В тени клинка

— Мне ничего не известно о слежке, за уважаемым Норианом. Но очень хорошо, что он поднял сейчас этот вопрос. Возможно, за ним охотятся террористы братства. Кто знает, на какие бесчинства они способны.

Иаким ласково посмотрел на финансиста, тот сразу сник и едва не вжался в кресло.

— Очевидно, что нынешние меры недостаточны, для преодоления угрозы. Я предлагаю еще раз поставить на голосование вопрос о предоставлении оперативных отделу чрезвычайных полномочий.

— Отказываю, — отрезал Вассилион. — Мы не будем помогать Езекии Салафу устанавливать свою диктатуру.

— Понимаю. Многим больше по душе диктатура бандитов.

Вассилион спрятал лицо за ладонями, когда он опустил руки, взгляд председателя был холоден и тверд.

— Верховный Арбитр разделил тайную стражу на несколько организаций именно для того, чтобы никто не мог единолично распоряжаться специальными силами. Чтобы мы зависели друг от друга. Но два последних года я вижу, как ваш начальник саботирует этот проект. В оперативном отделе появились собственные финансисты, аналитики, техники... Полгода назад Езекия прекратил являться на совещания службы, а все усилия его представителей направлены на то, чтобы парализовать нашу работу. Я понимаю, Верховный Арбитр болен и Салаф решил, что ему все можно. Так вот, он ошибается! У меня найдутся силы и средства призвать его к порядку! В службе обеспечения общественного спокойствия никто не выкроит себе феодального княжества... Что?!

Иаким тряс над головой многострадальным пером.

— Можно повторить предпоследнюю фразу? Я не успел записать...

— Распространил клевету на нашу любимую тайную полицию. Оперативный отдел, якобы, похищает граждан прямо на улицах и заключает в замок Лорш. Там их, представь себе, пытают, а некоторых будто бы даже казнят.

— И ректор его за это выгнал? Ведь у Университета есть особые права, вы почти как независимое государство.

— Права правами, а подавиться рыбьей костью за обедом никому не охота.

— Ты преувеличиваешь, Рамиль.

— Преувеличиваю?! — большие темные глаза собеседника блеснули, но быстро погасли. — Хотя... быть может. Вряд ли Езекии будет дело до какого-то болтливого адъюнкт-профессора. Я часто думаю, что наше общество... то, что на самом верху, боится любых подвижек куда больше чем оперативный отдел.

Рамиль склонил голову, его удлиненное лицо нависло над чашкой с солеными орешками, в этот миг он снова напомнил Далиату грустного пони.

— А что еще занятного в городе приключилось? — спросил он, пока собеседник не впал в меланхолию.

— Занятного... Помнишь, я тебе рассказал про доктора Дамиана? Так вот, он новую шутку учудил. Открыл при Университете косметический центр. Пока, правда, весь центр в одной комнате, но не о том речь. Собирается там осветлять радужки... Чего ты удивляешься? Уже должен бы знать, что у нас большинство аристократов светлоглазые. Вот Дамиан и решил срубить деньжат с дураков. Хотя аристократов он тоже не обижает, говорит, что со скидкой сделает природный цвет особенно изысканным... Что за чушь! Я вот тоже не из самого простого рода, но свои природные глаза ни на что не променяю... Вот увидишь, Тальг ждет нашествие зеленоглазых торговок копченной рыбой.

— Не думаю, что все так страшно. У рыбных торговок не хватит денег на услуги доктора Дамиана.

— А он демпингует, зараза. Надеюсь, его контору подожгут конкуренты.

— Выходит, ты тоже ретроград.

— Я традиционалист, слышишь? Традиционалист! Это разные вещи.

— Верю, верю, не кипятись.

Далиат закинул в рот горсть орешков. Из сумрака, через звуковую стену, которая отделяла столик от танцевального помоста, доносился приглушенный рокот барабанов. Казалось, под ногами пульсирует огромное сердце. Капельки пота стекали за ушами и щекотали шею. Он расстегнул еще одну пуговку на рубашке.

Местные любят говорить, что Перла стала для них родным домом, а про старый свой мир они и думать забыли... Но дай им возможность, так сразу натопят, как в сауне и поскидывают почти всю одежду.

— Зря ты не захотел переодеваться, — сказал Рамиль. — Я тебя еле куртку в гардеробе снять заставил, а непривычный человек у нас и тепловой удар схватить может.

— Сам-то ты не в полотенце — буркнул Далиат.

Рамиль в своей безрукавке и расклешенных брюках по меркам соплеменников выглядел удивительно скромно.

— Каком еще полотенце?

— Которое только задницу и причиндалы закрывает.

Далиат кивнул на спустившегося с помоста мускулистого красавца. Бедра танцора были обернуты куском цветастой ткани, при ходьбе края расходились так, что с одного бока атлет оставался совершенно обнажен, если не считать узла на талии, искусно завязанного так чтобы походить на набухший бутон.

— Я так иногда хожу, когда из душа вылезаю.

— Варвар, — Рамиль покачал головой. — Это не полотенце, а тикмар. Я его не ношу, только потому что состою в ученой гильдии, нам не положено. А вообще тикмар древняя традиционная одежда, очень удобная и практичная...

— Особенно для прогулок по снегу.

— Что?

— Я говорю, может еще по пиву?

— Давай! — азартно согласился Рамиль.

Даже слишком азартно. Опять что ли запой на горизонте?

— Да не смотри ты так, больше чем можно мне нальют. В 'Счастливой звезде' мою меру знают... и не только в ней... Кажется, столице нет такой тошниловки где не знали бы сколько можно налить Рамилю Сольту.

— Семья о тебе заботится.

— Лучше бы они свою заботу выражали материально... Можно подумать, я дома набраться не могу.

Через звуковую стену шагнул официант в фирменном черном полотенце... то есть тикмаре. Обидно, но на гладкой коже не было ни единой капельки пота.

— Мне как обычно, — сказал Рамиль.

— А мне 'Южную лагуну'.

Официант уважительно взглянул на богатого клиента и ускользнул в зал.

— Ты с этой бурдой когда-нибудь загнешься... или разоришься, — сообщил ученый.

— Я согласен разориться. Загнусь я намного быстрей, если буду пить ту пакость, которую вы называете пивом. Я уже почти привык к тому, что здесь пихают сахар куда можно и куда нельзя, но сладкое пиво...

Далиат тряхнул головой пытаясь выразить меру своего отвращения, Рамиль открыл рот, но лаорец его опередил:

— Даже не говори мне, что это тоже древняя традиция.

— Эх, что взять с варвара.

Далиат развел руками и будто наяву услышал голос Люция: — 'Запомни мальчишка, пистолетики, сабельки и другое барахло, тебя не спасет. Ты должен мимикрировать, сливаться со средой, быть таким как все. Только так ты обретешь безопасность, станешь неуязвимым'.

' — Никогда у меня не получалось быть как все. Разве гость с другой планеты не может себе позволить парочку странностей?

' — Эти сопляки... Нет, я тебя никуда не отпущу, не возьму такого греха...'

— Что-то приятное вспомнил?

— А?

— Никогда не видел, чтобы ты так хорошо улыбался.

— Дом. Я вспомнил дом.

Официант принес заказ, молодые люди подвинули к себе холодные кружки.

— Традиции сами по себе вещь хорошая, — развивал тему ученый. — Когда их нарушают это чаще всего просто смешно. Ты знаешь Элину? Ну, певицу столичной оперы? Ровесница мой бабушки, а выглядит так, что от девчонки не отличишь... Так вот эта Элина в четвертый раз выходит замуж. А я помню, как ее новый супруг агукал у меня на коленях и в штанишки писал. Традиции...

Далиат посмотрел взглядом зал. 'Кукую тут уже больше часа, Рамиль, конечно, компания интересная и полезная, но я ведь не с ним болтать сюда шел... Этот тип передумал? Чего-то испугался...' Он сжал пальцы на кружке, стараясь унять нервы. 'Бессмысленно волноваться из-за того что не может изменить. Расслабься и наслаждайся моментом'.

К здоровяку, на которого он уже обращал внимание, подошла черная как ночь девушка. Из одежды на ней были только два неуловимых лоскутка ткани... 'Нет, я согласен, что чем меньше на красивой девушке одежды, тем лучше, но... здесь же не пляж!'

— Что ты об этом думаешь? — пробился сквозь мысли голос Рамиля.

— Безобразие, — ответил Далиат. — А ты, кстати, о чем?

— Крепко, однако, твоя 'Лагуна' в голову дает, нужно как-нибудь попробовать... Я говорил, что в городе неспокойно, в парке Чарот, каждую пятницу собирается всякая публика... их даже полиция гонять перестала... разные гадальщики, самозваные пророки, — Рамиль понизил голос. — Говорят не то о конце света, не то о пробуждении Вечного Короля. И первые знамения уже есть — говорят в Заливе видели драконов.

— Ты же ученый, Рамиль. Как ты можешь верить во все это?!

— Ученый... — собеседник снова погрустнел. — Доктор Фергус ученый, доктор Арро ученый... а я...

— Кто все эти люди? Спроси у любого в зале — никто не ответит. А тебя знает вся столица. Кто может похвастаться, что узнает новости раньше, чем префект Тальга, а возможно и сам господин Езекия Салаф?

Рамиль невесело улыбнулся.

— Ты просто не знаком с моими кузинами... Я бы предпочел, чтобы меня никто не знал, и быть при этом талантливым физиком. А так... крепкий середнячок, незаменимый помощник в лаборатории... Разве об этом я мечтал?

— Кто может сказать, что живет так, как мечтает? Я с такими не знаком. Мне даже кажется, что несовпадение реальности и мечтаний главный стимул, подталкивающий нашу жизнь. Знаешь, когда-то стимулами называли острые палки, которыми пастухи подгоняли быков.

— Вот он и колет, — проворчал Рамиль. — А все от него бегут. Кто-то прячется в канаву, кто-то несется в пропасть...

— А кто-то идет вперед. Пока не придешь не узнаешь.

— Нет, эта твоя 'Лагуна' точно зверская штука, никогда не слышал, как ты философствуешь.

— Тогда давай за философию.

— За стимул.

Молодые люди подняли кружки, но чокнуться им так и не пришлось.

— Эй, красавчик, потанцуй со мной.

Далиат поднял голову. Сквозь звуковую стену прошла высокая мускулистая девушка. Лицо незнакомки завешивала вуаль черных кудрей, но он смог ее рассмотреть. Черты слишком резкие, чтобы сложиться во что-то красивое, но это не мешало гостье быть привлекательной. Как клинок.

'Девушка видит то, что хочет и берет это — для Перлы обычное дело'.

— Извини, светлячок, я плохо танцую.

Он отвернулся к Рамилю. На плечо легла тонкая рука, изящные пальчики сжались.

— О-о-ох!

— Что такое!? — вскинулся ученый.

— Ничего... судорога...

Далиат снова посмотрел на незнакомку, которая только что легко и непринужденно едва не отправила его на свидание с травматологом.

А вот такое поведение совсем не характерно даже для красавиц веселого Тальга.

— Если дама настаивает, я не могу отказаться, — сказал Далиат. — Рамиль...

— Давай, развлекайся, действительно нечего здесь сидеть.

Вместе с девушкой Далиат шагнул за звуковую стену, музыка рухнула, как поток воды на темя.

— Куда дальше?! — крикнул он.

Губы незнакомки коснулись его уха, Далиат уловил пряный запах благовоний:

— Я же сказала — танцевать.

Она взяла его за руку, и они поднялись на помост. На круглой площадке было тесно от танцующих пар, их невольно прижало друг к другу. Руки Далиата легли на обнаженную спину девушки, под теплой кожей перекатывались мускулы твердые как пружины.

— Ты слишком скован.

— Боюсь сделать неверное движение. У меня только два плеча.

На лице девушке мелькнула белозубая молния улыбки.

— Чужеземец, в наших танцах, как в любви — неверных движений не бывает. Делай, что подскажет природа.

Они вместе летели в бешеном ритме барабанов. Узкие ладони скользнули по ребрам, со стороны это могло сойти за любовную ласку.

— Эй, полегче, светлячок, ребер у меня больше чем ключиц, но я ими всеми дорожу.

Извиваясь как змея, девушка прижалась к нему бедрами.

— Тебе стоит лучше узнать наши обычаи. Мужчина гордится метками, которые получил от возлюбленной. Это знак страсти. А кому нужен любовник не способный вынести немного боли?!

В полутора шагах от лаорца танцевали те самые бронзовый силач и угольно-черная женщина. Неожиданно партнерша, прильнула к мужчине и запустила зубы в могучее плечо. Атлет расхохотался, девушка оторвалась от ранки и тоже рассмеялась, ее губы стали влажными и блестящими, по смуглой коже танцора стекала струйка крови.

— Так уж получилось, что мне не перед кем хвастаться! — крикнул Далиат. — А даже если бы было, мама воспитала меня в скромности!

— Это можно исправить.

— А-ах!

Руки незнакомки сместились ему на спину и впились в мускулы под лопатками.

— Вот видишь — ты уже начинаешь понимать суть.

Девушка припала к нему всем телом. Она прекратила терзать спину, безобидные на вид пальчики скользили по рукам фехтовальщика. Задерживались на локтях, запястьях... Далиат уже понял, что она ищет и через силу улыбнулся.

— Знаешь, наверное, нам будет удобней лечь.

— Не сразу, чужеземец, не все сразу.

Движение было быстрым, как бросок змеи, твердые ладони обхватили лицо, жаркие губы коснулись его губ. Он не успел ни о чем подумать, как женский язык уверенно проскользнул к нему в рот. Далиату показалось, что его ударили в висок. Перед глазами помутилось, ноги ослабли, и он повис на руках партнерши. Он смутно ощущал, что куда-то идет, но не понимал, куда и зачем.

Только через несколько минут он более-менее пришел в себя.

'Вот ведь, гадюка! Никогда не слышал о таком фокусе! Теперь буду знать, что значит 'потерять голову от поцелуя'. Так руки вроде свободны. Но кричать от радости пока не буду. Пусть думают, что я еще в нирване'. Далиат приоткрыл веки и выяснил, что сидит на низеньком диванчике, посреди небольшой, богато обставленной комнаты. Музыку клуба был едва слышно. Он понял, что оказался в знаменитых апартаментах 'Счастливой звезды'.

— Есть импланты у позвоночника, в брюшной полости, в конечностях... возможно, что-то еще, — судя по голосу, девушка стояла за спиной дивана. — Не похожи на боевые, но... я не смогла понять для чего они. Простите меня, господин.

'Надо же! А голосок-то дрогнул! Мы действительно жалеем, что не можем порадовать господина... Если это не любовник... даже если это любовник, что-то мне совсем не хочется общаться типом который может держать в кулаке людей вроде этой змейки'.

— Ты безупречна как всегда, Тавифа.

— Господин слишком добр.

Голос мужской, уверенный, но тихий, немногим громче шепота. Далиат только краем глаза мог зацепить подлокотник кресла, в котором сидел говорящий. Пришлось рискнуть и склонить голову, будто в забытьи.

Сквозь завесу ресниц он увидел мощно сложенного человека, на нем был расшитый жемчугом роскошный халат, перетянутый алым кушаком с золотыми кистями. Так иногда одеваются аристократы, когда принимают дома друзей. Голова чисто выбрита, светлые глаза прячутся под полуопущенными веками, нос тонкий, с горбинкой. Походит на ястреба. Лицо хищное... и знакомое!

Мужчина повернулся голову в профиль, у Далиата перехватило дыхание.

'Ни-че-го себе!' В кресле напротив сидел старший генерал Езекия Салаф. 'Нет, ну ничего себе! Хвала небесам он, думает, я сплю, есть время подумать! Если бы поймал меня врасплох, что бы я выкинул?.. Так, расслабься Дали, расслабься, будешь дергаться — этот разговор станет для тебя последним'.