Лапин, который уже хотел проучить этого юнца, глядя на Игната тоже рассмеялся. Остальные ничего не поняли, а молодой шляхтич не знал — обижаться ему или нет. Вроде обидного ему ничего не сказали, но и причину смеха он понять не мог.

— Ладно, — продолжил, отсмеявшись Лапин, — сегодня у нас праздник и споры нам ни к чему. Давайте лучше выпьем за здоровье, которое не купишь ни за какие деньги!

— За здоровье Её Императорского Величества Государыни Императрицы! — вставил своё слово шляхтич.

Все снова дружно подняли бокалы и осушили их до дна.

— А где вы будете служить, господа гардемарины? — обратился ко всем Кощеев.

— Нас приписали к 100-пушечному линкору "Ростислав", — похвалился один из гостей.

— Неужели 100-пушек? — наигранно удивился Игнат.

— Да! На этом корабле мы сможем победить любого врага, разнеся его суда на мелкие щепки!

Игнат подмигнул Лапину. Мужчины уже поняли, что парней немного развезло и пора приступать к следующему номеру сегодняшней программы. По знаку Ивана Андреевича в комнату вошли три музыканта и четыре молодых девушки, которых не так давно проверил доктор и сказал, что они совершенно здоровы. Вино в этот вечер лилось рекой, музыка и песни не умолкали, а ночью комнаты наполнились женскими стонами...

— Вовремя ты, Игнат, меня фразой срубил, — говорил Лапин, сидя при свете керосиновой лампы с Кощеевым в одной комнате.

Друзья нехотя перекидывались в картишки. Молодёжь давно разошлась парочками по комнатам, но кто-то же должен был контролировать эту гулянку. Были, конечно, и слуги, но мало ли что...

— Я, как увидел, что у тебя глаза кровью начали наливаться, решил, что кранты пришли к котёнку! А зачем праздник портить?

— Ты прав. И не доказал бы ничего, да ещё кучу проблем мог бы заиметь. Если уж в наше время дураков хватало, а тут видишь как: "По праву рождения". И ведь не поспоришь.

— Поэтому и нечего бисер перед свиньями метать. Другие два пацанёнка вроде ничего, а этот с гонором попался. Жизнь, видать, ещё не била.

— Бывает такой гонор, что: "горбатого только могила исправит". И что Иван в нём нашёл?

— Да он, похоже, сам пожалел, что пригласил этого шляхтича в гости. Конечно, гонор — это хорошо, но только, как приложение к уму.

В этот момент в одной из комнат раздались громкие женские стоны.

— Эх! — воскликнул Лапин, — где мои семнадцать лет? Ни забот, ни хлопот и по барабану все проблемы.

— А ты чего для себя красотку не подобрал? Сейчас бы тоже развлекался...

— Вот не поверишь, Игнат, мне моей Танюшки вполне хватает. Конечно, когда слишком долго без неё, то накопившиеся пары скидываю с какой-нибудь девицей, но только лишь. А с ней реально, хорошо так и уютно. Я удивляюсь Казанцеву и Агееву. Были бы у меня такие взбалмошные жёны, то давно бы прибил нафиг. А этим нравится.

— Любовь.

— Ага, любовь... Только ты один у нас в холостяках ходишь.

— Молодой ещё, рано мне, — и друзья весело рассмеялись.

* * *

Утром все девицы ушли, а молодые люди очухались только ближе к обеду и снова собрались в столовой комнате. Вид у них был не очень. Алкогольные токсины давали о себе знать. В столовую зашёл Игнат.

— Что, сидите, грустите? — строгим голосом заговорил Кощеев. — И правильно делаете. Девицы-то ваши вчерашние все в церковь к батюшке пошли, венчаться хотят. А после того, что вы ночью с ними сделали, остаётся вам только одно — идти под венец.

— Да, ты что такое говоришь, Игнат? — изумился Иван.

— А ты как хотел? Девку обесчестил и в кусты? Ишь, какой шустрый! Садись, пиши отцу письмо, проси благословения.

Сидевшие рядом юноши удивлённо смотрели то на Игната, то на Ивана. Кощеев достал несколько листочков бумаги, разложил перед всеми, поставил чернильницу и раздал перьевые ручки.

— Это всех касается. Берите ручки. Я буду диктовать, а вы пишите.

— Игнат, а может не надо? — как-то жалобно попросил Иван.

— Надо, надо. Пишем...

Все непроизвольно взяли ручки и приготовились писать.

— Я, такой-то, такой-то, имел дерзость в ночь с 1-ое на 2-ое мая 1787 года... Все пишите? — грозно оглядел юношей Игнат.

Гардемарины синхронно кивнули.

— Так... 1787 года от Рождества Христова поиметь девицу... Каждый пишет имя своей девицы.

— А я не помню, — подал кто-то голос.

— Твою звали Раком-Да, — тут же сказал Кощеев. — Имя пишется через чёрточку после второго слога. Так, поиметь девицу Раком-Ду... Пишúте, как вы имели своих девиц...

Юноши напряжённо пытались что-то вспомнить и перенести это на бумагу.

— Что за бодяга здесь происходит? — спросил Лапин, войдя в столовую.

— Вот, ребята пишут сочинение.

— Какое на хрен сочинение, Игнат?

— Тема сочинения: "Как я провёл свою ночь".

Лапин подошёл к одному из гардемаринов, взял листочек, лежащий возле него, и прочитал...

... Так весело Иван Андреевич Лапин давно не смеялся. Вытирая ладонью слёзы, которые от смеха выступили у него на глазах, он повторял:

— Имел дерзость поиметь девицу Раком-Ду, как кобель дерёт сучку.

Игнат же куда-то пропал из помещения. А слуги начали заносить обед.

— Дядя Иван, а что, Игнат снова, как ты выражаешься, развёл нас, словно лохов? — спросил Ваня Казанцев.

— Нее, не как лохов. Как слепых котят. А вы все купились. Четыре здоровых лба и так подставиться!

— Если бы он бы дворянином, то я вызвал бы его на дуэль! — произнёс шляхтич, сверкая глазами. Он уже понял, что над ним жестоко посмеялись.

— И убил бы его, да? — насмешливо произнёс Лапин.

— Да! — гордо заявил тот.

— А чего же ты своих учителей, которые учили тебя в кадетской школе, не убьёшь? Они тоже смеялись над вами и среди них как раз есть дворяне.

— Но это же мои учителя! — удивился шляхтич.

— Они тебе не враги?

— Нет.

— А Игнат, значит, враг?

— Да, враг!

— За то, что преподал вам урок, он стал врагом? — голос Ивана стал наливаться свинцовой тяжестью.

— Какой он нам преподал урок? — непонимающе посмотрел на Лапина обиженный гардемарин.

— А ты подумай, а то видать плохо вас учителя учили, — с этими словами Лапин вышел из столовой.

— Тадеуш, — обратился к шляхтичу Иван, когда за Лапиным закрылась дверь, — эти люди когда-то спасли моего отца, на которого напал отряд казаков служивших Пугачёву. Они воспитывали и учили меня всему с самого детства. Каждый из них может, не моргнув глазом десяток таких, как мы с тобой раскидать, хоть оружных, хоть безоружных. Поэтому, прошу тебя, не нужно оскорблять их.

— Они посмеялись надо мной! — ответил надменно гардемарин.

— А почему ты говоришь только о себе? Нас здесь четверо и все оказались в одинаковом положении.

— Если бы это были мои слуги, я бы их высек!

— Это не слуги, это свободные люди и служат мне по велению своего сердца. У тебя, Тадеуш, никогда не будет таких верных людей, — выпалил Иван, которого огорчили слова шляхтича.

— Они служат из-за денег! Потому, что твой отец богат!

— Этот дом построил Иван Андреевич Лапин на свои деньги и подарил его мне. А Игнат, сколько я себя помню, вообще никогда не просил денег у моих родителей, но всегда им верно служил.

— И за что это тебе такие почести? И дом дарят и служат бесплатно?

— Тадеуш, так ты просто завидуешь? — вдруг понял Иван.

Ребята уже давно не ели, а слушали перепалку двух своих друзей.

— Ещё чего! Тадеуши никогда никому не завидовали, — с этими словами юноша встал и сделал всем поклон, — честь имею, господа.

Гардемарины остались в столовой втроём, кушать уже никто не хотел.

— Иван, — сказал один из них, — если честно, то так весело меня ещё никто не разыгрывал. А на Тадеуша не обращай внимания. Сколько его помню, он всегда жаловался на нехватку денег.

— Гриша, но ведь и ты не можешь похвалиться богатствами, однако деньги не выжигают завистью твой разум.

— А мы с Артёмом, — Григорий обнял сидящего рядом товарища, — дружбу на деньги не пересчитываем. Мой отец был военным и всегда учил, что верность и честь — это самое ценное, что есть у мужчины.

— Неужели девицу, с которой я провёл ночь, звали Раком-Да? — отозвался Артём и столовую снова заполнил громкий смех.

БУДНИ.

Лапин и Кощеев находились в особняке, который принадлежал корпорации, и вели разговор с Рустамом.

— Ты в курсе, что мы вчера для Ивана Казанцева устроили небольшую вечеринку? — спросил Иван.

— Да, мне доложили.

— Значит в доме, который я подарил своему тёзке, прислуга надёжная?

— Лично всех отбирал. Может немного любопытные, как и все люди, но излишней разговорчивостью не страдают.

— Хорошо, Рустам. И ещё, я привёз одного паренька и трёх собачек. Поселил их у Ивана. Юноша из нашей СБК и хорошо ладит с животными. Сам понимаешь, Иван нуждается в нашей опеке. Молод ещё и доверчив. Вчера, например, привёл друзей. Двое ничего так — смышлёные, а один жадный, завистливый и гордыни в нём, как дерьма в отхожем месте. Плохо это.

— Смотря как посмотреть на это дело.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Лапин.

— Конечно, к нашим делам этого Тадеуша, — тут Рустам улыбнулся, многозначительно глядя на Ивана, — подпускать ни в коем случае нельзя. А вот использовать против наших недругов, играя на его слабостях, можно вполне.

— Они вроде как поссорились, — подсказал Иван.

— Да и пусть. А мы приблизим к гордому юноше своего человека, который будет ему слегка помогать материально и возносить хвалы, направляя его действия в нужную для нас сторону. Заодно будем знать о неприятностях, которые могут ожидать вашего тёзку.

— А есть такой человек?

— Иван Андреевич, наша школа, которая действует под прикрытием ткацкой фабрики, уже подготовила десяток не плохих людей, среди них есть и дворяне. В противовес масонам, мы ещё в Тюмени озаботились созданием новой организации.

— Вы говорите о гончарах?

— Совершенно верно. Нам тоже нужнó своё тайное общество, в которое бы входили люди, обладающие влиянием, финансами и честолюбием.

— Знаешь, Рустам, я всегда восхищался прозорливостью господина Агеева, и рад, что у него есть такие умные помощники.

— Мне приятно это слышать, Иван Андреевич. Я помню, как он спас от бедности мою семью и возвысил меня, неуклюжего грязного пацанёнка, до которого не было никому дела.

— Он многим, Рустам, помог.

— Я знаю.

— Помни об этом. А теперь давай к нашим делам. Что у нас с торговлей?

— Всё нормально. Подминаем потихоньку под себя купчишек. Самых смышлёных понемногу обучаем, указываем выгодные направления. Два наших сотрудника из СБК закрепились в Англии, как английские купцы. С документами у них всё в порядке. Ещё двое во Франции и один в Австрии. Шесть человек находятся в Америке и один постоянно с нашими кораблями "Касатка" и "Пиранья". В Петербурге нас пятеро. Итого, если брать западное направление, то на нём работают семнадцать человек. Плюс ещё трое, которые действуют или на подмене или посыльными по срочным делам.

— Как кораблики проявили себя?

— Замечательно! Несколько раз их пытались пощипать, но получили по рукам. Новые пушки, которые установили на них в прошлом году, превосходят по своим качествам все ныне существующие.

— А иначе, Рустам, никак — загрызут. Если не вкладывать деньги в свою защиту, то их у тебя отберут в гораздо большем количестве.

— А война-то, похоже, назревает, Иван Андреевич. Шведы воду мутят. Англичане, которые у нас в стране теряют свои позиции, активно им помогают. Не деньгами, так эмоционально накручивают. А шведский король медитациям не обучен. Всё бьёт копытом, как застоявшийся жеребец.

— Война — это дело Государыни Императрицы. Нам главное, чтобы в случае её возникновения у нас не было проблем. Конечно, если есть возможность помочь Её Императорскому Величеству, то упускать такой шанс нельзя.

— Далеко она сейчас. С начала нового года путешествует по югу России, но по моим сведениям — уже возвращается.

— Вот, как возвратится, нужно аккуратно подбросить ей информацию о нехорошем, как его там..?

— Густав III.

— Вот, и нужно будет проинформировать близких к Государыне людей об этом нехорошем человеке. А то, видать, мало их Пётр Великий в позу ставил, снова гавкать начинают.

— Сделаем. А пока мы пытаемся найти подход к людям, которые могут нам помочь в преференциях по снабжению нашей армии обмундированием и вооружением. Сами понимаете, что деньги на это выделят не малые. И если всё это закупят у нас...

— Да, было бы не плохо. Но с конкурентами работайте аккуратно. Мне Марсель Каримович подсказал, что сейчас нездоровое внимание к "Приюту" нам очень невыгодно, впрочем, как и всегда, — и Лапин на какое-то время задумался. — Кстати, я привёз оборудование, которое позволяет быстро скручивать сигареты и набивать их табаком. Помнишь разговор про это?

— Помню.

— Это оборудование запатентовано, так что смело открывай фирмы по изготовлению сигарет в Европе и Америке. Подробные инструкции к оборудованию имеются.

— А в России?

— В России открывать такие предприятия пока не стоит. Сам знаешь — курить вредно. Пусть наши люди покупают у нас что-нибудь полезное. Лопаты, например. В Тюмени на одном из заводов пресс изготовили. Так вот, с его помощью тысячу лопат в день можно делать, хоть штыковых, хоть совковых. А ещё металлическое полотно лопаты специальной краской покрывают, и оно на долгий срок защищено от коррозии. Я тысячу лопат с собой привёз. По пятьсот каждого вида. Пусть купцы начинают проводить рекламу новой продукции. А в следующий раз привезу тысяч десять и много чего другого. В Америку всё увезём, там сельхозинвентарь в цене, а нам их продукция нужна.

* * *

Гардемарин Иван Казанцев целыми днями пропадал на 100-пушечном линейном корабле "Ростислав". Он изучал устройство судна и его вооружение. С отделением пушкарей, командовать которыми был поставлен, отрабатывал приёмы быстрого приведения орудий в боевое положение, слаженность и точность стрельбы. Объяснял канонирам азы баллистики, занимался с матросами чтением и математикой, стараясь убедительно и доходчиво объяснить нужность простейшей грамотности. Он стремился завоевать уважение среди простых членов корабля. Этому очень помог случай, когда один из канониров неудачно упал и вывихнул себе плечо. Обученный китайским монахом элементарным приёмам костоправства, Иван без лишних проблем помог бедолаге. Если их корабль стоял на рейде, то юный гардемарин ночевал в своём доме, который расположился недалеко от Фонтанки, и утро начинал с тренировок и упражнений, усвоенных им ещё на ферме, благо в доме имелась неплохая спортивная комната. Если корабль выходил в море, и ночь приходилось проводить на его борту, то утро Ивана также начиналось с тренировок, на которых он с несколькими товарищами отрабатывал искусство сабельного боя, которое в будущем обязательно может пригодиться, если придётся брать на абордаж неприятельское судно. Юноша помнил наставления своих учителей и старался посвящать свой день не праздной лености, а чему-то полезному. Он совершенствовал не только своё тело, но и мозг. Иван довольно хорошо умел читать по губам. Этому навыку обучил его Агеев, и юноша не упускал возможности улучшить своё умение, стараясь кроме русского понимать хорошо и другие языки. В отличие от Казанцева Тадеуш старался быть поближе к начальству.