Белый орк: Герой Империи, главы 1-3

Сестрички приторно заулыбались. Шайн отвернулся. Это зрелище было куда хуже, чем раздавленный кузнец.

— Ну? Есть ли среди моего верного войска смельчаки, готовые бросить вызов... этому, как его... Писарю!

Проявить трусость бывалые воины не могли, поэтому в ринг шагнули сразу четверо. Да и с чего бы воякам бояться какого-то крестьянина, пусть и обученного грамоте? Альберт понадеялся, что соперники выстроятся в очередь, но идея битвы одного против четверых пришлась майору по душе.

— Господин, — посмел возразить Валеро. — Так ведь где ж мы другого найдем?

— До следующего отчета еще месяц можно куролесить! — протянул Робенхольд. — С такими-то денжищами! А там, глядишь, и другого сыщем. Так что веселимся, парни!

Ах ты собака, подумал Шайн, отступая и стараясь держать неприятелей в поле зрения. Вот почему заставил меня писать послание сразу. Ну ничего, я еще не одно письмо подпишу твоей кровью.

Посол прекрасно знал, что реальную угрозу представляют от силы двое врагов — остальные будут мешаться и наверняка отойдут, чтобы не прилетело в пылу драки. Главное не дать им окружить себя. Смельчаки попались все как на подбор — юные и безусые. Наверняка хотят хапнуть славы и разом вырасти в глазах старших товарищей.

Ну-ну, видели мы и таких. Заканчивали все они весьма печально. И эти не станут исключением.

Первым в атаку бросился низкорослый смуглый парень с заплетенными в косу черными волосами. Первый выпад Альберт отразил мечом, одновременно прикрываясь щитом от второго бойца. Это разозлило чернявого — как же так, вонючий смерд не упал от одного тычка, да еще посмел огрызнуться. Он ударил еще раз и еще, с все возрастающей силой, но Шайн отмахивался от меча как от назойливого насекомого.

В тот момент посла больше беспокоили тылы. Он постарался занять такую позицию, чтобы слева и справа не могли ударить, не задев выстроившихся кругом соратников. Будь враги чуть постарше и поопытнее, они бы на это неудобство наплевали, а вот молодежь боялась зацепить солдат.

Смуглый ударил вновь, вложив в выпад все силы. Этого Альберт и ждал. Он попросту уклонился, и собственный меч потянул хозяина вперед, на секунды лишив равновесия. Шайн резко взмахнул клинком снизу вверх, и по лагерю прокатился жуткий вопль. Чернявый бросил щит и принялся бегать по кругу, орошая зрителей кровью из разрубленной руки.

Один из нападавших так впечатлился увиденным, что согнулся в приступе рвоты. В иной момент и с другим врагом Альберт поступил бы иначе, но не тогда. В слишком уж большой опасности находился. Подскочив к парню, посол вонзил острие клинка в основание шеи. Тонкая бармица не спасла от мощного укола — хрустнули позвонки и мятежник упал на землю.

Осталось всего двое, и это приободрило писаря. Поставившие на соратников теперь плевались и ругались по чем свет стоит, горстка счастливчиков улыбалась и предвкушала солидный куш. Но до победы было еще далеко, и дипломат прекрасно это знал. Он лихо крутанул мельницу и прыгнул вперед, заставив заметно оробевших парней попятиться.

Молодецкой удали поубавилось, но и сдаться предатели не могли — свои же заклюют, а то и вовсе выгонят из лагеря. Или Трис с похмелья велит повесить, с него станется. Но он повел себя совершенно иначе, чем ожидалось.

— Все, хватит! Хорош! А то всех моих орлят погубишь, злыдень окаянный. Молодец, знатно скуку развеял. Грех такого ратника без награды оставлять. Выбирай любую из моих девок! Ну? Какую хочешь?

— Как по мне, так они обе на одно лицо.

Трис замолчал, а затем разразился громким заливистым смехом.

— А ты еще и шутник! Не парень, а золото просто! Мастер на все руки. Так что, левая или правая?

Альберт выбрал левую. Майор выдал парочке толстое одеяло и бутылку вина. Свое жилище не уступил — выгнал из палатки Валеро, отправив ночевать в общий шатер. Лагерь постепенно готовился ко сну. Крестьяне до чертиков устали, да и воякам следовало отдохнуть. Как назло они все собрались у палатки Шайна перед тем, как отправиться на боковую.

Но послу было не до утех. Он слишком вымотался, переволновался, и больше всего хотел напиться и заснуть. Но Анка (или Софья) имела свое мнение на этот счет. Девушка без всяких обиняков взгромоздилась на писаря и игриво, одним пальчиком, сбросила лямки ночной рубашки с плеч. В тусклом свете свечей Альберт разглядел красивую бледную грудь с аккуратными алыми сосками.

Спать резко расхотелось. Пока Шайн размышлял, крестьянка взяла его руки и прислонила к грудям, одновременно двигая тазом. Даже сквозь одежду посол ощутил силу молодого горячего тела и вспомнил, что давненько не пробовал женщины.

— Как тебя зовут?

— Анка, — девушка улыбнулась. — Я тебе нравлюсь? Ты мне очень.

— Ты мне тоже.

Анка легла на Шайна и прошептала на ухо:

— Трис слишком груб с нами. Ты же не такой?

Альберт нащупал подол рубахи и потянул вверх. Девушка чуть приподнялась и выгнулась дугой, позволив снять с себя одежду. Теперь бледные груди колыхались напротив лица посла. Продолжая гладить Анку по спине, он нежно поцеловал каждый сосок, обвел языком ареолы и ткнулся в ложбинку между ними. Девушка тихо хихикнула и отстранилась.

— Щекотно же. Делай как прежде.

Тяжелое дыхание перешло в протяжное постанывание. Долго терпеть Анка не собиралась, и мгновение спустя Альберт лишился штанов. У него самого изрядно свербело в причинном месте, поэтому от продолжения ласк пришлось отказаться. Шайн уложил девушку на спину, лег сверху и бережно вошел в горячую сочную плоть.

Анка шумно выдохнула и закусила губу.

— Быстрее...

Альберт встал на колени, приподнял ноги спутницы и яростно задвигал тазом. Девушка застонала еще громче, ее голова наклонялась из стороны в сторону, а ладони бесстыдно сжимали грудь. Переживания и невзгоды дипломата разом утонули в подсознании, смытые потоком нарастающего наслаждения. Шайн закрыл глаза и не думал ни о чем, всецело сосредоточившись на получении удовольствия.

Но что-то чужеродное проскальзывало в мозгу. Какие-то искорки, которым не место здесь и сейчас. Пальцы ощущали слишком мягкую плоть и гладкую кожу. Низ живота с каждой фрикцией чувствовал колыхание жирка — небольшого, но заметного. В нос бил аромат терпкого пота и вспаханной земли, хотя он привык к совсем иному запаху.

Анка громко вскрикнула уже второй раз, но Альберт не мог ее догнать. Ему хотелось чего-то другого. Более гибкого, поджарого, сильного и... зеленого. Чтобы тело ласкали намозоленные тетивой пальцы, пахнущие вольным ветром, травами и свободой.

Альберт открыл глаза и представил под собой Таршу. Вспомнил каждую ложбинку на мускулистом животе, крепкую, обтянутую кожаным жилетом грудь, быстрые ноги с крепкими ягодицами... И лишь после этого излился на девушку.

Анка вытерла горячее семя краем одеяла, повернулась на бок и засопела. Шайну тоже очень хотелось спать, но оставалось одно незавершенное дело. Он выскользнул наружу и лениво потянулся. Часовые, стоящие у палаток новобранцев, одобрительно закивали.

— Я воды попить, — на всякий случай предупредил посол. Возражений не последовало.

Набрав в пустую бутылку грязную жижу из кадушки, Шайн примостился на пенек у полевой кузницы. Здесь до сих пор пахло кровью. А может, это с ристалища — черт разберет. Рядышком на земле лежал Исмаил, второй день притворяющийся ветошью.

— Не спишь? — едва слышно спросил посол.

— Нет, — ответил доспех. Или это просто ветер прогудел в шлеме.

— Под утро дозорные заснут. Возвращайся в деревню и найди Мартина. Пусть спрячутся в лесу рядом с лагерем. По моему сигналу вы должны напасть.

— Каков будет сигнал?

— Видишь древко с флагом? Как только оно упадет — выступайте.

Глава 3

Утро началось с изнурительной тренировки. Робенхольд не пожелал высунуть носа из шатра, процессом полностью руководил Валеро. Альберту в пару снова достался Онуфрий, чему дипломат был несказанно рад. Будущие воины скрестили палки. Шайн взял размеренный темп и заставил напарника последовать своему примеру.

— Скажи, — Альберт прикрылся щитом от слабого выпада, — ты здесь по своей воле?

Онуфрий промолчал, пришлось повторить.

— Ты вчера сказал, что в драке разговаривать не можно, — напомнил крестьянин.

— А мы и не деремся, а обсуждаем кое-что важное. Палками же машем для виду. Усек?

Хмурый бородач кивнул.

— Ясное дело, что не по своей, — Онуфрий перешел на шепот.

— Странные вопросы задаешь, — поддакнул пыхтящий рядом мужик, имени которого Альберт не помнил.

— А сбежал бы?

Бородач замер. Шайн едва успел увести палку в сторону, иначе кое-кто лишился бы зубов.

— Тебе какое дело? Ты, может, шпион засланный. С Трисом на короткую ногу, баб его трахаешь.

Альберт улыбнулся.

— Я, может, и шпион. Но не мятежной мрази, уж поверь. Так что ответь — за свободу готов драться? Не потупишь взгляд, не отойдешь в сторонку, когда придется вырываться из этого лагеря?

Онуфрий гневно зыркнул из-под кустистых бровей.

— Не потуплю! И не отойду!

— И я тоже, — добавил незнакомый мужичок.

— И я, — донеслось слева.

— Что за разговоры?! — крикнул Валеро, с длинной хворостиной подбежав к дерущимся. — Кому тут мотивация нужна по спине?

Ополченцы замолчали и сосредоточились на тренировке. Где-то через час из шатра вышел Робенхольд с бутылкой вина в руке. Потянулся, зажмурился, что обожравшийся кот, и гаркнул:

— Писаря ко мне!

Альберт отложил щит, а палку засунул за пояс. Наставник не обратил на это внимания, а если и обратил, то не придал значения. На входе в шатер все равно отберут, а по лагерю пусть ходит как захочет.

Шайн неровной шатающейся походкой подошел ко входу, поскользнулся и рухнул прямо на древко. Жердь была крепко вкопана в землю, но сама по себе крепостью не отличалась и треснула у основания. Знамя с кубком на синем фоне упало, едва не пришибив нерасторопного вояку. Альберт распластался на мокрой от росы траве.

— Ох, дурака кусок! — заорал стражник. — Рохля паршивая!

На крик выбежал Трис, оценил ущерб и махнул рукой.

— Потом вкопаешь, понял?

Альберт кивнул. Легко отделался, подумал дипломат.

В этот раз пришлось писать послание в соседний лагерь. Вызнать его местоположение не удалось, да и сама депеша не отличалась важностью. Робенхольд писал своему приятелю по имени Маркус, хвастался щедрой оплатой и приглашал испить бутылочку вина в любое удобное время.

Не успел Шайн отдать пергамент на подпись, как в шатер влетел перепуганный Валеро.

— Господин, со стороны леса движется небольшой отряд. Судя по сбруе — имперские солдаты. С ними какая-то девчонка и... и...

— И кто? — не выдержал Трис.

— Голову дам на отсечение, что тот доспех, который мы подобрали в деревне, гарцует по главе отряда на сохатом лосе!

— Чушь какая-то, — сквозь зубы процедил Робенхольд, но наружу все таки вышел.

По низкому утреннему туману действительно маршировали воины, возглавляемые двумя странными всадниками.

— Пошлите навстречу разведчиков. Пусть узнают, что им надо.

Альберт скрестил пальцы за спиной и понадеялся, что Исмаилу хватит ума не выдать себя сразу же. Впрочем, своего железного друга он явно недооценивал. Конники вернулись и доложили: сей пограничный отряд желает присягнуть на верность лорду Тарке. Ибо служить императору-неудачнику больше нет ни сил, ни желания.

Трис воспринял новость как саму собой разумеющуюся. Не исключено, что большинство его лагеря — такие же перебежчики, силой или нуждой заставленные предать родину. Но и встречать гостей хлебом-солью командир не собирался.

Верные бойцы забряцали кольчугами и ощетинились копьями. Робенхольд стоял поодаль от живой стены и взирал на Исмаила, прикрыв глаза ладонью. Доспех поднял рукавицу, и шествие остановилось.

— Кто такие? Зачем пришли? — на всякий случай уточнил Трис, заодно показывая, кто здесь главный.

Вместо ответа Исмаил снял шлем и метнул его аккурат под ноги предателя. На том месте, где у добропорядочных рыцарей находится голова, у гостя желтел череп. В пустых глазницах дрожали дьявольские огни.

Трис как стоял — так и замер с открытым ртом. Остальные последовали его примеру. Замешательство длилось считанные секунды, но их вполне хватило Альберту для осуществления задумки. Он выхватил из-за пояса так и не отобранную палку и со всего размаха саданул Робенхольда по кадыку. Главарь захрипел, выпучил глаза и повалился на спину, тщетно пытаясь вправить свое адамово яблоко.

— В бой! — заорал Шайн, вытаскивая из ножен клинок Триса.

Исмаил, внутрь которого кто-то додумался засунуть Костика, рванул вперед, пробив лосиными копытами пошатнувшийся строй таркистов. Двуручный меч отлично подошел для рубки верхом, а могучая шаманская сила, заключенная в древнюю сталь, орудовала громадиной как игрушкой.

Полетели первые головы. Предатели стали отступать, но тут им в спину ударили озверевшие крестьяне. Оружия у них не было, но увесистые дубинки отлично оглушали и сбивали с ног. Онуфрий, повалив какого-то солдата, прыгнул ему прямо на шлем. Послышался омерзительный хруст.

— В кольцо! — заорал Валеро. — В кольцо, сучьи дети! Держать оборону!

Таркистам удалось сомкнуть ряд, при этом не меньше десятка крестьян очутились в окружении. Смерть их была быстрой — копьями предатели владели превосходно. Остальные ополченцы предпочли отбежать — их палки уже ничего не могли сделать с алебардами.

Исмаил попытался прорвать кольцо, но враги ощетинились иглами копий. Бринна верхом вертелась рядом, подпитывая Костика. Увлекшись магическим процессом, девушка не заметила, как подошла слишком близко к кольцу предателей. Кто-то ударил лося в грудь, тот заревел и встал на дыбы. Колдунья, не умея ровным счетом держаться в седле, упала прямо под ноги солдатам. Мигом позже раздался тихий вскрик. Скелет рассыпался, череп покатился вниз и хрустнул под копытами.

— Нежить подохла! — радостно воскликнул Валеро из круга. — Дави их, ребята!

Таркисты бросились в атаку. Каково же было их удивление, когда нежить наконец прорвала ряд и стала рубить всех направо и налево. Даже без головы доспех чувствовал себя замечательно, точными ударами разя врагов.

Тут в дело пошли пограничники, а с тылу снова насели крестьяне. Не прошло и минуты, как сопротивление было сломлено, а оставшиеся в меньшинстве предатели ринулись наутек. Исмаил догнал парочку, но затем вернулся в лагерь.

Альберт сидел на окровавленной земле, держа голову Бринны на коленях. На груди девушки зияла глубокая рана от копья. Глаза колдуньи смотрели на серое небо.

Исмаил спешился, положил перчатку на плечо товарища.

— Рядом с тобой люди мрут как мухи.

— Ну спасибо, — фыркнул Шайн, — умеешь поддержать.

— Ха, знавал я одного полководца по имени Джордж. Так у него каждый день постоянно кто-то дох. Служить под его началом было хуже каторги или плахи. К счастью, все закончилось, когда он женился.

— И ушел в отставку?

— Не, — Исмаил поднял шлем и водрузил на место. — Какой-то психопат зарезал его, молодую жену и половину гостей. Видать, проклят был дядя. Надеюсь, он не твой родственник?