Черная бестия (гл. 1 - 5, начало 6й)

— Когда летим, Телла? — я тоже встала, обернулась к напарнику.

— Дня через три-четыре, — ответил трил. — Мне нужно заняться кораблем, тебе тоже. Не исключен вариант, что поднимать корабль Зико придется тебе одной, проработай. Я сообщу, когда буду готов.

— Ладно.

И я дернула к Никольскому. Вопросы-ответы, это, конечно, хорошо и нужно, но усилить ходовую нужнее. Послать за маминым кораблем нормальный тягач, конечно, проще, но нормальные тягачи — те еще утюги неуклюжие. Нет уж, будем мой родной кораблик переоснащать.

Чак, естественно, в конторе сейчас не сидел. Я и не рассчитывала особо. Никто мне, конечно, не мешал сразу связаться по коммуникатору, но делать сейчас все равно было нечего, а Чакову контору я любила. Там вечно ошивался кто-нибудь из капитанов, новости туда стекались не хуже, чем в бары, а кроме того, Никольский первым на Нейтрале выставлял для общего ознакомления технические новинки, перспективные разработки и свежие прайсы. Наверное, поначалу организовать дело именно так стоило немалых трудов, но сейчас, казалось, все здесь текло само собой. Я припарковалась на пятачке для постоянных клиентов, рассчитывая на долгое, но не скучное ожидание.

Однако в гостевом холле было сегодня на удивление пусто. Листал прайсы, то и дело сверяясь с кем-то по дешевому открытому телефону, парень в потрепанной форме торгового флота Земли, меланхолично жевал сигарету незнакомый мне лэмми, а в дальнем углу, возле проектировочного стенда, тихо о чем-то спорили Костик и Шейкер.

Я подошла поближе, пригляделась. Ого! Парни моделировали переоборудование двух стандартных грузовых курьеров под боевую двойку. Вот уж точно, наглость — второе счастье. Впрочем, ухмыльнулась я, имеет смысл. Против нормального боевого корабля — почти без шансов, но в мирное время, если рассчитывать брать большие фрахты... похоже, у этой парочки неслабые планы. Спелись...

— Торпеды уберите, — посоветовала я, из-за костикова плеча ткнув пальцем в схему. — Лучше лишнюю кассету трассера...

Шейкер развернулся, как подстреленный, уставился зло. Ну да, я умею подходить тихо. Костик, знакомый со мной куда лучше, не удивился, только спросил:

— Чем тебе торпеды не нравятся? Компактно, и бьют хорошо.

Салага.

— Боезапас класса "В". То есть на любой военной базе, конечно, есть, но продадут ли тебе — вопрос. А с рук брать — большой шанс на фуфло напороться.

— А верно, — пробормотал Шейкер.

— Кстати, — усмехнулась я, — поздравляю с победой.

— Спасибо, — он глянул оценивающе, предложил: — Кофе?

— Сливок, — поправил Костик.

Я кивнула, отметив про себя: с ханнами парень дел не имел. Кофейный резкий запах мало кто из моих родичей настолько переносит, чтобы эту гадость еще и пить.

Мы устроились здесь же, возле стенда — мне Шейкер принес бутылку натуральных сливок, себе и Костику по банке пива и огромный пакет чипсов на всех. Я ухмыльнулась, вскрывая бутылку: плата за консультацию? Шейкер отсалютовал банкой:

— За знакомство, Три Звездочки. Слышал о тебе.

Мы немного потрепались об Игре, потом все-таки смоделировали боевую связку из двух курьеров, а потом Шейкер вдруг спросил:

— Почему Риту допустили к Игре? Я думал, она тут вне закона.

Я помолчала, чувствуя, как нарастает запах острого, почти болезненного тревожного интереса. Усмехнулась:

— Игра для всех.

Кажется, он хотел спросить что-то еще, но вовремя остановился. Только в запах вплелись злость и досада. Зато Костик не удержался:

— А если бы она прошла?

— Не прошла же, — фыркнула я.

— Я слышал, у тебя на нее зуб, — все-таки выдал свой вопрос Шейкер. У парня слишком острый интерес к Рите. Надо ребятам рассказать, им будет интересно. И Никольскому. И пусть проверят, как у него насчет промытых мозгов, мало ли... С иллами ни в ком нельзя быть уверенным.

— На нее зуб у всего Нейтрала. Идиотка. Еще бы мишень на борту нарисовала. Хотя с чего вы двое на нее полезли, я не понимаю.

Костик покраснел. Спросил поспешно, явно мечтая увести разговор подальше от собственных ошибок:

— Вот бы узнать, зачем она так появилась. Опасно же. Альо, может, ты знаешь, а?

— Нет, — отрезала я. — И не хочу знать. Какое мне дело до Риты.

— Разве не интересно?

— Нет.

Хорошо, что люди не ощущают запахи так, как я. Вообще как ханны — любой из моих родичей распознал бы сейчас ложь. Конечно, интересно!

Костик нерешительно рассмеялся:

— Да ладно! Не верю!

— Чего не хватает тебе, — я прищурилась, глядя на него в упор, и он отвел взгляд, — так это умения отделять главное от второстепенного, а второстепенное от ерунды. Ничего, лет через десять научишься. Мне нет дела до Риты, тебе тоже. Кому есть до нее дело, те сейчас именно этим делом и занимаются. А я собираюсь заниматься своим, чего и вам обоим желаю. — Я встала. — Пока. Удачи.

— Удачи, — торопливо ответил Костик. Все-таки он меня побаивался, по старой памяти. Хорошо.

Я вызвала Никольского по коммуникатору, бросила короткое: "Ты мне нужен", — и услышала в ответ: "Заскочу к тебе через час-полтора, устраивает?". Меня устраивало. Как раз успею убрать следы посиделок с Рамиром и приготовить кофе. Никольский эту гадость любит.

Из головы не шел Шейкер, темная лошадка. Джейк локти кусал, что поставил на него слишком мало — победил парень с большим отрывом. Телла правильно сказал, за маской новичка чувствуется профи. И ведет себя не так, как полагалось бы победителю. Отклонил с десяток выгодных предложений, подобрал сошедшего после третьей отметки неудачника и, похоже, намерен затащить его в совместные дела.

Что он нашел в Костике, хотела бы я знать? Разглядел в пилоте-неудачнике классного ремонтника? Или мальчишек просто сблизил общий бой? Или это лишь способ подобраться к нам? К Вику, ко мне? Этот разговор... Слишком уж острый интерес, непонятно для парня, явившегося на Нейтрал из какого-то захолустья. Откуда ему знать, кто есть кто...

Я наводила порядок дома, а в голове сам собой прокручивался снова наш разговор. Выражения лиц, голоса, запахи... Костик легко краснеет, он смущен и побаивается, и забывает об этом только когда речь заходит об их с Шейкером проекте — тогда он увлекается, начинает размахивать руками и лохматить волосы, и смотреть на него становится забавно. Костик восхищен Шейкером, гордится, что тот выбрал его в напарники, и очень хочет показать себя. Смешной мальчик. Шел бы лучше к Никольскому.

А Шейкер... Чем-то он напоминает господина Тагуру. Каменно-спокойное смуглое лицо, ровный голос, вежливая улыбка — не размыкая губ. И он, Джейк правильно подметил, на самом деле хорошо двигается. Быстро и очень точно. Боец. Среди людей таких — единицы, не слишком нужный у нас навык. Люди больше полагаются на оружие.

Шейкеру, кажется, не слишком интересен проект, зато интересен Костик. И я. И еще Рита. И как же меня бесит, что я не могу понять, кто из нас ему нужен в первую очередь! Скрытный сукин сын, этот Шейкер здорово держал себя в руках. Только запах выдавал — то, в чем люди над собой не слишком властны.

Надо бы расспросить Костика насчет планов на будущее. Вопрос вполне закономерный, не насторожит.

И еще, хорошо бы встретиться с ними поодиночке. Поболтать с глазу на глаз, приглядеться и принюхаться. Вот только успею ли до отлета?

Как повезет, конечно, но попробую...

Чак, едва войдя, учуял кофейный запах и довольно кивнул:

— Спасибо, девочка. Полчаса отдыха мне не повредят. Сумасшедший день.

— Хорошо обо мне думаешь, — я сгрузила на стол поднос бутербродов, села напротив Чака и налила себе сливок. — Может, я тоже тебя кораблем пригружу?

— Сильно не пригрузишь, модификации там нужны минимальные, а так у тебя все в порядке, — Чак мотнул головой и припал к своей любимой кофейной кружке — огромной, пузатой, слегка шершавой. Отпил, наверное, почти половину, не отрываясь. С явственным наслаждением вздохнул: — Хорошо-о...

— Значит, Ледышку выдержу? — больше для очистки совести спросила я.

— Запросто. Хоть весь горячий сезон там летай. Ходовую тебе усилю, поставлю буксировочный узел, запасные энергоблоки, баланс отладим с учетом внешнего груза. Три дня на работу, потом готовься облетывать.

Я кивнула:

— Спасибо. Хотя вообще я тебя не за этим звала.

Никольский, не торопясь, допил кофе, налил еще, взял бутерброд и только тогда сказал:

— Уж будто я тебя не знаю. Ясно, что не за этим. У тебя куча вопросов и некому их задать. Спрашивай, только не жди, что я отвечу на все.

— А на что не ответишь?

— На то, о чем не знаю.

Ну-ну. На самом-то деле у начальства всегда есть секреты, до исполнителей доводится ровно столько, сколько им нужно для работы. И правильно: меньше знаешь — меньше из тебя вытянут, в случае чего. Но к этому заданию я не могла отнестись, как к очередной работе. Что ты там ни говорил Тагура, мамин корабль — мое личное дело!

— Знаешь, Чак, давай ты мне просто расскажешь все с самого начала, — я выставила на стол еще бутербродов и достала себе сливок. — Оказывается, я вообще ничего не знаю! Я считала, что папа просто увез маму, а я родилась уже на Нейтрале. И мне, между прочим, очень интересно, почему мне никто никогда не рассказывал, как все было на самом деле?

— А ты спрашивала?

— А я знала, что надо спрашивать? Слушай, Никольский, мы оба знаем, как легко подать ложную информацию с той степенью достоверности, которая не вызовет желания задавать вопросы. Думаю, с ребенком это проделать совсем легко. Только не очень честно, а?

Чак невесело усмехнулся:

— Да. Но, оправдания ради, учти и то, что твоим родителям не было очень уж приятно ворошить ту историю. Возможно, они думали рассказать тебе все, когда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понять.

И погибли раньше. Оба...

— Так расскажи ты. Думаю, я уже достаточно взрослая.

Никольский молчал, явно прикидывая, с чего начать. Я не торопила.

— Это был эксперимент. Совместить лучшие качества ханнов и людей. Я думаю, ты и в самом деле уже достаточно взрослая, чтобы не расстроиться, — Чак говорил медленно, с очевидной тщательностью подбирая слова, — узнав, что твое рождение было спланировано и утверждено договором, а твоих родителей сначала подобрали в пару, а уже потом познакомили. В конце концов, по-настоящему имеет смысл только результат, а результат оказался... намного лучше намерений.

Вот как. Действительно, история мерзкая, ребенку не расскажешь.

Чак пожал плечами; в его запахе сплетались досада, стыд, злость — так бывает, когда человек вынужден оправдываться за других.

— Ты должна была расти у ханнов лет до пяти, а потом — у людей. Разумеется, постоянно общаясь с теми и другими. Ханнские рефлексы и человеческая креативность — это мало получить в генах, нужно воспитание, обучение. Но вскоре после твоего рождения у ханнов начались разборки в Совете Семей, поменялся расклад влияния родов и, соответственно, политика.

Я кивнула: как оно у родичей случается, мне уже успели рассказать. Постоянная грызня и резня, динамика иерархии родов напоминает человеческую фондовую биржу в дни обвала и всеобщей паники, сегодня ты сильный, завтра никто, а послезавтра рвешь глотки вчерашним сильным. Не устаю удивляться, как при такой внутренней нестабильности ханны не только в космос вышли, но еще и завоевали здесь определенный вес. Впрочем, слава непобедимых помогает не только в войне.

— Я не знаю всех нюансов, — продолжал Чак, — лучше спроси у Рамира. Но почему-то новой верхушке этот эксперимент настолько поперек горла встал, что они вышвырнули наших ученых и закрыли свой мир от людей. Тогда Зико и решила улететь к нам.

— Мама?.. — а я-то думала, это отец ее увез!

— Да. Она спасала тебя, и я так понимаю, там было от кого спасать.

Неудивительно. Если вспомнить, как ко мне относились мамины родичи, пока не приняли обратно...

— Значит, — медленно, стараясь успокоиться, сказала я, — мама не просто так сбежала. Ладно. Мне нужно подумать обо всем этом спокойно. А что на корабле? В бортжурнале?

— Записи о ходе эксперимента, — как само собой разумеющееся, сообщил Никольский. — Зико была исключительно ответственной девушкой, и, для ханны, исключительно педантичной. Она фиксировала все до мелочей, намного подробнее, чем ведущие эксперимент ученые.

— Неужели это так важно? Четверть века прошло...

— Альо, — Никольский укоризненно покачал головой. — Наука, конечно, не стоит на месте, но это, знаешь ли, общее положение. В данном вопросе наука ничуть не продвинулась. Скорее даже откатилась назад, учитывая фактическое прекращение эксперимента с тобой и пропажу тех записей, что остались в уничтоженном ханнами научном центре.

— Почему? Разве так трудно было повторить по свежим следам?

— Инициаторами эксперимента были ханны. Люди считают евгенику тупиковой отраслью... — Никольский запнулся, уточнил: — Тупиковой не столько в плане перспектив, сколько по морально-этическим соображениям. Потребуется слишком много затрат по изменению сложившегося общественного мнения, чтобы имело смысл всерьез связываться с такими проектами.

— А я?

— Ты исключение. Никто не знает, что ты — специфическая генная разработка.

Я нервно хмыкнула.

— Если бы знали, относились бы так же, как ханны все те двадцать лет?

— Это вряд ли, — Чак вдруг улыбнулся. — Скорее, сочувствовали бы. Кто-то, конечно, боялся бы. Много было бы соплей о бесчеловечном отношении к несчастному ребенку, беспринципности ученых, месте морали в науке и прочей этике.

Меня передернуло:

— Тоже приятного мало.

— Да, — согласился Чак. — Поэтому все засекретили, а на поверхности осталась просто романтическая история. О том, как два капитана из разных рас встретились и решили не расставаться. А ханны, уж не знаю, почему, сделали вид, что так оно и было.

— Или вообще постарались забыть...

Я тряхнула головой, отгоняя внезапную тоску по родителям. Надо Рамира расспросить... уж теперь он от меня легко не отделается!

— Ладно, скажи тогда вот что, — я запнулась, стараясь точней сформулировать вопрос. — Кто еще заинтересован в этих записях? И почему? И кто вообще может о них знать? Или наши вероятные конкуренты просто хотят ханнский корабль к лапам прибрать?

Тоже, кстати, приз не из дешевеньких. Наверное, единственная раса, которой удалось вдосталь порыться в ханнской сверхсекретной технике, это иллы. И ладно бы только в технике, ханнских мозгов они тоже поимели вдосталь...

— Хороший вопрос, — хмыкнул Никольский. — Отвечаю по порядку. Кто знает. Триали, они выступали гарантом договора. Иллы, очевидно. Кроме них... за двадцать пять лет мог узнать кто угодно. Кто хотел бы захватить... Проще сказать, кто не хотел бы. Сама понимаешь, если товар не нужен тебе лично, его всегда можно перепродать.

Я кивнула.

— Кстати об иллах, — спохватился вдруг Никольский, — тебе за Риту премию начислили.

— Спасибо.

— Интересная штука, Альо. Она действительно летела к тебе.

Я растерянно моргнула.