Антигеймер ("Пузыри в картонной коробке")

— Годный, — непонятно сказал Вудсток.

Для чего это я годный? Жрать будут?

— Значит, так, группа, меняем инструкцию и планы, — Герцог на правах главного определил порядок действий. — Его фёрстый раз никак нельзя одного в город отпускать, тряхнут мальца... а то и вальнут, если прознают. Делаем так. Николай, ты сопроводишь его до банка. Мы с Володей будем ждать тебя здесь, всем не стоит возвращаться, лишние разговоры пойдут.

— Понял, — просто сказал партизан.

— А вот я не понял! — встрял я незамедлительно. — Какой банк, зачем он мне?

— Да он тут один, толковый и надёжный, Постбанк, пятое отделение. Я сначала хотел направить тебя к Тигрице на обмен, но теперь по-другому сделаем, такое количество специй даже её может ввести в блуд. Закроешь всё в ячейке, а один пакет перца и пяток кубиков перекинешь в валюту, например, можно чуть больше, чуть меньше. Пусть банк распределяет, ребята там ушлые. Конечно, может, торгаши и погуще кинут в кэше, но и лишние риски всплывают. Понял теперь?

Кто бы мог подумать, что Стёпа Гунов так удачно затарится в примитивном дворовом минимаркете "Ирина" и в кои веки раз отгребёт в свою сторону Большой Куш?! Кто бы мог предположить, что я вдруг выделюсь среди облов, причём в лучшую сторону? Мужики считают, что я шибко умный, а тут просто повезло. Или же это мой природный ум определил столь счастливую случайность покупки? Даже загордился малёхо. Конечно, думать хотелось именно так.

— Закончите банковские дела, веди его в "Редьку".

— Что за "редька" такая? — я засомневался, название ненадёжное.

— Гостиница "Рэдиссон-Фронтир", самая приличная в Попадонецке. Денег на оплату номера тебе хватит, не волнуйся.

Но тут выступил Вудсток.

— Герцог? А зачем ему светиться в передовых, кто-нибудь из дурных обязательно заметит. Новичок, и сразу в Редьке. Неспроста.

Герцог думал недолго.

— Ты прав. Тогда в среднюю.

— В "Чистый Двор"!

— Пойдёт, и завтраки там включены.

— Точно!

— Ну, так и валите.

Через минуту мы вышли на грунтовку.

Табурет я оставил на холме, пусть какой путник посидит, отдохнёт.

Метров за двести от холма, с которого начался мой путь в новый мир, в кювете слева от дороги на подвеске лежал канареечного цвета "Запорожец" в статусе "полный хлам": стекла отсутствуют, кишки выдраны с корнями, о сиденьях и говорить не стоит — их спёрли первым делом. Я сообразил быстро: это символ реализма, признак отечественного генезиса фактуры. Именно "запор", и ничто другое — весомо, грубо, зримо. Хочешь обозначить истинно российское? Тогда тебе никак не обойтись без эпохи СССР. Ведь не "Приору" же здесь бросать, это пародия будет, да и только. А вот старый добрый "Запорожец" — это наше, это сразу пробивает.

— Щёлкает?

— Ты про радиацию? Нет, здесь чисто, "запоры" в Зоне щёлкают.

Назойливый мелкий и редкий дождь ещё не успел превратить глинистую дорогу в вязкую кашу, поэтому шлось нам нормально. По мере приближения к городу детали городской планировки, как и особенности общего вида и духа провинциального населённого пункта под названием Попадонецк, постепенно проявлялись всё ярче.

Крайние по периметру городка многоквартирные дома, оказывается, были частично разрушены — художественно так, изящно, слегонца: это когда частично нет крыши, но сами стены устояли, лишь кирпич чуток выщерблен и окна зияют — они же в разрухе всегда зияют. Что тут поделаешь, налицо непременный атрибут подобного перенесённого целого или постапокалиптического города — традиционные книжные руины окраин, не известно, кем организованные, и непонятно, почему возникшее: с чего бы углы грызть, если весь остальной город уцелел?

Оказывается, и частный сектор тут имеется — невзрачные деревенские усадьбы расположились тонким контуром, в один ряд. Пожухлые какие-то. Сами собой в голове возникали именно такие слова, унылые, что ли.

— Там что, люди живут?

— В некоторых, — быстро ответил Николай. — Неуютно, мало желающих, пужаются. Да и умеющих жить таким посконным образом у нас с гулькин нос, это же хозяйством заниматься надо.

— И огороды есть? — изумился я.

— У проживающих есть, геройские люди, от земли... Почти от сохи.

Я согласился: мой личный дачный опыт никаких ярких воспоминаний, кроме скучной сонной зевоты, постоянных перебоев с электричеством, отсутствия сети и занятных девчонок поблизости не вызывал. Действительно, настоящие почвенники среди облов будут явно в редкость.

Прошли ещё немного, я и увидел очередную единицу техники.

По правой стороне дороги, накренившись в сторону обширной поляны с крапивой, стоял старый гусеничный трактор, точнее бульдозер, тоже отечественный, в марках не разбираюсь. Красивая махровая ржавчина покрыла поверхности толстым слоем, но не фатально, агрегат, как мне показалось, вполне можно восстановить. Однако никого такая перспектива никого не вдохновила, трактор явно брошен, и брошен навсегда.

— Как это его не утянули до сих пор?

— Да кому он нужен, — пренебрежительно бросил мой сопровождающий, постепенно замедляя шаг.

— Так восстановить, и в дело, — смело предложил я.

Партизан скептически хмыкнул.

— А кто восстанавливать будет, скажи-ка? На весь город полтора механика, работы у них под самое завались, нахрен бы им ещё и этот трактор?

— Как полтора? А что же другие облы мастерские не откроют? Закон рынка!

— Законник какой нашёлся... Много ты понимаешь! Закону субъекты нужны. Ты вот, паря, в механике чё-то лакшишь? — окончательно остановился Полкаш.

Я смутился. А чего смутился-то? Аж зло разобрало, я же неплохой специалист в области аберрационного анализа, в отделе меня многие ценили. Тогда почему притих?

— Не, как-то не по этой области. Больше по...

— Да известно, в чём ты спец! — по-хамски прервал меня беспардонный Полкаш. — Ты специалист по трейдерским операциям. Или по конструированию одежды и обуви для боулинга или латиноамериканских танцев. Или дизайнер нейл-презентаций. Или... Или супервайзер, прости господи. Может, даже байер. Тут почти все такие. Облы, хрен ли тебе ещё пояснить нужно? А вот электриков да механиков...

Поистине страшный ход Смотрящих воплотился наяву!

— Неужели никого нет? — с ужасом спросил я.

— По-былому болтали в сетях многие: да я, да враз, да ТНВД на коленках, да домик в деревне за сезон, да бункер в семь лопат... А вот на деле — сплошь извращенцы и недержанцы. А тут ведь ещё и бизнес-план нужно представить внятный, чтобы Смотрящие прониклись и тебе поверили, тогда и запчасти пойдут, и оборудование, ну, там, стенды, приспособы, съёмники разные...

Я многое понял и капитально расстроился.

Действительно, кто из моих давних и не очень знакомых держит автосервис или ремонтирует электроповодку? Нет таких! А вот сисадминов аж трое. Было... Эх, и где вы сейчас, друзья мои закадычные... Тот же Бодя Кислый... Этот уж никак не в Чёрном Ключе или в нереальном Бугали осел... Не, люди, когда такие названия посёлкам придумывали, вообще, думали о чём-то? Бодя, Бодя... Он в Эльфятнике завис, это точно, крепко плющило парня на фэнтэзи. А вот кем он там устроился... Сомневаюсь очень, что он среди гномов сисадминит. Даже страшно стало за друга! Хотя тот же Петюня свою машину иногда чинит, у него есть шанс. Или Кузя Нос, он охранником в супермаркете работал, ему проще будет. Тупой правда, как ось координат.

— Жаль ведь технику, пропадает без дела.

— С чего бы она пропадает? — удивился мой спутник. — Всё нормально с железякой. Это же локальное убежище, ты на форточки посмотри!

Я присмотрелся.

Точно, все окна и форточки бульдозера, напрочь лишённые стёкол, претерпели интересные преобразования: везде стояла обрешётка, не очень частая, сваренная абы как, но достаточно прочная на вид.

— Подбегаешь, значится, обгаженный от страха. А за тобой монстр гонится. Вот сюда бодренько впрыгиваешь... Смотри. Опа! Эх! — партизан заученным движением продемонстрировал мне скорость влетания в необычное стальное убежище. — И сразу закрываешься на все засовы, сверху и снизу, они прочные, я сам ставил. И никто тебе теперь не страшен, паря! Тут есть баллон с питьевой водой, бутылёк с йодом, чуть жеванины простенькой и... Да ты залезь, товарищ курсант, залезь, чё стоишь мятой куклой? Осваивай, давай, пригодится!

Я с трудом и не с первого раза взобрался в тесную кабину трактора. Точно, и вода есть, и даже две пачки галет в бардачке.

— А это что? — поинтересовался я, некультурно показывая пальцем в левый угол.

— Оружие, что ж ещё, — поиграл усами Полкаш, доставая один из штырей.

Их там штук десять было в связке, сделаны из опалубочной арматуры: метровые дротики с острыми коваными концами. Гранёными.

— Вдруг у тебя патроны кончились, прикинь? Вроде, и город совсем рядом, типа можно особо не беспокоиться, а тут раз, и напали... Псевдошакалы, например. Частая ситуация, кстати. Ну и... Бери, пользуйся, втыкай в паскудные морды.

После такого рассказа я действительно почувствовал ауру уюта. Только вот...

— А что, тут на дорогах реально опасно?

— Стёпа... Ты вообще, найдись в ситуации! Локаторы расставь, пора уже! — возмутился проводник. — Это тебе что, Адлер курортный? Ты хоть понимаешь, куда попал, или в детстве картонную азбуку не грыз? Опасно... Конечно, опасно! То из Зоны набежит стадо монстрятины — сам вспомнишь, какие забавники там бывают, — то с Многогорья нечисть полезет!

Николай через решётку показал стволом ППШ на гряду остроконечных отрогов по ту сторону реки. Надо понимать, это и есть зловещее Многогорье.

Решётки на окнах была сделаны из рваных железных полос с острыми зубчатыми краями и заусенцами, за такие цепляться кожурой никому не по нраву, все клешни изрежешь, даже если ты монстр с рождения. Надёжно, больно, кроваво. А вот сам факт появления монстрятины на путях следования путешествующих людей меня совершенно не радует, хождения по Рассаднику не легки, это уже понятно. Но ведь и в книгах-играх так, чего же удивляться, что хотели, то и получили!

— И что, везде такие... бункерочки стоят?

— Нет, конечно, — лениво отмахнулся Полкаш. — Их же сами полевые люди делают, под себя, следят, запасы своевременно пополняют. Горожанам-сидунам оно до феньки. Но в точках традиционной остановки групп обязательно что-то подобное есть. Бак на вышке после пузыря видел?

Я тут же вспомнил странное и неуместное для этой местности сооружение за кривым забором и кивнул головой.

— Тоже схрон, но уже второй категории.

Сухо сглотнув, я прошептал:

— И как, приходилось юзать?

— А как же. Там внизу гильз валяется, хоть в металлоприёмку сдавай...

Дальнейшая дорога к городу никаких сюрпризов не таила.

Замечу, цвет грунтовки ближе к городу всё более желтел, Смотрящие постепенно втыкали в пейзаж романтику.

— Ну, вот и пришли, расслабь булки.

Вблизи городок выглядел более обшарпано, чем издали, и это, пожалуй, самое точное определение. А ещё — он нарочито мрачноватый и потерянный. Те дома, что некогда были крашены, облезли капитально и безнадёжно — ясно же, что никто не собирается освежать фасады, ну, какая тут может быть коммунальная служба? Доставка чистой воды и пожарная охрана. И трупоуборщики... Наверное, тут кладбища большие, с запасом. Спросил об этом у напарника.

— Нет кладбищ, некому там работать. Есть крематорий, там и палят нашего брата, постоянно чёрный дым идёт. Расход приличный. Это ты что-то легко попаданство переносишь, а многих с первых минут истерика начинается. У кого неделю длится, а кого и подольше. Вешаются, понимаешь...

О-па, какой поворот сюжета!

— И кто же из облов в чёрные истопники подался, Коля?

— Старых рокеров пока хватает.

— Ага! — обрадовался я, — значит, и музычка подходящая есть?

— Куму и гопак подходит... Навалом их, рокеров. Тут ведь все равны, паря, без преференций, — охотно подтвердил Полкаш — Не то что на старой доброй Земле, где над всей отечественной эстрадой до сих пор кружат две старые ведьмы.

Жестяная аура присутствовала во всём.

У входа в город на трёхступенчатом постаменте стояла разрушенная скульптура: голова у мужика была страшновато срезана наискосок. Далее удар ужасной камнерезной "сабли" прошёл через плечо статуи, отфигачив одну руку начисто. Кто это так его? По другую сторону дороги бетонная же стела всё ещё приглашала путника своей уцелевшей половинкой: "Добро пожаловать в..."

Улица Ленина начиналась с левой стороны ларьком, заколоченным длинными досками, и чёткой граничной линией начала жёлтоватой брусчатки. Перед брусчаткой на земле лежала тяжеленная железная решётка квадратом пять на пять метров — такие монструозы могут водиться только в старых военных бункерах, видимо для того, чтобы въезжающая техника на них отряхивала скаты от налипшей глины, возили нас как-то на экскурсию в подшефное подразделение.

Первые два дома явно нежилые, следующие обжиты. Люди по улицам бродили, самые разные, и все антуражные. Наверное, мне стоит срочно переодеться, в светлых брючках с карманами по бокам и варёной джинсовке я выглядел белой вороной, прохожие предпочитали кондовые выживательские стили: от партизанско-деревенского, как у Полкаша, до безумно-максовского.

А вот автомобилей здесь маловато, широкая проезжая часть улицы Ленина практически свободна, как в советских фильмах тридцатых годов. Вообще не вижу грузовиков или автобусов.

Странное дело — несмотря на настойчивое желание устроителей процесса создать в городке мрачное гнездо потерянных душ, в целом Попадонецк был чем-то даже симпатичен — точнее не скажу, не понял пока.

— Сразу в Постбанк идём! — решительно объявил конвоирующий меня партизан-надзиратель, наращивая скорость.

Я покорно шёл следом, на ходу удивляясь многообразию деталей этого центра локации.

Много лавочек и магазинчиков, неужели тут столько населения? Потом понял — удачно впареный Смотрящим бизнес-план куда важнее самого товарооборота, вот и экспериментируют новые негоцианты, открывают заведения. Врать-то облы горазды, насобачились по офисам.

Ёлки-палки! А это ещё что такое! На очередной вывеске, прибитой к стене на противоположной стороне улицы было написано: "Амулеты от Уммо: продажа, зарядка, ремонт, перепрошивка".

— Полкаш, мне Елисей Палыч вроде что-то такое говорил, но неужели действительно... Что, вот прямо купить можно? Дорогие тут амулеты?

— Сколько бабла в кошельке есть, такой и купишь. Большого смысла в них не вижу: дешёвые слабоваты, деньги на ветер. Дорогие с последними версиями прошивок, те да, работают эффективно, только лучше на эти средства боеприпаса взять, оно надёжней будет... Пошли, пошли! — поторопил меня партизан, — ещё сходишь, приценишься, тебе болтун Уммо весь мозг вынесет.

Постбанк разместился в самом холёном здании, какое только имелось в городке, даже фасад обновлён в корпоративных цветах: синем и зелёном. На баннере между "пост" и "банк" пузырился логотип: крутящаяся на ребре монета в узнаваемом коконе модуля переноса. И мелкая подпись внизу: "Пятое отделение". Напротив стояла гостиница "Рэдиссон-Фронтир", что самая приличная во всём Донецке.