| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Выходит не сам, а присяга у него курок взвела? -Сашка припомнил фразу из какого-то древнего, еще их детских лет фильма, вроде про 1905 год.
-Да за тобой записывать надо! Если вернемся в Россию, то ей богу, книгу издам "Изречения и остроты моего знакомого унтер-офицера.", -мрачно отшутился Фигнер и было от чего.
Несколько минут они промолчали, обдумывая сложившееся положение, и мысли надо сказать в голову приходили невеселые — местные полицейские их "раскрыли", ну или почти "раскусили". Вопрос только в том, за кого их приняли, если просто за парочку обычных преступников из числа тех 30000, что постоянно обитают в Париже — то это еще ничего, а вот если за "тех самых"?
-Ты брат почто французика зазря обидел, а?
-Так это он того... снег... Она, девчонка заорала... -попытался неловко оправдаться Сашка.
-А мимо девки ты уже спокойно пройти не можешь и не покрасоватся? Обязательно надо было французику в рыло дать? -выдал Самойлович и тут оба рассмеялись, сказанное можно было с успехом отнести и самому Фигнеру. Что поделать — эпоха такая, люди привыкли брать от жизни все до конца, даже находясь на секретном задании в глубоком тылу противника. Хорошо, что хоть полиция еще не поднялась на должный уровень, а контрразведки нет и в помине.
Поржали вволю напугав одинокую ворону на дереве напротив, тут стеснятся и оглядываться не надо, рядом в изрядно загаженном людьми лесу ни души. Нервы успокоили, хорошая такая разрядка, душевная. В принципе вышло ведь не так уж и плохо, в очередной раз им крупно повезло. Вовремя обнаружили слежку, пусть и случайно, можно сказать, что по глупости, зато потом качественно "обрубили хвост". Оружие, снаряжение, деньги и главное — свобода, пока все при них, никто не отнял.
-Давай вспоминай, что оставили на старой квартире. Нам путь туда теперь заказан, может уж засада там поджидает. Бумаги, записи какие там часом не посеял? -насел на компаньона Фигнер, одновременно производя ревизию захваченных с собой вещей. При переезде они хотели перенести все свое имущество за две ходки, а вот теперь не выйдет. Да и на на новое, снятое на днях место жительства теперь перебираться рискованно.
-Так ты же блокнот у меня отобрал еще в России! -напомнил Фигнеру Сашка.
-Верно, так что осталось? Спиртовка, жаровня, лампа, одеяла, белье, еще чего из носильных вещей немного. К черту, купим новое, мне казенных денег не жалко ни чуть. Следов бы заметных, да улик для ведомства батюшки Фуше не оставить.
-Послушай, а у них часом для таких случаев в криминальной полиции собаки-ищейки, способные по следу ходить, не заведены? -вдруг кольнула шилом Сашку неприятная мысль и он тут же поспешил поделится опасениями с Фигнером. Так они условились, если есть чего — выкладывай сразу на общее обсуждение, не держи под спудом, иначе может выйти плохо.
-Да вроде нет, по крайней мере... когда я последний раз в Париже бывал, то не углядел. Но ведь могут и у кого из охотников занять по нужде. Постой, у нас же банка заготовлена с этой как его "кайенской смесью?" А ну давай ищи быстрее, надо хоть здесь след присыпать и чуток на одежду.
Слава богу, жестянка оказалась там, где ей быть и положено — в тайнике-контейнере. Александр попробовал ничтожную часть состава на вкус и остался доволен, не выдохлась — жгет адски, просто напалмом, собачкам остается только посочувствовать. Вряд что-то унюхают после такой обработки, да и далеко они отбежали от места драки, столько улиц прошли — не факт, что даже искусная ищейка сможет взять их след по оставленной на старой квартире одежде и прочему барахлу.
-С жильем все ясно, придется перебраться в другое предместье и вести себя скромнее, в кабаки и кофейни теперь ни ногой. -подвел краткий итог размышлений Фигнер, -Но сперва надо избавится от сего чудного предмета! Почитай готовый приговор с собой таскаем, лучше улики для полиции и измыслить трудно? Место для тайника я присмотрел по дороге, еще когда в Париж шли.
При этом он нежно погладил ладонью облицованный пластиком под дерево бок титанового контейнера, их главной драгоценности, и похоже, что и главной опасности в данный момент. И в самом деле в провинции еще куда ни шло, но в Париже такая внушительная "коробочка" постоянно привлекала ненужное внимание. Не исключено, что полицейский в штатском за ними и увязался, приметив у клошаров некий странный предмет, может быть страж порядка предположил, что пролетарии где-то что-то стащили. Позднее, побывав в качестве "бродячего" слесаря из разряда "лужу-паяю-починяю" в более-менее приличных домах у местных обывателей Сашка приметил, что их "доска" прямо так один в один совпадает со стандартным футляром для хранения столового серебра, разница в размерах почти на глаз не ощутимая.
-Сегодня переночуем прямо в лесу, костер разведем. Но сперва — тайник! Да не кривись, ведаю, что не лето, холодно, но не первый раз, потерпим. -продолжил отец-командир, попутно перечисляя мероприятия, которые стоило еще проделать и в самом конце прибавил, -Бумаги нам придется сменить. Опять тебя из немцев в дураки произвожу, на сей раз навсегда. Сам виноват, да и других паспортов у меня более нет.
Старые паспорта и рабочие книжки пойдут на растопку костра, они уже "засвечены" и пользоваться далее такими сомнительными документами нельзя. Специфика того времени, отсутствие фотокарточки и слабая степень защиты сильно облегчает жизнь разного рода мошенникам, или лицам, скрывающимися от бдительного ока властей. Лишь бы возраст и указанные приметы более-менее совпадали. Фигнера, кто-то их хороших знакомых, в свое время снабдил целой стопкой такой макулатуры и особых трудностей они не испытывали, благо простолюдину не нужны рекомендательные письма, подорожные, разного рода свидетельства и прочее, хватает самого минимального набора из паспорта и рабочей книжки.
Единственный жалкий трофей последней стычки ухитрился подобрать Фигнер, перед тем как они кинулись удирать и теперь, вспомнив про свою "добычу", отдал Сашке для осмотра и оценки, может сгодится на что? Сначала тот предположил, что массивную трость прежний владелец намеревался использовать в качестве дубины. Но что это? Резная рукоятка с головой оленя прокручивается против часовой стрелки, сухой щелчок, сработал запор... оказывается с "секретом" палочка — в ней скрыт кинжал, лезвие в полторы ладони длиной. Однако интересные штучки с собой здесь местные мажоры таскают, надо будет впредь иметь ввиду.
-Сталь то хоть ничего? Никак булат по виду?
-Да нет, травленное кислотой железо, дешевая подделка, даже отшлифовать поленились толком.
Палку-ножны выкинули, а "ножик булатный" решили оставить себе, сгодится для резки хлеба, мяса, овощей и прочих вполне мирных целей...
Голова болела дико, невыносимо, нет просто такое ощущение, что на него рухнул собор Нотр-Дам со всеми своими мраморными чертями, демонами и прочей нечистью, а во рту мерзкий металлический привкус крови, его собственной крови... Жавер с трудом открыл тяжелые, точно мельничный жернов к каждому привесили, опухшие веки и снова закрыл, все равно смотреть было не на что. Русские исчезли бесследно... нет никого, только камни мостовой перед глазами, почти у самого носа. Он их упустил, а с ними и верные сто тысяч франков премии, что сами шли прямо в руки... может быть последний шанс в его жизни, лучше бы уж сдохнуть в самом деле, чем такой позорный провал. Хорошо хоть бывшие сослуживцы его в таком беспомощном состоянии не видят. Как он только купился на такую дешевую и тупую провокацию? Почему в ослеплении, движимый благородным долгом полицейского, он напрочь забыл о главном противнике и кинулся на второстепенного — его сообщника, ну почему? Ведь читал же он рассылаемую ведомством Фуше секретную сводку, а там на каждой странице по два-три раза упоминается: "опасен", "особо опасен", "проявлять предельную осторожность" и так далее, а нет, сглупил на старости лет... На бумаге это одно, но когда враг выглядит с виду юнцом лет 15-16-ти, да еще щуплой наружности, бдительность поневоле притупляется. Как только это русский черт сумел столь значительно занизить себе возраст почти на целых 10 лет? Обычно преступники желая быть неопознанными поступают наоборот, добавляют себе десяток, а то добрых двадцать-тридцать, благо изобразить морщины и седину не так уж и трудно при некотором желании. В его богатой розыскной практике такого раньше никогда не было... уникальный случай.
-Господин полицейский, господин полицейский, вот ваша дубинка... -тормошит его за рукав кто-то совершенно незнакомый, а голос испуганный и заискивающий, значит вину свою чувствует мерзавец.
Жавер с трудом пытается вспомнить, что это еще за ферт такой, откуда он тут вообще взялся? Голова работает с трудом, точно хрупкий часовой механизм сплющенный мощной пудовой кувалдой. Исковерканные шестеренки мыслей кое-как проворачиваются... да это же тот самый барчук-пижон из-за которого все и случилось... придурок... поиграться мальчишке захотелось с девкой? Сто тысяч франков — награда за поимку русских террористов, кто их ему теперь вернет, кто скажите на милость?
-Помоги мне подняться на ноги! -с трудом разомкнув слипшиеся от крови губы, потребовал он от своего добровольного помощника, и тот поспешно, точно вышколенный лакей, кинулся поднимать поверженного Жавера с земли. С трудом сохраняя равновесие он пытается обрести спокойствие, да нет... возбуждение жаркого боя все еще владеет им, и не отпускает.
Старая и верная дубинка в его руке, она еще как будто не остыла после жаркой схватки, рукоятка все еще теплая, точно живое существо... а в глазах снова кровавый туман... ярость переполняет все его существо и пытается найти выход. А кто ищет, тот всегда находит.
-А ну поди сюда любезный, поговорим! -следует короткий приказ, тоном не терпящим возражений. Хороший полицейский умеет разговаривать с людьми, умеет заставить их подчинятся своим требованиям. Жаль только — на подонков, вроде этих русских, магия командного голоса не действует ни черта.
-Иду, иду... -и почти сразу поросячий визг, -За что-о-о? Не надо! А-а-а!!!
Поздно, темное и тяжелое полированное дерево разит цель точно черная молния, сокрушая мягкую и податливую человеческую плоть. То, что Жавер не успел сполна "отдать" тому второму русскому бандиту, получит теперь это ничтожество, какого черта безмозглый идиот, разряженный как заморский попугай, полез не в свое дело? Этого дурня предварительно "обрабатывать" не надо, можно сразу наносить удары на поражение. Хрясть, хрясть... дубинка работает филигранно, как скальпель опытного хирурга в анатомическом театре. Хлоп — мешком падает на мостовую "шутник", уже дважды за последние полчаса попавший сегодня "под раздачу", причем в первый раз с ним обошлись куда гуманнее...
Вся эта история началась пару недель назад, когда генеральный комиссар еще не помышлял совершенно о Париже и о расследовании покушения на Наполеона Бонапарта, в провинции и без того забот хватало.
-Мы только теряем время, а дела у нас спешные. Жавер, сходите немедленно к госпоже Бюзопье, которая торгует травами на углу улицы Сен-Сов. Скажите ей, чтобы она подала жалобу на ломового Пьера Шенлона. Этот скот чуть не раздавил ее с ребенком. Его надо проучить. Затем отправьтесь к господину Шарселе, на улицу Шампиньи. Он жалуется, что водосточная труба в соседнем доме льет прямо к нему дождевую воду, которая размывает фундамент его дома. Наконец, вы констатируете нарушение полицейских правил на улице Гибур у вдовы Дорис и на улице Гарроблан у г-жи Боссе и составите протоколы. -голос мэра доносится до ушей Жавера как сквозь слой ваты, неспешная текучка. Как все это надоело, каждый божий день одно и тоже, разве фамилии участников происшествий и нарушений меняются, да и то часто по кругу...
С тех пор как его вышибли из парижской префектуры за участие в заговоре против министра полиции Фуше, приходится прозябать в этой глухой дыре. Он полагал, что из уважения к старым заслугам "проштрафившегося" назначат хоть аудитором, у тех оклад неплохой — до 6-и тысяч франков в год у некоторых доходило, плюс идут погонные — 10-ть франков за каждые 8-м верст и 20-ть суточных за каждый день командировки. Аудиторы выполняли поручения, связанные со сбором дополнительных сведений, проверкой фактов и инструктированием властей на местах. Да какое там, мстительный "папаша Жозеф" упек его на должность генерального комиссара в один из маленьких городков, где и 5-ти тысяч населения не наберется. Только и радости, что он теперь "генеральный", а в Париже был обычным, а вот оклад срезали с 4-х тысяч франков до 1-ой, заметная потеря... Единственное утешение — могло быть и хуже, в небольших населенных пунктах размер жалования комиссара полиции определяется местными муниципальными властями по согласованию с префектом департамента.
Еще по дороге в мэрию Жавер обратил внимание на то, что его верный помощник — сержант, глава местной жандармерии, остановил парочку бродяг и о чем-то с ними оживленно беседует. Машинально, скорее по старой парижской привычке, комиссар сделал как бы заметку в незримом блокноте своей профессиональной памяти — "обязательно разобраться". С местными "преступниками" особых хлопот никогда не возникало, здесь в глуши, как в старом анекдоте — за неделю известно бывает известно "что кому и как перепадет", а вот пришлые служили иногда источником различных мелких неприятностей. Поэтому он постарался под первым же предлогом вежливо отделаться от домогательств главы городской администрации. Бродячие собаки, ломовые извозчики и состояние мостовой — это все задачи для полицейских служителей самого низшего ранга, но никак не для бывшего комиссара девятого округа, когда-то слывшего грозой столичного криминального мира. Вырванный из привычной среды, Жавер все еще никак не мог адаптироваться к реалиям неспешной и почти патриархальной жизни... Пройдет немало времени, прежде чем провинциальная трясина окончательного затянет одного из наиболее результативных и смелый парижских сыщиков.
Быстро разделаться с докучливым мэром не получилось, тот продержал Жавера в напряжении добрых полтора часа и поэтому, когда он наконец выбрался на "свободу" пришельцев уже и след давно простыл. Хозяйственный жандарм был доволен, прямо так и светился до кончиков усов включительно, нашел бесплатных работников — без расходов для тощего городского бюджета удалось поправить мебель и привести в порядок штатное вооружение, а вот инспектор восторгов ветерана не разделял, напротив...
-Анри, ты что, дурак старый, пустил их прямо к нам в контору? Бог мой да у меня же деньги казенные там в шкафу лежат! -спохватился он, уж кому, кому, а Жаверу было прекрасно известно, что хороший слесарь часто по-совместительству является и неплохим взломщиком замков.
Отчитывать жандарма он не стал, бесполезное занятие, старого вояку, ветерана многих кампаний пустыми словами не исправишь. В провинции народ временами проявляет просто детскую наивность, вот и сержант дал маху, оставил почти на два часа рабочих без надзора, покурить ему видите ли захотелось, или может в кабачок отлучился.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
