Хрустальный город

Переработанный вариант книги является первой частью романа 'Власть иллюзий', выпущенного издательством "ALTASPERA" в 2013 году. Приобрести роман можно здесь: http://www.lulu.com/shop/alexander-shatilov/vlast-illuzii/paperback/product-20725625.html

— ПРОЛОГ —

Майор полиции Петр Альфредович Подшивленко, мужчина с квадратным и не особо привлекательным лицом, с неудовольствием смотрел на обложенные кирпичом красно-оранжевые стены суперсовременного жилого комплекса. Не то, чтобы ему не нравился дом. Дом был симпатичный, с остренькими башенками, придававшими ему схожесть с постройками древнерусской архитектуры, постоянно поднимавшими настроение жене Петра во время недавней поездки с семьей по городам Золотого кольца. Не нравился майору его вынужденный визит в этот дом. Не любил он сталкиваться по работе с обитателями подобной жилплощади, тем более с 'шишкой' из администрации Округа, в Главном Управлении Внутренних Дел какового работаешь, но именно это Петру Альфредовичу и предстояло сделать через несколько минут.

А началось все со звонка генерала, случившегося, когда рабочий день уже близился к завершению.

— Петр, у меня к тебе просьба. Знаешь Олега Никифоровича из администрации? Знаешь, конечно. Ведь не последний человек в нашем районе. У него с детьми трагедия произошла. Несколько раз мне звонил, просил подключиться. Человек не в себе, на грани истерики. Я не приказываю, прошу тебя. Съезди к нему, посмотри. Не хочется мне с ним ссориться.

— Почему я, товарищ генерал?

— Ты же у нас специалист по разным тайнам, а я так толком и не понял, что там произошло ни из уст Олега Никифоровича, ни от ребят из местного отделения, прибывших на место.

Подшивленко ярко представил себе, как в этот момент генерал довольно ухмыльнулся, и это видение заставило его тяжело вздохнуть.

За время службы в милиции, теперь переименованной в полицию, Петр Альфредович звезд с неба не хватал. Был сначала участковым инспектором, потом закончил заочный юридический и перешел в следственный отдел. В громких расследованиях не участвовал, а просто честно выполнял свою работу, но однажды помог своему приятелю со студенческих лет Юре Митрохину распутать сложное дело с множеством таинственных и даже мистических деталей связанное с пропажей золотых монет из сейфов компании, в которой тот работал руководителем службы охраны. Помощь майор оказывал частным порядком, но каким-то образом коллеги обо всем узнали и с тех пор за Подшивленко тянулся шлейф специалиста по таинственным происшествиям. Иногда это майору даже нравилось и повышало его престиж в глазах подчиненных, но не сейчас. Стояли чудесные майские деньки, а приходилось вместо отдыха на даче сидеть в душной машине перед шлагбаумом подземной парковки и ждать когда тебя пропустят.

— Полиция, подымай шлагбаум, — майор сунул удостоверение под нос соизволившему, наконец, подойти к машине разморенному на солнце охраннику, но оно не произвело на того никакого впечатления.

— Подземная парковка только для жильцов комплекса. Вам следует проехать на гостевую стоянку. Это за углом, метров через двести.

Пришлось разворачиваться и искать предназначенную для простых смертных, а не для великих обитателей дома стоянку. Когда майор оказался во внутреннем дворике дома, он был настолько раздражен, что его не обрадовал даже весело журчащий, манящий прохладной влагой фонтан. Возле одного из подъездов стояла белая с красной полосой машина скорой помощи, куда два дюжих санитара заносили носилки с прикрытым белой простыней телом.

'Вот трупа мне здесь только и не хватало. Местное отделение свой очередной 'висяк' на наш отдел с радостью повесит', — совсем расстроился майор.

Апартаменты Олега Никифоровича находились на пятом этаже. В квартире Петр Альфредович обнаружил молоденького лейтенанта в форме, который, пыхтя, дописывал протокол осмотра места преступления, двух понятых, в напряженной позе, сидящих на краешке дорогого дивана, эксперта, упаковывающего инструменты в чемоданчик и еще одного типа в штатском, с интересом рассматривающего висящую на стене картину в стиле сюрреализма.

— Капитан Дюков, межрайонный следственный отдел, — представился тот, после того как Подшивленко назвал себя, — Вы припозднились. Мы уже почти все сами закончили.

— Что здесь произошло то?

— Да ерунда. Пошли на балкон покурим, пока стажер в составлении протокола тренируется, и мы тебе с Михалычем все расскажем. Михалыч, подтягивайся.

— Закуривай, майор, — протянул Петру пачку сигарет Дюков, когда они оказались на просторной лоджии, заставленной горшочками с всевозможными растениями.

— Спасибо, не курю. Рассказывайте.

— Да собственно и рассказывать особо нечего. Хозяин квартиры вернулся вечером домой и обнаружил своего сына мертвым, а дочь без чувств. Следов взлома или насилия нет. Из вещей ничего не пропало.

— Дети чем-то болели? А утром, перед отъездом на работу, Олег Никифорович ничего странного не замечал?

— Утром он своих детей и не видел. Говорит, уехал очень рано. Дочь спала, а сын еще не пришел. 'Золотая молодежь'. Тусовался всю ночь по ночным клубам или еще где. Болели, говоришь? Михалыч, наш судмедэксперт, интересные вещицы у сынка нашел. Многое объясняет. Расскажи, Михалыч, товарищу из главного управления.

Судмедэксперт достал из кармана брюк заранее приготовленные для рассказа два прозрачных целлофановых пакетика с флаконами из-под таблеток.

— Вот это 'экстази', — он приподнял пакетик с флаконом, содержащим разноцветные таблетки веселенькой раскраски, — Или по-другому метилендиоксиметамфетамин, синтетический наркотик. А во втором пакетике циметидин, лекарство от изжоги и язвы желудка. Использование 'экстази' в комбинациях с этим препаратом чрезвычайно опасно, так как организм становится неспособным метаболизировать наркотик, а это может вызвать передозировку даже от очень маленькой дозы. Собственно с сынком нашей 'шишки' так и случилось. Хотя абсолютно точно смогу подтвердить только после вскрытия.

— А дочь? Как-то с трудом верится в ее язву желудка.

— Они же близнецы. Есть такое понятие — 'эмпатия', сильное эмоциональное сопереживание. Это когда один человек чувствует то же самое, что и другой. У близнецов эмпатия развита чрезвычайно сильно. В момент смерти брата девушка испытала нервный шок и потеряла сознание. Вот, собственно и все. Никакого криминала.

— Уверены?

— Как говорил один умный человек, абсолютная уверенность проистекает только от недостатка ума и синяков. Говорю же, вскрытие покажет, но скорее всего так дело и было.

— Ну и ладно. Если у двадцатилетнего оболтуса мозги съехали не в том направлении, виновата не полиция, а родители и педагоги. Значит, делать мне здесь больше нечего, и могу с чистой совестью откланяться, — облегченно вздохнул майор и направился к выходу из квартиры, но дойти до него не успел.

Неожиданно одна из встреченных по пути дверей распахнулась, и из нее в буквальном смысле вывалился человек лет пятидесяти с массивным животиком и взлохмаченными волосами. На бледном лице мужчины безумным огнем горели покрасневшие глаза.

— Это вас прислал генерал? — спросил он, дыхнув на Петра сильным запахом спиртного, — Отчего умер мой сын?

— Меня. Майор полиции Подшивленко. Скажите, Олег Никифорович, вы знали, что ваш сын наркоман?

— Наркоман? Не знаю. Он не должен был умирать. Он права не имел умирать таким молодым. Наркоман? Найдите того, кто ему эти наркотики дал. Найдите и скажите мне. Я умею создавать людям ад при жизни и благодарным быть тоже умею. Найдите, майор, не пожалеете.

— Конечно, мы сделаем все возможное, чтобы разобраться в этом деле. Извините, я тороплюсь. Меня ждут дела, — Петр постарался как можно быстрей исчезнуть из поля зрения 'шишки', вид коего его откровенно пугал.

В конце концов, майор добрался до желанной дачи, где свежий воздух, шашлык и несколько выловленных в ближайшем пруду карасей заставили его забыть о неприятном поручении, но в понедельник оно напомнило о себе.

— Петр Альфредович, это Михалыч, помните? — раздался голос в телефонной трубке, — Странное дело с сыном Олега Никифоровича, даже не знал говорить или не говорить, а то ведь и за шизофреника принять могут. Дюкову то точно говорить не стоит, а вам скажу. Вы у нас личность известная, прямо 'охотник за приведениями'. Парень не от передозировки умер, а от огнестрельных ранений.

— Чушь. Не было ведь ни входных, ни выходных отверстий. Ни оружия, ни гильз.

— В том-то и дело. Отверстий нет, а внутренние повреждения как от пуль. Три выстрела в грудь, один из которых задел сердце.

— А пули? Пули в теле нашли?

— Майор, нет никаких пуль. Я же говорю, следы от них есть, а пуль нет и быть не могло.

Часть первая:

Веселье начинается

Когда я просто улыбался,

То улыбался мне весь город,

И если я кивал кому-то,

То все кивали мне в ответ

(Андрей Макаревич)

— 1 —

Александр Свиндич прошел через сияющую круговерть воронки и ощутил, как рот наполнился кровью. Не простым оказалось делом путешествие между мирами для мужчины чуть младше сорока, даже если он выглядет гораздо моложе своего возраста. Сначала все было просто замечательно, как из лифта выйти, а потом появилась дикая слабость и вот теперь еще и кровь. Саша сплюнул сгусток на бурую землю, и огляделся. Вокруг расстилалась ровная, безжизненная поверхность грунта. Не то, что намека на человеческое жилье не было, даже ни одной травинки не росло, ни одного камешка не было видно.

'Похоже, опять пустышка' — подумал Свиндич и от огорчения запустил ладонь во взлохмаченные в стиле причесок битлов на заре их карьеры светлые, но уже начинающие седеть волосы.

Чем дальше Саша уходил по параллелям от мира, где родился и вырос, тем более мертвый пейзаж представал перед его глазами. Если ближние к Земле миры были населены, а их жители имели немного странные, но в целом похожие на человеческие устои, то сейчас он попал в глинистую пустыню. А начал свой путь Александр два года назад, когда после смерти родителей в руки к нему попал прибор, разработанный его отцом, известным физиком.

Согласно теории академика Свиндича мироздание напоминает многоэтажный дом. По ночам из окон своих квартир жителям разных этажей видны одни и те же звезды, но у дома есть одна особенность. В нем нет ни лестниц не лифтов, и все прописанные в огромном небоскребе знают о существовании только своего этажа. Никогда не соприкасающиеся параллели живут обособленной жизнью, но академику удалось создать устройство, позволяющее перемещаться между параллелей. Прибор сворачивал пространство и проделывал дырку между этажами, и Саша недолго думая воспользовался попавшей в руки уникальной возможностью.

Их было шестеро, организовавших экспедицию в иные миры: сам Александр, его жена Настя, подруга жены Ира, Денис Дробышев, коллега и руководитель Насти, на участие которого она настояла, восторгаясь его организаторскими способностями и еще пара друзей. Пройдя через переход, молодые люди спустились на один этаж мироздания и оказались в удивительном и прекрасном мире, где жили феи, гоблины, тролли и другие герои древних легенд, вынужденные перебраться сюда под натиском людей. Оказавшись в стране, словно сошедшей со страниц детских книг, искатели приключений в первое время просто наслаждались жизнью в сказке, но постепенно попытались извлечь из пребывания в параллельном мире выгоду. Сначала лично для себя, переправляя в московские скупки золото лепреконов, исчезающее при соприкосновении с холодным железом, ведь экспедиция требовала вливания значительных денежных средств, а затем появились и более глобальные планы. В какой-то момент молодые люди почувствовали себя, первопроходцами, осваивающие новые земли должные осчастливить все человечество. Попытка колонизации, идейным вдохновителем которой стал Денис, провалилась. Молодых людей заставили возвратиться в родной мир, но Саша предпочел навсегда затеряться среди бесчисленного множества параллелей. Во многом к этому решению его подтолкнула обида, и желание отомстить, ведь во время экспедиции он поругался с Настей, и она решила с ним развестись. До сих пор в ушах Свиндича стояли его собственные злые слова, сказанные любимой на прощанье: 'Знаешь, Настя, последнее время я много думал о нас и спрашивал сам себя, а любили ли мы друг друга. Если любили, то почему так и не научились понимать и прощать, а если нет, то, что тогда называется любовью? Никогда уже в нашем мире я не смогу быть так счастлив, как был с тобой. Так зачем мне возвращаться в мир, где я все потерял? Попытаться все вернуть назад? Но любовь не разбитая чашка и ее не склеишь. Найти утешение рядом с другой? Это станет самообманом. Вторую Настю я все равно не встречу. Поэтому вы идете в одну сторону, а я ухожу в другую'. Теперь он об них жалел. Чем дальше Саша пытался убежать от тоски и воспоминаний о жене, тем больше они наполняли его душу, да и месть у него получилась как в поговорке: 'назло мужу — сяду в лужу'.

С помощью прибора можно было идти только с верхнего этажа на нижний. Сделать выход на более высокую параллель он был не в состояние и таким образом в случае закрытия уже готового перехода вернуться назад Свиндич не мог, как и не имел права оставлять за собой открытые дыры между параллелями — это могло привести к непредсказуемым последствиям. Сколько всего в доме мироздания этажей и кто на них живет, Саша даже не представлял. Как не представлял и то, на какое количество переходов прибор рассчитан, и от какой энергии работает. Это превращало путешествие в чрезвычайно опасную затею, так как риск остаться навсегда в мире, наподобие того, в котором он оказался сейчас, был очень высок. От этой мысли Свиндича даже неприятно передернуло, и по коже пробежали мурашки. Сознание зависимости своей жизни от глупой случайности заставляло Сашу оттягивать момент нового перехода.

'Давай-ка пройдемся, успокоимся и посмотрим, куда мы с вами Александр Николаевич попали. Вдруг и правда придется здесь остаток жизни провести' — мысленно обратился сам к себе Саша и неторопливо пошел наугад по засохшей от яркого солнца глине.

— 2 —

Город появился неожиданно и как бы неоткуда. Секунду назад перед глазами до горизонта расстилалось ровное поле, но сделав шаг вперед, Свиндич вдруг увидел силуэты многоэтажных домов. Причем не где-то вдали, а недалеко от себя, в сорока минутах быстрой ходьбы. Поначалу Саша принял это за мираж, вызванный резким повышением температуры воздуха по мере приближения к нагретой палящими лучами солнца почве, но потом эту идею отмел, как несостоятельную. Не было ни зыбкого сияния, ни туманной дымки. Дома не висели в воздухе, а совершенно естественно вырастали из земли.

Свиндич сделал шаг назад, и город исчез, вернулся на прежнее место и он появился вновь.

— Прямо волшебство какое-то. Надо посмотреть на это чудо поближе, — пробормотал Саша и двинулся в сторону города.

То ли из-за яркого солнца, то ли из-за ровной местности, а может быть благодаря резкому контрасту белых стен домов с бурой равниной, простирающейся до самого города, но с определением расстояния Свиндич ошибся. Дорога заняла намного больше времени, чем он рассчитывал, и когда Саша ступил на асфальтовое покрытие городской улицы, уже стемнело. В привычном свете электрических фонарей город показался Саше до боли знакомым. Серые панельные девятиэтажки как близнецы были похожи на своих московских сестер, а неоновые рекламы уже закрытых в такое позднее время магазинов только усиливали впечатление присутствия в родном городе. Вот только ни одного местного жителя Свиндичу пока встретить не удалось, поэтому его и заинтересовал небольшой торговый павильончик голубой расцветки с надписью над входом 'ПРОДУКТЫ 24 ЧАСА'. Саша надеялся, что уж продавцов в павильоне он точно повстречает.

Он легко поднялся по ступенькам и уже потянулся к ручке двери, когда неизвестно откуда появился подозрительный тип в черном спортивном костюме и кожаной куртке, поверх него. Не давая Саше открыть дверь, он чуть ли не облокотился на него и жарко зашептал в ухо:

— Мужик, есть 'есликабыка' по дешевке. Качество супер. Свояк с завода вынес, потому и дешево. Бери не пожалеешь, потом поздно будет. У меня ее с руками оторвут.

Саша растерялся и попытался как-то вырваться, но тип цепко вцепился в рукав его легкой ветровки.

— Брать будешь? — поинтересовался он так настойчиво, словно вопрос является утверждением.

— Какая 'есликабыка'? Я вас не понимаю, — решил перевести беседу в более адекватное и спокойное русло Свиндич, но в это время поблизости раздался звук тормозов и следом строгий милицейский окрик.

— Что здесь происходит?

Человек в спортивном костюме мгновенно скрылся за углом павильона, а замешкавшегося Александра немедленно подхватили под локоть.

— Занимаетесь незаконной торговлей, гражданин? Документы предъявите, — потребовал один из милиционеров. Его напарник тем временем ехидно смотрел на Свиндича, постукивая дубинкой, зажатой в правой руке, по ладони левой.

'Интересно, здесь документы, как и многое другое, соответствуют земным или нет?' — подумал Саша, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. В конце концов, он решил паспорт лучше не показывать.

— У меня при себе нет документов.

— Тогда проедем в отделение для установки личности.

— На каком основании? Не занимался я никакой незаконной торговлей.

— Занимался, занимался. Нам уже не первый раз про тебя сигнализируют.

— Так это не я был. Тут тип какой-то крутился, ерунду какую-то предлагал, а когда вы подъехали, он сбежал.

— 'Есликабыка' у тебя уже ерундой стала? А в рюкзачке у тебя что? Не эта ли ерунда? Посмотрим?

— Да смотрите на здоровье, — разозлился Свиндич. Слово 'есликабыка' начинало его просто бесить.

Милиционер оставил в покое свою дубинку, помог снять Саше с плеч рюкзак и заглянул в него.

— Говорите документов нет, а это что? — выудил он из недр рюкзака паспорт, показал его напарнику и вернул на место.

— А вот это уже совсем интересно, — обрадовано заявил милиционер через секунду.

'Пистолет, — с ужасом вспомнил Свиндич, — Я забыл, что у меня там пистолет'.

Оттолкнув склонившегося над рюкзаком стража порядка, Саша подхватил свое добро и бросился прочь. Милиционеры, посчитавшие Свиндича, вследствие его интеллигентного вида, не опасным, не ожидали от него подобной прыти и немного опешили, а когда пришли в себя, почему то бросились не вслед за Александром, а к своей машине.

Свиндич бежал по безлюдной улице, а сзади, настигая его, раздавался вой милицейской сирены. Соревноваться в скорости по прямой трассе с имеющим сто лошадиных сил патрульным 'Фордом' было бессмысленно, и Саша свернул в ближайшую подворотню. Во дворе было гораздо темнее, чем на улице, но вряд ли бы это помогло Свиндичу, если бы первая попавшаяся ему дверь не оказалась незапертой. Саша юркнул за нее, пошарил рукой по железной поверхности, обнаружил задвижку и немедленно закрылся.

Раздались шаги. Кто-то подошел к двери и подергал ее.

— Заперто. Где мы в такой темноте его найдем.

— Ну и черт с ним. Поехали. Куда он денется? В следующий раз возьмем.

— 3 —

Голоса стихли, но выходить сразу на улицу Саша побоялся. Пошарив ногой, он обнаружил ведущие вниз ступеньки. Спускаться в кромешной тьме Свиндич не рискнул, а достал из маленького кармана рюкзака наполовину пустой коробок и чиркнул спичкой. В слабом свете Саша увидел, что помещение, в котором он оказался, было то ли подвалом, то ли подсобным помещением.

— Свет убери, — раздался чей-то слабый дрожащий голос.

Опалив кожу, спичка догорела, и Свиндич зажег новую. Со второго раза он сумел рассмотреть сидящее возле стены под тянувшимися куда-то трубами странное существо. Волосы его были взлахмочены, кожа бледная, на лице горели ярко-красные, словно светящиеся изнутри глаза.

— Прошу же, убери, — повторило существо и прежде чем оно снова скрылось во тьме, Саша успел заметить два удлиненных клыка во рту говорившего.

— Ты кто?

— Я Эдик, — ответило существо и чуть помолчать добавило, — Вампир. Только не уходите, пожалуйста.

За время путешествия по параллелям Свиндич с вампирами не сталкивался, но встречал достаточно много легендарных и мифических существ, чтобы не усомниться в словах Эдика. К счастью глаза Саши немного привыкли к темноте, и он не сводил глаз с вампира, пока трясущимися руками пытался вытащить пистолет.

— Не в обиду вам будет сказано, — пытался как-то отвлечь разговором внимание упыря Свиндич, — Но мои знания про вампиров не вызывают у меня желание оставаться наедине с одним из них. Я сейчас уйду, а если попробуешь на меня напасть, выстрелю. У меня пистолет.

Довольный своей хитростью Саша направил оружие на вампира.

— Пока вы его доставали, я мог бы уже несколько раз на вас напасть, если бы захотел. Я же вижу в темноте, как днем и двигаюсь гораздо быстрее. Дело в том, что я не совсем вампир. Там, кстати, справа, выключатель, можете включить свет. Это от солнечных лучей у меня такие ощущения, словно все тело горит, а от электрической лампочки вполне терпимо. Только не уходите. Мне очень плохо и страшно. Я сейчас все объясню.

Как выяснилось, Эдик был человеком. Правда, не совсем обычным человеком, а влюбленным. Эдик обожал девушку с красивым именем Любовь, а та обожала вампиров. Вернее не самих вампиров, а книги и фильмы о них. Обожала до безумия и постоянно читала либо творения популярных авторов, пишущих на эту тему, либо созданные по их мотивам такими же, как она фанатами, рассказы и на Эдика не обращала никакого внимания. Тогда молодой человек решился на отчаянный шаг. Когда на экраны кинотеатров вышла очередная серия популярной саги о вампирах, он пригласил Любу в кино, а сам решил с помощью 'есликабыки' стать на время одним из столь любимых девушкой персонажей.

Точно в назначенное время, незадолго до начала вечернего сеанса, Эдик взглянул в зеркало, но не увидел своего отражения. 'Свершилось' — обрадовался молодой человек и отправился на свидание. Ради необходимого эффекта он настоял, что зайдет за Любой к ней домой, а уже оттуда они отправятся в кинотеатр. Оказавшись около дома любимой, Эдик посчитал глупостью не воспользоваться своими сверхъестественными способностями, и воспарил по воздуху к окнам девушки, квартира которой находилась, кстати, и не слишком высоко, всего лишь на третьем этаже. Приблизившись к одному из окон, молодой человек увидел Любу, тщательно наводившую макияж, и с чувством воскликнул:

— Впусти меня.

Девушка обернулась на крик, но вместо того, чтобы радостно броситься к Эдику навстречу, завопила:

— Мамочка! — и бросилась прочь из комнаты.

Последующие десять минут Люба металась с криками по квартире, а влюбленный вампир летал от окна к окну и пытался девушку успокоить.

— Перестань, мы опаздываем. Не успеем купить попкорн до начала сеанса, — но его увещевания не помогали.

Внизу стали собираться прохожие, кто-то вызвал милицию. Прибывший наряд с вампирами раньше дело не имел, и когда на требование немедленно спуститься Эдик никак не среагировал, решили позвать на помощь пожарных. Те в свою очередь попытались сбить вампира струей из брандспойта. Никакого вреда простая вода Эдику причинить не могла, но насквозь мокрому молодому человеку стало обидно, что его поступок не оценили по достоинству и досадно за свое поведение. В расстроенных чувствах Эдик полетел прочь. Голова его была полна мыслей о своей несчастной любви, и именно поэтому он не заметил опору линии высоковольтной электропередачи, в какую и влетел на полном ходу.

Очнулся он уже утром следующего дня. От солнечных лучей жгло кожу, но кроме нещадного зуда это, похоже, ничем не грозило. В процессе столкновения и падения Эдик лишился пары зубов и разбил губы, из-за чего половина его лица была перемазана в крови. Выбравшись из кустов городского скверика, молодой человек заметил стоящую около булочной девушку лет восемнадцати и хотел спросить у нее, в каком районе он находится, но при виде вампира та грохнулась в обморок. Как сознательный гражданин Эдик не мог пройти мимо нуждающейся в помощи женщины и склонился над девушкой, но в этот миг из булочной вышла мать несчастной. При виде лежащей на асфальте дочери, а рядом с ней перепачканного в крови человека с выпирающими клыками и красными глазами, женщина взвыла как сирена.

— Помогите, на моего ребенка напал вампир.

Даже самые равнодушные жители города не могли игнорировать оглушающую вибрацию звуковых волн на грани ультразвука. Вокруг стала собираться толпа, явно сочувствующая женщине, и Эдик предпочел с места происшествия как можно быстрее ретироваться. Лучше всего молодому человеку было бы вернуться домой и отсидеться там, тем более, на работе он предусмотрительно взял отгул, но вампира охватило невыносимое чувство голода. Эдик с детства был мальчиком воспитанным и интеллигентным, и кусать людей не собирался. Ведь это было бы очень не этично, он же не животное какое-нибудь, и поэтому молодой человек направился на рынок, где за оставленные на угощение любимой девушки всякими вкусностями деньги приобрел у мясника стакан свиной крови. Кровь показалась Эдику очень невкусной и даже противной.

'Лучше быть смертным человеком, чем жить вечно и питаться подобной гадостью' — подумал он.

Денег больше не было, но есть хотелось так сильно, что до дома вампир потерпеть не мог и завернул в ближайшее кафе. На входе в кафе Эдика ждала неприятная неожиданность. 'Вампиры обслуживаются по двойному тарифу' — гласило объявление на входе.

— Почему? — возмутился Эдик, когда к нему подошел официант, — Это стоматологическая дискриминация по длине клыков.

— Наличие в зале вампиров отпугивает клиентов, и мы приняли ответные меры — пояснил официант.

Утверждение было достаточно спорным, поскольку после появления Эдика народ в кафе повалил валом и пустой до этого зал был забит буквально за несколько минут, но молодой человек спорить не стал, а заказал себе бифштекс с кровью. Он-то знал, что из-за отсутствия денег тарифа не будет ни двойного, ни одинарного.

В ожидание заказа Эдик решил посмотреть на установленный в углу кафе телевизор и неожиданно аппетит у него пропал.

— За сегодняшний день нам уже поступило несколько сообщений о нападении появившегося в нашем городе вампира на людей, — вещала симпатичная ведущая новостей, — Первый раз это случилось вчера вечером, когда кровожадная тварь пыталась напасть на девушку, а затем исчадие ада выпило кровь невинного ребенка, пока тот ждал маму около булочной. Последней жертвой упыря стал продавец мяса на городском рынке...

— Какая девушка? Какая выпитая кровь? Я пальцем никого не трогал, — попытался оправдаться Эдик, но ведущая его не захотела услышать, да собственно и не могла, и продолжала:

— Неизвестно, к каким еще жертвам привело бы бездействие властей, если бы не нашлись добровольцы, вставшие на защиту общества от любителей попить чужую кровь.

Камера немного сдвинулась, и глазам Эдика предстали два дюжих молодца, один из коих держал в руках осиновый кол, другой арбалет, заряженный серебряной стрелой.

'Зачем ему кол? Он и так меня одной левой замертво уложит' — мелькнуло в голове у вампира.

— Я давно мечтал испытать тяготы жизни охотника за вампирами, вот только такой возможности у меня не было, — давал тем временем интервью детина с колом, — Не было, потому что вампиры в нашем городе не появлялись. Но как только я узнал последние новости, собрал все деньги, купил 'есликабыку' и теперь готов встать на защиту общества...

— Мы вынуждены прервать нашего героя, так как к нам поступил звонок от телезрителя. По его словам сейчас вампир находится в кафе 'Чебурек для всей семьи'...

— Как называется ваше кафе, — схватил за рукав пробегавшего мимо официанта Эдик.

— 'Чебурек для всей семьи'.

Остаток дня молодой человек провел, спасаясь бегством от охотников за вампирами. Несколько раз он был на грани гибели и, в конце концов, голодный, несчастный и смирившейся со своей злосчастной судьбой, забился в эту дыру в ожидании неминуемой смерти, которую ждал теперь как освобождение от своих мучений.

— Спасите меня, если можете, — жалобно попросил вампир в конце своей речи.

'Да что это за ерунда такая ваша 'есликабыка'? — хотел спросить Свиндич, но в это время дверь сотрясли могучие удары.

— Эй, упырь, открывай. Прими с честью свою судьбу.

Эдика прямо затрясло от страха.

— Оставьте его в покое, — крикнул Саша и выстрелил в потолок.

За дверью стихло, но через некоторое время раздался осторожный вопрос.

— Мужик, ты кто?

— Защитник вампиров. Вы охотники, а я защитник.

— Мужик, ты хоть знаешь, сколько я денег заплатил, ради звания охотника за вампирами?

— Меня это не касается. Я больше заплатил за место егеря в заповеднике вампиров. Второй раз буду на поражение стрелять.

За дверью стихло.

— Они тебя все равно караулить до утра будут, — предупредил Свиндич.

— Ну и пусть. У меня 'есликабыка' через два часа кончается.

— Объясни о чем вы все постоянно говорите. Что это — 'есликабыка'?

— Ты не местный? Завтра объясню. Дай поспать. Я устал сильно.

— 4 —

Подвал они покинули на рассвете. Эдик оказался высоким, немного угловатым парнем с серыми глазами. На Свиндича он смотрел восхищенно и беспрерывно рассыпался в благодарности. Недалеко от двери, ведущий в убежище вампира, под грибком на детской площадке, спали два подростка лет шестнадцати.

— Похоже, это и есть твои 'охотники'.

— Похоже, — согласился Эдик, — Мальчишки совсем, а сколько нервов мне вчера потрепали. Наверно у родителей деньги на 'есликабыку' взяли.

Саша открыл было рот, но бывший вампир его опередил.

— Идем. Все объясню и покажу.

Они шли по благоухающим утренней свежестью городским улицам, встречая на пути поливочные машины и редких прохожих. Транспорт еще не работал, но Свиндича это только радовало. Ему не терпелось познакомиться с этим странным и удивительным местом, а лучше всего узнать город можно гуляя по нему пешком. Наконец Эдик остановился перед витриной, за стеклом каковой красовались портреты всех известных Саше героев блокбастеров и еще кого-то. 'Корпорация 'Альтернативная реальность', возвещала светящаяся даже в это время надпись, а чуть ниже 'Филиал номер сто двадцать три. Круглосуточное обслуживание'.

— Заходи, — пригласил Эдик.

Саша открыл дверь. Звякнул звоночек и дремавший на стуле охранник открыв глаза, внимательно посмотрел на вошедших. Прямо напротив входа на стене красовалось изображение симпатичной худощавой блондинки, державшей на руках украшенную разноцветными бантиками миниатюрную собачку. 'Президент корпорации 'Альтернативная реальность' Лилия Сандовски' значилось под фотографией.

— Вы хотите сделать заказ? — поинтересовалась мгновенно появившиеся перед посетителями девушка-менеджер.

— Спасибо. Пока мы только хотели ознакомиться со спектром услуг, — ответил Эдик.

— Пожалуйста, — девушка указала на мягкие кресла, — Всю необходимую информацию вы найдете в рекламных проспектах на столике. Если возникнут вопросы, всегда буду рада помочь.

'Вы когда-нибудь задумывались о значении слов 'Что было бы, если бы...?', — начиналась брошюра, которую Свиндич взял в руки, удобно устроившись в кресле, — Мы уверены — да. Более того, нам кажется, вы их произносили очень часто. Когда вы делали в своей жизни неверный шаг, когда мечтали оказаться на месте вашего любимого киногероя или когда жаждали испытать недоступные вам в простой жизни эмоции. Теперь у вас есть возможность воплотить эти слова в реальность. Нам доступно все! Заказывайте и получайте! Судьба, чувства, любовь — вы вправе менять все это по своему усмотрению и никакого воздействия на здоровье. Наша продукция экологически чиста. Достаточно только приобрести специальные жетоны, опустить в любой из автоматов нашей корпорации и продолжить фразу: 'Что было бы, если бы...'. Дату начала реализации вашей мечты вы вводите сами, а окончание зависит от затраченной вами суммы денег. Удачи!'.

— Это правда? — скептически поинтересовался Свиндич.

— Ты сам видел, — подтвердил рекламу Эдик.

— Жетоны? Это и есть 'есликабыка'?

— Ну да. Только они безумно дорогие.

— И подделать невозможно?

— Нет. Пробовали много раз. И по весу, и по форме, и по чеканки. Даже по химическому составу. Все совпадало, а не срабатывало. Как автомат их отличает, никто понять не может.

— Я когда в ваш город только попал, мне 'есликабыку' с рук предлагали, значит, обмануть хотели?

— Скорее всего, нет. Есть сеть подпольных торговцев. Их жетоны тоже срабатывают, только непонятно откуда они их берут.

— Предлагавший мне 'есликабыку' человек говорил, будто свояк с завода вынес.

— Врал. Какой свояк? Завода-то по производству 'есликабыки' никто в глаза не видел. Но если бы ты у него купил, сработало.

— Может и купил бы. Только я в вашем городе меньше дня и у меня ни денег, ни крова.

— Это не вопрос. Я тебе жизнью обязан. Помогу и с жильем и с работой.

— 6 —

Неожиданно для Свиндича его земные документы по всем параметрам совпадали с местными, поэтому проблем с регистрацией не возникло, и Эдик приютил Свиндича в своей однокомнатной квартире. Работал несостоявшийся вампир на заводе электронного оборудования, куда и пристроил Свиндича, как своего очень хорошего знакомого. Что это за оборудование и для чего используется, никто толком не понимал. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Саши, поскольку ни на один свой вопрос он внятного ответа не получил. С одной стороны это казалось Свиндичу странным и несерьезным, с другой подогревало его любопытство к городу.

Вместе с Эдиком Саша стал работать в отделе контроля. Контролировали они пластины, выполненные из диэлектрика и содержащие несколько электропроводных цепей с напаянными электронными элементами. Суть контроля заключалась в присоединении пластины к пульту контроля, на экране которого после этого высвечивалось определенное число. Если оно соответствовало указанному в техническом паспорте данного изделия — все было хорошо, нет — продукция шла на переделку.

Работа давала Свиндичу возможность присматриваться к жителям города и больше их узнавать. Как оказалось, самой животрепещущей темой для работающих рядом с ним людей была 'есликабыка'. Все время производственных перерывов посвящалось рассказам о своей мечте и спорам, чья мечта значительней. Уже в течение первого дня работы Саша узнал о своих сослуживцах в этом плане неимоверно много.

Лиза, толстенькая девушка низенького роста с круглым лицом и такими же круглыми глазами мечтала ощутить себя Жанной Д'Арк. По словам девушки, этот исторический персонаж является символом превосходства женщин над мужчинами, а Лиза была ярым борцом за равноправие полов. Низенький худощавый и черноволосый Боря Баев отличался безмерной наглостью, тупостью и непомерно глупыми шутками, но при этом удивлялся, почему его избегают девушки, и мечтал попробовать себя в роли Казановы.

Начальником отдела контроля являлся Владимир Владимирович Мурзин. Это был лысоватый мужчина пятидесяти пяти лет помешанный на музыке. Причем кругозор его интересов распространялся от джазовых партий Эллы Фицджеральд до итальянской поп музыки. Главным для Владимира Владимировича были носители музыки. Идеальными он считал виниловые диски, а звучание музыки, записанной на компакт дисках в оцифрованном варианте считал холодным, жестким и плоским. Мурзин был единственным человеком из окружающих Свиндича предпочитавшим во время разговоров на тему 'есликабыки' отмалчиваться.

На второй день работы, когда Саша и Эдик были в заводской столовой и стояли в очереди за комплексным обедом, бывший вампир толкнул своего приятеля в плечо.

— Смотри, Геннадий Анисимов. Сейчас к тебе подойдет.

— Зачем? — удивился Свиндич.

Ответить Эдик не успел.

— Это ты новенький? — спросил Анисимов и, не дожидаясь ответа, протянул руку, — Меня Геннадий зовут.

— Саша, — пожал руку Свиндич.

— Ты в футбол умеешь играть?

Саша в футбол играть умел и даже занимался в спортивной детско-юношеской школе, но был отчислен по причине слабого физического развития. Как сказал ему тренер, техника владения мячом у него была хорошая, а вот выносливостью Саша не обладал. После получаса игры он начинал еле двигаться, а если и делал рывок, то после него в буквальном смысле останавливался и на некоторое время выпадал из игры.

— Когда-то умел. Даже в СДЮШе занимался. А в чем дело?

— Хочешь сыграть за сборную города? Ты не волнуйся, я тебе 'есликабыку' сам оплачу. Нам с ребятами одного человека не хватает.

— Так в чем проблема? Возьмите любого и загадайте: 'Если бы он лучше всех в мире умел играть в футбол'.

— А еще говоришь, в футбольной школе занимался. Должен понимать, один футболист, каким бы он великим не был, игру не сделает. Побеждает команда, а чтобы одиннадцать человек сделать великими игроками никаких денег не хватит, вот у меня и возникла идея. Можно ведь взять человека, более-менее умеющего играть в футбол и сказать: 'Если бы он играл за сборную города', и тогда уровень мастерства этого человека должен автоматически подняться, а по деньгам получается значительно дешевле. Да и не интересным мне кажется заказывать 'Если бы лучше всех играл в футбол...'. С таким же успехом можно было бы профессиональных футболистов набрать, а я хочу сам собрать команду и вместе со своими друзьями матч выиграть. Так я тебя записываю? Насчет денег не беспокойся. Альтернативу я сам из своих средств закажу, а игроков моей команды при заказе 'есликабыки' списком назову.

— Записывай, — согласился Свиндич.

Ему показалось, что это неплохой шанс проверить действие 'есликабыки'.

— 7 —

В день матча Саша пытался настроить себя на скептически снисходительный лад и относиться к предстоящему событию с юмором, но его охватило непроизвольное волнение. До назначенного Анисимовым места сбора каждый член команды добирался самостоятельно, а вот дальше начинались чудеса. До стадиона, напоминавшего московскую футбольную арену в Черкизово, сборную города довез комфортабельный автобус, около служебного входа их ожидала охрана и администратор, а в раздевалке аккуратно разложенная форма. 'Свиндич' — прочитал Саша на предназначавшейся ему темно-бордовой футболке. Под фамилией на всю спину красовалась цифра три.

— Чему ты удивляешься? Мы же договаривались, ты играешь, справа в защите, — бросился объяснять Анисимов, заметив скептический взгляд Свиндича, — Или ты не согласен?

— Согласен. Просто все как-то нереально.

— Соберись. На поле все будет реальней некуда. Держи свою зону и вперед не бегай, перед тобой будет Сережа Полевик играть.

Полевик в их команде был самой яркой звездой. Он даже успел поиграть на профессиональном уровне за молодежную команду известного клуба, но был вынужден уйти из футбола из-за бронхиальной астмы, начавшейся в подростковом возрасте. Болезнь прогрессировала, причем фактором вызывающим приступы удушья были длительные физические нагрузки, и это поставило крест на спортивной карьере Сергея. Состояние его здоровья беспокоило членов команды, но Полевик заверил, что на одну игру здоровья у него хватит с лихвой.

Подбодрив Сашу, Анисимов подошел к Николаю Подгорному. Коля был двухметровым парнем богатырского телосложения и являлся самой колоритной фигурой в команде.

— Николай, я понимаю, ты приехал из глубинки, и вы там у себя мяч пинаете с такой силой, словно хотите его в соседнюю деревню закинуть, но прошу тебя, не бей со всей мочи. Хорошего игрока отличает не только поставленный удар, но и скорость оценки сложившейся ситуации для принятие единственно правильного решения. Играют не только ногами, а в первую очередь головой. Это кстати всем запомнить не мешает. Пора. Выходим.

В коридоре, ведущем из подтрибунного помещения на поле, их уже ждали судьи и команда соперников. В отличие от сборной города на их черных майках не были написаны фамилии, а просто значилось 'чужой' и номер игрока.

— С кем мы собственно играем? — спросил Свиндич, у стоящего перед ним игрока сборной.

— Не знаю. И никто не знает. Это команда, которую создала для нас 'есликабыка'.

Стадион встретил футболистов ревом многотысячной толпы, заполнившей трибуны. Саша был не просто ошарашен. Он был морально раздавлен такой массой людей. Ему захотелось стать маленьким и незаметным. 'Если я наделаю у них на глазах ошибок, позора потом не оберешься' — мелькнуло в голове Свиндича.

— Откуда столько народа? — озадаченно спросил он у Геннадия.

— Как откуда? Футбол пришли смотреть.

— Если сейчас во время любительской игры стадион битком забит, что же на матчах профессионального первенства творится?

— А вот как раз на них трибуны почти пустые. Игры неинтересные. Футбола как такового и нет. Вместо него идет война между фанатами разных команд, кто больше 'есликабыки' купит. 'Если бы в нашу пользу дали пробить пенальти'. 'Если бы на второй минуте матча удалили лучшего игрока команды соперника'. И так далее в том же роде. Скучно.

Раздался свисток судьи и игра началась. Немного растерявшийся от всего происходящего Саша чувствовал себя не в своей тарелке, двигался по полю неуверенно, и в результате 'Чужие' сумели по его вине забить два гола. В первом случае Свиндич с опозданием пошел на нападающего противника и тот один на один вышел на вратаря сборной города. Во втором, Саша видел два варианта для передачи, но не мог решить, кому из двух свободных игроков своей команды сделать пас, и в результате отдал мяч прямо в ноги сопернику. К концу первого тайма каждый раз, когда мяч попадал к Свиндичу, трибуны оглушительно свистели.

— Ей, Свиндич, свинти куда-нибудь, не позорься, — кричали болельщики.

В перерыве в раздевалке сборной царила безрадостная атмосфера.

— Как же так, Саша? — грустно спросил Геннадий.

— Я в защите не очень. Я впереди всегда играл.

— А молчал почему? Сказать нельзя было?

'Тебе скажешь, пожалуй' — зло подумал Свиндич, но промолчал. В глубине души он понимал, злиться в первую очередь следует на самого себя.

— Саша, ты же универсал? Удар с обеих ног одинаково поставлен? Перейдешь на левый фланг в атаку. Олег опустишься направо в защиту, а в центре я буду ближе к своим воротам играть.

Настроение эти перестановки Саше не улучшили, но впереди он действительно почувствовал себя комфортней. На пятьдесят четвертой минуте матча, находясь с мячом на своем фланге, он заметил рывок Полевика за спину защитников противника и длинной передачей перевел мяч направо и сам был удивлен, каким точным получился пас. Сережа легко обвел кинувшегося в ноги вратаря и закатил мяч в пустые ворота. В этот момент словно что-то взорвалось внутри Свиндича. Его охватил небывалый эмоциональный подъем, и все стало получаться. Как иногда бывало с ним, когда он занимался в футбольной школе, на него снизошло футбольное вдохновение и теперь Саша за мгновения до начала финта, ясно представлял, какое движение надо сделать для обводки противника. Второй гол сборная города отыграла после его прохода. Свиндич обвел троих, вошел в штрафную площадку соперника и как подкошенный упал на траву. Кто-то ударил его сзади по ногам, и дикая боль наполнила тело. Судья указал на одиннадцатиметровую отметку и Полевик не промахнулся, но когда все бросились его поздравлять, Сергей широко открыл рот, беззвучно хватая воздух, а затем закашлялся.

— Сережка, играть сможешь? — перепугался Анисимов.

— Постараюсь. Только мячами меня сильно не нагружайте.

Без активного участия Полевика атака сборной города сникла, и матч близился к боевой ничье со счетом два — два. На последней минуте Подгорный попробовал пробить по воротам чуть ли ни с центра поля. Мяч шел в сторону от ворот, но прежде чем уйти за лицевую линию задел защитника противника. Судья назначил угловой и это был последний шанс вырвать победу. Полевик подал и в эту секунду Саша понял, что сейчас произойдет. Так уже было один раз в его жизни, и память о том забитом голе Свиндич навсегда сохранил в своей памяти. Ясно представляя, куда должен приземлиться мяч, он устремился в эту точку. Мяч оказался в метре над травой и чуть сзади Саши, когда они встретились. Подпрыгнув, Свиндич ударил по мячу пяткой и тот взвился вверх над Сашей и бегущим к нему вратарем соперника, а затем парашютиком опустился в левый верхний угол ворот. Стадион взорвался восторженным ревом, а Саша, ничего не соображая от счастья, помчался к трибунам, срывая на ходу с себя майку. Кто-то дернул его за руку, повалил на траву, сверху навалилась куча тел.

— А-а-а-а-а, — кричал ему прямо в ухо Анисимов. Все последующее Саша видел как в тумане. Он целовал металлическую чашу кубка, а многотысячный хор подпевал звучащей над стадионом песне.

I've paid my dues —

Time after time —

I've done my sentence

But committed no crime —

And bad mistakes

I've made a few

I've had my share of sand kicked in my face —

But I've come through

And I need to go on and on and on and on

Я выплатил все то, что с меня причиталось,

Тысячу раз:

Я вынес свое наказание,

Хотя не совершал преступления;

И допустил

Несколько грубых ошибок

Я получил свою горсть песка, брошенную мне в лицо,

Но я выстоял!

'Да, я выстоял. Мы все выстояли. Мы сделали это' — думал Саша, и новая волна восторга захлестывала его. Он стоял под дождем золотистого конфетти и, срывая голос, кричал:

We are the champions — my friends

And we'll keep on fighting — till the end —

We are the champions —

We are the champions

No time for losers'

Cause we are the champions — of the world

Мы — чемпионы, друзья,

И мы будем бороться до конца.

Мы — чемпионы,

Мы — чемпионы,

Никаких проигравших,

Ведь мы — чемпионы мира!

А вместе с ним кричали Сережа Полевик, Коля Подгорный, Гена Анисимов и другие члены сборной.

Адекватно воспринимать окружающий мир и себя в нем Саша смог только спустя несколько часов, на банкете посвященном победе. Он обнаружил себя сидящим за уставленным яствами и напитками столом и глупо улыбавшимся. Рядом с ним сидел Лиза, и щебетала на ухо.

— Саша ты такой молодец, можно я тебя поцелую.

— Не надо, — не соглашался Свиндич.

— Лиза, как может женщина, борющаяся за равноправия полов целоваться? — спрашивал, сидящий по другую сторону от Саши слегка пьяный Боря Баев, — Ведь это проявление слабости, говорящее о необходимости женщины идти на поводу у мужчины.

— Наоборот. Я же не жду, когда мужчина снизойдет до меня, а сама лезу целоваться, а это проявление ярого феминизма. Раз мужчина может приставать к женщине с поцелуями, значит, и женщины имеют право приставать к мужчинам. Это справедливо. Правда, Саша?

Но Свиндич уже не слушал их перепалку, а снова глупо улыбался, прокручивая в голове свой чудесный гол.

— 8 —

Проснулся Саша от перезвона будильника. Все тело ломило после вчерашних нагрузок. Не было желания не только подниматься с уже ставшей родной раскладушки, но и просто шевелиться и, зная особые взаимоотношения своего соседа с будильником, Свиндич снова закрыл глаза.

'Встану после следующего звонка' — дал он сам себе слово.

Каждый вечер Эдик клялся, что на следующее утро проснется пораньше и сдвигал время звонка на более ранний срок, но приводило это лишь к увеличению количества звонков. Самым любимым режимом работы будильника для бывшего вампира был режим 'дай поспать', дающий хозяину дополнительно пять — десять минут покоя, прежде чем звонок раздастся снова. В результате, если в понедельник будильник звонил дважды, то в пятницу количество перезвонов достигало шести. При этом Эдик все равно вставал в одно и то же время, на грани опоздания на работу. В первый раз, столкнувшись с подобной ситуацией, Саша вскочил с кровати как ненормальный, и ему пришлось любоваться на сладко храпевшего Эдика до тех пор, пока хозяин не соизволил открыть глаза. Наученный горьким опытом Саша старался вставать после хозяина, дабы не метаться по чужой квартире в поисках какой-либо еды для приготовления завтрака. Но в это утро, открыв глаза после очередного звонка, Саша увидел давно проснувшегося Эдика.

— Проснулся? — поинтересовался он у Свиндича, не отрываясь от экрана телевизора, — Смотри, какие дела в мире творятся.

— В эфире специальный выпуск новостей, — говорила телеведущая, одетая в строгий, деловой костюм, — Вашему вниманию предлагается запись выступления Генерального Секретаря Коммунистической Партии, посвященной празднованию юбилея выхода на экраны фильма 'Ночь после тяжелого дня', 'A hard day's night'.

На телеэкране появился начальник их участка, но на этот раз Мурзин был не похож на себя. Два подбородка на обрюзгшем лице, вековая мудрость во взгляде и слова, произносимые им так, словно они являли собой непререкаемую истину, в совокупности со 'Звездой героя' в количестве трех, делало Владимира Владимировича неузнаваемым.

— Дорогие товарищи! Уважаемые зарубежные гости! — начал свою речь новоявленный генеральный секретарь, — Перенесемся мысленно в шестидесятые годы двадцатого века. В ту пору капитализм господствует безраздельно. Эксплуатация масс, захватнические войны приносили владыкам капиталистического мира баснословные прибыли. Но под поверхностью буржуазного процветания, под ледяной коркой холодной войны вызревали общественные силы, призванные опрокинуть эксплуататорский слой. Кроме буржуазной культуры, существует другая, пролетарская культура, представители которой не желают ограничивать свое творчество рамками коммерческого примитивизма. Именно такую музыку, рожденную на рабочих окраинах капиталистических столиц, несли в массы прогрессивные музыканты, известные всему миру как вокально-инструментальный квартет 'Битлз'...

— Вот это наш бригадир загнул, — восторженно воскликнул Эдик, — А я все думал, почему он во время разговоров на работе ничего не говорит и только ухмыляется, а Мурзин значит, эру рок-социализма для нас готовил. Это же, сколько денег он накопить смог, если сумел такое у 'есликабыки' заказать?

...И сегодня, шестого июля, в день, когда на экраны вышел пропитанный духом марксизма-ленинизма великий фильм о великой музыке, — завершал речь Владимир Владимирович, — Мы говорим, сокрушающимся по поводу 'несовершенства' социализма противникам, что наше государство, было, есть и будет государством трудящихся. Как правильно высказался о неизбежном крахе империализма великий творец пролетарского металла Оззи Осборн 'Ты не спишь и думаешь о завтрашнем дне. Пытаешься оправдать свои поступки, но здесь нет никого, кто бы услышал твои слезы'. Да здравствует рабочий класс! Да здравствует коммунистическая партия! Ура, товарищи!

По дороге на работу Свиндич с интересом разглядывал празднично разукрашенные улицы. Там, где раньше висела реклама шоколадного батончика, теперь находился плакат с профилем Карла Маркса, Ленина, Мурзина и ливерпульской четверки. 'Мир. Труд. Битлз' — утверждали громадные белые буквы. Не остался в стороне от торжества и родной завод. В проходной на видном месте висела афиша: 'Сегодня в 15.00 в актовом зале состоится лекция 'Коммунистическая сущность творчества ансамбля 'Дип Папл'. Явка обязательна'.

— Я надеялся, в честь праздника пораньше с работы отпустят, а они еще лекцию устраивают, — недовольно пробурчал Эдик.

— Привет, ребята, — к разглядывающим афишу приятелям подошел расстроенный Боря, — Представляете, накрылась квартальная премия. С утра в милицию забрали и обещали письмо на работу отправить. Оказывается, я появился в общественном месте со слишком короткими волосами. Уши они у меня не закрывают, видите ли. Там вообще лысый мужик рядом со мной стоял. Почему к нему претензий не предъявили?

— 9 —

Актовый зал был забит битком, окна закрыты и от этого было невыносимо жарко и душно.

— Слово предоставляется штатному лектору райкома партии Фролу Бенедиктовичу Мудрочмолину, — тяжело отдуваясь, объявила дородная женщина с раскрасневшимся потным лицом, председатель профсоюзного комитета завода.

Появившейся на сцене лектор, одетый в строгий черный костюм, своим видом прохлады не добавил.

— Здравствуйте, товарищи, начал лекцию Фрол Бенедиктович, — Сегодня мы с вами поговорим о музыке. 'И песня и стих — это бомба и знамя', — говорил Владимир Маяковский. Таким знаменем в наши дни стали произведения прогрессивных музыкантов, работающих в поистине народном стиле рок-музыки. Об одном из этих талантливых коллективах я и хочу вам рассказать сегодня. На первый взгляд их тексты кажутся пропитанными буржуазной пошлостью, но давайте попробуем заглянуть в них глубже. Упуская текст на английском языке, сразу перейду к переводу известной песни 'Горение', 'Burn'. Кажется, в песне есть религиозная суть, но вдумайтесь в эти слова. 'Красное небо, я не понимаю. Уже за полночь, а землю по-прежнему видно. Люди говорят, эта женщина проклята. Она зажигает пламя взмахом руки. Город в пламени, город в огне! Ее пламя разгорается все ярче. Мы были глупцами, мы не верили ей. Все, что я слышу, это 'Гори!'. Не надо слишком много ума, чтобы понять о ком идет речь. Конечно, эта песня посвящена пламенной революционерке, соратнице Ленина, Кларе Цеткин. Сыграв немаловажную роль в организации Второго Коммунистического Интернационала, она окрасила небо над мелкобуржуазными обывателями в алые, революционные цвета. Второй пример. Песня 'Звезда автострады'. 'Никто не сможет победить мою тачку — Я объеду на ней весь мир! Никто не сможет обогнать мою тачку — Она преодолеет скорость звука! О, это адская машина — Она достигла всего, Как огромная движущая сила, которой подвластно всё! Я люблю её! Она мне нужна! Я выжму из неё всё! Да, это дикий ураган! Итак, Держись крепче! Я — звезда шоссе'. Думаете, речь идет о мелкобуржуазной тяге к накопительству, к мечте о приобретения личного автотранспорта? Нет. Если взглянуть на песню вооружившись марксистко-ленинской идеологией, мы вдруг понимаем — под словом 'тачка' подразумевается мировая революция. Именно она победоносно идет по свету со скоростью звука, и остановить ее империалистам не удастся...

В подобном духе товарищ Мудрочмолин вещал еще два часа, и останавливаться не собирался. Эдик, навалившись на плечо Свиндича, тихонько храпел. Взгляд, сидящей следом за ним Лизы, наполнился несвойственной девушки глубиной и Саша даже стал опасаться за ее душевное состояние. Боря же так извелся, что от тоски начал строить глазки сидящей в президиуме секретарю профсоюзной организации. Из-за подобной фамильярности Баева могли лишить отпуска в летнее время и бесплатной путевки в санаторий, но на его счастье женщина была закаленным общественным лидером. Она давно уже научилась во время многочисленных торжественных заседаний спать с открытыми глазами.

— 10 —

Очень скоро беспрерывно звучащие на улице, в транспорте, на работе и дома произведения в стиле тяжелого рока надоели до оскомины даже обожающему подобную музыку Свиндичу, а установленный Мурзиным с помощью 'есликабыки' строй уходить не собирался. На третий день социализма с длинными волосами, к Саше с таинственным лицом подошел Баев.

— Хочешь услышать настоящую музыку? — шепотом спросил он.

— Боря, ты, что имеешь в виду?

— Есть настоящая музыка, но ее услышать не так просто. Могу поспособствовать. Есть лишний билет на подпольный концерт. Сто рублей и ты приобщаешься к высокому искусству.

— Так я еще зарплату не получал.

— Ладно. Я сегодня добрый. Держи, деньги с первой зарплаты отдашь.

Боря сунул в руку Свиндича открытку с изображением котенка, со штампом знаменитого дома культуры на усатой физиономии.

За час до начала концерта Саша прибыл по указанному на открытке адресу. Дом культуры представлял собой низенькое кирпичное здание, стены которого были покрыты белой, местами потрескавшейся штукатуркой. Треугольный портал перед входом в здание держался на четырех массивных колоннах и был украшен лепными фигурами девушки с книгой в руках и молодого человека, сжимавшего мастерок каменщика. К стоящим в дверях дома культуры мужчинам с красными повязками на рукаве периодически подходили коротко подстриженные ребята, все без исключения в рубашках с длинным рукавом и девушек в платьях, скрывающих ноги до щиколоток. Они показывали контролерам опечатанные мордочки котят и следовали внутрь дома культуры. Свиндич попытался последовать их примеру, но почему-то понимания у обладателей красных повязок не встретил.

Взяв из рук Свиндича входной билет, контролер его скомкал и бросил в урну.

— Отойдите в сторону, товарищ. Не мешайте проходу.

— Почему? Я же предъявил билет?

— А нам провокации не нужны, — набросился на Свиндича второй проверяющий, обладающий на редкость писклявым голосом, — Ты себя в зеркало видел? Отрастил волосы как женщина и на концерт собрался. Стыдно должно вам быть. Шли бы вы лучше 'Дип Папл' по центральному телевидению посмотрели. 'Андеграунд' — это точно не для вас.

Для Саши, привыкшего всегда быть на гребне музыкальной волны, подобное отношение к себе казалось крайне удивительным. В его мире обычно не пускали на подпольные концерты именно коротко постриженных, подозревая в них агентов райкома комсомола. Свиндич даже не понимал, как следует поступить в данной ситуации, но сзади раздался спасительный голос Бори.

— Ребята, вы чего? Это же свой. Вы матч сборной города не видели? Саша же решающий мяч забил. Пропускайте под мою ответственность, он после концерта пострижется. Меня-то вы знаете?

— Тебя знаем. Проходите, — недовольно пробурчал контролер. Внешний вид Свиндича, несмотря на слова Бори, по-прежнему вызывал у него нехорошие подозрения.

Зал дома культуры представлял собой довольно жалкое зрелище. Ряды покосившихся, местами изрезанных кресел примыкали к невзрачной, плохо освещенной сцене с несколькими микрофонами и замызганными колонками. 'Вова плюс Света равняется', — было вырезано на спинке кресла перед Свиндичем, а чуть ниже значилось: 'Света — дура. Вова'.

Места на входных билетах не значились, а к моменту появления в зале Свиндича, тот был уже почти забит, но с помощью Баева удалось пристроиться на вполне приличные места.

— Сейчас начнется, — с предвкушением чего-то необычного в голосе прошептал Боря, когда в зале начал меркнуть свет.

На сцену вышло четверо молодых людей точь в точь являющихся копией большинства сидящих в зале. Гордо выпятив грудь и отставив руки немного назад, они встали перед микрофонами и, стараясь даже не моргать, начали петь под оркестровую фонограмму. Пели они в основном грустные песни о любви, но к концу выступления исполнили зажигательную и немного лирическую песню о комсомольских стройках.

— Вот оно, настоящее мастерство, — восторженно изливал душу Боря, — Никаких распущенных волос, никакого голого торса и кривляния на сцене. Настоящая мужская музыка на одних чувствах. Но это еще не самый лучший вариант. Я вчера на выступлении женской группы был, так там мало того, что на них посмотреть приятно, так еще и песня такая жизненная. 'Лучшие друзья девушек, это драгоценности', — с наслаждением промурлыкал Баев, — Это тебе не песни 'Дип Папл' про Клару Цеткин в исполнении товарища Мудрочмолина.

Выступление квартета было награждено аплодисментами, смолкшими лишь после того, как исполнители снова вышли на сцену для исполнения песни 'на бис'. Судя по одухотворенным лицам членов квартета, они хотели исполнить нечто очень выдающееся, но услышать песню не удалось. В зале вспыхнул свет и на сцене появился представитель правоохранительных сил.

— Граждане, соблюдайте спокойствие, — поведал он, — Антикоммунистическое мероприятие, противоречащее концепции рок-социализма прекращено. Его участники будут доставлены в ближайшее отделение для выяснения личности. Без паники, по одному проходим к выходу, граждане.

— 11 —

— Я, когда это все закончится, так в глаза ему и скажу. Вот честное слово, — по сравнению с предыдущими словами скетча Баева, посвященного товарищу Мурзину, эти выглядели чрезмерно интеллигентными.

В сущности, заявление Бори было невыполнимо, поскольку и он и Свиндич были обвинены в измене рок-музыке, а, следовательно, и в измене государственному строю и ожидали в неуютной камере предварительного заключения отправки в места не столь отдаленные, но очень холодные.

Сквозь легкий сон, который навеяло полное неприличными словами бормотание Бори, Саша услышал лязг отодвигаемой задвижки и голос.

— Ей, жертвы битломании, на выход.

— Всех не перестреляете. Да здравствует эстрадная музыка, долой рок-н ролл.

— Господин Баев, успокойтесь. Я же говорю, действие 'есликабыки' закончилось. Идите спокойно домой и на нас зла не держите. Мы люди подневольные.

Домой попасть не удалось, поскольку приближалось время начала смены и идти пришлось на завод. При виде пылающего гневом Баева Владимир Владимирович потупился и молча, показал на сумку около своего стола. С расстройства Боря слегка двинул по сумке ногой, и ее содержимое призывно зазвенело, заставив Борино лицо расплыться в улыбку.

— Моральная компенсация натуральной валютой? Тогда прощаю, товарищ бывший генеральный секретарь, — радостно заявила жертва коммунистического террора, — Во сколько банкет начнем?

— Да хоть сейчас начинай. На последнее золото партии, между прочим, купил. Все равно на воссоединение 'АББЫ' не хватало. Эх, вас бы на мое место, тогда может, поняли, как тяжело страной руководить. Да еще каждый встречный поперечный норовит диссидентом заделаться и призывает всякую попсу слушать. Тебя, тебя Боря имею в виду. Саша, а тебя просили в бухгалтерию зайти. Гонорар за футбольный матч тебе перечислили. Получай и возвращайся. Помянем рок-социализм.

— 12 —

Количество денег, оказавшихся в руках у Свиндича, впечатлило. Как впечатляло и все, что он успел повидать в этом мире. 'Есликабыка' казалась лекарством от всех неудач и любой душевной боли, а лечиться Саше было от чего.

Как бы ни горько для него было прошлое, оно не отпускало. Было ли причиной тому чувство собственной вины или наоборот чувство глубокой обиды, но Саше хотелось повторить время, прожитое рядом с Настей. Не для того, чтобы исправить ошибки, их задним числом не исправить, а ради возможности вновь пережить счастливые моменты своей жизни. И вот он, улучшенный вариант прошлой жизни лежал в его руках. Надо было только дойти до 'Корпорации 'Альтернативной реальности'. Мучило ли Свиндича в это время мысль о том, что он лишает право выбора человека, о котором мечтает? Нет. Он смело вошел в стеклянные двери офиса.

— Вы хотите сделать заказ? — поинтересовалась мгновенно появившиеся перед посетителем менеджер.

— Да.

— Пожалуйста, пройдите к кассе и оплатите 'есликабыку',— улыбнулась девушка.

Саша оплатил услугу, получил жетоны и подошел к автомату. Дрожащей рукой он нажал кнопку 'задание'. На экране высветилась надпись 'Если бы...(продолжите, пожалуйста, фразу)'.

'Если бы...'. Множество собственных ошибок пытались оправдать люди этим словом. Сколько раз пытались снять с себя ответственность.

'Если бы я смог снова встретиться с Настей, и она меня поняла' — написал Саша с помощью клавиатуры на экране автомата.

'Если альтернатива выбрана, нажмите кнопку ввод' — ответил автомат.

Свиндич это незамедлительно и сделал.

'К сожалению, количество жетонов не соответствует уровню заданной альтернативы' — издевательски сообщил автомат.

— Девушка, мне тут что-то неправильное написали, — обратился к менеджеру Свиндич.

— Все правильно написали. Просто ваш запрос на альтернативу оказался слишком дорогим. В этом случае вы можете либо доплатить, либо отказаться от заказа и мы вернем вам деньги, затраченные на 'есликабыку'.

— То есть, альтернативная жизнь мне не по карману.

— Не надо так трагично. Надо сопоставлять свои желания со своими возможностями. Молодой человек, а что вы хотели заказать?

— Любовь я хотел заказать. Единственную и неповторимую.

— Правда? — глаза девушки загорелись, — Вы с рук попробуйте купить. Может вам полжетончика не хватило всего, а там гораздо дешевле. У меня подруга недавно замуж вышла, так она мужа практически с рук и купила. У магазина какого-то барыгу подцепила и нужное количество 'есликабыки' по дешевки купила. Так себе хорошего мужа и получила. Теперь такая счастливая. Вы тоже так сделайте и возвращайтесь.

Где найти спекулянта 'есликабыкой' Свиндич уже знал. Да и дорогу к магазину на окраине города, он хорошо помнил. Добравшись до места, Саша с удивлением обнаружил, что за прошедшее после его появления в городе время, граница мегаполиса отдалилась от павильона еще на несколько сот метров. Это показалось ему странным, поскольку никакого строительства в этом месте он не видел.

Свиндич встал у входа в павильон и стал терпеливо ждать барыгу. Тот появился, как только на город опустился вечер.

— Помнишь, ты мне 'есликабыку' предлагал, — теперь Саша навалился на обладателя спортивного костюма и кожаной куртки.

— Ты меня ни с кем не спутал, мужик? Какая 'есликабыка'?

— Как от тебя чесноком пахнет, никто не забудет. Не бойся, я не из милиции. Так есть 'есликабыка'?

Спекулянт еще раз осмотрел Свиндича, но очевидно ничего слишком подозрительного не увидел.

— При моей работе бояться, себя по карману бить. Есть, куда же она денется.

— Тогда я твой клиент.

— Я же вам говорила, — радостно встретила Сашу девушка-менеджер, — Так люблю, когда влюбленные благодаря нам встречаются. Скорее загадывайте и счастья вам.

Теперь автомат, принявший жетоны заявил: 'У вас сорок два часа с момента встречи'.

— А где состоится встреча? Где гарантия встречи? Где гарантия, что она захочет со мной встретиться? — возмутился Свиндич. Ответа на свой вопль души он не ждал, но тот появился.

'Корпорация гарантирует успешное выполнение вашего заказа. Вам, как впервые воспользовавшему услугами нашей фирмы, предлагается бонус. Ждите, и альтернатива обретет реальность'.

— Наверно, вам видней, — Саша вышел на улицу с неясными чувствами. С одной стороны он как-то не особо верил в осуществление заказанной мечты, с другой надеялся встретить Настю и заглядывал в лицо всем встречным женщинам, боясь пропустить жену.

— 13 —

Настя появилась неожиданно. Шла перед Свиндичем девушку и вдруг он понял — это Настя. Каждое ее движение в один миг стало родным и узнаваемым. Сменив шаг на бег, Саша догнал бывшую жену и шепнул на ухо:

— Девушка, вам не одиноко.

— Свиндич, даже не надейся. Если мне будет одиноко, ты будешь последним, о ком я вспомню, — ответила Настя, но, тем не менее, остановилась и обернулась лицом к Саше.

— Настя, я хотел сказать...

— Саша, я смотрю, ты совсем опустился. Уже на улице к женщинам пристаешь.

— Не перебивай, пожалуйста. Настя, я глупо вел себя. Извини за все, мне тебя жутко не хватает, — выпалил Свиндич заранее приготовленную фразу.

— Это что-то новое. Великий и обиженный на всех, кто не понимает его величия, Свиндич извиняется.

Настя остановила проходящую мимо женщину.

— Извините, вы не слышали, сегодня ночью луна на землю не упала? Или, может быть, в полночь коммунизм наступил и деньги отменили?

Женщина ошалело взглянула на Настю и ускорила шаг.

— Вот странно как. Ничего не случилось, а мой бывший муж передо мной извиняется. Прямо сказка какая-то. Раньше-то он меня обвинял во всех своих грехах. Сделает гадость, а потом утверждает, мол, из-за меня гадость сделал. Из-за того, что я не понимаю его тонкую душу. Извинись, родная, за свое непонимание.

— Настя ты чего? Когда я такое делал?

— Всегда муженек, всегда. До свидания, вечно непонятый и несчастный.

Настя хотела уйти, но раздался визг тормозов, и около нее и Саши остановилась разукрашенное шашечками такси.

— Александр и Анастасия Свиндич? — поинтересовался шофер, опустив боковое стекло и получив утвердительный ответ, продолжил, — Вам полагается премиальный бонус от корпорации 'Альтернативная реальность', поездка к морю. Прошу в машину.

Саша неуверенно посмотрел на жену.

— Не надо на меня смотреть глазами больной собаки. Залезай, поехали. Ты же бабник, все равно кого-нибудь найдешь, а я так хоть какую-то компенсацию получу за потраченные на тебя лучшие годы жизни. А на вас я буду жаловаться, — Настя повернулась к водителю, — Моя фамилия не Свиндич. Мы в разводе и впредь подобным образом меня не оскорбляйте.

Когда Свиндич и Настя устроились на заднем сиденье, автомобиль резко сорвался с места. Водитель оказался лихачом и постоянно метался из одного ряда в другой, нервируя своих пассажиров и своих коллег, оказавшихся с ним на одной трассе. Подобная гонка порядком надоела Саше, и он уже собирался выразить недовольство вслух, но вдруг водитель резко ударил по тормозам. Дорога впереди была перекрыта сотрудниками Госавтоинспекции. По пересекающему под прямым углом улицу проспекту двигалась средневековая армия. Впереди, на крупном черном жеребце, закованная в латы с маленькой секирой в руках ехала со счастливой улыбкой на лице Лиза. Ветер слегка трепал ее стриженные 'под горшок' волосы.

— Что это? — удивился Свиндич.

— А вы не знаете? Жанна Д'Арк ведет войска к Орлеану. Закончу смену, пойду битву с англичанами смотреть.

Следом за Лизой под синими полотнищами, расшитыми золотистыми лилиями двигались всадники. Блики солнца играли на металлических пластинах, защищавших руки, плечи и ноги. На головах рыцарей были большие цилиндрические шлемы, украшенные белыми перьями, на шеи некоторых из всадников трепетали на ветру повязанные белые шарфы, отличительные знаки сторонников Орлеанской Девы. Тяжелую кавалерию сменили ряды лучников. На фоне застройки, типичной для спальных районов Москвы, воинство Лизы казалось диким и неестественным. Все это могло бы напоминать костюмированный парад или съемку исторического фильма, если бы не серьезные лица воинов, в глазах которых смешались решимость, отвага и страх приближающейся смерти. Ни один, даже самый великий актер не смог бы сыграть такой взгляд.

'Куда же я на самом деле попал и что здесь происходит', — впервые с момента появления в городе задумался Саша, но ведь рядом с ним сидела абсолютно реальная Настя. 'Какая разница, что здесь происходит, главное, мы снова вместе' — прогнал смутные мысли Свиндич.

Со страшным скрипом на деревянных колесах проехало громоздкое осадное орудие, замыкавшее процессию. Гаишник взмахнул полосатым жезлом, разрешая движение, и машина вновь помчала Сашу к морю, где, как он надеялся, его ждало счастье.

— 14 —

До места они добрались минут через сорок с множеством остановок на светофорах. Как оказалось море находилось прямо в городе, в районе промышленной зоны. Курорт находился за высоким бетонным забором желтого цвета, вдоль которого машина ехала довольно долго, пока не очутилась перед железными воротами. Судя по тому, как быстро ворота открылись, их приезд ожидали.

Стоило только очутиться на территории за забором, как пейзаж немедленно изменился. Вместо городских многоэтажек цвета вечной пыли, здесь стояли укутанные зеленью низенькие уютные домики. По узкой улочке неторопливо гуляли люди. Одетые чересчур по-летнему девушки будоражили глаза и мысли, а от палящих лучей яркого солнца немного спасал ветерок, дующий с моря и пахнущий влагой и солью.

Машина свернула с главной улицы приморского городка в еще более узкий переулок и вскоре остановилась.

— Приехали, — объявил шофер, — Для вас здесь забронирована комната.

— Сколько мы вам должны?

— Ничего. Все включено в стоимость вашего заказа. Приятного отдыха.

Не дожидаясь, пока пассажиры зайдут в дом, машина дала задний ход и скрылась за поворотом. Саша и Настя оказались перед белым аккуратным домиком, смотревшим тремя окнами на улицу. Справа от его фасада располагался высокий палисад с калиткой, сколоченной из досок и покрытой жестью. Свиндич попытался ее открыть, но калитка была заперта. Тогда он нажал обнаруженную рядом на заборе кнопку звонка и через некоторое время дверь открылась. Перед Сашей предстала пышная женщина, обладающая такими широкими бедрами, что у Свиндича мелькнула мысль: 'Она же в эту калитку не протиснется. Неужели на улицу никогда не выходит?'.

— Нам сказали, у вас для нас забронирована комната. Я Александр Свиндич.

— Конечно, забронирована, дорогой, — судя по акценту и носу с горбинкой, женщина была армянкой, — Мы вас заждались. Вещи ваши давно доставили. Меня Карене Петровна зовут. Проходите.

— Вещи? — удивился Саша.

Под впечатлением встречи с Настей, он как-то даже не подумал о вещах и отправился к морю без багажа.

Внутренний дворик оказался загроможден разнообразными постройками. Слева располагались сарайчики, переделанные под жилые помещения, справа под навесом кухня для жильцов, а в дальней от дома части общие душ и туалет. Оставшееся свободной пространство занимал широко раскинувший ветви дикий абрикос, закрывающий своей тенью от солнца столик и две скамьи.

В предназначенной для Свиндича и Насти комнате с трудом помещались полуторная кровать, тумбочка и один единственный стул. Рядом с кроватью действительно стоял чемодан, в котором Саша обнаружил полотенце, купальные принадлежности, средства гигиены, пару рубашек и шорты для себя, а для Насти легкие открытые платья. Самым неожиданным сюрпризом была тоненькая перехваченная резинкой пачка денег. На каждой купюре на фоне моря были изображены палочка шашлыка и стакан вина, а по краю купюры шла надпись 'Рубль курортный'.

— Свиндич, тебе когда-нибудь приходилось спать на скамейке под деревом? — спросила Настя, скептически осматривая комнату.

— Нет.

— Я тебя поздравляю. Сегодня ты это сделаешь впервые в своей жизни.

— Настя, перестань кукситься. Пошли купаться лучше.

Курортный городок растянулся по берегу небольшого залива. Справа залив ограничивала высокая гора, склоны которой были покрыты лесом, а слева уходящий далеко в море мыс. На пляже, покрытым мелкой галькой, было тесно от отдыхающих. Найти проход к воде было равнозначно хождению по лабиринту, да и вода была холодновата, но это никак не влияло на неизъяснимую прелесть моря. Волны, чайки и водная гладь, плавно переходящая в облака там, где сливалась с небом, завораживали.

Два часа Саша с Настей провели на пляже. За это время незаметно для себя Свиндич обгорел, и его бледная кожа приобрела ярко малиновый оттенок.

— Свиндич, пошли на рынок за сметаной иначе ты ночью ни мне, ни соседям спать не дашь, — предложила Настя.

Рынок поражал абсолютным однообразием цен. Чтобы вы не собирались купить, цена была одна — один 'курортный рубль'. Один помидор стоил один 'кеэр' и килограмм помидор стоил столько же. Но вот если вы брали один помидор и один персик, вам приходилось платить два 'кеэр'. Помимо сметаны Саша и Настя купили огромные бледно розовые мясистые помидоры, желтые пахнущие ананасом абрикосы и домашнее вино в полуторалитровой пластиковой бутылки.

Стоило Саше ступить за калитку, как об его обгоревшую спину со всего размаха шлепнулась чья-то ладонь.

— Привет сосед, ну ты и обгорел.

Свиндич взвыл от боли и чуть ли не бросился с кулаками на обладателя бычьей шеи, смотревшего на него простодушными и по-детски наивными глазами.

Парня звали Жора, и через некоторое время он вместе с намазанным сметаной Сашей и Настей сидел в тени дикого абрикоса и они вместе пили терпкое южное вино.

— 15 —

Когда дневная жара спала, и опустившейся на курорт вечер принес долгожданную прохладу, вся масса отдыхающих вывалила на набережную для вечернего променада. Курорт наполнился запахом шашлыка и шедеврами ресторанного шансона. Саша шел рядом с Настей и после выпитого легкого вина чувствовал себя удивительно легко и раскованно. Как бы ненароком он коснулся руки девушки, и Настя свою руку не отдернула. Сердце Свиндича радостно забилось, и он взял пальцы жены в свою ладонь. Так они и шли, держась за руки мимо череды маленьких, манящей разноцветной рекламой ресторанчиков. Саша довольно улыбался, Настя же наоборот стала задумчивой и грустной.

С открытой террасы одного из заведений доносился характерный и легко узнаваемый голос Клауса Майне из группы 'Скорпионс', поющего медленную и красивую балладу.

I lose control because of you babe

I lose control when you look at me like this

There's something in your eyes that is saying tonight

I'm not a child anymore, life has opened the door

To a new exciting life

Я теряю голову из-за тебя, малыш

Я теряю голову, когда ты так смотришь на меня

Твои глаза что-то пытаются мне сказать сегодня

Я больше не ребенок, мне открылась дверь

В новую, волнующую жизнь

Песня ветеранов немецкого хард-рока называлась 'Ты и я' и в жизни Саши и Насти с ней было связано слишком много. Однажды, в далекой, почти забытой счастливой совместной жизни, они поехали в гости к знакомым Свиндича, засиделись допоздна и хозяева оставили ночевать их у себя, выделив пустующую комнату отдыхавших на даче родителей, и это была первая ночь, проведенная ими вместе. Наутро, когда друзья позвали их завтракать, на магнитофоне звучало 'I lose control because of you babe...' и Саша с Настей, не сговариваясь, взялись за руки и стали танцевать в узком пространстве между холодильником и кухонным столом. Забыв обо всем на свете, не замечая никого вокруг, они восхищенно смотрели в глаза друг друга и продолжали танцевать, снова и снова повторяя песню.

— Помнишь? — спросил Саша.

— Помню.

— Потанцуем?

Настя только пожала плечами, но не стала сопротивляться, когда Свиндич за руку повел ее внутрь ресторанчика.

Они медленно двигались по полупустой веранде, предназначенной для танцев, а на их одежду ложились красные и зеленые огоньки примитивной светомузыки, также медленно сменяя друг друга. Руки Саши неосознанно старались привлечь Настю как можно ближе, и когда им это удавалось, тронутые ветром волосы девушки щекотали Сашино лицо. На мгновение Свиндич потерял чувство реальности. Ему показалось, будто они снова находятся на той самой маленькой кухне, что никогда не было ссор, скандалов и расставания. Через секунду ощущение исчезло, и реальность показалась еще горше и обидней.

После они ели недожаренный и жилистый шашлык, который, несмотря на это, был восхитительно вкусным, долго смотрели на неторопливо ныряющее в море солнце и катались на прогулочном теплоходе по ночному заливу.

Когда Свиндич и Настя вернулись к себе, девушка смилостивилась над Сашей и разрешила ему разместиться на краешке узкой кровати, если он поклянется вести себя прилично. Саша поклялся и только потом понял, на какую муку обрек себя. Как Свиндич ни старался не касаться девушки, этого не получалось. От каждого случайного прикосновения по телу разливался жар, а в висках начинала стучать кровь. Сон не шел. Не смыкая половину и без того короткой летней ночи глаз и в конец измучившись, Саша решился и жутко нервничая, обнял Настю. Девушка повела плечом, и Свиндич подумал, что сейчас его скинут с кровати и выгонят на улицу, но Настя повернулась к нему лицом, уткнулась носом в шею и жалобно прошептала:

— Сашка, дурак, я так соскучилась.

В один миг окружающий мир в сознание Свиндича растворился в жарком сумраке южной ночи. Стены узой комнаты расступились и звезды рухнули с небес, превратившись в сияние любимых глаз. Все стало пустым и ненужным, кроме послушных губ, отвечающих на его поцелуи и трепета соприкасающихся рук. Нежность заполнила вселенную, но и в безграничном космосе ей было тесно, и она вернулась на Землю, разорвав небо молнией неизмеримого и несравнимого не с чем счастья.

— 16 —

Проснулся Саша с мыслью о чем-то необыкновенно прекрасном. Словно был Новый Год в самом раннем детстве, когда еще веришь в Деда Мороза, и ранним утром первого января бежишь босиком через всю квартиру посмотреть, какой подарок он тебе положил под елку. Свиндич воспринимал 'есликабыку', как возможность вернуться в прошлое, а она открыла ему новое счастье.

'Еще день вместе. Как же все здорово получилось. Мы снова вместе. Теперь, главное ничего не испортить, — думал Свиндич, не открывая глаз и слушая ровное дыхание жены, — Настенька, милая'.

От прилива любви Саша чуть не задохнулся. Он открыл глаза, взглянул на жену и в ужасе вскочил с кровати. Рядом с ним лежала обнаженная незнакомая девушка.

'Если ее увидит Настя, все пропало и теперь уже точно навсегда' — подумал Свиндич и принялся трясти незнакомку за плечо.

— Эй, проснись. Ты кто?

— Оксана, — сладко потягиваясь, произнесла сквозь сон девушка.

— Какая Оксана! Одевайся и проваливай немедленно! Сейчас моя жена вернется!

— Не вернется, — уверенно возразила незнакомка.

— Проваливай, — Саша схватил в охапку аккуратно сложенную на стуле женскую одежду и швырнул в лицо незнакомки.

— Да, пожалуйста. Могу и уйти. Только ведь это я была твоей женой. Вернее не была, а скорее на время замещала.

— Что ты мелешь?

— Не веришь, не надо.

Девушка стала одеваться, и Свиндич вдруг понял, швырнул-то он в нее одежду Насти. Саша судорожно стал осматривать комнату, пытаясь найти вещи, принадлежащие Оксане, но их нигде не было. И самое удивительное, на вид незнакомка была ниже и полнее его жены, но одежда Насти словно была сшита специально для нее.

Девушка оделась, хмыкнув, взглянула на Свиндича и вышла из комнаты. В распахнутую дверь Саша увидел сидящего на скамеечке Жору с бутылкой вина в руке.

— Настя, ты, куда с утра пораньше? — спросил сосед, недавно вернувшийся после длительного ночного загула, — А я вот с птичками выпиваю.

Свиндич стремглав выскочил из комнаты.

— Жора, где Настя?

— Так вот же она, — парень показал на Оксану, — Ребята, вы поссорились?

Получалось, Жора видел в Оксане Настю. И тут Сашу словно озарило. Он вспомнил все те маленькие несовпадения, которые замечал в течение дня. То несвойственный его жене жест, то странная фраза, то молчание в ответ на простой вопрос. А была ли Настя? Не придумал ли он все себе сам? Ведь часто сначала в его голове появлялась мысль о том, что сейчас сделает жена, а лишь потом следовал ее поступок. Его обманули. Обманули вдвойне подло. Сначала подарили надежду на счастье, а затем отняли. Он почти добрался до вершины, но вершина обернулась пропастью, а на ее дне ждали отчаянье и одиночество. Свиндичу стало невыносимо горько и захотелось напиться до чертиков. Он посмотрел на равнодушное лицо Жоры и сразу отмел его кандидатуру в качестве собутыльника.

— Оксана, подожди, — крикнул он девушке, уже подходившей к калитке, — Выпить хочешь?

Часть вторая:

'Вечер становится томным'

И иногда казалось мне, что город жив,

И что вокруг миллион людей,

И вновь никак не мог поверить я,

Что я один...

(Андрей Макаревич)

— 1 —

В заведении было сильно накурено, и стоял пьяный гомон. Куда они забрели — ресторан, кафе или столовую Свиндич не помнил. Сколько времени они с Оксаной здесь провели, тоже. Саша настолько ушел в свои переживания, что течение времени не замечал, как и количество выпитого. Поначалу он даже не пьянел, но постепенно алкоголь стал брать свое, обострив обиду на весь мир и жалость к самому себе. Свиндич ковырялся вилкой в блюде под названием 'шаурма по-арабски', представляющим собой выложенные на одной тарелке кучки салата из капусты, картофеля фри и мелко порезанной холодной свинины, слушал болтовню девушки и пытался понять своим ослабленным алкоголем мозгом почему '...по-арабски', если арабы свинину не едят.

— Я очень Ричарда Гира люблю, — рассказывала Оксана, — Все фильмы с ним обожаю, а особенно те, где он с Джулией Робертс снимался. Вот я и заказала 'Если бы я прожила жизнь героини фильма 'Красотка'.

— Это которая проституткой была?

— Да. А потом встретила миллионера и вышла за него замуж.

— А не проще было заказать 'Если бы я вышла замуж за миллионера'.

— Ты чего? На такую 'есликабыку' никаких денег не хватит. А так я денег заработаю и опять ту же самую альтернативную реальность заказываю. Если всегда одно и то же заказывать, то, в конце концов, это должно сработать. Ведь так по теории вероятности?

— Так, — согласился Свиндич, — За Ричарда Гира.

Он разлил по рюмкам водку, и они выпили.

— Но я тебя не заказывал. Откуда ты взялась? Откуда узнала про меня и Настю?

— Это всегда, как наваждение какое-то. Вдруг в голове появляется информация с кем и где я должна встретиться, как меня будут звать, что я должна говорить и делать. А после расставания все это куда-то исчезает, и я снова становлюсь собой.

— И даже лица не помнишь очередного кандидата в миллионеры?

— Не помню.

— Вот и врешь, — глумливенько захихикал Свиндич, — Меня ведь ты помнишь?

— С тобой вообще все как-то странно. Ты не должен был видеть какая я на самом деле, но увидел, а как только ты все понял, и я вспомнила кто на самом деле. Ничего подобного раньше никогда не было.

Саша вновь разлил водку.

— За тебя, падшая искательница миллионеров. Какая же ты глупая!

— Вот что ты меня весь день обзываешь? — обиделась тоже уже пьяненькая Оксана, — Разве тебе со мной плохо было?

— Думаешь хорошо? Мне по определению не могло быть с тобой хорошо. Я не люблю тебя. Я жену свою люблю, а ты кто такая? Я тебя ненавижу.

— А я здесь причем? Себя ненавидь. Жену он свою любит, видите ли. Любил бы — не потерял. Захотел себе любовь за деньги вернуть? Да ты глупей меня в тысячу раз. Надоел ты мне. Я ухожу. Прощай.

Девушка встала из-за стола и направилась к выходу.

— Скатертью дорожка, — крикнул ей вслед Свиндич и остановил проходившего мимо официанта, — Еще триста грамм водки и стакан сока.

Пока Свиндич ожидал выполнения заказа, в зале возникла какая-то суета. Оторвавшись от созерцания остатков 'шаурмы по-арабски', Саша увидел музыкантов, устанавливающих аппаратуру на небольшом возвышении. Их лица показались Свиндичу знакомыми. Как это не было ему сложно в нынешнем состоянии, Саша напряг память и вспомнил кто перед ним. Этот ансамбль был очень популярен в Москве в конце семидесятых годов двадцатого века, но в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году, после выхода указа Министерства Культуры направленного на борьбу с развитием советского рока, он был распущен, и насколько помнилось Свиндичу, кого-то из членов ансамбля даже посадили.

Музыканты побрякали, настраивая инструменты и когда все было готово к выступлению, гитарист взял аккорды вступительного соло. Последовавшая за ним песня окончательно добила Свиндича.

Мы с тобою были так непохожи

Вечно выходило минус на плюс

Только мне всё время кажется всё же

Это был блюз, угарный блюз

Небо баловало нас благодатью

Счастье вертелось у ног

Но, к сожаленью, небес благодать

Тоже имеет свой срок

После таких слов Саша почувствовал себя еще более несчастным и одиноким, чем прежде.

'Это кто же надо мной так издевается' — зло думал он, оглядывая зал. Его взгляд задержался на девушке, одиноко сидящей за столиком с чашкой кофе в руке. Короткие волосы неестественного ярко желтого цвета, закрывающие уши до мочек, зачесанная налево челка, пухлые губы, маленький курносый нос — не это привлекло Свиндича. Глаза, в которых угадывалась беспрерывная растерянность, вот что заставило его обратить на девушку внимание. В ее взгляде он почувствовал родственную душу.

— Вот и еще одна такая же, как я, — прошептал он, поднимаясь со стула и направляясь шаткой походкой к девушке.

По берегам разлуки звёзды зажгут огни

Чтобы поверил каждый, мы не одни

Кто нами был потерян средь полуночной тьмы

Просто сошёл на берег раньше, чем мы

— Можно вас пригласить на танец, — обратился Саша к девушке.

— Извините, я не танцую.

— Мы с тобой одной крови, ты и я. Давайте потанцуем.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Чего не понятного? Тебя бросили, меня бросили...

— Пьяный козел, — процедила девушка сквозь зубы.

— Сидит здесь, строит из себя неизвестно кого, а по сути своей ты кто? Ты такая же Джулия Робертс, как и все остальные, — заявил Свиндич и гордо удалился на свое место.

Я теперь один плыву по теченью

Этой вечной безымянной реки

Между бакенами обозначений

Буйных страстей и тихой тоски

Всё наверно происходит как надо

Только в бессильном плену

Я, по привычке окликнув тебя

Слышу в ответ тишину

— Настя. Настенька, — шептал Саша и по щекам его текли пьяные слезы.

Официант принес последний заказ Свиндича и попросил:

— Рассчитайтесь, пожалуйста.

Саша вывалил на стол скомканные 'курортные рубли'.

— Извините, 'кеэры' не имеют хождения в городе. У вас есть другие деньги?

Время лечит, как пьяный врач

Сны приносит хромой палач

И заставляет усталую боль — плачь, плачь, плачь.

Саше вдруг стало так больно, что сил терпеть больше не осталось. Смахнув со стола посуду, он направился к выходу, но кто-то схватил его за плечи, раздался милицейский свисток, а дальнейшее Свиндич не помнил.

— 2 —

На это раз Саша проснулся от непереносимой вони. Веки были словно залиты свинцом, и подниматься никак не хотели, а голова трещала и раскалывалась на части. Помимо прочих неприятностей еще угнетало чувство вины, поскольку Свиндич смутно помнил, будто совершил вчера что-то нехорошее. Сильно зажмурив один глаз, Саше удалось приоткрыть второй, и он увидел решетку и бомжа, спящего на соседней лавке, откуда и исходили неприятные запахи.

'Ночевать через два дня на третий в отделении милиции становиться у меня нехорошей традицией', — решил Саша.

— Свиндич, на выход, — раздался лязг открываемого замка, — За вас заплатили штраф, можете быть свободны.

В дежурной части его поджидал Эдик.

— Это ты за меня штраф заплатил? Спасибо, — поблагодарил его за освобождение Свиндич.

— Да ладно тебе. Ничего особенного. Просто пока тебя два дня не было, нам зарплату заплатили и твою мне разрешили взять, раз такое дело.

— Эдик, откуда ты узнал, что я в милиции?

— Так ты же мне сам вчера звонил и просил денег. Не помнишь?

— Нет. Я, если честно, вчерашний вечер плохо помню.

— Понимаю. Бывает. Я бы вчера еще приехал, но у меня такой суммы на руках не было. Пришлось на завод ехать, потом в кассе объяснять. Пока они в милицию звонили, проверяли, пока у Мурзина разрешение спрашивали, вот я и задержался.

Было ранее утро, и красноватый шар встающего над городом солнца отражался в окнах домов. Саша с удовольствием вдохнул свежий, еще не испорченный дневными испарениями улиц воздух, который после запахов бомжа показался ему особенно восхитительным.

— А на заводе зарплату круглосуточно выдают? Или они заранее знали, про меня и милицию?

— Кто они? Бухгалтерия? Понятия не имею. Я раньше ночью зарплату не получал. Выдали и выдали.

— А если раньше не получал, почему тебя среди ночи на завод понесло?

— Я не понимаю, почему ты злишься? Я хотел как лучше, — обиделся Эдик, — Вот еще немного денег от твоей зарплаты осталось. Возьми.

— Прости. У меня тут просто кое-какие подозрения появились. Как там наша Лиза? Орлеан освободила?

— Лизу англичане сожгли.

— То есть как? — опешил Свиндич, — Ты шутишь?

— Почему шучу? Она же хотела повторить судьбу Жанны Д'Арк, она ее повторила.

— И ты об этом так спокойно говоришь? Ты же с ней дружил! Да что у вас в городе происходит?!

— Почему ты на меня кричишь? Это же 'есликабыка'. С ней еще и не такое возможно. Мы привыкли.

В правоте слов Эдика Свиндич убедился очень скоро.

Каждое утро, на станции метро, рядом с заводом, Саша наблюдал одну и ту же картину. Под оглушительную трель свистка бабушки-контролера молодой парень в самодельных шортах, изготовленных путем обрезания старых джинс чуть ниже колен, перепрыгивал через турникет и с гоготом сбегал по лестнице на перрон. В спину ему, не стесняясь других пассажиров, бабушка изрыгала поток непристойных ругательств. Повторилась картина и в этот день, но на этот раз добраться до перрона парень не сумел. Не замеченный им милиционер, который скучал, прислонившись к стене на нижней ступеньке лестницы, сделал шаг вперед, выхватил из кобуры пистолет и прицельным выстрелом уложил безбилетника. Толпа пассажиров испуганно замерла.

— Граждане, не волнуйтесь. Согласно 'есликабыки' безбилетный проезд на этой конкретной станции метро карается расстрелом на месте, — успокоил народ блюститель порядка и пассажиры, равнодушно обтекая мертвое тело, продолжили свой путь. Только контролерша продолжала со злорадной ухмылкой смотреть на своего поверженного врага.

'Неужели это не игра и не розыгрыш, а действительность' — не верилось Свиндичу в реальность увиденного, но и на этом неожиданности не закончились.

— Александр Свиндич? — в проходной завода к Саше подошли двое мужчин, одетые во все черное, — Вам придется проехать с нами.

— Куда и зачем? — последние события заставили Свиндича с осторожностью общаться с жителями города.

— Вас хочет видеть Лилия Сандовски, президент корпорации 'Альтернативная реальность'. И не советую оказывать сопротивление. Это бессмысленно.

— Я и не собираюсь. Сам сгораю от желания встретиться с госпожой Сандовски и задать ей несколько вопросов.

— 3 —

Здание правления корпорации 'Альтернативная реальность' представляло собой современный небоскреб из стекла и располагалось недалеко от окраины города на одном из его самых шикарных проспектов. Собственно в это здание проспект и упирался.

Кабинет президента находился на тридцать первом, предпоследнем этаже.

Прекрасная госпожа Сандовски встретила Сашу сидя за полукруглым красноватым столом ручной работы, сделанным из массива вишни. За ее спиной открывался прекрасный вид на город, справа вдоль стены стояли стеклянные витрины уставленные древними вазами, а в промежутке между ними находилась дверь в соседнее помещение. Слева висел огромный портрет человека, вид которого поверг Свиндича в недоумение. Было невозможно не только понять, как он выглядит, но даже его пол. Лицо человека было полностью покрыто разноцветной татуировкой, в нос и нижнюю губу вставлены колечки, брови отсутствовали, а на их месте были нарисованные серебряной краской линии. Такой же краской были обведены глаза. На голове была шляпа, напоминавшая перевернутую вниз головой утку, а вместо одежды сине-красный костюм аквалангиста.

— Вас заинтересовал портрет? — голос у девушки оказался хриплым и прокуренным, — Это мой муж. Он 'фрик'. Вы знаете значение этого слова?

— Нет.

— Странно. Вы показались мне образованным человеком. Подойдите ближе. Я не люблю говорить громко.

Свиндич подошел к столу и увидел, как сильно ошибался по поводу возраста президента корпорации. Та, кого он считал молодой и красивой, на деле была старухой. Госпожа Сандовски имела идеальную фигуру, и на ее лице не было не единой морщинки, но ее красота была следствием не одной операции пластического хирурга. Кожа на лице женщины после неоднократной подтяжки была натянута так сильно, что она не могла даже улыбаться и от этого напоминала куклу.

— Это английское слово и в переводе означает 'уродец'. Помните у Виктора Гюго 'Человек, который смеется'? Герой этого романа был 'фриком', но сейчас это слово приобрело несколько иное значение. 'Фриками' стали называть людей, стремящихся своим поведением выделяться на фоне толпы. Образ жизни 'фрика' — поражать необычайным поведение, скандальными выходками, стоять выше общепринятых норм. Шокировать общество может любое быдло, а вот так, как это делают 'фрики' дано только избранным, людям умеющим превращать свое либидо в творчество поведения. Вы уже пользовались 'есликабыкой'?

— К сожалению, да.

— Почему к сожалению?

— Альтернативной жизни не получилось.

— Нам известно про сбой в работе...

— Сбой? Мне кажется, это был откровенный обман.

— И все-таки всего лишь сбой. Первый сбой за всю историю корпорации и мы заинтересованы в выяснение его причины. Для этого мы вас и пригласили. Расскажите мне подробно все, произошедшее с вами. Очень подробно.

Очень подробно Свиндич рассказывать не стал, но поведал все возможное с его точки зрения.

— Так дело даже не в том, что действие альтернативной реальности закончилось раньше установленного срока? Изначально произошла встреча не с той женщиной, но поняли вы это не сразу, поскольку некоторое время испытывали нечто похожее на наваждение. Другая женщина тоже испытывала наваждение?

— Да. Но она утверждала, будто подобное происходит с ней не впервые и соответствует ее альтернативной реальности.

— Объясните. Я не совсем поняла?

— Ей уже приходилось играть роли других женщин до меня.

— Ваш рассказ удивителен. Пока наши специалисты не могут дать однозначный ответ, почему это произошло, но мы обязательно найдем причину. Возможно ваше 'если бы...' вошло в конфликт с желаниями женщины, про которую вы рассказали. Скажите, вы приобретали жетоны в одном из наших официальных филиалов?

Это вопрос был неприятен для Свиндича, а ответ сразу ставил крест на его имидже обманутого покупателя, но врать было бессмысленно. Корпорация все равно докопалась бы до истины.

— Нет. Я покупал их с рук.

— Жаль. Вот и еще одна возможная причина сбоя. Мы пытаемся бороться с подпольной сетью спекулянтов 'есликабыкой', но пока безрезультатно. Вы понимаете, в подобном случае мы не должны возвращать вам потраченные деньги и по закону не несем никакой ответственности за случившееся?

— Понимаю.

— Приятно иметь дело с умным человеком. Я благодарна вам за то, что вы любезно откликнулись на мою просьбу. Вы свободны.

— Извините, госпожа Сандовски, можно задать вам один вопрос?

— Задавайте.

— Люди, действительно могут умереть во время альтернативной жизни?

— Такие случаи имели место быть.

— И как вы их оцениваете с точки зрения морали?

— А почему мы их должны как-то оценивать? Мы предоставляем человеку свободу выбора. Такую свободу, какую он никогда еще не имел. Все остальное — это следствие решений и поступков индивидуальной личности. Возьмем, например, последний случай с девушкой, мечтающий прожить жизнь Жанны Д'Арк. Разве она не знала, чем закончилась жизнь ее героини? Настоящая Жанна рисковала каждый раз, когда совершала очередной подвиг и заплатила на костре за славу и вечную память людей. Так неужели девушка думала насладиться славой без всякого риска. В конце концов, у нее, как и у Жанны был шанс избежать ловушки и остаться в живых. Не получилось. Я ей сочувствую.

— А молодой человек, которого застрелили в метро?

— Каждый поступок имеет последствия. Молодой человек о них не думал или считал себя абсолютно безнаказанным. На что он надеялся, ежедневно нарушая правила и издеваясь над пожилым человеком? 'Если бы за безбилетный проезд была введена смертная казнь' — так звучал заказ. У бедной женщины хватило средств только на один час действия альтернативной реальности и за этот час погиб только один человек.

— А как к подобным проявлениям вашей деятельности относится власть?

— Александр, не разочаровывайте меня. В городе есть только одна власть — корпорация 'Альтернативная реальность'. До свидания.

После того, как Свиндич покинул ее кабинет, Лилия включила селекторную связь и откинулась на спинке кресла.

— Ты видела его? — в кабинете раздался звонкий юношеский голос.

— Да. Ты был прав, 'есликабыка' не сработала.

— Причина?

— Мне кажется, я нащупала причину. Из его рассказа я сделала вывод, что пока он относился к альтернативной реальности, как к пустой фантазии, все шло хорошо, но стоило ему только поверить в серьезность происходящего и 'есликабыка' перестала работать.

— Этого не может быть. Наоборот может, так — нет, — безапелляционно заявил юноша.

— Это пока лишь мое предположение.

— Как ты поступишь с причиной сбоя? Я имею ввиду Свиндича.

— Стравила его с сетью подпольных дилеров. Думаю, в этом случае ему не удастся слишком долго мешаться у нас под ногами.

— 4 —

Больше всего на свете Свиндич не любил напрягаться. В смысле, иметь дело с ситуацией или людьми, вызывающими отрицательные эмоции. Да и немного трусоват он был по натуре. Сказались сложные отношения со сверстниками в детстве. Саша рос мальчиком слабым, драться не умел и не любил и частенько становился мишенью для насмешек и издевательств тех, кто был сильнее его. В результате с годами у Свиндича выработался повышенный инстинкт самосохранения.

Но была у Саши в характере еще одна черта, которая часто беспокоила его родителей, Если он принимал решение, то шел к цели как бык, сметая все на пути и не слушая не чьих советов или предостережений. В этом случае чувство самосохранения сменяла бесшабашная смелость.

Боль, испытанная Свиндичем при встрече с псевдо-Настей, была слишком сильной, злоба на весь мир за эту боль еще не прошла, а слова Лилии Сандовски хорошо запомнились. Спекулянт, продавший поддельную 'есликабыку' — вот причина всех бед.

Поздно вечером Саша отправился к торговому павильону, где промышлял обманувший его барыга с целью, если не отомстить, хотя бы попытаться вернуть свои деньги. На этот раз он не стал дежурить у входа, а устроился на скамеечке около подъезда стоящего по соседству пятиэтажного дома. Скамейка стояла как раз под кустом желтой акации и ветви растения скрывали Свиндича от посторонних глаз, зато ему был прекрасно виден вход в магазин, освещенный мигающей надписью 'ПРОДУКТЫ 24 ЧАСА'.

К павильону подошла молоденькая девушка и, не заходя внутрь магазина, стала озираться по сторонам, словно выискивая кого-то. Почти мгновенно рядом с девушкой появился продавец 'есликабыки' и они о чем-то быстро пошептавшись, зашли за угол павильона.

Саша вышел из своего укрытия и направился следом.

— Хотя бы в щечку поцелуй красавица. Какую я тебе 'есликабыку' продал, пальчики оближешь, а ты поцеловать не хочешь, — попытался обнять девушку спекулянт, но та выскользнула и быстро прошмыгнула мимо Саши.

— Деньги верни, — схватил Свиндич барыгу за рукав кожаной куртки.

— Какие деньги, мужик?

— Деньги, заплаченные мной за бракованную 'есликабыку'.

— Мужик, у тебя с головой все в порядке? Бракованной 'есликабыки' не может быть, — рассмеялся спекулянт.

— Деньги верни, я говорю.

— Отстань, — барыга вырвал руку и оттолкнул Свиндича, — Ступай отсюда, пока жив. За павильончик сходи. Там после одного такого же наглого еще лужа крови не высохла.

Приступ гнева охватил Свиндича. Он явственно представил, как хватает спекулянта за грудки, прижимает к стене магазина и бьет по его наглой ухмыляющейся физиономии, а через секунду вдруг понял, все это происходит на самом деле. Осознание того, что он бьет человека по лицу, шокировало Сашу и он замер с занесенным для удара кулаком. В этот момент Свиндич почувствовал легкий укол в область живота. Взглянув вниз, он увидел в руках барыги искореженный нож. Спекулянт ударил им Сашу, но вместо того чтобы войти в тело лезвие изогнулось и треснуло.

— Ах ты, гад, — закричал Свиндич, — Я тебя сейчас самого в твоей луже утоплю.

Он ударил барыгу в живот. Удар получился слабым, но спекулянт почему-то со стоном сложился пополам. Не давая ему прийти в себя, Саша потащил барыгу за павильон. Тот не сопротивлялся и лишь ошарашено смотрел на зажатый до сих пор в руке уже бесполезный нож.

— Где лужа крови? Где? — Свиндич толкнул продавца 'есликабыки' на сваленную за павильоном кучу мусора.

— Я по-по-шутил, — заикаясь, признался спекулянт.

— Деньги мои верни.

— Не-не-т денег. Только работать начал. Девочка немного заплатила. Хочешь, бери.

— Мне не нужны деньги девочки. Мне мои нужны. Где мои деньги?

— У Стаса Барбари.

— Кто это?

— Я у него 'есликабыку' беру. Он мне процент с продажи платит.

— Ты знаешь, где его сейчас можно найти?

— Знаю.

— Тогда веди.

— 5 —

Стас Барбари, по документам Станислав Храпунов, был когда-то известен среди одноклассников под прозвищем 'Хряк'. Его он получил за круглое лопоухое лицо, маленькие глазки и пухлые, чуть отвислые щеки. Придумал прозвище школьный друг Стаса, чтобы покрасоваться перед понравившейся девочкой. В отместку Храпунов разбил другу нос, а ни в чем не повинную девочку при каждом удобном случае старался выставить на всеобщее посмешище, но это не помогло и прозвище к Стасу приклеилось надолго. С тех пор Храпунов вел с 'Хряком' непримиримую войну, стараясь любыми способами изжить свое неприглядное второе 'Я'. Результатом войны стала трансформация 'Хряка' в 'Стаса Барбари', авторитетного в криминальных кругах человека, известного своими эстетическими наклонностями.

Кличку Стас взял в честь фирмы 'Барбари', производящей дорогую одежду, аксессуары и парфюмерию. Товары фирмы считались необыкновенно дорогими и шикарными и обязаны были уничтожить у окружающих Храпунова людей даже малейшее воспоминание о 'Хряке'. Отличительной чертой нового имиджа Стаса стал постоянно повязанный на шею габардиновый шарф, украшенный фирменной клеткой 'Барбари', в которой применяются красный, черный, белый и песочный цвета. При случае Храпунов любил рассказать дилетантам, что габардин — это первая в мире 'дышащая' водонепромокаемая ткань, изобретенная в девятнадцатом веке Томасом Барбари и названная в честь укромного места, упоминающегося в произведениях Шекспира. Еще одной составляющей нового имиджа стала любовь к музыке 'техно', поскольку по глубокому убеждению Станислава 'хряки' такую музыку любить не могут. Возможно, именно поэтому вырученный от криминальной деятельности капитал Стас Барбари вкладывал в принадлежащий ему ночной клуб 'Рейв-тоник'.

Клуб находился в помещение заброшенного, непонятно что и когда производящего завода, выкупленного Стасом за бесценок. В интерьер клуба Барбари не стал слишком вкладываться, установив среди старых кирпичных стен заводского цеха огромную платформу с диджейским пультом. Над пультом повесили немыслимых размеров колонки, разместили под потолком по периметру световую аппаратуру и установили на балконе, идущем вдоль стен на уровне второго этажа столики для ВИП гостей. Получилось что-то наподобие промышленного минимализма, зато сеты выступающих в 'Рейв-тонике' ди-джеев славились на весь город.

Раздав уличным продавцам 'есликабыку', Стас занял свое обычное место на балконе за спиной ди-джея. Здесь он проводил ночь, дожидаясь утренней выручки от подпольной торговли. Ему нравилось следить за магическими движениями рук ди-джея над проигрывателем грампластинок и микшерным пультом и смотреть на танцевальные судороги полуторотысячной толпы у своих ног.

Барбари потягивал через трубочку из бокала со льдом кампари перемешанное с апельсиновым соком и наслаждался механическим ритмом многократно повторяющихся музыкальных фрагментов, когда музыка резко смолкла. В клубе появилась госпожа Сандовски с мужем. На Лилии было длинное ярко красное платье с глубоким узким декольте. Точно такое же платье, но закрытое надел и ее муж. Накладная грудь, вырисовывавшаяся под тканью, наклеенные пятисантиметровые ресницы, неимоверное количество косметики на лице и кудряшки парика огромным кольцом охватывавшего голову делали мужчину больше похожим на героя комиксов безумного художника, чем на человека. Последним украшением наряда была надпись, вышитая сзади на платье мужа Лилии и гласившая: 'Я ее подружка'.

— Какая отвратительная безвкусица, — процедил сквозь зубы Стас, наблюдая, как супруги Сандовски идут через танцпол мимо расступавшихся перед ними людей к лестнице, ведущей на балкон с противоположной от Барбари стороны.

Добравшись до своего места, Лилия села и благосклонно махнула рукой ди-джею. Музыка снова грянула во всю мощь, и в это время над ухом Стаса раздалось чье-то осторожное покашливание. Подняв глаза, Барбари увидел одного из своих торговцев и незнакомого мужчину рядом с ним.

— Тебе чего? Почему не на точке? — удивился Стас.

— Я вот... Тут... Человек тебя хочет видеть.

— Человек меня хочет видеть? А ты здесь причем?

— Он попросил, я его и привел.

— Попросил. Привел. Ты меня спросил, хочу я его видеть или нет? Иди, работай. Вернешься, я с тобой разберусь.

Барыгу немедленно как ветром сдуло.

— Это вы хотели меня видеть, сэр? — Барбари с интересом посмотрел на Свиндича, — Обычно люди стараются не попадаться мне на глаза. Присаживайтесь, раз пришли. Любопытно познакомиться с таким смелым человеком.

— Знаете, меня сегодня уже пытались пугать, поэтому повторяться не стоит. Я всего лишь хочу получить обратно свои деньги.

— У кого? У меня? Я вас ограбил? Я у вас их украл? Сэр, я вас вижу впервые в жизни. Откуда у меня ваши деньги?

— Вы продали мне не работающую 'есликабыку'.

— Сэр, вы юморист? Во-первых, я не продаю 'есликабыку'. Во-вторых, 'есликабыка' не может не работать.

— Продал ваш человек, а 'есликабыку' он получил от вас. И деньги мои отдал вам. А по-поводу возможности сбоев 'есликабыки' обратитесь к Лилии Сандовски. Она сможет вам многое рассказать по этому поводу.

— Как говорят англичане 'believe not all that you see nor half what you hear'. He верь всему, что видишь, ни половине того, что люди говорят. Я не поверю в неисправность 'есликабыки', даже если госпожа Сандовски поклянется самой дорогой для нее вещью — своей силиконовой грудью, но готов вернуть деньги. Вы же, сэр, в противном случае, поведете себя не эстетично. Начнете скандалить, испортите людям вечер. Поэтому, берите, — Стас вынул из бокового кармана шелковой жилетки пачку денег и положил на стол, — Только одно предупреждение, сэр. Если вы их возьмете, мне придется вас убить. Не из жадности, нет. Из-за общественного мнения. Народ у нас такой. Одному денег дашь, другие подумают: 'он слаб' и в очередь за твоим добром выстроятся. Решайте, сэр.

— Я, пожалуй, рискну, — Саша взял деньги и направился к лестнице ведущей вниз. Он рассчитывал покинуть этот мир в ближайшее время и считал, за такой короткий срок ничего плохого с ним не может случиться.

Барбари проводил Свиндича глазами, затем пожал плечами и взял в руки лежащий на столике телефон.

— 6 —

На улице Саша оказался глубокой ночью, и добраться до дома можно было только на такси. Он немного прошелся пешком, чтобы отойти от здания клуба, рядом с которым таксисты за проезд заломили бы слишком большую цену, и стал ловить машину. Очень долго на дороге никто не появлялся, Свиндич уже отчаялся добраться к Эдику, когда заметил вдалеке быстро приближающиеся огни фар. Саша сделал шаг вперед и вытянул руку, голосуя. Черный автомобиль, судя по эмблеме на радиаторе 'Мерседес', приблизился к Саше и слегка притормозил. Из открытого окна заднего сиденья высунулось дуло автомата, раздалась очередь и несколько пуль попали в стоящего на обочине человека.

Удар в грудь был сильным, и Свиндича кинуло назад. Каким-то чудом, извернувшись во время падения, он избежал удара головой об асфальт. Раздался скрип тормозов, и послышались шаги.

'Сейчас добьют. Вот я дебил' — подумал Саша и от охватившего его ужаса зажмурился, но ничего не происходило. Открыв глаза, он увидел перед собой элегантные туфли на низком каблуке и стройные женские ноги.

— С вами все в порядке? — спросила женщина и ответила сама себе, — Крови не видно. Похоже, вы даже не ранены.

— Вы кто?

— Джулия Робертс, как и все остальные. Так вы меня назвали во время нашей прошлой встречи. Помните? Вот только не знаю считать это комплиментом или оскорблением. Попробуйте встать. Не бойтесь. Те, кто в вас стрелял сразу уехали, — девушка протянула Саше руку.

Свиндич воспользовался предложенной помощью и встал. С его одежды со звоном упали на тротуар несколько плоских металлических кружков. Девушка наклонилась и подняла один из них.

— Ого. Это пули и они об вас просто расплющились. На вас бронежилет одет?

— Нет.

— Тогда вы просто супермен какой-то.

Теперь Саша узнал девушку. Это ее он недавно пытался пригласить на танец, только сейчас он видел ее не в сидячем положении, а во весь рост, волосы у нее были теперь не ярко желтые, а темно фиолетовые и одеты на ней были не джинсы, а юбка ниже колен. Девушка была высокой, длинноногой, но ее фигуру портили немного сутулые плечи.

— Какой я супермен. Это просто кто-то пошутил наверно. Вы меня простите, я тогда сильно пьян был.

— Насколько я знаю город, здесь шутить не любят и если убивают, то убивают всерьез. А насчет того случая, не стоит извиняться. Вы же ничего плохого не сделали, а просто на танец пригласили. Это было даже забавно. Обычно мужчины меня старательно избегают, впрочем, женщины тоже. Вас подвести?

— Спасибо. Буду вам очень благодарен.

— Садитесь в машину.

Девушка оказалась обладательницей красного кроссовера, представляющего собой нечто среднее между легковым автомобилем, микроавтобусом и 'внедорожником'.

— Хорошая у вас машина, — похвалил автомобиль Саша, устраиваясь на удобном сиденье с высокой посадкой.

— Мне тоже нравится. Когда я ее покупала, эта модель считалась самой безопасной. Сейчас, наверно, уже лучше придумали, но мне моя 'Божья коровка' нравиться.

— 'Божья коровка'?

— Я так ее называю. Машина, как любое домашнее животное, должно иметь имя.

— Интересная мысль.

Ночные улицы были пусты, работающие в предупреждающем режиме светофоры подмигивали им желтым глазом, и это позволяло нестись по городу на предельной скорости. Судя по счастливому выражению лица, девушка явно наслаждалась быстрой ездой.

— Мы с вами уже второй раз встречаемся, а все еще не знакомы. Меня зовут Александр.

— Очень приятно Александр. А меня зовут Людмила. Я боялась вы так и не решитесь со мной знакомиться. Все решала, как разговор начать. Все-таки считается, если девушка первая знакомится, она как бы навязывается. Где вы работаете, Александр?

— На заводе.

— Не хотите сменить сферу деятельности. Могу предложить вам работу с хорошей оплатой.

— Вы меня интригуете. Что же это за работа?

— Почему интригую? Я ничего не скрываю. Примерно год назад у меня пропал брат, и я хочу вас нанять для его поиска.

— Почему меня?

— Я совсем недавно убедилась в ваших талантах, и мне показалось, вы сможете с этим справиться.

— Поверьте, вы ошибаетесь. На роль частного детектива я не гожусь.

— Давайте перейдем на серьезный тон. Я не ошибаюсь. Вряд ли найдется в городе еще один человек, способный уцелеть после нападения местной мафии. Все к кому я обращалась до вас, погибали.

— Почему вы не обратитесь в милицию?

— Обращалась. Они заявили, будто поводов для начала поисков нет.

— Вряд ли я смогу вам помочь. Не потому, что не хочу, а потому, что боюсь не оправдать ваших надежд. Потом вы во мне разочаруетесь, а я буду клясть себя за то, что не смог вам помочь. Сейчас направо и около третьего подъезда остановите.

— Все-таки возьмите мои координаты. Вдруг передумаете.

Девушка остановила машину около подъезда, на одной из площадок которого жил Эдик, и принялась копаться в сумочке.

— Да где же они. Я же помню, должны быть где-то здесь, — бормотала она при этом.

Людмила достала из сумки и выложила на сиденье косметичку, записную книжку, расческу, упаковку салфеток, две губные помады, светлую и темнуюая, лак для ногтей, туш для ресниц и еще какие-то вещи, в функциональном назначении каковых Свиндич был не уверен.

— Ах, вот они, — произнесла девушка, вручая Свиндичу бумажный прямоугольник, — Это моя визитка. Если передумаете, перезвоните мне.

Людмила стала снова убирать свое богатство в сумку, пытаясь все это сложить согласно только ей одной известной системе.

— Людмила, я наверно пойду? — неуверенно произнес Свиндич.

— Да, конечно. До свидания. Жду вашего звонка.

— 7 —

Открывший дверь Эдик выглядел каким-то взлохмаченным, растерянным и похоже на этот раз он был не особо рад встречи со Свиндичем.

— Саша? Заходи, — уныло произнес он.

— Ты чего такой? Разбудил? Извини. У нас еда какая-нибудь есть? Полдня не ел.

— На кухню проходи. Сейчас разогрею.

— А меня тут пару раз чуть не убили, — поведал Саша, уминая за оби щеки сосиски с макаронами.

— Не удивительно.

— Ты что имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Я имею в виду, что хочу знать, почему тебе спокойно не живется? Почему ты сам во всякую дрянь попадаешь и других за собой тащишь?

— Эдик, ты о чем?

— Пока тебя не было, ко мне заходил кое-кто и предупредил, если еще раз тебя у меня увидят, мне не поздоровится.

Аппетит у Свиндича моментально пропал, и он отложил вилку в сторону.

— Оперативно мафия работает, а Лилия Сандовски утверждала, будто единственная власть в городе — это ее корпорация.

— Она сидит слишком высоко и вряд ли знает реальную ситуацию в городе. Саша, пойми меня правильно, я боюсь.

— Мне сейчас уйти?

— За кого ты меня считаешь? Куда ты ночью пойдешь? Сиди и ешь спокойно.

Но есть, Саше уже расхотелось.

— Странный у вас город, Эдик. Сколько лет ты в нем живешь?

— Никогда не задумывался. Вроде как всегда здесь жил.

— А без вроде?

— Сейчас подумаю, — на лице Эдика проявилась тяжелая работа мысли, — Ерунда какая-то. Я только последние полгода толком помню. Да какое это имеет значение. Раз я здесь живу, значит здесь и родился. Никуда не переезжал, это я точно помню.

— А твои родители? Где они?

— Не знаю, — Эдик выглядел озадаченным, — Они-то здесь причем? Ты к чему ведешь? Раз я есть, значит, есть и родители. Они, кстати, очень часто мне снятся.

— Расскажешь?

— Рассказывать нечего. Очень скучные сны. Снится, учусь я в институте, живу с родителями и постоянно ругаюсь и там и там.

— Почему ругаешься?

— У родителей деньги прошу, а они не дают. А в институте требуют какие-то хвосты сдать. Ерунда какая-то. Реальная жизнь гораздо интересней.

'Эти сны в Москве больше были бы похожи на реальность, чем возможность стать на один день вампиром, — подумалось Свиндичу, но он сразу оборвал себя, — Ты не в Москве'.

— Значит, тебе нравится твоя жизнь в городе?

— Нравится, не нравится. Ты о чем, Саша? Другой жизни нет. Сны ведь не жизнь.

— А это жизнь? Город полный обмана и угрозы? Это жизнь? Она мне не нравится, — вдруг перешел на крик Свиндич и удивился сам себе.

— Ты чего, Саша? Другой же ведь нет. И не ори на меня. Я благодарен тебе за спасение, но это не значит, что можно на меня орать, как на полного идиота. Если больше есть не хочешь, пошли спать и завтра на меня не рассчитывай.

— Извини. Нервы с вашей 'есликабыкой' ни к черту стали. Ты прав. Пошли спать.

Утром они вместе ехали на завод, но Эдик неуклюже делал вид, будто не знаком со Свиндичем. Все это могло бы показаться смешным, если бы не было так грустно. Саше за такое отношение к себе было обидно.

'Все. Надо уходить из этой параллели, — окончательно решил он, — Достаточно уже поиграл в альтернативную реальность. Да и жить все равно здесь больше негде'.

Возможно, Свиндич и покинул бы в тот же вечер город, если бы не инцидент на проходной завода. Показав пропуск, Саша хотел пройти через вертушку, но был остановлен вахтером.

— Молодой человек, будьте добры ваш пропуск.

Свиндич послушно протянул пропуск пожилому мужчине в полувоенной форме.

— Гражданин, освободите проход, не мешайте людЯм. Вас пускать не велено, — заявил вахтер, как только пропуск оказался в его руках.

— Почему?

— Вы с сегодняшнего дня уволены. Покиньте проходную.

'Перестарались вы, сэр, — зло думал Саша, протискиваясь на улицу через поток спешащих на работу людей, — Хотите меня из города выжить? Не получится. Назло вам теперь постараюсь как можно дольше здесь задержаться'.

Свиндич был уверен, что все произошедшее дело рук Стаса Барбари. Выбравшись из проходной, он вынул из заднего кармана джинс визитку и набрал указанный на ней номер.

— Людмила, доброе утро. Это Александр. Очень хорошо, что помните. Я подумал и решил согласиться на предложенную вами работу, но у меня есть одно условие — вы предоставляете мне жилье.

— 8 —

Людмила встретила Свиндича в вельветовых бриджах и легкой просторной футболке. В таком виде она выглядела совсем молоденькой, и Саше даже не верилось, что стоящая перед ним девушка и женщина, подвозившая его на шикарном автомобиле одно и то же лицо.

— Это все ваши вещи? — удивилась Людмила, указывая на висящий за спиной Свиндича рюкзак, — Небогато. Идемте, я покажу ваше жилье. Будете обитать в комнате брата.

Людмила жила в центре города, в доме, какой в Москве назвали бы 'сталинским'. Такие дома отличали помпезный фасад, вместительные подъезды и консьержка, железной рукой устанавливающая внутренний порядок. Здесь никогда не побеспокоят жильцов ночные крики, на широких лестницах невозможно обнаружить даже намек на грязь, толстые кирпичные стены обеспечивают прекрасную теплоизоляцию, а высота потолков более трех метров. Девушка вместе с братом занимала в этом пристанище благосостояния и престижа просторную двухкомнатную квартиру, на взгляд Свиндича, превосходившую по метражу 'трешку' в современной новостройке.

Комната, в которой предстояло жить Свиндичу, была почти лишена мебели. Шкаф для белья в одном углу, стол и офисное кресло в другом. На столе стоял монитор с диагональю экрана двадцать один дюйм. Системный блок компьютера примостился на полу рядом со столом. Там же выстроились несколько стопок компакт дисков. На стене, почти над монитором, висел плакат Мерлина Мэнсона. Слева от него находилось нарисованное фломастером на обоях красивое, но немного фривольное изображение девушки. Еще левее аэрозольной краской была нанесена надпись 'Нет ничего отвратительнее большинства. Иоганн Вольфганг Гёте'.

— Извините, а на чем спать? — спросил Свиндич, не обнаружив в комнате даже раскладушки.

— В шкафу надувная кровать и насос. Там же найдете постельной белье и полотенце. Я для вас освободила две полки, а вещи брата кое-как распихала по другим. Так переживала, вдруг вам места не хватит, но теперь вижу — зря беспокоилась. Оставляйте свой рюкзак и продолжим экскурсию.

Они вышли в коридор и остановились у ближайшей к комнате Свиндича двери.

— За этой дверью находится запретная территория. Там живут всякие разные женские вещицы, и они совершенно дикие. Если вы туда сунетесь, они вас загрызут, — зловещем шепотом произнесла Людмила, — А если серьезно, то это моя комната и прошу вас не заходить в нее. Там все такое глубоко личное, а мы с вами пока не так хорошо знакомы, чтобы я до такой степени перед вами открывалась. Извиняйте, не готова. Договорились?

— Договорились.

— Тогда идем дальше.

Они осмотрели ванну, полную полочек с разнообразными бутылочками, тюбиками и флаконами и завершили экскурсию на кухне.

— Садитесь, — указала девушка на табуретку с цветастой обшивкой, — Я сейчас сварю кофе.

— Замечательная у вас квартира, а можно теперь узнать о предстоящей работе?

— Конечно. Можно я буду вас Сашей звать? Мне так проще будет с вами общаться.

— Тогда я буду вас звать Люся.

— Вот только не это. Очень не люблю, когда меня так называют. Сразу чувствую себя продавщицей на вещевом рынке. Зовите меня лучше Милой. Так вот Саша, мы жили с братом в городе...

— А ваши родители?

— Родители? Мама умерла, когда мы с братом были еще детьми, а отец... Он испортил нам жизнь, назвав Руслан и Людмила. Такие вещи дети не прощают.

— Ваш отец был фанатом Пушкина?

— Скорее позером. Я не люблю отца, ну и он меня не слишком любил. Вот Руслана, да. Он был его кумиром. Сын, обязанный развивать и продолжать. А девчонка? Игрушка для приятности своих отцовских чувств.

— Если ваш отец так относился к сыну, он должен знать об его судьбе. Вы с ним разговаривали на эту тему? Может быть, Руслан переехал жить к нему, а вас не поставил в известность.

— Отца в городе нет, и никаких вестей от него давно не было. Возможно, пошел на повышение и уехал. Ему всегда работа была интересней, чем семья.

— Извините, что перебил. Так вы жили в городе вдвоем с братом и как он пропал?

— Ушел вечером в ночной клуб, а утром не вернулся и больше я его не видела.

— Понимаю, вам будет неприятен вопрос, но вы уверены, что ваш брат жив?

— Ерунда. Вы не знаете одну очень важную вещь. Мы с братом близнецы, а значит, очень чутко чувствуем друг друга. Это называется 'эмпатия'. Брат жив, я в этом уверена. Он где-то рядом, просто я не могу его найти.

— А почему вы не воспользовались 'есликабыкой'?

— Я к ней без должного доверия отношусь. Мне не нравится само понятие 'если бы...'. В этом скрывается какой-то обман. То есть не на самом деле, а если бы это было на самом деле, но в действительности не будет. Мудрено?

— Я вас понял.

— Если честно, я все-таки пыталась найти брата с помощью 'есликабыки'. С девушками так часто бывает, рассуждаем об одном, а делаем по-другому. Стыдно, конечно, да и все равно ничего это не дало. Каждый раз мне отвечали 'альтернатива не возможна'.

— Вы несколько раз пробовали?

— Да. Сначала подумала, может денег не хватило, но видно мое желание уж слишком чересчур дорогим было.

— Бывает. Со мной нечто похожее случалось. Брат пропал, а дальше?

— Сначала я подумала, Руслан просто загулял. Друзья, девушки, да мало ли чего. Но когда он не появился несколько дней, я начала волноваться. Обзвонила все больницы, потом обратилась в милицию. Там мне сказали, в списках происшествий брат не значится, город не покидал, а объявлять его в розыск нет оснований. Взрослый человек решил жить собственной жизнью, что в этом странного? Я еще немного поискала Руслана по общим знакомым и сдалась. И вдруг недавно мне позвонил человек и назвался Сергеем Фирсановым. Он сказал, что может мне рассказать о брате, но не по телефону. Это было неожиданно, но я ему поверила. Мы должны были встретиться в том кафе, где я вам так понравилась...

— Не то, чтобы понравились. Просто мне одиноко было...

— Я смотрю, вы специалист по комплиментам, — рассмеялась Мила, — Неужели не понравилась? Ладно, не смущайтесь. Как вы уже поняли, Сергей на встречу не пришел и у вас появился шанс пригласить меня на танец.

— Вы ему звонили?

— Конечно. Но дозвониться не смогла.

— Дайте мне его номер.

— Пожалуйста. Вот его телефон и ваши ключи от квартиры. Располагайтесь, а мне пора бежать на работу.

— Вы работаете? — удивился Саша. Он был почему-то уверен, что девушка еще учится.

— А это удивительно? Я дизайнер одежды и у меня собственное ателье.

— 9 —

Саша несколько раз набирал полученный от Милы номер, но в ответ слышал механический голос, повторяющий одну и туже фразу: 'Абонент временно не доступен'. Был бы Свиндич в Москве, он знал что делать. Было бы достаточно залезть в базу пользователей телефонной связи, приобретенную на рынке пиратской аудио и видео продукции, и посмотреть, на кого и по какому адресу зарегистрирован данный номер.

'Но ведь мне город всегда казался, чуть ли не дубликатом Москвы, — размышлял Саша, — Похожие улицы, похожие дома и люди такие же, только помешанные на 'есликабыке' и из-за этого невозможно понять, ни историю города, ни общественный строй, ни как здесь все устроено и откуда берется. Конечно, различия тоже имеются. В городе нет реки, Кремля, Красной площади, окружной автодороги, но схема метрополитена почти совпадает и если придерживаться аналогии, торговые ряды с пиратской продукцией должны находиться примерно там же, где они находятся и в Москве'.

Рынок действительно оказался там, где его и предполагал увидеть Саша и располагался в огромном двухэтажном здании из желтого кирпича. На первом этаже продавалась всевозможная бытовая техника, на втором — аксессуары к ней, всевозможные цифровые носители, а также лицензированные и не совсем лицензированные диски с музыкой и кинофильмами. Свиндич бродил между павильонами в поисках нужного, вчитываясь по дороге в хорошо знакомые ему по жизни в его родной параллели названия и имена исполнителей. После устроенного Мурзиным рок-социализма Саша не удивлялся подобным совпадениям, но только сейчас до него дошел огромный масштаб этого явления. 'Было бы любопытно узнать, имеет ли каждый житель города двойника на Земле или это касается только музыкантов и актеров. Как странно порой бывают связаны миры. Никогда человеку не постичь все нюансы устройства и взаимодействия параллелей' — поражался Свиндич. Нужный павильон он увидел издали. На стене над прилавком висела призывная надпись 'Любые базы данных!'.

— База абонентов телефонной связи есть? — спросил Саша у небрежно развалившегося за прилавком на стуле парня.

— Десять тысяч, — равнодушно ответил тот.

Благодаря Стасу Барбари денег у Свиндича было достаточно и вскоре он знал, что Сергей Викторович Фирсанов зарегистрирован по адресу Вторая Владимирская улица, дом двадцать шесть, квартира восемнадцать.

Дом, в котором полагалось проживать господину Фирсанову, оказался невзрачной панельной девятиэтажкой. Кодовый замок на грязной двери единственного подъезда отсутствовал, но прежде чем подняться в квартиру сорок четыре Саша решил спросить о Сергее у двух женщин, активно беседующих перед входом в дом.

— Извините, вы знаете Сергея Фирсанова?

— Опять из милиции? — недовольно ответила одна из женщин, — Так мы вашим уже по несколько раз все рассказывали.

Такой оборот дела Свиндича озадачил, но он не растерялся.

— Почему из милиции? Мы учились вместе, и я встречу выпускников хочу организовать. Вот дом, где Сергей жил помню, а номер квартиры забыл. Не подскажите?

— Так ведь убили Сергея.

Из последующего разговора Саша выяснил, что Фирсанов был застрелен три дня назад у себя в квартире. Дело, судя по всему, было ночью, а тело обнаружили рано утром. Соседка по площадке проснулась, почувствовав запах гари. Вышла из квартиры проверить, не пожар ли и увидела распахнутую дверь Сергея и вьющейся из нее дымок. Заходить побоялась, но вызвала пожарных и милицию.

— Вот горе то, — всерьез расстроился Свиндич. Ему очень не понравилось рассказанное женщинами, и еще он боялся, что смерть Сергея как-то связана с его несостоявшейся встречей с Милой.

— И не говорите, такой молодой, — согласилась женщина, но вдруг подозрительно посмотрела на Сашу, — Учились вместе? Что-то вы выглядите намного старше Сергея.

— Мы в разные годы одну и ту же школу заканчивали, — отговорился Свиндич и постарался как можно быстрей ретироваться.

Он походил кругами рядом с домом пока женщины не наговорились и разошлись, зашел в подъезд и поднялся на пятый этаж. Затаив дыхание он дотронулся до двери восемнадцатой квартиры, и она послушно слегка приоткрылась. В этот момент хлопнула входная дверь подъезда, затем послышался звук поднимающегося лифта, и Саша стремглав метнулся на площадку между этажами. Испуг его был преждевременным. Лифт прошел мимо пятого этажа, и Саша вернулся к квартире Сергея. На этот раз он не стал медлить и быстро шмыгнул внутрь. В квартире все еще чувствовался запах гари и царил полнейший беспорядок. Вещи были хаотично разбросаны, обивка старенького дивана вспорота, стол опрокинут. Здесь явно что-то искали. Рядом с опрокинутым столом на раскрашенном под паркет линолеуме виднелся нарисованный мелом силуэт человеческого тела. Свиндича передернуло. Он догадался, что именно на этом месте и обнаружили мертвого Сергея. Стараясь не смотреть на силуэт, Саша осмотрел комнату, но не ничего интересного не нашел. Источник запаха гари он обнаружил в ванной комнате. Вонь исходила от обгоревшей и оплавленной шторы, предохраняющей комнату от брызг душа. Непосредственно сама ванна была засыпана слоем сгоревшей бумаги, а ее эмалированные бока покрыты сажей. Свиндич наклонился и поворошил пепел. Неожиданно среди черной сгоревшей бумаги он заметил белое пятно. К краю сливного отверстия канализации прилип уцелевший клочок бумаги. Саша ухватил его за обгоревший край и вытянул из трубы. Мелкими буквами на клочке было напечатано: 'Дело о первой крови' и приписано от руки шариковой ручкой чуть расплывшиеся от влаги буквы 'ми' и две цифры. Цифры были Свиндичу знакомы. С них начинался номер телефона Людмилы.

— 10 —

— Да, эти цифры есть в моем номере телефона, но это еще ничего не значит. Я не хочу думать, что его убили из-за меня. Мне и так не по себе. Это страшно когда гибнут люди, особенно молодые. Я Сергея даже в глаза не видела, но мне его очень жаль. Тот, кто такое совершает, не люди, а звери какие-то, — Людмила выглядела печальной, но глаза ее горели гневом. За то время, пока Свиндич ее не видел, волосы девушки приобрели темно каштановый оттенок.

— Мила, не переживайте так. Я не говорил, что его убили из-за вас. Скорее всего, Фирсанова убили из-за сожженной книги. Хотя, я с вами согласен. В чем бы ни была причина, это все равно ужасно. 'Дело о первой крови' — звучит жутковато.

Они сидели на кухне, и пили чай. При этом Людмила с неимоверной скоростью поглощала маленькие кусочки пахлавы, кондитерского изделия из залитого медом слоеного теста с орехами.

— Саша, почему вы пахлаву не едите? А то я сейчас на нервах и сама не замечу, как все съем.

— Я попробовал один кусочек, но он мне показался слишком приторным.

— Вы сладкое не любите? А я такая сладкоежка. Все люблю. Зефир, пастилу, вафли. Если приспичит, могу безумное количество съесть. А конфеты? Неужели вы не любите шоколадные конфеты? М-м-м, это такое наслаждение.

— Красивые девушки должны любить сладкое.

— Саша, я вас умоляю. Не надо говорить пустых комплиментов, тем более банальных и надоевших. Ведите себя со мной естественно. Я не красивая девушка. В смысле, конечно, красивая, но не настолько, чтобы мне об этом повторять постоянно. И я люблю сладкое не потому, что красивая, а потому, что сладкое люблю.

— Вы красивая, не потому что сладкое любите, а потому, что красивая, — рассмеялся Свиндич, — Мила, расскажите мне о городе.

— Ничего особенного. Город как город.

— Я был сегодня на рынке пиратской продукции и там полно знакомых мне групп, хотя я не местный. Скажите, Мила, вы хоть раз видели концерт одной из них?

— В городе? Нет, не видела. Жаль, но они к нам не приезжают. Хотя иногда мне кажется, будто что-то подобное я все же видела.

— А у города есть связь с внешним миром? Аэропорт или вокзал?

— Саша, глупый вопрос. Наверно, если есть город, значит, есть и то о чем вы говорите.

— Вы там бывали?

— Нет.

— Мне многое у вас начинает казаться странным. Давайте завтра проверим, есть аэропорт и вокзал или нет. Вы сможете побыть моим шофером один день? Или работа важнее?

— Работа важнее, раз она любимая, но я вас наняла и значит должна помогать. То, что вы предлагаете, связано с поисками брата?

— В какой-то степени. Если это для вас напряженно, то не надо.

— Да все уже, уговорили. Если честно, клиентов у меня не особо много и я готова быть завтра вашим личным шофером.

— Мила, вы любите свою работу? — Саше нравилось называть девушку по имени. Мила, почти милая и это имя очень подходило девушке.

— Конечно. Я считаю, в жизни надо заниматься только той работой, которая нравится. Как может врач лечить людей, если он ненавидит это делать? Это я, к примеру, сказала. Работа — самая важная часть жизни, а одежда неотъемлемая часть личности. Ведь встречают по одежке. Я еще в детстве перекраивала все магазинные наряды у кукол. А еще я очень хочу получить звание магистра в области управления малым бизнесом...

Весь оставшийся вечер Свиндич выслушивал планы Милы на развитие собственной фирмы. Позиция девушки вызывала уважение, но, в конце концов, слушать ее рассуждения Саша устал и отправился спать, сославшись на усталость.

— 11 —

Следующий день Свиндич начал с того, в чем он хотел разобраться давно, а именно, куда идет продукция с завода, на котором он работал. Сидя в машине Людмилы, он дождался, когда из ворот завода выехала фура, и попросил девушку следовать за ней. Покрутившись по улицам города, фура въехала на территорию другого завода.

— Отец, работу ищу. Не подскажешь, какую продукцию у вас производят? Вдруг по моей специальности, — поинтересовался Саша у пожилого вахтера, почти точной копии того, что недавно отобрал у Свиндича пропуск.

— А ты кто по специальности?

— Компьютерщик.

— Вряд ли ты здесь место найдешь, — заскучавший вахтер был рад разговору, — Ничего мы не производим. Занимаемся утилизацией устаревшей техники. К примеру, привозят к нам составляющие того же компьютера. Мы их на детальки разбираем и продаем.

— И покупатели есть?

— А то.

Подежурив у ворот завода и проследив за очередной фурой, Свиндич выяснил, что результаты деятельности второго завода вернулись на первый. Получалось, собранные и проверенные платы отвозили на другой завод, разбирали и возвращали обратно. Более абсурдной экономики Свиндич не знал. Еще более удивительным обстояло дело с вокзалом и аэропортом. Они были на удивление неуловимы. На вопрос, как проехать к вокзалу, прохожие указывали разнообразные и противоречивые направления, ни одно из каких не приводило к нужному пункту.

'Стоит посередине голой степи город. Город-мираж, не связанный ни с какими иными населенными пунктами и существующий абсолютно ради самого себя. Его жители ничего не продают, ничего не выращивают и неизвестно за счет чего живут. Зато магазины полны всякой снеди, за забором морской курорт и 'есликабыка' реализует любые мечты, правда только не в случае со мной. Так, где я нахожусь? Откуда это зеркальное отражение Москвы?' — размышлял Саша, когда автомобиль Людмилы подрезал черный джип.

— О, сосед, — из джипа вылез до нельзя довольный Жора, — Я смотрю, ты не теряешься. Настя знает, с кем ты катаешься?

— Тебе какое дело?

— Да собственно никакого, — после неуловимого движения в руке Жоры появился пистолет, с прикрученным к дулу цилиндром глушителя.

— Хочешь, чтобы девушка была жива, выходишь из машины и пересаживаешься в мою, — продолжил он, приставляя пистолет к голове, замершей в испуге Миле, — Не хочешь, обоих здесь уложу.

— Хорошо, — Свиндич примирительно поднял вверх руки, — Выхожу. Девушку только не трогай.

— Нужна она мне, — хмыкнул Жора, — Давай, шевелись.

Саша пересел в джип. После всех совершенных на него покушений у Свиндича появилось несерьезное отношение к жителям города с оружием в руках. За Милу он волновался, а насчет себя был почти уверен, Жора не сможет причинить ему вред.

Парень рухнул на сиденье водителя и его пистолет уперся в живот Саши.

— Ничего личного, сосед. Работа, — джип рванулся с места

— Киллером подрабатываешь, сосед?

— Дураков уму разуму учу. Правда, поздно. И тебе помогу ума набраться, но это тебя уже не научит не лезть туда, куда не надо.

— Сергея Фирсанова ты учил?

— Учил. Ему тоже не помогло. Ну, все, приехали. Выходи.

Джип остановился у безлюдного скверика.

— Здесь себе на жизнь зарабатываешь? — ехидно поинтересовался Свиндич.

— Говорливый какой. Где придется, там и зарабатываю. Лицом к дереву. Прощай сосед.

Теперь пистолет уперся в затылок Саши. Раздался щелчок спускового крючка и Свиндич почувствовал сначала легкий удар, а потом что-то горячее стало сползать по волосам к шее.

— Научил? Теперь я попробую, — Свиндич выхватил свой пистолет, захваченный на всякий случай и наставил его на Жору, — Я тебе мозги, сосед, на раз вышибу.

Пугать парня уже было не надо. Как и барыга, всучивший Саше неправильную 'есликабыку' и пытавшийся ударить ножом, после неудачного нападения Жора впал в транс и тупо смотрел на свой пистолет. Свиндич снял с шеи расплющенный кусочек железа и швырнул его в сторону киллера.

— Жить хочешь, говори. Кто меня заказал?

— Стас Барбари.

— А Фирсанова?

— Он же.

Из-за поворота выскочил красный кроссовер и затормозил рядом с джипом Жоры. Из машины выскочила Мила и кинулась на шею Свиндича.

— Ты живой!

Это было неожиданно, и Саша на время потерял из вида Жору. К счастью, тот все еще находился в состоянии полной прострации.

— 12 —

Перед входом в клуб 'Рейв-тоник' стояла длинная очередь из молоденьких девочек в мини юбках, открывающих еще не совсем сформировавшиеся женские ноги в колготках самых немыслимых расцветок и молодых людей субтильного вида. Минуя очередь, Свиндич подошел к охраннику. В прошлое посещение клуба пройти помогла внешность барыги, но сейчас его рядом не было.

— Я к Стасу, — заявил Свиндич и попробовал пройти мимо охранника.

— Представьтесь, пожалуйста, — остановил тот Сашу, — Вам назначали встречу?

— Нет, но я думаю, господин Барбари будет рад меня видеть. Скажите ему, пришел Свиндич. Я подожду.

Охранник связался с кем-то по рации и через несколько минут сообщил:

— Проходите, вас ждут.

Стаса Саша нашел на том же месте, где они встретились впервые. Тот выглядел унылым и встретил Свиндича без былого энтузиазма.

— Здравствуйте, сэр. Еще денег?

— Спасибо. Мы вроде уже в расчете. Вопросы кое-какие возникли.

— Жаль. Знаю я ваши вопросы. Лучше бы денег опять попросили.

— А если знаете, отвечайте.

— А что отвечать? И вас и Фирсанова мне приказал убрать шеф. Кстати, на вас похож. Его тоже убить невозможно. Честно признаюсь, сам не пробовал, но рассказы об этом слышал. Вам бы с ним разбираться надо, а не с нами. Мы всего лишь, простые исполнители. Мне приказали, я Жоре приказал.

— Хорошо, что вы понимаете, с кем имеете дело. Хотите, чтобы я разобрался с вашим шефом? Так сведите меня с ним, — Свиндич и сам уже поверил в свою исключительность и действительно чувствовал себя суперменом.

— Легко сказать. Я понимаю, у вас разборки, непонятные людям, но все же, вы кто? Инопланетянин? 'Чужой' и 'Хищник' в одном лице? Или 'Горец' из рода Маклаудов? Убивайте друг друга на здоровье, только нас не впутывайте.

— По-твоему получается, ты к убийствам людей как бы и не причастен? А хочешь, я вот сейчас на этом месте тебя пристрелю? И сделать ты мне ничего при этом не сможешь. И люди твои тебя защитить не успеют.

— Да понял я все, понял, могучий и великий Гудвин.

— Значит, ты меня познакомишь с шефом?

— Хороший вопрос. Вряд ли смогу помочь, хотя и гибнуть от вашей руки никакого желания не испытываю. Видите ли, сэр, я и сам его никогда в жизни не видел. Я получаю товар в определенном месте. Мне звонят и говорят: 'Приходишь туда-то. Деньги оставляешь, товар забираешь'.

— Значит, когда еще раз позвонят, скажешь мне.

— Да ради английской королевы. Когда вы друг друга поубиваете, я только рад буду. Слишком много бессмертных у нас развелось.

Стас воровато посмотрел по сторонам, взял со стола клубную рекламу и что-то написал на ней.

— По этому адресу я должен быть завтра вечером. Шефа я не увижу. Оставлю человеку деньги и заберу товар. Будет шеф присутствовать, когда 'есликабыку' привезут, не будет, не знаю. Может вам и повезет, сэр. Если шефа уберете, с меня причитается.

— Еще один вопрос. Что такое 'Дело о первой крови'?

— Книга. Похоже еще не изданная. Было поручено найти ее рукопись у Фирсанова и уничтожить не читая.

— Жора так и поступил? Он ее не читал?

— Кто? Жора? — рассмеялся Стас, — Да он за всю жизнь ни одной книги не прочел. Я думаю, он алфавита-то не знает.

— Знает. Раз смог понять, что именно надо уничтожить, значит, буквы знает. Мне надо с ним поговорить.

— Хорошо, — Барбари махнул рукой и через мгновения у столика вырос один из охранников.

— Найди Жору. Пусть ко мне поднимется, — распорядился Стас, и человек также моментально исчез, как и появился.

— Я смотрю, вышколенные они у вас.

— Боятся — значит уважают. Выпьете? За счет заведения, конечно.

— Спасибо. Не хочется.

— Боитесь, отравлю? Интересная идея. Может, стоит попробовать. Должны же ведь и бессмертные от чего-то умирать. Как там, в классике было. Смерть Кощея на конце иглы, игла лежит в яйце и так далее. Не пугайтесь. Шучу я. У меня в заведении все только самое лучшее, и отравиться невозможно. Престиж фирмы превыше всего.

Через несколько минут появился Жора.

— Стас, звал, — спросил он, опасливо косясь на Свиндича.

— Вот товарищ бессмертный хотел тебя о чем-то спросить.

— Жора, та книга, которую ты сжег. Ты ее читал?

— Ответь ему, — разрешил Барбари, заметив вопросительный взгляд киллера.

— Нет. Только первую страницу просмотрел.

— О чем там было написано.

— Ерунда какая-то. Что-то о темной сущности в стиле 'фэнтези'. Сейчас такие книги все кому ни лень пишут. Всякое волшебство, магия и прочая чертовщина.

— 13 —

Когда Свиндич добрался до дома, Мила еще не спала.

— Наконец-то. Я за вас волновалась. Так перенервничала, даже знобить стало, — вышла девушка в прихожую, кутаясь в шерстяную кофту.

— Что со мной может случиться? По-моему, вся местная мафия сама меня изрядно побаивается.

— Случиться может все, что угодно и это будет на моей совести, так как именно я втянула вас в неприятности. Напрасно вы так самоуверенны. Мы связались с опасными людьми. Берегите себя, пожалуйста. Ужинать будете? Я приготовила пельмени с салом. Сейчас варить поставлю.

— С салом? — Свиндич представил себе большой кусок вареного сала, и ему стало нехорошо, — Мила, а это съедобно?

— Я на вас обижусь. Вы же не пробовали, а уже ругаете. Я их готовлю по бабушкиному рецепту. Бабушка Полина была родом из Сибири, а сибиряки толк в пельменях знают. На самом деле они не совсем с салом. Сало вместе с картошкой прокручивают в мясорубке, добавляют чеснока как можно больше и полученный фарш кладут в тесто. Запах изо рта после них, конечно, тот еще, но ведь нам не целоваться...

'Где она теперь ваша Сибирь? Существует ли в этой параллели? — думал Саша, пропуская мимо ушей болтовню девушки, — Скорей всего нет. В этом мире ничего нет, кроме города, куда каким-то образом попали люди, сохранив память о жизни совсем в другом мире'.

— ...Саша, вы меня не слушаете?

— Слушаю. Прямо слюнки потекли от вашего рассказа. Давайте скорее пробовать это чудо сибирской кулинарии.

Пельмени Свиндичу не понравились, но вида он не показал. Их вкус показался Саше отталкивающе непривычным. После ужина они пили ароматный черный чай с жасмином и Свиндич рассказывал девушки о своих планах.

— Сергей Фирсанов пока наша единственная зацепка. Не зря его приказали убить прямо перед вашей встречей. Что-то очень важное он хотел рассказать. Такое важное, что поплатился своей жизнью. И еще мне не дает покоя сожженная книга. Интересно откуда она появилась у Сергея. Надо бы узнать с кем Фирсанов в последнее время встречался. Нужна детализация звонков с его телефона. Вот я баран. Был в его квартире и забыл про телефон. Спрошу у Барбари, вдруг его Жора забрал. Все это как-то связано с неуловимым шефом Стаса, но я надеюсь, завтра понять кто он такой...

Вдруг девушка придвинулась вплотную к Свиндичу и попросила.

— Саша, обнимите меня, пожалуйста.

Свиндич осторожно положил руку на плечо девушки. После ужина и горячего чая Мила согрелась и снова была в своей домашней футболке. Сквозь тонкую ткань Саша чувствовал упругое тепло ее тела и от этого мысли в его голове путались.

— Надо же, какое пленительное ощущения. Я уже и забыла, как это, когда тебя так нежно и бережно обнимают. Пока была маленькой, отец меня на руках носил и баловал, а когда выросла, у меня остался только брат. Когда было грустно или плохо Руслан всегда подсаживался вот так ко мне, обнимал, и мне становилось спокойно и уютно. Одиночество — самая страшная вещь в жизни. У меня ведь в городе никого нет. Ни друзей, ни знакомых. Иногда тоска такая накатывала, хоть на луну вой. Даже кошечку себе завести хотела. Хоть какое-то живое существо в доме было бы. А потом вот вы появились. Всего несколько дней у меня живете, а одиночество отступило. Только теперь я боюсь сильно. Вдруг с вами что-нибудь случится и оно опять вернется. Может не стоит рисковать и искать брата?

— Я обязательно найду его. Я обещаю.

— Вы хороший. Погладьте меня по головке.

Свиндич чуть касаясь, провел ладонью по волосам девушки.

— Какая у вас рука нежная. Я себя маленькой даже почувствовала.

Мила взяла ладонь Саши в свои руки и внимательно посмотрела на узор переплетающихся линий.

— Ух, ты. Столько линий и все такие глубокие. Никогда раньше такого узора не видела. Наверно вы прожили удивительную жизнь. Берегите себя. Обещайте мне, не лезть на рожон.

— Обещаю.

— Вот и молодец. Если будете осторожным и послушным я, может быть, разрешу вам краешком глаза заглянуть в мою комнату, но не сегодня. Сегодня мы идем каждый к себе и укладываемся спать, — девушка рассмеялась и легко вскочила с табуретки, на которой сидела, — Спокойной ночи.

— 14 —

Наутро, едва проснувшись, Свиндич отправился по указанному Барбари адресу. Он очень боялся пропустить появление загадочного 'шефа'. Местом обмена денег на товар оказалось низенькое двухэтажное здание. Судя по заброшенной детской площадки внутри огороженного забором двора, когда-то здесь размещался детский сад, а что в здание располагалось теперь, понять было невозможно. Вид сломанных качелей и покосившаяся беседка навеяли Свиндичу странные мысли. Он вдруг понял, чему всегда неосознанно удивлялся в городе. За все время пребывания здесь он не видел ни одного ребенка.

Ожидание было долгим и нудным. Саше очень хотелось пить и он последними словами крыл себя за то, что не догадался прихватить бутерброды и бутылку минералки, но отойти боялся. Автомобили, два легковых и грузовая газель, появились ближе к вечеру, когда у Свиндича уже подвело от голода живот и подташнивало. Прибывшим первым 'Мерседес' посигналил и из здания выскочил парень в желтой футболке и черном рабочем комбинезоне и кинулся открывать ворота. Газель заехала внутрь, из нее вышел водитель с напарником, одетые так же, как и человек, открывший ворота и принялись перетаскивать в здание закрытые картонные коробки. Два легковых автомобиля остались с внешней стороны забора. Насколько понял Свиндич, в 'Мерседесе' находилась охрана, и она его не интересовала. А вот кто сидел в голубоватом 'Бентли континенталь', кабриолете с закрытым верхом, Саше было интересно.

Неторопливой походкой праздно гуляющего пешехода Свиндич направился к автомобилям. Добравшись до 'Бентли' он как бы из простого человеческого любопытства заглянул в салон и от неожиданности вздрогнул. Сквозь оконное стекло на него внимательно смотрела Лилия Сандовски.

Часть третья:

Повелитель снов

И я прошел по людным улицам,

Был город полон отражений,

Они брели за мной как тени,

И молча, слушали меня.

(Андрей Макаревич)

— 1 —

Майор Подшивленко закрыл папку и тяжело вздохнул. В ней хранились факты, собранные Петром Альфредовичем частным путем и они его откровенно пугали. Началось все со звонка судмедэксперта, которого все вокруг называли по отчеству Михалычем, о странных следах пулевых ранений у погибшего сына 'шишки' из администрации их округа. Петр словам эксперта не поверил. Не могло быть в теле молодого парня этих следов, не стрелял в него никто, хотя бы потому, что входных отверстий и в помине не было, но приехав в морг, убедился в правоте Михалыча. Случай был уникальный, даже фантастический.

— Сколько лет работаю, ничего подобного не встречал, — охали судмедэксперт вместе с патологоанатомом.

Для собственной пользы решили это дело замять и особо не распространяться, но через несколько дней снова позвонил Михалыч и рассказал о втором подобном случае. Пришлось доложить генералу. Начальство решило просто.

— Ты у нас известный специалист по всем таинственным случаям — ты и разбирайся.

Пока пытался разобраться, Михалыч подкинул еще пару случаев. Это уже серьезно настораживало. Дело попахивало появлением какого-то загадочного маньяка, убивающим людей непонятно как.

Подшивленко поднял статистику по другим округам и обнаружил при неизменном уровне преступности значительный рост смертности среди людей, особенно молодых. Майор был почти уверен, если капнуть, хотя бы в трети этих смертей найдутся странности. Тогда Петр обратился ко всем своим знакомым, работающим в службах, в какой-либо степени соприкасающихся с происшествиями, происходящими в Москве. Статистика набиралась, но толку от нее не было. Подшивленко ни на шаг не продвинулся к разгадке тайны.

Раздался дребезжащий звон служебного телефона.

— Петр Альфредович, здравствуй дорогой.

— Здравствуйте, Борис Анатольевич, — узнал майор голос командира пожарной дружины, — Дело, какое?

— Ты же просил про странные случаи рассказывать вот и звоню. Сможешь ко мне в управление сейчас подъехать?

— Смогу, — ответил Подшивленко, посмотрев на часы. Просьба не вызвала у майора особого энтузиазма, но до конца рабочего дня было еще долго, а сидеть в душном кабинете над опостылевшей папкой не хотелось.

— Тогда жду. Потерпевших до твоего приезда не отпускаю.

Белое здание регионального пожарного управления находилось на окраине столицы, и было втиснуто между узенькой речушкой и помещениями громадного торгового центра. Лето в этом году не хотело сдавать позиции. Несмотря на начало осени, было необыкновенно жарко и раздетые по пояс служащие расчетов обливали друг друга из шланга около боксов с пожарными машинами.

Седой подтянутый полковник встретил Петра в своем кабинете.

— Проходи, присаживайся, — предложил он майору, крепко пожимая руку.

— Рассказывай, Борис Анатольевич.

— Как и заказывал. Очень странный пожар. Спала себе девушка, никого не трогала и вдруг под ней простынь загорается. Хорошо, проснулась за несколько секунд до пожара. Даже обжечься, толком не успела. Завизжала так, что не только родителей, полдома разбудила. Документы, деньги схватили, из квартиры выскочили и нас вызвали.

— Курила в постели?

— Там такие строгие родители, не только дома, на улице пять раз задумаешься прежде чем закурить. Не курила. Да и осмотрели там все ребята. Очаг возгорания действительно кровать. Элементов поджога не обнаружено. Получается, самопроизвольное воспламенение простыни. Ну не бред?

— С героиней этого бреда переговорить можно?

— Конечно. Сейчас сюда приглашу. Пользуйся моим кабинетом. Мешать не буду.

Девушку звали Лиза. Она была низенького роста, полненькая, с короткими ногами и глазами, словно подернутыми пеленой.

— Мне снился чудесный сон, — растягивая слова и как-то невнятно, рассказывала девушка, — Будто я Жанна Д'Арк. Я ее обожаю, и всегда хотела быть на нее похожа. Я сон точно не помню, но все было замечательно, а потом мне вдруг так тревожно стало, и я проснулась. Смотрю, простынь загорелась.

— Как она загорелась? Сразу вся или в каком-то одном месте?

— Сначала там, где ноги, а потом постепенно к подушкам огонь стал ползти. Только я в этот момент уже с кровати соскочила.

Лиза покинула кабинет, а ей на смену вошли родители девушки.

— Вы не замечали последнее время в поведении дочери необычное?

— Лизонька у нас всегда была девочкой задумчивой и романтичной, — волнуясь, объясняла мама, — Знаете, такой тип настоящей русской красавицы. Нам, когда Лиза в школе училась, преподаватели часто жаловались. Говорили, умная девочка, но может о чем-то своем задуматься и из темы урока выпасть. Даже не слышит, что ей говорят. А последняя время я замечать стала, она совсем сама не своя ходит. Вроде как, с нами находится, а вроде как где-то в другом месте.

— 2 —

Беседа с несостоявшейся Жанной Д'Арк и ее родителями ввела Петра в состояние депрессии. На него накатила волна упаднического настроения. Желание разбираться в сути проблемы не было, да и не видел майора в этом никакого смысла. 'Вот так живешь, учишься. Оканчиваешь институт, занимаешься любимым делом. Строишь планы на будущее и вдруг понимаешь, ты никто. Знания твои пусты и никчемны, а сам ты по сравнению с происходящими вокруг событиями ничтожная букашка, бессмысленно машущая своими слабыми крылышками' — мрачно думал Подшивленко.

Домой ехать тоже не хотелось. Там его ждали жена, дети и ежеминутно вырастающие, как грибы после дождя, семейные проблемы, а делать ничего не хотелось. Как-то сами собой ноги понесли майора к ближайшему магазину. Купив объемную бутылку коньяка, Петр оставил свою машину около пожарного управления, поймал частника и поехал на кладбище. Ехал он на могилу Юры Митрохина.

'Вот кто мне сейчас смог бы помочь. Ведь рассказывал же он мне о встрече с потусторонним, а я не верил' — размышлял майор, подставив лицо бьющему в открытое окно ветру. Изредка он делал маленький глоток из купленной бутылки, но разливающееся по телу тепло не приносило покоя.

После совместного расследования, принесшего Петру славу, доставляющую теперь столько неприятностей, майор Юру не встречал. Один раз только Митрохин позвонил и просил помочь в поисках девушки, проходившей по их делу свидетелем, а потом вдруг Подшивленко узнал о внезапной смерти Митрохина. Юру убили в каком-то маленьком городке в Тверской области.

Женщину на могиле Митрохина, Петр заметил издали, когда медленно двигался по дорожке между гранитными памятниками. Она склонилась, копошась в земле. Рядом стояла детская прогулочная коляска. Жену Юры майор знал хорошо, женщина на нее была не похожа. Да и дочь Митрохина уже пошла в первый класс.

'Кто же это может быть?' — удивился майор, не забыв при этом сделать очередной глоток.

Подойдя ближе, Петр увидел, что женщина сажает низенькие травянистые кустики, усыпанные белыми цветами с переливами оттенков желтого, синего и красного. Заметив майора, незнакомка оторвалась от своего занятие, отряхнула ладони от земли и взяла ребенка на руки.

— Здравствуйте, — поздоровался Подшивленко, — Я вас напугал? Извините.

— Не напугали. Просто Мишенька сейчас в таком возрасте, когда дети незнакомых взрослых пугаются. Пусть побудет у меня на руках, а когда увидит, как мы с вами спокойно разговариваем и успокоится, я его верну в коляску и продолжу работу.

Голос женщины показался майору знакомым и, приглядевшись, Петр узнал ее. Она проходила свидетелем по тому самому делу о пропаже золотых монет, которое они расследовали вместе с Митрохиным. Только сейчас она превратилась из самоуверенной и немного наглой блондинки в красивую и рассудительную женщину.

— Я вас знаю. Вы — Ирина Константиновна.

— Я вас тоже помню, только, как зовут, забыла. Вы в полиции работали. Не сменили работу?

— Нет. Недавно новое звание присвоили. Зовите меня Петром. Ничего, если я немного выпью? Помяну? Как-то перед ребенком неудобно.

— Пейте. Пока не страшно. Он не поймет.

— Незадолго до смерти Юра просил меня помочь вас найти. Значит, вы встретились? — спросил Петр, выпив коньяка.

— Встретились и как видите, подружились. Он был хорошим человеком, — женщина посадила ребенка в коляску и вернулась к работе. Отвлекать ее от работы было неудобно, предложить помощь Подшивленко не решился и перевел свое внимание на ребенка.

'Малыш совсем. И года нет. Месяцев восемь, примерно', — решил майор, прикидывая рост мальчика и вспоминая собственных детей.

Ребенок был одет в серые колготки, бледно розовые штанишки и вязаную кофточку. На ногах пинетки, на голове шерстяная шапочка.

— Хорошо вяжете, — похвалил майор.

— Вы про Мишину одежду? Это не я. Это моя мама.

Петр посмотрел в лицо мальчика и поразился черным, расширенным зрачкам ребенка. В период беременности его жена, начитавшись соответствующих книг, рассказывала ему много нужного и важного о первом годе жизни ребенка, и майор знал, что у детей расширяются зрачки от бессознательного желания привлечь внимание взрослого и понравиться ему, но глаза этого ребенка были просто гипнотическими. В ответ на взгляд Подшивленко мальчик вопросительно улыбнулся, словно спрашивая: 'Дядя, я тебе нравлюсь?'.

— Вот и все. 'Анютины глазки' я посадила и теперь до зимы у Юры будет красиво, а весной я незабудки с дачного участка пересажу, — прервала зрительный диалог Ирина, — Нам пора. До свидания.

— До свидания. Я еще посижу немного.

Женщина отошла на несколько шагов, когда Петр окликнул ее.

— Ирина Константиновна, вы верите в мистику?

— Что вы имеете в виду?

— Всякую ерунду. Колдовство, демоны и все такое.

Ира озадаченно посмотрела на майора. Врать около могилы любимого человека она не хотела, говорить правду не могла.

Ира была знакома с Настей, женой Александра Свиндича с первого класса и всегда Ира оставалась девочкой номер один, а Настя ее слабой тенью, основной задачей которой являлось подчеркивать достоинства Иры. Собственно это и стало основным фундаментом их дружбы. Так было в детском саду, так было и в школе, но во время экспедиции в параллельный мир невероятным образом подруги поменялись местами. Вследствие этого у Иры даже начал развиваться комплекс собственной неполноценности. Для поднятия статуса она самостоятельно занялась поиском легендарного 'Сокровища Мерлина' и к своему собственному удивлению нашла. Сокровищем оказалось маленькое зеркальце в инкрустированной драгоценными камнями раме. Сначала девушка хотела передать сокровище экспедиции и тем доказать свое превосходство над Настей, но вещица завораживала и сил расстаться с ней у Иры не нашлось. Только в Москве, случайно, да еще и в присутствие Митрохина она узнала, что к ней в руки попала настоящая машина времени. За большое вознаграждение Юра уговорил девушку отправиться в прошлое. Что-то он там хотел найти очень ценное для своего шефа-олигарха, вот и охватило их на заре двадцатого века нечаянное чувство. Все предыдущие увлечения Иры, ошибочно принятые за любовь, оказались лишь игрой воображения, и развеялись из памяти, как утренний туман под солнечными лучами. Настоящая любовь была всепоглощающей и не оставляла в сердце места для других чувств, жаль только счастье длилось не долго. В далеком одна тысяча девятьсот восьмом году Юра погиб в маленьком городке Тверского уезда, а тело Митрохина обнаружили уже в наше время на берегу речки, протекающей через этот городок. Видно время не хотело терпеть даже мертвых нарушителей установленного порядка вещей в своих потоках. 'Сокровище Мерлина' исчезло, хорошо хоть возвратило девушку в целости и сохранности в ее настоящее. Вернулась Ира опустошенной, жить не хотелось, но счастье вдруг снова улыбнулось ей. Она родила их с Юрой сына, ребенка, зачатого сто лет назад.

— В жизни происходит много необъяснимого. А почему — не знаю, — ответила Ира, немного помолчав, и продолжила свой путь. Подшивленко некоторое время смотрел вслед женщине, затем прошептал: 'Ну, ты, Юра даешь' и снова приложился к бутылке. Петр догадался, почему женщина ухаживает за могилой Митрохина, и кто приходится отцом ее малышу.

Так майор и сидел на узкой скамеечке около могилы приятеля и пил коньяк, пока жара, алкоголь и депрессия не сморили его, и он незаметно задремал.

— 3 —

Очнулся Подшивленко в своем кабинете в родном Управлении Внутренних Дел. В коридоре слышался громкий топот. Открыв дверь, майор увидел бегущих по коридору омоновцев в полной выкладке и лицом к лицу столкнулся с незнакомым полковником.

— Вы кто? — удивился Петр.

— Командир группы захвата полковник Сидорчук. Нашли вашего маньяка, едем брать. Вы с нами, товарищ майор?

— Конечно, — обрадовался Подшивленко и устремился вслед за полковником к лестнице.

Во дворе Управления ОМОН бодро рассаживался по микроавтобусам.

— Сюда, майор, — позвал Сидорчук Петра в милицейский 'уазик' с мигалкой.

— Где вы его обнаружили? — спросил Подшивленко, когда они выехали за ворота и с жутким воем помчались по вечерним улицам города.

— На месте последнего убийства. Вторая Владимирская улица, дом двадцать шесть, квартира восемнадцать. Потянуло его по местам боевой славы. Ты же знаешь, майор, маньяки всегда возвращаются на места своих преступлений.

'Вторая Владимирская? — задумался Петр, пытаясь вспомнить, значится ли этот адрес в собранной им статистике загадочных смертей, — Кажется, такого не было, но ведь полковник не может ошибаться. Такие силы задействованы. Наверно, я просто забыл. Надо меньше коньяком злоупотреблять'.

К месту подъезжали тихо, выключив сирены. Омоновцы бесшумно покинули автобусы, и часть из них окружила дом. Остальных Сидорчук разбил на две группы.

— Мы с первой группой входим в квартиру через дверь, — пояснил полковник Петру, — Вторая через крышу спускается на балкон. Задача всем ясна? Тогда вперед.

— Двое блокируют лифт, — приказал Сидорчук, когда бойцы оказались в подъезде, а сам с удивительной для его комплекции скорости устремился вверх по ступеням.

Около дверей нужной квартиры группа захвата замерла.

— Штурм по сигналу готовности второй группы, — прошептал полковник и приложил к уху рацию.

Примерно на минуту лестничная площадка погрузилась в тишину, затем рация ожила.

— Вперед, — приказал Сидорчук, и дверь слетела с петель под могучими ударами.

Подшивленко и полковник оставались у входа пока из квартиры доносились крики, грохот и звон разбитого стекла.

— Взяли, товарищ майор, — довольно доложил появившийся на пороге боец.

Петр вошел в квартиру. Проникающий сквозь разбитые балконные окна ветер гонял по полу какие-то бумажки и мелкие осколки стекла. Рядом с перевернутым столом, частично закрывая нарисованный мелом контур человеческого тела, лицом к полу, лежал мужчина, с заведенными за спину и скованными наручниками руками.

— Поднимите его, — попросил Петр.

— Подъем, — омоновец пнул задержанного в бок ботинком и лишь потом, схватил его за шиворот и помог подняться.

'Вот это номер' — мелькнуло в голове майора. Перед ним стоял Александр Свиндич, который, как и Ирина Константина должен был проходить в качестве свидетеля по их общему с Митрохиным расследованию, вот только найти Свиндича тогда им так и не удалось.

— 4 —

Ухватившись за идею проверить, с кем разговаривал Фирсанов в последнее время, Саша решил исправить свою оплошность и еще раз проникнуть в квартиру убитого с целью поиска его телефона. Для детализации звонков Сергея можно было бы воспользоваться и услугами уже знакомого павильончика на рынке пиратской продукции, но, как показалось Свиндичу по опыту прошлого раза, проникнуть в квартиру Фирсанова было гораздо проще, чем тратить очередные десять тысяч. Просить у Милы гонорар за поиски брата Саша стеснялся, да толком и не сделал он пока ничего, а деньги, полученные от Барбари, как-то незаметно растаяли.

Поначалу все шло, как по маслу. Дверь в восемнадцатую квартиру была по-прежнему не заперта, что именно искать, Саша теперь прекрасно знал и поэтому, очень быстро выудил из-под дивана заброшенный туда телефон. Провалялся он там никак не меньше недели, и оставалось только диву даваться, как аккумулятор еще не сел, хотя и работал на последнем издыхании. Быстро войдя в меню интерфейса, Свиндич перешел в раздел 'Звонки. Набранные номера'. Сразу бросилась в глаза несколько раз повторяющееся имя 'Лева Пачецкий', но больше ничего узнать не удалось. Экран телефона погас.

'Ничего. Дома подзаряжу и все как следует, проверю' — только и успел подумать Свиндич, и в этот момент громыхнуло в прихожей, рама балконного окна с треском упала на пол и в комнате появилась вооруженная милиция. Один из бойцов заметил в руках у Саши телефон и недолго думая, со всей силы ударил по нему прикладом автомата. Свиндич успел убрать руки, телефон устремился к полу, но долететь до него не успел. Удар настиг хрупкий корпус в воздухе и тот разлетелся на куски. Стремительно перевернув автомат, омоновец ткнул дулом Саше в живот и заорал.

— На пол живо! Лицом вниз! Руки за голову!

Возможно, Свиндич вспомнил бы о присвоенным ему Барбари званием 'бессмертный' и попробовал оказать сопротивление, если бы не сидели глубоко в его подсознании инстинкты, приобретенные за время жизни в Москве, а эти инстинкты утверждали: 'С милицией лучше не связываться'. Саша покорно выполнил все, что ему приказывали. Когда ему, наконец, разрешили подняться, он увидел перед собой человека в милицейской форме с погонами майора, который внимательно разглядывал его.

— Вы меня знаете? — с надеждой спросил Саша.

— Знаю, не то слово. Ты мне по ночам снился. Три месяца я за тобой гонялся, а ты значит, вот чем занимался, — ответил Подшивленко.

— Скажите им, что они ошибаются. Я здесь совершенно не причем, это Стас Барбари... — Саша вцепился в первое слово, сказанное майором, и пропустил остальные мимо ушей.

— Гражданин Свиндич, вы арестованы по обвинению в убийстве Сергея Фирсанова. Уводите, — прервал его Сидорчук.

Когда группа захвата вместе с задержанным спустилась во двор, к уже находящемся там автомобилям прибавилось еще два. При виде Саши из них вышло несколько атлетически сложенных парней, одетых в черные костюмы и черные рубашки.

— Товарищ полковник, передайте арестованного нам. Приказ Лилия Сандовски, — обратился один из них к Сидорчуку.

— Раз приказ, забирайте, — сразу согласился полковник.

Двое, из одетых в черное молодцов, подхватили Свиндича под руки, и повели к своей машине.

— Эй, вы куда. Я это дело веду, — возмутился Петр, но полковник примирительно взмахнул рукой.

— Тише майор, тише. Я тебе потом все объясню. Пошли в 'уазик'.

— Товарищ полковник, узнал я маньяка-то, — поведал шофер Сидорчука, пока полковник с Подшивленко залезали в автомобиль, — Это из-за него вы меня разжаловали из патрульных в шоферы. Его-то у магазина мы с напарником упустили. А я все гадал, зачем продавцу 'есликабыки' пистолет.

— Так он 'есликабыкой' приторговывал? — удивился полковник, — Теперь понятно, почему его люди из корпорации забрали.

— 5 —

Свиндича снова вели по коридору к кабинету главы корпорации 'Альтернативная реальность', но на этот раз Саша не испытывал былого энтузиазма. Не было ожидания чего-то необычного, не было и желания ругаться из-за происходящего в городе.

— Здравствуйте, шеф, — нагло заявил Саша при виде Лилии, — Барбари все деньги передал? Не обманул?

— Ну и дурак же вы, — ответила госпожа Сандовски усталым голосом.

Слова женщины ударили по самолюбию Свиндича. 'Дурак, не дурак, а тебя разоблачить сумел, кукла крашенная' — зло подумал он.

— Я этого не хотела, но он решил вас увидеть. Оставьте нас, — отправила Лилия охрану и когда дюжие ребята удалились, продолжила, — Идите за мной.

Она подошла к портрету своего мужа, пошарила по раме и через мгновение картина отъехала в сторону, открыв лестницу, ведущую наверх. Свиндич понимал, что сейчас перед ним откроется некая тайна, но даже не подозревал какая. Лилия медленно поднималась по ступенькам, и Саша шел следом. Помещение, в каком они оказались, было странным. Здесь не было ничего, напоминающего о жилье человека. Среди просторного помещения стоял муж Лилии. На этот раз он был одет в шутовской костюм инопланетянина. Костюм был гораздо выше человека и глаза господина Сандовски соответствовали ноздрям пришельца. 'Фрик' недовольно повел рукой, и госпожа Сандовски немедленно вернулась к себе. Ее муж сделал несколько кругов вокруг Свиндича и авторитетно заявил свежим юношеским голосом.

— Человек, как я и думал. Все-таки я умен.

— А кого вы ожидали увидеть? — вид разговаривающего с ним существа непонятного пола вызывал у Свиндича неприязнь, — И зачем вы такой умный устраиваете шоу из продажи 'есликабыки'? Я так понимаю, и официальная и подпольная сети продажи 'есликабыки' принадлежит вам?

— Меньше всего ожидал увидеть человека из плоти и крови. В городе вы единственный человек, остальных жителей скорее стоит называть зеркальными отражениями людей, живущих в другом мире, в городе под названием Москва. Правда отражения ничем не отличаются от оригиналов и душа у них одна на двоих, да и жизнь, и смерть тоже общие. Что же касается второго вопроса... Представьте себе мир людей, где за деньги может каждый выполнить любой свой каприз. Я лично ничего скучнее представить себе не могу и думаю, вы согласитесь. Людям не нужны равные возможности. Люди хотят ощущать себя немного лучше соседей. Скажи я, приходите ко мне ребята, я любому мечты сделаю явью, так никто и не придет. Другое дело, когда мечту надо достичь. Когда она не всем доступна. Когда копишь, копишь и вдруг, в последний момент оказывается, капельки не хватило и мечту увели. Вот где эмоции, вот где нервы. И когда вы в отчаянье, вдруг появляется возможность купить мечту дешевле. Разве вы не так поступили? Вопрос риторический, отвечать не надо. Я знаю — вы поступили так. Продолжу тему. Разве люди хотят равноправия. Нет. Каждый из них, если он богатый, считает себя умнее бедного, а бедный думает про себя: 'Я умнее богатого. Он вор, а я честный'. Бедный-то своими руками все заработал, хотя, была бы возможность, тоже своровал. Я хочу понравиться и тем и другим. Богатый никогда не будет покупать доступное бедным, а бедный всегда с удовольствием купит по дешевке вещь, доступную только богатому. Вот и все объяснение. Главное, чтобы 'есликабыка' работала. Да и нет никакой 'есликабыки', человек. 'Есликабыка' — это я.

— Я не совсем вас понимаю. Вы о чем? Если вы и есть 'есликабыка', то значит, это вы меня обманули?

— Как тебя личное-то будоражит. Прямо, кроме своей обиды и не хочешь ничего видеть. В чем обманул? Разве ненадолго ты не стал счастливым. Ты же сам в это поверил. Да, я врал. Не было у меня под рукой твоей жены. Она слишком привязана к реальности, вот и пришлось первое попавшееся под руку тебе подарить. Корпорация 'Альтернативная реальность'. 'КАРа' сокращенно. Гарантированное исполнение мечты. Пути ее достижения не оговариваются. Ты своей реальной жене сам мечту подарить не сумел, а от меня чего-то требуешь. Чем смог, тем и помог. У людей столько разных желаний, а я один.

'Он меня еще учить будет, что я смог своей жене подарить, а что нет' — окончательно разозлился Свиндич, который не совсем еще отошел от презрительных слов, произнесенных в его адрес Лилией.

— Людей вы убиваете, тоже реализуя их мечты? На вас смешно смотреть. Убожество с большими амбициями.

— Не заговаривайся, человек.

Тот, с кем Саша разговаривал, вдруг превратился в нечто чернее черного с размытыми краями. От этого сгустка тьмы веяло невыносимым холодом. Кончики пальцев, волосы и ресницы Свиндича покрылись инеем, но уже через секунду все вернулось на свои места.

— Знаешь, почему я с тобой откровенен? Ты не сможешь причинить мне никакого вреда. Я существо более высокого порядка, чем ты, человек. Думаешь так просто отвечать за жизнь всего города? Как я уже говорил, все на мне, из-за того иногда и ошибаюсь. Думал, реальный человек никогда ко мне не доберется, а ты добрался. И оказалось, на тебя моя магия плохо воздействует. Не можешь ты, человек с моей помощью получить альтернативную жизнь. Не дано тебе такого счастья. Я-то все больше привык общаться с душами без оболочки. Это как компьютерная игра в стиле 'стратегия'. Забирать из вашего мира заблудшие души, заскучавшие в обыденной жизни, и материализовывать их здесь. Строить для них дома, создавать рабочие места, ради полной иллюзии реальной жизни. Заботиться об их пропитании и развлечениях тоже надо. Думаете, все из воздуха берется. Нет. Чтобы создавать, нужна жизненная энергия, вот и приходится брать ее у жителей города. Создам пару конфликтных ситуаций, кто-то кого-то поубивает, вот вам, пожалуйста, новый домик. Можно новоселов приглашать в ад имени меня.

— Зачем вы это делаете?

— Меня создали могущественные существа, живущие в незнакомом тебе мире из энергии магии, дабы я мог отомстить людям за их гибель. Создан с единственной целью — убивать людей. Чем же мне еще заниматься, если я больше ничего не умею. Согласись, я это делаю с размахом. Ты ведь даже не знаешь, кого пожалел. В мой город попадают отражения только тех, кто не может достойно существовать в повседневной реальности. Твой друг Эдик в жизни наркоман. Учебу в институте забросил и живет от дозы до дозы. Ворует деньги у родителей, и вскорости решится на более серьезное преступление. Если конечно раньше его отражение не погибнет здесь, а это повлечет за собой смерть и подлинного Эдика. Владимир Владимирович Мурзин спившийся алкоголик. Он живет воспоминаниями о своей юности и больше ничего знать не желает. В голове портвейн, битлы, весна, а на деле цирроз печени. Люди жалки и никчемны.

— Жалки и никчемны? Как же эти никчемные людишки смогли погубить существ, создавших тебя. Видно эти существа были не такими уж и могущественными, раз люди смогли их погубить?

— По собственной глупости. Из жалости поделились с людьми частью своего могущества. Впрочем, вы и так, кого хотите, допечете. Даже меня пытались убить, но как видишь, не удалось. Да еще и расползаетесь как плесень по всем параллелям. Вас бы собрать всех вместе и запереть в одном мире, чтобы вы там друг друга как пауки в банке пожрали. Вы же не можете существовать без убийств и насилия. Так ли уж я виноват потворствуя вашему врожденному стремлению? Все равно там, на Земле, вы, в конце концов, уничтожите себя. Здесь вы хотя бы делаете это с определенной приятностью. Вам хорошо и мне удовольствие.

— Люди не такие, как ты думаешь. У нас есть искусство, литература, любовь, доброта...

— Эти фантазии вы сами себе выдумываете. Хочешь, я покажу тебе ваше истинное лицо? Впрочем, покажу не зависимо от ответа. Дело даже не в вашей жестокости и склонности к уничтожению себе подобных. И даже не в том, что больше всего на свете вы любите убивать тех, кто не способен вам сопротивляться и дает возможность насладиться своим всевластием. Главное, никто, из вас живя среди подобных себе, подобных же и ненавидит лютой ненавистью. Плевать ему на тех, кто рядом. Они даны ему только для осознания собственной значимости. Хотите примеры — пожалуйста, — господин Сандовски щелкнул пальцами, и экран большого плазменного телевизора висящего на стене засветился, — Смотрите. Вот большая женщина, в смысле пожилая и полная. Она сходит с эскалатора в метро и замирает на месте. Ей глубоко плевать, на стоящего за ней парня, вынужденного выполнить кульбит, чтобы не столкнуться с ней. Ей вообще глубоко плевать на все происходящее вокруг нее. Она пытается на всякий случай рассмотреть висящую в вестибюле табличку, хотя точно знает — ей налево. Тем временем парень, пытаясь обойти женщину, вывихнул ногу и как не торопился, опоздал на свидание. В результате судьбы, коим было суждено соединиться, разошлись. Девушка парня вышла замуж за нелюбимого, родила нелюбимого ребенка от нелюбимого мужчины, который никогда не знал материнской любви и превратился в чудовище. Кто мешал женщине сделать шаг в сторону? Никто. Ей просто было плевать на остальных. Или совсем на вид невинная история. Стоит мальчишка в тамбуре электрички и курит. Курит не потому, что ему это нравится, а потому что это круто. В его окружении, по крайней мере. Он кажется сам себе чуть ли не героем. Дверь тамбура он не закрывает, пусть все никчемные некурящие людишки знают, какой он герой. А недалеко от тамбура сидит женщина с ребенком. Она живет в пригороде, и возила больного астмой ребенка на консультацию специалисту. 'Закройте дверь' — просит она молодого человека, но он делает вид, будто не слышит ее и отходит в угол тамбура с ее глаз. Ведь это не круто, закрывать дверь, а, не закрывая дверь, он просто супер герой, раз наклал на все правила и на эту женщину с ребенком тоже. Даже если ребенок умрет на его глазах от табачного дыма, этот парень будет продолжать курить. Еще нужны примеры? Вы хотите, чтобы с вами считались, хотя сами не считаетесь сами с собой. Так умирайте от собственной тупости. Я вам в этом помогу.

— Люди учатся на своих ошибках.

— Учатся? Бред. С каждым годом они становятся хуже и хуже. Одни воруют все больше и больше, других обманывают все больше и больше. И все хотят иметь все больше и больше. Это люди. Они всегда будут такими.

— Я не верю вам. Вы приписываете нам то, что любите в себе самом. Это вы безнравственны, жестоки и злобны. Хороших людей гораздо больше, чем плохих.

— Твое право. За себя обидно стало? Давай, покажи мне, какие вы хорошие. Ты сам-то считаешь себя хорошим человеком? Рвался к идеальной любви, топча на своем пути влюбленных девушек. Нашел? Чтобы найти любовь, надо любить самому. Ты способен на любовь? Боюсь, нет.

— Способен. Я просто хотел, любви в ответ на свою.

— Ха-ха. Не любви ты хотел, а обожания и это было главным в твоей жизни. Ты не хотел любить, ты хотел быть богом в глазах женщины. Хочешь, открою маленький секрет? Единственной женщиной, любившей тебя, была Настя, но ведь ты ее любовь посчитал не настоящей. Жаль, я не смогу тебя убить и этим облегчить твои моральные томления. Имею власть только над душами. Будь ты сейчас в Москве, я бы вволю поглумился над твоим отражением, а так я ничего не могу с тобой сделать. Это город зеркал, а не людей. Отражения могут уничтожать друг друга, но против реальности они бессильны. Но и гулять по моему городу просто так я тебе не позволю. Хочешь хороший совет? Уходи из моего мира. Я тебе также недоступен, как и ты мне. По глазам вижу — не уйдешь. Жаль. Тогда для начала посиди в тюрьме, а если вырвешься из-за решетки и будешь продолжать путаться у меня под ногами, начну убивать без разбора всех, с кем ты будешь встречаться. Прощай, человек.

'Фрик' хлопнул в ладоши, и в зал вернулась госпожа Сандовски.

— Милая, распорядись, чтобы его вернули в милицейское Управление.

— 6 —

Майор Подшивленко снова и снова перелистывал папку с данными по преступлениям маньяка. Его мучили сомнения. Не мог один человек, будь он даже семи пядей во лбу натворить столько всего, причем, иногда в один день в диаметрально противоположных местах. Не мотив, ни оружие были неизвестны.

— Черт ногу сломает в этом деле, — выругался Петр.

В дверь постучали.

— Разрешите, товарищ майор?

Чуть приоткрыв дверь, в кабинет через образовавшуюся узкую щелочку с трудом протиснулся сержант.

— В чем дело?

— Там задержанного обратно из корпорации привезли.

— Зачем они вообще его к себе забирали? Тоже мне власть. Больше мешают, чем помогают.

Как только полковник Сидорчук в тесной кабинке 'уазика' по дороге в Управление начал объяснять кто такая Лилия Сандовски, на майора словно нашло озарение. Он сразу понял все и о корпорации 'Альтернативная реальность' и об 'есликабыке'. 'Как же все это у меня из головы выскочило' — удивлялся сам себе Петр. Главное, пришло и понимание — только так и могла быть организована жизнь в городе, а единственной справедливой властью может быть только Президент корпорации. 'У нас там было не разобрать, кто кем руководит и за что отвечает. Хорошо, меня сюда из столицы перевели' — обрадовался Подшивленко. Где это 'там' Петр толком не понимал, но зато его больше ничего не удивляло. Он принимал как должное и похожесть города на Москву и его отличия от нее и то, что не помнил, как в городе очутился. Очутился и замечательно раз очутился.

— Он к вам на допрос просится. Говорит, важная информация есть.

— Кто он? Свиндич?

— Да.

— Немедленно ведите.

— Какую важную информацию вы хотели мне поведать? Хотите признаться в своих преступлениях? Или рассказать какое оружие вы используете? Почему ваши жертвы погибают от пулевых ранений, а входных отверстий от пуль нет? — спросил майор, отпустив конвой, доставивший арестованного.

На лице преступника Петр не видел ни следов страха, ни раскаянья. Свиндич смотрел на Подшивленко с сожалением и жалостью.

— Расскажите мне, откуда вы меня знаете? — попросил Саша.

— Забываешься, Свиндич. Здесь вопросы буду я задавать. За что вы убили сына Олега Никифоровича? Это была ваша первая жертва?

Свиндич устало вздохнул.

— О своей забывчивости я слышу уже второй раз за вечер. Признаюсь честно, первое напоминание впечатлило меня гораздо сильнее вашего. Вы сами ничего не забыли, товарищ майор? Первый раз слышу о сыне некого Олега Никифоровича, но думаю, дело было в Москве, а и вы, и я сейчас находимся в другом городе, в другой стране и даже в другом мире. Разве вы слышали до последнего времени о Лилии Сандовски? Разве в той стране, где вы живете, вся власть принадлежит корпорации 'Альтернативная реальность'?

— Не морочьте мне голову, — заявил Петр, но Саша уловил в его глазах легкую растерянность.

— Я не морочу вам голову, а пытаюсь помочь. Сейчас вы или спите на Земле или находитесь в состоянии не позволяющим контролировать себя. Надеюсь, вы не наркоман? Некто или нечто, правящее этим миром воспользовалось вашей беспомощностью, перенесло в город ваше сознание и заставило поверить в реальность происходящего. Вспомните, что вы делали перед тем как попасть в город.

— Пил коньяк и разговаривал с мамой маленького ребенка, — растерянно ответил Подшивленко.

— Пил коньяк? Уже хорошо. Значит не наркоман, а обычный пьяница. Скоро вы очнетесь и снова окажетесь в Москве. Проверьте, что случилось на самом деле с Сергеем Фирсановым. Это человек, на квартире которого меня арестовали. Не знаю, жив ли он в нашем мире. Здесь он умер от огнестрельного ранения в голову. Еще запомните одно имя — Лев Пачецкий. Скорее всего, он связан с убийством Фирсанова. Если найдете книгу 'Дело о первой крови', прочтите. Похоже, из-за нее Сергея и убили. Здесь книгу сожгли, но вдруг в Москве она еще существует. Больше мне ничего не известно. Может быть, эта информация как-то поможет вашему расследованию. А теперь отпустите меня. У меня слишком много неотложных дел.

— Отпустить?

— Да.

— Свиндич, вы меня за идиота считаете? Я не поверил ни одному вашему слову.

— Хорошо. Сейчас я попробую вас убедить в своей правоте. У вас наверняка есть оружие. Выстрелите в меня.

— Да, ты с ума сошел, — возмутился майор и хотел вызвать конвой, но Свиндич быстро перегнулся через стол и схватил Петра за горло.

Подшивленко попытался вырваться с помощью своей физической силы и навыков рукопашного боя, но на этот раз проверенные приемы почему-то не помогали. Тогда Петр вытащил пистолет и выстрелил Свиндичу в ногу. Тот немедленно отпустил майора.

— Товарищ майор, что случилось? — в кабинет влетело несколько милиционеров.

— Ничего. Все нормально. Оставьте нас, — успокоил их Подшивленко. Он, не отрываясь, смотрел, как расплавившийся кусочек металла стекал вниз по джинсам Свиндича и пытался освоиться с мыслью, назойливо вертевшейся в голове: 'Это не человек'. Мысль эта заполняла весь мозг и заставляла впадать в оцепенения.

— Извините за нападение, но у меня не было другого способа убедить вас в моей правоте. Выведите меня из Управления, — распорядился Свиндич.

— Конечно. Только не причиняйте никому вред, — попросил майор.

Они вышли из кабинета.

— Задержанный поедет со мной, — опередил вопрос конвоира Подшивленко.

— Без охраны, товарищ майор? — удивился сержант.

— Да. В интересах следствия.

— Насколько подсказывает мне опыт, вы вернетесь в город и будете появляться здесь все чаще и чаще, — сказал Свиндич, когда он и Петр оказались на улице, — Не позволяйте околдовать себя. Это опасное место и от него следует держаться подальше, но если вернетесь, найдите меня. Надеюсь, в следующий раз вы будете больше доверять мне, и нам найдется, что рассказать друг другу. Запомните на всякий случай — кафе 'Чебурек для всей семьи'.

Свиндич повернулся и пошел по улице навстречу встающему над городом солнцу. Вдруг темнота встала перед глазами майора, земля ушла из-под ног и он словно начал падать в бездну.

— 7 —

На этот раз Петр пришел в себя в каком-то сарае. Сквозь неплотно подогнанные доски пробивались лучи солнца, но несмотря на это в сарае царил полумрак, и в этом сумраке глазам майора предстало зловещее нагромождение могильных крестов. Подшивленко поежился, картина была не из приятных. Он лежал на деревянных брусьях массивной чугунной скамьи. Сильно ломило спину. С трудом разогнувшись, Петр поднялся с жесткого ложа и обнаружил прямо за своей головой вертикально стоящую крышку гроба, облокотившуюся на ажурный каркас. Раздался громкий скрип, дверь открылась и на пороге сарая в ярких лучах солнца появилась темная тень. Майор уже не удивился бы, даже если бы тень оказалась восставшим из могилы мертвецом, но тень вошла внутрь и оказалась небритым мужчиной с лопатой в перепачканной землей одежде.

— Очухался? — обрадовано спросил Петра мужчина, — Видать хорошо ты вчера набрался.

— Где я?

— На кладбище. Мы тебя с напарником около могилки спящего нашли и в сарайчик свой от греха подальше отнесли. Мало ли чего. Одет ты прилично и денежки имеются. Уж не обессудь, проверили, но не брали. Ты же из полиции, а нам неприятности не нужны. И документы, и пистолет — все на месте. Опохмелиться не хочешь?

— Нет, спасибо.

— Понимаю. А я бы, так с удовольствием. Может, отсыплешь от щедрот своих за доброе дело?

— Бери, — Подшивленко достал из бумажника пару тысячных бумажек и передал могильщику.

Было раннее утро, и продавцы бумажных цветов только раскладывали свой товар на прилавках. 'Неужели я просто спал и видел сон, — думал майор, проходя мимо них к остановке автобуса, — Но ведь все было слишком явственным. Запахи, ощущения, вкус пищи. Я видел порез от бритвы под носом сержанта и чувствовал запах бензина, когда ехал в 'уазике'. Во сне так не бывает. Да и спать мне хочется так, словно я действительно всю ночь работал. О ком мне говорил Свиндич? Сергей Фирсанов? Надо проверить на всякий случай, хотя бы для того, чтобы разобраться что же со мной произошло ночью и не чувствовать себя идиотом'.

— 8 —

— Ты хочешь бросить меня? Хочешь оставить меня опять один на один с одиночеством? — Мила смотрела на Свиндича полными слез глазами.

— Но ведь это ради твоей безопасности. Я же объяснял, — смотреть на обиженную девушку было тяжело. Саша был уверен в собственной правоте, но все равно испытывал угрызения совести за свое поведение.

— Я слышала твои объяснения. Корпорация обещала погубить всех твоих друзей. Мы не живем в городе, он нам только снится, а по-настоящему мы живем в наших снах. В них происходят истинные события, а здесь только иллюзия. А если я не вижу снов? Понимаешь, у меня не бывает снов. Значит, я только иллюзия, а на самом деле не существую? Ты просто предатель.

— Почему ты не веришь мне. Я думал, мы друзья. Ты даже обещала показать мне свою комнату.

— Смотри, — Мила распахнула дверь.

В комнате девушки царил беспорядок. Прямо на смятой постели лежало несколько блузок. С висящей под потолком тарелке люстры свисали нити с привязанными к ним стеклянными рыбками и колокольчиками. На дуновения ветра от распахнутой двери они ответили раскачиванием и нежным перезвоном.

— Посмотрел, — девушка вновь захлопнула дверь, — Теперь убирайся.

— Я обязательно найду твоего брата.

— Я сказала, проваливай.

Свиндич пожал плечами и направился к выходу.

— Стой, — Мила догнала его, повернула лицом к себе и обняла за шею.

— Не уходи. Одиночество хуже смерти. Особенно сейчас, когда я почти поверила, будто кому-то нужна. Это подло. Дарить надежду и отбирать ее обратно. Лучше умереть.

— Прости, Мила. Я понимаю тебя. Сам недавно говорил те же слова, но ты тоже пойми меня. Ты неправильно все воспринимаешь. Я тебя не бросаю. Я просто не хочу подвергать тебя лишней опасности, и ведь ты не будешь одна. Ты будешь знать, что где-то в городе есть я, человек который помогает тебе. Ищет твоего брата. Я найду его, и вы снова будете вместе. Уж тогда одиночество точно никогда больше не вернется к тебе. Прости. Я должен идти.

— Убирайся, — девушка оттолкнула Сашу и повернула ручку замка, — Ты так ничего и не понял.

— 9 —

Петр стоял около невзрачной панельной девятиэтажкой под номером двадцать шесть по Второй Владимирской улице и смотрел на окна пятого этажа. За одним из них, в квартире восемнадцать его ждала мать Сергея Фирсанова, о встрече с которой договорился майор. Совсем недавно этой женщине пришлось похоронить сына, и Подшивленко шел на встречу без особого желания. По службе ему приходилось сталкиваться с родственниками погибших людей, и всегда после этого Петр чувствовал духовную опустошенность. На него накатывала глубокое ощущение собственной вины за человеческое несчастье, потом несколько дней не дававшее майору спокойно спать. Тяжело вздохнув, Петр открыл дверь со сломанным кодовым замком и вошел в подъезд.

Пожилая женщина с застывшей на лице печалью и в глухом черном платье встретила майора в прихожей.

— Чай будете? Проходите на кухню.

В комнате стояла уже знакомая Петру мебель, но не было осколков стекла на полу и нарисованного мелом контура человеческого тела. Еще одним отличием московской квартиры от той же квартиры в городе госпожи Сандовски было наличие двух комнат, вместо одной.

— Вы хотели о Сереженьки поговорить, а что случилось? — спросила женщина, разливая заварку в чашки, украшенные ярко синими цветами, — Он ведь от болезни умер. Врачи говорили кровоизлияние в мозг, причем здесь полиция.

— Мы расследуем дело о смерти нескольких человек вследствие применения контрафактного лекарства, изготовленного с нарушением технологии. Во всех случаях ставился диагноз 'инсульт' и все погибшие были сравнительно молодыми людьми. Сейчас мы занимаемся проверкой всех схожих случаев, — соврал Подшивленко.

— К Сереже это вряд ли подходит. Он и лекарств никаких и не принимал. Врач сказал, это у него случилось из-за нервного и физического истощения. Я знаю, кто во всем виноват. Бог ей не даст счастья, за то, что она сделала с моим сыном.

— Вы можете мне рассказать об этом подробней, — попросил Петр.

— Хорошо, — сразу согласилась женщина. Даже разговоры о сыне привносили в ее жизнь хоть какую-то радость. Так мать Сергея снова ощущала близость сына. Так он казался ей почти живым.

— Подождите немного, я на минутку, — женщина ушла из кухни, но вскоре вернулась с несколькими цветными листами.

— Вот, — она положила перед майором листы, оказавшиеся почетными грамотами. Петр взял одну из них в руки и прочел: 'Награждается ученик шестого 'Б' класса Фирсанов Сергей за активное участие в школьной художественной самодеятельности'.

— Это Сереженька получил за стихи. Он их очень выразительно читал. Его даже на районный конкурс чтецов посылали. А остальные — спортивные награды. Сережа стрельбой из пневматического пистолета занимался. Третье место на первенстве Москвы занял. Он рос у меня послушным, серьезным мальчиком. Жили мы без отца, у меня пенсия по инвалидности — разве это деньги. Уборщицей еще подрабатывала, подъезды мыла. Кое-как концы с концами сводили, вот Сережа в колледж после восьмого класса и пошел учиться, хотя всю жизнь мечтал в институт в Бауманский институт поступить. Закончил колледж, получил специальность техника-электромеханика и устроился на завод, где иностранные машины собирают. Знаете, может быть, где-то в районе 'Текстильщиков' находится?

— Знаю.

— Вот так жизнь и стала потихоньку налаживаться, но тут Сережа на нашу беду свою Светлану встретил, — при упоминании девушки черты лица женщины как-то сразу заострились и приобрели хищное, жестокое выражение, — Не хочу никого обидеть, но не пара она ему была. Сереженьки бы простую хозяйственную девочку встретить, а эта? Наглая, из богатой семьи, волосы крашенные, спереди пупок наружу смотрит, сзади попа. Да еще и курит. Как сын с ней связался, так и началось. Все ночи напролет с этой Светой где-то пропадал, а с утра на завод шел. Все деньги с этой, не знаю даже как назвать, проматывал. А однажды утром прибегает весь взлохмаченный, лицо бледное и синяк под глазом. Бегом в свою комнату и сразу обратно на улицу. Я ему вслед кричу: 'Что случилось?', а он только рукой махнул. С этого дня совсем плохо стало. Стал по ночам дома оставаться, но лучше бы на танцы ходил. Сидит всю ночь у окна, как сыч. Спрашиваю: 'Чего не спишь?'. 'Бессонница' — отвечает. Исхудал, лицо бледное. На тренировки в секцию ходить перестал. Должен был на первенство России ехать, не поехал. И все время из баночек пил. Такие черные, узкие и высокие.

— Энергетики?

— Наверно. Я в них не разбираюсь. А однажды признался: 'Я, мама, спать боюсь'. Хотела расспросить, да куда там. Взял баночку из холодильника и в своей комнате заперся.

— В день гибели тоже так было.

— Нет. Незадолго до смерти Сереженька немного повеселел и даже спать хорошо стал. И в день тот злополучный веселый домой пришел. Правда, немного выпивши. Сказал после работы с ребятами немного посидел, чтобы спалось лучше. 'А то мне сегодня пораньше надо лечь спать', — сказал. Заснул и уже больше не проснулся, — на глаза женщины навернулись слезы, — Сыночек мой миленький. Зачем ты меня в старости одну бросил. Горе-то, какое.

— Извините, я пойду. Спасибо за чай, — Подшивленко поднялся с табуретки.

— Это вы меня извините, — ответила женщина, шмыгая носом и вытирая носовым платком слезы, — Занятого человека своей болтовней отвлекаю. Извините. Мне и поговорить-то теперь не с кем.

— 10 —

— Вставайте немедленно, мужчина, — женщина лет пятидесяти, с когда-то красивым, но сейчас расплывшимся, словно тесто лицом, назойливо трясла Свиндича за плечо, пока тот спросонья озирался по сторонам и не понимал, как он оказался на ступеньках лестницы незнакомого парадного. Постепенно вспомнился разговор с Людмилой и то, как он покинул ее дом ради безопасности девушки. 'Плохо покинул, похоже, она обиделась, но ничего. Подуется и успокоиться, зато останется жива', — решил Саша. Некоторое время он бесцельно болтался по городу, но скоро усталость взяла свое. Хотелось спать и Свиндич, воспользовавшись подвернувшимся случаем, нырнул вслед за припозднившимся жильцом в подъезд. На скамейке сквера он ночевать не решился, опасаясь милицейского патруля.

— Да что же это такое! — женщина перестала трясти Сашу и стала тянуть его вверх за рукав ветровки, — Вставайте, иначе я сейчас милицию вызову.

— Чем я вам помешал? — спросил Свиндич, поднимаясь со ступенек.

— Нечего из нашего подъезда ночлежку делать. Ходят тут всякие и гадят, а потом вонь такая стоит, с улицы зайти невозможно...

'Интересно, как она очутилась в городе, — думал Саша, спускаясь вниз под неумолкающие крики женщины, — Кто она в Москве, наркоманка? В ее возрасте это как-то странно. Может быть опустившаяся пьянчужка? Или просто, никому ненужная женщина, уставшая от своего реального одиночества и целиком погрузившаяся в мечты о том единственном и неповторимом мужчине, каковой и подарит ей любовь. Где-то в этих мечтах ее поймал в свои сети господин Сандовски, забрал потерянную душу, перенес в свой город и заставил поверить — это и есть настоящая жизнь. Теперь она из последних сил копит деньги на 'есликабыку', чтобы воплотить свою мечту в пустую иллюзию, что не принесет ей счастья, а развеется, оставив горечь досады. И тогда она погибнет, превратив свою душу в часть этого города и тем самым позволив темному существу завлечь сюда новые души. В хрустальный город, где нет жизни, а есть только ее искривленное отражение. Как он сказал: 'ад, имени меня'? Возможно, он прав. Это действительно ад'.

В этот день Свиндич планировал навестить Льва Пачецкого, адрес коего разузнал все в той же базе абонентов телефонной компании прежде, чем уйти от Милы, но сначала Саша решил немного подкрепиться и развеять некоторые сомнения морального плана. Ведь с одной стороны, Свиндич обещал Людмиле найти брата, а Пачецкий был последней ниточкой, с другой — вдруг встреча Саши с Пачецким приведет к гибели последнего, как и обещал Сандовски.

В кафе было тихо и безлюдно. Время приближалось к полдню, и желающие позавтракать уже разошлись, а для ленча в обеденный перерыв еще было рано. Получив из рук официанта омлет и чашку капучино, Свиндич приступил к еде, когда кто-то произнес его имя. Обернувшись на голос, Саша увидел телевизор, стоящий на полочке, прикрепленный к стене на высоте, достаточной для просмотра телепрограммы с любой точки зала кафе.

— ...Александр Свиндич, — вещала миловидная дикторша с серьезным, непроницаемым лицом, — Преступник совершил побег сегодня ночью из здания Управления Внутренних Дел. Приметы: средний рост, плотное телосложение, волосы седые, закрывают уши, сзади чуть удлиненные, глаза зеленые. В последующих выпусках новостей мы надеемся показать телезрителям фотографию беглеца. Просьба всем, кто знает о местоположении Александра Свиндича, позвонить по телефону...

На экране высветились цифры.

— ...Будьте осторожны, не предпринимайте самостоятельных попыток задержать преступника. Он вооружен и очень опасен. Напоминаем, президент компании 'Альтернативная реальность' госпожа Лилия Сандовски гарантирует оказавшим помощь в поимке Александра Свиндича неограниченный безвозвратный одноразовый кредит 'есликабыки'.

Как неудивительно, но это сообщение Свиндича обрадовало. У него прямо камень с груди упал.

'Не такое уж ты могущественное существо, как и те, кто тебя создал, — обрадовался Саша, — Похоже, действительно, не хватает тебя одного, чтобы за всем в городе уследить, раз не знаешь, где я нахожусь. Милой я рисковать не буду, а вот с господином Пачецким встретиться, можно и рискнуть'.

Свиндич залпом выпил кофе и вышел из кафе.

— 11 —

Лев Пачецкий был уникальным человеком. С самого детства ни из одной его идеи, у него ничего не получалось. В подростковом возрасте, когда все мальчишки бренчали вечерами на гитарах, он не мог взять ни одного аккорда. Окончив школу, он хотел стать знаменитым математиком, а очутился в радиоэлектронном техникуме, хотя, прожив сорок с лишним лет, так и не понял что такое электрический ток. Больше всего на свете Лева страшился попасть в армию, и перепробовал все способы ее избежать, но в результате оказался в стройбате. В конце концов, он мечтал о прекрасной и возвышенной любви с первого взгляда, так чтобы прожить всю жизнь и умереть в один день, а пришлось пять раз жениться на нелюбимых, быстро опостылевших ему женщинах, которые, тем не менее, сумели нарожать ему кучу детишек. Обложенный со всех сторон исполнительными листами, не способный ни на какую работу и пристрастившийся к алкоголю, Пачецкий неожиданно для себя открыл свое призвание. Он стал человеком-нонсенсом. Воспользовавшись звучанием собственной фамилии, он стал всем рассказывать о своих еврейских корнях и стал желанным гостем в любой компании. Вид еврея-пьяницы привносил массу положительных эмоций в жизнь пьяниц других национальностей. Были ли у Левы реально родня из земли обетованной, он точно не знал, но это Пачецкого не волновало.

Когда Свиндич надавил кнопку звонка входной двери квартиры Левы, тот с сожалением просматривал содержимое бутылок, стоящих на заляпанном столе с местами отслоившемся шпоном темного дерева. Как ни переворачивал Пачецкий очередную бутылку вниз головой, как не тряс, из нее ничего не выливалась, и тогда Лева в расстроенных чувствах отправлял емкость на плюшевый диван к ее таким же пустым сестрам. Услышав звонок, хозяин квартиры, пошатываясь и держась рукой за стены, чтобы не потерять равновесие, направился в прихожую.

Дверь открылась, и перед Сашей предстал мужчина примерно его роста, с широким лицом, большим носом, мутными глазами, седой курчавой шевелюрой и такой же небольшой бородкой, каковую красным пятном украшала голова кильки в томатном соусе.

— Выпить нечего? — прохрипел мужчина.

— Разрешите войти, — Свиндич аккуратно отодвинул мужчину в сторону и прошел в квартиру. Лева жил на первом этаже и свет в комнату почти не попадал из-за растущих перед окнами деревьев. В постоянно царившей в комнате вечерней полутьме Саша увидел желтые выцветшие обои, полки, заставленные толстыми книжками с потрепанными корешками и повсюду пустые бутылки.

— Только два часа дня, а вы уже в таком состоянии. Как же так, господин Пачецкий.

— Мы же интеллигентные люди и понимаем, во всем виноват мой этнос, — заплетающимся языком завел свою обычную песню Лева, — Все думают, я жадный и хитрый, а на самом деле я честный и бескорыстный. Обидно, понимаешь? Может я великий писатель. Будущее русской литературы. Я книгу написал. Точно ничего нет выпить? Голова раскалывается.

— Вы написали книгу?

— Да. Во сне написал о том, что видел наяву. Или наоборот. Не помню. Думаете, я пьяница? Не-е-ет, — Лева помахал пальцем перед лицом Свиндича, — Это мы первый гонорар с друзьями обмывали. Между прочим, книгу у меня купили.

— Кто купил?

— Парень какой-то. Почему вы все спрашиваете? Вы кто такой?

— Я тоже хочу купить вашу книгу. О чем она у вас?

— Я сейчас не вспомню. Вот если бы того, — Лева многозначительно щелкнул себя по горлу.

— Может быть, у вас копия осталась?

— Хороший вопрос, — Пачецкий взял со стола бутылку, заглянул в горлышко, что-то долго пытался разглядеть на дне, а потом заявил, — Н-е-е-е. Не осталась.

В это время кто-то снова позвонил в дверь.

— Наверно выпить принесли, — обрадовался Лева и снова двинулся, пошатываясь, в прихожую.

— Подождите, — Свиндич опередил хозяина квартиры, первым подошел к двери и спросил, — Кто там?

В ответ раздался звук выскакивающей из бутылки пробки, и в деревянной двери квартиры Пачецкого образовалась дырка. Саша увидел, как пуля ударила ему в живот, расплющилась и металлической лепешкой упала на грязный линолеум. 'Это уже становится слишком однообразным' — мелькнуло в его голове. Свиндич резко распахнул дверь и изо всех сил толкнул стоящего за ней человека. Тот ничего подобного не ожидал и отлетел, стукнувшись головой о противоположную стену.

— Бежим, — Саша схватил Пачецкого за руку и вытолкнул из квартиры на лестницу. Лева неуклюже начал спускаться, а следующий следом Свиндич старался закрывать его собой от стрелка. Прежде чем они выскочили из подъезда, Саша дважды почувствовал, как пули ударили его в спину. На улице Пачецкий сделал два шага и вдруг остановился.

— Быстрей. Не останавливайся, — крикнул ему Свиндич, но лицо Левы посинело, он схватился за грудь и рухнул на траву газона. Саша наклонился и потрогал артерию на шее. Пульса не было.

— Это я его? — спросил подошедший Жора, пряча в кобуру, висящую подмышкой, пистолет.

— На этот раз ты не причем. Сердце не выдержало.

— Понятно. Еще бы, столько пить.

— Ты его хотел убить из-за моей встречи с ним?

— Нет. Я и не знал, что ты здесь. Барбари приказал. Кстати, Стасу не говори, от чего этот умер, а то деньги отберет.

— Зачем ты это делаешь, Жора?

— Хорошо быть смелым, когда ты бессмертен. Боюсь я сосед, очень боюсь. Потому и выполняю все, что приказывают.

— 12 —

В тот самый миг, когда Свиндич надавил кнопку звонка входной двери квартиры Пачецкого, у дверей точно такой же квартиры, но находящейся в Москве, остановился Петр Подшивленко. Реальный Лева чувствовал себя не так плохо, как его отражение, хотя и не лучшим образом. Вечер накануне он как обычно провел в ближайшей 'забегаловке', где воспользовался своей ролью человека-нонсенса, познакомился с теплой компанией и в результате намешал пиво с водкой, но несмотря на это, по глубокому убеждению Левы, так плохо быть было не должно. Услышав трель звонка, Пачецкий поморщился от головной боли, натянул штаны от затасканного тренировочного костюма и отправился открывать дверь.

— Майор Подшивленко, полицейское Управление округа, — показал удостоверение Петр, когда дверь открылась.

— Если вы насчет алиментов, то я скоро все отдам. Как только издательство за книгу заплатит, так сразу все отдам.

— Разрешите мне войти, — попросил майор, почувствовав тяжелый запах перегара и не дожидаясь приглашения, прошел в квартиру.

Лева жил на первом этаже и свет в комнату почти не попадал из-за растущих перед окнами деревьев. В постоянно царившей в комнате вечерней полутьме Петр увидел желтые выцветшие обои и полки, заставленные толстыми книжками с потрепанными корешками.

— Вы пишете книгу? — спросил он.

— Пишу — это слишком серьезно сказано, товарищ майор, — заискивающим голосом ответил Лева, — Просто записываю то, что мне ночью сниться. Вроде интересно получается.

Неожиданно взгляд Пачецкого помутнел и он спросил:

— Выпить нечего?

— Это вы мне? — удивился Петр.

— Ой, извините, товарищ майор, это я не вам, — взгляд Левы вновь посветлел, а в глазах появились проблески мысли.

— Вы знакомы с Сергеем Фирсановым?

— Сергей Фирсанов? Нет, первый раз слышу, — тут глаза Пачецкого как-то странно забегали, и он добавил, — Мы же интеллигентные люди и понимаем, во всем виноват мой этнос...

Дальнейшая беседа убедила майора в полной на данный момент неадекватности Пачецкого. Создавалось впечатление, будто помимо Петра, он разговаривал еще с каким-то живущим в его воображении человеком. Поняв бессмысленности разговора, Подшивленко уже собирался покинуть квартиру Левы, но вспомнив слова Свиндича о книге, напоследок спросил:

— Как называется ваша рукопись?

Лева, открыл было рот, для ответа, но в этот момент его лицо посинело, глаза закатились и схватившись руками за грудь, Пачецкий рухнул на пол, стукнувшись головой о старый плюшевый диван. Петр наклонился и потрогал артерию на шее. Пульса не было.

'Этого мне только не хватало. Еще давление на свидетеля или допрос с пристрастием припишут' — расстроился майор. Он вызвал полицию и скорую помощь, а сам, ожидая их прибытия начал от нечего делать осматривать квартиру. Ничего примечательного на глаза Петру не попадалось. Обычные вещи, свойственные одинокому опустившемуся мужчине, которые и в руки-то брать неприятно. На подоконнике, рядом с грязным стаканом лежала засаленная общая тетрадь. Петр лениво перелистал несколько первых страниц, заполненных написанными твердым почерком формулами и вдруг, сразу за ними увидел надпись во всю страницу крупными неровными буквами: 'Дело о первой крови'.

— 13 —

Дело о первой крови. Глава 1

Женщина из вида 'человек разумный' рода 'люди' попыталась изменить русло реки времени, и множество миров в страхе вздрогнуло, осознав реальную возможность исчезнуть навсегда. Попытка изменить судьбу маленькой девочки в одной из бесконечного числа параллелей поставила под вопрос возможность существования мироздания. Дом, состоящий из зависящих друг от друга, но не соприкасавшихся этажей, находился на грани разрушения. Хорошо, что люди не довели начатое до конца, а дальше? На этот раз повезло, а в следующий? Силы равновесия, держащие миллиарды лет в своих руках нити управления мирами, поняли, насколько эти нити тонки и ненадежны.

— Люди должны быть наказаны, — сказало Темное.

— Люди должны быть предупреждены, — сказало Светлое.

— Пусть рожденные на свет их ошибкой накажут своих прародителей. Пусть один из них станет ЗЛОМ, а второй ПАРОМЩИКОМ, доставляющим ЗЛУ души, над которыми оно будет иметь безграничную власть

— Но наказание не должно коснуться невинных душ. Люди добры по своей сути.

— Ты ошибаешься. Люди злы и УБИЙЦА докажет это.

— Если есть ЗЛО и УБИЙЦА, пусть будут СВИДЕТЕЛЬ и ЛЕТОПИСЕЦ их преступлений.

— Пусть будут, но ЗЛО будет вечным.

— ЗЛО не может быть вечным, иначе мироздание давно погибло бы, а с ним погибли и мы. Пусть ЗЛО исчезнет, когда ЖЕРТВА разобьет ЗЕРКАЛО.

— Я согласен.

Дело о первой крови. Глава 2

Руслан Филиронов всегда знал о своей значительности. Это было очевидно. Иначе, почему начиная с детского сада, чтобы он ни делал, воспринималось с таким восторгом. Если в раннем возрасте Руслан не задумывался о том, откуда это идет, а просто пользовался, то с возрастом понял — он велик. Это завистливые дети искали во всех его успехи заслуги отца, а на самом-то деле все, происходящее с ним это его личные достижения. Неужели золотая медаль в школе, поступления в престижный ВУЗ и особенно несметное количество влюбленных девчонок имеют место быть только благодаря отцу? Смешной вопрос. Папа просто чудак, если слишком много думает о себе. 'Высокая шишка'. Иногда Руслану казалось, что это благодаря наличию такого сына отец получил свою должность, а на самом деле по сравнению с ним папа туповатый и недалекий человек. Зачем имея большую власть, отец постоянно бубнит о необходимости считаться с моралью и мнением людей? Вот он, Руслан, ни с кем не считается и от этого становится только популярней. Веря в свою непогрешимость, Руслан упивался собственным величием в кучке целиком зависящих от него молодых людей, в глубине души за эту зависимость им и презираемых.

Единственным человеком, к которому Руслан питал хоть какое-то уважение, была его сестра-близняшка. Мать умерла, когда мальчик был совсем маленьким и за это Руслан считал ее предательницей, бросившей его на произвол судьбы, а вот сестра всегда была рядом. Именно она мазала ему разбитые коленки зеленкой, с ней можно было поделиться любым секретом, и на ее плече он выплакивал свои обиды. Может быть из-за того, что Руслан подсознательно сравнивал всех девушек с сестрой, и это сравнение всегда было в пользу последней, он в свои двадцать лет до сих пор и не влюбился.

Все свободное время, а его было слишком много поскольку в институте благодаря отцу зачеты и положительные оценки за экзамен ставились автоматом, Руслан проводил вместе со своими вассалами в ночных клубах. Часто вместе с ним ходила и Людмила, но в тот вечер Руслан пришел в клуб без сестры.

Бурная ночь близилась к своему завершению, но рейв все еще звучал на всю катушку и танцпол был забит до отказа. Последнее время Руслана беспокоила сильная изжога и он принял вечером циметидин, но, не смотря на это, сильное жжение за грудиной давало о себе знать.

'Зря я столько коктейлей выпил. Надо будет как-нибудь к врачу сходить' — решил молодой человек и отошел с танцпола, чтобы привести себя в порядок с помощью 'экстази'. В этот момент неожиданно для себя он увидел Светлану. Девушка стояла возле стойки бара с незнакомым парнем, пила через трубочку апельсиновый сок со льдом и чему-то улыбалась. Видеть подобное Руслану было невыносимо. Еще месяц назад Светлана была его преданным вассалом и шага не смела сделать без его высочайшего разрешения. Потом куда-то исчезла из их компании и вот теперь поимела наглость появиться перед глазами Руслана с каким-то убожеством.

— О, одноклассница, ты здесь как? Тысячу лет не виделись, — молодой человек взял из рук растерявшейся девушки бокал с соком и сделал глубокий глоток.

— Отдай сок. Я его не для тебя покупал, — заявил спутник Светланы.

— Это ты мне говоришь? А ты собственно кто? Судя по дешевым тряпкам с оптового рынка пролетарий. На новый сок больше денег нет? Да я с этой девушкой целовался задолго до тебя, поэтому рот закрой!

— Руслан, ты врешь, — вспыхнула Светлана.

— Я вру? — Руслан был в состоянии, когда весь мир кажется лежащим у ног, — У нас в школе Светку звали 'Светка — губки как конфетка'. С ней только ленивый не целовался.

— Мне плевать на твои слова. Я на ней женюсь, а у тебя это уже никак не получится.

— На Светке женишься? Ну, ты дебил.

Руслан обнял девушку, прижал к себе и впился в ее губы. Светлана била его своими слабыми кулачками по спине, но это никак не помогало ей вырваться. Удар, полученный Русланом в скулу, был неожиданным и скорее обидным, чем сильным.

— Да он у тебя рыцарь, — Руслан был уверен в своем превосходстве. Он знал, по мановению руки половина клуба бросится его защищать. Кто он, а кто этот ущербный. Так и случилось. Моментально вокруг парня Светланы образовалась небольшая толпа, его схватили за руки, и повели в сторону туалета. Дальнейшее Руслану было уже не интересно. На него вдруг навалилось чувство омерзения ко всему, что было вокруг.

— Как же вы мне все надоели, — процедил он и пошел к выходу из клуба. За стенами душного заведения было светло и свежо. Несмотря на ранний час, новый день уже вошел в свои права, и это было то изумительное время, когда улицы Москвы озарило солнце, а люди еще не успели их заполнить. Клуб находился в Марьино, до набережной Москва-реки от него было рукой подать, и туда Руслан и направился.

Дело о первой крови. Глава 3

Какие-то незнакомые ребята поволокли Сергея Фирсанова, а именно он был спутником Светланы, в сторону туалета. Кто-то из них больно ударил его по лицу, но это было не самое страшное. Самым страшным было то, что Светлана, которую он до этого даже за руку взять не решался, несмотря на предложение руки и сердца и положительный ответ, оказалась не ангелом, а обычной девушкой еще и позволяющей себя целовать, кому не попади.

Как только Руслан покинул клуб, энтузиазм державших Сергея парней иссяк.

— Давай, вали отсюда и больше не борзей, — заявил один из них, без злобы слегка ткнув Сергея кулаком в лицо.

— Сереженька, с тобой все нормально? — кинулась к нему Светлана, как только он вновь появился в зале.

— Да пошла ты. Я тебя чуть ли не боготворил, а ты..., ты..., — Сергей оттолкнул девушку и бросился к выходу. Вдалеке он увидел спину идущего в сторону набережной Руслана.

— Ну, ты, гад, сейчас передо мной на коленях ползать будешь, — со злостью прошипел Сергей и бросился к находящемуся недалеко от клуба дому за пневматическим пистолетом.

Дело о первой крови. Глава 4

'Кто раньше встает, тому Бог подает' — это пословицу Лев Пачецкий запомнил очень хорошо и поэтому всегда вставал очень рано, чтобы опередить конкурентов в сборе пустых пивных бутылок, оставленных ночью в сквере около Москва-реки. Проверив содержимое урн, тщательно обследовав покрытые утренней росой газоны, Лева набрал увесистую сумку стеклотары и присел на скамейку перевести дух. Напротив него сидела молодая мама с коляской, в этот ранний час почему-то решившая выгулять ребенка, а чуть поодаль слева пожилая женщина с сигаретой в руках, которой она чрезмерно часто, несмотря, на жуткий кашель затягивалась.

Лева уже собирался с чувством выполненного долга отправиться домой, когда на аллее появился новый персонаж. Молодой парень ленивой походкой шел, нарочито поддевая красовками кирпичную крошку застилающую дорожку.

— Эй, придурок, стой, а то в спину стрелять не прилично, — на аллее появился еще один парень и в руке у него к своему ужасу Лева разглядел пистолет.

Дело о первой крови. Глава 5

Лилия Сандовски ненавидела ночь. Ненавидела, потому что боялась умереть в темноте, лежа на купленной недавно тахте в квартире, где кроме нее никогда не было ни одного человека. Да и жуткие боли, какие она испытывала последнее время, не давали ей заснуть. Избавиться от них не помогали никакие обезболивающие таблетки разнообразных названий в безумных количествах заглатываемых женщиной. Диагноз, поставленный врачами, был беспощаден — рак легких. Лечиться Лилия не захотела. Не видела в этом смысла. Рак неизлечим, и зачем проводить последние дни жизни в больнице, облучаясь и страдая от химиотерапии? Да и от сигарет, приведших ее к столь печальному концу, женщина отказываться не хотела. А вот обида на несправедливую судьбу была.

'Почему я? Почему не эти, истратившие жизнь на тупого мужа и не менее тупых детей мои ровесницы? Неужели действительно Бог выбирает лучших', — с тоской думала она, корчась от боли.

Лилия всегда считала себя незаслуженно непризнанным гением. В детстве ей восхищались родители и учителя, умиляясь ее наивным и страдающим отсутствием ритма стихам, но стоило вырасти, как восхищение испарилось. Не помогло ни поступление на факультет журналистики, ни работа в популярной газете. Не было восхищения, хоть удавись. И это при том, что Лилия отказывалась от всего в жизни, ради карьеры и славы. В результате она осталась перед последней чертой без родных и близких с одной лишь верной подругой — сигаретой.

В эту ночь боль снова захватила весь мир, не оставив места ничему другому. Терпеть ее не было сил, и лишь только за окном начала светлеть, Лилия пошла в сквер около реки, надеясь там забыться. Боль действительно немного отошла, но очень захотелось курить. Она достала сигарету, прикурила и немедленно надрывно закашлялась. Сидящий справа от Лилии бомж с полной сумкой пустых пивных бутылок и сидящая напротив него безумная мамаша, решившая выгуливать ребенка в шесть утра, с неодобрением посмотрели на кашляющую женщину.

'Мне плевать на ваши взгляды' — подумала женщина, и в этот момент на аллеи появилось двое молодых людей, один из которых держал в руке пистолет.

Дело о первой крови. Глава 6

Ира понимала, это очень похоже на безумие, но ничего с собой поделать не могла. Вся неисчерпанная любовь к Юре Митрохину вылилась в какие-то демонические материнские чувства к их сыну. Иногда, как в случае с ранними утренними прогулками это доходило до полного идиотизма, но, тем не менее, каждый вечер Ира ставила будильник на пол шестого, чтобы успеть привести себя в порядок и в шесть утра отправиться с сыном на прогулку. Малышам нужен чистый воздух, ну а какой кислород может быть днем в Москве? Одни выхлопные пары автомобилей.

Обычно Ира гуляла в сквере около Москва-реки в одиночестве, но в этот раз на набережной было многолюдно.

Дело о первой крови. Глава 7

Раб кольца понял, что он был мертв только после того, как воскрес. Ощущение смерти было омерзительно противным и его даже передернуло от отвращения при осознании воскрешения. Не существовать оказалось не сном, ни вечным холодом, да ничем вообще. И в этой пустоте он тоже был ничем. Погибнуть, но сохраниться в памяти девочки, которой позволили создать свой собственный мир из чувств и воспоминаний. Это ли не удача? Раб кольца даже обрадовался тому, что его погубила именно эта девочка.

Созданный тысячи лет назад, навеки привязанный к железному кружку, одеваемому на палец, он умел только две вещи — выполнять желание людей и отвечать исполненному желанию смертью близкого возжелавшему человека. Счастье от возрождения было не долгим. Мир, где он оказался после возрождения, оказался безлюдным. Кольца, его пристанища, больше не существовало, и Раб чувствовал, еще немного и он, не имея возможности подпитываться жизненной силой своих жертв, исчезнет вновь и теперь навсегда. Будучи бестелесным, он кружил над безжизненными просторами данного ему по воскрешению мира и чувствовал, как силы постепенно покидают его. Раб уже смирился с неотвратимостью окончательной гибели, но почувствовал прикосновение к своему разуму чего-то очень доброжелательного. 'Будешь играть' — беззвучно спросила Раба чья-то мысль.

— Это душа человеческого ребенка, — пояснил полный презрения голос, звучащий ниоткуда и одновременно отовсюду, — Как и ты, он появился на свет в результате ужасного преступления, совершенного людьми и будет связан с тобой до тех пор, пока зеркало не будет разбито. В безумной гордыни люди попытались изменить вечное течение времени и должны понести наказание. Силы равновесия назначают тебя своим палачом и даруют власть над душами потерявших суть жизни людей. Власть эту ты обретешь, лишь только подобный человек предстанет перед глазами связанного с тобой младенца или плотской оболочки уже захваченной тобой души. Властвуй, этот мир твой, но помни — тьма не вечна и рассвет неизбежен.

Первый голос замолк, но на смену раздался второй. На этот раз он был полон дружеского сочувствия.

— Торопись, твои силы на исходе. Если в ближайшее время ты не найдешь себе укрытие, магическая энергия, из коей ты состоишь, развеется. Хочешь хороший совет? Второго кольца, подобного тому, чьим рабом ты был, ни в одном из миров больше не существует, поэтому используй человеческое тело, лишенное души. Одно, только одно тело тебе дозволено использовать, как оболочку. Сделай правильный выбор и поторопись. Властвуй и помни, на смену даже самому продолжительному дню приходит темная ночь.

Смолк и второй голос. Раб кольца потянулся вслед за безобидной мыслью ребенка и увидел его глазами новый мир. Мир, населенный людьми, власть над душами которых он использует, чтобы обрести невиданное могущество. Первыми, кто попался Рабу на Земле, оказались старуха, пьяница, мститель и эгоист.

Дело о первой крови. Глава 8

— Эй, придурок, стой, а то в спину стрелять не прилично, — крикнул Сергей, поднимая пистолет.

— Убивать будешь? — Руслан обернулся на голос, — Да ладно тебе. Светочка девочка интересная, счастья вам и иди в задницу.

— Извинись.

— За что и перед кем?

— Перед Светой.

— За правду? Я действительно с ней целовался.

— Тогда на колени, если жить хочешь.

— А ты сможешь убить человека? Из-за такой глупости?

Стоило это произнести Руслану, как мир вокруг него изменился. Многоэтажные дома префектуры Марьино исчезли, а вместо них появилась бурая безжизненная земля, на которой не росло ни травинки. Рядом с Русланом недоуменно озираясь, стояли люди, виденные им в сквере на набережной: старуха с сигаретой в руке, мужик бомжеватого вида с сумкой полной пустых пивных бутылок и парень Светы с пистолетом в руке. И еще рядом с людьми было нечто, клубившееся вихрем пыли, но имеющее разум. Вихрь метался между людьми, обволакивая их, словно хотел оценить.

'Отбери у него пистолет и убей, иначе он убьет тебя. Сделай это и ты станешь правителем мира, где не будет ничего невозможного', — услышал Руслан в своей голове.

— Эй, тебя как зовут? — спросил Руслан Сергея, — Мне тут тебя убить советуют.

— Сергей. Мне тебя тоже.

— Так может, не пойдем на поводу у голосов? Я, похоже, с 'экстази' переборщил, глюки пошли, но все равно раскаиваюсь. Прости меня, глюк, я не хотел тебя обидеть. Повторяюсь, Светочка, девочка интересная. Счастья вам.

— Не знаю о чем ты, но я наркотики вообще не принимаю и не пью. Если я глюк, то кто ты?

В это время Лева Пачецкий растерянно озирался по сторонам, а Лилия Сандовски внимательно прислушивалась к голосу, звучащему в ее голове.

'Убей и ты будешь жить вечно. Ты же не веришь во весь этот бред о небесах и вечной душе. Смерть стучится к тебе, а я могу подарить тебе жизнь и вечную молодость. Посмотри на него. Это молодой и наглый хозяин мира. Это он украл твои идеалы, твою жизнь, в конце концов. Ты пыталась достучаться до его души своим творчеством, а есть ли она? Быть вечно молодой, вечно красивой, вечно желанной, разве не этого достоин твой неоцененный талант? Убей и мир падет к твоим ногам'.

Самое главное, голос не лгал. Как только Лилия оказалась на этой бурой земле, болезненные спазмы в легких прошли.

— Парень, дай пистолет посмотреть, — попросила Лилия Сергея.

— Не давай, — сказал Руслан.

— Да ладно тебе. Он же пневматический. Из него убить невозможно. Пусть дама посмотрит, — Сергей передал Лилии пистолет.

Получив оружие, женщина направила его на Руслана и трижды нажала на курок. Молодой человек стоял далеко и пули из такого оружия не должны были быть смертельными, но, тем не менее, из трех ран брызнула кровь, и Руслан упал на землю. Его тело немедленно окутал черный вихрь.

— Дама, вы что творите, — заорал Сергей и в тот же миг снова оказался в сквере на набережной Москва-реки.

— Мир? — протягивал ему руку Руслан.

— Мир, — ответил немного ошарашенный своими видениями Сергей.

Дело о первой крови. Глава 9

Словно зверь Раб кольца принюхивался к душе, попавшей к нему в руки, пробуя подступиться к ней то с одной стороны, то с другой.

'Ладно, пусть живут. Вроде ничего парень', — думал тем временем Руслан, добираясь на частнике до дома. Он был обречен и уже почти мертв, но не подозревал об этом. Всю дорогу Руслана не оставляло ощущение, будто он находиться не в салоне автомобиля, а стоит на бурой безжизненной земле. Еще ему казалось, будто чьи-то холодные руки трогают его сердце и от этих прикосновений оно испуганно замирает на десятую долю секунды.

'Надо завязывать с 'экстази', — решил Руслан.

Такси он остановил, немного не доезжая до дома, чтобы папа не обижался, за пренебрежение к подаренной им Руслану машине. Оказавшись в квартире, Руслан крикнул сестре:

— Мила, знаешь, кого я сегодня встретил?

— Кого? — сонная Мила вышла из кухни с чашкой кофе, — Иди завтракать, пока все горячее.

В этот миг Раб кольца перешел к решительным действиям. Жадным глотком он втянул в себя жизненные силы первого убитого в подвластном ему мире человека, материализовал его тело и вошел в него. Часть души Руслана он оставил при себе, ведь ему было необходимо знать навыки существования человеческого тела, а из остального создал первое здание своего города. Совершив зло, Раб представил, как умирает человек, владевший этой телесной оболочкой до него, и испытал чувство, которое, как Раб теперь знал, люди называют 'наслаждением'.

— Сейчас, только расскажу тебе сначала про Светку, — ответил в Москве сестре Руслан и вдруг замертво упал...

Часть четвертая:

Жертва

Я был вчера в огромном городе,

Где совершенно нет людей,

И в каждом доме вместо окон,

Я видел только зеркала.

(Андрей Макаревич)

— 1 —

Олег Никифорович Филиронов сидел на стуле в палате реанимации. Светло зеленый линолеум и стены, выложенные крупными квадратами белоснежной кафельной плитки, создавали ощущения жуткого холода, и Олег Никифорович зябко ежился. Окно одиночной палаты занавешивали жалюзи, и сквозь них не проникал не только солнечный свет, но и обыденный уличный шум. Единственными звуками, наполнявшими палату, было жужжание приборов жизнеобеспечения и слабый писк системы мониторинга, доказывающей — его дочь была еще жива. Кома не сон, а последняя ступень на пути от жизни к смерти, независимо от того ведет он вверх или вниз. Людмилу нельзя было разбудить. Она не реагировала ни на свет, ни на голос, вообще на все происходящее вокруг. Даже лица дочери Олег Никифорович не мог толком разглядеть за маской аппарата искусственной вентиляции легких. Себя он чувствовал так, словно тоже был в коме. Дышал, ел, пил, а внутри себя ощущал вакуум. За какие-то десять лет жизни он приобрел, все о чем можно мечтать, но растерял то, ради чего стоило жить.

Завершались безумные девяностые годы двадцатого века, время накопления первичного капитала зарождающейся новой русской буржуазии. Время массового обнищания, разгула криминала, бесконечных девальваций и упоительного чувства свободы у тех, кого жизнь баловала успехом. Жизнь была на стороне молодых, смелых и сильных, а к таким себя и относил Филиронов. Возможность получить вещи, какие еще недавно получить было невозможно, кружила голову. Деньги, роскошь, заграница и женщины, множество красивых женщин, вешающихся тебе на шею.

Олег любил свою жену, но с ней стало скучно. Он шагнул в новую жизнь, а она, зациклившись на детях и быте, осталась в старой. Филиронов ценил дом, как надежную стену, за которой можно отдышаться перед очередным любовным приключением и разводиться не собирался, но жена его не хотела понимать. Во время очередной ссоры Олег бросил ей в лицо: 'Я буду жить с тобой, но любить буду другую'. Зря он это сказал. Жена психанула, схватила ключи от своей машины и выскочила из квартиры. Больше они не виделись. Через час ему позвонили, что жена попала в аварию. Не заметила красный цвет светофора. Это был удар судьбы ниже пояса. Олег прекрасно понимал, почему она не заметила красный цвет — слезы мешали. Филиронов остался один с близняшками, и что-то надломилось в нем. Пустоту от отсутствия жены не могли заменить ни кратковременные романчики, ни серьезные отношения с другой женщиной. Все свое время он теперь посвящал детям.

Мила всегда была его любимицей. Играя с ней, он и сам себя чувствовал ребенком. С Русланом было сложнее, но со временем все изменилось. Олег стал избегать дочери. Повзрослев, та стала слишком похожа на мать, и иногда Филиронову стало казаться: глазами дочери на него укоризненно смотрит с небес жена. От этого на душе становилось слишком тяжело и стыдно. С сыном же было все наоборот. С годами они стали лучше понимать друг друга. Руслан рос самоуверенным, в меру наглым и точно сознающим чего он хочет от жизни мальчиком. Таким же, каким был в его годы Олег, а на юношеские шалости можно было не обращать внимания. Они с годами пройдут.

И вот теперь уже больше ничего не имело значения, ни взгляды Милы, ни шалости Руслана. Если после гибели жены пустота окружила его на одну треть, то теперь вокруг ничего кроме нее не было.

Филиронов печально вздохнул. Пора было ехать в Управу Округа. Одно важное дело он за сегодня уже сделал, рассовав деньги по карманам врачей, медсестер и санитарок и тем, обеспечив уход за дочерью, теперь оставалось еще одно. Олег поднялся со стула, поцеловал холодную ладонь дочери и вышел из палаты. В коридоре на ходу он достал телефон и набрал номер.

— Капитан Дюков? Это Филиронов звонит. Как продвигается расследование? Вы разобрались в причинах трагедии моих детей? Нашли виноватого? Мне все равно несчастный это случай или нет. Должен был виноватый, и он обязан понести наказание. Вы меня поняли? Все.

— 2 —

— Я понял, Олег Никифорович, — капитан Дюков с силой положил телефонную трубку.

— Филиронов звонил. Крови жаждет, а где я ему возьму преступника, если преступления нет, — пожаловался он сидящему напротив Подшивленко, — Ты сам веришь в свои слова, майор?

Они сидели в кабинете капитана, и Петр пересказывал Дюкову все, что с ним произошло в последние дни. Подшивленко и сам не знал, хочет ли он убедить в истинности своих выводов собеседника или самого себя. В любом случае, он не мог это больше держать в себе. Боялся, сойдет с ума, если еще не сошел.

— Согласен, сильно отдает мистикой, но ведь совпадений слишком много. По словам Свиндича, Сергей Фирсанов убит выстрелом в голову, и выясняется, он умер от кровоизлияния в мозг. Свиндич говорит о Леве Пачецком и книге 'Дело о первой крови' и вот я еду к этому Леве и нахожу ту самую книге, а ее автор ни с того ни с сего умирает на моих глазах от разрыва сердца. Дальше — хуже. Начинаю читать и натыкаюсь на описание убийства Руслана Филиронова. Был я в ночном клубе, расспросил персонал, и они подтвердили ссору Сергея и Руслана, но чем она завершилась, не знают. Фирсанов, между прочим, занимался стрельбой, пневматический пистолет у него вполне мог быть, да и мать его говорила, что сын в то утро забегал домой и был явно не в себе.

— Майор, ты такую бурную деятельность развил, — усмехнулся Дюков.

— Не перебивай, дальше слушай. Сейчас — самое главное, Лилия Сандовски. В моем сне она президент компании 'Альтернативная реальность' и практически держит в руках всю власть в городе, а в Москве знаешь кто?

— Откуда? Это же ты у нас специалист по таинственным и ужасным старухам.

— Зря смеешься. Она действительно старуха и очень тяжело больна. Все как в книге, за исключением одной особенности. По уверениям врачей, у Лилии тяжелейшая форма рака и она не могла так долго продержаться, но до сих пор жива. Должна страдать от невыносимой боли, а вместо этого улыбается. С кровати не встает, постоянно спит, а во сне улыбается. Просыпается, только чтобы ее покормили. Понимаешь?

— Не понимаю.

— Ее здесь нет. Она живая и здоровая живет в своем городе иллюзий, а здесь осталось только ее тело. Это она убила Руслана и за это получила, все ей обещанное.

— Из пневматического пистолета?

— Да. Михалыч мне звонил. После вскрытия выяснилось, Руслан погиб от трех пулевых ранений и одно из них задело сердце.

— Давно Михалычу говорил — на пенсию пора. Дождался, пока старческий маразм не начался. Какие ранения, если входных отверстий нет?

— В том-то и дело.

— Петр, это ты уже совсем загнул. Ребенка, который, как написано в книге, этому демону, или кто он там, души поставляет, тоже знаешь?

— Знаю, — без энтузиазма согласился Петр. Впутывать в эту историю сына своего друга ему очень не хотелось, но сказав 'А' надо было говорить и 'Б'.

— Молодец, майор. Ты с Михалычем раскрыл заговор потусторонних сил против администрации нашего Округа. А от меня-то ты что хочешь?

Петр открыл старенький дипломат и достал из него две бутылки коньяка.

— Вот.

— Так с этого и надо было начинать, — довольно потер руки капитан. За потерянное на выслушивание бреда Подшивленко время это было хоть какой-то компенсацией.

— Ты меня неправильно понял. Демон забирает потерянные души. Души потерявших суть жизни людей: наркоманов, пьяниц и так далее в таком роде. Первый раз я попал в город Лилии Сандовски, выпив точно такой-же коньяк. Составь компанию. Если очутимся вдвоем в городе, значит я прав. Если я один без тебя, значит пора к психиатру, а если вообще ничего не произойдет, значит надо меньше пить.

— Только ради чистоты эксперимента. Наливай.

На это раз все произошло гораздо быстрее. Лишь только легкое опьянение охватило Петра, интерьер кабинета стал изменяться.

— 3 —

Свиндич не слишком надеялся на новую встречу с майором Подшивленко. Еще меньше он надеялся узнать от майора какую-либо важную информацию, но их встреча могла стать шансом снова выйти на след брата Милы и поэтому Саша, как и обещал, пришел в кафе 'Чебурек для всей семьи'.

На подсвеченной галогенными лампами вывеске перед входом в кафе был изображен радостный румяный чебурек, одной рукой обнимающий упитанного мальчика, другой немного растерянную маму мальчика. Чуть поодаль стоял и удивленно взирал на происходящее папа, коего обниматься не взяли. Надпись на вывеске гласила: 'Папа, мама, чебурек и я — дружная семья'. Сразу за входными дверьми Свиндич обнаружил героя вывески. Человек, в костюме чебурека, но уже не такой румяный и радостный, а с бледным помятым лицом, сидел за столиком с бокалом пиво и тупо смотрел на экран маленького переносного телевизора. Над головой человека висела табличка: 'Провожу детские праздники. Веселые конкурсы и викторины'. При виде Свиндича 'чебурек' оторвался от экрана и вопросительно кивнул в сторону таблички. Саша отрицательно покачал головой, и аниматор вернулся к своему занятию.

Интерьер кафе поражал яркостью красок: красные столы, ядовито — желтые стулья и бирюзовые стены, украшенные восточным орнаментом. В детском кафе подобная расцветка придала бы внутренней атмосфере ощущения радости, но в данном случае, когда зал был заполнен взрослыми мужчинами и небольшим количеством женщин, занимающихся в основном распитием спиртных напитков, скорее угнетала.

Подшивленко Саша заметил сразу, тот тоже заметил Свиндича и приветственно поднял руку.

— Знакомьтесь, это капитан Дюков. Мы с ним вместе работаем по делу о смерти Руслана Филиронова, — представил майор сидящего рядом с ним человека.

— Очень приятно. Александр Свиндич, — пожал Саша руку капитану и присел за столик, — Как ваши успехи, товарищ майор. Судя по тому, что вы здесь, на этот раз вы доверяете мне больше?

— Я проверил все сказанное вами и почти все подтвердилось. Вы просили найти 'Дело о первой крови', я нашел. Возьмите, — Петр протянул Свиндичу тоненькую книжечку, вид которой принял в городе прочитанный майором в Москве текст.

— Спасибо, — Саша жадно схватил книгу, — Я почитаю?

— Читайте. Она короткая. Я подожду.

— Тем более нам есть чем заняться, — Дюков показал на бутылку коньяка и тарелку с чебуреками перед собой.

Свиндич углубился в чтение.

Тем временем скучающий на входе человек в костюме чебурека продолжал сонно следить за происходящим на экране телевизора. Шел выпуск новостей, и ведущая снова повторяла уже не один раз прослушанную аниматором информацию.

— ...Александр Свиндич совершил побег из здания Управления Внутренних Дел. Приметы преступника...

Неожиданно перед глазами 'чебурека' предстало изображение, моментально прогнавшее сон.

— ...Как и обещали ранее, мы публикуем фотографию беглеца. Просьба всем кто знает о местоположении Александра Свиндича, позвонить по телефону...

Аниматор видел это лицо, причем, совсем недавно. Приподнявшись, он оглядел и увидел недалеко от линии раздачи свой будущее счастье, сидящее за столиком в окружение двух мужчин. Неограниченный безвозвратный одноразовый кредит 'есликабыки', обещанный Лилией Сандовски за указание места нахождения преступника автоматически делал из 'человека-чебурека' богатейшего человека города. 'От такого подарка судьбы глупо отказываться' — решил аниматор и неуклюже переваливаясь, метнулся к телефону около кассы.

— Теперь мне почти все ясно, — Свиндич захлопнул книгу.

— Счастливый вы человек, — иронично заметил Дюков, — Мне вот абсолютно ничего не понятно.

— Расскажите, — серьезно попросил Подшивленко.

— Пачецкий — ЛЕТОПИСЕЦ и все описанное им в книге произошло на самом деле. Лилия Сандовски — УБИЙЦА. Она убила сына Филиронова и этим дала возможность демону занять его тело, а за это получила все обещанное: вечную жизнь, красоту и всеобщее признание. Правда, лишь в этом иллюзорном мире. Ее муж, господин Сандовски, чьего лица никто в городе никогда не видел — ЗЛО в теле Руслана. ПАРОМЩИК, это тот ребенок, которого вы видели, Петр, перед тем, как впервые попали в город, а Сергей Фирсанов — СВИДЕТЕЛЬ. Он видел убийство и очень боялся. Ведь свидетели преступникам не нужны. Но потом прочел 'Дело о первой крови' и хотел рассказать о брате Людмиле Филироновой. Возможно, он понял то, что я пока понять не могу — кто ЖЕРТВА и какое ЗЕРКАЛО надо разбить, для прекращения кошмара. Пока ясно только одно, ЗЕРКАЛО — это кто-то из жителей города. Именно так их называет ЗЛО...

Свиндич еще что-то хотел сказать, но не успел. С удивительной скоростью кафе наполнилось омоновцами, и посетители оказались под дулами направленных на них автоматов. Вслед за бойцами в зал вошел полковник Сидорчук и, перекрикивая женский визг, объявил.

— Всем оставаться на местах. Проверка документов.

— Уходите. Господин Сандовски обещал убивать всех, с кем я буду встречаться. Быстрей же, — Свиндич толкнул Подшивленко в плечо.

— Майор, уводи его. Я прикрою, — Дюков выхватил пистолет.

Реакция на его действие последовала незамедлительно. Саша чудом успел вскочить и закрыть капитана от автоматной очереди. После выстрелов в кафе началась паника. Кто-то лег на пол, прикрывая руками голову, а кто-то наоборот вскочил на ноги и сломя голову кинулся к выходу.

— Меня убить невозможно. Бегите через кухню, — крикнул Свиндич.

В образовавшейся суматохе бойцы не рискнули продолжить огонь и беглецы без проблем добрались до подсобного помещения.

— Где выход? Выход где? — схватил за грудки капитан перепуганного мужчину в белом фартуке и колпаке. Тот махнул рукой в сторону прохода между плитами. Дюков устремился по нему, следом бежал Петр, последним Саша. В этот момент до кухни добралась и группа захвата. В пустом помещении бойцы уже не стеснялись, и в спину беглецам полетели пули, прошивая насквозь котлы. Кипящее масло брызнуло на пол и это спасло Подшивленко. Майор поскользнулся и упал. Обжог себе руки, но зато избежал смерти от направленного в его голову выстрела. Дюков в это время уже выскочил на улицу. Чертыхаясь от боли через секунду рядом с ним появился Петр.

— Машина нужна.

В несколько шагов они преодолели небольшой дворик с мусорными контейнерами и оказались около дороги. Наудачу именно в этот момент у обочины притормозил автомобиль, чтобы высадить девушку. Недолго думая, Дюков оттолкнул ее в сторону, вытащил из машины шофера и сел на его место. Как только Подшивленко рухнул на заднее сиденье, капитан вдавил педаль газа.

— Куда ехать-то, майор?

— Понятие не имею.

— А думал, ты город знаешь.

— Откуда? Давай вперед пока.

— Как скажешь. У Свиндича все нормально? Не видел?

— За него не беспокойся. С ним все хорошо будет.

Некоторое время они ехали без приключений, но затем сзади послышался вой сирены. Ее звук неотвратимо приближался. Попавшейся им автомобиль оказался отечественным, да еще и не первой свежести, поэтому оторваться от погони на нем было сложно.

— Автомобиль номер 'РК 138', прижмитесь к обочине и остановитесь, — раздалось из громкоговорителя.

— Куда-нибудь вбок уходи, — посоветовал майор.

Дюков резко повернул руль, и машина с громким визгом ушла вправо, задев на повороте газетный киоск. Маневр не слишком помог. Раздались выстрелы, и заднее стекло их автомобиля рассыпалось на осколки.

— Стреляй, майор.

Подшивленко попробовал достать пистолет, но боль не позволила ему это сделать.

— Не смогу. Руки обжег.

— Конец нам, майор.

Снова раздались выстрелы. Дюков почувствовал острую боль в правом плече, и перед глазами встала тьма.

— 4 —

Дюков открыл глаза и увидел стены родной московской квартиры. Шторы были раздвинуты и рассветные лучи солнца беспрепятственно гуляли по комнате, играя на полированной поверхности мебели.

'Мне все снилось?' — с удивлением подумал он. Если это был сон, то капитан его прекрасно запомнил, а вот как он очутился дома, даже себе не представлял. Сильно болело плечо. Посмотрев на него, Дюков обнаружил большой распухший синяк.

'Есть хороший способ проверить, что это было', — решил он, потянулся к лежащему на прикроватной тумбочке телефону и набрал номер Михалыча. Несмотря на ранний час, звонок Дюкова судмедэксперта не удивил и не расстроил.

— Записывай адрес больницы. Там у меня знакомый хирург и круглосуточный рентген. Посмотрим твое плечо.

— Входного отверстия нет, но внутренние повреждения как от пулевого ранения, — сказал через два часа Михалыч, рассматривая рентгеновский снимок, — Радуйся, кость не повреждена. Предполагаемая пуля прошла навылет через мышечную ткань. Хорошо бы тебе рану вскрыть, а то внутреннее кровоизлияние штука опасная.

Дюкову обработали и перевязали плечо, а затем отправили отлеживаться домой. По дороге к себе капитан хотел было взять водки, дабы расслабиться после пережитого стресса, но припомнив, чем это может закончиться, передумал. Обратно в город ему не хотелось. Поэтому Дюков ограничился крепким сладким чаем и, потягивая уютно устроившись в кресле горячий напиток маленькими глотками, размышлял о крушении сложившегося у него мировоззрения.

Неприятно было не существование непонятного и неизведанного. Плохо было то, что он не был готов к его появлению. Как оказалось, начиная со школы, Дюкова бессовестно обманывали, рассказывая о материалистической основе мира. Обманывают 'лохов', а ощущать себя 'лохом' капитану было крайне досадно. 'Материя первична, духовное вторично. Где она была ваша первичная материя сегодня ночью', — язвительно думал Дюков, с раздражением взирая на потолок.

Постепенно мысли капитана стали принимать другой оттенок. Он никогда не был сторонником фразы 'труд должен приносить радость'. С его точки зрения никакой радости труд приносить не может по определению. Радость приносит отдых, а вот для того чтобы радость от него была максимально приятной нужны средства, которые, к сожалению, приходится зарабатывать трудом.

Смирившись с наличием в мире потусторонних сил, Дюков стал думать, какую выгоду эти знания смогут ему принести. Его раздумья прервал очередной звонок Филиронова.

— Господин Дюков, вы можете мне сообщить новости?

— Олег Никифорович, вы верите в мистику? — задал в ответ вопрос капитан.

— Я сейчас и в черта лысого поверю, — мрачно ответил Филиронов.

— Тогда, возможно, у меня есть для вас новости.

— Говорите.

— Не по телефону. Давайте встретимся вечером в кафе 'Чебурек для всей семьи'.

— Где это?

— Понятия не имею, но найду. Надеюсь, и вы найдете.

— Мне не до шуток.

— Я не шучу. Это кафе играет немаловажную роль в моей теории.

— А если его вообще в Москве не существует?

— Тогда мне просто будет нечего вам рассказывать.

Как только Филиронов положил трубку, капитан набрал номер Подшивленко.

— Петр, дай мне адрес ПАРОМЩИКА и его мамы.

— А тебе зачем? — насторожился Петр.

— Хочу окончательно убедиться в твоей правоте.

— Еще не убедился?

— Последний штрих нужен.

— Ладно. Только я адреса и сам не знаю. Подними из архива дело о пропажи золота в фирме 'Заложись и обогатись', она там свидетелем проходила. Зовут Ирина Константиновна.

— 5 —

Свиндич сидел на скамейке в небольшом городском парке на окраине города и безуспешно пытался почесать зудящую спину. Бойцы ОМОНа как нарочно попали в ту область, куда он не мог дотянуться.

'Весь в синяках, как мальчишка какой-то. Надоело уже. Что Мила про меня подумает', — твердил он себе, хоть и понимал, Мила его синяки никогда не увидит.

Придерживая выходную дверь, он видел, как Подшивленко и Дюков сели в машину и надеялся — им удалось уйти от погони. Скрыться же от преследования ему самому, бессмертному, не представляло большой сложности, но то, что синяки от ударов пуль имеют тенденцию сильно чесаться, явилось для Саши неприятной новостью.

Парк, где оказался Свиндич, был удивителен. Здесь протекала единственная в городе река. Если отсутствие детей в городе было вполне понятно, то отсутствие Москва-реки в дубликате родного города он не понимал. Теперь, оказавшись рядом с маленькой речкой, понял. Не любят москвичи желтые и грязные реки родного города. Не пускают они их в свое подсознание, потому бывший Раб Кольца и не может воспроизвести полностью московский пейзаж. А вот здесь, на городской окраине, кто-то из тех, кого демон захватил недавно, еще оставил в себе воспоминание о каких-то счастливых моментах, связанных с этой маленькой речушкой и она пока существовала.

'Не о реках тебе сейчас думать надо, Свиндич', — сказал сам себе Саша и задумался над более важными вопросами.

Надо было обдумать вопрос ЖЕРТВЫ и ЗЕРКАЛА. Буквально все в городе зависело от ЗЛА, но ведь демон сказал, что Саша не сможет его убить. И никто другой из жителей города тоже, по словам Барбари. Да и книга говорит: надо разбить ЗЕРКАЛО, а ЗЛО не зеркало. Мозг подсказал самый удобный ответ: ЗЕРКАЛО — Лилия Сандовски. Она УБИЙЦА, но она и отражение того человека, который сейчас больной лежит на Земле. Опять же, преступление должно быть наказуемо. Что касается ЖЕРТВЫ, Саша почему-то считал главной жертвой сложившейся ситуации себя самого. В таком случае, получалось, он должен убить Лилию Сандовски.

'Не хочу и не смогу, — испугался собственных выводов Свиндич, — Да и как-то все слишком просто задумано для сил равновесия'.

'Просто, не просто, а попробовать стоит, — безапелляционно заявил внутренний голос, — Сам не сможешь, натрави на нее Барбари. Даже если ты будешь лишь идейным инициатором, все равно получится, как бы ты разбил ЗЕРКАЛО'.

Помимо поиска ЖЕРТВЫ и ЗЕРКАЛА перед Свиндичем стоял еще одна тяжелая задача, рассказать Миле о случившемся с ее братом. Воспоминания о девушке подтолкнули Сашу к еще одному вопросу: зачем демону игра во 'фрика'? Вариантов ответа было два. Либо это проявление извращенной натуры темного существа, либо демон от кого-то прячет свою телесную оболочку. От кого? Ответ был на поверхности. Прятать ее он мог только от сестры. Кто еще в городе мог узнать Руслана Филиронова?

'Надо устроить им встречу и посмотреть, что из этого получится' — подумал Свиндич.

'Ну и сволочь же ты, — возразил внутренний голос, — Девушка тебе доверилась, а ты над ней эксперименты ставишь?'.

Свиндичу стало стыдно, но ведь он обещал найти девушке брата и нашел.

'Ты ничего такого и не сделаешь. Только доложишь о выполнении заказа' — подленько промелькнуло в голове.

— Человек, деньги есть? — услышал вдруг Саша над своим ухом, — Угостишь пивком?

Подняв голову, он увидел трех изрядно подвыпивших молодых людей.

— Нет.

— А мы проверим, — заявило пьяное, покрытое прыщами лицо и захохотало.

— Не страшно будет? Ребята, вы телевизор не смотрите? Приглядитесь.

Луч света упал на лицо Саши, а через секунду раздался шепот.

— Это Свиндич. Уходим, пацаны.

Любители пива за чужой счет исчезли в сумраке парка, родив в голове Свиндича новую череду мыслей. Еще недавно при виде приближающейся троицы, Саша предпочел бы как можно быстрей уйти из парка, а теперь их приближение даже радовало. Было приятно чувствовать себя сильным. 'Почему это произошло сейчас? Почему я не стал суперменом много лет назад, когда еще учился в школе'. Он, самый слабый мальчик в классе, теперь получил силу и бессмертие. Зачем? В качестве насмешки над самим собой? Если бы он был таким с самого начала, неужели наделал бы столько ошибок? Потерял Настю, навсегда покинул свою родину и оказался в городе иллюзий? А может быть, тогда он не стал бы самим собой, а превратился в наглого, бессовестного человека, уверенного в своей безнаказанности, похожего на молодых людей, пытавшихся его ограбить. Ответ сам пришел на ум. Судьба привела его в этот город и подарила бессмертие для того, чтобы он хотя бы раз в своей жизни совершил достойный поступок вместо своего обычного обиженного сетования на жизнь. Надо было начинать действовать. Как там говорил Барбари: 'Убьешь шефа, с меня причитается'.

'Вот ты, Стас, мне и поможешь', — решил Свиндич.

— 6 —

Дюков с интересом рассматривал входную вывеску кафе. Он хотел найти различия между увиденным в городе и тем, что увидел сейчас и он их нашел. На московском варианте упитанного мальчика обнимали мама и папа, а чебурек стоял поодаль и с умилением взирал на семейное счастье.

'Так вот, значит, как все, получается, — подумал капитан, — Одно незначительное изменение и белое становиться черным. Лишний повод помочь злу убраться из нашего мира'.

Интерьер кафе остался таким же, как и во сне или наваждении или как там еще можно было назвать произошедшее с ним. Все те же красные столы и ядовито желтые стулья, только не было выпивающих людей и табачного дыма, а из динамиков весело звучала песенка из мультфильма 'Паровозик из Ромашкова'.

Поле большое, зеленый лужок,

Сколько весною путей и дорог.

Хорошо на свете солнышко свети,

Пожелай нам, ветер, доброго пути,

Доброго, доброго, доброго пути,

Самого, самого доброго пути!

Зал кафе был полупустым. В центре аниматор в костюме чебурека водил хоровод с безмерно счастливыми детьми лет пяти — шести, на это с умилением взирали их мамы, сидящие за несколькими сдвинутыми вместе столами, а в дальнем углу сидел мрачнее тучи господин Филиронов.

— Здравствуйте, Олег Никифорович, — капитан подсел к Филиронову.

— Не понимаю, зачем вы меня сюда позвали. Это же детское кафе. Здесь даже выпить нечего.

— Это и хорошо, Олег Никифорович. А то я вот недавно выпил и попал в такое место, что не дай Бог каждому. Кстати, много интересного узнал там по поводу смерти вашего сына. Вы, кажется, за информацию премию обещали?

Филиронов, молча, достал увесистую пачку долларов, перетянутую резинкой, и положил на стол.

— Замечательно. Тогда слушайте, — и Дюков со всеми подробностями пересказал слова Подшивленко и увиденное лично.

— Вы хотите, чтобы я в это верил? — спросил Филиронов, когда капитан закончил свой рассказ.

— Не хочу. Я поведал свой субъективный взгляд на истину. Верить мне или нет — ваше право. Но, есть один момент. Как говорят врачи? Ваша дочь выйдет из комы?

— Шанс один из тысячи.

— Печально. Мой рассказ тоже про один шанс из тысячи. Вместе с врачами получается уже два шанса из тысячи. Откажетесь? А не пожалеете потом?

В ответ Филиронов закрыл глаза руками и на некоторое время замолк. Потом оторвал руки от лица и пододвинул к Дюкову пачку денег.

— Вы утверждаете, что если я прерву связь ребенка с демоном, моя дочь придет в себя?

— Не утверждаю. Надеюсь. Как вы, верно, сказали, один шанс из тысячи.

— Я удвою сумму, если вы сами прервете связь.

— Даже если утроите, я этим заниматься не буду. Я предоставил информацию, остальное без меня.

— 7 —

Барбари еще не покинул свой ночной клуб и Свиндич обнаружил его все за тем же столиком, и в любимом шарфе, но окруженным большим количеством людей. Не обращая внимания на охранников, Саша смело двинулся к Стасу. За мгновение до того, как он предстал перед глазами Барбари, самый шустрый представитель охраны сумел его опередить и начал доклад.

— К вам...

— Да вижу уже, — прервал его Стас, — Оставьте нас.

Люди мгновенно рассеялись, оставив на столе стопки денег.

— Что теперь, сэр бессмертный? Деньги или вопросы? — поинтересовался Барбари, небрежно сваливая купюры в объемистый саквояж, — Вы мешаете мне работать.

— Понимаю, но согласитесь, бессмертные просто так не приходят.

— Согласен. Так что теперь?

— Мне вспомнилась одна ваша фраза. 'С меня причитается, если вы разберетесь...'

— ...С шефом. Я помню.

— Я знаю, как с ним разобраться, но мне понадобиться ваша помощь.

— Какая?

— Скажите, легко ли убить Лилию Сандовски?

— Глупый вопрос. Лилия Сандовски не шеф и, следовательно, убивать ее ни к чему. Я бы и сам с удовольствием стал ее мужем, поскольку она знает все нюансы сети распространения 'есликабыки'.

— А если я сделаю заказ?

— Я его не приму. Госпожа Сандовски мне нужна живая. Это все?

Изначально Свиндич рассчитывал убедить Барбари помочь организовать покушение на Лилию, но теперь понял, не получится. Стасу не нужна смерть госпожи Сандовски. Ему нужно место ее мужа.

'Главное привлечь его на свою сторону. Без его головорезов мне к супругам Сандовски при том, как их охраняют, не подобраться, а потом придумаю чего-нибудь по ходу дела' — решил Саша.

— Ведь шеф, это господин Сандовски?

— А то вы не знаете, сэр. Вы же с ним встречались.

— Хорошие у вас осведомители.

— Плохие. Хорошие за идею работают, а эти за деньги. Что попросите, то и продадут. Я пока не понял цели вашего визита.

— Я могу избавить вас от шефа, но мне понадобится помощь.

— Очаровательно, — Стас несколько раз похлопал в ладоши, — Обхохочешься с вами, бессмертными. А без моей помощи никак? Почему вы его не прикончили во время встречи, сэр? Может быть потому, что его убить невозможно?

— Его может убить только сестра, — сказал Свиндич первое пришедшее в голову.

— У господина Сандовски есть сестра? — на лице Барбари появилось выражение искреннего любопытства.

— Да.

— И вы ее знаете?

— Да.

— Хорошо. Приведите ее ко мне и тогда мы продолжим разговор.

— 8 —

— Привет, — попытался улыбнуться Свиндич, понимая при этом, улыбка у него получается жалкой и неискренней.

Несмотря на ранний час, Мила открыла дверь, как только он позвонил, а это значило, девушка не спала. Она посмотрела на Сашу красными, заплаканными глазами с припухшими веками, но сразу приняла гордый и неприступный вид.

— Вот совсем совести у людей нет, — заявила девушка, — Спит себе девушка, сладкими сновидениями наслаждается, а тут к ней с утра пораньше в квартиру ломиться начинают. И кто бы вы думали? Самый преступный преступник нашего города и с очевидной целью подвергнуть жизнь невинного создания, то есть меня, опасности.

— Мила, извини. Я нашел твоего брата.

— Нашел Руслана? — за одно мгновение куда-то исчезли и усталый вид, и заплаканные глаза. Лицо девушки прямо засияло от радости.

— Ну что ты на пороге застыл, прямо как не родной, проходи. Есть хочешь?

Мила провела Свиндича на кухню, усадила на табурет, а сама стала суетиться возле плиты.

— Мила, знаешь...

— Не сейчас. Подожди немного. Я тут как-то хозяйство забросила, нет у меня ни молока, ни колбасы, поэтому будешь есть просто яичницу.

Через несколько минут девушка поставила перед Сашей сковородку с шипящей 'глазуньей' и чашку растворимого кофе, а сама села напротив, подставила под подбородок сложенные ладони и сияющими глазами уставилась на Свиндича.

— Теперь рассказывай.

— Это, как бы, не совсем твой брат. Хотя внешне наверно похож.

— То есть?

— Тело твоего брата захватила темная сущность. Нечто наподобие демона, а сам брат погиб. Не здесь. Он умер на Земле. Его застрелили.

— Ты о чем говоришь-то? Ты сам понимаешь, что несешь? — теперь Мила смотрела на Сашу злым пронзительным взглядом, — Я же чувствую, Руслан жив.

— Да не его ты чувствуешь, а присутствие его тела. Да и, то, только здесь. В реальной жизни Руслан погиб, а происходящее в городе, к жизни отношения не имеет. Нет города и жителей нет. Все это иллюзия, наваждение. Ваш мозг, ваши души захватил демон и рисует у вас в сознании все, что ему заблагорассудится.

— Меня тоже нет?

— Нет.

Со всего размаха Мила залепила Свиндичу звонкую пощечину.

— А так есть?

Саша схватился за горящую щеку.

— Прости. Больно? — девушка бросилась к нему и примирительно погладила по плечу, — Я не хотела. Само собой получилось. Прости.

— Да, ничего. Ты меня прости. Рассказываю о гибели брата, а сам кричать начинаю. Я не знаю, как это у демона получается. Он до самых последних мелочей воспроизводит жизнь, создавая полную иллюзию реальности. Многого не понимаю. Если вокруг одно наваждения, а я единственный настоящий человек в городе, почему не умер от жажды и голода? Или это существо все-таки создает реальную пищу? Непонятно. Ясно только одно. Демон захватывает души людей, выпавших из реальности, например алкоголиков и наркоманов и переворачивает их жизнь с ног на голову. Люди начинают думать, что в городе их настоящая жизнь, а реальность лишь скучный сон. Здесь они гибнут, питая демона своими жизненными силами. Поверь мне, пожалуйста. Я говорю правду.

— Саша, а кто я? Алкоголик или наркоман?

— Я не знаю. В городе, жила девушка по имени Лиза. Она не была ни алкоголикам, ни наркоманом. Просто мечтательная девушка. Ей очень хотелось быть похожей на Жанну Д'Арк и демон сжег ее, так же как когда-то сожгли и ее героиню. Девушка могла прожить свою собственную жизнь, выйти замуж, родить дочь. Возможно ее ребенок смог бы совершить со временем подвиг равный по значению подвигу Жанны Д'Арк, но Лизе не дали прожить свою жизнь. Ей пришлось один в один повторить судьбу Орлеанской Девы. Зачем? Разве ей это было надо?

— Но ведь нельзя жить без мечты.

— Мечта должна помогать жить, а не заменять собой жизнь. Уж я-то это точно теперь знаю. Еще один мой здешний знакомый видел сны. Скучные сны о том, как он ворует у родителей деньги ради покупки наркотиков. А что снится вам, Мила? Сны могут многое объяснить.

— Саша, я уже говорила. Мне не снятся сны. Никогда. Я могу увидеть брата?

— Я как раз хотел просить тебя об этом.

— Зачем?

— Мне кажется, я знаю способ прекратить власть демона над городом, но мне нужна твоя помощь.

— Для этого тебе нужна моя встреча с братом? Я согласна помогать тебе до момента встречи, а дальше не знаю. Ты не боишься, что в самый важный момент я окажусь не на твоей стороне, а на стороне брата?

— Я верю в твой разум.

— Верить в разум женщины? — Мила грустно улыбнулась, — Саша, ты наивный человек. Женщина думает чувствами, но даже им сама не всегда верит. А сколько тебе лет? Тебе же лет сорок, а ты рассуждаешь как ребенок. Да ну тебя. Я-то думала ты взрослый. Скажи, кто мой брат. Чего молчишь? Скажи, я же уже пообещала тебе свою помощь.

— Муж Лилии Сандовски.

— Кто?!!! Этот маскарадный клоун. Я не верю тебе. Ты нарочно это сказал, чтобы отомстить мне за 'наивного человека'. Признайся.

— Нет. Я правду сказал.

— Ты врешь.

Мила схватила с кухонного стола рукавичку-прихватку и кинула в Сашу. Хорошие отношения между ними были восстановлены.

— 9 —

Под восхищенные комментарии и причмокивание толпившихся у входа в 'Рейв-тоник' молодых людей Мила шла к дверям клуба, держа под руку Сашу. Свиндичу же доставались только злые и завистливые взгляды. Рядом с девушкой он чувствовал себя дряхлым стариком, выводящим в свет юную внучку, и было от чего. Короткая юбка, открывающая нескромным взглядам длинные стройные ноги в сапогах на высокой шпильке, яркая блузка с глубоким вырезом и плечиками-фонариками, гармонирующая с цветом крупных бус на тонкой шее, делали Милу неотразимой. А чтобы никто не зазевался и не просмотрел такую красоту, на руке девушки звенели, стукаясь друг об друга несколько узких серебряных браслетов.

При виде парочки охранник демонстративно отвернулся и стал активно нашептывать в рацию внутренней связи.

'Докладывает о нашем приходе', — догадался Свиндич.

— Почему без очереди? — возмутился высокий парень, стоящий первым в очереди желающих попасть в модный клуб.

Пропустив вопрос мимо ушей и не обращая никакого внимания на людей Барбари, Саша галантно распахнул перед спутницей дверь и следом за ней вошел в клуб. Прекратив разговор по рации, охранник выплеснул свою обиду за столь пренебрежительно отношение к своей особе со стороны Свиндича на выразившего недовольство парня.

— Что сказал? — охранник агрессивно приблизился к молодому человеку.

— Без очереди почему...

— А вот почему, — охранник схватил парня за плечо и вытолкнул из очереди.

— На каком основание, — возмутился тот.

— Ты пьяный, — нагло заявил охранник в лицо совершенно трезвому человеку.

— Я пьяный? Ребята, я похож на пьяного? — обратился молодой человек за помощью к очереди.

— Да ты на ногах еле стоишь, — с радостью заявил стоящий следом за неудачником в очереди. Отсутствие стоящего ближе к долгожданному танцполу человека его только обрадовало.

Тем временем Саша со своей спутницей подошел к столику Стаса.

— Это об этой очаровательной леди вы мне говорили, сэр, — при виде парочки Барбари привстал со стула.

— Да.

Все последующее произошло так быстро, что Свиндич не успел на него среагировать. Стас выхватил пистолет и в упор выстрелили в Милу. Девушка пошатнулась и растерянно схватилась за место, в которое попала пуля. Ее лицо перекосило от боли.

— Сволочь, — Саша кинулся на Стаса, готовый придушить его своими руками, но между ним и Барбари моментально появилась охрана.

— Зачем психовать? Я лишь проверяю твою теорию. Спокойней надо быть, сэр.

— Саша, со мной все в порядке, — Мила выглядела немного бледной, но была жива.

— Сэр, леди, приношу свои искренние извинения за свой поступок, но не привык верить словам. По моему глубокому убеждению сестра бессмертного тоже должна быть бессмертной.

Девушка отняла руки от блузки, и хорошо знакомый Свиндичу расплющенный кусок металла упал на пол.

— Теперь я готов, сэр, к беседе с вами. Только девушку наверно не будем утомлять пустыми мужскими разговорами. Леди, мой клуб в вашем распоряжение — взмахом руки Стас подозвал охрану.

— Проследите, чтобы эта девушка чувствовала себя в нашем клубе комфортно и уютно. Она мой личный и очень дорогой гость.

— И близко к ней никого не подпускайте, — ревниво добавил Свиндич.

— Саша, а тебя можно одного оставить? Все нормально?

— Нормально, Мила.

— Хорошо. Тогда я потанцую. Освободишься, спускайся ко мне.

— Милая девушка, — заявил Стас, когда Людмила ушла, — Даже не верится, что она может убить кого-либо. Вы уверены в ее возможностях?

— Господин Сандовски очень старательно избегает с ней встречи. Как вы думаете, почему?

— В ваших словах есть определенная логика, сэр. В чем состоит моя задача?

— Необходимо, чтобы господин Сандовски встретился со своей сестрой, а для этого нам надо провести ее ночью в здание корпорации 'Альтернативная реальность'. Муж Лилии редко покидает свои апартаменты, куда можно попасть только из кабинета президента компании. Задача ваших людей — обеспечить мне и Миле свободный проход в жилье Сандовски.

— А вы там зачем? Шефа убьет его сестра. Мы ей никаких неприятностей доставить не сможем, как вы недавно убедились. Так зачем вы? В чем ваша роль в операции?

— Самая простая. Не доверять вам.

— Хорошая роль, — усмехнулся Стас, — Считайте, мы договорились. У меня есть человек в охране корпорации. Он расскажет расположение постов и систему охраны. Правда, много запросит, ну да ладно. Получается, не зря я его прикармливал, пока он ничего не делал.

— 10 —

Во время разговора с Барбари Саша невольно косился вниз, где танцевала Мила. Девушка была необыкновенно пластична, и создавалось впечатление, будто музыка, под которую она танцевала, изначально была написана специально для нее. Охрана Стаса четко выполняла поставленную задачу, тщательно отсекая от девушки всех желающих с ней познакомиться.

— Саша, давай ко мне, — крикнула девушка при виде Свиндича, спустившегося на танцпол после разговора со Стасом. Саша грустно покачал головой и остался на месте. Мила моментально прекратила танец и подошла к нему.

— Ты обижен?

— Нет. Я танцевать не умею.

— Быть такого не может. Все люди умеют танцевать, просто не знают о своих способностях.

— Я знаю. Поэтому не танцую.

— Понимаю латиноамериканские танцы. Они сложные, хотя я их и обожаю, а вальс? Хотя бы медленные танцуешь?

— Танцую.

— Вот и славно. Молодой человек, — обратилась она к одному из постоянно находящихся вокруг нее охранников, — Попросите, пусть поставят спокойную музыку.

Через пару минут ритмичная музыка прекратилась и зазвучала красивая популярная баллада. Медленные танцы не слишком привлекали юных посетителей клуба и танцпол опустел. Едва касаясь ладонями талии, Саша обнимал партнершу, и они почти в одиночестве медленно кружились под музыку.

— Что ощущает мужчина, обнимая иллюзию?

— Сожаление.

— Ну как это назвать? За время нашего знакомства вы так и не научились говорить нормальные комплименты. Вот и думай, то ли человеку обидно, что я лишь иллюзия, то ли обидно, что приходится тратить свое время на иллюзию. А будучи наваждением, я обаятельна и привлекательна?

— Конечно.

— Тогда вы глупенький. Как видите, никакая опасность мне не угрожала. Убить меня, как и вас невозможно, а вы под видом заботы о моей безопасности от меня сбежали и лишили себя радости времяпрепровождения с такой обаятельной и привлекательной иллюзией. Согласны?

— Согласен. Признаю — я глупец, — рассмеялся Свиндич.

— Как вы думаете, можно влюбиться в иллюзию?

— Посмотрите, как на вас смотрят все мужчины в клубе, и сами поймете ответ.

— Они тоже иллюзия. А вы, единственный настоящий человек в нашем городе, вы могли бы влюбиться в наваждение?

— Я — плохой пример. Ваш брат недавно сказал, что я не умею любить.

— Так сказал мой брат? И у него были основания для этого?

— Боюсь, да.

Мила остановилась, хотя баллада еще не закончилась. Не понимая, почему, но Саша вдруг ощутил, как настроение девушки резко изменилось.

— Вы уже закончили все свои дела?

— Да.

— Тогда, поехали домой. Я устала.

Не говоря больше ни слова и не оборачиваясь, Мила направилась к выходу, и Свиндичу не оставалось ничего другого, как догонять ее.

— 11 —

Из общения с Дюковым иссушенный горем и работающий только в одном направление мозг Филиронова понял, есть возможность вернуть к жизни Милу, но надо пойти на преступление. Между дочерью и жизнью стоял чужой ребенок, обретший его детей на уничтожение. Задача казалась Олегу предельно простой: убить пособника демона, погубив этим свою душу, но одновременно и загладив свою вину перед женой и детьми. Вину, которая много лет ни на минуту не оставляла его в покое и грызла изнутри.

Сразу после разговора с Дюковым Филиронов отправился по указанному адресу, и почти сутки наблюдал за Ириной, продумывая оптимальный вариант похищения. Все оказалось даже проще, чем Олег предполагал. Любовь молодой мамы к прогулкам ранним утром по безлюдным улицам сама вела ее к нему в руки.

Уставший, но довольный Филиронов отправился домой, чтобы приготовить все необходимое и как следует выспаться перед намеченным, а около шести часов утра следующего дня снова был у дома Ирины.

Женщина вышла из подъезда в начале седьмого и, толкая перед собой коляску, направилась в сторону парка. Олег бросился к стоящей за углом машине. Буквально уже через минуту он притормозил около Иры.

— Девушка, можно вас спросить? — крикнул он, опустив боковое стекло.

— Не кричите, ребенка разбудите.

— Подойдите тогда, пожалуйста, поближе. Я, похоже, заблудился. Мне Батайский проезд нужен.

Ирина подошла и наклонилась к водителю.

— Вам Батайский проезд? Это просто. Сейчас...

Филиронов обхватил одной рукой затылок женщины и наклонил ее голову еще ниже, а второй рукой приложил к ее лицу тряпку, обильно смоченную хлороформом. Некоторое время Ирина билась, пытаясь вырваться, но вскоре затихла. Олег посадил женщину на заднее сиденье и отправился за ребенком. При виде незнакомого человека мальчик начал тихонько хныкать. Не обращая на это никакого внимание, Филиронов пристегнул ребенка к детскому сиденью рядом с матерью, а коляску запихнул в багажник.

При виде мамы, не обращающей на него никакого внимания, мальчик заплакал громче. Он хватал своими маленькими ручками за край платья Ирины и пытался его трясти, но мама не реагировала, и тогда малыш заголосил в полный голос.

— Вот черт, — выругался Филиронов, потому что в этот момент он как раз приближался к посту ГАИ при выезде на кольцевую автодорогу. Снизив скорость, Олег обернулся и заорал во все горло:

— А ну прекрати орать!

Ребенок мгновенно стих и испуганно уставился своими темными глазами на Филиронова.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес Олег, но радость была преждевременной. Тишина в салоне стояла не более десяти секунд, а потом мальчик стал плакать с удвоенной силой. Олег начинал нервничать, руки тряслись. Вести в таком состоянии машину было невозможно. Чтобы как-то спастись от назойливого визга он включил на всю громкость магнитолу и попробовал целиком сосредоточиться на дороге.

— 12 —

То ли ребенок устал плакать, то ли плотные басы, бьющие из колонок, сыграли роль снотворного, но когда Филиронов подъезжал к дому родственников жены, мальчик спал.

Дом бабушки Полины находился в когда-то богатом селе, но сейчас оно превратилось в одну из заброшенных деревень близлежащих к Москве областей. Многие дома выглядели еще довольно крепкими, но окна были заколочены, а дворы заросли бурьяном. Олег помнил это место другим. Сразу после свадьбы они с женой приезжали гостить к бабушке и тогда ныне вымершие улицы, еще были полны жизнью. Сюда, к старикам привозили на лето из Москвы детей и вечерами они устраивали свои шумные и незатейливые игра. Дети выросли и стали проводить лето на зарубежных курортах, а старики ушли из жизни, и село стало никому не нужно. Неудобное месторасположение, слишком удаленное от железных дорог, отсутствие рейсовых автобусов и магазинов делало населенный пункт неинтересным даже дачникам, хотя приобрести здесь дом можно было за бесценок. После смерти бабушки Полины, Филиронов несколько раз привозил сюда своих любовниц, но после гибели жены и это прекратил делать. Теперь Олег с удивлением смотрел на покосившийся домик, где когда-то провел свой счастливый медовый месяц и не узнавал его.

Как ни странно дверь оказалась запертой и, открыв ее ключом, Филиронов убедился, ничего не пропало, хоть и значительно пострадало без хозяйского присмотра.

'А еще говорят, у нас народ ворует все подряд, — подумал Олег, — Или в такой глуши даже воровать некому?'

Он перенес в дом женщину и ребенка. Ребенка положил на кровать с сопревшей от сырости периной, а его мать в сидячем положении привязал скотчем к стулу. Пока Филиронов занимался женщиной, ребенок проснулся и теперь молчаливо смотрел на Олега черными расширенными зрачками.

'Надо быстрей сделать задуманное' — Филиронов чувствовал, как с каждой новой секундой решимость покидает его. Он достал пистолет и направил на ребенка. В ответ малыш улыбнулся, потянулся к оружию и что-то пролепетал, пуская пузыри. Руки у Олега затряслись, и пистолет ходуном заходил перед лицом ребенка. Мальчик воспринял это как игру и радостно забулькал.

— Черт! — выругался Филиронов и выскочил из дома. Некоторое время он провел сидя на трухлявом крыльце и выкурил несколько сигарет подряд, а когда вернулся в дом, женщина тоже пришла в себя. При виде Олега с оружием в руках она закричала:

— Нет! Нет!

— Не кричи. Тебе я ничего не сделаю.

— Что вы хотите? Зачем вы нас похитили?

— Твой сын пособник демона.

— Вы безумец.

— Безумец? — заорал Олег, — Хотел бы я сам в это верить. Безумец. Они забрали у меня моих детей.

От его криков ребенок, и без того уже снова начинающий похныкивать, разревелся.

— Да успокой же ты его. У меня голова уже раскалывается от его рева.

— Он есть хочет.

— Так покорми.

— Чем?

— Ты не знаешь, чем младенцев кормят?

— Вы про грудное молоко? Мишенька уже большой. Он днем овощное пюре ест и немного растертого постного мяса.

Ирина стремилась как можно больше рассказать о себе и сыне. Она где-то читала, чем больше похититель знает о заложниках, тем сложнее ему с ними расправиться.

— Хорошо, — сдался Филиронов, — Я привезу вам детское питание. Сейчас я вас развяжу, вы возьмете ребенка на руки и спуститесь в подпол. Посидите там, пока я не вернусь.

После того, как женщина с сыном спустились вниз, Филиронов задвинул задвижку на крышке погреба, подвинул на него увесистый сундук и стремглав бросился к машине. Ему был срочно нужен тайм-аут, для привидения мыслей и нервов в порядок.

На поиски магазина Олег потратил несколько часов и когда вернулся к дому бабушки Полины, уже стемнело. Подходя к крыльцу, он услышал плач малыша и охрипший женский голос.

— На помощь. Кто-нибудь, помогите.

— Вы напрасно срываете горло. Здесь вас никто не услышит, — посоветовал Олег, заглядывая в подпол, — Возьмите детское питание, еще кефир 'Агуша' и фонарь.

Филиронов передал вниз упаковки с едой, вернул сундук снова на крышку, а сам уселся на кровать и откупорил прихваченную в магазине бутылку виски. На душе было так же мерзко, как в тот день, когда погибла жена. Олег пил большими глотками и пытался вернуть в свое сознание ненависть к похищенному ребенку, но внутри просыпалась только ненависть к себе самому и собственной слабости. Он то ли заплакал, то ли слишком опьянел, но перед глазами вдруг поплыл туман.

— Здравствуй, папа, — Филиронов вдруг явственно услышал голос Руслана.

— 13 —

Саша проснулся от ласкового прикосновения к его волосам. Открыв глаза, он увидел Милу, сидящую на краешке кровати. Девушка была в домашней одежде: шортиках и коротком топике, открывающем тонкую талию. Прямо перед лицом Саши находились острые, худенькие колени, которые в тусклом лунном свете казались такими трогательными и беззащитными, что Свиндичу невыносимо сильно захотелось их погладить, но вместо этого он спросил:

— Уже пора?

— Нет. Еще есть время, лежи.

— А ты? Почему не спишь? Что случилось?

— Ничего не случилось. И уже никогда и не случится. У меня предчувствие, мы больше никогда не увидимся.

— Случится плохое?

— Все будет хорошо. Все задуманное у тебя получится, а я увижу брата. Просто НАС больше не будет. Будет каждый по отдельности, а вместе не будет. Мне стало из-за такого окончания нашего знакомства очень обидно, и я пришла посмотреть на тебя напоследок. Ведь ты хочешь разрушить город?

— Надеюсь.

— А что будет со мной? Я исчезну?

— Нет. Ты вернешься в реальную жизнь и останешься в ней такой-же красивой и умной, как и сейчас.

— Ты меня найдешь в Москве?

Свиндич отрицательно покачал головой.

— Ты не захочешь меня увидеть? Почему?

— Я наделал много ошибок и теперь моя реальность здесь, а на Земле я лишь иллюзия. Ты же не захочешь встречаться в Москве с привидением? — попытался отшутиться Саша.

— Захочу, — серьезно ответила Мила, — Есть такое замечательное время года — весна. Когда все вокруг цветет и пахнет и невыносимо хочется любви. Когда идешь по улице, ловишь взгляды встречных парней и неосознанно ищешь в их глазах ответ на вопрос: 'Это ты? Это тебя я жду? Это ты моя судьба?'. Потом подходишь ближе и понимаешь: 'Нет. Не он'. А вот когда я сталкиваюсь с твоим взглядом, я не могу ответить ни да, ни нет. Почему?

Мила взяла руку Саши в свои ладони и поднесла к щеке.

— Столько 'почему?' Ты не снималась в главной роли мультфильма 'Почемучка'? Может быть, 'нет' тебе не хочется говорить из сострадания ко мне, одинокому старику, а 'да' из сострадания к самой себе, — ответ получился грубоватым, но за грубостью Саша пытался скрыть свою растерянность. Как он не старался держать дистанцию во взаимоотношениях с девушкой, похоже, ему это не удалось, а жаль. Свиндичу слишком нравилась Мила, для примитивной интрижки с ней, а любовь не могла принести в этом городе обмана ничего кроме боли.

— А может быть наоборот? — девушка отбросила руку Свиндича, — Ты, Саша, вроде умный, но иногда такое говоришь, что тебя можно принять если уж не за одинокого старика, то за человека, страдающего старческим маразмом точно. Вставай. Пойду готовить завтрак.

Когда они вышли из дома, над городом все еще висела ночь. Как и договаривались, около подъезда их ждал Барбари со своими людьми.

— 14 —

— Руслан? Ты же умер, — вид сына, небрежно развалившегося в кресле, производил на Филиронова смешанное впечатление. Радость, если и была, то гнетущая, а больше всего он испытывал естественную тревогу человека при виде мертвеца. Да и место, где Олег неожиданно для себя оказался, он никогда раньше не видел.

— Как видишь, нет. Я надеялся, этот факт тебя обрадует, а ты выходит не рад?

— Рад, но этого не может быть.

— Может. Подойди ко мне и убедись — я вполне реален. Если позволишь, я тебя даже ущипну, чтобы ты убедился — это не сон.

Филиронов послушно выполнил, все, что просил сын, но успокоения ему это не принесло.

— Убедился? — продолжил Руслан, — Теперь поговорим серьезно. Мне не нравится, задуманное тобой, поэтому и доставил тебя сразу к себе, а не позволил, сначала ознакомиться с моим городом и привыкнуть к нему. Этот ребенок мой друг и даже не думай причинить ему вред.

— Он пособник демона.

— Папа, ты давно стал верить в подобную чушь? Кто-то морочит тебе голову, надеясь выкачать деньги. Назови его имя, и мы вместе накажем обманщика.

— Он говорил, после смерти ребенка Мила выйдет из комы.

— А ты и поверил? Да и зачем ей выходить из комы? Лежит и пусть себе лежит. Никому не мешает. Насколько я помню ты последнее время не питал к ней глубокой отцовской любви...

'Это не Руслан, — ужаснулся Филиронов, — Это демон в его обличье. Сын обожал сестру и никогда такого про нее не сказал бы'.

— ...Забудь о Людмиле. Забудь о своей прошлой жизни, — Руслан не правильно истолковал молчание отца и с удвоенной энергией стал пытаться привлечь его на свою сторону, — Я заберу тебя в свой мир. Здесь ты получишь настоящую власть, а не жалкую возможность голосовать за чужие решения. Твоего опыта, ума, твоей харизмы мне, твоему сыну, не хватает, чтобы сделать мой мир воистину великим. Вместе мы сможем преодолеть все преграды на пути к нашему могуществу.

Монолог Руслана прервали близкие звуки выстрелов.

— Прости, отец, договорим позже. Похоже, я слишком увлекся беседой с тобой.

— 15 —

К корпорации 'Альтернативная реальность' они подъехали, когда первые лучи рассвета едва коснулись стекол последнего, тридцать второго этажа самого высокого здания города. Барбари остановил автомобиль у последних жилых домов проспекта, ведущего к офису корпорации, и в тот же момент около джипа вырос Жора.

— Как тут? — поинтересовался Стас, не выходя из машины.

— Все по плану. Наш человек из охраны корпорации на связи. В четыре утра он заступает на пост у входа. В четыре пятнадцать пропускает нас в здание.

Барбари посмотрел на часы.

— Отлично. Сейчас четыре ноль три. Выводи людей на исходную позицию. Когда войдете в здание блокируйте все двери и лифты. Вверх поднимайтесь по лестницам, затем начните одновременно зачистку этажей. Охрану нейтрализуйте тихо, без лишнего шума. Сэр и вы, прекрасная леди, как только мои люди возьмут здание под контроль, поднимемся вместе в апартаменты госпожи Сандовски.

Свиндич не сомневался в компетенции людей Стаса, тем не менее, он и Мила еще примерно час оставались в машине. Из-за сильного волнения лицо девушки было белее мела. У Саши мелко подрагивали пальцы. Он уже жалел о затеянной авантюре, но отступать было уже некуда.

Все это время Барбари не отнимал от уха рацию. Наконец, он улыбнулся и убрал рацию.

— Господа, наш выход.

В сопровождении четырех типов квадратной комплекции, среди коих был и Жора, Стас, Мила и Свиндич вошли в здание корпорации и поднялись на лифте на предпоследний этаж. Саша шел к кабинету Лилии Сандовски и с каждым шагом, приближающим его к дверям, ноги все больше и больше наливались свинцом.

— Внутри охраны нет, — прошептал один из людей Стаса, дежуривший у входа в кабинет.

— Хорошо. Жора, вперед — распорядился Барбари и его помощник ударом ноги выбил замок. Свиндич вошел в кабинет и увидел Лилию Сандовски, стоящую в расшитом драконами халате из натурального китайского шелка между витрин с вазами у двери, ведущей во внутренние комнаты апартаментов.

— Как вы смеете, — возмущенно крикнула она при виде ворвавшихся к ней людей.

Свиндич на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул, выхватил из-за пояса пистолет и направил на женщину, но прежде, чем он успел нажать курок, раздался выстрел. Саша ощутил, как пуля ударила по костяшкам пальцев, и от резкой боли он выронил оружие.

— Так и знал, вы гадость какую-нибудь задумали, поэтому и попросил Жору глаз с вас не сводить. Прошу прощения миссис за недостойное поведения моего друга и надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество, — раскланялся Барбари перед Лилией, — Будьте добры, откройте нам дверцу на следующий этаж.

— А вы леди, — Стас повернулся к Миле, — Приготовьтесь исполнить обещанное.

— Я обещала вам?

— Не вы. Вот он, — Барбари кивнул на Свиндича, — Он обещал, что вы убьете своего брата.

— Саша, ведь ты говорил, встреча с братом лишь повод, помочь тебе проникнуть в здание корпорации?

Мила смотрела на Свиндича удивленными глазами, но тот, молча, опустил голову.

— Он вам врал, леди. Мне он говорил другое. В любом случае, деваться некуда. Вам предстоит встреча с братом. Вы уж как-нибудь разберитесь по-родственному и дружка своего лгунишку прихватите. Хорошо бы, конечно, всем бессмертным друг друга поубивать, но я и парочке ваших трупов буду рад. Миссис Лилия, открывайте уже дверь. Или мне попросить Жору у вас по пальчику отстреливать.

— Вы все карлики по сравнению с ним. Я открою дверь, пожалуйста, но он вас всех передавит, как клопов, — госпожа Сандовски сделала шаг в сторону портрета мужа и, воспользовавшись, тем, что и Барбари и его люди сосредоточили все внимание на Лилии, Мила быстро схватила с пола пистолет Свиндича.

— Эй, вы правильно заметили, я бессмертная, вам меня не убить, а я сейчас вас как куропаток перещелкаю. Вон все быстро. Я встречусь с братом, но вы при этом присутствовать не будете. Саша, тоже уходи. Ты меня дважды предал.

— У нас тут оказывается восстание рабов, — картина плавно отъехала в сторону, и из образовавшегося прохода вышел Руслан и замер при виде сестры.

— Папа? — удивленно вскрикнула Мила, увидев человек, появившегося следом за братом.

— Людмила? — Филиронов был удивлен не меньше девушки, но сориентировался быстрей остальных.

— Стреляй в него, это не Руслан, — крикнул он, указывая на сына.

— Не слушай его, сестренка. Наш папочка совсем из ума выжил. Знаешь, чего удумал — младенцев на Земле убивать. Хорошо, я его вовремя сюда выдернул, а то он уже дуло к голове восьмимесячного мальчика приставлял. Представляешь?

— Он все врет. Мальчик — его пособник и уж не знаю как, но с его помощью этот демон захватывает души людей.

— Слышишь, что несет. Он безумен. Облегчи папочке страдание — пристрели. Может, несколько маленьких детей спасешь.

— Руслан, ты чего? Это же наш папа, — растерянно пробормотала девушка. Ее глаза наполнились отчаяньем.

— Доченька, Руслан умер. Я его похоронил рядом с мамой своими руками. Это ЗЛО, принявшее его облик. Ты должна его убить.

— Я не могу. Он мой брат.

— Да пристрели же ты уже его. Какой он нам отец — одно название. Вспомни, что он сделал с мамой. А с тобой? Много ты от него хорошего в жизни видела?

Из глаз девушки выкатились два ручейка.

— Руслан, папа, я вас люблю. Саша, прости, — тихо прошептала она.

Свиндич догадался, что сейчас произойдет.

— Мила, нет! — крикнул он, но опоздал. Девушка приставила пистолет к виску и нажала курок. Крови не было, лишь бурая пыль взметнулась над головой Милы, а потом скрыла и всю ее фигуру. На лице Руслана появилась довольная улыбка, но ее сразу сменила гримаса боли. Черты лица расплылись, и его тело стало рассыпаться, словно статуя из песка. Свиндич огляделся по сторонам. Со всеми присутствующими, кроме него, происходило то же самое. ЖЕРТВА разбила ЗЕРКАЛО, и город умирал, освобождая захваченные Рабом кольца души. Вскоре от Руслана осталась только кучка красноватого песка, на вершине которой образовался черный вихрь. Вихрь вырос и приблизился к Саше, обдав его холодом. 'Ненавижу' — услышал Свиндич злобный вопль, а через мгновение вихрь пылью упал к его ногам.

— 16 —

Олег Филиронов открыл глаза и с облегчением увидел знакомые стены домика бабушки Полины. В руке была зажата недопитая бутылка виски, в висках стучало. 'Я собирался сделать нечто ужасное, — пытался вспомнить Филиронов, — Ребенок. Я должен убить пособника демона, но я не могу. Я слаб'.

Раздался звонок телефона.

'Я трубку не отключил. Вот я дурак' — равнодушно подумал Филиронов, но на вызов ответил.

— Олег Никифорович? — спросил радостный женский голос.

— Да.

— Это из больницы звонят. Ваша дочь пришла в себя.

— Что?

— Дочь ваша, Людмила, вышла из комы. Приезжайте.

Трубка выпала из руки Олега, спазмы сдавили горло. Филиронов сидел на старой сопревшей перине, плакал и шептал слова благодарности неизвестно кому:

— Спасибо, Спасибо. За дочь спасибо и за меня спасибо. Спасли меня, спасли. Такой грех на душу взять не дали. Спасибо.

Потом, словно о чем-то вспомнив, Олег суетливо вскочил с постели и бросился отодвигать сундук с крышки подпола.

— С вами все в порядке? — спросил он, заглядывая вниз, — Простите меня, ради всего. Простите. Не знаю, что нашло. Я вам денег дам, что захотите дам, только простите. Вылезайте, я вас домой отвезу.

— ЭПИЛОГ —

Вокруг Свиндича во все стороны простиралась безжизненная глинистая пустыня. От города не осталось ни следа и ЗЛО было уничтожено, но Саше было немного грустно. Почему-то сейчас в голову лезли только хорошие воспоминания. Первые дни, проведенные в этом мире, футбольный матч и забитый им необыкновенный гол, а больше всего Людмила. 'Возомнил себя спасителем мира, а все зависело только от доброй и хрупкой девушки. Глупый я, Мила права' — думал Свиндич. Что-то подсказывало ему, с девушкой все в порядке. Убив себя в мире иллюзий и наваждений, она не погибла, а вернулась к реальной жизни. Той жизни, в каковой только и может быть по-настоящему счастлив человек.

— Александр Николаевич, хватит страдать, пора двигаться дальше, — сказал сам себе Свиндич и включил прибор, создающий переходы между параллельными мирами.

Стихи Клауса Майне, Фредди Меркури, Сергея Трофимова, Сапгира и Цыферова

PS: Подробно история экспедиции Александра Свиндича в Страну Фей изложена в книге "Любовь и магия". О путешествие Иры и Митрохина в прошлое читайте в книге "Время и магия".