Прода 05.01.2018

— Ты ещё кто такой?

— Тебе ли не знать? — человек прошёлся из стороны в сторону, — позвольте мне сказать вам пару слов — вы дегенераты, дебилы, обезьяны, причём тупые обезьяны. Существует как минимум тридцать способов проникнуть сюда. Самый простой и эффективный — это вентиляционная шахта. Лазерная сигнализация в ней устаревшая и не имеет датчика отключения, достаточно подделать сигнал от устройства и можно без проблем войти в здание. Далее — дверь, которую вы так долго не могли взломать — это же просто тупость. У неё примитивная защита от вскрытия, дверь можно просто выломать, заморозив криопушкой леонарда. Да, лео, металл становится хрупким при криогенных температурах, берёшь кувалду и разбиваешь её как стекло. Впрочем, можно было проникнуть через соседнее помещение — между ними есть бетонная плита, но между плитами — зазор, который просто заделали кирпичами, когда там убрали дверь, разобрать его — дело пяти минут. Ну и наконец, лазерные эмиттеры. Они же перегораживают только нижнюю часть, при желании можно спокойно пройти над ними, достаточно натянуть кевларовый трос под потолком и проскользить по нему. Впрочем, как вариант можно было отключить их с помощью ЭМИ-излучателя, как это сделали в одном банке полгода назад, — человек в броне заложил руки за спину, — в общем, по шкале от дилетанта до меня вы чуть выше дилетантов. Да и то, только благодаря помощи моего друга, который взломал для вас дверь. Поднять тревогу — это уже фейл.

Леонард прицелился из криопушки:

— Да ну нахрен, — и выстрелил. Однако, криолуч никакого воздействия на броню не оказал. Человек посмотрел на него сквозь визоры шлема и оставалось только гадать, что он скажет. Льюис выстрелил — тоже безрезультатно.

— Лео, я ценю твоё стремление стать лучшим взломщиком, сам когда-то таким был и проникал куда только можно ради веселья. Но если где-то натолкнёшься на защиту Старлабс, то лучше беги оттуда быстрее ветра. Потому что если такие топорные проникновения на почти не защищённые объекты для вас двоих представляют сложность, то о том, чтобы преодолеть мою защиту — не может быть и речи. Здесь что, нет камер, датчиков движения, тепловизоров, датчиков давления под полом, датчиков шума, радаров, и многого, многого другого? Я разочарован. А грубое отключение лазерных систем не вызвало тревоги? Открытие двери не сообщило на пульт охраны о проникновении в неурочное время? Да Барри подобрал пароль обычным перебором — даже в почту сегодня нельзя зайти, ошибившись несколько раз в выборе пароля! — взмахнул руками человек в броне.

— Слышите?

— Что? — Льюис был раздражён.

— Тревога. Её нет.

— Лео, ты меня вообще слушаешь? Перед тобой стоит лучший взломщик на планете. Конечно же, сервера безопасности взломаны, а видео на камерах подделано, нас никто не засечёт. Я даже хакнул этот сейф перед вашим приходом, так что не утруждай себя торопливостью.

— Ты вообще кто такой? — спросил Льюис.

— О, забыл представиться, — картинно склонил голову человек в бронекостюме, — великий и ужасный Энтони Хьюз. Собственной персоной. Да, кстати, Лео, верни мне криопушку, похищенную из старлабс.

— Она моя, — Снарт был намерен держаться до последнего.

— Это секретная военная разработка. И у тебя есть один выбор — либо ты отдаёшь её, либо... — Энтони выхватил пистолет и выстрелил. Лео даже заметить не успел, отшатнувшись. Однако, пуля прошла рядом и... Для Льюиса всё было кончено.

— Чёрт... что ты делаешь? — Снарт был на адреналине.

— Считай это экстравагантным способом представиться. Я Энтони Хьюз, а не Барри Аллен, гуманизм мне не чужд. Я считаю, что смерть преступника — это акт гуманизма по отношению к обществу, а значит — вышибу тебе мозги, как и твоему отцу, если посчитаю нужным. Ну?

Леонард шумно выдохнул и протянул пушку:

— А ты опасный парень, да?

— И не говори. К слову, твой отец официально умер неделю назад в тюрьме, даже есть освидетельствование и все полагающиеся документы.

— Что с Лизой? Она жива?

— Жива и здорова, — Хьюз спрятал пистолет, после чего подошёл к леонарду и прижав того к стенке, ввёл ему с помощью инъектора ампулу вещества...

— Что ты делаешь? — Лео был в ярости.

— Спокойно, Лео, жив будешь, — Хьюз развернулся и ввёл остатки жидкости в труп Льюиса, — смотри.

Через мгновение тело преступника начало светиться и истаивать в воздухе, поднялся пепел и дым. От Льюиса снарта остался один скелет. Лео был в ярости, но тщательно это скрывал.

— Я не милый мальчик, а учёный. И законченный социопат, к тому же. Если ты попытаешься создать проблемы Барри, или попытаешься сболтнуть, или даже написать, наморгать морзянкой, намекнуть жестами, кто такой флэш — сгоришь. Тут же. Тебя я пожалел только потому, что ты взламываешь сейфы, а значит — создаёшь у других потребности в моём товаре — системах безопасности. Но сколь верёвочке не виться, конец всё равно настанет, — от Льюиса снарта осталась только маленькая горстка пепла.

— И ты ничего не сделаешь? Ведь я убил твоего друга.

— Хм? Убил? Никогда бы не подумал, что Барри не поймает пулю в полёте. Не недооценивай флэша. А теперь — ступай, — Хьюз усмехнулся, — тебя ждут великие дела!

* * *

Ох, драка — это всегда так хорошо! Я большой сноб, который считает, что врага нужно бить из снайперки с пары километров, но и в ближнем бою всегда можно поразвлечься, это просто увлекательно.

Айрис дралась намного лучше, чем я опасался, но хуже меня. И тем не менее, её навыки росли как на дрожжах, она схватывала всё налету. Я отпрыгнулв в сторону и перекатился, ушёл от прямого удара и ещё отклонился от удара ногой. Уэст дралась намного быстрее обычного смертного. Заслуга сверхчеловеческой ловкости, а с ней и скорости. Конечно, мы не Флэш, но для среднестатистического противника шансов нет. Я уклонился вбок, а потом парировал удар в лицо, Айрис разошлась и поймала азарт, пытаясь меня отмордовать. И только высокоразвитые боевые искусства позволяли мне противостоять ей.

Удары в стиле Айрис были незатейливые, но эффективные. Попасть под такой простому человеку не пожелаю.

От моего прямого удара она уклонилась без труда, после чего почти контратаковала, но я ушёл в сторону. Словил немного в плечо, но и её достал, вдарив по руке. Слабые повреждения. Айрис поморщилась и на секунду прекратила действовать, после чего отдышалась:

— Сорок минут уже, может, пойдём отдохнём?

— Ты устала?

— Да не особо. Может, ты устал?

— Тоже не очень. Продолжим спарринг. На этот раз в полный контакт.

— Принимается.

И снова началось мутузение, только на этот раз более сильное, Айрис я свалил через пару секунд, но получил пинок под рёбра и отлетел в сторону, встал на ноги, мы обменялись парой мощных ударов. Айрис удивительно хорошо восприняла мою науку и смогла развить навыки бойца. Хотя я полагал, что у неё нет внутренних качеств для этого. Скорее всего — я ошибался. Мне легче разобраться в квантовой физике, чем в людях.

На этот раз она открылась и получила по лбу, но с трудом, контратаковала сама, дав мне под дых. Конечно, я не использовал навык боя без оружия, вернее, только те знания, которые система выдала вместе с ним. А сам навык сдерживал, иначе у неё не было бы шансов. Да и мне не стоит глобально полагаться только на систему, но и на свои личные возможности. Система или нет, но сила от модификанта у меня останется, даже если потеряю связь с дьюсфорсом, а там... выживу.

* * *

*

Оружие — вещь очень полезная и нужная. Особенно в комплекте с маской. Почему все известные любители бить бандитов носят маски? Потому что бандиты, да кто угодно, может тупо завести уголовное дело по поводу избиения, и привлечь к ответственности. Как бы это по идиотски не звучало, но в нашей благославлённой богом америке у человека нет права бороться с бандитизмом иначе, кроме как работая в полиции. Да и тогда он должен выполнять инструкции, а не бороться с бандитами. С точки зрения закона Барри, да и Оливер, преступники, которые постоянно нарушают закон. И стоит им из неизвестных в маске стать людьми — их засыплют исками. Судебные тяжбы — основа американской государственности, иски подают все и на всё. Барри могут даже засудить те, кого он спас, за нанесение морального вреда, и наш благославлённый богом суд, безусловно, взыщет с Аллена кругленькую сумму.

Поэтому когда борешься с преступностью — никогда не снимай маску. Ни-ко-гда. Даже если все будут знать, кто под ней, доказать это не смогут, потому что аноним в маске это аноним в маске. Не более того.

День для меня начинался в ста процентах случаев одинаково — с сообщения системы о том, что я выспался. Такое маленькое напоминание о её существовании. Пролистнув сообщения, я медленно поднял уровень гравитации до нормального. Приобрёл привычку спать в невесомости — организму, костям, суставам и всему остальному это очень приятно. Когда ноги коснулись пола, почувствовал жгучую жажду деятельности. И направился из производственного комплекса в сторону лаборатории Кэйтлин. Она, кажется, что-то вечером говорила про Штейна, надо узнать, как дела у моего драгоценного профессора.

Пришлось пройти через многочисленные производственные уровни. Здесь вообще царил промышленный ад. Десяток производственных линий, все работали на полную мощность, на них с помощью гравипринтеров и нанитов создавались блоки техники. В первую очередь — гражданских самолётов. Уже произвели больше тысячи штук. Авиакомпании задолбали меня просьбами сделать вместительный лайнер, но я держался. Пока что.

Пройдя сквозь производственные цеха, вышел через гермодвери в лабораторный комплекс, где и окопалась Кэйтлин. Мисс Сноу была на рабочем месте.

— Привет, Сноу, — я напугал её, судя по всему, она аж выронила что-то, что разбилось на полу.

— Мистер Хьюз, — девушка недовольно прищурилась, — вы что-то хотели?

— Да, конечно. Как там Мартин? Ты вроде вчера говорила, что с ним что-то не то?

— Можно и так сказать, — Кэйтлин отошла в сторону, дав роботу-уборщику сделать своё дело и прибраться, — у профессора Штейна проблемы в связи с потерей его... эм... партнёра.

— Это в смысле... — я изобразил пальцами процесс.

— Нет, конечно нет, как вы могли такое подумать, — Кэйтлин отвернулась, — я имею в виду его напарника по проекту огненный шторм. Клетки профессора дестабилизированы из-за отсутствия слияния, ему нужно найти своего напарника. Мы вчера нашли двух кандидатов, но пока ничего не решили.

— Имена? — я открыл Пип-бой.

Два человека. Оба, к слову, негроиды, что довольно странно, ведь профессор Штейн европеоид с немецкими корнями. Ну да и хрен с ними.

— Что-то мне странно, что они оба чёрные.

— Вы что, против? — вздёрнула бровь Кэйтлин.

— Против? С чего бы? Такие внушительные физические и генетические различия между синхронизируемыми — это странно. Я полагал, что ему нужен кто-то близкий. Прошлый партнёр вполне вписывался в идеал и я не обращал на это внимание. Видно, следует пересмотреть проект Штейна.

— Просто посмотрите этих двоих. Мы так и не смогли выбрать.

— Хм... — я открыл досье, — один спортсмен, другой — учёный? Очевидно, что выбор должен пасть на спортсмена.

— Почему?

— Умные люди могут разосраться из-за какой-нибудь мелочи, тогда как дураки легко соглашаются друг с другом. Штейн один из трёх людей в этом мире, интеллект которого позволяет мне с ним нормально общаться. Судя по второму, он обладает завышенным самомнением.

— И с чего ты это взял?

— Личное дело. Конечно, здесь крошка информации, но если проанализировать — он брался только за проекты, которые шли к успеху, его волнует только успех и известность, учёный из него как из говна пуля. В базе полиции есть про него много — побои, легко выходит из себя, настоящий психопат.

— Серьёзно? Он приходил сегодня, ушёл час назад.

— Опять я всё пропустил, — грустно вздохнул.

В этот момент раздался звонок телефона. У Кэйтлин. Она подняла трубку:

— Да? Что? Этого не может быть. Где? И что ему нужно? Чёрт. Ладно, я не скажу... окей. Приходи.

Это не могло меня не заинтересовать. Кэйтлин сдалась под моим пристальным взглядом:

— Что?

— Я жду подробностей.

— Звонил Джо, — она грациозным движением положила телефон в кармана лабораторного халата, — кажется, в меркьюри лабс объявился Харрисон Уэллс. Что с ним стало?

— Умер в камере ускорителя. Я проверил — умер с гарантией. Не оставлю же я этого ушлёпка живым. Но это Тоуна, а что с Уэллсом? Кто его видел? Когда?

— Джо приедет и расскажет, — уверенно заявила Кэйтлин, — я не знаю, что там происходит. Может, позвонишь ему сам?

— А это идея.

Моя трубка нашлась в кармане джинсов. Даже странно, забыл про неё. Набрал номер Уэста, в последние полгода количество номеров в моём телефоне увеличилось с двух до двух десятков. Джо поднял трубку через несколько секунд, а я пошёл в офис.

— Да?

— Итак, вы нашли Харрисона Уэллса? Живого и здорового? Где? Когда его заметили? Кто? Что ему нужно?

* * *

Джиттерс наконец-то открылся. И в нём мы назначили встречу — Я, Циско, Барри, Айрис. Похоже, я был последним в этом списке — все уже приехали заранее. Ну оно понятно, от полицейского участка досюда каких-то три минуты ходьбы. Барри махнул мне рукой:

— Хьюз, присоединяйся.

Обычно большие группы народа — больше одного собеседника, меня крайне выматывают. С одним я могу поддерживать контакт без усталости, но когда нужно переключаться, это начинает меня утомлять. Нельзя настроить радио на две волны сразу! Я заказал всем кофе и пирожных за тридцать баксов — не то чтобы шиковал, но с карты ушло всего пятнадцать баксов. Один из плюсов развитого бартера. Именно поэтому я заработал на аренде своих самолётов немаленькую сумму — каждый обходился в цену целого боинга. Тридцать пассажиров, пять-восемь перелётов в сутки и при этом — цена на билет первого класса от Централ до Токио — три штуки баксов. Это в обычном самолёте, в моём — две штуки, никаких роскошных персональных мест, просто удобные сидения. Но зато — время в полёте два часа вместо двадцати. Для многих легче два часа посидеть в обычном салоне, чем двадцать в первом классе, поэтому отбоя от клиентов не было.

А дальше шла математика, из-за которой я выбрал относительно небольшой самолёт. Средняя цена билета тысяча пятьсот долларов, среднее количество полётов — девять в сутки, средняя прибыль с самолёта — четыреста пять тысяч долларов. С учётом зарплаты сотрудникам, которых на борту было три человека — два пилота и стюардесса, это четыреста тысяч долларов прибыли. Минус налоги — авиаперевозчик зарегистрирован не в США, а в Канаде. Там меньше налоги, а суть та же. Даже язык тот же, не нужно напрягаться с договорами и поиском исполнителей, да и законодательство более простое и адекватное, чем в штатах.

После всех уплат, у меня оставалось всего сто тысяч долларов с каждого самолёта в сутки. Но при этом тысяча бортов на линиях — это уже сто миллионов в день. Тридцать шесть миллиардов в год — это оборот... ну, для авиакомпании это нормальный оборот. Благодаря компактности самолёта, ему не нужно много места на стоянке, он не зависит от посадочной полосы и поэтому моя авиакомпания экономит солидную сумму. И всё равно — три четверти прибыли уходят на сопутствующие расходы. Двадцать процентов из них — это содержание Старлабс и поддержание работы моих учёных.