Вселенная шай-ти: часть 3

Соне сразу же стало понятно, что фонарик должен появиться у них над дверью в самое ближайшее время. Желательно даже завтра.

— А из чего делают эти... лишши?

Все вопросы, как считала Соня, уточнять нужно было сразу, особенно когда собственная тьма собиралась в рот воды набрать.

— Да из чего угодно! — пожала плечами Машехра. — Дерево, железо, стекло, пластик, ткань — тут простор большой. Но по традиции из тех материалов, что больше нравятся и лучше чувствуются. Наш с Фенхом вообще из микросхем с проводами да химических колб собран!

— Угу...

Соня принялась накручивать на пальцы отросшую и вечно лезущую в глаза челку, задумчиво прикидывая, что можно использовать для их с Ашаем фонарика.

— А узоры? Узоры что-то значат?

— Конечно, но... — и Машехра замялась, словно ей неудобно говорить об этом.

— Не тема для обсуждения? — сообразила Соня.

— Прости, Соня, — тихо произнес вечно шумный, звеняще-веселый Фенх. — Там для каждого — свое.

— Я поняла, не нужно объяснять! — и Соня сурово добавила: — А если кто-то за это сейчас еще раз извиниться решит, то я всерьез обижусь!

— И вот здесь она не шутит, — подал голос Ашай. — Ешьте печенье, Соня его вместе со мной пекла.

Девочка на эту фразу только вздохнула: как же, помогала она, больше мешала да под руки лезла, требуя объяснять все-все! Но звездочки они действительно вырезали вместе, не поспоришь!

— И мы вам домой еще дадим, если понравится! — пообещала Соня. А взглянув на Ашая, добавила, — У нас много, правда?

— Пара тазиков с горкой плюс ведерко, — ответил тот выражением своего света.

Фенх с Машехрой смотрели на них так, моргая недоуменно-удивленно, словно сказка вдруг былью у них на глазах становилась, а они ее почти умудрились пропустить.

— Это вот ты сейчас так выругался, да? — недоверчиво уточнил Фенх. Он земную речь от Сони слышал пару раз всего, общался, в основном, с помощью переводчика. Ашай же мало того что учил свой свет шайтиану, так еще и сам изучал Сонин язык.

— Перевожу: у нас есть два больших блюда и кастрюля печенья! — разъяснила Сони. — И нам совсем-совсем не жалко отдать вам половину. И половину пирога, ягодного.

— И пирог?!

Машехра глянула на Соню с Ашаем чуть виновато, но Фенх уже успел расплескать чай на диван, резко выпрямившись. Когда Тай-до-рю рассказал Соне, что эта парочка готовить не умеет от слова 'вообще', девочка не поверила. Но в данный момент готова была пересмотреть свое решение — может, и правда, не умели? Или просто — не успевали, работа-то у обоих сложная была, с утра и до позднего вечера. А иногда и всю ночь до рассвета случалось в клинике дежурить! Когда тут готовить, если все мечты до кровати мягкой добраться?

— Ага.

— Спасибо, — шей-ти мяла в руках шитый птицами пояс, перебирал пушистые кисточки. Соня удивленно покачала головой: ей разве еды жалко? Она и так целыми днями дома сидела почти без дела, а готовка оказалась хорошей возможностью занять и руки, и голову, да и Ашай каждый раз радовался. Он-то хоть и умел готовить, но абсолютно не любил.

— Да ладно вам, ничего такого тут нет.

Потом Соня узнает, что есть. Чужих здесь никогда не кормили приготовленной дома едой, но лишь принесенной из кафе или магазина. Готовой заранее. Домашним же угощали исключительно близких, да не просто близких, а семьей считающихся!

Но девочка этого не знала, а Тай-до-рю не счел необходимым объяснить: ему слишком нравились шокированные лица друзей. Да и сама Соня уже говорила ему, что Фенх — семья, а значит, и Машехра тоже.

— Все равно... спасибо. Нам, — Машехра кинула быстрый взгляд на Фенха, — очень приятно. Что ты к нам так относишься.

— И мы будем очень рады, если и вы придете к нам в гости. Когда-нибудь, — добавил Фенх.

— Только если вместе с угощением на столе будут стоять желудочные лекарства, мой друг! — разбил вдребезги всю серьезность Ашай, чуть приподняв брови в выражении 'я ничего не имею в виду, просто упомянул'.

— Я не настолько плохо готовлю! Да и что-то когда ты приходил к нам и ел, жалоб от тебя я ни разу не слышал! — обиженно возмутился шай-ти, а Машехра фыркнула еле слышно, спрятав за чашкой улыбку.

— Я просто воспитанный.

— Да ври больше, воспитанный ты наш да вежливый! Ни в свете звезд не поверю, что ты подло врал нам, годами скрывая свою натуру и...

Соня прикрыла глаза, расслабляясь в объятиях Ашая и слушая шутливую перепалку, и подумала, что это все очень похоже на дом. И что, наверное, сейчас она даже сможет назвать себя счастливой.

А за идею фонарика она потом отдельно для Фенха с Машехрой торт испечет. Главное, придумать, из чего тут крем можно сделать.

* * *

— До меня дошли слухи, уважаемый Тай-до-рю, что вы наконец-то обрели свой свет. Я могу вас поздравить?

Ашай чуть заметно поморщился, услышав за своей спиной обволакивающий мягкий голос, но когда обернулся — лицо его было безмятежно, а эмоции не трогала даже рябь неудовольствия.

— Благодарю вас, уважаемая Тай-до-ко, — Ашай отвесил подошедшей шей-ти легкий поклон, наполненный уважением и почтением. — Милостью звезд, наши пути сошлись.

— Тогда я могу рассчитывать, что вы в скором времени представите нас? — шей-ти чуть наклонила вбок голову — зазвенели подвески и мелкие колокольчики, стукаясь друг о друга.

— Это великая честь, достопочтимая, не уверен, что мы достойны ее...

Он бы многое отдал, чтобы дороги его света и Тай-до-ко никогда не пересеклись — но подобное плетение существовало лишь в реальности, где и он сам не встретился с Соней, а на этот расклад Ашай бы ни за что не согласился. Но как оказалось бы хорошо, если бы Тай-до-ко не была так заинтересована в нем, не хотела привязать к себе. Но никуда не уходила память, и огнем, открытой раной, до недавнего времени горело прикосновение к щеке: озвученное предложение стать тьмой Тай-до-ко, принять ее за свой свет!

Весь вечер оттирал тогда след, хотя глазами его и не увидеть было, думал: не смыть пятно, не забыть. Но пришла Соня — и поблекли краски воспоминаний, прикоснулась — и не было уже ничего важнее ее рук.

А теперь надо подставить ее под удар, привести в логово хищника — да как же возможно сотворить такое?

Придется.

— Вы спорите со мной, Тай-до-рю? — в голосе Тай-до-ко мелькнул оттенок недовольства.

— Разве смел бы я, Тай-до-ко? — а сам смотрел на разноцветные тонкие шали — не в глаза. — Просто мой свет... не отсюда. Она еще плохо знает наши законы и традиции. Мы боимся невзначай оскорбить вас.

— Ну-ну, давайте не будем вспоминать, сколько раз вы шли вразрез с моими пожеланиями... — вроде как мягко пожурила Ашая шей-ти, поправляя на запястьях браслеты. Только лицо застыло. — Ваша забота похвальна, но вы не первый и не последний, находящийся в подобной... ситуации. Да и разве я враг вам? Ни для кого не секрет, что я всегда благоволила вам, разве что-то должно измениться теперь?

Он промолчал, глядя, как Тай-до-ко улыбнулась и ступила вперед по тропинке Главного сада — она не сомневалась, что Ашай Ли последует за ней. Каждое ее движение было до краев наполнено достоинством, уверенностью в собственной неотразимости и силе.

Тай-до-ко считалась одной из красивейших шей-ти. Соня рядом с ней...

Ашай почувствовал, как у него заломило виски.

Его ждала дома Соня.

— Ваша махара уже просила выслать ваш свет с планеты, — невзначай обронила Тай-до-ко. — Говорит, ваша пара — калека. Так ли это, уважаемый военачальник?

— Раса моего света лишена возможности слышать другие виды, — не подтверждая до конца, но и не оспаривая сказанное, вновь склонился в поклоне Ашай. — Насколько нам в данный момент известно.

— В данный момент?

— Да, Тай-до-ко, — подтвердил Тай-до-рю, срывая темно-фиолетовый цветок с серебряными прожилками и начиная вертеть его в руках: пусть Жрица считает, что он нервничает. — Судить обо всей расе по одному представителю как минимум недальновидно и глупо, а мы слишком давно пришли в мир, чтобы попадаться в подобные ловушки.

— Вы правы, это очень... безрассудно. Недооценивать других.

В эмоциях Тай-до-ко искрой проскользнуло недовольство и сразу же потухло — Ашай сделал вид, что не заметил, на цветную бабочку отвлекся. Может же Тай-до-рю отвлечься на позднюю осеннюю бабочку, подставив ей ладонь?

— Я также надеюсь, что все медицинские обследования и карантин вашим светом уже пройдены?

Ашай мысленно поблагодарил Фенха за предусмотрительность и направляющие пинки: справки были заполнены и печати проставлены еще перед посадкой на корабле. И теперь о физическом, эмоциональном, психологическом и прочих состояниях его света могли знать лишь двое: Фенх на правах личного лекаря, и сам Ашай — тьма Сони, ближе него у девочки в этом мире нет и не будет никого.

— Конечно. Я бы не стал подвергать опасности нашу расу — мой свет абсолютно безопасен по всем возможным параметрам.

Он бы даже не подумал нарушить этот закон: его расе хватило одной-единственной ошибки, продиктованной доверием к старым и проверенным союзникам, чтобы позволить себе допустить ее вновь. Проверяли всех, кто уходил в космос даже на сутки, не говоря уже о чужих. Ибо последствия той ошибки оказались страшными и ее последствия до сих пор, тысячи лет спустя, напоминали о себе в каждом доме. И еще долго будут. Пока не сотрется в пыль память, что когда-то шей-ти могли рожать сами.

— Вашему лекарю можно доверять?

— Всесторонне, уважаемая Тай-до-ко, он уже много лет ведет мое психологическое и физическое здоровье, — как будто Фенх позволил бы взять Соню под крыло кому-то другому!

— Отрадно это слышать.

Они шли в молчании под сенью вековых деревьев, сплетающихся в вышине ветвями, что образовывало своеобразный купол. Косые солнечные лучи добавляли окружающему миру торжественности, и начинало казаться, что вокруг не парк, а древний храм.

Ашаю было невыносимо тошно. Хотелось домой: прижать к себе Соню и долго-долго не выпускать, услышать ее возмущение и радость — она же не плюшевый мишка, чтобы ее так тискать! И пусть он даже и не знал, что это за зверь — плюшевый медведь — но это ведь такие мелочи. И хотелось наконец-то дослушать легенду о половинках душ, которые когда-то были одним, но потом боги разгневались и разбили их, как кувшин. И теперь люди пытались собрать свою душу воедино, снова сделать ее цельной, найти по красной нити. Ашай считал эту метафору достаточно интересной, тем более что подобные нити связывали всех шей-ти и шай-ти.

И его с Соней.

— Я буду ждать вас и ваш свет послезавтра. На вечернее чаепитие в Большой оранжерее здания Советов, — вернул Ашая в реальность голос Тай-до-ко. — Надеюсь, данное время вас устраивает?

Даже если бы не устроило — отказаться было невозможно. И так придется переносить ряд встреч на другие дни.

— Безусловно. Вы позволите мне уйти, сияющая?

Тай-до-ко минуты три молча смотрела на немного склоненную голову Тай-до-рю. Ашай сейчас слышал каждую эмоцию и его замутило от чужого желания поставить его на колени, заставить признать власть и силу Жрицы, сделать так, чтобы она стала его темным солнцем и... уничтожить этот непонятно откуда взявшийся свет. Ашай с трудом подавил в себе вмиг всколыхнувшуюся жажду убийства — только еле заметная рябь прошла по поверхности внешнего кокона защиты.

— Если это то, чего вы хотите...

Тай-до-ко недовольно поджала губы.

— К сожалению не хочу, но вынужден, многоуважаемая Тай-до-ко, — и словно сожалея, Тай-до-рю продолжил, — мои обязанности и работа требуют...

— Да-да, если бы не они, то вы бы так и продолжили созерцать мой прекрасный лик. Поменьше лести, Тай-до-рю, вам не идет, — оборвала Ашая Жрица. Мягкость в голосе сменилась жесткостью — разозлилась.

— Я учту, — пообещал Ашай. — С вашего позволения, достопочтимая Тай-до-ко. Удачного вечера.

Ашай про себя считал шаги, как когда-то высчитывал ритм, обучаясь музыке — чтобы, не приведи Боги, не сбиться! Не нарушить резкой нотой вырисовывающуюся звуковую картину. Так и сейчас: раз-два-три, раз-два-три, шаг и вздох, шаг и вздох...

Взгляд Тай-до-ко жег спину, чужие эмоции опутывали, как черный дым, мешая дышать — Ашаю так не хватало свежего порыва ветра!

Он знал, что если обернется, то увидит только деревья да мощеную камнем улицу — не Тай-до-ко. Но проклятое чувство слежки не пропадало ни на секунду. Поэтому он шел домой, считая шаги и трещины в плитах. Как это на прогулках делала иногда Соня. И еще старалась наступать точно на плитки, чтобы ни носок, ни пятка не вышли за их границы.

— Интересно, чем ты сегодня занималась, мой свет? — подумал вслух Ашай.

Вчера, например, Соня разбирала кладовую, а позавчера раскопала пластины с его детскими фотографиями и видео. Ашай сам о них забыл почти, а она нашла. И очень радовалась — а потом расстроилась, что свою память показать ему не сможет. Чем его свет мог заниматься сегодня, он даже не пытался предполагать. В одном был уверен — ждала его.

От этой мысли на сердце у Ашая потеплело. И от осознания, что дом начал становиться домом в самом прямом смысле этого слова — тоже. В него стало уже так просто не войти, покой не нарушить. Даже Фенх вынужден теперь на пороге притормаживать, а не влетать с рассветом радостной полоумной птицей.

Тай-до-рю покачал головой, поднимаясь по лестнице в дом, к лифтам, и запоздало удивился: кажется, дошел. Когда только парк насквозь пройти успел?

А к встрече с Тай-до-ко Ашай Соню обязательно подготовит.

У порога квартиры перед открытыми дверьми его уже ждала Соня и над ней, под самым потолком, висел на витом крючке лишши, горящий ровным золотисто-оранжевым светом. Он был круглый, бумажный, расписанный неизвестными Ашаю цветами и травами, перевитый разноцветной проволокой, складывающейся в дивных зверей. Подойдя ближе, Тай-до-рю понял, что колеблющаяся дымка вокруг — это обрывки солнечных парусов: у него все руки не доходили выкинуть неудавшиеся образцы, а Соня...

— Нравится? — явно наслаждаясь реакцией, спросила Соня. — Когда Фенх с Машехрой рассказали о том, что такой фонарик у двери — это жуть как важно, я решила обязательно его тебе сделать, но чтобы получился сюрприз!

— У тебя получилось, мой свет, — почти шепотом ответил Ашай, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к лишши, будто боясь, что чудо исчезнет. Но лишши и не думал погаснуть: разгорелся сильнее, отбрасывая на стены причудливые тени. — Я... я не знаю, как тебя отблагодарить...

— Тоже мне, отблагодарить! Вот еще! — фыркнула Соня, но вся так и лучилась удовлетворением. — Я хотела, чтобы тебе стало хорошо. Просто так, потому что.

— Ответ, конечно, исчерпывающий, — мягко улыбаясь и сгребая Соню в объятия, почти рассмеялся Ашай. Не отпустит, ни за что не откажется! — Спасибо, огромное спасибо тебе. Я безмерно счастлив.

— Ага, — Соня довольно обняла его в ответ, весело прищурившись. — Я сумела хоть немного выправить тебе настроение?

— У меня сейчас замечательное настроение, мой свет, — уверил он, — не сомневайся.