Прогрессоры с планеты Земля. Части 3-4

А вот как раз кто-кто, а святой отец Вастос на этот счёт вообще ничего не мог сказать, зато жена хозяина постоялого двора, как только её супруг умолк, со вздохом сказала:

— Ваша светлость, я вот ещё какую странность приметила. Волосы у них необычные, очень светлые, почти белые, но не седые. Таких волос, я ни у кого не видела. Бывают, конечно, людей со светлыми волосами, но не на столько, чтобы почти, как серебро. Да, и как только они все помылись, то первым делом своими мокрыми платками головы укрыли, а уже потом одеваться стали.

— Белые волосы, говорите? — послышался чей-то вопрос за спиной Иля — Ваша светлость, я могу вам кое-что сказать, но с глазу на глаз, хотя и немногое. Поверьте, ваша светлость, это не пустые слова, и я хочу, чтобы всё сохранилось в тайне.

Иль достал из кошеля ещё дюжину золотых монет и, положив их на стол перед хозяином, сказал:

— А это вам, любезнейший хозяин, за вашу доброту. Храни вас Дессор, добрые люди.

После этого он поднялся с лавки и вместе с отцом Вастосом подошел к пожилому, но широкоплечему и крепкому мужчине, одетому небогато, но и не бедняку, тёмные волосы которого уже были тронуты сединой. Тот немедленно встал, и направился в самый дальний угол. Он сел за стол, жестом пригласив Иля и отца Вастоса присаживаться, и первым делом представился:

— Меня зовут Фремон Кастер, ваша светлость, капитан лучников графа де-Тарилера. В отставке. Направляюсь в лагерь вашей светлости. Вы же не только молодёжь берёте?

Иль кивнул головой и тихо сказал:

— Мы всех берём, кто с добром к нам идёт, капитан, а потому и вас примем. Так что вы хотели сказать мне?

Капитан Кастер кивнул головой и ещё тише сказал:

— Давно это было, ваша светлость, я ещё мальчишкой был, а мне сейчас уже шестьдесят три года. Да, больше пятидесяти лет назад. Родом я из Западного Ромварена. Из приморского города Солан-да-Кастера, оттого и фамилию себе взял такую. Так вот, ваша светлость, хотя сам я этого и не видел, но слышал, как о том взрослые говорили, а говорили они, будто в трёхстах лонгах к западу от Солана, приключилось вот что, разыгралось на море сражение. Большие парусные корабли, добрых три десятка, преследовали малые гребные галеры числом до семидесяти штук и догнали их в заливе Бейсак. Галеры развернулись и пошли на парусные корабли, но с них было спущено три лодки с малыми детьми, которые направились к берегу, высадили на него с полсотни детишек лет трёх от роду и снова направились в море, где уже разгоралась жестокая битва. Берег в том месте, где высадили детишек, был пологим и они сразу же пошли от моря. Там их местные жители и подобрали. На галерах, видать, отчаянный народ на вёслах сидел. Подожгли они свои галеры, и пошли на таран, по нескольку штук на каждый парусник и их моментально огонь охватил, а тут и шевель задул, ураганной силы ветер с берега и погнал горящие корабли в открытое море. На следующий день ветер переменился, и на берег море вынесло несколько трупов мужчин и женщин, и у всех у них были волосы белые, словно серебристое молоко, но не седые. Такие же были и у тех детей, которых высадили на берег. Ещё говорят, что потом в деревню Бейсак приехали какие-то странно одетые солдаты и забрали всех детей и вот, до сегодняшнего дня я больше ничего про тех детей ни разу не слышал. — стоило только Илю взяться за кошель, как капитан воскликнул — Ваша светлость, вы, похоже, в дальний путь собрались? Возьмите меня проводником! Поверьте, я за сорок лет весь Ромварен прошел. Даже на Суотванзе побывал, и вам лучшего проводника, не найти. Поверьте, со мной вы нигде не пропадёте, а я вам не в тягость буду, хотя силы у меня уже и не те, что были раньше. Жить мне немного осталось, семьёй обзаводиться поздно, а путешествовать я люблю.

Иль улыбнулся и ответил:

— Мне нравится ваше предложение, капитан, но давайте договоримся так, мы поговорим об этом утром.

Глава третья.

Капитан Фремон Кастер

Наутро, хорошо выспавшись в своей спальне, расположенной в передней части фургона, Иль вышел из неё полуодетым, в чёрных штанах плотного сукна, малиновых тапках с загнутыми носами на босу ногу, с обнаженным смуглым торсом. Он лишь слегка ополоснул лицо вместо того, чтобы заняться собой основательно, то есть почистить зубы и побриться, ввалился в спальню отца Вастоса, расположенную на корме, простаивавшую в эту ночь без дела. Пятиосный фургон был шире обычного, три метра с половиной, и длиннее, целых пятнадцать, а потому гораздо удобнее. Его стальные колёса с широким ободом с трёхсантиметровыми зацепами, имели диаметр один метр семьдесят сантиметров и опирались на мощные стальные рессоры, оснащённые ещё и опорными пружинами.

Фургон имел две подрессоренные колёсные тележки, соединённые прочной несущей рамой, изготовленной из сталопласта, замаскированного под древесину везла. Он опирался на четыре ряда пружин, а потому даже при езде по ухабам, которых он не боялся из-за большого диаметра колёс, пассажиров не мучила качка. Помимо этого фургон страховали ещё и поперечные реактивные тяги. Внизу между колёсными тележками находился вместительный багажный ящик, причём герметичный, от дна которого до дороги было семьдесят сантиметров. Под передней, полуциркульной частью фургона располагалась поворотная платформа с более широкими стальными колёсами диаметром в восемьдесят сантиметров и колеёй всего в два с половиной метра. Над ней находился под большим полукруглым навесом с шестью прожекторами, удобный четырёхместный диван, отгороженный от восьмёрки молламов точёной балюстрадой.

По сути это был красивый дом на колёсах с большими окнами, за которыми виднелись занавеси и двустворчатой остеклённой дверью посередине. Фургон был окрашен в тёмно-вишнёвый цвет, сверкал лаком и был к тому же украшен золочёными рельефными украшениями, отлитыми из бронзы. Его общая высота была четыре с половиной метра при потолках в два метра семьдесят сантиметров. Сзади находился вместительный багажник, а на плоскую крышу, на которой лежали тюки с сеном, можно было взобраться по двум лестницам спереди и сзади. Чтобы войти в него, нужно было откинуть складную металлическую лестницу, что можно было сделать как снаружи, так и изнутри. У лестницы имелись даже поручни. Фургон был изготовлен из самых современных конструкционных материалов, а потому весил всего полторы тонны и был не в тягость могучим молламам.

В середине фургона вдоль левого борта имелся длинный коридор метровой ширины. Прямо посередине располагалась маленькая туалетная комната с современным душем, умывальником и биотуалетом, за ней, ближе к передней части — кухня, она же столовая, с газовой плитой под феодальную старину, двумя холодильниками и шкафами, а за ней спальная Иля. Отец Вастос, который совершенно не умел готовить, сразу же указал Илю на кухню и сказал, что Всадник будет спать рядом с ней. Себе он забрал спальню на корме, рядом с которой находился его куда более просторный кабинет. В кабинете, слева от входа, стоял большой шкаф для припасов, а справа у стены стоял на полу от наружной до внутренней стены широкий ларь. Посмотрев на него, Иль отворил дверь второй спальной и с порога заявил:

— Святой отец, я так полагаю, что если на ларь постелить пару тюфяков, то его можно превратить в хорошую кровать. Он широкий и крышка у него плоская, зато тогда из-под капитана Кастера уже никто не сможет ничего спереть. Кстати, ты ещё не проверял, что в нём лежит?

Святой отец сел на кровати и, почёсывая свою мощную, волосатую грудь, широко и сладко зевая, ответил:

— Делать мне больше нечего, как в сундуки заглядывать. Наверное, что-то лежит, раз его там поставили, только лично мне ничего не надо, я бродячий монах, сын мой, и привык довольствоваться малым. — после чего с насмешливой улыбкой поинтересовался — Что, решил прибегнуть к услугам ведийского Робин Гуда? Это дело. Только знаешь, Иль, ему ведь стукнуло шестьдесят три года. По-нашему, считай все шестьдесят пять. Одной только нановакциной нам будет не обойтись. Тут нужен робохирург.

Иль усмехнулся и сказал:

— Нужен, так нужен. В чём проблема? Дадим ему таблетку снотворного, поднимем на орбиту, а затем спустим вниз, вот и всё решение проблем. Как будто мы этого раньше не делали. Ладно, я пошел умываться и за завтраком объявлю...

Ни договорить, ни тем более, выйти из спальни, Иль не успел, так как отец Вастос, не смотря на свою полноту, умел двигаться со скоростью призового скакуна и таранной мощью вепря. Сорвавшись с кровати, он оттолкнул Иля в сторону и помчался в туалетную комнату, объясняя на ходу:

— Извини, сын мой, но на моей голове площадь бритья ровно в два раза больше, чем на твоей. Так что подождёшь.

Через полчаса, оба чисто выбритые, благоухающие парфюмом и нарядно одетые, отец Вастос даже не поленился по такому случаю облачиться в свою парадно-выходную серую рясу дорогого офицерского сукна и подпоясаться новенькой верёвкой, они вошли в таверну, где их поджидал чисто выбритый и тоже надраенный, как медный дарг, капитан Кастер. Иль громко крикнул:

— Трактирщик, подойди к нам, мы хотим заказать у тебя роскошный обед и продуктов в дорогу. Но сначала вели подать нам большой кувшин самого лучшего шаргринского вина. А к нему солёный белый сыр, хлеб, зелень и три прибора! — после чего поприветствовал лёгким поклоном и радостной улыбкой сказал — Фремон, мы оба пьём воду только в том случае, если тонем в реке, а поскольку мы прекрасно плаваем, то вообще никогда её не пьём. Это первое, что вы должны о нас знать, если собираетесь присоединиться к нам. — беря капитана, быстро отвесившего им поклон, под руку, Иль всё также громогласно заявил — Ещё мы не пропускаем ни одной красотки, давшей нам повод к тому, чтобы заманить её в свой дом на колёсах. Отец Вастос учит их новым молитвенным позам, а я просто люблюсь с ними без всякой зауми. Извините, друг мой, но третьей спальни у нас нет, но зато в кабинете отца Вастоса можно устроить широкое ложе, так что и вы сможете приводить в наш дом на колёсах девчонок.

Многие постояльцы уже проснулись и спустились из своих комнат в таверну, чтобы позавтракать. Были среди них и трое монахов-авридианцы в красно-коричневых рясах, тоже всем известные пьяницы и бабники. Один из них немедленно поднял свой кубок и крикнул громко и весело:

— Приветствую тебя, брат наш во Дессоре!

— И я приветствую вас, братья. — ответил отец Вастос и рявкнул — Трактирщик, подай братьям моим во Дессоре, славным последователям святого воина-трезвенника Авридия, самый большой кувшин шаргринского и побольше жареного мяса. Сегодня не постный день, чтобы они давились лепёшками. — после чего сказал, вы присаживайтесь, господа, а я пойду, поговорю с братьями своими во Дессоре. — у трактирщика не оказалось шаргринского и он послал поварёнка к хозяину. Пока мальчишка бегал за вином, отец Вастос успел о чём-то переговорить с монахами-аридианцами, встал из-за стола и задрав подол серой рясы, под которой на нём были надеты отличные чёрные кавалерийские штаны, заправленные в ичиги, отстегнул от пояса внушительного размера кошель и смачно приложил его к столу, громким голосом сказал — Это вам, братья мои, за добрые слова и хорошую подсказку. — вернувшись к своему столу, он тихо сказал — Иль, я кое-что разузнал о тех монахах, которые почитают святым, князя Кейдария Лернийского. Ладно, об этом потом поговорим, в дороге. — после чего спросил капитана Кастера — Сын мой, ты умеешь править молламами и что самое главное, ухаживать за ними?

Капитан заулыбался и ответил:

— Конечно, святой отец. Плохой из меня был бы капитан отряда лучников его светлости графа де-Тарилера, если бы я не мог обращаться молламами, но больше всего я мечтаю выучиться ездить на них верхом. Поэтому и подался к вам.

Монах сосредоточенно покивал головой и погруженный в какие-то свои мысли рассеяно сказал:

— Дурное дело не хитрое, сын мой. — затем встрепенулся, поняв, что сморозил глупость и поправился — Это я в том смысле, Фремон, что не боги горшки обжигают. Научишься, но сначала мне нужно будет привести твоё здоровье в порядок. Хотя на вид ты бугай просто редкостный, сдаётся мне, что почки у тебя пошаливают. Часто бывает, что порой моча твоя красная, словно вино? — капитан испуганно кивнул, а отец Вастос невозмутимо сказал — Это я по твоим глазам вижу. Ну, с такой напастью я играючи справлюсь. Нынешней же ночью.

К отцу Вастосу тут же подбежал трактирщик и рухнув перед ним на колени, взмолился:

— Святой отец, вы не взглянете на мою Диверу, она уже две недели, как с кровати не встаёт. Я уже двух лекарей к ней привозил, да, они так и ничего не смогли понять, а ей всё хуже и хуже.

Монах сделал задумчивое лицо и сказал:

— Вот что, граф, сделай заказ без меня, а пока повар готовить будет, я взгляну на больную. Ещё есть кто больные поблизости? Только такие, которые не поносом маются, а серьёзно больны, со всякими там царапинами и обычные лекари справятся. От поноса лекарство простое, есть чистыми руками из чистой посуды, да, не набивать брюхо всякой дрянью.

Отец Вастос поднялся из-за стола и пошел к фургону за сумкой со своими снадобьями и лечебными амулетами. Это был комплект первой медицинской помощи для колонистов и космических десантников — диагностический компьютер, универсальная аптечка, лечебный компьютер с запасом нанопроцессоров управления и целым набором самых различных нановакцин. С его помощью прогрессорам удавалось не только лечить любые заболевания, но даже омолаживать пациентов, хотя и незначительно, примерно на тридцать процентов, но и это ведийцы воспринимали, как самое настоящее чудо. Поскольку отец Вастос изображал из себя монаха-калебианца, то сопровождал лечение молитвами. Профессор Стюарт был занят ещё и тем, что создавал новый монашеский орден, небесным покровителем которого было решено избрать самого почитаемого ведийцами святого, Эвтирия-чудотворца. Для монахов-врачевателей уже были пошиты суконные рясы ярко-зелёного цвета с красным крестом, нашитым на груди. Он уже засадил за парты полсотни прогрессоров, чтобы те изучали основы ведийского варианта христианской религии.

Спустился отец Вастос к ним через сорок минут и сказал, что случай был не такой уж и тяжелый:

— У Диверы банальная прободная язва желудка и уже наутро она будет совершенно здорова, а ещё через пару недель сделается молодицей, так как была женщиной бальзаковского возраста. На радостях трактирщик накрыл им такой стол, что отец Вастос, покрутив головой, позвал на помощь монахов, возвращающихся из Святых мест. Быстро прикончив все яства и выпивку, отец Вастос отправился в большую спальную, которую было решено на время превратить в госпиталь, а Иль вместе с капитаном Кастером пошли в хлев и стал заниматься молламами, но вскоре прибежал мальчишка и сказал, что святой отец не справляется, очень уж много на перегоне оказалось хворых. Графу пришлось срочно помыть руки и он, взяв свой лекарский баул, занялся лечением. Перегон они покинули только в половине второго. Иль, раздосадованный этим обстоятельством, как только они отъехали подальше, сказал своему спутнику: