Продолжение 16

Четыре следующих часа были заняты нашими попытками одолеть супостата и беганьем посредников между воюющими аудиториями с невозмутимо-непроницаемыми лицами...

— Итак, разбор тактической игры практически закончен, и у меня остался только один вопрос. Адресованный Вам, господин капитан. Думаю, остальным он тоже будет интересен, поскольку кое-кто из присутствующих всё еще сомневается в том, что Ваши действия имеют под собой реальную основу. Доложите подробней штатное расписание и вооружение Вашего батальона. — Начальник Академии, испытующе глядя на меня, ждет ответа...

Мы победили, причем, не всухую, но с разгромным счетом. Несмотря на то, что количество потерь у каждой из сторон определялось по очень оригинальной методике бросания костей. Но мадмуазель Фортуна и тут была на нашей стороне. Из почти тридцати тысяч человек мы "потеряли" убитыми две тысячи и ранеными пять. У "красных" же потери дошли до шестидесяти процентов, хотя при традиционных способах ведения боевых действий всё должно было быть с точностью до наоборот. Потом еще некоторое время спорили относительно малонаучной фантастики, представленной неким командиром отдельного батальона на всеобщее обозрение. Но в конце концов поверили официальной статистической сводке по Барановичской операции и моему честному слову о том, что пушки без прицелов не стреляют, что немецкие часовые по ночам очень любят спать и курить, выдавая свое местоположение, что пара гранат, заброшенных в вентиляционную трубу блиндажа гарантированно выводит из строя всех, кто там находится, что любую транспортную колонну можно намертво тормознуть, выбив первую и последнюю телегу, или авто, а потом вдумчиво и со вкусом перевести все остальные из категории "реально" в "виртуально", да и еще о многом другом, что господам "академикам" даже и в голову не приходило. Под конец почти все, за исключением язвительного скептика Леонова смотрели на меня, как на оракула, прорицающего будущее... Ладно, всё это в сторону, надо отвечать на вопрос...

— Ваше превосходительство, господа офицеры! Организационно батальон состоит из управления и четырех рот, не считая нестроевой. Первая — разведывательно-диверсионная рота. Включает в себя управление и четыре взвода по пятьдесят три человека. Взвод делится на два отделения, которые в свою очередь состоят из пяти боевых групп. На вооружении каждой пулемет Мадсена, винтовки Маузер 98, револьверы Наган, или пистолеты Люгер. Управление — командир, два младших офицера, ротный фельдфебель, три телефониста. Всего — семь офицеров, пятьдесят три унтер-офицера и фельдфебеля, сто шестьдесят три рядовых...

— Господин капитан, откуда такое количество офицеров и унтеров? — Недоуменно интересуется один из бывших "красных" полковников. — По штатному расписанию их положено иметь гораздо меньше.

— Командир взвода — офицерская должность, его заместитель, командиры отделений и боевых групп — унтер-офицеры. Штатное расписание Высочайше утверждено при формировании батальона. — Предвосхищаю следующие вопросы, не объяснять же им все тонкости и нюансы нашей службы. — Далее, вторая рота — пешая штурмовая. Также состоит из управления и четырех взводов, каждый из которых делится на четыре отделения по десять человек. Всего — семь офицеров, двадцать один унтер-офицер и сто сорок семь рядовых. В настоящее время рота проходит перевооружение на автоматические карабины полковника Федорова в Ораниенбаумской стрелковой школе.

Третья рота — конно-штурмовая. Создана на базе драгунского эскадрона и в целом соответствует его штатному расписанию. Отличие в том, что, опять-таки, командиры взводов — офицеры и добавлен пулеметный взвод. В строю восемь офицеров, двадцать унтер-офицеров, сто шестьдесят девять рядовых...

— Господин капитан, сколько пулеметов в эскадроне и как они перевозятся? На вьюках? — Один из полковников, заинтересовавшись, прерывает мой монолог.

— Шесть трофейных МГ-08, установлены на тачанках... — Вижу недоумение на лицах и соображаю, что ляпнул что-то не то. Блин, сейчас такого термина нет и в помине! Надо как-то выкручиваться...

— Прошу извинить за вульгаризм, данное название родилось в роте. Тачанка представляет собой обычную пролетку с усиленной рамой и задним сидением, переделанным под установку пулемета. Запрягаются тройкой лошадей, поэтому пришлось переделывать упряжь и притачивать много ремней. Отсюда и название.

— А зачем всё это? Неужели нельзя перевозить их на штатных пулеметных двуколках? — Подает голос еще один любопытствующий.

— Подрессоренных ход... пролеток позволяет двигаться на рысях, не отставая от эскадрона, и в любой момент иметь пулеметы готовыми к бою. Им достаточно прибыть на угрожающий участок, развернуться и открыть огонь. Шесть стволов на фронте в сотню шагов могут остановить любую атаку. Отработана даже тактика ложного отступления для заманивания неприятеля под массированный огонь...

Если не возражаете, я продолжу. Далее — рота огневой поддержки. Состоит из управления, четырех взводов и батареи трофейных стопятимиллиметровых гаубиц. Автоброневой — на вооружении три бронеавтомобиля, один с 47-миллиметровым орудием Гочкиса, два пулеметных. Гранатометно-минометный взвод, на вооружении десять ружейных гранатометов разработки штабс-капитана Мгеброва и шесть надкалиберных минометов собственного изготовления. Далее, ружейный взвод. Имеет на вооружении десять ружей Крнка-Гана...

— Простите, но зачем Вам это старьё? — Не выдерживает еще один "зритель". — Кучность отвратительная, дымный порох демаскирует позицию, да и зацепить его за что-либо прочное не всегда представляется возможным.

— Дело в том, господин полковник, что они показали высокую эффективность в борьбе с пулеметными точками, артиллерийскими орудиями, автомобилями... Был даже удачный опыт стрельбы по дирижаблю и паровозу. Что же касается недостатков — они сведены к минимуму. Переснаряжение патронов на бездымный порох позволило избежать демаскировки и, самое главное, — улучшить кучность стрельбы. А нынешний командир взвода придумал складную треногу с пружинным амортизатором для установки ружей. Расчет из трех человек обладает отличной мобильностью и без труда переносит ружье, треногу и боезапас.

— Где и каким образом производилось переснаряжение? — Вот, блин, настырный какой попался...

— В Офицерской стрелковой школе. Теперь на каждый ствол есть запас в пятьсот патронов... Но я не договорил. Также во взводе наличествует снайперское отделение, восемь человек, вооружены трофейными винтовками Маузер, снабженными оптическими прицелами.

Далее, саперный взвод. Обеспечивает все виды инженерных работ, а также минирование, разминирование и все остальные работы с взрывчаткой. По штату один офицер, три унтер-офицера и сорок рядовых...

Артиллерийский взвод состоит из расчетов трех револьверных 37-миллиметровых пушек Гочкиса. Орудия поставлены на самодельные колесные лафеты... — Краем глаза вдруг ловлю торжествующий блеск во взгляде Потапова и молнией в голове мелькает догадка. Ах ты, хитрож... премудрое чучело в мундире!.. А я, блин, лох педальный, мог бы и догадаться!.. Значит, вся эта затея со штабной игрой — способ поймать "на слабо" и разговорить тупенького... Ладно, посмотрим, кто кого нагнет под плинтус, а пистолеты-пулеметы, зенитная батарея "фон Абихт", "Неуловимый мститель" и другие маленькие радости жизни останутся до поры джокером в рукаве...

— Батарея трофейных гаубиц — четыре орудия, два офицера, шесть унтер-офицеров, тридцать девять рядовых. Нестроевая рота имеет установленный штат, поэтому не имеет смысла подробно на ней останавливаться... Капитан Гуров доклад закончил.

Блин, вопросы как из дырявого мешка посыпались...

— С кавалеристами и этими Вашими... как их... тачанками всё понятно. А каковой Вы видите тактику применения пехотно-штурмовой роты? — Спокойно и рассудительно, видно, ничуть не огорчившись проигрышу, интересуется бывший "красный комкор" генерал-майор Иностранцев.

— Рубеж атаки назначается за сто-сто пятьдесят шагов от неприятельских окопов. До этого штурмовики двигаются, следуя в колонну по два за бронемашинами и прикрываясь их корпусами. Достигнув рубежа, разворачиваются в цепь и броском преодолевают это расстояние. Броневики при этом следуют в цепи, поддерживая атаку пушечно-пулеметным огнем.

— Сами до этого додумались? — Генерал продолжает развивать тему.

— Никак нет, Ваше превосходительство. Первым озвучил эту идею штабс-капитан Поплавко. Если не ошибаюсь, он сейчас воюет на Юго-Западном фронте.

— А Вы, значит, решили на практике проверить его теорию? — Иностранцев одобрительно кивает, услышав мой ответ, и задает следующий вопрос.

— Да, только в несколько измененном виде. По замыслу Поплавко бронеавтомобили должны транспортировать группу гренадеров, вооруженных револьверами, бебутами и гранатами. По достижении неприятельских окопов те должны начать бой и продержаться до подхода основных сил. То есть, атака разбита на два этапа. Я же предлагаю осуществить непрерывное, возрастающее по мощи воздействие на врага до полного его разгрома.

— Поясните, пожалуйста, господин капитан, в чем же различие. — В разговор вписывается Богословский, предоставляя возможность дать более развернутый ответ. Скорее всего, из желания помочь.

— В предлагаемом мной варианте вся огневая мощь атакующего подразделения концентрируется на узком участке обороны, возрастая по мере приближения к линии обороны. Артиллерия, своя, либо приданная, в это время обеспечивает огневой вал и огневой коридор, отсекая подход резервов. Позади боевых порядков следуют минометчики, расчеты крепостных ружей, 37-миллиметровых пушек и корректировщики артогня, имея телефонную связь со своими батареями. Это позволяет в считанные секунды уничтожить уцелевшие огневые точки противника. После развертывания на рубеже атаки штурмовики двигаются не цепью, а перебежками, прикрывая друг друга...

— Господин капитан, да будет Вам известно, русский солдат во все времена славился своей храбростью. И пулям не кланялся! — Возмущается молчавший доселе грузный полковник с, прямо таки, тараканьими усищами.

— Извините, господин полковник, но я думаю о том, как уничтожить неприятеля в минимальное время и с максимальной эффективностью, а не о уходящей в прошлое лихостью и удалью солдатушек-бравых ребятушек. Принятие на вооружение пулеметов делает подобные маневры бессмысленной бойней!..

— Господин капитан, давайте не будем горячиться... Вы упомянули минометы, можете подробней рассказать об их устройстве и эффективности? — Генерал-майор Марков пресекает перепалку.

— Изготовлены кустарным способом в обычных железнодорожных мастерских. Представляют собой металлическую плиту-опору, на которой вертикально крепится градуированный сектор. Если позволите... — Продолжая говорить, рисую на доске эскиз, всё же проще один раз увидеть, чем путаться в технических деталях. — ... К направляющей прикреплен обрезанный ствол охотничьего ружья со спусковым механизмом, на него одевается мина...

— Что они из себя представляют? — Теперь интерес проявляет молчавший до сих пор артиллерист.

— Пока что мы используем переделанные унитары от 47-миллиметровок. — Рисую рядом еще один чертежик. — Гильза обрезается вот здесь, и делаются продольные пропилы, чтобы сделать оперение и присоединить трубку, надеваемую на ствол.

— Устройство очень похоже на миномет капитана Лихонина. Вы с ним знакомы?

— Не имею чести. Но с удовольствием бы побеседовал.

— У него используется ствол от вышеупомянутой Вами пушки. Выстреливает 180-миллиметровые мины на четыреста шагов. — Продолжает новый собеседник. — Заряд — около полпуда аммонала.

— Я считаю, что для штурмовой роты это излишне. Нам вполне хватает полуторакилограммовых гранат на дистанции до двухсот пятидесяти шагов.

— Сколько человек в расчете и какова скорострельность?..

— Три человека без труда переносят миномет и боезапас. Скорострельность — до пятнадцати выстрелов в минуту...

— Господин капитан, и всё-таки, зачем Вам такое большое количество офицеров? — Полкан, ратовавший за удаль и храбрость русского солдата, мешает дальнейшей беседе двух почти единомышленников. — И это в то время, когда на фронте их явный недостаток. Приходится в качестве крайней меры даже давать погоны прапорщиков отдельным нижним чинам.

— Простите, господин полковник, но у меня подавляющее большинство прапорщиков и корнетов — бывшие унтера, вахмистры и фельдфебели, и со своими обязанностями справляются отлично. А что касаемо количества — при боевых действиях роты делятся на большое количество малых групп. И каждой из них должен командовать офицер, как имеющий право принимать самостоятельные решения в случае изменения обстановки...

Судя по всему, присутствующим надоело слушать мою скучную и нудную болтовню о всякой ерунде (судя по выражению их лиц за редким исключением), поскольку вопросов больше не последовало. Посему начальник Академии поблагодарил всех за личный вклад каждого в общее дело и разрешил откланяться. Потапов, жестом попросивший меня задержаться, появился через пару минут и озвучил оригинальное предложение устроить коллективную пьянку:

— Денис Анатольевич, если не возражаете, давайте продолжим наше общение вечером в более непринужденной обстановке. Как Вы посмотрите на предложение посетить вечером ресторацию?.. Отношений подчиненности у нас нет, так что Вашему реноме это ничем не грозит.

Ну, что ж, Ваше превосходительство, раз Вы так желаете, давайте пообщаемся более непринужденно...

*

Поскольку любопытный генерал пообещал заехать за мной в семь вечера, оставалось еще достаточно времени, чтобы, отдыхая от трудов праведных, погулять по Питерским улицам, заодно и связаться с одним своим знакомым. Конспиратор в городе из меня никакой, это в лесу я могу спрятаться где угодно, а среди толпы сделать то же самое, или обнаружить за собой "хвост" — задачка еще та. Поэтому и доверяю решать её людям поумнее и посноровистее. В четвертом по счету магазине, куда захожу от нечего делать, телефон всё же находится и приказчик, получив определенную мзду, великодушно разрешает им воспользоваться. Называю барышне намертво въевшийся в память номер и, когда абонент отвечает, прошу позвать к аппарату "Порфирия Дормидонтовича". Когда в трубке раздается голос ротмистра Бессонова, выражаю сожаление, что не смогу сегодня перекинуться в картишки с честнОй компанией из-за приглашения одного очень важного господина отужинать с ним в ресторане "Гранд-отель" в семь вечера. В ответ меня заверяют, что расписать пульку на этой неделе можно в любой день и желают приятно провести время. После чего, устав от столичной суеты, решаю испить кофейку и располагаюсь за столиком в подвернувшейся кафешке. Неспеша выцеживаю маленькую чашечку, глазея тем временем на фланирующую публику. Кофеек оказывается очень даже ничего себе, вполне соответствует заявленной цене, но всё же Дашиным шедеврам не ровня... Так, лирику пока в сторону! Расплатившись, возвращаюсь на квартиру и готовлюсь к предстоящему ужину...