Ответить было нечем. Зарождавшаяся симпатия, заставлявшая меня искать общества лучшего друга Гарри — рушилась, раня меня острыми осколками. Я вспомнила приступ ревности, испортивший мне Рождественский бал. Снова и снова перед глазами вставали злые глаза Рона, когда он на всю гостиную Гриффиндора обвинял Гарри в том, что тот обманом пролез в чемпионы Турнира... Ведь уже тогда я видела, как его гложет зависть. Так почему же я перестала замечать это после? Почему согласилась на это самоубийственное пари? Хочется, конечно, обвинить в этом сторонние силы — любовные зелья, применением которых хвасталась Молли, подчиняющие заклятья... Но теперь-то, когда я уже все потеряла, и даже душу, неосторожно поставленную на кон, зачем врать себе? Это я, я сама закрыла глаза, чтобы не видеть. Это я покорно согласилась быть с первым, кто выразил желание завладеть мной, кто показал мне свой интерес. Согласилась, просто чтобы не остаться снова одной. И, закрыв глаза, я не заметила того, кто искренне хотел видеть рядом меня. Меня, а не красивую куклу с бала...

Захотелось удариться головой о стену... но здесь не было даже стен. Только серый вихрь и огромный экран, на одной половине которого Гарри упорно шагал по тому, что он назвал "Дорогой желтого кирпича", а на другой...

Тонкс и Джинни шагнули в камин. Экран мигнул, и следующая сцена была уже в Норе, куда собрались большинство изгнанных из Дома Блэк. Сначала я задумалась о том, какое отношение имеет нынешняя владелица моей души к Дому Блэк, но потом решила, что не хочу думать об этом: кто знает, какие договора и с кем заключали предки Сириуса в своих изысканиях в темной магии. Не зря же сам Сириус сбежал из дома?

— Джинни, Тонкс! — Молли кинулась к девушкам. — Где вы были?

— На Гриммо, 12. — Пожала плечами Джинни. Нас почему-то не выкинуло из дома.

— Где-где? — Удивилась Молли. — Повтори еще раз. Я не расслышала.

— На Гриммо, 12. В доме Блэков. — Удивилась еще больше Джинни.

— Нет, что в доме Сириуса, это понятно. — Продолжала Молли. — Но адрес. Назови адрес. Тогда мы сможем снова туда попасть! — Глаза Джинни расширились от удивления. Думаю, если бы передо мной было зеркало — я бы увидела и свои глаза такими же, и челюсть — устремившейся к нижним планам бытия... хотя куда уж ниже-то? И так — Девятый круг.

Дамблдор, светлый и величественный, спускался откуда-то с верхних этажей. Хотелось поплакаться о своих бедах Мудрому... Вот только почему-то Дом выбросил его, когда та, что не была мной потребовала "закрыть Дом для врагов хозяина". А по завещанию Сириуса этот дом принадлежит Гарри, и значит — Дамблдор — его враг, а я нахожусь там, где мне самое место. Ведь рассказывая Дамблдору о том, о чем Гарри просил меня молчать — я предавала того, кто, спасая меня, бросился на огромного тролля. Да и Мариэтта... Ведь я чувствовала, с самого начала чувствовала, что с ней что-то не так. Но Дамблдор очень вовремя мудро и взвешенно рассказал, что "не стоит торопиться осуждать", что "надо дать шанс"... И вроде беседа была не о том... просто пригласил к себе, пили чай, ели лимонные дольки, вкусные, надо признать... Так почему же он тогда произнес эти слова, и почему я приняла их как руководство к действию в конкретной ситуации? Может это просто случайно так совпало? Не знаю... Но факт в том, что именно я своим голосом приняла в наш отряд предательницу...

— ... и мы вряд ли сумеем узнать от них адрес. Хотя... Джинни, Тонкс, попробуйте записать адрес на бумаге. — Дамблдор задумчиво крутил в руках палочку.

Метаморф и Джинни старательно исполнили приказ. "Камера", которая показывала мне происходящее в Норе, повернулась, и я отчетливо увидела надпись на школьном "стандартном свитке": "площадь Гриммо, дом 12". Дамблдор поднес пергамент к лицу, подслеповато сощурился через очки-половинки и покачал головой.

— Нет, так это заклятье не обманешь. Ничего не вижу.

— Но как же это? — Всплеснула руками Молли. — Ведь Вы же — Хранитель Фиделиуса дома?

— Нет, я был им. Но предки Сириуса, темные маги — наложили на свое обиталище множество чар. Когда Сириус пригласил туда Орден — я постарался вычистить самые черные из них... но похоже — не справился. И присутствие той, кого Рон притащил из глубин варпа — активировало какой-то уже совсем невообразимый слой темной магии, который я не смог даже заметить.

— Как? — Удивилась не одна только Джинни. — Вы же — Величайший белый маг нашего...

— Вот именно. — Кивнул Дамблдор. — Нашего столетия. В прошлом же встречались такие Мастера темной магии, перед которыми Волдеморт, — все вздрогнули, — жалкий недоучка. И, боюсь, многие из них были выходцами из семьи Блэк. Увы. Да... девочки, — обратился он к Тонкс и Джинни, — раз уж вы остались там, когда нас уже выкинуло... Что случилось с обманкой, которую привел Рон?

— Она рассыпалась исрками. — Ответила Джинни. — И от нее ничего не осталось.

— Ага. Не осталось. — Весело рассмеялась моя пленительница. — И именно благодаря этим "не оставшемся" искрам на одежде Джинни и Тонкс мы и видим все то, что видим.

-Как же так?! — Очнулся, наконец, Рон. — Это, получается, что я не получу денег? Я зря старался?

Скривился даже Дамблдор, а мне ничего не оставалось, кроме как склониться перед демонессой, окончательно признавая поражение.

— Я проиграла.

— Ну что же. — Тонкая кисть, так похожая на мою, но сформировавшаяся у меня на глазах из ветра и тени, прошлась у меня перед лицом, мимо обнаженной груди, и застыла там, где мои ноги соединялись с телом. — Тогда я забираю выигрыш. — Короткий жест, как будто рука схватила что-то возле моей кожи и рванула вверх. Острая боль пронзила мое тело, но была она милосердно короткой. А когда я снова смогла видеть — в руке демонессы полыхал ровным золотистым сиянием небольшой кристалл. — Я найду, как этим распорядиться. Не будь я леди Аметист, подруга и соратница Ксеноса Мориона.

На миг мне стало любопытно, что означают названные титулы... но потом я опустилась на колени, переживая свое падение, и падение того, кого я посчитала достойным.

— ... боюсь, что нет. — Сарказм в голосе Снейпа, донесшемся от экрана, способен был просто валить с ног. — Для того, чтобы получить наследство — Вы должны были бы предоставить мисс Грейнджер живой, и хотя бы относительно здоровой. И если она "рассыпалась искрами", как об этом рассказывают мисс Уизли и мисс Тонкс — значит, подтвердить спасение мисс Грейнджер Вам просто нечем.

— Но как же так... Я же старался... почему я не могу получить... — Вопросил в пространство Рон, не замечая, как скривилось лицо его сестры, как улыбается, обнажая клыки профессор Люпин, а уж взгляд Снейпа мог бы привести к досадному конфузу и более сильную личность... если бы был замечен.

— Девушки, — Дамблдор поторопился отвлечь общее внимание от "героя нашего времени", — раз уж у вас сохранился доступ в дом Блэков, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? — Тонкс и Джинни вежливо посмотрели на главу Ордена Феникса. — Не ожидая, что нам придется столь... стремительно покинуть резиденцию Ордена, я перенес туда некоторые приборы, важные для безопасности Гарри, и работал там со своими записями, когда случилось то, что случилось. Пожалуйста, заберите их и принесите мне. И еще... в бумагах там — дневниковые записи уставшего от борьбы с Тьмой старого человека. Мне было бы неприятно показывать их кому-либо, так что, пожалуйста, не заглядывайте в них.

При словах о "дневниковых записях" Джинни вздрогнула. Видимо, воспоминания о ее первом курсе были еще живы в этой рыжей головенке. Но потом в ее глазах загорелся какой-то странный огонек... и она кивнула, больше самой себе, чем Дамблдору.

— Что?! — Завизжала Молли. — Чтобы моя девочка снова пошла в этот зараженный темной магией дом?! Да ни за...

Камин полыхнул зеленой вспышкой, провожая ушедшую Джинни.

Глава двенадцатая.

Джинни возникла в камине дома на Гриммо, 12, и сразу кинулась наверх. Следующая зеленая вспышка выбросила в гостиную Тонкс, причем ее волосы спешно меняли волосы с багряно-алого на более спокойный черный... но в процессе изменения эффект был тот еще...

Метаморф ворвалась в комнату, отведенную Дамблдору, как раз тогда, когда Джинни схватила бумаги со стола, и погрузилась в чтение. Черные волосы почти мгновенно выцвели, являя миру седину, а лицо Тонкс перекосилось в гримасе, выражающей не то удивление, не то презрение.

— Вот же! — Джинни кинула бумаги на стол.

— И на что ты надеялась? — Деланно удивилась метаморф. — Что тут подробно описан заговор, из-за которого Дом, к которому я не принадлежу, признал Дамблдора врагом? Со всеми явками, паролями и контрагентами? Может быть директор и стар, но из ума он не выжил, и вряд ли когда выживет.

В этот момент я обратила внимание на вторую половину экрана, и увидела, как Гарри сел прямо на желтую линию, и наблюдает за развернутым перед ним таким же экраном. Точно таким же. В смысле: на одной половине экрана видно, как Гарри сидит и смотрит на экран, на котором видно, как Гарри сидит и... и так до бесконечности... или, по крайней мере до того момента, когда последовательность уменьшающихся изображений не становится слишком мала, чтобы на ней что-либо разглядеть. А на другой половине экрана Джинни беседует с Тонкс.

— На что надеялась? Найти что-нибудь, что убедит этого придурка, что Дамблдор ему не друг, и что прислушиваясь к его рассуждениям о "мишени" и "враге величайшего темного мага" он теряет то, ради чего стоит жить.

— Странно... — протянула Тонкс. — Но мне казалось, что ты и сама к нему неровно дышишь.

— Ага. — Кивнула Джинни. — Дышу и очень неровно. Но "не мой парень" — это намного лучше, что "мертвый парень". А то, что останется от Гарри, если он потеряет Гермиону... Нет, если такое действительно случится — подберу, не настолько я самоотверженна... но это будет тело без души. Да и то... если наша умница хоть на миг высунет голову из той задницы, в которую запихала ее, вешаясь на моего тупого братца — я потеряю Гарри просто мгновенно.

Мне захотелось взвыть. Джинни я никогда не считала особенно умной, но... Неужели все было настолько очевидно, что чувства Гарри разглядели все вокруг, и не видела только я? Дура я дура...

— ... дура она. А Гарри — и вовсе дуб дубом. "Благородно устранился с пути друга", видишь ли. Уж они вернутся — поговорю я с обоими... Потому что, несмотря на всю их дурость, по сравнению с моим многонеуважаемым братцем они — просто гении. Притащил из варпа обманку, и радовался: думал, лапу наложит на деньги Гарри... — При этих словах этот самый Гарри вскочил и начал озираться. — И представить, что все будет идти так, как идет... Лучше я совсем потеряю Гарри, чем получу его... так.

— Ну вот, вернутся они. Поговоришь ты с Гермионой, толкнешь ее к Гарри. И что? Сама-то... — Удивилась метаморф, в то время как Гарри даже приостановился, глядя на летящий рядом с ним экран, ожидая ответа.

— Поговорю с ней и об этом. Может она согласится принять меня рядом... Да будут прокляты все родовые Дары.

— Это ты о чем? — Удивилась Тонкс.

— О родовых дарах вообще, и о родовом даре семейства Уизли в частности, да будет проклят пергамент, на котором был подписан тот договор... Дар, который клином сошелся на мне. Если бы я могла не заметить Истинную любовь... если бы я могла поиграться с чужими чувствами... Но нет. Талант, видишь ли. Ко всякой любовной магии. Наследственный, крутись оно все...

— Талант к любовной магии? По женской линии? — Явно заинтересовалась Тонкс, несколько раз сменив цвет волос. Наверное, до того, как я проиграла свою душу — мне тоже было бы очень любопытно... Мне и сейчас любопытно, но это любопытство какое-то тусклое, как будто огонь, скрытый слоем пепла.

— Нет. — Покачала головой Джинни. — По линии Уизли.

— Но как же так?! — Ахнула Тонкс. — Ведь Молли рассказывала...

— А вот мама как раз не была Уизли. — Жестко припечатала Джинни. — И, подливая приворот отцу — просто не понимала всех последствий, которые берет на себя. А вот отец отлично все знал...

— Но как он не смог отследить приворотное зелье, если, как ты говоришь, Дар...

— Отец одарен гораздо слабее меня. — В глазах младшей Уизли вспыхнул странный голубоватый огонек, и она потянулась к руке Тонкс. — Да. Гораздо слабее. Но даже он не мог не заметить истинного чувства, которое двигало мамой. Вот и выпил. Тем более, что уж он-то точно знал о всех последствиях, которые вызвало это действие. Маме ведь не зря пришлось рожать аж семерых. Договор требовал рождения дочери, и мама не могла отклонить этого требования.

— Не могла?! — Удивилась Нимфадора. — Но разве Артур мог ее заставить?!

— Однажды мы уже попытались разорвать Договор. — Рука девочки мягко легла на кожу метаморфа и заскользила все выше по плечу. — С тех пор на нас и повисло клеймо "Предателей крови". Как-нибудь расспроси свою маму — думаю, она должна знать, что это значит.

— Вот, значит, как... — Задумалась Тонкс, в то время как рука Джинни скользнула по ключице и двинулась по шее метаморфа, касаясь кожи только кончиками пальцев вверх-вниз-вверх-вниз... и с каждым движением глаза девушки все больше затуманивались.

Шаловливые пальчики Джинни двигались все смелее. Признаться, при виде этого я ярко вспомнила то, как со мной обходилась Беллатрикс... но рядом с ужасом появилось и какое-то странное желание, и я не могла оторвать глаз от экрана. Разве что для того, чтобы бросить короткий взгляд на Гарри, который шагал по бесконечной желтой ленте, красный, как рак.

Моя пленительница издала короткий смешок. Она явно наслаждалась нашими с Гарри мучениями, и тем, что как мы оба не пытались, но никак не могли оторвать глаз от запретно-сладкого зрелища.

— Что ты делаешь?! — Взвизгула Тонкс.

Взгляд ее прояснился, и она сообразила, что ее блузка расстегнута, обнажая увеличившиеся груди с ярко-розовыми сосками, а юбка задрана почти до пояса, и пальчики рыжей подбираются к ее самым чувствительным местам.

— Ой, извини. — Джинни вздрогнула, но рук не убрала. — Я... я же говорила, что моим братьям достались лишь крохи дара. А вот я... я не всегда могу контролировать свою Силу.

— Вот и заполучила бы себе Поттера. — Сердито бросила Тонкс, и краем глаза я заметила, как Гарри вздрогнул и зашагал быстрее.

— Не могу. — Пальцы Джинни снова задвигались, а взгляд метаморфа опять начал терять осмысленность. — Если я использую свою Силу для того, чтобы получить то, что хочу — наш долг возрастет стократно. А ведь мы уже почти расплатились...

— А я?! — Видно было, что даже попытка задать вопрос дается метаморфу огромным усилием.

— Прости, — усмехнулась Джинни, потихоньку сминая сопротивление, — но я вообще не по девочкам. И на самом деле не хочу ни тебя, ни Лаванду, ни Луну, ни одну из тех, с кем я... — младшая Уизли остановилась, не став проговаривать очевидного. — Ну же, не сопротивляйся. Тебе будет хорошо. Я знаю. Я это умею...

Глава тринадцатая.

Мои подопечные не сговариваясь, заворожено наблюдали за происходящим в доме Блэков. Джинни, похоже, действительно знала, что делала, и уже обнаженная Нимфадора извивалась в ее руках, даже не помышляя о сопротивлении. С легкой улыбкой я смотрела на изнасилование Тонкс. Ведь то, что сопротивление жертвы было задавлено не физически, а ментально — с моей точки зрения ничего не меняло. Но и осудить местную Джинни у меня не повернулся бы язык. Как-то раз я высказала Мори свое возмущение тем, что он не дает мне развиваться так быстро, как я хочу... и тогда он сбросил мне несколько своих воспоминаний. С тех пор я очень хорошо знаю, что это такое, когда бесконтрольная сила только что не хлещет из ушей, наплевав на отчаянные попытки взять ее под хоть какой-нибудь контроль. И то, что Джинни нашла такой, пусть и этически неоднозначный, зато действенный способ контролировать свою Силу — с моей точки зрения было ей только в плюс. А издержки... издержки есть у любого решения.