перед отъездом, естественно, они переоделись в стиле "чем Бог послал", но захудалая лавка с гордой вывеской "Магазин готоваго платья" в крошечном уездном городке — не чета "Мюру и Мерилизу", широко известным ателье и парикмахерским.

По дороге молодежь во все глаза рассматривает цивилизованную жизнь, от которой, как я понимаю, они уже успели отвыкнуть, Мартьяныч, прикрыв глаза, то ли дремлет, то ли думает о чем-то, а мы с Петром Всеславовичем болтаем о всяких пустяках, понимая, что серьезный разговор впереди, и будет он довольно интересным. Предупрежденные КППшники пропускают нас без остановки, водители привычно крутятся на въездном лабиринте, вызывая понимающую усмешку знахаря и недоумение Матвея, еще пара минут — и мы останавливаемся возле одного из гостевых коттеджей.

— Это куда ты нас завез-то, Воин? — Интересуется дед Мартьян, с нарочитым кряхтением вылезая из машины. — И что за крепость сказочная такая?

— Ну мы же были у вас в гостях, теперь вы к нам пожалуйте. — Пытаюсь обратить невысказанные опасения в шутку. — А это и есть Институт академика Павлова, о котором говорил в дороге, здесь вам будет комфортней, чем в Москве. Отдохнете, освоитесь, доктора вас посмотрят, да и сами же просили познакомить с алхимиком, который с травками работает.

— Баня уже протоплена, если барышня желает, к ее услугам ванная комната, горничная объяснит что и как работает. — Воронцов перехватывает инициативу. — Обед скоро будет доставлен, портные и парикмахеры тоже к вашим услугам.

— Нам что, в доме сидеть взаперти, аль погулять можно будет? — Старик саркастически переключается на нового собеседника.

— Пожалуйста, в пределах жилой зоны можете передвигаться совершенно спокойно. Если вдруг заблудитесь, попросите кого-нибудь из работников проводить вас к двадцать седьмому дому. — Петр Всеславович совершенно невозмутимо игнорирует наезд. — Если захотите связаться с капитаном Гуровым, или со мной, вызовите по телефону, в доме я покажу, как им пользоваться. Академик Павлов сможет встретиться с вами сегодня вечером, если будете готовы. Давайте пройдем внутрь, а Дениса Анатольевича отпустим на доклад генералу Келлеру.