Осипов вновь привлек внимание командира, жестом указав на вершину насыпи. Рельсы в этом месте были разорваны, скрутившись и почернев, потеряв форму. Шпалы исчезли, посреди насыпи зияло темное пятно.
— Воронки нет, — негромко заметил он.
— Пирогелем полили? — предположил Званцев.
— Может быть, — сержант поморщился. — Ночью эта штука, с воздуха... Тоже поджигала, а не стреляла.
— Лазеры-гразеры-хреназеры. Пришельцам на летающих тарелках по уставу положено, — невесело подытожил Званцев. Оглядел окутанный туманом горизонт. Ни летающих тарелочек, ни полупрозрачных пятен вблизи не замечалось.
Наконец из постепенно расходившегося тумана проступили очертания зданий. Вокзал покосился, из провала посреди крыши тянулся, смешиваясь с туманом, густой дым. Ближайшие теплушки превратились в нагромождение кирпича и досок. Поодаль одиноко стоял на рельсах развороченный вагон.
— И сюда долбанули, — прошептал Званцеву на ухо Варварин, снайпер второго отделения. Они, вжимаясь в землю, наблюдали за происходящим из-за насыпи, метрах в двухстах от ближайшей подсобки. Остальной взвод залег позади, под командованием Осипова ожидая их возвращения.
— Видишь кого-нибудь?
— Пока нет... — снайпер повел стволом винтовки вдоль путей. — А, бл..., Товарищ лейтенант, на десять метров влево от вагона!
Званцев направил бинокль на указанное десантником место. И тоже ругнулся шепотом.
— Человек двадцать, — процедил он. — Мирняк.
— Ур-роды, — десантник не отрывался от прицела. — А ну-ка... Ах ты ж!
Зрелище, которое теперь и Званцев видел в окулярах, было омерзительным. Копошившиеся в тумане серые тени больше всего походили на гигантских насекомых. Тонкие ножки, широкие крылья, словно у майских жуков. Богатый набор то ли жвал, то ли челюстей вперемешку с то ли антеннами, то ли щупальцами.
А самым омерзительным было то, чем занимались четыре твари на привокзальной площадке.
— Уроды, — вновь пробормотал Варварин, выцеливая существо, в эту минуту подхватившее тело передними лапами и вцепившееся в затылок жертвы. — Командир, стреляем?
Званцев, сам сменивший бинокль на автомат, покачал головой.
— Демаскируешь.
— Они же там наших жрут, — с ненавистью прошептал Варварин. — Хотя бы пару положим, а?!
Званцеву и самому хотелось нажать на спуск. Тем не менее он продолжал смотреть на отвратительное пиршество. Пришельцы не торопились — каждое "насекомое" подолгу замирало над трупом, вгоняя лезвия челюстей в шею и череп. Когда пришельцы вскидывали тупорылые морды, Званцев видел на них и на бетоне темные подтеки.
— Жди здесь, наблюдай, — наконец приказал он. — Я за нашими, — ползком он двинулся сквозь высокую траву обратно вдоль дороги. Нырнув в кустарник, он приподнялся и перебежками двинулся в сторону рва, укрывшего остатки взвода в полукилометре позади.
Добравшись до канавы, он кратко обрисовал Осипову и бойцам ситуацию.
— Их четверо, — проговорил он, наконец, стараясь не выдать владевшей им неуверенности. — Ждем, что будут делать. Если уйдут — выходим на полустанок, посмотрим, что они делали с телами. Если нет... по обстановке. За мной, — он махнул рукой в сторону разъезда.
Варварин встретил их на окраине зеленки, впрочем, поздней осенью заросли кустарника такого названия не особо заслуживали. Званцев собрался было спросить, почему боец оставил позицию, но десантник его опередил.
— Там эта хреновина, тарщ лейтенант, — горячо прошептал он. — Прозрачная с пятном посередке. Висит, крутится словно антенна. Прилетела с северо-запада. Я решил предупредить.
— Мать твою, — выдохнул Званцев. Оглянулся на десантников. — Леха! Сколько выстрелов осталось?
— Один, — немногословно ответил гранатометчик, левую сторону головы которого покрывала наспех наложенная повязка. — Та тарелка вчера, она гранату взорвала в полете. Видели?
— Видел, — Званцев не успел сформулировать следующую команду, когда услышал негромкое гудение. Над верхушками деревьев заскользила тень, и даже одного взгляда на ее разлаписто-угловатые очертания было достаточно, чтобы понять — аппарат построен не людьми.
— Воздух! — Званцев попытался одновременно заорать и прошептать, впрочем, десантники рухнули наземь и без команды. Осторожно выглядывая из-за кочки, он провожал взглядом снижавшуюся машину пришельцев. Она тоже имела "насекомые" очертания, торчали из голубого каплевидного брюха восемь не то крыльев, не то конечностей, увенчанные вздутиями. Воздух колыхнулся теплой струей, зашумели голые ветви.
Летательный аппарат разминулся с висящим в воздухе полупрозрачным полотнищем, скрылся за теплушками.
— Товарищ лейтенант, — на сей раз Осипов не пренебрег уставом. — Можно бинокль?
Званцев молча протянул сержанту старую комзовскую "восьмерку". Тот на несколько секунд замер, вглядываясь в висящее над полустанком полотнище, затем вернул бинокль.
— Эту тряпку обстреляли, — произнес он. — Видите дырки?
Званцев тоже прильнул к окулярам. Действительно, вдоль подрагивающей пленки виднелась цепочка небольших отверстий, выделяющихся на черном фоне центрального пятна яркими точками.
— Стреляли, да не дострелили, — пробормотал он. — Как-то она... Прижмись!
Полотнище резко дернулось, выгибаясь. Подрагивая, сделало полный разворот вокруг вертикальной оси. Званцев не смог отделаться от неприятного ощущения, что черное пятно в центре слишком походит на следящий за ними огромный зрачок. И когда бесформенное покрывало, повисшее в воздухе, развернулось к нему, рефлекторно вдавил голову в землю, укрываясь за кочкой.
— И правда словно антенна, — проговорил он одними губами. Осипов, так же вжавшийся в траву, ответил движением подбородка, которое, видимо, обозначало кивок.
Лейтенант осторожно приподнялся, одним глазом бросив взгляд на полустанок. Инопланетная антенна, или чем там на самом деле была эта пакость, снова развернулась в дальнюю от них сторону, по ее поверхности пробегали быстрые волны-сокращения. "Принюхивается" — подумалось Званцеву.
Он обернулся к своим.
— Ползком вперед, — решившись, бросил он негромко.
"А, черт! Хоть сочтемся напоследок!"
Рисковый бросок-ползок пресекся почти сразу — стоило инопланетному глазу-покрывалу снова крутнуться в их сторону. Но они уже были за поворотом насыпи, в слепой зоне антенны — и на расстоянии прямого пуска гранаты.
Резкое жужжание. Насыпь загораживала обзор, и Званцев увидел только, как одна за другой взвились вверх три насекомоподобные твари. Не обращая на горстку людей особого внимания, они стремительно пронеслись над путями и канули в туман. Лейтенант осторожно приподнял голову.
Четвертое "насекомое" высвободилось из выпущенного восьмилапой "маткой", что расположилась напротив остатков вокзала, мотка щупалец. Без разбега по дуге поднялось в воздух, крылья чуть качнулись. Пришелец унесся вслед предыдущим собратьям.
Из тумана, с дальней стороны развалин, донесся негромкий стук. Словно дожидаясь ухода предыдущих созданий, по полуразрушенной бетонке проскакали три... Если продолжать цепочку членистоногих ассоциаций, то это были пауки. Примерно метровой высоты, такого же голубовато-серого окраса, шустро перебирающие членистыми лапами, поднимающимися над округлым туловищем. Потом Званцев рассмотрел выступающие из расположенных точно в центре туловищ бугристых "голов" длинные — длиннее самого тела — стержни с черными отверстиями на срезах, и следующей мыслью было "танкетки". С боков танкопауков виднелись какие-то шипы, рожки, белые полосы.
Двое танкопауков крутнули головами, нацелив оружие в ту сторону, откуда пришли, метнулись в стороны, держась по краям площадки. Третий пробежал по бетону, один раз наступив прямо на тело, почти уткнулся в щупальца "матки". Та покачнулась. Моток щупалец развился, облепив танкопаука, донесся высокий гул и череда пощелкиваний.
— Леха, — Званцев сполз чуть ниже, обернулся к гранатометчику. — В большую тварь. Огонь.
Из-под повязки сверкнула злая улыбка. Резким движением десантник оглянулся, вскинулся на колено, забросил трубу на плечо и нажал на спуск.
Первый паук как раз высвободился из объятий большого визитера, и на его место направлялся второй. Оба среагировали сразу. Разворот стволов, знакомый оглушительный щелчок — и гранатометчика отбрасывает с насыпи, словно куклу. Но реактивная граната уже чиркнула огненной струей над бетоном и ударила в раздутое брюхо матки.
Званцев моргнул в момент выстрела — и благодаря этому не ослеп повторно. Жар ударил в лицо, красная вспышка полыхнула сквозь закрытые веки, затем пришла ударная волна. Он покатился по насыпи, уцепился за что-то, вскочил на ноги. Над путями поднимался столб огня. Грохотало, трещало и рушилось.
— ПОШЛИ! — перекрикивая треск пламени, рявкнул он на бойцов. На одних инстинктах бросился прочь от насыпи.
Вовремя. Разлапистый серый силуэт взметнулся над путями, прижался к земле, и щелчки выстрелов слились в громкий вой. Перекатываясь, Званцев вскинул автомат, выпустил очередь в бугристую то ли башенку, то ли голову танкопаука. Тварь сиганула в сторону мгновенно, чтобы нарваться на выстрел Осипова, отшатнулась, вздыбившись. Вторая очередь Званцева ударила в открывшееся брюхо. Над ухом знакомо свистнуло, танкопаук мотал стволом туда-сюда, поливая их огнем. Краем глаза Званцев увидел, как сползает наземь Варварин, как взлетает вверх рука Осипова с зажатой гранатой, и взрыв рвет землю под лапами танкопаука. Восьмилапую тушу подбросило, сбило с путей, неуклюже кувыркаясь, пришелец покатился вниз, подминая кустики.
С нечленораздельным воплем Званцев бросился вперед. Тварь уже поднималась на ноги, когда в нее в упор ударили автоматные очереди, разнося шипы и выступы, сбивая с ног, рикошетируя от синей обшивки. Голова чудовища крутнулась, наводя ствол, и в этот момент Званцев обрушился на танкопаука сверху, вогнав разряженный автомат, словно рычаг, между стволом и корпусом, не давая повернуть оружие.
Тварь встала на дыбы. Вскинулась, словно норовистый скакун, в безумной череде лансад и свечек. Многосуставчатая лапа саданула по ноге Званцева, тот лишь стискивал зубы, повиснув на пришельце мертвой хваткой. Секунда — и на чужака навалилось еще два десантника, будто собаки на медведя. Матерящийся клубок из пришельца и человеческих тел покатился по мелкой луже, вздымая брызги. Пути затянуло горячим паром.
Осипов чертыхнулся, сплевывая грязь.
— Сука, — выдохнул он.
Званцев обвел взглядом Дымского и Осипова.
— Четверых, — произнес лейтенант. — Четверых эта тварь положила за пять секунд.
— Зато счет размочили, — сержант с силой пнул пришельца по лапе. — Что с ним? Забили?
Званцев вогнал в оружие последний магазин. Направил ствол "калашникова" на врага.
— Он вообще живой? — поинтересовался в пространство Дымский. — Или это робот какой-нибудь.
Званцев медленно, с опаской опустился на колено. Дотронулся до гладкой, теплой поверхности чужака. Танкопаук оставался совершенно неподвижен, прижав к бокам многосуставчатые лапы, ствол смотрел прямо перед корпусом.
— Одному богу известно, — и замер от пришедшей в голову мысли.
— Товарищ лейтенант, — заметил Осипов. — Уходить бы. Если эта хрень связалась со своими... Щас нам как вжарит приветом с орбиты.
Званцев наклонился, хватая вражескую машину/солдата за лапу.
— А не такой уж и тяжелый, — произнес он. Напрягшись, приподнял танкопаука с одного бока.
— Эээ... — пробормотал Дымский. — Тащить с собой? — он и Осипов переглянулись.
Званцев посмотрел на бойцов.
— Слушайте сюда. Они весь батальон положили, считайте, всухую. Допустим, вот выйдем мы. Дальше что? Мы не выполнили задачу, нихрена не сделали, понимаете? Если выйдем — спасем свои задницы, и все! И то вопрос, надолго ли! Эти твари сквозь нас проходят, как сквозь масло. Сейчас важен любой шанс. Если выйдем с этой штукой — шансов будет больше. На процент, на полпроцента, но больше! А если и поляжем...
— Поняли, — прервал его Осипов. — Красиво сказали, товарищ лейтенант, жаль, на Ютуб не выложить. Кроме нас, некому, как обычно?
— Я тебе выложу, — усмехнулся Званцев. — Дымский, мы с тобой тащим, Осипов, ты прикрываешь. Вперед!
— А куда пойдем? — полюбопытствовал Дымский.
Званцеву не понадобилось отвечать. С северо-запада, из-за путей, донесся отдаленный раскатистый грохот, в котором ухо Званцева уверенно распознало рявканье танковых орудий.
— Вот туда и пойдем, — он обернулся на размочаленные стрельбой кусты. Сбросил подсумок.
Импровизированная упряжь давила на плечи. Осипов шел впереди с автоматом наизготовку, Званцев и Дымский двигались за ним, слегка пошатываясь под тяжестью пришельца.
— Нихрена себе! — проговорил Осипов, стоило тройке выживших подняться на склон.
Здания вокзала не было. Вместо него виднелись обгоревшие остатки фундамента, по которым плясали крохотные язычки пламени. Рельсы потеряли форму и покрылись окалиной, бетон схватился блестящей коркой. От места взрыва шел обжигающий жар, полустанок скрылся в черном дыму.
— Господи, — пробормотал Дымский. — Что это рвануло?
— Боекомплект, — предположил сержант, двигаясь вперед пружинистым шагом. — Или... — он выдернул откуда-то трубочку инддозиметра, глянул в окуляр. Вздохнул.
— Сколько? — мрачно спросил Званцев, вспоминая прочитанную им перед выпуском лекцию по свойствам антивещества.
— Жить будем, — утешил их Осипов. Впереди продолжалась стрельба, уже слышалось далекое лязганье гусениц. Они уже обогнули полустанок, и теперь двигались мимо нагромождения мусорных контейнеров и старых вагонов, расположенное с этой его стороны.
Званцев услышал вдали уже знакомый гул одновременно с Осиповым. Сержант обернулся, скользнул взглядом над руинами.
— Бегом!!!
Предыдущий марш-бросок был по сравнению с этим детской забавой. Рискуя споткнуться, с грузом на плечах, задыхаясь, они мчались мимо проржавелых пухто и куч мусора, увязали в грязи. Гул моторов впереди слышался все отчетливее, гудение вражеских аппаратов тоже приближалось. В какой-то момент Осипов приостановился, вскинул автомат, ударил длинной очередью. Тут же прошипело, слабо сверкнуло и их окутало паром. Званцев услышал вскрик Дымского, ощутил, как груз резко завалился вбок и сам не удержался на ногах. Не прекращая материться, Осипов рухнул на колено, снова открыл огонь. Борясь с постромками, Званцев увидел, как над ними промелькнул смертоносный диск. Сорвал ремень с плеча, уже понимая, что не успеет выстрелить.
Слитная череда выстрелов прозвучала куда громче автоматных очередей. Пар высветило, будто вспышкой светошумовой гранаты. В вышине брызнуло искрами, тут же угасшими.
— Черт, — он вскочил. Бросил на Дымского один лишь взгляд и поморщился.
— Вот же, — Осипов наклонился, снимая с плеча Дымского ремень и взваливая груз на себя. — Взвод за сутки. В Чечне было легче. Погнали?
Вдвоем они поволокли свою ношу туда, откуда пришла спасительная пушечная очередь. Из вновь спустившегося на поле тумана доносились неразборчивые выкрики, порой раздавалась стрельба.
