— Что? — не понял я.
— Ты тоже светишься.
— У тебя встроенный сканер есть? — я постучал по лбу.
— Глаза Детей Белого Дракона могут видеть то, что вам, самоцветникам и византийцам не под силу. А твой кулон,— Сармат нахмурился,— береги его.
— Естественно,— я усмехнулся.
— Они не посмели отобрать его,— кивнул Сармат.
А ведь и правда, я удивлялся, почему, когда меня доставили сюда, кулон Риты не изъяли как опасный предмет. Да и ценным он не выглядел. Мало кто позарится на позолоченную вещицу.
— Идем, нужно выспаться до наступления ночи.
— А что ночью?
— Ты слышал голоса игл дракона?
— Комаров?
— Иглы Дракона ядовиты и жалят насквозь.
Возвращаться на Курорт как-то сразу расхотелось, те хлипкие домики явно не выглядели надежной защитой от тварей, которых описывал Сармат. Но другого пути вырваться отсюда я не видел. Не для того я три года гонял жаб и бегал от них, чтобы сейчас испугаться каких-то кровососов, пусть они способны вылакать половину крови из человека всего за один укус.
— Нам не помешало бы средство от комаров...— пробормотал я.
— Поэтому здесь не многие задерживаются. Через день большинство просит, чтобы их вернули обратно на Охоту.
'Вот наглый обман',— с досадой подумал я.
Хотя следовало догадаться, что на Броде никогда ничего не бывает просто так.
Вернувшись на берег 'моря', мы завалились в шезлонги. Все равно больше заняться на Курорте было нечем, и безделье убивало. Я и сам не заметил, как задремал. Проснулся от топота ног. Ощутив, как зудят обгоревшие лицо и руки — похоже прошло пара часов — приоткрыл один глаз. Сармат решил заняться тренировкой. Здоровяк двигался легко и плавно, что совсем не сочеталось с его размерами. Кулачищи со свистом рассекали воздух — такие могли и лошадь свалить. Нога подсекла колено невидимого противника, последовал выпад. Чем-то этот способ сражаться походил на известный в моих краях русский бой.
Глаза снова закрылись, и я разморенный на солнышке, провалился в сон.
Глава 4 — Небеса Кармины
Тяжелый линейный крейсер 'Рыба-меч' вынырнул из недосягаемого для глаза и приборов полета в шлейфе темной материи. Заборная воронка в пасти рыбы закрылась, а система под днищем продолжала стравливать оставшуюся энергию аннигилирующих ядер. Заработала тормозная система.
Серебристая чешуя защитной оболочки и синие плавники-крылья блестели в косо падающих лучах желтой звёзды земного типа. Крейсер лег на круговую орбиту планеты Кармины. Я стоял у широкого обзорного иллюминатора и смотрел на свою вотчину. В последний раз я был здесь... кажется год назад, довольно давно. Но Кармина ничуть не изменилась.
— Господин командующий, — Теократ, отсалютовав, подошел ко мне.— На планете сейчас сильная магнитная буря. Нам придется сделать еще пару витков, прежде, чем сможем сесть.
— Ничего, мне теперь некуда торопиться,— с легкой улыбкой я повернулся к подчиненному, одетому в положенную моему экипажу синюю форму. Сам уже успел переодеться я в гражданскую одежду — высокие белые сапоги, плотные темно-синие брюки, кафтан с высоким, стоячим воротником фиолетового цвета и длинный хитон до голеней. Лишь мой отец имел право носить накидку до пола.
— Простите, господин командующий,— мрачно поклонившись, Теократ вернулся на мостик.
Я вновь вернулся к созерцанию темно-пурпурных протуберанцев, вспыхивающих над поверхностью голубой планеты. Бездождевые грозы в верхних слоях атмосферы служили верным признаком, что сейчас поле планеты неспокойно. Особое расположение по отношению к светилу делало это явление почти привычным. Но именно эта сильнейшая магнитная индукция полностью обеспечивала потребность планеты в энергии. В этом плане Кармина выгодно отличалась от океаны, способная обеспечить себя полностью.
Кармина — планета влажного климата и тропических лесов, гор с белоснежными шапками и полноводных озер. На Кармине не найти ни одной реки или моря, но многие озера превосходили по размерам моря на других планетах.
— Кесарь-наместник приказал встретить вас со всеми почестями,— первый помощник подошел ко мне.
— Снова парад,— я поморщился,— ну и к чему сейчас это?
— Я тоже выразил сомнение. Но кесарь сказал, что обязан поддерживать церемониал.
— Хорошо, ступай,— я отослал подчиненного.
Кармина была прекрасна в этот день. На огромном летном поле главного космодрома собрался весь цвет элиты, а простые горожане заполонили все окрестные крыши, большинство же наблюдали церемонии по трансляционной системе.
Я не выносил пышных церемоний, но вынужден был терпеть их каждый раз, как возвращался на вверенную в управление частичку метрополии. Считалось, что именно я являлся ее управителем, но в отличие от брата Павла или Юлиана, к примеру, полностью передал все дела номинальному главе Кармины — кесарю Михаилу. Человек строгих правил, но слишком мягкий и доверчивый. Министерские чиновники вертели им как вздумается. Но пока вся эта кухня творилась внутри планеты, а экономике не мешало, я решил оставить их в покое. Все же Кармина исправно пополняла экипажи кораблей моего флота и клялась в вечной верности василевсу.
— Его высочество, царевич Гай Финист византийский прибыл!!!— заорал герольд, спустили трап и голографическая красная ковровая дорожка скатилась передо мной на ступени. Прозвучали положенные выстрелы в воздух и вслед за этим площадь окрасилась в красные и синие цвета, когда тысячи ярких лент поплыли в воздухе. Жители страны приветствовали своего правителя, пусть он вернулся с поражением. Карминцы весьма терпимые люди. Жизнь здесь текла мирно вот уже полтора столетия, с тех пока как ее включили в состав Метрополии — повысили со статуса Торговой планеты Самоцветного пояса.
Самоцветы на ней давно не добывали, но обнаруженные запасы редкоземельных металлов с лихвой окупали недостачу в казну. Большая часть населения жила на проценты от вложений в добычу полезных ископаемых, некоторые просто сдавали свои участки в аренду.
— О, ваше высочество, мы уже не надеялись увидеть вас снова, вы совсем забыли про свой народ! — ко мне поспешил низенький человечек с нелепым старомодным кудрявым париком на манер тех, какие носили едва ли не при основании империи. Но на Кармине эта старомодность был в крови. И прежде всего сам Михаил не уставал подчеркивать свою лояльность традициям и устоям. Мясистый нос мужчины сорока пяти лет говорил о пристрастии к искристым винам, какими славилась Кармина. И сейчас он искренне радовался, что сможет, наконец, свалить часть обязанностей на меня. А вот армия чиновников с поджатыми губами и высокомерными минами за его спиной явно не слишком. Конечно, теперь крутить интриги станет проблематично, ведь для этого придется согласовывать все решения со мной. Не хотел разочаровывать никого, но я прибыл на Кармину вовсе не за тем, чтобы полностью погрязнуть в государственных делах.
— И вам доброго здравия, кесарь. Все ли спокойно на Кармине?
— Милостью нашего василевса, все благополучно. Уверен, отчеты вас порадуют.
— Прошу, избавьте меня от скучных подробностей, иначе я устану больше, чем отдохну,— я улыбнулся, мысленно представляя, какая кипа бумаг уже лежит на столе в кабинете.
— Ну что вы, я так много должен вам рассказать, столько проектов требует вашего одобрения. Сразу после приема мы обязательно должны обсудить это.
— Прием в мою честь — самый верный признак процветания Кармины,— резонно заметил я, чем вогнал Михаила в ступор.
— Ну что вы, это уже давно заложенные в бюджет средства, мы давно ждали вас
— Не сомневаюсь.
Так в сопровождении скромной 'армии', я пробирался ко дворцу. Я заметил, что совершенно не узнаю строения.
— Вы что-то перестроили?
— Да, мы решили, что надстройка фасада в виде семи башен придаст еще больше величия вашему дворцу.
'Скорее уж твоему, транжира', — подумал я. Но вслух ничего не сказал. Похоже придется все же просмотреть сметы. Михаил тут без меня разошелся.
Следующие несколько часов остались в памяти как сплошное яркое пятно, полные велеречивыми уверениями в безграничной верности царствующему дому и в частности мне, смехом и звоном бокалов. Похоже, все достопочтенные семьи Кармины решили именно сегодня выдать за меня своих дочерей. Разряженные в пух и прах, в высоких кокошниках, расшитыми жемчугом. Сановники в хитонах и кафтанах до колена, выстраивались в очередь, чтобы предложить мне идеи, одна другой лучше. Отделавшись обещаниями ознакомиться с ними позже, я сумел улизнуть с празднества, которое затянулось далеко за полночь.
Поднявшись к себе, я некоторое время стоял, не решаясь повернуть ключ в замке, но потом все же приложил его к зеркальному подобию, выгравированному на панели слева от дверей. Красный цвет замка сменился синим и створки бесшумно распахнулись.
— Свет! — приказал я, и система, настроенная только на мой голос, тут же включила мягкие ночные светильники, разбросанные в самых неожиданных местах. Я не стал делать его интенсивнее, глаза уже болели от ярких цветов и красок, а тишина показалась оглушительной. Сбросив хитон и кафтан на спинку кресла, я ослабил ворот блузы и огляделся. Видно, кто-то заботливо поддерживал комнату в порядке, пока меня не было. В вазе на каминной полке стояли свежие тюльпаны — мои любимые цветы, еще только полуобернувшиеся. Занавески полоскались на легком ветерке, долетающем с бездонного озера на которое отрывался прекрасный вид с широкого полукруглого балкона — террасы.
Подойдя к барной стойке, я выбрал наугад одну из бутылок и бокал, открыл, плеснул себе совсем малость и взглянул на картину перед собой, Один из маринистких пейзажей с луной, какие я десятками рисовал когда-то для Марго. В комнате висело множество похожих картин. Но ни на одной из них не было изображения сестры. Я велел снять их все три года назад, оставив лишь те, что я писал для Марго. Те, которые так нравились ей. Поднял тост.
— Я вернулся, Марго, — сказал я. Выйдя на террасу, а опустился в кресло и откинулся на спинку. Сделав глоток, прикрыл глаза, подставив лицо потокам прохладного ночного ветерка.
'Я приняла решение. Гай, не пытайся меня отговорить. Не нужно искать причины и лететь в Орден. Когда ты будешь там, я уже приму сан, поэтому не стоит. Это мое решение, отец разрешил'.
Три года и два месяца назад я точно так же сидел с бутылкой вина и читал эти строки в письме сестры. И потом, спустя два месяца, еще одно письмо с траурной желтой лентой перечеркнуло все, что еще связывало меня с Марго.
Сколько раз я упрекал себя — почему не ринулся в Орден и не вызволил ее из цепких пальцев тетки Анастасии, пока еще не стало слишком поздно? Но я не полетел. Почему? Должно быть потому, что любил ее недостаточно сильно, А ведь до сих пор убийцу так и не нашли. Совпадение — но в тот день в монастыре совершилась кража. Похитителя допросили с пристрастием, но связи между смертью царевны византийской и вором не отыскали. Хотя отец отговаривал меня, я лично провел расследование, но все нити вели в тупик.
Полностью погрузившись в невеселые воспоминания, купаясь в благословенной хандре — то, что нужно для потерпевшего поражение — я наслаждался болью, которую причиняли мысли о Марго. Наверное поэтому и не услышал, как отворилась дверь и некто на цыпочках прокрался через комнату. Чьи-то холодные ладони закрыли глаза, и клинок мгновенно оказался приставлен к шее незнакомца. Услышав девичий крик, я поспешно опустил оружие. Теперь в свете двух лун Кармины одна из которых вставала, а другая убывающая уже закатывалась за горизонт, я понял, что едва не совершил ошибку. Сделав глубокий вдох и выдох, я попытался улыбнуться.
— В другой раз я могу и убить тебя, Талия Кармина.
— Господин Гай, не называйте меня так, иначе я буду звать вас Гай Финист Византийский,— девушка лет четырнадцати смешно скривила губки, а ее веснушчатый носик расстроенно опустился. Приложив ладонь к груди, она ответила глубоким поясным поклоном, какие впору василевсу делать. От этого движения длиннющая, до пояса коса полоснулась по полу. В полумраке комнаты — свет я незадолго до этого притушил — рыжие волосы отливали темным золотом. Синяя атласная лента перехватывала лоб.
— Ай-ай, царевна, что бы сказал твой отец, если бы увидел в мужском наряде? — я едва сдержал улыбку, оглядев девушку с головы до пят — на ней был ладный костюмчик кадетского класса Военной Академии, а на плечах красовались два пока еще пустых погона. На самом деле и форма, и погоны были бутафорскими, но Талия была настроена серьезно.
— Мне все равно, что думает отец,— фыркнула девушка,— я буду учиться в Академии, поступлю туда в следующем году, когда мне исполнится шестнадцать. А когда закончу первый год с отличием, буду проситься служить на ваш крейсер 'Рыба-Меч'!
— Какой серьезный план,— заметил я.
— Не смейтесь,— девушка сконфузилась и топнула ножкой. Лицо царевны приняло решительное выражение, что придало ей довольно комичный вид. Правда Талии такое лучше не говорить — характер у дочки Михаила был еще тот.— А я за год выучила все учебники, которые вы мне дали,— похвалилась девушка.
— Правда? — признаться, на удивила меня,— давай проведем импровизированный экзамен.
Девушка захлопала в ладоши.
— О! Давайте! — она тут же вытянулась по стойке смирно и отсалютовала совсем как настоящий военный. Я только головой покачал.
— Так, сколько классов кораблей существует на флоте?
— Шесть,— без запинки ответила Талия, и начала перечислять, загибая пальцы с напрочь изгрызанными ногтями.
— Транспорт, предназначен для перевозки грузов и снабжения армии. Дальше — разведывательный крейсер — обычно их используют для шпионских миссий...— Талия задумалась и я решил ей помочь.
— А линейный крейсер?
— Да, следующий...
— А вот и попалась. Линейные крейсера делятся на два подкласса.
— Господин Гай, я еще не успела, как раз хотела это сказать,— было видно, что девушке ужасно стыдно, но она всеми силами старалась не показать это. Я едва сдерживал улыбку.
— Легкий и тяжелый линейный крейсер. Они отличаются дальностью полета, числом несомого вооружения, маневренностью и возможностью нести на борту легкие суда вроде истребителей,— затараторила Талия.
Я похлопал в ладоши.
— Браво! Блестяще! Что еще?
— Из существующих тяжелых самые известные 'Рыба-Меч' ваш, или 'Акула' господина Юлиана,— глаза девушки загорелись, а еще... 'Скат' вашей сестры Агнессы — проворный и изящный.
— Талия,— спросил я,— ты когда-нибудь видела ската на самом деле?
— Смеетесь, господин Гай? Потому, что я царевна и девушка со мной все говорят снисходительно.
— Ничуть, у ты умнее и проницательнее многих взрослых женин, которых я знаю.
— Правда? — ее восторг был неподдельным.— Так вы возьмете меня к себе на корабль, когда я закончу Кадетский класс?
— Я...— что можно ответить,— женщины на флоте — редкое явление.
— Понимаю,— Талия хитро улыбнулась в ответ,— конечно мне там не место.
— Если бы моя сестра слышала это, она бы рассмеялась сказавшему в лицо. Почти весь экипаж у Агнессы женский. Может быть стоит замолвить словечко за тебя...
