Волна первая: Выбор

Пролог и первая глава.

Я пришла в себя... Лучше бы и не приходила. Очнуться в кругу Пожирателей Смерти — наверняка это хуже, чем умереть, вовсе не приходя в себя. Перед двенадцатью мужчинами и одной женщиной я стояла, одетая только в ошейник, и тринадцать пар глаз разглядывали меня с каким-то нездоровым интересом. Я попыталась прикрыться, хотя и отчетливо сознавала бесполезность этого, но не смогла пошевелить даже пальцем.

-Ты посмотри, как у нее соски напряглись! — Раздался глумливый голос из-под серебряной маски прямо передо мной. — Небось, уже предчувствует, что отдаст свою девственность настоящим мужчинам! Ишь, как вздрогнула... Мы уже все знаем, что ты еще девочка.

Все? Они меня... трогали? Все?

— Ишь, как залилась краской, грязнокровочка. — Прошипела единственная женщина. Беллатрикс Лейстрендж не считала нужным скрывать свое лицо. — Поздно смущаться. Сейчас тебя все опробуют, всеми возможными способами. Ну ка, покажи нам себя!

Я забилась в сковавших меня колдовских путах, но мое тело подчинилось приказу Лейстрендж. Мои руки, независимо от моей воли, приподняли начавшие наливаться груди и покачали ими. Потом я провела у себя между ног, убедившись, что там не осталось и волоска. Я медленно повернулась вокруг себя, давая всем Пожирателям рассмотреть себя. Неужели все так и произойдет? Неужели мое тело, подчиняясь сковавшему его заклятью будет принимать этих тварей?

Лейстрендж мягким, каким-то скользящим шагом приблизилась ко мне, и мои руки сами собой обвились вокруг ее шеи.

— Молодец, какая послушная грязнокровочка! — Издевательски прошипела Лейстрендж. — Прогни-ка спинку.

К своему ужасу, мое тело проделало именно то, что требовала от меня эта сумасшедшая, и ее руки развели мои ягодицы и заскользили между ними.

— Какая сладкая девочка... уже и намокла! — Я с ужасом поняла, что Лейстрендж говорит правду. — Ребятам будет легко проникать в тебя.

Пальцы Беллы проникли в мое лоно, а потом добытой оттуда влагой стали смачивать отверстие, расположенное неподалеку. Мое сознание забилось в ужасе, но тело снова и снова предавало меня и из не желающих сжиматься губ вырвался стон наслаждения.

— Вот умничка. — Продолжала издеваться Белла. — Но не бойся, когда придет время — заклятье снимут, так что кричать и плакать, отдаваясь моим братьям, ты будешь сама.

Я хотела завыть от ужаса, но мое тело прижалось грудью к Лейстрендж, и потянулось губами к губам насильницы. Ее пальцы все сильнее и сильнее скользили по моим нижним губам, а ужас все по сильнее и сильнее охватывал мой разум, так же как похоть охватывала мое тело.

— Отлично, Белла, отлично. — Шипящий голос Того-кого-нельзя-называть прервал поцелуй, и язык Лейстрендж покинул мой рот. — Теперь мы принесем эту истекающую любовным соком девственницу силам варпа. Она будет вечно страдать в Великом океане, и демоны Хаоса будут играть ее душой. А ее друзья, если они еще остались, будут пытаться ее спасти... Может быть даже сам Поттер убьется, в попытках вырвать ее душу из рук темных богов! Фините инкантатем!

Заклятье, удерживавшее меня в повиновении исчезло, и я медленно сползла по Лейстрендж.

Сумасшедшая быстро заняла свое место в кругу Пожирателей смерти. Большинство мантий из тех, которые были видны мне — странно топорщились, но никто из стоящих не двинулся с места чтобы приблизиться ко мне.

Громкое шипение накрыло весь зал... пол у меня под ногами исчез и я полетела во тьму и ужас.

* * *

В сияющих волнах Нереальности я уютно устроилась на "кресле" из нескольких отловленных низших, и с некоторым интересом наблюдала за неприятностями жертвы практики заговора. Честно говоря — это далеко не та я, на которую мне было бы приятно смотреть.

Да уж... Я вспомнила свою первую самостоятельеую вылазку. В том Отражении оказалось достаточным лишь "слегка" подправить один глупый и нечестный ритуал, и все пошло так, как и надо с моей точки зрения. Я даже несколько раз наведывалась потом в то Отражение, готовясь подстраховать ребят, но они сумели справиться самостоятельно, и даже не рассориться с рыжим семейством... что отнюдь не было плюсом с моей точки зрения, но, в принципе, ничего не меняло.

Эта же "я"... В ходе наблюдения за ее жизнью мне неоднократно хотелось позаимствовать у моего сюзерена и любовника его любимый универсальный артефакт*, и использовать его по назначению. Но увы... Слишком близкий это оказался Сопредел, и если не изменить его — то в самое ближайшее время нам придется встречать Всеобщее благо и его адептов в нашем мире, где они будут угрожать нашим друзьям и вассалам.

/*Прим. автора: см. "Школьный демон. Второй курс", глава "Воплощение проблем"*/

"Сюзерен и любовник"... Я непроизвольно задумалась о правильности этих слов, благо делать пока что было особенно нечего... С одной стороны — мы как-то так и не собрались провести каких-либо церемоний, призванных зафиксировать и узаконить наш новый статус в глазах богов и людей. С другой... с другой стороны — Владыка изменчивых ветров и так видит любые пути. Так что... не могу ли я назвать своего сюзерена — мужем? Тем более, что в немагической части нашего мира понятие "гражданского брака" входило в оборот все прочнее... и не сказать, чтобы мне это так уж нравилось.

Как всегда, при мысли о Главе Дома, мои мысли постарались улететь куда-то "не туда". Мне вспомнились его твердые и уверенные руки, его жадные и требовательные губы, его...

Так. Стоп. Эдак я варп знает до чего домечтаюсь... а, между прочим — я на работе. И объект моего наблюдения только что похитили. В другой ситуации девочку ждала бы далеко не самая простая смерть, что окончательной сбросило бы одного замечательного мальчишку в руки искателей Всеобщего блага. Но этот вариант мы сумели предупредить, подбросив Темному лорду этого мира описание некоторого... небезынтересного ритуала, сулящего и увеличение магической мощи, и некоторые политические преимущества. Так что сейчас девочку раздели, не забыв как следует при этом ощупать и убедится в ее девственности, и принялись готовить к предстоящему ритуалу.

В горло бессознательного тела влили несколько зелий, которые должны были резко повысить возбудимость... и среди них я с улыбкой опознала некоторые продукты, отнюдь не сваренные в котле, кипящем на колдовском огне в ночь полнолуния под вой оборотня, а самым пошлым образом купленные в маггловской аптеке.

Потом на девочку, еще только начинающую превращаться в девушку, наложили комплекс заклятий, изобретенный лично лордом Волдемортом. Основой его послужил незабвенный Империус, а дополнениями — несколько проясняющих сознание заклинаний, чтобы жертва отчетливо сознавала происходящее, но не могла сопротивляться приказам. Интересная конструкция...

Руки нашего агента в окружении Темного лорда размяли безвольное тело, и операция вступила в следующую стадию.

— Энервейт!

На этом этапе моей задачей было подстраховывать пленницу и нашего агента, с тем, чтобы выдернуть их в варп, если вдруг все пойдет не по плану.

Шпион нашего врага наблюдает за происходящим, окутанный целым облаком разнообразных эмоций. На лице они, конечно, не отражаются, да и лицо это скрыто под серебряной маской, но если бы Темный лорд был, при всей его ментальной мощи — еще хоть чуточку эмпатом — провал шпиона был бы неизбежен. К счастью, нежити эмпатия практически недоступна, а лорд Волдеморт, как его не рассматривай — просто интересная разновидность лича. Да и среди его окружения ментальные практики, способные дать его слугам возможность сопротивления господину — не поощряются. Так что, кроме меня и нашего агента эмпатов там нет... по крайней мере — нет достаточно сильных и опытных эмпатов, чтобы разобраться в мешанине эмоций, витающих сейчас в заклинательном зале. Но предположения — предположениями, а бдить все равно надо, чтобы какой-нибудь выплеск Всеизменяющегося не пустил весь план Церберу под хвост. Нам ведь нужно не только заполучить мое альтер эго, но и слить полное и подробное описание ритуала Великому Белому и его Ордену. Впрочем, Темному лорду нужно то же самое: т.е. пожертвовать девственницу силам варпа (о том, что в качестве такой силы буду выступать я — скромно умолчим), и обеспечить Альбуса Дамблдора подробностями проведенного над его пешкой ритуала.

Руки Беллатрикс скользят по телу той, которую я очень не хочу называть собой, доводя ее до грани обморока от ужаса и наслаждения. Я же наблюдаю за реакцией "не себя", отмечая, что ее можно объяснить воздействием влитых зелий только частично. Это... это любопытно и подлежит обдумыванию. В некоторых из десяти тысяч будущих это наблюдение может дать... интересные результаты.

Но вот отзвучали последние слова заклятья, и реальность распадается под ногами жертвы клочьями варпа.

— Понравилось? — Кидаю я темную и скрытую нить мысли нашему агенту, одновременно накачивая лича злой, отравленной Силой. Когда-нибудь он поймет, как ошибся, приняв ее. Когда-нибудь. Не сейчас.

— А то! — Приходит мне ответ агента. — Давно мечтала с тобой что-то подобное проделать...

— Так за чем дело стало? — Удивляясь самой себе, спрашиваю я. — Антонин вообще к женщинам не ревнует, с Гарри как-нибудь договоримся...

Я плавно перенаправляю полет жертвы сквозь имматериум туда, куда мне надо, отгоняя от нее мелких хищников варпа... Отгоняю я их, впрочем, не слишком далеко, так чтобы "не я" смогла почувствовать их присутствие и проникнуться.

— Нет уж. — Мысль Трикси искрится смехом. — С согласия — это не интересно.

И наш агент отправляет мне образ меня самой, перевязанной розовой ленточкой и с завязанными глазами... и как Трикси неторопливо облизывает меня в самых интересных местах, в то время как ее руки болезненно выкручивают мне соски...

Почти непроизвольно я добавляю в эту картинку овладевающего мной Мори...

— Вот-вот... — Ехидничает Трикси. — Куда уж без него? А к мужчинам Антонин очень даже ревнует...

— Тьфу! Садистка-нимфоманка!

Под хохот Беллы я обрываю связь. У меня на сегодня запланировано еще много... интересного.

Глава вторая.

Тьма играла с моими чувствами, обманывая их. Я не понимаю куда я лечу... иногда мне даже кажется, что я взлетаю вверх... но это чувство немедленно сменяется ощущением падения... Порывы ветра касаются обнаженной кожи кажется, со всех сторон сразу. И следят откуда-то из тьмы страшные, жаждущие глаза. Я не вижу их, но взгляды ощущаются почти как прикосновения. Вот только те, кто смотрят — не решаются приблизиться. И это как бы не страшнее прочего. Они — как рыбы-лоцманы, застывшие в отдалении от обреченной жертвы, вокруг которой обманчиво медленно скользит силуэт акулы.

Я чувствую их голод там, в темноте. Я знаю, что не могу этого чувствовать... но все равно чувствую. Я пытаюсь объяснить себе, что это — только страх... что я обманываю сама себя... но именно обмануть себя я и не могу. Они есть. Они ждут. Там, в темноте. Ждут... и боятся. Хотя каждый из них легко может сожрать меня — но точно так же Та-что-кружит-рядом может убить и сожрать как любого из них, так и всех их сразу. Поэтому они ждут неподалеку. Готовые и бежать, при малейшем признаке агрессии, и набросится на остатки моей души, если Та-что-рядом соизволит им хоть что-то оставить.

Но кроме этого, страх добавляет и тот факт, что то, что сделали со мной там, наверху, продолжает действовать. Я ощущаю... Судя по прочитанным мной книгам это и есть возбуждение. Откуда-то я знаю, что оно привлекает все больше и больше хищников оттуда, из тьмы... Но ничего не могу с этим поделать. Воспоминания о руках проклятой Пожирательницы, ее поцелуе — заставляют меня покрываться гусиной кожей, а соски — твердеть.

— Где я? — Спрашиваю в темноту не столько в надежде на ответ, сколько надеясь отогнать страх и стыдные мысли.

— Ты — в Бездне варпа. — Против всякого ожидания, мне отвечают. — Рушишься в Девятый круг, где тебе и положено пребывать!

— НЕТ!!! Почему — Девятый? Я никого не предавала! — Страх и возмущение такой несправедливостью накрывают меня бурной волной.

— Разве? — Незнакомый голос стихает до вкрадчивого шепота. — А ты вспомни!

* * *

Я отправляю белоснежную сову со словами надежды и ободрения, а сама — сжимаю бусину порт-ключа.

— Господин Дамблдор, — начинаю я, едва только осознав, что оказалась в кабинете директора, — Гарри написал, что он убежал от Дурслей и снимает комнату в Дырявом котле.

— Молодец, Гермиона. Ты поступила правильно. — Уверяет меня директор... Но почему я вижу в добрых, всепонимающих глазах — хищный блеск?

* * *

— Но ведь это же Дамблдор! Величайший светлый маг столетия!!! — Кричу я в темноту... но почему-то эти слова, ранее — такие важные и значимые кажутся... просто словами. Они теряют всю свою непреложную силу едва ли не раньше, чем срываются с губ.

— Да-да... Величайший. Светлый. И то, что Гарри в тот год приехал в школу с переломанной рукой — никак с твоим предательством не связано. — Я вздрагиваю в ужасе, осознавая правду, скрытую в этих словах, и пытаюсь найти хоть какое-то возражение.

— Но... но ведь руку ему быстро вылечили! — Тьма хмыкает в ответ. И почему голос, который я однозначно слышу в первый раз, кажется таким знакомым?

— Конечно. Вылечили. Но когда эту руку ему ломали — это было больно!

Я вспоминаю, как упала с метлы на втором уроке, и как Гарри поймал меня, рискуя жизнью. Тогда это был всего лишь вывих. И это было действительно больно. А перелом?!

— Но можно же как-то... — Папа с мамой учили меня, что всегда можно найти компромисс, что войны — это от нежелания людей думать, и находить взаимоприемлемый выход. А тут... Неужели нельзя договориться?

— Нельзя. — Отвечает мне Та-что-рядом. — Никакой середины. Никакого компромисса. Или-или. Или Гарри, или тот, кто пытается его убить.

— Меня все равно спасут! — Бросаю я во тьму, просто чтобы не задумываться об этих страшных словах.

— Кто?! — Почти эхом отвечает тьма.

— Рон! Он придет за мной! — Тьма хмыкает.

— Обязательно. Ему самое место в том же круге. Даже поближе к центру. Сильно поближе.

— НЕТ! Рон... он не такой...

Я заливаюсь краской, потому что мысль о Роне тянет за собой другую, потом — третью... В общем на картинке, где Гарри и Рон вдвоем обнимают меня и делают со мной такое... Я попыталась вырваться из видений, но они затягивали своей притягательной порочностью. Я еще чувствовала как наяву руки Гарри, скользящие по моим бедрам, и ладонь Рона, сминающую грудь, когда тьма снова хмыкнула. Видения порочной, запретной страсти схлынули, клочьями растворяясь в темноте. Зато вместо них нахлынули другие.

* * *

Огромная булава взлетает над рыжей головой... и обрушивается вниз... Но сейчас я отчетливо вижу, как в замедленной съемке, что булава обрушивается на каменного коня, а Рон отлетает в сторону, спрыгнув на мгновение раньше. Он же... Кровь, залившая его лицо — из царапины на лбу... Зато рыжий мальчишка остается на черно-белых клетках, а не идет дальше на встречу слуге Воландеморта.

* * *

А этого я просто не могла видеть... Но почему-то сейчас вижу.

Локхарт отлетает в сторону, сраженный собственным заклятьем, и потолок рушится.

— Рон?! — Зовет Гарри с той стороны.

— Здесь нет прохода! — Отвечает Рон, и отходит в сторону. Туда, где достаточно оттащить пару камней — и "не найденный" рыжим проход образуется.

* * *

Черный пес набрасывается на Рона, и тащит его... Тащит... за штанину! Но почему? Когда же Рон сломал ногу? Ведь сейчас я отчетливо вижу, что... Нет! Этого не может быть!!!

* * *

— Ты — обманщик, Гарри! — Кричит Рон, но, когда Гарри отворачивается, я вижу на губах рыжего удовлетворенную улыбку, странно контрастирующую с тем, как он отчаянно обвинял Мальчика-который-Выжил во всех смертных грехах.

* * *

Рон отлетает в сторону. Я помню, что сейчас он разобьет аквариум с мозгами... Но сейчас я вижу другое. Вижу, как Рон останавливается. Внимательно смотрит на нас, застывших с палочками наизготовку, на набегающих Пожирателей... И решительно бьет головой в стекло!

* * *

— НЕТ!!! — Я кричу, и мой крик заставляет отшатнуться тех, кто там, вот тьме... но не Ту-что-рядом. — Этого не могло быть. Все не так было! Ты — лжешь!

— Лишь лавры бога теперь его прельщают — Мурлыкает она, напевая "про себя" —

Он всех растопчет к цели идя!

— Не может быть... — Я и сама чувствую, как в моем голосе звучат сомнения. — Рон... он не такой. НЕ ТАКОЙ!!!

— Не такой? — С сомнением тянет Та-что-рядом. — Тогда предлагаю пари.

— Какое еще пари? — Удивляюсь я.

— Очень простое. Если мальчишки придут за тобой вдвоем — вы все трое уйдете невозбранно. Если же Гарри придет один — твоя душа будет принадлежать мне, и я решу, кому отдать ее!

— Согласна! — Кричу я во тьму, стараясь отогнать сомнения. Ведь я знаю, что Дамблдор — добрый светлый волшебник, а Рон — верный друг. Они не оставят меня без помощи. А видения... Это просто видения. Ложь варпа.

— Принято! — Шелестит тьма. — Мы сказали, и нас — услышали.

Глава третья.

Вот я и поставила в заклад собственную душу. Нет, когда Та-что-Рядом предложила мне спор, я еще надеялась, что это — просто слова... Но когда Она сказал, что нас "услышали", я прочувствовала истинность этих слов. Что-то непредставимо огромное и могучее, что-то, рядом с чем поспорившая со мной казалась всего лишь немногим сильнее, чем я сама, обратило на нас свое внимание. Один взгляд, всего лишь один взгляд, и все те хищники, что пугали меня, кружась неподалеку и не решаясь приблизиться к Той-что-рядом, кинулись в рассыпную. Их ужас как будто обжег меня.

— Ты сказала, и тебя слышали.

Всего несколько слов, произнесенных спокойным, равнодушным голосом, заставили и меня в страхе сжаться в комочек. Теперь я понимала, что спор на душу — это очень даже всерьез. И мне остается только надеяться, что Рон, храбрый и верный Рон, каким я его всегда знала, все-таки придет за мной. В том, что придет Гарри — я даже не сомневалась. Но видения, насланные Той-что-рядом... Я верю, что они лживы, но капля сомнения, посеянная ими — никуда не делась. Сомнения и надежда, страх и беспомощность... Наверное, это и есть — ад.

* * *

Когда девчонка приняла мои условия, я взяла под контроль небольшой кусочек Хаоса вокруг нас, и преобразила его в нечто более удобное для восприятия. В конце концов, мне нужно исправить неправильное, а не сломать мое отражение окончательно. Правда вместо одной из стен созданной мной "комнаты" — появился экран, на который я вывела происходящее в небезызвестном доме Гриммо, 12. Фиделиус, конечно, Фиделиусом, но все защитные чары дома Блэк пропустят моего сюзерена, а по его слову — и меня тоже.

Обитатели дома как раз обедали. Молли капала Гарри на мозги, рассказывая, какая у нее хорошая дочка, и как она любит Мальчика-который-выжил. Гарри морщился, но терпел. Кажется, матриарх семейства Уизли вполне могла достичь результата, совершенно обратного желаемому... надо только немного ей помочь. Совсем чуть-чуть. Ведь помогать людям — это же хорошо?

Люпин шарахался от уверенно идущей к своей цели Тонкс. В отличие от моего сюзерена, волк мне совершенно безразличен, так что было даже интересно полюбоваться его метаниями.

Близнецы обсуждали какую-то пакость, хитро поглядывая то на Гарри, то на Дамблдора, величественно сидевшего во главе стола. Ну кто же такие вещи обсуждает в присутствии сильнейшего легилемента Британии? Хотя ему и в мысли проникать не надо — по одним выражениям лиц все поймет.

Сам величайший волшебник столетия спокойно поглощал пищу. Но это какой же надо обладать наглостью, чтобы в чужом доме занять почетное место? Он бы еще свой трон из Большого зала Хогвартса сюда притащил! Хотя, следует признать, что только трона некоронованному королю магической Бритнаии сейчас и не хватало.

Наземникус Флетчер тихо тырил ложки по карманам, и настороженно оглядывался по сторонам в поисках того, что еще отсюда стоило бы спереть. Я еще раз убедилась, как правильно поступил Черный камень иного мира, убрав его из расклада. Прочие же гости ели, болтали, размышляли в свое удовольствие.

Появление Снейпа наделало переполоха. Зельевар появился на пороге с непроницаемым лицом, но его тяжкая аура накрыла весь обеденный зал дома, заставив собравшихся недоуменно переглядываться. Снейп, своей привычной быстрой походкой пролетел пол зала, резко повернулся на месте, и сел. По его выражению лица нельзя было понять ничего, но даже не слишком сильный эмпат, как например я, мог ощутить окутавшие его боль и отчаяние.

— Северус, мальчик мой, что случилось? — Я даже и не сомневалась, что директор в эмпатии разбирается.

— Они схватили Грейнджер. Кто разрешил ей выйти из дома? — Снейп обвел сидящих за столом тяжелым взглядом.

— Я — ответила Молли Уизли, тщательно скрывая радость. Кажется, перспектива породниться с Обретенной была вовсе не так приятна для "радетелей за всеобщее равенство", как Молли старалась это показать. — Девочка так просила разрешить ей сходить во "Флоришь и Блоттс"...

— Вот на выходе из книжного ее и взяли. — Буркнул Мастер зелий.

— Что с ней? — Вскинулся Гарри. Зельевар сначала бросил на него тяжкий взгляд, но потом ответил.

— Сначала ее раздели, потом на нее полюбовалась половина Внутреннего круга, потом — с ней позабавилась Беллатрикс... — Гарри покраснел от гнева, а рядом со мной полыхнули стыд и смущение, — ну а после ее живой сбросили в Хаос, на потеху тамошним демонам. Темный лорд недавно нашел описание какого-то ритуала, который должен был дать ему дополнительные силы. — Попытка заглушить свою боль чужой... это никогда не работает. Но пытаются многие. Такова жизнь.

— Что за ритуал, и как ее вернуть? — Выкрикнул Гарри и его полыхающий убийственным огнем цвета смертельного проклятья взгляд уперся в черные глаза Снейпа. Мастер зелий некоторое время выдерживал взгляд Гарри, а потомвынул из складок мантии книгу в черной обложке и запустил ее через стол.

— Темный лорд приказал мне, как преподавателю Хогвартса, подкинуть тебе эту книгу. Кажется, он надеется, что пытаясь вызволить подружку, ты убьешься сам, и угробишь тех, кто пойдет за тобой.

— Значит, я пойду один. — Буркнул Гарри, углубляясь в чтение. Рон, сосредоточенно подглядывавший ему через плечо, промолчал. Впрочем, молчание длилось недолго.

— Гарри, смотри: "открой проход кровью и болью того, кто способен их осознать"!!! Ты понимаешь, что это значит?

— Понимаю. — Пожал плечами Гарри. — Это значит, что нужно схватить кого-нибудь из Пожирателей. Он и поработает ключом. — В голосе его все остальные эмоции перекрывала холодная решимость.

— Но ведь это... это означает, что ты сам станешь черным магом! — Возопил Рон.

— Если для того, чтобы спасти Гермиону, надо стать черным магом — стану черным магом. Если надо стать демоном — стану демоном. — Жестко ответил Гарри, перелистывая очередную страницу.

— И где же ты собираешься ловить Пожирателей? — Рона распирало от праведного гнева, но он постарался сформулировать претензии в том виде, в котором их могли принять и окружающие. — Будешь бегать по Косому переулку с воплями "не видели ли вы здесь Пожирателей смерти?" Или особняк Малфоев пойдешь штурмовать?

— У нас есть шпион во Внутреннем круге. — Спокойно ответил Гарри, перелистывая страницу. — Вот он и ответит: где и когда можно прихватить одинокого Пожирателя или небольшую группу.

— Вы уверены, Поттер? — Ехидно спросил зельевар всея Хогвартса.

— Уверен. — Жестко ответил Гарри. — Думаю, Вы даже непосредственно у Того-кого-не-называют спросить можете: он парочку своих подонков на возможность избавиться от Мальчика-который-выжил разменяет не чихнув. — Снова несколько секунд борьбы взглядов, и Снейп склоняет голову с некоторым даже уважением.

— Хорошо. Раз Вам так уж захотелось покончить с собой — я выясню, на какое задание пойдет малая группа новичков.

Пленница Хаоса с ужасом и удивлением смотрела на то, как обсуждают операцию по ее спасению. Она еще надеялась выиграть наш спор, но надежда слабела с каждым произнесенным Роном словом.

Между тем в обеденном зале кипела дискуссия. Дамблдор крайне неубедительно убеждал Гарри "не раскалывать собственную душу", но даже без эмпатии было видно, что он вполне доволен ходом разговора. Ведь Гарри твердо стоял на своем, и упорствовал в идее провести ритуал лично. В конце концов Рон ударил по столу кулаком и закричал:

— Зря я не поверил, когда на втором курсе тебя назвали Наследником Слизерина! Все-таки серпентарго — верный признак черного мага! Ты как хочешь, а я с тобой не пойду! Мне моя душа еще дорога.

— Не ходи. — Жестко ответил Гарри. — Я никого с собой не зову.

Кажется, я выиграю спор без малейших усилий.

Глава четвертая.

Проклятая демоница! Она специально показывает мне все это... Жуткое слово "варп" снова и снова просилось на язык. А ведь раньше в нем не было для меня ничего особенно страшного. "Скачок", "искажение"... Но теперь, теперь, когда меня "сбросили в варп", когда я своими, а может и не совсем своими глазами наблюдаю лживые видения варпа, которые пытают и мучают мою душу... Я хотела бы не слушать, на даже когда я затыкаю уши — этот тихий шелестящий шепот звучит прямо в моей голове.

— Профессор... — раздался с "экрана" голос Гарри, — мне нужно попасть в Гринготтс.

— Хотите последовать за подружкой? — Саркастично осведомился Снейп, к которому этот вопрос и был обращен. — Так Вас, Поттер, не будут сбрасывать в варп. Вас просто помучают и убьют.

— Насколько я помню, — ответил Гарри, — банковская защита клиентов распространяется на ступени банка, а вот антиаппарационный щит — только до дверей. Так что если аппарировать прямо на ступени, а потому — прыгнуть обратно, выйдя из-под щита — можно свести опасность к терпимому минимуму.

— И Вы нелегально научились аппарировать, Поттер? — Усмехнулся профессор зельеварения.

— Нет. И поэтому мне нужна Ваша помощь.

Двое некоторое время меряются взглядами, но потом профессор отступает.

— Хорошо. Я сделаю это. Но если Вас все-таки схватят — это будет только Ваша вина.

— Конечно. — Склоняет голову Гарри.

Все присутствовавшие при этой сцене, не исключая и меня, застыли в недоумении. И только тихий смех демонессы в моих мыслях показывает, то чего-то подобного она и ожидала. Но почему именно Снейп? Неужели среди волшебников Ордена Феникса не нашлось других магов, способных аппарировать?

— Гарри, мальчик мой... — Спросил подошедший директор. Может быть, он отговорит Гарри от этой авантюры? — ... что ты собираешься делать в Гринготтсе?

— Если есть хоть небольшой шанс, что мои действия помогут Гермионе — я это сделаю. — Я задохнулась, услышав эти слова, произнесенные с непреклонным упрямством.

— И что же Вы сделаете, Поттер? — Усмехнулся Снейп. — Составите завещание?

— Именно. — Коротко ответил Гарри, снова введя всех присутствовавших в ступор. — Так что Вы, профессор, понадобитесь мне не только для аппарирования, но и как свидетель.

— Хорошо.

Раздался гулкий хлопок, и, прежде чем кто-либо успел отреагировать, двое исчезли из комнаты.

— Думаете, они попадут в засаду? — Встревожено спросила Молли. Вот только варп, струящийся вокруг исказил мое восприятие, и в голосе той, кто все эти годы была мне как вторая мать, я услышала некую неискренность, а то и ложь.

— Вряд ли. — Ответил Дамблдор. — Насколько я успел выяснить, мисс Грейнджер провела во "Флориш и Блоттс" более сорока минут. Видимо, за это время ее и успел засечь кто-то из Пожирателей. Я не думаю, что дела Гарри заставят их провести в банке больше времени.

Два часа! Два распроклятущих часа я пялилась на экран, показывающий пустую комнату. В правом нижнем углу издевательски медленно сменяли друг друга страшные цифры. Какие там сорок минут? Наверное... наверное его уже схватили... Но я все равно продолжала на что-то глупо надеяться.

Очередной гулкий хлопок возвестил, что впервые за этот долгий и страшный день мои надежды оправдались. Гарри и профессор Снейп, усталые и потрепанные, возникли посреди комнаты.

— ... и все-таки, профессор, я думаю, что Вы зря отказались. — Закончил гарри ранее начатую фразу.

— Я уже говорил... — откликнулся Снейп, — и повторю еще раз: мне Ваши деньги, Поттер, не нужны.

— И зря. — Буркнул Гарри.

— Но я рад, — "не замечая" этого выступления, продолжил Снейп, — что Вы унаследовали не только глаза, но и, до некоторой степени, ум своей матери. Интересно даже, почему Шляпа предложила Вам именно Гриффиндор?

— Она мне и Слизерин предлагала. — Наверное, Гарри нашел что-то интересное у себя под ногами. Иначе почему бы его взгляд не отрывался от пола?

— Мальчик мой, что ты все-таки сделал? — Показался в зале Дамблдор.

— Как он и говорил ранее — составил завещание. — С невыразимым сарказмом произнес профессор Снейп — Теперь, если Гермиону не спасут, то в случае его смерти все состояние Поттеров достанется ее родителям. А если спасут — одна половина достанется ей, а вторая — будет в равных долях поделена между участниками спасения. Причем только между непосредственными участниками: теми, кто шагнет в варп. Советы, ободрение, воодушевление и прочая духовная помощь — учтены не будут. Только непосредственное участие. Только хардкор. Ну и, я забыл упомянуть, пять процентов при любом исходе уйдут гоблинам. Так что Гринготтс костьми ляжет в полном составе, но не даст оспорить завещание.

В этот миг моя мучительница нашла, как уязвить меня еще сильнее: "камера" сместилась, и я отчетливо увидела, как на лицах Молли и Рона негодование борется с жадностью.

— Но Гарри, — начала Молли, — разве так можно? Ведь это деньги твоих родителей...

— Вот именно. — Совершенно невежливо перебил ее Гарри. — Они сражались ради магического мира, и погибли. И никто пальцем не пошевельнул, чтобы спасти их. Все отсиживались по своим углам. А после их смерти все постарались как можно быстрее о них забыть. Все придурки славят Мальчика-который-Выжил, а кто-нибудь вспомнил, что Того-кого-нельзя-называть по сути сразила моя мама, а не полуторагодовалый младенец? Сейчас у меня нет никого ближе и дороже чем Гермиона. Так что или волшебники приподнимут свои задницы и попытаются ее спасти, или лишатся всех денег, накопленных родом Поттер.

Он назвал меня "самой близкой и дорогой"? Я почувствовала, как у меня заалели щеки. Неужели он...

— Нет никого дороже? — Раздался голос Рона с экрана. — А как же я? Я ведь твой друг!

— Мои друзья — это те, кто пойдет со мной, даже сознавая всю степень риска и опасности! — Жестко ответил Гарри.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Аплодисменты раздались у меня за спиной. Я резко обернулась и в первый раз увидела свою мучительницу "во плоти". Тень чуть выше меня, с огромными призрачными крыльями хлопала в ладоши, аплодируя Гарри.

— Какой умненький мальчик! — Во всегдашнем шелестящем шепоте не было презрения, как тогда, когда она обращалась ко мне. — Эдак того и глядишь, он сумеет выиграть наш с тобой спор. Но вряд ли. Очень вряд ли!

Я бросилась на демоницу, отчетливо сознавая бесполезность этого... И так и случилось: тень просто растаяла передо мной, а я чуть не вписалась в стену.

Глава пятая.

С ехидной улыбкой я наблюдала за происходящим. Это для Отражения я соорудила экран, как это делал мой сюзерен для нас в прошлом. Сама я вот уже долгое время предпочитаю смотреть через варп. Так видно гораздо больше. И я искренне любовалась переливами страстей вокруг Гарри. Страсть и желание, отчаяние и решимость сплелись вокруг того, кто не стал моим сюзереном в плотный клубок, восхищающий своей красотой.

Я перевела взгляд на свое отражение, и мне захотелось плеваться. Зерна сомнения, которые я посеяла в этой душе, постепенно разъедали ловушку, в которую она загнала себя сама, но медленно... как же медленно. И я не могу показать, объяснить... Не поймет и не поверит. Хотя... вот как раз намечается интересный разговор.

Директор Дамблдор взмахивает палочкой, накладывая чары против подслушивания... Ну-ну, старайтесь, директор, старайтесь. В любом другом месте, кроме, разве что Хогвартса, у Вас получилось бы. Но Черный камень иного мира дал мне полный доступ в свои владения, и, по законам подобия и контагиона — этот доступ распространяется на все дома, принадлежащие Дому Блэк. Так что картинка на экране перед не мной — слегка зарябила, но не более того. И мы готовы тайно подслушать конфиденциальный разговор директора с его рыжим конфидиентом.

— Рон, мальчик мой, боюсь, тебе придется пойти с Гарри. — Дамблдор повернулся к рыжему. — От него слишком многое зависит.

— Но... как же... темная магия... Хаос... — Шестой Уизли заикался, не в силах связать и пары слов.

— Я приму на себя грех темного заклятья. А в Хаосе... Вот, держи. — И директор протягивает своему шпиону что-то небольшое. — Когда найдете Гермиону — возьми ее за руку и крепко сожми это в другой руке. Вас немедленно вынесет сюда.

— А как же Гарри? — Гниющий сад и все твари его! Как жаль что мое отражение никто не учил воспринимать эмоции, и она не может понять, что вопрос Уизли продиктован не заботой о друге, а желанием, чтобы Дамблдор объяснил, почему Гарри надо оставить без помощи! И директор немедленно оправдывает ожидания своего шпиона: уж его-то заподозрить в эмпатической глухоте достаточно сложно.

— Если Гарри действительно Избранный — Пророчество защитит его. А если мы все-таки ошиблись, то эту ошибку нужно выявить, пока не стало слишком поздно. — Директор, в ореоле света, льющегося из окна за его спиной выглядит действительно впечатляюще.

— Раньше Вы не сомневались... — буркнул Рон себе под нос, но директор услышал.

— Раньше Гарри не ставил свои капризы выше Всеобщего блага, и не угрожал самим основам нашего общества. — Веско произнес Великий Белый.

— Основам общества? — Потрясенно ахнул Рон.

— Именно. — Перст директора вознесся к потолку. — Нас, волшебников, не так уж и много. И объединив в одних руках состояния давних и непримиримых врагов: Поттеров и Блэков, Гарри обрел небывалое богатство. Так что если эти деньги уйдут в мир магглов, где их и так девать некуда, то финансовое состояние волшебного мира окажется подорвано!

Рыжий с гордостью новоявленного спасителя Волшебной Британии подставлял уши под все новые и новые порции правды, развешиваемой на них директором. А вот мое отражение заметалось.

— Как же так? Неужели Гарри действительно решил ради меня пожертвовать всем Волшебным миром?! Но ведь это же... Это неправильно!!!

Я улыбнулась про себя. Все-таки в ее каменных представлениях о том, что правильно и неправильно, хорошо и плохо — есть что-то хорошее. Предать она действительно может только по незнанию... и этим один паук полуочковый нагло пользуется. Что ж. Эту тропинку мы перекроем.

— Не стоит верить всему, что слышишь. Объединенные состояния Блэков и Поттеров — это много. Очень много. Но не настолько, чтобы уничтожить финансовую систему Волшебного мира. Да и твои родители вряд ли выведут все деньги. Но все равно встряхнет знатно. Такое состояние — и в руках магглов... Тут не то, что сторонники тотальной чистокровности. Тут половина воителей Света себе все локти изгрызет.

— Воителей Света? На стороне Дамблдора все поддерживают идеи равноправия! Магглорожденных никто не...

— Так то Обретенных. — Обрываю я гневную инвективу. — Вспомни, сколько раз за все эти годы при тебе все семейство Уизли хотя бы упомянуло о родственнике-сквибе? Один раз? Вспомни, что тебе Гарри рассказывал, как его на вокзале встретили, когда он в первый раз в Хогвартс ехал? "Здесь полно магглов!" Прямо-таки гимн равноправию и уважению. Или вспомни как твоих родителей встретил тот же Артур? "Магглы, ну надо же — настоящие магглы!"

— Но... ведь... Статут... — Пролепетала не-я, стараясь осмыслить то, что она и так знала и о чем до сих пор не задумывалась.

— Статут. — Подтвердила я. — И что? Да, провести в Нору проводной телефон Статут мешает. Но вот поставить хотя бы телевизор — ничуть.

— Но... — Запнулась на секунду не-я. — ... Но ведь рядом с магией техника не работает! — Она привела, как ей показалось, неопровержимый аргумент, и улыбнулась. Наивная еще. Молодая. Всему учить надо.

— Ага. Не работает. Но в Фордик у Уизли вполне себе ездил, пока его Рон с Гарри в Запретный лес на волю не выпустили.

— Он волшебством ездил! — Уверенно вскричала не-я.

— Ага. У Уизли и сам дом-то не иначе как сильномогучим волшебством стоит. Если руки кривые и растут не оттуда, откуда у остальных — только на волшебство и надежда. — Краска гнева залила обнаженные прелести не-меня, заставив меня улыбнуться. — Но ведь Косая Аллея — в самом центре Лондона расположена. И ничего. "Скопление магии" технике не мешает. Да хотя бы вот... — Я достала из кармана коробочку вокса, и постучала по сенсорному экрану, выбирая нужный диапазон и адресата. — Мори, привет!

— Привет, радость моя! — Отозвался родной голос через шуршание помех и шелест шепота варпа. — Помощь нужна?

— Нет. — Я снова улыбнулась, на этот раз по доброму, а не насмешливо, как минуту назад. — Просто проверка связи.

Я вздохнула. Как бы я хотела не ограничится разговором, пусть и не с помощью демонстрационного вокса, а по Метке... Но, все-таки, пусть я пока и не могу прервать миссию, а набор охвативших меня чувство я отправила от своих Крыльев-и-Жала тому, кто мне их в свое время обманом поставил. В ответ из непостижимого далека, из-за Грани, разделяющей миры, мне пришла волна ободрения и поддержки. Некоторое время я купалась в этом тепле, и только потом обратила внимание на застывшую в шоке "соседку".

— Что... что это? — пролепетала не-я.

— Это? Вокс. Проще говоря — очень навороченная рация. Как видишь — работает даже в варпе, а уж здесь-то поток Силы такой, что Хогвартсу и не снилась. Если сумеешь выбраться, сохранив душу при себе — станешь очень сильным псайкером.

— Псай... Кем? — Не поняла пленница.

— Псакером. Или волшебницей. Это с какой стороны посмотреть. — Усмехнулась я. — Впрочем, некоторым, сколько Силы не дай — не поможет. — Не-я залилась краской до кончиков сосков, решив, что шпилька — в ее адрес. Зря, конечно. Уж ее-то я надеюсь изменить в правильном направлении... — Впрочем, вернемся к нашим баранам... — Вспомнила я, с чего, собственно, начался разговор. — Объединенное состояние Поттеров и Блэков — этого недостаточно, чтобы вызвать крушение экономики Волшебной Британии (про весь Волшебный мир — и не говорю). Но вот кризис, главным образом — политический, исполнение завещание твоего незамеченного поклонника может вызвать.

— И это и есть твоя цель? — Возмутилась не-я. — Вызвать кризис, обрушить существующее правительство, заставить людей страдать?

— Не-а. — Весело ответила я. — Это так... дополнение. Мелкое, хотя не скрою — приятное и неожиданное. Мои цели посерьезнее будут, чем разворошить крохотный островок в мире на отшибе Галактики... Гораздо серьезнее.

Глава шестая.

Пока "не-я" пялилась в экран, воочию наблюдая истинное лицо "друзей и соратников" Мальчика-который-выжил, меня Позвали, и я заинтересованно стала смотреть на встречу того, кого навязывают Гарри в качестве Главного Врага с двойным шпионом.

— Итак, они не смогли остановить мальчишку. — Холодный, твердый голос, в котором еще почти не чувствуется влияния Всеизменяющегося. Но травмы души не оставляют ему шансов: рано или поздно, так или иначе тот, кого здесь и сейчас называют Темным лордом — растворится в Великом океане. Я усмехнулась, сравнивая Тома Риддла с истинным Темным лордом, основателем и главой Дома Мориона... А ведь когда-то Риддл казался мне страшным, могучим и непобедимым...

— Да, мой Лорд. — Снейп склоняется в поклоне, его ментальные щиты — безупречны, ни малейшего обрывка мысли не просачивается через них, и даже само их наличие практически невозможно заметить, если, разумеется, точно не знать, что и где искать. Но от меня ему не утаить своей ненависти.

— И он даже сумел устроить ловушку для самых жадных? — Недолич рассмеялся.

— Да, мой Лорд. Многие захотят заполучить половину объединенного состояния Поттеров и Блэков.

— Очень многие. — Усмехнулся Риддл. — Думаю, тебе хватило ума помочь мальчишке и сделать завещание непробиваемым?

— Да, мой лорд. Но, боюсь, я не смог оставить лазейки ни для кого. Если бы я попытался это сделать — министерские юристы или разрушители проклятий ее точно обнаружили бы.

— И это правильно. — Честно говоря, этот ответ поверг меня в шок. — Деньги — лишь прах. Нам они нужны лишь для того, чтобы взять власть, и для этого накопленных средств — достаточно. А потом... Малфой встанет на вершине рядом со мной не потому, что его предки награбили много золота, а потому, что он — достоин. Но многие другие, чей достойный род оказался в оковах самой мерзкой нищеты по прихоти злой судьбы — возвысятся, не испытывая унизительной жалости! — Я с некоторым удивлением слушала эту программную речь, с трудом веря своим ушам. Но волны варпа, касающиеся души недолича шептали мне о том, что он искренен... ну, или, по крайней мере — верит тому, что говорит. — Другие же, богатые успешные и благополучные — будут безжалостно уничтожены, чтобы своим гниением они не заразили остальных!

— А как же деньги Блэков? — Спросил Снейп. Видимо, сей спич он слышит уже не в первый раз.

— Пусть остаются у тех, кому завещаны. Поттер показал себя достойным противником, и хотя мне необходимо уничтожить его — я не собираюсь оскорблять его, нарушая его последнюю волю. К тому же, у родителей этой... Грейнджер нет силы, нет дочери... пусть у них будут хотя бы деньги. — А вот это поразило даже непробиваемого Снейпа, не говоря уже обо мне.

— Мой Лорд... Но... они же — магглы? — Пробормотал Мастер зелий.

— И что? Ненависть к магглам — лишь знамя, позволяющее привлечь на свою сторону подонки общества, тех, кто не мыслит своей жизни без пыток и убийств. Так что после победы некоторые наши соратники останутся таковыми, а некоторые — не останутся... Со всеми вытекающими последствиями.

— Героям — подвиг, подонкам — повод, юнцам посулим боевую славу... — Замурлыкала я себе под нос, услышав такое. Градус уважения к противнику у меня повысился.

— Мой Лорд... — Снейп склонился в поклоне. — А что делать с идеями Поттера относительно жертв для ритуала?

Красные глаза вспыхнули, и Риддл как-то криво улыбнулся.

— Винер-старший в последнее время совсем вышел из-под контроля. Да еще и младшего подбивает на всякие непотребства. Так что небольшую чистку рядов стоит провести прямо сейчас. Так что... Эй, кто там! — Крикнул Риддл в коридор, сняв чары приватности. Причем хорошие чары у него получаются, мощные. Если бы Белла лично не провела меня сюда — фиг бы мне, а не подслушать этот разговор. Из коридора вошел один из Пожирателей, дежурящий сегодня в приемной Темного лорда. — Винсента Винера ко мне, быстро!

Буквально через несколько минут в приемном зале Малфой-мэнора появился юноша. Высокий, стройный, с мужественными, аристократическими чертами лица... Вот только при взгляде на него меня почему-то с души воротило.

— Мой лорд... — Склонился вошедший в поклоне.

— А, Винсент! — Риддл тепло улыбнулся намеченной жертве. — Мне стало известно, что завтра презренные магглы будут инкассировать ломбард... — При этих словах Винсент расплылся в хищной улыбке. Ну что ж. Плыви, рыбка, плыви, вкусный червячок так заманчиво извивается... на крючке. И тебе даже позволят этого червячка съесть. — Разумеется, резаная и крашеная бумага, это глупое маггловское изобретение не требуется нам, волшебникам. Но в этой партии будут отправлять и заложенные драгоценности, у которых вышел срок оплаты ссуды. И вот они-то как раз нужны нашему Делу.

Винсент еще раз хищно улыбнулся. Он явно воспринял упоминание о Деле лишь как красивое обрамление для желания денег и власти, тогда как его собеседник имел в виду нечто прямо противоположное: деньги, власть, чувство собственной значимости, все было для него лишь обрамлением к сияющей впереди цели. И даже смерти он боялся лишь потому, что она могла прервать его путь к цели, которая может оказаться не достигнутой. О том, что цель может оказаться в принципе недостижимой, а принесенные на ее алтарь жертвы — бессмысленными, Темный лорд предпочитал не думать.

— Мой лорд. Я и моя группа... Мы сделаем это! — Винсент мысленно облизывался, предвкушая, как он разменяет у гоблинов и потратит "ненужное маггловское изобретение". Кажется, он думал, что слухи о том, что Темный лорд всегда знает о чем думают его "верные слуги" — всего лишь слугами. А может, и вообще не думал. Ни о чем. Сведения, полученные из надежного источника — от Беллы, не позволяли заподозрить данного субъекта, по сути — прокладку для грязных дел, в излишке мыслительных способностей.

— Я рад, Винсент. Иди. Ты будешь достойно вознагражден. И не забудь: Библиотека Эдмонтон Грин*, тридцать пять минут второго.

/*Прим. автора: судя по Инету, там действительно есть ломбард, хотя я и не уверен, что он существовал там в описываемое время. Если читатели подскажут более адекватный адрес — буду рад*/

Винсент вышел, а Темный лорд вновь обратился к своему шпиону.

— Ты понял?

— Конечно, мой Лорд. — Снейп поклонился. — Орден Феникса и лично Поттер будут извещены заблаговременно. Я могу отправляться?

— Да. Хотя... Постой. — Снейп, воспользовавшись разрешением, почти дошел до дверей, но остановился. — Подумай еще над такой задачей: мне потребуется человек в Министерстве, которого можно было бы переманить на нашу сторону, и которого потом не было бы жалко убрать. Нашему Делу совершенно необходим человек, на которого можно будет списать неизбежные издержки и перегибы реконструктивного периода. Я не настаиваю на том, чтобы ты назвал имя прямо сейчас, но подумай на эту тему.

— Мне не требуется время на размышления. — Немедленно ответил Снейп. — Я готов назвать имя прямо сейчас.

— Вот как? — Удивился Риддл. — И кто это снискал к себе твое столь сильное "расположение"?

— Долорес Амбридж.

Глава седьмая.

Время здесь течет как-то странно. Только что я наблюдала за разговором Дамблдора с Роном, в который не могла и не хотела верить, как на экране возникла обычная лондонская улица... То есть, она была обычной, пока на нее не рухнул перевернутый броневик с надписью "Инкассация". Но даже это событие не могло бы поставить картину в разряд "совсем необычное" — инкассаторов, все-таки время от времени грабят, если бы не поток прохожих, текущий мимо, в котором ни один человек даже не повернул голову в сторону горящей машины и валяющихся рядом с ними тел, и не полицейский, регулирующий движение на перекрестке неподалеку с таким видом, будто не происходит ничего не обычного. Даже машины, которых, на удивление, было не так уж и много, огибали небольшой пятачок вокруг ограбленных инкассаторов. Объяснением же этой сюрреалистической картине были три фигуры в черных балахонах им белых масках в форме черепа. Правда, один из них сдвинул маску, и неторопливо курил.

— Что-то Снейп мощноватый барьер поставил. — Произнес курильщик, убрав ото рта сигарету. — Нам еще здесь полчаса куковать, не меньше... Если, разумеется, никто не хочет тащить добычу за границы щита.

— Да нафиг надо. — Флегматично отозвался его товарищ, возвышавшийся над подельниками почти на голову. — Заклятья я наложил, так что, как только падет барьер — добыча сама отправится куда надо. Эти министерские придурки иначе как аппарацией даже не подумают сюда прибыть, и будут ломать барьер, пока он сам не упадет... Так что лучше — развлечемся.

— Как — развлечемся? — Удивился самый маленький, и, судя по поведению, младший в группе.

— А вот так! Акцио девка! — Курильщик взмахнул палочкой, и из толпы прямо в руки Высокого вылетела молодая красивая девушка в легкой розовой блузке, мини-юбке и туфельках на высоком каблуке.

Исчезновения похищенной никто не заметил. Парень, что шел позади нее, уперевшись взглядом в туго обтянутые юбкой ягодицы на миг "поплыл, а потом ускорил шаг, занимая освободившееся место и поток потек дальше, не замедляясь исчезновением одной из своих мельчайших частиц.

— Кто вы? — Взгляд девушки заметался по внезапно возникшим из ниоткуда черным фигурам. — Что вам от меня надо?

— То же, что и от всех вас, тупых дур.

Высокий заломил руки девушки за спину, а Курильщих рванул на ней блузку и лифчик, высвобождая тяжелые груди.

— Что?.. Нет!!! Не надо! Помогите!!! — Закричала девушка, с неверием глядя на то, как люди идут в двух шагах, и никто даже не оглядывается, чтобы посмотреть на происходящее, не говоря уже о том, чтобы прийти на помощь.

— Заткни мокрощелку. — Бросил Младшему Высокий.

— Зачем? — Отозвался Курильщик, лапая груди жертвы, и выкручивая ей соски. — Пусть орет: так даже веселее.

— Ну тогда, пусть орет. — Согласился удерживающий девушку. Младший оцепенело смотрел на все это.

Мне хотелось отвернуться и закрыть глаза, не смотреть, не видеть всего происходящего... но почему-то я не могла сделать этого и смотрела... смотрела на то, что чуть было не произошло и со мной. Если бы Темному лорду не понадобилось зачем-то сбрасывать в варп именно девственницу — я бы вот так же беспомощно билась в руках насильников. Вот так же...

— Брось ее на землю. — Скомандовал Курильщик Высокому. Видимо, он и был главным в этой шайке.

Высокий резким движением заставил полураздетую девушку упасть на спину. Она попыталась вскочить, но Курильщик уселся ей на живот и потрепал по щеке.

— Хороша соска. Держи ей руки. — Кивнул он младшему, и тот, зачарованно глядя на сморщившиеся соски девушки, опустился на асфальт и прижал к нему руки жертвы.

— А... а мне потом позволите? — Неуверенным голосом спросил он.

— Позволим, — ответил Высокий, — если времени хватит.

— Хватит. — Сказал Курильщик, когда секо вспороло юбку, и она распалась, являя свету белые кружевные трусики. — Я же сказал — мы ее с собой возьмем. Она нас долго ублажать будет.

— Нет! Нееет!!! — Девушка кричала и извивалась, но Курильщик переместился между ее насильно разведенных ног, и рванул кружевную ткань, лишая ее последней иллюзорной защиты.

— Ты глянь, — встрепенулся Высокий, — выбрилась! Небось к хахалю спешила. Ну так мы ей обеспечим удовольствие!

— Нет... пусти... пожалуйста. Неет!

— Сухая. — Констатировал Курильщик, шаривший у жертвы между ног. — Но это мы сейчас изменим.

Он смачно плюнул себе на пальцы, а потом снова полез в заветную щель. Девушка забилась, пытаясь предотвратить насилие, но ничего не смогла сделать. Младший, несмотря на всю свою тщедушность, крепко держал ей руки, а Курильщик левой рукой давил на бедро, а правой шуровал между ног. Высокий с интересом смотрел на происходящее, а время от времени — поглядывал по сторонам, без нужды, машинально взмахивая палочкой.

— Ну вот. — Курильщик спустил штаны и приподнял балахон, выставляя наружу главное свое достоинство. — Так-то лучше.

— Аааа! — Девушка закричала, когда насильник, совершив резкое движение задницей вошел в нее.

Как зачарованная, я смотрела на то, как Пожиратель Смерти насилует незнакомую девушку, и с ужасом представляла себя на ее месте.

— Хороша самка. — Приостановился Курильщик, сжимая молочно-белую грудь с розовым соском. — Узкая, нерастраханная... вот только какая-то она неактивная. Ну-ка, взбодри ее, Джон!

Младший, продолжая удерживать руки девушки, недомуенно посмотрел на Курильщика, зато Высокий, похоже, и являвшийся тем самым "Джоном" понятливо кивнул.

— Круцио!

Жертва закричала и забилась, доставляя удовольствие насильнику.

— Оу!!! — Застонал Курильщик, и опустился на жертву. — Хорошо... Давай теперь ты, Дж...

— Сектумсемпра!

Невидимые лезвия вспороли спину начавшему подниматься насильнику, и он снова упал на девушку, заливая ее тело кровью из страшных ран. Момент для нападения был подобран идеально: Джон как раз убрал палочку в кобуру, и занимался ремнем своих штанов, Курильщик сразу выбыл из игры, а младший, судя по всему, оказался парализован ужасом, и не додумался даже отпустить руки жертвы.

— Ступефай! — И Джон рухнул рядом с истекающим кровью подельником. — Ступефай! Упал и Младший. Их жертва, судя по всему, потеряла сознание еще раньше, под действием пыточного проклятья.

— Неплохо, Поттер. — Признал профессор Снейп, сбрасывая дезиллюминационные чары. — Я ожидал, что Вы сорветесь раньше. И что Вы теперь будете с ними делать?

— С ними как раз все просто: снимайте щит, и я отправлю их в особняк Блэков. Я уже подготовил ритуальный зал, благо, таковой в наличии, и все необходимое Блэки запасли в удивительных количествах. А вот что делать с девушкой?

— Блэки всегда были темной семьей, и все, необходимое для темных ритуалов у них было запасено. — Пожал плечами Снейп. — А с девушкой... Восстановите ей одежду... если, конечно, не захотите продолжить начатое этими... Или забыли, как пользоваться "репаро"?

— Репаро! Репаро! Репаро! — Гарри залился краской, но одежда жертвы была восстановлена в кратчайшие сроки. — А теперь?

— Обливиэйт! — Взмахнул палочкой мастер зелий. — Теперь она и не вспомнит, что с ней произошло. Но все-таки, я удивлен, что вы, Поттер не кинулись спасать невинную жертву, а решили последовать моему совету, и дождались, пока они стали меняться.

— Я не имею права рисковать. — Сумрачно ответил Гарри. Похоже, эта задержка далась ему нелегко. — Ради Гермионы.

Глава восьмая.

С усмешкой я наблюдала за тем, как жертва "развлечений" Псов, пошатываясь, удаляется, получив вдогонку Конфундус, заставивший ее взгляд остекленеть.

— Что же они делают?! — Вскричало мое отражение в здешнем мире. — Разве так можно?

— Ты о чем? — нет, я конечно, догадывалась, о чем она... но пусть произнесет вслух.

— Они же ведь не почистили ее! Придет домой, снимет одежду, пусть и восстановленную... А там — кровь и... и... Да она забеременеть может!

— Может. — Я равнодушно пожала плечами. Давно уже прошли те времена, когда я бросалась на помощь каждому, попавшему в беду. Несколько убедительных уроков показали мне, что так делать не стоит. — Но Гарри сейчас заклинило на одной мысли — спасти тебя. Все остальное он воспринимает постольку-поскольку. Удивительно, что он хотя бы об одежде для этой несчастной подумал.

— А профессор... — Удивленно начала Отражение... Нет, надо все-таки придумать для нее какое-то обозначение... Ладно, "я подумаю об этом завтра".

— Снейп есть Снейп. Ему вообще все по фигу. Он и с Гарри-то конфликтует исключительно потому, что этого от него ждут. Ведь если он будет нормально относится к Гриффиндору вообще и Поттеру в частности — того и гляди, решат что он окончательно переметнулся к Дамблдору.

— А он не... — Удивилась Отражение.

— Он больше всего хочет увидеть их обоих мертвыми. И Реддла и Дамблдора. И даже не уверена, кого из них он больше ненавидит... Хотя о чем это я? И так ясно, что больше всего он ненавидит именно некоего профессора Снейпа. И не покончил он с собой только потому, что это было бы избавлением от боли.

Пока ошеломленное Отражение тупо пялилась в пространство, позабыв даже о своей наготе, я любовалась тем, как Гарри "грузит апельсины бочках". При его появлении на Гриммо Кричер разворчался:

— Жалкий полукровка, волей этого предателя Сириуса, разбившего сердце своей матери, ставший главой дома Блэк, снова притащил в благородный дом семейства Блэк всяких побродяжек... — Но его ворчание было прервано жестким голосом Гарри:

— Этих двоих — в подвал и заковать. Приготовь малый ритуальный зал в варианте Звезда. Ритуал буду проводить сегодня. Копье и Щит... Посох... Зеркало... Серп... Да, эта ночь подходит. Ждать — бессмысленно.

Кричер рухнул на задницу.

— Благородный господин возрождает традиции рода Блэк! Госпожа будет так рада, так рада... Кричер умоляет простить ничтожного...

— Сам определишь свою вину. — Бросил Гарри. Похоже, он прочитал об этом в книге, и не вполне осознавал, что именно он говорит, и как это поймет домовик. — Но пока не искупишь ее — твоя голова не займет полагающегося ей места.

— Господииин! — Радостный визг старого домовика исчез где-то в подвале, а следом, с гулким хлопком исчезли и двое пленников.

Пользуясь подходящим потоком времени, пересекавший тот залив Великого океана, где я прятала свою пленницу, подготовку к ритуалу я просмотрела весьма и весьма бегло. Гарри старательно зубрил что-то из толстенного тома, временами кривясь, и как будто с чем-то споря. Рон играл сам с собой в волшебные шахматы. Дамблдор о чем-то размышлял, временами обращаясь за подтверждениями своих мыслей то к каким-то книгам, то к нескольким серебряным приборам, которые он заботливо расставил на столе. Молли металась между мыслями о том, как бы запретить ее Рончику участвовать в этой авантюре, и приятными мечтами о том, как будет тратить половину состояния Блэков и Поттеров, причем даже не стеснялась рассказывать о этом вслух пустой кухне. Повяляющийся время от времени в кухне Кричер морщился, но молчал. Впрочем, зная характер этого домовика, долгое время подверженного вляинию Темного лорда, а до того — принадлежавшего семье Блэк, отнюдь не белой и не пушистой, можно было сказать, что молчать он будет не долго. Порадовало и то, что синхронно с домовиком морщилась и пленница. Кажется, при ней Молли ничего такого до сих пор не позволяла. И Гермиона искренне считала, что Молли возится с ней и Гарри совершенно бескорыстно.

Но вот ритуал начался. Гарри занял свое место на одном из лучей восьмиконечной звезды, старательно отполированной Кричером. Двое пленников, скованнее и обнаженные легли в два луча по сторонам от Гарри, а Снейп занял место напротив. Рон побродил-побродил по залу и остановился. Описания ритуала он прочитать не удосужился, и поэтому не понял, что выбором места он сообщил Гарри кое-что весьма неприятное о себе.

— Эннервейт. Эеннервейт. — Гарри привел пленников в чувство. Они огляделись, и сразу же увидели Мастера Зелий.

— Снейп! Немедленно освободи нас! Темный лорд щедро вознаградит тебя, когда мы принесем ему голову Поттера! — Заголосил Джеймс Сатклифф, которого мое Отражение поименовало Младшим. Его брат Джон, названный, соответственно, Высоким, презрительно молчал. Кажется, он уже все понял.

— Темный лорд уже щедро вознаградил меня за то, что я вас сюда засунул. Или вы действительно решили, что я не умею рассчитывать антиаппарационные барьеры?

— Темный лорд ценит своих слуг! — Взвизгнул Сатклифф-малдший.

— Именно. — Кивнул Снейп. — Ценит. В смысле — знает каждому точную цену. И когда я сообщил ему, что Поттер собирается устроить эпическое самоубийство с жертвоприношением, и ему нужны для этого жертвы — наш господин недолго думал о том, кого назначить добровольцами на эту почетную роль. Гордитесь: этой ночью вы имеете 90%-ный шанс избавить нашего господина от врага, которому предсказано одолеть Темного лорда.

Я усмехнулась. Снейп сильно польстил Гарри. Если бы я не озаботилась устроить практически ковровую дорожку от места проведения ритуала к своему временному обиталищу — ни о каких 10% на выживание Гарри речи не шло.

Сатклифф-младший замер, осознавая степень подставы.

— Крацито!

Неверный жест, неправильное слово, совершенно не такой, как надо настрой... Заклинание не должно было сработать... Но непреклонная вера Гарри в то, что у него получится — всколыхнула варп и Джеймс заорал, а потом тоненько завизжал, когда на него обрушилось Первое Непростительное. И даже сквозь этот вой и визг я расслышала хруст кости, переломленной сжавшимися в дикой, невозможной судороге мышцами.

— Боль и отчаяние — Пастырю Обреченных. — Мертвым голосом начал говорить Гарри. И столб зеленого свечения охватил корчащуюся жертву. — Предательство и амбиции — Изменяющему пути. — По замыслу там должен был быть только Снейп... Но Рон сам выбрал место, и синее свечение охватило и его. — Кровь — Богу крови. — Кинжал, до того спокойно лежавший в центре звезды взлетел, и пронзил грудь старшего Сатклиффа, вызвав к жизни багровое сияние. — Совершенство и смерть! — Гарри вскинул палочку, и круг замкнулся пурпурным.

— Что? Га... — начал что-то говорить Рон.

Но в этот момент ткань реальности, надорванная ритуалом, не выдержала внимания из четырех темных доменов, и разорвалась, а двое парней рухнули во тьму.

Глава девятая.

Наблюдать за тем, как мальчишки рушатся в варп было... развлекательно. Гарри летел молча, почти солдатиком. Рон же падал натурально мешком, да еще кричал и размахивал руками.

Мне с ностальгией вспомнились мои первые посещения Грани нереальности, и варпа. Тогда мне казалось, что зря про Хаос говоря, что это такая уж агрессивная среда. И только позже,значительно позже я выяснила, что наш сюзерен смягчал его воздействие одним своим присутствием. Опытный Повелитель Хаоса он выстраивал для нас небольшой участок почти привычной "формы" не прикладывая для этого даже каких-то осознанных усилий. А вот когда я в первый раз окунулась сама, добывая и себе титул Повелительницы Хаоса... Скажем так... Первые пять или даже семь попыток стабильно заканчивались тем, что Ксенос Морион вылавливал меня из Великого океана в бессознательном состоянии.

Так что для того, чтобы обеспечить выживание мальчишек — мне пришлось изрядно напрягаться. Воспоминание о Пологе, и некоторых других выходках чуть не заставило меня сосредоточить свое внимание на одном только Гарри, что, несмотря на артефакт Дамблдора обеспечило бы Ронникинсу не самую безболезненную смерть и не самое приятное посмертие... Но это означало бы, что я проиграла спор с Отражением.

Полет в кроличьей норе завершился для Гарри мягким приземлением на ноги. Палочка немедленно оказалась в руке Мальчика-который-Выжил, и начала настороженно двигаться, демонстрируя готовность хозяина встретить угрозу. Правда, от действительно серьезной угрозы она бы ему не помогла... ну да ладно. Рядом на несуществующую опору рухнул Рон. А вот не надо отдавать свое движение на волю варпа. Не надо. Разноцветные ветра — они разные бывают. Очень разные.

— Где это мы? — Спросил Рон, пытаясь извлечь палочку откуда-то из глубин мании. Палочка упрямо не извлекалась.

— Мы в Хаосе. — Ответил Гарри, продолжая настороженно оглядывать окружающее. — Неглубоко. Близко к границе материума. И, судя по тому, что мы все еще живы — это не вольный эфир, а чей-то домен. И кто-то его контролирует. Не сказал бы, что это хороший признак.

— ЧТО?! — Горестно завопил Рон. — Ты серьезно считаешь, что наша смерть была бы... "хорошим признаком"?!

— Разумеется. По крайней мере, это означало бы конец всего, а желающие спасти Гермиону чтобы получить половину состояния Поттеров — нашлись бы обязательно. — Рон смотрел на своего "лучшего друга" в глубоком ошеломлении. — А теперь наши души — в полной власти хозяина домена. И я не могу предсказать, как именно он решит с нами поступить.

— Нет... — Прошептал шестой Уизли. — Я не хочу... Нет... Надо вернуться. Домой!!!

— Ты уже научился летать без метлы? Как Волдеморт? — Вежливо спросил Гарри. При упоминании имени Темного лорда Рон вздрогнул. — Да и будь у нас здесь метла — я не уверен, что она как-либо могла нам помочь. Так что остается только идти.

— Идти? — Рыжий захлебнулся воздухом. — Куда?!

— Туда. — Махнул рукой Гарри.

— Но почему — туда? — Удивился Рон.

— Потому что абсолютно без разницы. Мы придем только туда, где нас хочет видеть хозяин домена. — Так... Похоже, Мальчик-который-Выжил хорошо подготовился к этому походу... по крайней мере — в теории.

Гарри уверенно двинулся вперед. И только судорожно сжатая в руке палочка намекала на то, что он далеко не так спокоен, как хочет показать. Рон старательно прятался у Гарри за плечом и поминутно оглядывался.

Хм... Наверное, будет скучно, если они просто так дойдут до места следующего испытания? Серая* стена вихря, по моей просьбе отделившая этот участок Имматериума от остального Великого океана, слегка раздвинулась, и в образовавшуюся брешь проскользнуло НЕЧТО.

/*Прим. автора: о цветовой символике ветров магии см. "Либер Хаотика: Тзинч"*/

Перд напрягшимися было мальчишками опустилась крылатая дева. Ее белоснежные перья источали сияние а от совершенной красоты — мутился разум.

— Госпо... — Обратился было Рон у начавшей уже открывать рот девушке.

— Авада Кедавра! — Зеленый луч сорвался с палочки Гарри и уперся в не прикрытую одеждой высокую грудь. Серые стены на мгновение окрасились пурпуром, а безвольно падающее тело быстро исчезло, растворившись в течениях эфира.

Отраженная рядом со мной напряглась, увидев быструю расправу. Я же свела пальцы рук вместе, изображая аплодисменты.

— Зачем... — Поникла Гермиона этого мира.

— Юный влюбленный только что спас свою жизнь и душу, равно как и жизнь и душу своего друга. — Отраженная удивленно посмотрела на меня. — Катарт, конечно, не самый сильный из низших... но на них могло и хватить. — А вот о том, что я была готова в любой момент перехватить и уничтожить низшую, пожалуй, промолчим.

— Гарри, зачем? — Удивился Рон. Впрочем, он с самого начала этой авантюры поглядывал на Гарри... странно. Кажется отголоски старых слухов о "наследнике Слизерина" стремительно прорастали в его сознании.

— Это был катарт. Демон, пожирающий тела и души неосторожных колдунов, зашедших в варп... или любых смертных, если ему удается вырваться в реальность.

— Ты уверен? — Угрюмо спросил Рон.

— Абсолютно. — Твердо ответил Гарри. — Я кое-что почитал, прежде, чем отправляться в путь. Спаслось мне после этого, конечно, плохо, но кое-какое представление об ожидающих нас опасностях я получил. Идем.

Мальчишки двинулись дальше. Серые стены вихря, повинуясь моей воле, медленно сходились, оставляя только узкий тоннель, по которому двигалась спасательная экспедиция. В душе Рона страх боролся с жадностью. Жадность пока что побеждала, но с минимальным перевесом. И амулет, выданный Дамблдором своему верному клевреты, уже лежал в руке рыжего.

Я не стала слишком долго мучить спасателей бесцельным путем по серому коридору, и вихрь снова раздался в стороны, превращая тоннель в небольшую комнату. Посредине комнаты, на веревке, исчезающей в сером мареве наверху, на связанных руках висела Гермиона. Она была обнажена. Между ее губ ремешком был закреплен шарик с отверстиями, не мешавший дыханию, но не дававший говорить. Ноги девушки лишь самыми кончиками пальцев касались того, что в этом зале заменяло пол, так что лицо ее было искажено болью и страхом.

— Секо! — Заклятье Гарри перебило веревку выше кистей Гермионы, и она бессильно опустилась на прозрачную разноцветную мешанину под ногами спасателей. Рон кинулся вперед, и обнял девушку, поддерживая ее.

— Извини, Гарри. Но у меня обратный билет только для двоих. — Глумливо произнес рыжий. — Да и не нужен нам в Ордене еще один черный маг. Снейпа вполне достаточно.

Возвратный амулет звонко хрупнул, переломленный уверенной рукой, и двое лишних исчезли из зала.

Глава десятая.

Глядя на летящего среди изменчивых ветров Рона Уизли с добычей я расхохоталась, заставив свою пленницу сжаться в комок. Отражение явно решила, что так я праздную победу в нашем споре. Меня же несказанно веселил тот факт, что Ронникинс попался в простейшую ловушку. И если бы он хотя бы попытался оказать помощь "Гермионе" — обман сразу бы вскрылся. Та приманка, которой я поманила его, не умел ничего — даже стоять, и поэтому ее пришлось подвешивать. Но мальчики так верили в то, что нашли и спасли настоящую Гермиону, так хотели в это верить, что не воспользоваться этой наивной верой было бы глупо. Так что я стала потихоньку подменять простенькую иллюзию, реальную лишь настолько, чтобы не спалиться при прикосновении, на полноценную химеру, про себя благодаря при этом нашу мелкую Малкавиан, давшую мне несколько уроков этого хитрого дела. Разумеется, мастером химер я не стала — для этого надо мыслить так, как это делают Безумные пророки, но кое-чему все-таки научилась. Так что к тому моменту, когда я позволила разноцветным ветрам отпустить беглеца, притащенная им химера уже более-менее твердо стояла на ногах.

— Зайдем. Тебе надо... одеться. — Взгляд Рона остановился на ошейнике, составлявшем, в точности, как и у Отражения, единственную одежду химеры, затем скользнул ниже... Рыжий покраснел, но взгляда так и не отвел. По хорошему стоило бы влепить ему пощечину за один только этот взгляд... Но не будем торопиться.

— Развяжи... пожалуйста. — Попросила я голосом химеры.

— Ой... конечно... Секо. — Направленное неуверенной рукой заклятье разрезало не только веревку, которой были связаны руки химеры, но и изрядно распахало саму руку. — Ох.. Тер... Тегрео! — Никакого эффекта. Честно говоря, у него не получилось бы, даже сделай он все правильно — уж проконтролировать химеру на таком уровне я могла бы. Но он еще и напахал во всем, чем только можно. У Гарри, правда, в аналогичной ситуации заклятье сработало... Но и фанатичной веры и страстного желания, чтобы все получилось у рыжего тоже не хватало.

— Может, мы зайдем, и там мне помогут? — "Наивно" спросила химера,

— Да, да... конечно. — Задергался Рон.

Поскольку мы уже стояли на крыльце, шестому Уизли оставалось только постучаться. Дверь нам открыла Молли. Увидев на пороге своего сына и голую окровавленную девочку, матриарх Уизли чуть не рухнула внутрь дома, и закудахтала.

— Ох, Гермиона... что же с тобой случилось? — при этом диагностическими заклинаниями она охаживала своего сына, а на химеру кидала странные взгляды, понять содержание которых не помогала даже эмпатия. Слишком уж много в нем было намешано. И радость, и жадность, и какое-то невнятное сожаление... — А где Гарри?!

— Он остался... там. — Пробормотал Рон.

Конечно, "остался" и "был брошен" — это не совсем одно и то же. И в любое другое время Ронни-бой выхватил бы у меня за такие недоговорки, но сейчас именно время мне и было нужно. Поэтому я изобразила полуобморочное состояние, и сползла по стене, пятная кровью химеры, что могла бы быть моей стены Дома, давая Дому почувствовать мою кровь и мою Силу. Дом вздрогнул. Ведь, когда Ксенос Морион подтверждал договора, заключенные в древние времена Домом Блэк с силами Хаоса, он включил в эти договора и меня.

— Гермиона, что с тобой? — Откуда-то сверху спустился добрый дедушка Дамблдор в сопровождении своей свиты.

Вот и отлично. Сразу и увижу, к каким результатам приведет то, что я собираюсь сделать. В свиту Великого Белого входили Снейп, злобно косившийся на идущего с другой стороны от директора Люпина, Флетчер, старательно делавший вид, что его тут нет, Нимфадора Тонкс, бросавшая пламенеющие взгляды на болезненного оборотня, несколько незнакомых орденцев, и Джинни. Замечательно.

— Гермиона, девочка, что с тобой? Тебе плохо? — "Участливо" захлопотала Молли, узрев публику. Ну-ну. "Меня" только что вытащили из Хаоса, где "меня", предположительно, пытали демоны, а до них — Пожиратели Смерти. По "мне" стекает кровь из распоротой криворуким неумехой-заклинателем руки. А еще "я", одетая только в ошейник, выступаю перед толпой народа. Наверное — "мне" очень хорошо. Просто прыгаю от счастья. Впрочем, сейчас это не важно.

— Кричер. — Слабым голосом позвала я, и домовик немедленно явился на мой зов. Характерные переливы в его ауре показали мне, что сейчас со мной будет говорить не столько свихнувшийся от долгого контакта с филактерием домовик, сколько дух этого места, можно сказать — дух Дома Блэк.

Следует сказать, что Дамблдор не хуже меня увидел эти переливы, и даже потянулся к Старшей палочке, но это была только секундная слабость, и Великий Белый отвел руку. Нет, может он и справился бы с Духом Дома... но победа в такой ситуации была бы не лучше поражения — цена оказалась бы непомерно велика, и он все равно потерял бы то, что хотел сохранить — этот дом в качестве базы Ордена Феникса.

— Госпожа. — Кричер склонился передо мной, вызвав мгновенный шок у всех присутствовавших.

— Дом признает Договор? — Задала я в сущности риторический вопрос, а в глазах химеры, через которую я общалась с духом начало разгораться пламя Удуна. Теперь уже за палочки схватились все присутствующие. Впрочем, Дамблдор их остановил взмахом руки.

— Признает и подтверждает. — Снова склонил голову домовик.

— Тогда я требую закрыть дом для того, кто предал хозяина дома и для пособников предателя... — Из прихожей, где мы остановились, исчезли Рон и Молли. Джинни, как ни странно, осталась. Взглянув сквозь варп, я чуть не рассмеялась: рыжие мать и сын стояли на площади Гриммо во всем великолепии магических мантий, и прочих атрибутов моды 17-го века, и старательно морщили лбы, пытаясь вспомнить: где на этой площади находится дом номер 12.

— Гермиона, девочка, ты... — Начал Дамблдор, но я, не слушая его, продолжила:

— ... для врагов хозяина и для их слуг. — Исчезли директор, Снейп и Люпин. — Для воров и для скупщиков краденного. — На площади во все увеличивающейся могучей кучке материализовались Флетчер и незнакомые орденцы, видимо, покупавшие у воровитого волшебничка украденные у Гарри предметы. И да будет так, пока не вернется хозяин Дома.

Под ошеломленными взглядами Тонкс и Джинни химера осела на пол и рассыпалась яркими синими искрами.

— И что это было? — Ошеломленно спросила младшая Уизли.

— Не знаю. — Не менее ошеломленно ответила метаморф, меня цвет волос с синего на зеленый. — Но мне это не нравится...

Подглядывать за ними я не стала, вернувшись вниманием в зачатки моего домена. Отражение, спрятав лицо в ладони, все еще переживала тот факт, что поставленную на кон душу она уже проиграла: второй раз Рон добраться сюда не сможет.

А ее спасатель, пройдя испытание кровью и предательство погрузился в следующее препятствие — отчаяние. Предательство того, кого Гарри долгие годы считал лучшим другом, больно ударило по Избранному. А уж то, какими словами Рон сопроводил свое отбытие... В общем, Гарри сел, обнял колени, и спрятал лицо. Впрочем, долго этот миг слабости не продлился. Парень поднял голову, усмехнулся, а потом встал.

— Что ж. Гермиону, мы, вроде бы, спасли. Теперь пришла пора позаботиться о себе. — И он двинулся вперед. Одолев отчаяние он заслужил право на мою помощь, и под его ногами возникла желтая указующая лента. — "Иди по дороге, вымощенной желтым кирпичом"? — Гарри улыбнулся. — На девочку Дороти* я вроде бы мало похож. Значит... наверное я — Тотошка? Черный... Храбрый...

/*Прим. автора: в версии Волкова девочку зовут Элли... но англичанин Гарри помянул оригинал*/

Не зная того, Гарри двинулся к своей цели, покачивая палочкой, зажатой в правой руке, и насвистывая веселый мотивчик.

Глава одиннадцатая.

— Нечестно! Это же нечестно! — Прошептала я, отняв руки от лица. — Рон был уверен, что нашел меня... Это нечестно...

В глубине души, которая была еще при мне, но уже ощущала мое поражение, я понимала, что у демоницы найдется, чем мне ответить... но не высказать свое возмущение я не могла.

— Нечестно? — Удивилась моя пленительница, теряя мое обличие и снова превращаясь в крылатую тень. — Что нечестного? Формально мы спорили о том, дойдет ли он до тебя. Ковровых дорожек и отсутствия испытаний — я не обещала. А если брать во внимание не букву договора, а его дух, то мы хотели проверить — достоин ли Ронникинс — я вздрогнула при этой унизительной, и столь нелюбимой Роном клички, — места в Круге предателей. Думаю, тут тоже двух мнений быть уже не может — ты же сама слышала его последние слова. Он отнюдь не стремился вытащить тебя побыстрее — он сознательно оставил Гарри тут, потому что "Ордену не нужен еще один черный маг". Или, скажешь, что это — не предательство?!

Ответить было нечем. Зарождавшаяся симпатия, заставлявшая меня искать общества лучшего друга Гарри — рушилась, раня меня острыми осколками. Я вспомнила приступ ревности, испортивший мне Рождественский бал. Снова и снова перед глазами вставали злые глаза Рона, когда он на всю гостиную Гриффиндора обвинял Гарри в том, что тот обманом пролез в чемпионы Турнира... Ведь уже тогда я видела, как его гложет зависть. Так почему же я перестала замечать это после? Почему согласилась на это самоубийственное пари? Хочется, конечно, обвинить в этом сторонние силы — любовные зелья, применением которых хвасталась Молли, подчиняющие заклятья... Но теперь-то, когда я уже все потеряла, и даже душу, неосторожно поставленную на кон, зачем врать себе? Это я, я сама закрыла глаза, чтобы не видеть. Это я покорно согласилась быть с первым, кто выразил желание завладеть мной, кто показал мне свой интерес. Согласилась, просто чтобы не остаться снова одной. И, закрыв глаза, я не заметила того, кто искренне хотел видеть рядом меня. Меня, а не красивую куклу с бала...

Захотелось удариться головой о стену... но здесь не было даже стен. Только серый вихрь и огромный экран, на одной половине которого Гарри упорно шагал по тому, что он назвал "Дорогой желтого кирпича", а на другой...

Тонкс и Джинни шагнули в камин. Экран мигнул, и следующая сцена была уже в Норе, куда собрались большинство изгнанных из Дома Блэк. Сначала я задумалась о том, какое отношение имеет нынешняя владелица моей души к Дому Блэк, но потом решила, что не хочу думать об этом: кто знает, какие договора и с кем заключали предки Сириуса в своих изысканиях в темной магии. Не зря же сам Сириус сбежал из дома?

— Джинни, Тонкс! — Молли кинулась к девушкам. — Где вы были?

— На Гриммо, 12. — Пожала плечами Джинни. Нас почему-то не выкинуло из дома.

— Где-где? — Удивилась Молли. — Повтори еще раз. Я не расслышала.

— На Гриммо, 12. В доме Блэков. — Удивилась еще больше Джинни.

— Нет, что в доме Сириуса, это понятно. — Продолжала Молли. — Но адрес. Назови адрес. Тогда мы сможем снова туда попасть! — Глаза Джинни расширились от удивления. Думаю, если бы передо мной было зеркало — я бы увидела и свои глаза такими же, и челюсть — устремившейся к нижним планам бытия... хотя куда уж ниже-то? И так — Девятый круг.

Дамблдор, светлый и величественный, спускался откуда-то с верхних этажей. Хотелось поплакаться о своих бедах Мудрому... Вот только почему-то Дом выбросил его, когда та, что не была мной потребовала "закрыть Дом для врагов хозяина". А по завещанию Сириуса этот дом принадлежит Гарри, и значит — Дамблдор — его враг, а я нахожусь там, где мне самое место. Ведь рассказывая Дамблдору о том, о чем Гарри просил меня молчать — я предавала того, кто, спасая меня, бросился на огромного тролля. Да и Мариэтта... Ведь я чувствовала, с самого начала чувствовала, что с ней что-то не так. Но Дамблдор очень вовремя мудро и взвешенно рассказал, что "не стоит торопиться осуждать", что "надо дать шанс"... И вроде беседа была не о том... просто пригласил к себе, пили чай, ели лимонные дольки, вкусные, надо признать... Так почему же он тогда произнес эти слова, и почему я приняла их как руководство к действию в конкретной ситуации? Может это просто случайно так совпало? Не знаю... Но факт в том, что именно я своим голосом приняла в наш отряд предательницу...

— ... и мы вряд ли сумеем узнать от них адрес. Хотя... Джинни, Тонкс, попробуйте записать адрес на бумаге. — Дамблдор задумчиво крутил в руках палочку.

Метаморф и Джинни старательно исполнили приказ. "Камера", которая показывала мне происходящее в Норе, повернулась, и я отчетливо увидела надпись на школьном "стандартном свитке": "площадь Гриммо, дом 12". Дамблдор поднес пергамент к лицу, подслеповато сощурился через очки-половинки и покачал головой.

— Нет, так это заклятье не обманешь. Ничего не вижу.

— Но как же это? — Всплеснула руками Молли. — Ведь Вы же — Хранитель Фиделиуса дома?

— Нет, я был им. Но предки Сириуса, темные маги — наложили на свое обиталище множество чар. Когда Сириус пригласил туда Орден — я постарался вычистить самые черные из них... но похоже — не справился. И присутствие той, кого Рон притащил из глубин варпа — активировало какой-то уже совсем невообразимый слой темной магии, который я не смог даже заметить.

— Как? — Удивилась не одна только Джинни. — Вы же — Величайший белый маг нашего...

— Вот именно. — Кивнул Дамблдор. — Нашего столетия. В прошлом же встречались такие Мастера темной магии, перед которыми Волдеморт, — все вздрогнули, — жалкий недоучка. И, боюсь, многие из них были выходцами из семьи Блэк. Увы. Да... девочки, — обратился он к Тонкс и Джинни, — раз уж вы остались там, когда нас уже выкинуло... Что случилось с обманкой, которую привел Рон?

— Она рассыпалась исрками. — Ответила Джинни. — И от нее ничего не осталось.

— Ага. Не осталось. — Весело рассмеялась моя пленительница. — И именно благодаря этим "не оставшемся" искрам на одежде Джинни и Тонкс мы и видим все то, что видим.

-Как же так?! — Очнулся, наконец, Рон. — Это, получается, что я не получу денег? Я зря старался?

Скривился даже Дамблдор, а мне ничего не оставалось, кроме как склониться перед демонессой, окончательно признавая поражение.

— Я проиграла.

— Ну что же. — Тонкая кисть, так похожая на мою, но сформировавшаяся у меня на глазах из ветра и тени, прошлась у меня перед лицом, мимо обнаженной груди, и застыла там, где мои ноги соединялись с телом. — Тогда я забираю выигрыш. — Короткий жест, как будто рука схватила что-то возле моей кожи и рванула вверх. Острая боль пронзила мое тело, но была она милосердно короткой. А когда я снова смогла видеть — в руке демонессы полыхал ровным золотистым сиянием небольшой кристалл. — Я найду, как этим распорядиться. Не будь я леди Аметист, подруга и соратница Ксеноса Мориона.

На миг мне стало любопытно, что означают названные титулы... но потом я опустилась на колени, переживая свое падение, и падение того, кого я посчитала достойным.

— ... боюсь, что нет. — Сарказм в голосе Снейпа, донесшемся от экрана, способен был просто валить с ног. — Для того, чтобы получить наследство — Вы должны были бы предоставить мисс Грейнджер живой, и хотя бы относительно здоровой. И если она "рассыпалась искрами", как об этом рассказывают мисс Уизли и мисс Тонкс — значит, подтвердить спасение мисс Грейнджер Вам просто нечем.

— Но как же так... Я же старался... почему я не могу получить... — Вопросил в пространство Рон, не замечая, как скривилось лицо его сестры, как улыбается, обнажая клыки профессор Люпин, а уж взгляд Снейпа мог бы привести к досадному конфузу и более сильную личность... если бы был замечен.

— Девушки, — Дамблдор поторопился отвлечь общее внимание от "героя нашего времени", — раз уж у вас сохранился доступ в дом Блэков, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? — Тонкс и Джинни вежливо посмотрели на главу Ордена Феникса. — Не ожидая, что нам придется столь... стремительно покинуть резиденцию Ордена, я перенес туда некоторые приборы, важные для безопасности Гарри, и работал там со своими записями, когда случилось то, что случилось. Пожалуйста, заберите их и принесите мне. И еще... в бумагах там — дневниковые записи уставшего от борьбы с Тьмой старого человека. Мне было бы неприятно показывать их кому-либо, так что, пожалуйста, не заглядывайте в них.

При словах о "дневниковых записях" Джинни вздрогнула. Видимо, воспоминания о ее первом курсе были еще живы в этой рыжей головенке. Но потом в ее глазах загорелся какой-то странный огонек... и она кивнула, больше самой себе, чем Дамблдору.

— Что?! — Завизжала Молли. — Чтобы моя девочка снова пошла в этот зараженный темной магией дом?! Да ни за...

Камин полыхнул зеленой вспышкой, провожая ушедшую Джинни.

Глава двенадцатая.

Джинни возникла в камине дома на Гриммо, 12, и сразу кинулась наверх. Следующая зеленая вспышка выбросила в гостиную Тонкс, причем ее волосы спешно меняли волосы с багряно-алого на более спокойный черный... но в процессе изменения эффект был тот еще...

Метаморф ворвалась в комнату, отведенную Дамблдору, как раз тогда, когда Джинни схватила бумаги со стола, и погрузилась в чтение. Черные волосы почти мгновенно выцвели, являя миру седину, а лицо Тонкс перекосилось в гримасе, выражающей не то удивление, не то презрение.

— Вот же! — Джинни кинула бумаги на стол.

— И на что ты надеялась? — Деланно удивилась метаморф. — Что тут подробно описан заговор, из-за которого Дом, к которому я не принадлежу, признал Дамблдора врагом? Со всеми явками, паролями и контрагентами? Может быть директор и стар, но из ума он не выжил, и вряд ли когда выживет.

В этот момент я обратила внимание на вторую половину экрана, и увидела, как Гарри сел прямо на желтую линию, и наблюдает за развернутым перед ним таким же экраном. Точно таким же. В смысле: на одной половине экрана видно, как Гарри сидит и смотрит на экран, на котором видно, как Гарри сидит и... и так до бесконечности... или, по крайней мере до того момента, когда последовательность уменьшающихся изображений не становится слишком мала, чтобы на ней что-либо разглядеть. А на другой половине экрана Джинни беседует с Тонкс.

— На что надеялась? Найти что-нибудь, что убедит этого придурка, что Дамблдор ему не друг, и что прислушиваясь к его рассуждениям о "мишени" и "враге величайшего темного мага" он теряет то, ради чего стоит жить.

— Странно... — протянула Тонкс. — Но мне казалось, что ты и сама к нему неровно дышишь.

— Ага. — Кивнула Джинни. — Дышу и очень неровно. Но "не мой парень" — это намного лучше, что "мертвый парень". А то, что останется от Гарри, если он потеряет Гермиону... Нет, если такое действительно случится — подберу, не настолько я самоотверженна... но это будет тело без души. Да и то... если наша умница хоть на миг высунет голову из той задницы, в которую запихала ее, вешаясь на моего тупого братца — я потеряю Гарри просто мгновенно.

Мне захотелось взвыть. Джинни я никогда не считала особенно умной, но... Неужели все было настолько очевидно, что чувства Гарри разглядели все вокруг, и не видела только я? Дура я дура...

— ... дура она. А Гарри — и вовсе дуб дубом. "Благородно устранился с пути друга", видишь ли. Уж они вернутся — поговорю я с обоими... Потому что, несмотря на всю их дурость, по сравнению с моим многонеуважаемым братцем они — просто гении. Притащил из варпа обманку, и радовался: думал, лапу наложит на деньги Гарри... — При этих словах этот самый Гарри вскочил и начал озираться. — И представить, что все будет идти так, как идет... Лучше я совсем потеряю Гарри, чем получу его... так.

— Ну вот, вернутся они. Поговоришь ты с Гермионой, толкнешь ее к Гарри. И что? Сама-то... — Удивилась метаморф, в то время как Гарри даже приостановился, глядя на летящий рядом с ним экран, ожидая ответа.

— Поговорю с ней и об этом. Может она согласится принять меня рядом... Да будут прокляты все родовые Дары.

— Это ты о чем? — Удивилась Тонкс.

— О родовых дарах вообще, и о родовом даре семейства Уизли в частности, да будет проклят пергамент, на котором был подписан тот договор... Дар, который клином сошелся на мне. Если бы я могла не заметить Истинную любовь... если бы я могла поиграться с чужими чувствами... Но нет. Талант, видишь ли. Ко всякой любовной магии. Наследственный, крутись оно все...

— Талант к любовной магии? По женской линии? — Явно заинтересовалась Тонкс, несколько раз сменив цвет волос. Наверное, до того, как я проиграла свою душу — мне тоже было бы очень любопытно... Мне и сейчас любопытно, но это любопытство какое-то тусклое, как будто огонь, скрытый слоем пепла.

— Нет. — Покачала головой Джинни. — По линии Уизли.

— Но как же так?! — Ахнула Тонкс. — Ведь Молли рассказывала...

— А вот мама как раз не была Уизли. — Жестко припечатала Джинни. — И, подливая приворот отцу — просто не понимала всех последствий, которые берет на себя. А вот отец отлично все знал...

— Но как он не смог отследить приворотное зелье, если, как ты говоришь, Дар...

— Отец одарен гораздо слабее меня. — В глазах младшей Уизли вспыхнул странный голубоватый огонек, и она потянулась к руке Тонкс. — Да. Гораздо слабее. Но даже он не мог не заметить истинного чувства, которое двигало мамой. Вот и выпил. Тем более, что уж он-то точно знал о всех последствиях, которые вызвало это действие. Маме ведь не зря пришлось рожать аж семерых. Договор требовал рождения дочери, и мама не могла отклонить этого требования.

— Не могла?! — Удивилась Нимфадора. — Но разве Артур мог ее заставить?!

— Однажды мы уже попытались разорвать Договор. — Рука девочки мягко легла на кожу метаморфа и заскользила все выше по плечу. — С тех пор на нас и повисло клеймо "Предателей крови". Как-нибудь расспроси свою маму — думаю, она должна знать, что это значит.

— Вот, значит, как... — Задумалась Тонкс, в то время как рука Джинни скользнула по ключице и двинулась по шее метаморфа, касаясь кожи только кончиками пальцев вверх-вниз-вверх-вниз... и с каждым движением глаза девушки все больше затуманивались.

Шаловливые пальчики Джинни двигались все смелее. Признаться, при виде этого я ярко вспомнила то, как со мной обходилась Беллатрикс... но рядом с ужасом появилось и какое-то странное желание, и я не могла оторвать глаз от экрана. Разве что для того, чтобы бросить короткий взгляд на Гарри, который шагал по бесконечной желтой ленте, красный, как рак.

Моя пленительница издала короткий смешок. Она явно наслаждалась нашими с Гарри мучениями, и тем, что как мы оба не пытались, но никак не могли оторвать глаз от запретно-сладкого зрелища.

— Что ты делаешь?! — Взвизгула Тонкс.

Взгляд ее прояснился, и она сообразила, что ее блузка расстегнута, обнажая увеличившиеся груди с ярко-розовыми сосками, а юбка задрана почти до пояса, и пальчики рыжей подбираются к ее самым чувствительным местам.

— Ой, извини. — Джинни вздрогнула, но рук не убрала. — Я... я же говорила, что моим братьям достались лишь крохи дара. А вот я... я не всегда могу контролировать свою Силу.

— Вот и заполучила бы себе Поттера. — Сердито бросила Тонкс, и краем глаза я заметила, как Гарри вздрогнул и зашагал быстрее.

— Не могу. — Пальцы Джинни снова задвигались, а взгляд метаморфа опять начал терять осмысленность. — Если я использую свою Силу для того, чтобы получить то, что хочу — наш долг возрастет стократно. А ведь мы уже почти расплатились...

— А я?! — Видно было, что даже попытка задать вопрос дается метаморфу огромным усилием.

— Прости, — усмехнулась Джинни, потихоньку сминая сопротивление, — но я вообще не по девочкам. И на самом деле не хочу ни тебя, ни Лаванду, ни Луну, ни одну из тех, с кем я... — младшая Уизли остановилась, не став проговаривать очевидного. — Ну же, не сопротивляйся. Тебе будет хорошо. Я знаю. Я это умею...

Глава тринадцатая.

Мои подопечные не сговариваясь, заворожено наблюдали за происходящим в доме Блэков. Джинни, похоже, действительно знала, что делала, и уже обнаженная Нимфадора извивалась в ее руках, даже не помышляя о сопротивлении. С легкой улыбкой я смотрела на изнасилование Тонкс. Ведь то, что сопротивление жертвы было задавлено не физически, а ментально — с моей точки зрения ничего не меняло. Но и осудить местную Джинни у меня не повернулся бы язык. Как-то раз я высказала Мори свое возмущение тем, что он не дает мне развиваться так быстро, как я хочу... и тогда он сбросил мне несколько своих воспоминаний. С тех пор я очень хорошо знаю, что это такое, когда бесконтрольная сила только что не хлещет из ушей, наплевав на отчаянные попытки взять ее под хоть какой-нибудь контроль. И то, что Джинни нашла такой, пусть и этически неоднозначный, зато действенный способ контролировать свою Силу — с моей точки зрения было ей только в плюс. А издержки... издержки есть у любого решения.

Так что, за изнасилованием я наблюдала с некоторым даже интересом, отмечая детали и нюансы реакции своих подопечных, и машинально вращая между пальцами небольшой кристаллик Силы, отобранной у моего Отражения. Без сомнений, девочка решила, что это я вырвала ее душу... да и приглушенность эмоций, вызванная магическим истощением — послужит дополнительным доказательством этого, совершенно неверного вывода. В свое время мой сюзерен подобным же приемом отправил Джастина на полгода в магическую кому... Я со своим Отражением обошлась гораздо мягче, ведь она мне нужна в сознании... но взяла ровно столько, чтобы слабость помешала ей углубиться в саморазрушительное отчаяние.

Тем временем, девушки на экране дошли до бурного финала, и Джинни, оставив тяжело дышащую Тонкс в полуобморочном состоянии, уселась за стол к оставленным было бумагам. Я же переключила свое внимание на кое-что интересное, но происходящее в другом месте.

— Ну где же они?! — Молли металась по гостиной Норы. — Разве так много времени надо, чтобы взять со стола бумаги и приборы и вернуться?! Нет, наверняка с ними что-то случилось... Там же темная магия... Их надо спасать!

— Полагаю, — спокойствию в голосе Дамблдора мог бы позавидовать любой даос, — что в настоящее время они сосредоточенно разбираются в моих бумагах. И это займет у них некоторое время — даже аврорской подготовки мисс Тонкс не достаточно чтобы понять мои записи хотя бы в первом приближении. Так что в ближайшее время они вряд ли вернутся.

— Нет! — Взвилась Молли. — Моя Джинни не такая. Она...

— Да ладно. — Махнул рукой директор Хогвартса. — Пусть лучше изучат описание нескольких поисковых ритуалов и заклинаний, которым не учат в Хогвартсе и даже в Академии Аврората, чем будут рыться в приборах, и собьют их настройку. Боюсь, у меня просто нет некоторых компонентов, необходимых для того, чтобы настроить их по новой.

— Нет? Даже у Вас? — Удивился спустившийся откуда-то сверху Артур. Розга в его руке явственно говорила о том, что кому-то там, наверху, только что популярно разъясняли основы правильного и допустимого поведения, а так же необходимость соблюдения основной заповеди политика — "не попадайся".

— Не стоит считать меня всесильным. — Мягко улыбнулся Дамблдор. — Некоторые вещи трудно добыть даже мне, хотя бы потому, что их источники в нашем мире исчерпаны, так что потраченное восполнить просто негде. Добыча же других — слишком опасна, и мало кто решается. А процесс создания третьих — слишком длителен, так что хотя они не редкость "вообще", но заполучить их прямо сейчас нет никакой возможности.

— Но почему нас посчитало врагами и выбросило из дома? — Поинтересовался Люпин, до этого молча скалившийся в углу.

— Кто знает? — Пожал плечами Дамблдор. — Логику старых заклятий порой трудно понять... К тому же некоторые действия, предпринятые мной ради всеобщего блага можно трактовать как... недружественные по отношению к Гарри. В частности, когда я доставил в школу Философский камень, надеясь захватить Волдеморта, — все присутствующие вздрогнули, — это можно трактовать как создание угрозы для Гарри, как Ребенка Пророчества. Я действовал в интересах всей Магической Британии... но угрозу для Гарри это действительно создало. А ведь заклинание — оно не имеет полноценного разума. Оно сравнивает реальность с заложенными в нем условиями, и если совпало — срабатывает.

— Но почему тогда нас выкинуло, а Джинни и Тонкс — оставило? — Растеряно произнес Люпин. Снейп, черной тенью зависший у окна саркастически ухмыльнулся.

— Боюсь, это тоже из-за меня. — Вздохнул Дамблдор. — Вступая в Орден Феникса вы давали слово сражаться вместе со мной против Тьмы. И защитные заклинания темного Дома посчитало вас "слугами врага". Ну а Джинни членом Ордена не является, так что Дом сохранил за ней статус "гостьи, приглашенной хозяином". Тонкс же... Думается, этим Дом выразил свое отношение к поступку Вальпургии...

— При чем тут эта старая... — Взвившаяся было Молли резко оборвала тираду, увидев, как в гостиную завалились близнецы.

— Мы не — начали они в своей привычной манере, заставившей, тем не менее, их мать поморщиться.

— ... смогли попасть на

— Гриммо. Ой, а что

— это вы все тут, а не

— там и где

— Джинни?! — Имя сестры они произнесли вместе.

— Ваш брат вернулся из Хаоса, и притащил с собой что-то такое, что дух Дома и его защитные заклинания сочли более авторитетным, чем меня. И вот теперь мы сидим тут и ждем, когда Джинни и мисс Тонкс принесут мои вещи. — Спокойно разъяснил Дамблдор.

— Но все-таки, — вмешался Люпин, — при чем тут Вальпурга?!

— Все очень просто. — Снейп посмотрел на давнего школьного врага как на придурка. — Если бы вы взяли на себя труд заглянуть в ту комнату, где висит родовой гобелен Дома Блэк, то увидели бы, что Андромеда и ее дочь — выжжены. Но своим действием, а точнее — бездействием, дух Дом показал, что не согласен с решением бывшей главы Дома, и считает, что Тонкс — по-прежнему Блэк и по крови и по духу.

— Все верно, мой мальчик, все верно. — Согласился Дамблдор, прикрывая глаза. — Но все-таки, стоит быть спокойнее, и в общении с товарищами соблюдать...

— Спокойнее?! — Взорвался Снейп. — Когда этот конем вылюбленный Поттер, которого я, между прочим, обещал защищать, — глаза у близнецов стали явно больше, чем положено от рождения, — вот-вот сдохнет в этой драконами любимой бездне трижды вокруг лингама провернутого Хаоса, а я даже не смог пойти с ним... Вы, между прочим, запретили...

— Орден не может позволить себе потерять агента в ближнем окружении Волдеморта. — Все присутствующие снова вздрогнули. — А мальчикам я отдал свой единственный амулет Возврата, который мог вытащить их даже и варпа...

— Да не "мальчикам", — прервал директора взбешенный зельевар, — а этом рыжеголовому идиоту, разлюби его отрезком трехдюймовой трубы поперек, и этот ушлепок недопролюбленный, не нашел ничего лучше, чем бросить ублюдка Поттера, а самому свалить на..., денег, ему, видите ли, не хватило!

Молли яростно вступилась за своего сына, и мирное и относительно адекватное собрание превратилось в яростную склоку. При этом, ко всеобщему удивлению, Люпин принял сторону единственного присутствующего слизеринца, покрыв Рона такими матюгами, что старавшийся придерживаться хоть каких-то рамок Снейп сразу стал выглядеть безупречно вежливым и корректным.

Глава четырнадцатая.

Желтая лента вела меня сквозь кошмарные видения. Иногда я наблюдал, как какие-то твари убивали Гермиону... Я рвался на помощь, но не успевал, не успевал! А иногда случалось, что я видел, как Гермиона произносит смертельное проклятье, направляя на меня палочку. Но самым кошмарным было видение, где я обвинял Гермиону в предательстве и убивал ее. Иногда тот "я" которого я видел со стороны применял какие-то неизвестные мне заклятья. Один раз я решил повторить действия моего двойника... И оказалось, что теперь я владею этим заклинанием так, как будто бы Гермиона часами натаскивала меня на его применение.

Гермиона... Чтобы хоть слегка сгладить впечатление от кошмарных видений, я заговорил вслух. Я вспоминал о теплых объятиях Гермионы, когда выяснилось, что она не может пойти со мной к Камню, потому что порция зелья-ключа слишком мала. Вспомнил, как ждал, когда окаменевшую девочку вылечат напитком из мандрагоры. И полет на гиппогрифе над Хогвартсом был бы и вполовину не так упоителен, если бы со мной не было ее. А еще я вспомнил, как она учила меня заклинанию Акцио, о том, как поправляла движения палочкой, и как каждое касание ее руки наполняло меня неизъяснимым счастьем. Я даже вслух признался, что иногда специально делал неверные жесты, чтобы дать возможность Гермионе меня поправить... Да, конечно, она несколько дистанцировалась от меня, когда Кубок выплюнул мое имя*. Но, думаю, это потому, что она не хотела поссориться с Роном. И она первой вернулась, когда поняла, что я действительно не бросал своего имени в Кубок. А уж пятый курс... Занятия АД уже мне давали возможность поправлять ее движения... И я надеялся, что когда-нибудь она заметит... И она заметила — Рона. А я... Я устранился с пути того, кого считал другом. Я пытался убедить себя, что мне нравится Чанг... Пытался закрутить даже с Джинни... Но взгляд мой все время непроизвольно возвращался к ней.

/*Прим. автора: это не незнание канона. Это АУ*/

Но теперь... Теперь, даже когда я спасу Гермиону (слово "если" я не хочу произносить даже в мыслях), что останется мне? Нет. Что я смогу предложить ей? Ведь я теперь изгой. Черный маг. Враг как Дамблдору, так и Тому-кого-не-называют. Нет, я, конечно, могу посчитать то видение, где дом Сириуса закрывался перед Дамблдором "потому, что он — враг хозяина" ложью или порождением черной магии... Вот только слова Рона "Ордену не нужен еще один темный маг" — ложью не были. Он действительно сказал то, что думал... а если Рон заговорил — значит многие из тех, кто за его спиной — подумали, даже если не решились высказаться.

Указующая лента под ногами начинает светиться. С каждым шагом это свечение все ярче и ярче, а каждый шаг становится все труднее и труднее. Как будто воздух сгущается передо мной, не давая шагнуть, задерживая, тормозя меня. И в то же время я знаю, что нельзя остановиться, шагнуть в сторону, отдохнуть... Что остановка — это смерть. Причем смерть не только для меня. Я не могу повернуть головы, но откуда-то знаю, что за моей спиной золотой ленты уже нет. Что этот страшный Путь через кошмары заканчивается за моей спиной, как будто золотая нить наматывается на невидимую катушку... Или она наматывается на меня?

Кошмары, окружающие меня становятся все ярче и все ужаснее... Но, как ни странно, их все легче и легче игнорировать. Снопы искр взлетают по сторонам от меня, заслоняя страшные видения, которые могут оказаться как ложью, так и правдой. А главное — в них перестала появляться Гермиона. Некоторые видения явно взяты из моей собственной памяти. Вот Дадли несется на меня, размахивая кулаками... и расплывается мутным облачком за шаг до того, как его кулак мог бы коснуться меня. Вот поднимает голову давно убитый мной василиск. Рушится в Арку Смерти Сириус. Трое Пожирателей с хохотом насилуют незнакомую мне девушку...

Но некоторые, хоть и являли мне знакомых людей, но были явно отражениями каких-то невозможных ситуаций. Падает Малфой, сраженный каким-то неизвестным мне заклинанием... то есть, заклинание было неизвестно мне до того, как я увидел эту сцену. Теперь же Сектумсемпра явно войдет в мой арсенал на правах излюбленного оружия. Я ведь чувствую, что смогу легко применить это проклятье. Но залитый кровью блондин, лежащий на полу туалета Плаксы Миртл, исчезает в тумане, и передо мной Снейп поднимает палочку. Зеленая вспышка и Дамблдор рушится с Астрономической башни. А вот и сам Снейп падает, когда ему в шею вцепляется огромная змея... кажется — та самая, которая напала на Артура Уизли в прошлом году. Вот только рядом со Снейпом нет никого, кто помог бы ему, доставил в Святого Мунго...

В конце концов, страшные видения, вроде лежащих рядом мертвых Люпина и Тонкс, порванного взрывом Фреда, сраженной Авадой Лаванды Браун и множества им подобных, перестают иметь какое либо значение. Остается только цель. Цель и усилие, необходимое для ее достижения. Кажется, даже время застыло, сопротивляясь моему стремлению достигнуть цели. Не было место рывкам, стремительному бегу... Только тяжкое, выматывающее, непрерывное усилие. Только сияющая впереди цель.

Ощущение застывшего времени песком скрипит на зубах. И каждая искорка зависшая на пути из верхнего сосуда песочный часов, как будто изображенных на алом полотнище, в нижний необратимо меняет меня. Я чувствую это изменение, хотя и не могу сказать, в чем же оно заключается.

Вот проплывает очередная искра. И это уже однозначное движение, а не бесконечно плавное парение в пустоте. Моя нога опускается, как будто продавливая ставший каменно-твердым, но постепенно уступающий воздух. Подошва старенького кроссовка опускается на золотую ленту, вызывая очередной столб искр, летящих вокруг меня. Шаг! Я сделал очередной шаг. Целый шаг... Всего лишь один шаг.

* * *

Гарри идет через домен демонессы, что владеет ныне моей душой. Идет по золотой нити, выложенной под его ноги крылатой тенью. И я чувствую, как смеется она, слушая слова, которыми Гарри пытается подбодрить себя на этом пути.

Слышу их и я. И услышанное заставляет полыхать мои щеки. Оказывается, все это время рядом со мной был тот, кто хотел, чтобы я его увидела. А я... Он, оказывается, искренне простил мне мое отступничество. Тогда, на четвертом курсе я ведь искренне и сильно обиделась на него. Я была уверена, что именно он сумел сунуть свое имя в Кубок, и не поделился этой идеей с нами. Я была занята освобождением домовых эльфов, подготовкой к балу, охмурением Рона... не видела, не слышала, не понимала... и не поняла до тех пор, пока не потеряла все, и не заманила самого доброго из известных мне людей в страшную ловушку черной магии, в глубины варпа.

Сквозь слезы в глазах я смотрела, как Гарри движется по сложной, изломанной золотой линии, что странными, несовместимыми с обычной логикой узорами извивалась вокруг семи черных звезд, медленно вращающихся в пустоте. При каждом шаге Гарри фигура непредсказуемым образом изменялась, а на золотой ленте появлялись черные разрывы. Вот Гарри подошел к одному из них. Шаг... И парень оказывается в совершенно другой части фигуры, а отнюдь не на "той стороне" разлома. Странным образом я понимаю, как ему сейчас тяжело, но он все равно продолжает упрямо двигаться к своей цели. Ко мне.

Вот только если он стал черным магом — то я и вовсе... Кукла без души, игрушка демона. Как можно рассчитывать вернуться в реальность и жить "спокойно и счастливо"?

Я упала на то, что старательно притворялось здесь полом, и зарыдала. Сейчас я отдала бы что угодно, снова заложила бы уже проигранную душу, чтобы только Гарри исчез из этого страшного лабиринта, и оказался в доме Сириуса на Гриммо, 12. В безопасности...

* * *

Шаг. Еще шаг. Пространство с треском разрывается передо мной. Я отчетливо ощущаю сдвиг реальности. Мой путь, прямой как стрела, но такой тяжелый, привел меня... к чему?

Стены серого вихря. Обсидиановый пол под ногами. И рыдающая на холодном камне обнаженная девушка. Она поднимает голову, чтобы взглянуть на меня... Это... Гермиона? Или снова — обманка?

Глава пятнадцатая.

Я с улыбкой смотрела на то, как Гарри обнимает голую девушку в ошейнике и со скованными за спиной руками. Картинка получилась... интересная. Так же некоторое любопытство вызывала реакция заинтересованных сторон. В конце концов, если уж я отсеяла одного претендента обманкой — было бы глупо не проверить и второго. Но, с другой стороны, и усложнять задание по сравнению с первым — я не стала. Так что та химера, которую сейчас обнимает Гарри — способна выполнять свои функции лишь чуть лучше, чем та, которая досталась Рону.

Отвлекшись от умильной сценки на экране, я обратила внимание на ту, что сидела на коленях у моих ног. Она вся вытянулась в сторону экрана, и в ней однозначно боролись два чувства. Желание оказаться на месте обманки, чтобы это ЕЕ так обнимали... и желание, чтобы Гарри сейчас поднял обманку на руки — и исчез отсюда, оказался в безопасности дома на Гриммо...

Я не стала ей объяснять, что безопасность будет весьма и весьма относительная. Что тот, кто один раз побывал в моем домене — всегда может послужить мне вратами в ту или другую сторону... правда, сам послуживший этого может и не пережить — ну, да это уже мелочи.

Гарри, между тем, что-то прошептал на ухо обнимаемой им девушке... а потом скривился, и аккуратно положил ее обратно на складку пространства, которая заменяла здесь пол.

— Хоменум ревелио!

Поскольку при создании химеры я не напрягалась, то и отклика на заклятье — не было никакого.

— Что же он такого спросил? — Потихоньку, чтобы я не услышала, сама у себя спросила моя пленница. Тут уже я не выдержала и рассмеялась. Метод проверки парень выбрал удивительно точный.

— Он спросил: "Давай прогуляем зелья?" — "Не я" дернулась, и уже было собиралась прочитать лекцию о недопустимости... чего-то там, когда вспомнила, где она, собственно, находится, и что происходит.

— Кто ты? — Спросил Гарри, наставляя палочку на обманку.

— Никто. — Ответила химера, сбрасывая ставшие ненужными оковы. Это заинтересовала меня, и я влила в нее чуть больше Силы, дав возможность не только бессильно лежать, но сесть и даже подняться на ноги. До сих пор у меня не получалось столь самостоятельных химер — только перчатки, куклы-марионетки, которыми я могла делать что-то... но которые не могли ничего сделать сами. — Никто. — Повторила обманка. — Даже не хищник варпа. Всего лишь химера. Тень, созданная для выполнения определенной задачи. Туман над водой, которую развеют, когда в нем исчезнет необходимость.

— Это жестоко... — Прошептала "Не я". Наивная, она до сих пор думает, что в моем домене можно сказать хоть что-то, что останется от меня в тайне? Ню-ню.

— Это жестоко... — Не зная того, согласился с девушкой Гарри.

— Нет. — Покачала головой химера. — Я — всего лишь перчатка на ее руке... Но если я все сделаю правильно — меня не развеют, а позволят продолжать существование... может быть — даже в качестве Призрачного Стража в крепости госпожи.

— А ты очень похожа... — Сказал Гарри, стараясь сосредоточиться на лице обманки... Получалось у него плохо, и взгляд все время съезжал ниже.

— Конечно! — Гордо кивнула обманка. — Такой меня хотела видеть Создательница. Так что если хочешь знать, как Гермиона смотрится без одежды — смотри. Именно так она и выглядит. — При этих словах пленница у моих ног залилась краской.

— Все-таки, я хотел бы посмотреть на оригинал. — Ого... А я думала, что сильнее покраснеть "не я" уже не сможет... Какое бедное у меня воображение!

— Вперед. — Меланхолически пожала плечами обманка.

— И ты покажешь мне, где она находится? — Удивленно спросил Гарри.

— Где находится — не покажу. — Пожала плечами химера, несказанно меня обрадовав. — Я не могу покинуть этот вихрь. А вот сказать, куда идти — вполне могу. Вот только сможешь ли ты поверить мне? Ведь вполне может оказаться, что сейчас с тобой говорю не я, а моя создательница? Или я имею задание заманить тебя в ловушку?

— А что мне остается делать? — Флегматично пожал плечами Гарри... при этом продолжая разглядывать обманку.

— Тогда иди дальше по золотой нити. И постарайся не задумываться о судьбах тех, кто захочет преградить тебе путь.

Гарри с некоторым трудом отвел глаза от девушки, одетой исключительно в ошейник, и, поблагодарив советчицу кивком, двинулся дальше. За спиной парня серый вихрь схлопнулся, не оставив и следа от обманки.

Следующие петли золотого пути проходили через те области моего домена, где его защита была мной преднамеренно ослаблена. И множество низших, свободных хищников варпа, привлеченных сиянием человеческой души, ринулись сквозь прорехи. Вот только, проходя завесу, и так не слишком сильные сущности — ослабевали еще больше, а вступая в мой домен — становились подвластны мне. Гарри истреблял тварей сотнями, превращая чужую, заемную силу Повелителя Хаоса, данную ему ритуалом прорыва — в собственную, а знания, полученные от видений — в навыки и рефлексы. Воительница внимательно следила за происходящим побоищем, готовая в прах развеять любого низшего, который оказался бы реально опасен для парня. Остальные же потоки своего разума я направила на изучение любопытной химеры, которую схлопнувшийся вихрь выбросил прямо ко мне.

— Госпожа? — Обратилась ко мне химера, пристраиваясь на колени возле пленницы.

Отвечать я пока что не стала. Обойдя необычайно удачную химеру по кругу, я внимательно осмотрела ее, уделив особое внимание сжавшимся соскам. Кажется, внимание Гарри было ей далеко не так безразлично, как она старалась демонстрировать. Что ж. Тем лучше. Значит, у меня получилось даже удачнее, чем я ожидала.

— Дай руку. — Бросила я химере.

Отреагировали обе, что меня несказанно порадовало. Под моим насмешливым взглядом не-моя рука опустилась. Я же, преобразовав один из ногтей в тускло блеснувший керамитом коготь, аккуратно проколола кожу химеры. Как и ожидалось, по запястью заструилось пламя. Неплохо.

— Ай. — Сказала химера.

А вот это уже совсем хорошо. Прежние мои поделки боли не чувствовали вообще, и потому годились только как быстрорасходный материал. В конце концов: на что еще может сгодиться существо, которое способно сунуть руку в огонь и тупо смотреть, как она горит, даже не пытаясь ее вытащить?

— Терпи. — Жестко сказала я, наполняя струящимся огнем то, что со стороны казалось хрустальным фиалом.

— Да, Госпожа. — Склонила голову химера. — А Вы сделаете меня своим Призрачным стражем?

— Вот еще! — Усмехнулась я. Химера опустила голову, а пленница возмущенно вскинулась. — Использовать тебя всего лишь как стража — недопустимое расточительство. — Я прошептала короткий наговор, и нанесенная мной рана исчезла. Конечно, в том мире, где начался мой путь, для этого существовало специальное заклинания... но светить перед моей пленницей палочку — не представляется мне хорошей идеей. — Ты будешь моей советницей и помощницей. — Глаза химеры удивленно расширились. Такого она, похоже, не ожидала. — С этого момента ты свободна в перемещениях внутри домена. Для тебя закрыт лишь Зал Кристаллов. — Пока что безымянная, химера по-детски радостно взвизгнула, и, подскочив с места — кинулась бежать куда-то... — Только придумай для себя какую-нибудь одежду.

Буквально повисшая в воздухе девчонка, обернулась ко мне и удивленно спросила:

— Можно?!

— Конечно. — Улыбнулась я своему самому удачному творению.

Девчонка радостно улыбнулась... и окуталась туманной дымкой, превратившейся в черный плащ, под которым не было видно ничего, даже лицо скрылось в глубоком капюшоне. Снова повернувшись к выходу, химера резко остановилась.

— Госпожа...

— Что еще? — Поинтересовалась я, отвлекаясь от зрелища того, как Гарри недрогнувшей рукой крошит небольшую стайку катартов.

— А мне... можно... в Библиотеку? — С трудом, запинаясь, и явно не веря в такую возможность спросила моя новообретенная советница.

— Библиотека не расположена в Кристальном зале. — Пожала плечами я, и химера с радостным визгом вылетела сквозь дверь, даже не потрудившись ее открыть.

Глава шестнадцатая.

С ужасом и восторгом смотрела я на то, как Гарри продвигается вперед, сметая со своего пути толпы духов и демонов, монстров и тварей. Нет, где-то в глубине того, что еще осталось от моей души, еще звучали слова Дамблдора о том, что "убийство — есть высшее деяние зла", и о том, что "убийство раскалывает душу"... Но почему-то все это смотрелось как-то незначительно рядом с той ордой, сквозь которую шел Гарри. Да и о чем можно говорить с рушащейся на тебя лавиной? Она ведь не понимает слов. Ты либо убегаешь от нее, либо побеждаешь, либо гибнешь. Гарри пока что побеждал.

Или... может быть, я так рассуждаю именно потому, что у меня уже нет души? Потому, что то, что было моей душой — горит ярким кристаллом в руках моей пленительницы?

С рук Гарри сорвалась волна пламени, испепелившая настоящий пантоптикум, толпу уродов, которая напугала бы и орков, описанных Профессором. Парень сделал очередной шаг вперед, и я, несмотря на непрекращающуюся слабость, чуть не ринулась ему на помощь. Прямо за спиной Гарри раскрылся завертелся диск, темнее самой ночи, и из него вышло какое-то совсем уже чудовищное порождение... Но как только один из мерзко-розовых хоботов, направленных в спину Гарри начал раздуваться, тварь упала горсткой пепла. Я перевела взгляд на хозяйку моей души, и охнула, заметив тонкую черную цепь, что обвивала ее руку и уходила в экран, на котором мы видели похождения Гарри. Второй конец цепи упирался в то, что только что было тварью, угрожавшей Гарри. Что это? Неужели она хочет, чтобы Гарри дошел... или она надеется заполучить его душу так же, как получила мою?!

— Нет... Пожалуйста... — в мольбе я протянула руки к крылатой тени. — Пожалуйста, отпустите его... я...

— Не смогу, даже если бы и захотела, — пленительница ответила мне с какой-то страшной серьезностью. Меня как будто окатило ледяным холодом. — Он не уйдет отсюда без Гермионы Грейнджер. А вот будешь это ты, или кто-то другой — это еще не решено.

* * *

Шаги по желтой дороге давались все труднее и труднее... Хотя, нет. Так, наверное сказать нельзя. Истребление волн тех странных, и в чем-то страшных существ, что наваливались на меня — не было чем-то трудным. Они не могли практически ничего: возникали, кидались на меня с дикими кличами и погибали в заклятьях, которые я видел до этого. Это было очень легко, очень противно и очень опасно.

Шаг. Появляется волна тварей. Уничтожение. Еще шаг. Очередная волна. И снова шаг. И еще. И опять. В новых волнах появлялись все новые и новые существа. Они пытались скрыться от уничтожения друг за другом, швырялись в меня всякой дрянью... Но это не делало их истребление более сложным.

Шаг. Странно, но передо мной не появляется очередной волны тварей. Может — это ловушка? Я внимательно осматриваюсь.

— Хоменум ревелио!

Ничего. Раз за разом бросая проявляющие чары, я никак не мог понять, что произошло. То ли у врага действительно закончились запасы пушечного мяса, то ли впереди — какая-то грандиозная ловушка. Но стоять тут как-то бессмысленно.

Шаг. И впереди появляется... девчонка. Одного со мной возраста, одетая примерно так же, как и та обманка, которая встретила меня в кругу вихря. В один миг я замечаю все. И накрашенные жемчужным лаком ногти левой руки, прикрывающие то место, где стройные ноги соединяются с телом, и сжатые, напряженные горошины сосков, и затянутые мутной поволокой страсти глаза... Девочка облизала губы, и я понял, что иду к ней, не в силах преодолеть желание... Я хочу ее!

Девочка убирает левую руку, прикрывавшую до этого аккуратно подстриженный треугольничек светлых волос внизу, и сжимает свои груди, направляя их на меня. Инстинкты рвались на волю из оков разума. Рвались настолько успешно, что я сделал шаг вперед, потом еще... В какой-то момент я увидел, как светлые волосы стали каштановыми, а голубые глаза стали карими. Шаг. Я уже ничего не видел перед собой, кроме моей Гер...

* * *

С ужасом и изумлением я смотрела, как Гарри подходит все ближе и ближе к этой девке, что не слишком успешно притворялась мной. По крайней мере, с тем, насколько похожи были обманки, вроде сбившей с пути Рона — эта подделка и близко не лежала. Но Гарри, судя по всему, не видел разницы. Он подходил все ближе и ближе... Что это с ним?!

— Суккуба. — Услышала я голос то, в чьих руках горела сейчас моя душа. — Принимает облик самого желанного человека, да еще и на мозги действует. Парням крышу сносит напрочь.

— Ты можешь ее... — я запнулась, не в силах произнести слово "убить".

— Могу. — Флегматично отозвалась моя пленительница. — Но тогда у него останется шрам на душе на всю жизнь. Пусть уж лучше оттрахает ее и успокоится. Тварюшка она слабенькая, демонеткам, или Высшим Той-что-жаждет — не чета. Много Силы не заберет. А что заберет — так я его подпитаю от домена — он даже и не заметит. Лучше обрати внимание, чей облик она приняла, чтобы быть "самой желанной".

Та, что притворялась мной, извивалась развратно и соблазнительно. Хотя я никогда не засматривалась на девушек, а только читала в книгах о такой возможности, но сейчас — не могла оторвать взгляд от суккубы. И то, что она старалась обмануть Гарри, представляясь мной — только увеличивало ее притягательность. Мне хотелось прорваться через этот проклятый экран, и показать Гарри, что и я могу не хуже... а потом... пусть он возьмет нас обеих. Мне тоже хочется ее ласки. И чтобы Гарри входил в меня. Я...

Между тем Гарри подошел вплотную, и запустил левую руку в каштановые, и вправду похожие на мои волосы. По внимательно смотрел в глаза суккубы, а та — прижималась к нем грудями, бедрами, животом... Девка все время двигалась, соблазняя, обещая, предлагая...

Резким движением Гарри бросил ее на то, что здесь заменяло землю. При этом он сам опустился на колено рядом с ней, удерживая ее голову. Девка застонала, раскинув ноги...

— Авда Кедарва!

Палочка Гарри смотрела точно в лицо суккубе. Уклониться с такого расстояния, при том, что волосы зажаты в чужой руке — было невозможно.

— Ты — не она. — Бросил Гарри замершему телу, стремительно теряющему всякое сходство со мной.

* * *

Это испытание было намного тяжелее, чем все предыдущие. Тварь, представляющаяся Гермионой — была поопаснее, чем все толпы чудовищ, что бросала против меня хозяйка этого домена ранее.

В голове по-прежнему мутилось. Хотелось вернуться туда, где я оставил остывающий труп и совершить нечто совсем уж противоестественное. Но я знал, что идти надо вперед. Только вперед. Не останавливаясь, и не оглядываясь.

В Черной книге, в которой я нашел описание ритуала, приведшего меня сюда, я встретил и упоминание об Орфее. И в библиотеке дома Блэк я нашел его историю. Один поворот. Всего один взгляд назад... И цель, близкая, вот-вот руку протянуть — станет недостижимой. Но как же она была хороша... Я ведь до сих пор испытываю некоторое напряжение и неудобство при передвижении. Некоторая часть меня все так же напряжена, как и тогда, когда я стоял, не в силах преодолеть чары этой твари...

Шаг. Еще шаг. От желание вернуться — кружится голова. Но я собираю волю в кулак, и делаю еще шаг. И еще.

И вот передо мной встают высокие стены. Золотая путеводная нить упирается в ворота. Их надо преодолеть. Как?! Неужели хозяйка домена решила посмеяться, напоследок поставив непреодолимое препятствие?

— Бомбарда! — Нет эффекта. — Редукто! — Синий луч гаснет. — Бомбарда максима! — Ворота стоят, как будто издеваясь над моими усилиями.

В отчаянии от того, что все мои усилия оказались напрасными, я подошел к воротам и со всей дури вмазал по ним кулаком.

— Да откройтесь же вы!!!

Дури оказалось много, и кулак я расшиб сильно. Но главное... Ворота совершенно бесшумно повернулись на гигантских петлях. Так просто?

Золотая нить вела меня все дальше и дальше. Через анфилады залов, и колоннады. Мимо рядов огромных, от пола, до теряющегося в дымке потолка окон... Заглянув в одно из них, я застыл. Так, среди бесчисленных шкафов с книгами, за столиком сидела Гермиона и что-то читала. Черный плащ с откинутым капюшоном подчеркивал ее фигурку, завиток каштановых волос упорно лез на глаза, и девушка откидывала его таким знакомым движением...

— Гермиона! — Я заорал, и всем телом бросился на стекло. — Гермиона! Редукто! Бомбарда!

Все было тщетно. Я пытался применить самые разрушительные приемы, из тех что освоил в этом кошмарном походе. Я пытался аппарировать, хотя с этим искусством был знаком только по книжке, что подсунула мне Гермиона в прошлом году... Все было тщетно. Я не смог даже привлечь внимания девочки.

Золотая нить под моими ногами замерцала, намекая, что я задержался тут слишком долго, и надо идти дальше. С трудом оторвался я от попыток добраться до любимой напрямую. Похоже, сделать это я смогу только тем способом, который предусмотрела хозяйка домена, и никак иначе.

Золотая нить привела меня к очередной двери. Я устало оперся на нее и произнес:

— Откройся.

Каменная, украшенная прихотливой резьбой дверь открылась. За дверью была небольшая комната, а в комнате стояли на коленях... две Гермионы.

— Я ждала двоих. Дойди вы сюда с Роном — забрали бы обеих, и там, в реальности, уже разбирались бы: кто из вас вытащил счастливый билет, а кто пустышку. — Раздался холодный голос, переполненный искрами сдерживаемого смеха. — Ну а, раз уж ты пришел один — выбирать тебе придется здесь и сейчас. Выбирай! Кого ты возьмешь с собой, а кто навеки останется здесь? Кто — самое слабое звено?

Глава семнадцатая.

Когда мое восприятие раздвоилось — я испытала непередаваемые ощущения. Смотреть на мир двумя парами глаз, слышать двумя парами ушей, чувствовать по разному движение легкого ветерка, гуляющего по залу...

Только произнеся это слово, я поняла, что изменился весь окружающий мир. Вместо туманного вихря — возникли каменные стены, вместо непонятного прозрачного нечто, что удерживало меня — появился полированный обсидиан.

Я посмотрела на себя. Смотреть на себя со стороны было невыразимо странно. Тем более, что от слабости меня все еще шатало.

Я пробежалась взглядом по самой себе. Напоминанием о плене у Пожирателей остались ошейник на горле и начисто выбритый лобок, чего я не делала никогда. Груди... ничего выдающегося. Иногда я завидовала Лаванде — обладательнице весьма немаленького бюста. И все-таки, что такого мог найти во мне Гарри, чтобы идти на смертельный риск, да по сути — на верную смерть, чтобы только создать ситуацию, в которой кто-нибудь мог захотеть спасти меня?

Я попыталась поднять руку, чтобы коснуться своей груди... и едва не рухнула. Сил не было совсем. Даже стоять прямо давалось с большим трудом.

Еще раз оглянувшись, я удивилась тому, что не обратила внимания сразу: хозяйки этого места не было рядом. Исчез и огромный экран, на котором мы наблюдали за окружающим миром и похождениями Гарри. Только пол, стены и я.

Хотя — нет. Над полом, в считанных сантиметрах от него, отражаясь в полированном до зеркального блеска вулканическом стекле, тянулась золотая нить. Один ее конец упирался в серебряные двери, а другой — застыл между мной и мной. Я сдвинулась так, чтобы путеводная нить указывала только на одну меня... и нить тоже сдвинулась, снова указывая в промежуток между нами.

Я попыталась встать так, чтобы одна я была между дверью и другой... Меня замутило, тошнота подступила к горлу... а когда все кончилось — оказалось, что я и я снова стоим на линии, перпендикулярной золотой нити. Понятно. Облегчить Гарри задачу мне не дадут...

Эта мысль вызвала новый приступ ужаса. Прежние обманки выявить было легче легкого. По крайней мере, Гарри справился, и хозяйка этого места уверяла, что задача Рона была еще проще. Но сейчас... сейчас даже я сама не могу разобрать — где "настоящая я", а где — подделка!

Дверь открылась, и вошел тот, кого я так ждала и боялась увидеть.

— Я ждала двоих. ... Кто — самое слабое звено?

Признаться, я прослушала речь моей хозяйки, уловив только, что Гарри придется выбирать из двух меня.

Мальчик посмотрел на одну меня, потом — на другую... Сначала я ойкнула, и непроизвольно попыталась закрыть самые неприличные места, но потом опустила руки. В конце концов, по пути сюда он видел все это никак не меньше двух раз, даже если не считать проклятую суккубу.

— Герми? — обратился парень ко мне.

— Не сокращай мое имя, как будто ты не... — я остановилась, осознав, что все это с одинаковым выражением говорят обе меня, и так он не сможет отличить... А как он сможет отличить подделку, если даже я не могу этого сделать?

— Понятно, — протянул Гарри. — Ни малейшей задержки. Спрашивать о деталях похода в Хогсмит на третьем курсе и деятельности АД — тоже бесполезно, насколько я понимаю?

Я уныло кивнула двумя головами сразу.

— Я не знаю: кто из нас настоящая я, — произнесла я двумя голосами сразу.

— Понятно, — повторил Гарри. — Сама идти сможешь?

Я попробовала сделать шаг... и это привело к тому же эффекту, как и когда я попыталась запутать указующую нить. Мгновенная тошнота, дезориентация... и я стою на исходной позиции.

— Похоже — нет, — озвучила я очевидное. — Выйти отсюда сможет только та, которую ты вынесешь.

— Тогда так... — Гарри взмахнул палочкой. — Мобиликорпус! — Та "я" которая была справа, приподнялась над полом, и повисла. Но что это даст? Ведь "Мобиликорпус" надо контролировать, а у Гарри — только одна палочка? — Извини... — За что он извиняется?

Гарри приблизился к той "мне", которая стояла на ногах, присел, а потом резко распрямился. И я осознала себя висящей у него на плече, а левая рука Гарри придерживала меня за бедра. Так вот за что он извинялся! И обе меня залились краской при мысли, что я не возражала бы против того, чтобы он сдвинул руку чуть повыше... Но висеть вниз головой было не очень удобно, и я немного поерзала.

— Прости... — извиняющимся тоном произнес Гарри, — но чтобы нести тебя подобающим образом — нужны две руки.

— Ничего, — ответила я, с трудом удержавшись от просьбы сдвинуть руку мне на попу... В конце концов, Гарри и так не легко, чтобы выполнять еще и капризы девчонки. — Держи, как удобнее.

Я ожидала, что Гарри повернется, и пройдет в ту же дверь, через которую вошел... но он двинулся вперед, к сплошной стене. Несколько секунд я со страхом ожидала нового приступа тошноты, после которого все вернется к начальной позиции... Но Гарри, перемещая сразу двух меня, дошагал до стены, которая любезно раскрылась перед ним. Нас отпускают? Впрочем... какая разница, если душа моя все равно останется в руках здешней владычицы?

За раскрывшейся стеной не оказалось ничего. Пустота и темнота. Та я, которую Гарри перемещал Мобиликорпусом, приподняла голову и посмотрела назад... там тоже не было ничего — даже стены, через которую мы только что прошли. Никаких различий: везде одинаковая тьма. Но в этой тьме Гарри каким-то образом выбирал направление и уверенно двигался... куда-то. Шаг за шагом. Не останавливаясь. Наверное, ему тяжело: все-таки я отнюдь не пушинка... но он даже не притормаживал, чтобы отдохнуть. Твердо и уверенно он двигался к неведомой мне цели. На мгновение я задумалась: каким образом я вижу себя, Гарри и себя... но потом поняла, что не смогу ответить на этот вопрос. Как бы я сейчас хотела оказаться в такой знакомой библиотеке на Гриммо... Но даже если Гарри вынесет меня... Мои мысли снова и снова возвращались к тому, как глупо я поступила, понадеявшись на Рона.

Я опять посмотрела за спину Гарри... и замерла в ужасе. За нами чернело пятно тьмы, что чернее окружающей нас ночи. И из этого пятна выступила тварь. Похоже, когда-то ЭТО было человеком... но те времена давно прошли. В одном из отростков, что когда-то были руками, тварь держала что-то, блеснувшее металлом. С ужасом я поняла, что сейчас будет... но чем я могу помещать? Чем...

Не давая себя задуматься, я схватилась рукой за пояс Гарри и сдвинула свое тело. Что-то резко ударило меня под левую лопатку. Боль взорвалась черной звездой. А когда я снова смогла видеть, а боль снизилась до почти терпимого уровня, я поняла, что лежу на животе на тропинке, которой не было, а Гарри пытается напоить меня из рук чем-то горьким.

— Черт! Почему она не поддается... Какого я не ходил к мадам Помфри?! Не получается... Выпей, Гермиона. Тебе поможет. Точно поможет. Выпей, пожалуйста!

С трудом потянувшись, я глотнула. Горечь обожгла горло, но боль в спине не уменьшилась.

— Гдхе... он...

— Нет его. Гермиона... Зачем ты это сделала? Зачем... — Гарри схватился за голову.

— Я... — кашель рвал горло металлическим вкусом крови. — Я и тхак... много предавала тебя.

— Ты?! — изумление на лице Гарри было сродни удару. Он даже не подозревал... Да и я сама не понимала, что делаю.

И я начала говорить, время от времени прерываясь для того, чтобы откашляться, или перетерпеть очередной приступ боли. Я говорила о том, как рассказывала Дамблдору о том, о чем Гарри просил меня молчать. Как молчала о том, о чем Гарри должен был узнать... но Дамблдор просил — и его марионетка молчала. И получила в качестве оплаты доступ в запретную секцию библиотеке, даже не понимая, что это — взятка. Я рассказывала о том, как покинула его именно тогда, когда ему нужнее всего была помощь — после смерти Сириуса. Легко было бы во всем обвинить Дамблдора. Но... я сама должна была догадаться, что тот, кто раз за разом бросает Гарри навстречу Тому-кого-нельзя-называть — не друг ему. Догадаться, и понять... Не поняла. Не додумалась. Предала. Я рассказала и о том, как бездумно поставила на кон свою душу и проиграла.

С трудом я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза присевшему ко мне Гарри... Я боялась увидеть в них отвращение, но видела только изумление и страх.

— Гха... Гхарри... прости меня.

— Гермиона... — Гарри... он погладил меня по голове? — Я не прощу тебя... — больно... я опустила голову, но снова вскинула ее, услышав следующее. — Мне не за что тебя прощать. Ты делала то, что считала правильным. Волшебники много старше и опытнее оказались обмануты Великим Белым. Не вини себя. Держись. Мы обязательно выберемся отсюда. И я найду способ вернуть тебе твою душу. Обязательно. Ты только дер...

Прохладная темнота охватила меня, забрав боль.

Глава восемнадцатая.

Я пошевелилась, и со стоном попыталась повернуться на бок. Свесившийся перед глазами локон оказался какого-то лилового цвета. Неудивительно. После такой-то встряски.

— Почему же магия дома не защитила меня? — спросила я в пространство, не ожидая, впрочем ответа. Но, как ни странно, я его все-таки получила.

— Полукровка не просила Дом о помощи. — Ворчливо проскрипел Кричер откуда-то из-за спины. — Маглы вечно трахаются как животные, и Дом не был уверен, что полукровке не захотелось переспать с предательницей крови. Видела бы этот позор моя госпожа!

Несмотря на оскорбительную форму высказывания, по сути Кричер был прав. Позорище! Позволила себя оттрахать пятнадцатилетней пигалице, да еще и во владениях Дома!!!

Я в тревоге ощупала себя. Между ног саднило, но, как ни странно, мое главное сокровище осталось в неприкосновенности. Да. Вот такой я, Нимфадора "Будь проклято это имя" Тонкс, редкий и почти вымерший в настоящее время зверек: двадцатитрехлетняя девственница! Но что делать, если тот, с кем я эту самую девственность хотела бы потерять — целеустремленно меня избегает?

Я вспомнила нашу первую встречу, когда, вернувшись домой после четвертого курса Хогвартса, я впервые встретила потрепанного мужчину с несломленным взглядом. Позже мне рассказали о его "маленькой пушистой проблеме", но это уже не имело никакого значения. Я влюбилась сразу, и, боюсь что навсегда.

— Тонкс! — веселая и довольная Джинни сбежала по лестнице откуда-то сверху, прервав мои размышления о неудавшейся жизни. — Давай приходи в себя, и пошли со мной. Тут такое...

— Паршивка! — я вскинулась. — И часто ты так... с девушками?

— Нет, — рыженькая как-то... погасла. — Два-три раза в год, не более. Когда Сила встает комом в горле и плещет из ушей. Терплю, сколько могу, а потом...

— Сколько можешь? — удивилась я.

— Ну да... Когда я еще не знала, что со мной происходит, я решила терпеть "до упора". К счастью, а может и нет, тогда дома были только близнецы... В общем, в себя я пришла, стоя на четвереньках, с задранной до шеи юбкой, и блузкой, разорванной практически в клочья. Джордж сидел передо мной на диване с отсутствующим видом, а Фред... Фред "обрабатывал" мою задницу. У меня болело все, что только могло болеть, по ноге стекала кровь... Я слизнула что-то, текущее по губе... и меня чуть не вырвало от противного солоноватого вкуса. В общем, оказалось, что плющило меня долго, а близнецы оказались ребятами выносливыми, и опробовали меня всеми возможными способами, пока я не растратила Силу, и они не смогли осознать происходящее. Как я тогда не залетела — ума не приложу... К тому же, как выяснилось, папа вернулся как раз тогда, когда "процесс" был в разгаре. Сам он с трудом сумел не присоединиться, но и сделать ничего не мог. Зато потом хотя бы объяснил ошарашенным и напуганным детям: что, собственно, произошло, и почему это случилось. Он показал нам пергамент с древним Договором, еще времен Основателей...

— Но ведь пергамент не мог уцелеть, — усомнилась я. — За столько времени он должен был рассыпаться в прах!

— Это обычный пергамент должен рассыпаться в прах, — пожала плечами Джинни. — А заклятый... Что ему сделается? Его на Адском огне жечь можно — ничего ему не будет, пока жив тот, кто подписал его. Ты же — Блэк, ты должна знать о таких вещах!

— Я — Тонкс! — возмутилась я. — И родители старались держать меня так далеко от подобного, как это только возможно. И что дальше было?

— Дальше... Я шарахалась от близнецов, Фред с Джорджем странно смотрели на меня, папа метался между нами... В общем все было плохо. Но потом мы постепенно разобрались, и решили жить дальше. Тем более, что, как выяснилось, от нас ничего, в сущности, не зависело. Да будет проклят тот, кто заключил этот Договор. Кстати, о договорах... То, что ты не знаешь о контрактах семьи Блэк — не значит, что тебя не захватят их последствия. Как показывает мой пример — лучше знать с чем можешь столкнуться, чем нарваться внезапно и неожиданно.

— Значит, — я задумалась, — получается, что Дамблдор прав: родовая Сила и прочие заморочки чистокровных — зло!

— Сила, — флегматично пожала плечами Джинни. — А за Силу всегда приходится платить. И за халявную Силу — обычно приходится платить в разы больше. Поверь, когда я начала разбираться с Договорами рода Уизли, там нашлось много интересного. И если бы я последовала рекомендациям Дамблдора и не стала разбираться, надеясь "прожить обыкновенную жизнь", "ничем не отличаться от магглорожденных", то одной инцестной дефлорацией дело бы не обошлось. Там ТАКОЕ... Не проведи я некоторых ритуалов буквально в последний момент, мне и рожать пришлось бы, и от таких... Или я могла оказаться в полном смысле этого слова — в рабстве. В общем — я не хочу об этом говорить, но очень советую — поройся в архиве семьи, раз уж нас отсюда не выкинули. Думаю, найдешь немало любопытного.

Я схватилась за голову. Ведь могла бы и понять, стажер, называется, аврората. Ведь говорили же мне: "незнание закона не освобождает от ответственности", зато знание — частенько позволяет выкрутиться. Но почему-то я никак не соотнесла все это с собой, и продолжала бездумно идти вперед с закрытыми глазами, даже не пытаясь разобраться в доставшемся мне наследстве! И удивительно, что это самое "наследство" еще не настигло меня. Впрочем, если я опоздала — то я уже опоздала, так что рыться в архиве немедленно — не стоит. В конце концов, Дамблдор поручил нам важное дело...

— Джинни, ты уже поднималась в комнату директора?

— Поднималась, — кивнула мне рыжая.

— И что?

— Как сказать... Дамблдор решил нас в очередной раз подставить.

— ПОДСТАВИТЬ?! — вскричала я.

— Именно. Кричер тут подсказал мне, а потом я проверила в библиотеке... В общем, получается, что то, что осталось в доме — трофеи Дома. По крайней мере, так считали твои предки. И если мы вынесем что-то, лично нам не принадлежащее, без ведома хозяев — то рискуем стать... как там выразилась та, которую притащил мой тупой братец... "воры и скупщики краденого"? И тогда вернуться сюда мы уже не сможем.

Я задумалась, вспомнив слова мамы. Она, вообще-то, нечасто упоминала свою прежнюю, отказавшуюся от нее, семью... Но кое-что все-таки осталось у меня в памяти. "Богатство дома Блэк всегда основывалось на трофеях. Золото. Драгоценности. Знания... даже женщины... Блэки всегда крайне неохотно расставались с тем, что попало в их руки".

Встряхнув головой, я посмотрела на себя... и залилась краской. Ведь со всеми этими разговорами и шокирующими откровениями я даже не удосужилась поправить одежду, и мои груди так и остались вываленными из лифчика. И, судя по тому, как они увеличились под действием дара метаморфа, рассказ Джинни меня возбудил... и хоть бы она этого не заметила...

— О, Тонкс, ты покраснела?! А ведь соски тебя выдают... Знаешь, сейчас нам надо заняться делами, а вот потом... Я еще не использовала некоторых заклинаний, весьма подходящих, для... Хи-хи-хи! Поверила! А ведь я говорила, что "не по девушкам". Если я и вернусь к этому вопросу, то месяца через три-четыре, надеюсь — не раньше, — Рыжая смеялась, заливаясь хохотом, а я решала важный вопрос: что сделать сначала — прикрыться, или все-таки убить ее?

— Ты... — попытка вернуть на место лифчик и блузку, и одновременно выхватить палочку успехом не увенчалась. Палочка оказалась под столом, а в лифчик удалось запихать только правую грудь.

— Успокойся, — резко посерьезнела Джинни. — Приводи себя в порядок, и поднимись в комнату Дамблдора. Мне кажется, в его записях просто должно быть что-то интересное. Раз уж так просил нас в них не заглядывать.

На то, чтобы "привести себя в порядок", унять окатывающие меня изнутри волны возбуждения и ярости и взять под контроль непрерывно изменяющееся тело у меня ушло около получаса. Когда же я все-таки добралась до комнаты, в которой раньше обитал Дамблдор, я увидела Джинни, с ногами устроившуюся на кровати, и целиком погруженную в чтение.

— Ничего не понимаю, — покачала головой рыжая. — "Высшее деяние зла ради души, оставляемой в этом мире..." Тут какие-то невразумительные обрывки.

— А ты ожидала, что тут будут полные и подробные планы ограбления Гринготтса, завоевания мира и захвата Гарри в сексуальное рабство? Или ты думала найти рецепт зелий, которые позволят Рону добраться до Гермионы, если ее все-таки вытащат?

— "Когда"

— Что?! — я действительно не поняла, что сказала Джинни.

— Не "если Гермиону вытащат", а "когда". Проклятый Договор моего рода был составлен с сущностью Хаоса. И, к счастью, он дает не только проблемы. В частности, я могу чувствовать колебания варпа в прошлом, настоящем, и даже, отчасти, в будущем. Это смутный и неверный отблеск, который очень трудно уловить... но еще когда Гарри уходил — я знала, что он вернется, и вернется не один.

Глава девятнадцатая.

Я аккуратно уложил ту Гермиону, что нес на плече, и с трудом удержался от тоскливого воя: со спины той, которую я нес Левикорпусом, точно так же капала кровь. Метательный нож, запущенный проклятой тварью, ранил обеих... или это рана одной отразилась и на другую. И то, что сама неведомая тварь сгорела в багровом пламени моей ненависти, не оставив даже и пепла — уже ничего не меняло. Гермиона — умирала, и это было совершенно очевидно. В конце концов, я слишком много времени провел, общаясь с мадам Помфри, чтобы совсем ничему от нее не научиться. Колдомедик даже предлагала мне специальные курсы, но у меня, дурака, все время находились более важные дела... И вот теперь я сижу над умирающей девушкой, и ничего не могу сделать: все заклятья, которые я пытался применить, просто не сработали. Похоже, на лезвии кинжала был какой-то яд, который не давал ране закрыться, как я не старался этого сделать.

Дернувшись, та Гермиона, что лежала слева, коснулась ладони своего отражения, и я с ужасом увидел, как она исчезает, распадаясь на светящиеся искры, втянувшиеся в глаза ее двойника. Похоже, что это придало лежащей сил, так что она подняла голову, с облегчением вздохнула, и заговорила...

То, что я услышал... сначала я подумал, что этого просто не может быть. Но... и Джинни на том экране говорила тоже самое. Джинни... Воспоминание об увиденном — вогнало меня в краску. Однако, сейчас не время предаваться эротическим фантазиям. Я попытался успокоить Гермиону, объяснить ей, что попавшись на обман — она не предавала меня. И, похоже, преуспел: девушка соскользнула в забвение, прекратив бороться. Я — баран!

— Я знаю ты слышишь меня, — произнес я, поднимая руку, на которой алыми брызгами алела кровь Гермионы. — Чего ты хочешь за помощь?

— Немногое, — голос, казалось, шел со всех сторон сразу. — Очень немногое, — пауза томила, заставляя метаться.

— Пожалуйста... быстрее. Она — умирает! — взмолился я.

— Разве могла я допустить, чтобы моей любимой игрушке был причинен вред? — рассмеялась крылатая тень с лицом Гермионы. — И, кстати, не сделай она того, что сделала — то, кого бы ты не выбрал — ты выбрал бы обманку.

Хозяйка домена щелкнула пальцами, и умирающая девушка у моих ног рассыпалась черными искрами. Я рванулся туда, где только что лежала моя Гермиона... и резко остановился. У ног тени, на коленях, сидела... Гермиона? И на ее спине не было даже следа раны!

— Было непросто сплести ее восприятие сразу с двумя обманками так, чтобы она и сама этого не поняла, — рассмеялась хозяйка домена. — Но ее выбор — сделан. Защищая тебя, она буквально пожертвовала собственной жизнью. Она-то не знала, что у нее есть запасная! И теперь — выбор за тобой. Прежде всего — я не отдам тебе ее душу просто так... Только в обмен. Душу на душу. Махнемся, не глядя?

— НЕТ! — Гермиона попыталась вскочить, но хозяйка домена схватила ее за волосы, и заставила вновь опуститься на колени. Я с трудом удержался от того, чтобы схватиться за палочку: здесь это было бы бесполезно, и я потерял бы возможность вернуть душу Гермионы, даже вытащив ее тело. — Не надо, Гарри... Ты не представляешь...

— Так вот... — продолжила тень, — я меняю целую душу этой девчонки, на осколок души Риддла, скрытый в твоем шраме!

Только через несколько секунд, прошедших в полном ступоре, я сумел осознать то, что сказала мне хозяйка домена. В той книге, откуда я взял ритуал, приведший нас с Роном сюда, говорилось и о крестражах, этих осколках души, удерживающих создавшего их от шага за Грань! Получается, это я привязывал Того-кого-нельзя-называть к этому миру и помогал ему возрождаться раз за разом? Но... если я отдам свой кусок ей... не станет ли Волдеморт — истинно бессмертным? Ведь добраться до его крестража здесь — скорее всего станет невозможно?!

— Не дергайся. Имматериум есть царство мертвых. Если ты уничтожишь остальные якоря — наличие осколка его души в моих руках ему не поможет!

— Хорошо, — кивнул я. — Я согласен.

— Тогда у меня еще два условия. Во-первых, на тебе снова лежит выбор. Я могу дать тебе ее душу... на "поиграться". Тогда, даже если ты погибнешь — она проживет столько, сколько ей отмерено Архитектором Судеб. Но умерев — вернется сюда. Или я могу привязать ее душу к тебе насовсем. Тогда... умрешь ты — погибнет и она. Но, возродившись вновь — вы притянетесь друг к другу, и будете вместе.

— Пожалуйста... — попросила меня Гермиона. — Второй вариант. Только второй. Это — ад. Я не хочу...

— Но ведь я могу погибнуть в любой день. Я — ребенок Пророчества и враг Волдеморта. Я — черный маг и враг Дамблдора. Я...

— Плевать, — оборвала меня всегда воспитанная и корректная Гермиона. — Если ты простишь меня за все, что я совершила, то даже уйти за Грань вместе с тобой — будет мне в радость...

— А еще, — усмехнулась хозяйка домена, — можно попробовать не умирать. У тебя может даже получится. Вторая, предпоследняя аксиома Небытия гласит: "неуязвимых — не существует!" А значит — и твои враги уязвимы, и их можно уничтожить.

С ужасом я представил, как встаю против Дамблдора и убиваю его. Но... Если это будет платой за жизнь Гермионы...

— Второй вариант. Только второй... — Со слезами на глазах шепчет девушка, скорчившись у ног крылатой тени.

— Хорошо. Я согласен. Пусть будет второй вариант! — сомнения охватывают меня... но слово уже произнесено. И его нельзя вернуть. Что же я наделал? Не стану ли я причиной скорой смерти той, кого так старался спасти? Но, по крайней мере, я сделаю все, чтобы этого избежать!

Крылатая тень хватает Гермиону за волосы и кидает ко мне. Голая девушка пролетает разделяющие нас несколько шагов, и буквально повисает у меня на шее. Некоторое время мы просто стоим, обнявшись. И только через несколько секунд я начинаю осознавать, что непроизвольно поглаживая спину прижавшейся ко мне девушки — я опускаю руку серьезно ниже, чем это допустимо приличиями. Впрочем, раз уж Гермиона не влепила мне пощечину — может она и не против?

— Я должна еще раз спросить вас: вы согласны? — гремит голос местной владычицы.

— Да, — уверенно отвечаю я.

— Да, — голос девушки звучит одновременно с моим.

— Тогда — протяни левую руку вперед, — я повинуюсь голосу хозяйки домена, идущему со всех сторон разом, хотя сама она вроде бы стоит прямо передо мной.

— Ты — тоже, — рядом с моей рукой поднимается рука Гермионы. Я не удерживаюсь, и касаюсь ее ладошки.

В руке хозяйки появляется светящийся кристалл, глядя на который Гермиона вздрагивает. Хозяйка произносит несколько странно звучащих слов, и на моей руке начинает появляться браслет золотистого цвета. Поначалу он горит таким же светом, как и кристалл в руке той, что проводит для нас с Гермионой этот ритуал... Глядя на улыбку крылатой тени я начинаю понимать, что в чем-то меня обманули... и только посмотрев на руку Гермионы, на которой тоже появляется браслет, но черный и с зеркальным по отношению к моему узором — я понимаю в чем именно. Впрочем, против такого обмана я ничего не имею. Интересно, а Гермиона догадалась?

* * *

Стоять голой рядом с Гарри было непереносимо стыдно. Но пленительница даже не подумала дать мне хоть что-нибудь, чтобы прикрыть наготу. Так что я просто постаралась покрепче прижаться к парню, чтобы он меня не разглядывал... Вот только тело само по себе реагирует на присутствие рядом того, с кем бы я хотела... Это чем-то похоже на то, как надо мной издевалась Беллатрикс... похоже, но все-таки иначе. И я медленно начинаю понимать, что на этот раз я сама хочу близости. От руки, поглаживающей меня по спине — расходятся волны тепла. А когда она замирает на моей попке — я осознаю, что мне уже не особенно мешает даже присутствие той, что удерживала меня здесь, и слабость, все еще мучающая меня после извлечения души. Так что еще немного, и я отдамся Гарри прямо тут...

— Я должна еще раз спросить вас: вы согласны? — чтоб ее! Опустив глаза, я осознала, что стою красная до кончиков сосков. Но, несмотря на смущение, мне хочется продолжать!

— Да, — после всего случившегося у меня нет сомнений. Пусть уж лучше душа моя будет в руках Гарри, пусть я умру вместе с ним. Это лучше, чем осознавать себя по праву застрявшей в девятом круге! И я сделаю все, чтобы Гарри не разочаровался в результате приложенных усилий и отчаянного риска.

Ответ Гарри я, честно говоря, прослушала. Но, наверное, он был положительным, так как демонесса потребовала от нас протянуть к ней руки. Исполнив ее требование, я увидела в руке хозяйки этого места сияющий кристалл, в который она заключила мою проигранную душу.

Под мерный речитатив, доносящийся сразу со всех сторон, кристалл начинает разрушаться, а выливающееся из него сияние — формирует на руке Гарри золотой браслет. И как его тень — на моей руке возникает точно такой же, только черный.

С трудом подняв глаза, я замечаю на своем лице среди вихрящихся теней довольную улыбку.

Интересно, а Гарри понял, что произошло?

Глава двадцатая.

Мы с Джинни вытащили все бумаги, найденные в комнате Дамблдора, в гостиную, и сидели, тщательно пытаясь разобраться: что в них такого ценного, из-за чего Дом объявил их трофеем, и не согласен выпустить даже листика? Пока что получалось... не очень. Обрывки мыслей, редкие имена и названия незнакомых мест.

— Джинни, вот ты, случайно, не знаешь: кто такой "Том Реддл"? — спросила я скорее в пространство, чем надеясь на ответ. Ответа я и не получила. Это было необычно. Раньше рыжая хоть как-то да отзывалась... Я подняла взгляд. Джинни молча дрожала на диванчике, где раньше устроилась. — Джинни? — еще раз спросила я.

— Это... — девчонка вздрогнула. Было видно, что она старается сдержаться и не трястись... но получалось у нее из рук вон плохо. Она даже побелела, что при ее рыжине выглядело кошмарно.

— Ты знаешь? — удивилась я.

— Знаю. Это... это В... — она снова запнулась. — Это Тот-кого-нельзя-называть.

— ЧТО?! — Вот так просто, от какой-то рыжей девчонки узнать настоящее имя того, чье прозвище боятся произносить даже сильные маги аврората?! — А ты откуда знаешь?

— Он сам мне сказал, — успокоившаяся Джинни погрузилась в чтение очередного листа записок Дамблдора. Я же свой просто уронила. Джинни разговаривала с... Не может быть!

— Как это "он сказал"?

Джинни взмахнула палочкой, и передо мной появилась надпись: "Tom Marvalo Riddle"

— Лорд Волдеморт — есть мое прошлое, настоящее и будущее! — рыжая сделала еще взмах, и буквы поменялись местами, а надпись превратилась в "I am Lord Voldemort". — Вот. Специально заклинание нашла и выучила. Как знала, что оно мне пригодится.

— Где же это ты нашла такие темные заклятья? — поинтересовалась я. — Мне, как аврору, очень интересно, где можно найти такие книги.

— Да какое оно "темное"?! — рассмеялась Джинни. — Обычная иллюзия. Только долго освоить не могла: поначалу много внимания требует.

Я уже собиралась высказать мелкой Уизли все, что думаю о таких вот "не темных" заклятьях, когда дом встряхнуло. Я в панике заозиралась, достав палочку и тыкая ей в разные стороны. Краем глаза я заметила, что и рыжая делает тоже самое.

Посреди гостиной, и так не слишком хорошо освещенной, возникла чернильно-темная клякса. А на ее фоне как будто две искры багрового пламени вывели стилизованное изображение крыльев и скорпионьего жала. Линии рисунка становились все ярче и ярче, пока не стали болезненно, ослепительно белыми... но при этом их сияние отнюдь не рассеяло изначальный мрак кляксы. Сквозь резь в глазах я смотрела на то, как рисунок уменьшается, сжимаясь в точку. А потом эта точка полыхнула совсем уже непереносимой вспышкой.

Когда же мне удалось проморгаться, на месте Крыльев-и-Жала висела какая-то сложная колдовская пентаграмма. Селом за ней возникла еще одна. Потом — еще и еще. Все они вращались вокруг своей оси каждая, и сложным образом перемещались. В этом движении я так и не смогла уловить ни малейшего порядка. А потом самая большая из них стала быстро увеличиваться в размерах, как будто поглощая меньшие. И в момент, когда она достигла размера человеческого роста, меня ослепила яркая вспышка.

Когда же разноцветные полосы перестали плавать перед глазами, выяснилось, что в центре комнаты стоят Гарри и Гермиона. Но, о Мерлин! В каком они были виде! Мантия Гарри обгорела и была местами прорвана. Руки парня были залиты кровью. Несколько кровавых пятен виднелись и на его лице. Среди черных волос серебрилась седая прядь.

Я перевела взгляд на Гермиону... С ней все было еще хлеще. Из одежды на ней присутствовали только ошейник и черный узорчатый браслет. Смущенно опустив взгляд, я с ужасом убедилась, что волос ниже пояса у девочки не было вообще. Но ведь раньше было не так! Я же помню! Мы же посещали душ вместе, и переодевались... там всегда был аккуратный треугольничек каштановых волос! Ведь был же! Подняв взгляд выше, я убедилась, что соски Гермионы сжаты, как будто ей холодно, или... Нет! Надеюсь, ей просто холодно.

— Гарри? Гермиона? — удивленно спросила я.

— Токнс, Джинни. Привет. В бумагах Дамблдора не ройтесь — нет там ничего ценного. Соберите лучше те приборчики, которые найдете в его комнате. Позже с ними разберемся, — протараторила Гермиона, нимало не смущенная своим внешним видом. — И, кстати, Джинни... о вопросе, который ты не задала. Я подумаю. Чокнутая извращенка — хорошее дополнение к компании из бездушной ведьмы и черного мага.

Произнося все это, Гермиона уверенно тащила Гарри к лестнице. Тот удивленно, и с какой-то опаской смотрел на нас с Джинни. Неужели они знают — что тут творилось? Ой, стыдно-то как!!

— Спасибо, Гермиона! — весело ответила Джинни. Неужели она не поняла? Или ей и в самом деле все равно?! Тогда она — точно "чокнутая извращенка"! — Мне не нужен ответ прямо сейчас. Просто не гони меня, ладно?!

— Из дома гнать не буду. Это точно. Но, извини, в постели ты сейчас точно будешь лишней.

— Ага. — Джинни заметно повеселела.

По ходу этого разговора Гермиона уверенно и напористо тащила Гарри к лестнице. Сам Мальчик-который-Выжил, впрочем, не сопротивлялся. Но мне стало интересно...

— Гермиона, куда это ты Гарри тащишь? — Спросила я.

— Разве не очевидно?! — ответила гриффиндорская умница. — В его комнату. Девственности лишаться, — судя по вспыхнувшему румянцу, Гарри чуть не провалился сквозь пол. — Герой спас невинную девицу — герой должен получить награду!

После этих слов Гарри резко встал, как вкопанный, и дальнейшие попытки Гермионы его сдвинуть — к успеху не привели.

— Гермиона, я не хочу... то есть, я хочу, но не... не как награду...

— Как хочешь — так и получишь! Любой каприз. Мы же... — и Гермиона щелкнула по браслету на руке.

— Правда?! — Удивился Гарри. — Ты поняла...

— Никто особенно и не скрывал. — Усмехнулась Гермиона, возобновив усилия по буксировке Поттера, на этот раз — с большим успехом.

— Ну тогда... — Гарри сделал шаг вперед, подхватил Гермиону на руки, и сам двинулся по лестнице. — Тонкс, Джинни... — сказал он, притормозив перед поворотом. Гермиона, обвив руками шею парня, прижималась к его груди. — ...не покидайте, пожалуйста, дом. Нам есть о чем поговорить. А пока что — прошу прощения... У меня есть важные и неотложные дела.

И парочка скрылась на втором этаже.

* * *

Вот и случилось то, что я всегда полагал несбыточной мечтой. Девушка, на которую я мог только поглядывать, не имея никакой надежды заполучить — лежит подо мной, раскинув ноги, и обнимает меня.

— Гермиона, — я делаю последнюю попытку остановиться, хотя близость мечты кружит голову — куда там сливочному пиву, и даже пронесенному как-то близнецами огневиски, — ты уверена?

— Да... — шепчут родные губы... — то есть — "нет", но я все равно это сделаю.

— Нет? Но тогда... — я делаю попытку приподняться, но оплетшие меня руки и ноги мешают этому.

Я впиваюсь поцелуем в такие сладкие губы, прижимая девушку к кровати.

— Моя душа все равно в твоих руках... — слышу я шепот в ухо, когда нехватка воздуха заставляет нас разорвать поцелуй, — так что пусть и тело присоединиться к ней. Возьми меня. Пожалуйста. Я чувствую — это важно...

Я уже и сам не могу остановиться. Любые преграды, которые еще мог бы изобрести здравый смысл — оказываются сметены прежде, чем мне удается их осознать. Я начинаю двигаться в сладкую влажную глубину, наслаждаясь мягкостью девичьего тела. Гермиона вскрикивает, и этот крик на мгновение протрезвляет меня.

— Больно?!

— Нет... да... не останавливайся. А то я не решусь...

Гермиона двигает тазом мне навстречу, и я резким толчком врываюсь в завоеванную крепость.

Двигаясь в этом сладком безумии, я перемежаю поцелуи, и яростный шепот в любимое ушко. Рассказ о том, как давно хотел получить ее. Всю. Чтобы она была только моей. Как яростно ревновал к Рону. Как в кровь разбивал кулаки, видя взгляды, которые она бросала на рыжего. Как в ярости и горе метался по коридорам, искренне надеясь никого не встретить, поскольку авадой этот встреченный мог и не отделаться, как...

А потом я долго и яростно "выстреливал" в эту влажную, горячую, пульсирующую глубину, остро ощущая, что самая лучшая девушка на Земле — теперь моя, и этого уже ничто не изменит!

— Гарри... — прошептала Гермиона, когда мы немного отдышались и пришли в себя, — ...я знаю заклинание...

— Не надо, — уверенно ответил я. — Пусть будет, как будет.

— Пусть будет, как будет! — ответила самая желанная женщина, и улеглась у меня на груди.