Хрустальный город

С открытой террасы одного из заведений доносился характерный и легко узнаваемый голос Клауса Майне из группы 'Скорпионс', поющего медленную и красивую балладу.

I lose control because of you babe

I lose control when you look at me like this

There's something in your eyes that is saying tonight

I'm not a child anymore, life has opened the door

To a new exciting life

Я теряю голову из-за тебя, малыш

Я теряю голову, когда ты так смотришь на меня

Твои глаза что-то пытаются мне сказать сегодня

Я больше не ребенок, мне открылась дверь

В новую, волнующую жизнь

Песня ветеранов немецкого хард-рока называлась 'Ты и я' и в жизни Саши и Насти с ней было связано слишком много. Однажды, в далекой, почти забытой счастливой совместной жизни, они поехали в гости к знакомым Свиндича, засиделись допоздна и хозяева оставили ночевать их у себя, выделив пустующую комнату отдыхавших на даче родителей, и это была первая ночь, проведенная ими вместе. Наутро, когда друзья позвали их завтракать, на магнитофоне звучало 'I lose control because of you babe...' и Саша с Настей, не сговариваясь, взялись за руки и стали танцевать в узком пространстве между холодильником и кухонным столом. Забыв обо всем на свете, не замечая никого вокруг, они восхищенно смотрели в глаза друг друга и продолжали танцевать, снова и снова повторяя песню.

— Помнишь? — спросил Саша.

— Помню.

— Потанцуем?

Настя только пожала плечами, но не стала сопротивляться, когда Свиндич за руку повел ее внутрь ресторанчика.

Они медленно двигались по полупустой веранде, предназначенной для танцев, а на их одежду ложились красные и зеленые огоньки примитивной светомузыки, также медленно сменяя друг друга. Руки Саши неосознанно старались привлечь Настю как можно ближе, и когда им это удавалось, тронутые ветром волосы девушки щекотали Сашино лицо. На мгновение Свиндич потерял чувство реальности. Ему показалось, будто они снова находятся на той самой маленькой кухне, что никогда не было ссор, скандалов и расставания. Через секунду ощущение исчезло, и реальность показалась еще горше и обидней.

После они ели недожаренный и жилистый шашлык, который, несмотря на это, был восхитительно вкусным, долго смотрели на неторопливо ныряющее в море солнце и катались на прогулочном теплоходе по ночному заливу.

Когда Свиндич и Настя вернулись к себе, девушка смилостивилась над Сашей и разрешила ему разместиться на краешке узкой кровати, если он поклянется вести себя прилично. Саша поклялся и только потом понял, на какую муку обрек себя. Как Свиндич ни старался не касаться девушки, этого не получалось. От каждого случайного прикосновения по телу разливался жар, а в висках начинала стучать кровь. Сон не шел. Не смыкая половину и без того короткой летней ночи глаз и в конец измучившись, Саша решился и жутко нервничая, обнял Настю. Девушка повела плечом, и Свиндич подумал, что сейчас его скинут с кровати и выгонят на улицу, но Настя повернулась к нему лицом, уткнулась носом в шею и жалобно прошептала:

— Сашка, дурак, я так соскучилась.

В один миг окружающий мир в сознание Свиндича растворился в жарком сумраке южной ночи. Стены узой комнаты расступились и звезды рухнули с небес, превратившись в сияние любимых глаз. Все стало пустым и ненужным, кроме послушных губ, отвечающих на его поцелуи и трепета соприкасающихся рук. Нежность заполнила вселенную, но и в безграничном космосе ей было тесно, и она вернулась на Землю, разорвав небо молнией неизмеримого и несравнимого не с чем счастья.

— 16 —

Проснулся Саша с мыслью о чем-то необыкновенно прекрасном. Словно был Новый Год в самом раннем детстве, когда еще веришь в Деда Мороза, и ранним утром первого января бежишь босиком через всю квартиру посмотреть, какой подарок он тебе положил под елку. Свиндич воспринимал 'есликабыку', как возможность вернуться в прошлое, а она открыла ему новое счастье.

'Еще день вместе. Как же все здорово получилось. Мы снова вместе. Теперь, главное ничего не испортить, — думал Свиндич, не открывая глаз и слушая ровное дыхание жены, — Настенька, милая'.

От прилива любви Саша чуть не задохнулся. Он открыл глаза, взглянул на жену и в ужасе вскочил с кровати. Рядом с ним лежала обнаженная незнакомая девушка.

'Если ее увидит Настя, все пропало и теперь уже точно навсегда' — подумал Свиндич и принялся трясти незнакомку за плечо.

— Эй, проснись. Ты кто?

— Оксана, — сладко потягиваясь, произнесла сквозь сон девушка.

— Какая Оксана! Одевайся и проваливай немедленно! Сейчас моя жена вернется!

— Не вернется, — уверенно возразила незнакомка.

— Проваливай, — Саша схватил в охапку аккуратно сложенную на стуле женскую одежду и швырнул в лицо незнакомки.

— Да, пожалуйста. Могу и уйти. Только ведь это я была твоей женой. Вернее не была, а скорее на время замещала.

— Что ты мелешь?

— Не веришь, не надо.

Девушка стала одеваться, и Свиндич вдруг понял, швырнул-то он в нее одежду Насти. Саша судорожно стал осматривать комнату, пытаясь найти вещи, принадлежащие Оксане, но их нигде не было. И самое удивительное, на вид незнакомка была ниже и полнее его жены, но одежда Насти словно была сшита специально для нее.

Девушка оделась, хмыкнув, взглянула на Свиндича и вышла из комнаты. В распахнутую дверь Саша увидел сидящего на скамеечке Жору с бутылкой вина в руке.

— Настя, ты, куда с утра пораньше? — спросил сосед, недавно вернувшийся после длительного ночного загула, — А я вот с птичками выпиваю.

Свиндич стремглав выскочил из комнаты.

— Жора, где Настя?

— Так вот же она, — парень показал на Оксану, — Ребята, вы поссорились?

Получалось, Жора видел в Оксане Настю. И тут Сашу словно озарило. Он вспомнил все те маленькие несовпадения, которые замечал в течение дня. То несвойственный его жене жест, то странная фраза, то молчание в ответ на простой вопрос. А была ли Настя? Не придумал ли он все себе сам? Ведь часто сначала в его голове появлялась мысль о том, что сейчас сделает жена, а лишь потом следовал ее поступок. Его обманули. Обманули вдвойне подло. Сначала подарили надежду на счастье, а затем отняли. Он почти добрался до вершины, но вершина обернулась пропастью, а на ее дне ждали отчаянье и одиночество. Свиндичу стало невыносимо горько и захотелось напиться до чертиков. Он посмотрел на равнодушное лицо Жоры и сразу отмел его кандидатуру в качестве собутыльника.

— Оксана, подожди, — крикнул он девушке, уже подходившей к калитке, — Выпить хочешь?

Часть вторая:

'Вечер становится томным'

И иногда казалось мне, что город жив,

И что вокруг миллион людей,

И вновь никак не мог поверить я,

Что я один...

(Андрей Макаревич)

— 1 —

В заведении было сильно накурено, и стоял пьяный гомон. Куда они забрели — ресторан, кафе или столовую Свиндич не помнил. Сколько времени они с Оксаной здесь провели, тоже. Саша настолько ушел в свои переживания, что течение времени не замечал, как и количество выпитого. Поначалу он даже не пьянел, но постепенно алкоголь стал брать свое, обострив обиду на весь мир и жалость к самому себе. Свиндич ковырялся вилкой в блюде под названием 'шаурма по-арабски', представляющим собой выложенные на одной тарелке кучки салата из капусты, картофеля фри и мелко порезанной холодной свинины, слушал болтовню девушки и пытался понять своим ослабленным алкоголем мозгом почему '...по-арабски', если арабы свинину не едят.

— Я очень Ричарда Гира люблю, — рассказывала Оксана, — Все фильмы с ним обожаю, а особенно те, где он с Джулией Робертс снимался. Вот я и заказала 'Если бы я прожила жизнь героини фильма 'Красотка'.

— Это которая проституткой была?

— Да. А потом встретила миллионера и вышла за него замуж.

— А не проще было заказать 'Если бы я вышла замуж за миллионера'.

— Ты чего? На такую 'есликабыку' никаких денег не хватит. А так я денег заработаю и опять ту же самую альтернативную реальность заказываю. Если всегда одно и то же заказывать, то, в конце концов, это должно сработать. Ведь так по теории вероятности?

— Так, — согласился Свиндич, — За Ричарда Гира.

Он разлил по рюмкам водку, и они выпили.

— Но я тебя не заказывал. Откуда ты взялась? Откуда узнала про меня и Настю?

— Это всегда, как наваждение какое-то. Вдруг в голове появляется информация с кем и где я должна встретиться, как меня будут звать, что я должна говорить и делать. А после расставания все это куда-то исчезает, и я снова становлюсь собой.

— И даже лица не помнишь очередного кандидата в миллионеры?

— Не помню.

— Вот и врешь, — глумливенько захихикал Свиндич, — Меня ведь ты помнишь?

— С тобой вообще все как-то странно. Ты не должен был видеть какая я на самом деле, но увидел, а как только ты все понял, и я вспомнила кто на самом деле. Ничего подобного раньше никогда не было.

Саша вновь разлил водку.

— За тебя, падшая искательница миллионеров. Какая же ты глупая!

— Вот что ты меня весь день обзываешь? — обиделась тоже уже пьяненькая Оксана, — Разве тебе со мной плохо было?

— Думаешь хорошо? Мне по определению не могло быть с тобой хорошо. Я не люблю тебя. Я жену свою люблю, а ты кто такая? Я тебя ненавижу.

— А я здесь причем? Себя ненавидь. Жену он свою любит, видите ли. Любил бы — не потерял. Захотел себе любовь за деньги вернуть? Да ты глупей меня в тысячу раз. Надоел ты мне. Я ухожу. Прощай.

Девушка встала из-за стола и направилась к выходу.

— Скатертью дорожка, — крикнул ей вслед Свиндич и остановил проходившего мимо официанта, — Еще триста грамм водки и стакан сока.

Пока Свиндич ожидал выполнения заказа, в зале возникла какая-то суета. Оторвавшись от созерцания остатков 'шаурмы по-арабски', Саша увидел музыкантов, устанавливающих аппаратуру на небольшом возвышении. Их лица показались Свиндичу знакомыми. Как это не было ему сложно в нынешнем состоянии, Саша напряг память и вспомнил кто перед ним. Этот ансамбль был очень популярен в Москве в конце семидесятых годов двадцатого века, но в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году, после выхода указа Министерства Культуры направленного на борьбу с развитием советского рока, он был распущен, и насколько помнилось Свиндичу, кого-то из членов ансамбля даже посадили.

Музыканты побрякали, настраивая инструменты и когда все было готово к выступлению, гитарист взял аккорды вступительного соло. Последовавшая за ним песня окончательно добила Свиндича.

Мы с тобою были так непохожи

Вечно выходило минус на плюс

Только мне всё время кажется всё же

Это был блюз, угарный блюз

Небо баловало нас благодатью

Счастье вертелось у ног

Но, к сожаленью, небес благодать

Тоже имеет свой срок

После таких слов Саша почувствовал себя еще более несчастным и одиноким, чем прежде.

'Это кто же надо мной так издевается' — зло думал он, оглядывая зал. Его взгляд задержался на девушке, одиноко сидящей за столиком с чашкой кофе в руке. Короткие волосы неестественного ярко желтого цвета, закрывающие уши до мочек, зачесанная налево челка, пухлые губы, маленький курносый нос — не это привлекло Свиндича. Глаза, в которых угадывалась беспрерывная растерянность, вот что заставило его обратить на девушку внимание. В ее взгляде он почувствовал родственную душу.

— Вот и еще одна такая же, как я, — прошептал он, поднимаясь со стула и направляясь шаткой походкой к девушке.

По берегам разлуки звёзды зажгут огни

Чтобы поверил каждый, мы не одни

Кто нами был потерян средь полуночной тьмы

Просто сошёл на берег раньше, чем мы

— Можно вас пригласить на танец, — обратился Саша к девушке.

— Извините, я не танцую.

— Мы с тобой одной крови, ты и я. Давайте потанцуем.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Чего не понятного? Тебя бросили, меня бросили...

— Пьяный козел, — процедила девушка сквозь зубы.

— Сидит здесь, строит из себя неизвестно кого, а по сути своей ты кто? Ты такая же Джулия Робертс, как и все остальные, — заявил Свиндич и гордо удалился на свое место.

Я теперь один плыву по теченью

Этой вечной безымянной реки

Между бакенами обозначений

Буйных страстей и тихой тоски

Всё наверно происходит как надо

Только в бессильном плену

Я, по привычке окликнув тебя

Слышу в ответ тишину

— Настя. Настенька, — шептал Саша и по щекам его текли пьяные слезы.

Официант принес последний заказ Свиндича и попросил:

— Рассчитайтесь, пожалуйста.

Саша вывалил на стол скомканные 'курортные рубли'.

— Извините, 'кеэры' не имеют хождения в городе. У вас есть другие деньги?

Время лечит, как пьяный врач

Сны приносит хромой палач

И заставляет усталую боль — плачь, плачь, плачь.

Саше вдруг стало так больно, что сил терпеть больше не осталось. Смахнув со стола посуду, он направился к выходу, но кто-то схватил его за плечи, раздался милицейский свисток, а дальнейшее Свиндич не помнил.

— 2 —

На это раз Саша проснулся от непереносимой вони. Веки были словно залиты свинцом, и подниматься никак не хотели, а голова трещала и раскалывалась на части. Помимо прочих неприятностей еще угнетало чувство вины, поскольку Свиндич смутно помнил, будто совершил вчера что-то нехорошее. Сильно зажмурив один глаз, Саше удалось приоткрыть второй, и он увидел решетку и бомжа, спящего на соседней лавке, откуда и исходили неприятные запахи.

'Ночевать через два дня на третий в отделении милиции становиться у меня нехорошей традицией', — решил Саша.

— Свиндич, на выход, — раздался лязг открываемого замка, — За вас заплатили штраф, можете быть свободны.

В дежурной части его поджидал Эдик.

— Это ты за меня штраф заплатил? Спасибо, — поблагодарил его за освобождение Свиндич.

— Да ладно тебе. Ничего особенного. Просто пока тебя два дня не было, нам зарплату заплатили и твою мне разрешили взять, раз такое дело.

— Эдик, откуда ты узнал, что я в милиции?

— Так ты же мне сам вчера звонил и просил денег. Не помнишь?

— Нет. Я, если честно, вчерашний вечер плохо помню.

— Понимаю. Бывает. Я бы вчера еще приехал, но у меня такой суммы на руках не было. Пришлось на завод ехать, потом в кассе объяснять. Пока они в милицию звонили, проверяли, пока у Мурзина разрешение спрашивали, вот я и задержался.

Было ранее утро, и красноватый шар встающего над городом солнца отражался в окнах домов. Саша с удовольствием вдохнул свежий, еще не испорченный дневными испарениями улиц воздух, который после запахов бомжа показался ему особенно восхитительным.

— А на заводе зарплату круглосуточно выдают? Или они заранее знали, про меня и милицию?

— Кто они? Бухгалтерия? Понятия не имею. Я раньше ночью зарплату не получал. Выдали и выдали.

— А если раньше не получал, почему тебя среди ночи на завод понесло?

— Я не понимаю, почему ты злишься? Я хотел как лучше, — обиделся Эдик, — Вот еще немного денег от твоей зарплаты осталось. Возьми.

— Прости. У меня тут просто кое-какие подозрения появились. Как там наша Лиза? Орлеан освободила?