Эльф - Режим ограниченной функциональности

— Ингар, давай уже возвращаться.

— Ох. — Хора развернулась и изумлённо на него уставилась. — Так ты можешь говорить?

Эльф почувствовал себя полным идиотом, а Ингар разразился хохотом.

— То есть, — орка стала темнее и раздраженно ударила Ингара кулаком по плечу. — Ну, ты же молчал! Я и подумала, что ты не можешь разговаривать.

Он хотел согласится, сославшись на последствия пыток, но посмотрел на потирающего плечо орка и только усмехнулся.

— Так пойдём назад, или тут есть ещё что-то интересное?

Ингар неуверенно огляделся по сторонам.

— А ты уже устал?

— Нет, но ноги я уже размял, а просто так походить, конечно, не плохо, но у меня уже уши замёрзли и обедать скоро. Да и смотрят тут на меня не слишком приветливо.

Про то, что он чувствует себя словно экспонат диковинной выставки опасных уродцев, под неприязненными взглядами мимо проходящих орков, эльф предпочёл промолчать. Ингара едва ли впечатлили приведённые доводы, но он только кивнул и повернул в обратном направлении.

— Капюшон накинь.

Хоулзен поступил, как советовали — уши и впрямь успели потерять чувствительность. Видно город располагался достаточно высоко, чтобы воздух выстудился настолько, чтобы маленькие сугробики, которые наметало неощутимым ветром под козырёк, оставались лежать не тая.

— Хоулзен. — Хора подошла почти вплотную, ближе, не позволил втиснувшийся между ними Шакрок. — А как ты к нам попал?

Эльф хмыкнул. Решила сделать вид, будто не знает из вежливости или чтобы уточнить сведенья у первоисточника?

— Возвращался на Центральную Базу и пришлось идти через горы.

Вот, и никаких подробностей.

Орка удивленно наклонилась к нему, заглядывая под капюшон. Вообще-то очень неприятное ощущение, когда все вокруг выше тебя на голову, а то и больше.

— Но разве вы не пользуетесь для дальних путешествий своими переходами?

Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что она имела ввиду портал.

— Он сломался.

— М-м, ясно.

Растерянное молчание продлилось не долго. Хоулзен не удержался и чуть улыбаясь поинтересовался у девушки.

— Хора, а вы с Ингаром встречаетесь?

— В смысле? — Судя по всему у них не было этого определения.

— Вы пара?

— Да духи с тобой! — Она даже отшатнулась. — Мы выросли рядом. А ещё я Шакрока лечу временами. Я занимаюсь с котами. — Пояснила. — Ну, тренирую, приручаю и прочее.

Эльф изумлённо покачал головой.

— И диких? — Он слабо себе представлял, как можно приручить взрослого кота и остаться в живых. Тем более женщине. Пусть и орке.

— В основном котят. Но бывает и взрослых. А что делать? — Она пожала плечами, мол, должен же кто-то этим заниматься.

— Да и что значит диких? — Она потрепала Шакрока по загривку. — Ты считаешь он вот — домашний? Они все дикие, только некоторые соглашаются работать с нами. Ингар же не хозяин ему, а товарищ.

Эльф медленно кивнул. Действительно, за завтраком орк что-то такое говорил.

— Они приходят и уходят когда хотят, ну, или когда мы просим составить нам компанию. Так обычно у хвостатых. Они с котами практически не расстаются.

До сегодняшнего дня он даже не знал о том, что кошки вообще-то могут быть не только у военных.

— А, что это нормально что бы коты были у всех?

— Всех? — Хора фыркнула. — Конечно нет. В основном их заводят те, кто часто выходит в горы. Охотники, рейнджеры, военные.

— А Ингар? — Ему стало интересно, кем же на самом деле является его сторож.

— Ингар очень хороший рейнджер. Что и не удивительно, его дед за своими травками с детства гоняет.

Эльф кивнул. Похоже на правду.

До дома старика дошли вполне ходким маршем, сопровождаемые теми же неприятными взглядами. В первый раз заметив такой, Хора удивлённо приподняла брови, сама она действий соплеменников не понимала, может потому, что когда шли основные военные действия между их расами она была ещё мала. Хоулзен же предпочёл поглубже надвинуть капюшон, и смотреть в пол. Своим "выходом в свет" он и так многим наступил на больную мозоль. Не хотелось давать лишний повод для предъявления претензий.

Не доходя нескольких метров до входа в жилище гх'арто Хора наскоро с ними распрощалась и быстро нырнула в ближайший коридор. Шакрак понуро опустил уши, сделавшись похож на печального котёнка.

Дома они поели и Ингар, сообщив, что у него ещё есть дела, снова накинул плащ и вышел за дверь. Его кот только проводил хозяина ленивым взглядом и, заняв привычное место под столом, настроился поспать.

Хоулзен, не до конца уверенный, то ли его впервые оставили одного, то ли свалили его охрану на кота, пожал плечами и, открыв ненавистную книжку на первой странице, принялся за упражнения.

Забавно, но именно в этот раз ему удалось преодолеть регулярно стопорящую его страницу. Но он так этому удивился, что потерял нужное состояние, и всё пришлось проделывать заново. Естественно в этот раз проклятая страница не желала пропустить его дальше. Но эльф уже знал, что момент её свержения близок, а потому с непонятным самому себе энтузиазмом взялся за дело. И у него получилось!

Убедившись, что ни тошноты, ни головокружения не наблюдается, он ещё раз начал с первой страницы, дабы убедиться, что ничего такого не появится вновь. Не появилось.

Хоулзен, разумеется, помнил, как старик велел ему тут же сообщить, когда барьер будет преодолен, но завтра старик появляться не собирался, а окрылённый успехом, эльф не хотел ждать до утра.

На всякий случай, дальше он продвигался осторожно. Выполняя новое упражнение, непременно следил, чтобы не возникло никаких негативных реакций. Но этого так и не случилось. Поэтому, когда перед глазами снова стали появляться знакомые цветные свечения, эльф порядком испугался, что опять влез во что-то нехорошее. Он поспешно отодвинулся от книги и крепко зажмурившись, помотал головой. Осторожно открыл глаза и, оглядевшись, потёр их основанием ладоней. Свечение никуда не делось.

Но, не смотря на это, больше ничего не напоминало первый опыт, когда появлялись эти огоньки. Во всяком случае, в обморок он сваливаться не собирался. Немного успокоившись, эльф присмотрелся к "галлюцинации" и неожиданно для себя обнаружил интересную закономерность. Разноцветное свечение, где ярче, где тусклее, зачастую были привязаны, к каким-то объектам.

Так, например, чашка оставлена на столе Ингаром имела едва заметный налёт из очень бледно-оранжевого свечения. Припомнив, что в первый рез именно такой цвет главенствовал в окружавшем орка мареве, Хоулзен нарочно стал выискивать вещи с подобными отпечатками. Но буквально спустя минуту бросил это бесполезное занятие.

В доме орк проводил времени не меньше чем сам эльф, и естественно практически везде можно было обнаружить такие отпечатки. К слову, посмотрев на собственную руку, он не увидел никаких цветовых аномалий, когда мирно посапывающий Шкарок пестрил всеми оттенками серого, изредка отливающим в небесно голубой.

Изнывающий от желания узнать, хотя бы цветовую гамму, которая по идее должен была его окружать, но по какой-то причине недоступная его взору, эльф осмотрел собственные сапоги. Для этого, правда, пришлось выйти в прихожую. Кот недовольно зарычал ему в спину, но он вовсе не собирался никуда выходить, и только досадливо зыркнул на зверя в ответ. Тот впрочем, поленился даже подняться на лапы, так и лежал, следя за его передвижениями исключительно глазами.

На обуви остался синий след. Чётко рассмотреть его оттенок не получалось, слишком уж блеклыми были оставленные на вещах отпечатки, но сам цвет просматривался легко. Хоулзен удивлённо хмыкнул и вернулся в главную комнату, для дальнейших исследований.

Он подробно рассмотрел все попадавшиеся под руку вещи, сумел выяснить, что, скорее всего свечение, окружающее старика имеет пурпурный оттенок, но в целом, чем ещё можно заняться — решительно не представлял. Он растерянно опустился на скамейку, и устало потерев начавшие слезиться глаза, утомлённо откинулся на сидение.

И тут же удивлённо приоткрыл рот, едва удержавшись от возгласа.

Весь потолок, до того скрытый от глаз в полутьме, был расчерчен множеством ярко светящихся символов. Некоторые из них повторяли те, что он видел на балконе, но в отличие от них, повторяющихся раз за разом, тут переплетались многие и многие знаки. Иногда, некоторый сплетались друг с другом образуя новые изображения. Иногда они служащие своеобразным центром раскинутой по потолку сети. Все они отливали знакомым бардовым цветом, только вот не блеклым и выцветшим, как на вещах, а ярким и слово горящим изнутри.

Сколько он так пролежал, пока заслезившиеся глаза не начало зудеть и щипать, эльф затруднялся ответить. Глухо ругнувшись, он зажмурился, и на всякий случай, прикрывая веки ладонью и натыкаясь на, словно нарочно кидавшиеся под ноги, предметы мебели, добрался до оставшегося с утра кувшина с водой, принялся ожесточённо промывать глаза. Было жаль, что вода успела нагреться до комнатной температуры, но она хотя бы немного сняла воспаление. Хотя жжение осталось и стоило чуть приоткрыть веки, как по щекам бежали слёзы. И свечение, окружающее предметы, так и не думало пропадать.

Ко всему прочему разболелась голова и, припомнив, что в прошлый раз, придя в себя после потери сознания, он никаких отклонений за собой не заметил, эльф отправился в постель, по пути ударившись бедром об угол стола, что стало логичным завершением свалившихся на него неприятностей. На постель он рухнул в совершенно расстроенном состоянии. В голову упрямо начали лезть мысли, что после всего этого он непременно ещё и ослепнет. Ну, в довершение к остальному. Сил не хватило, даже чтобы нормально лечь. Он успел только пристроить голову на подушке, оставив ноги свисать с постели, когда сознание милосердно отрубилось.

В себя уже пришёл от того, что его кто-то пытался привести в сидячее положение, бормоча нечто вроде: "дед меня убьёт". Мысленно Хоулзен с этим кем-то не согласился, скорее всего, достанется самому эльфу, да ещё старик наверняка не забудет пройтись по поводу его способностей вредить себе на ровном месте. Голова, к счастью, за то время что он провёл без сознания, успела пройти, но глаза по-прежнему жгло, и открывать их Хоулзен не решился.

— Какого... вот скажи мне, что с тобой опять не так? — Голос был почти отчаявшийся. И прислонив эльфа к поднятой подушке, орк легонько ударил Хоулзена по лицу.

— Эй!

— Так ты в сознании?

— Да, — он недовольно поморщился. — Вообще-то можно было спросить.

— Чего же ты глаза не открываешь, гад?! — Теперь интонации стали откровенно злыми. Эльф в ответ поджал губы. Уши зло прижались к черепу.

— Как раз они болят, в остальном я в норме.

— О духи. Что ты умудрился сделать с глазами? — Его дёрнули за подбородок, видно поворачивая лицо к свету. Эльф пожал плечами.

— У меня получилось сделать несколько упражнений после той страницы, — не лож, ведь. Так что и ругать особо не за что. — Я начал видеть странные свечения вокруг некоторых вещей. Сначала ничего особенного не было, но потом глаза начали жечь и слезиться. Я подумал, что если поспать, то оно должно пройти. Но, кажется, не получилось.

— Конечно, не получилось! Идиот. Несколько упражнений он сделал, а то я не видел, на какой странице книга открыта. Помнишь первое упражнение?

— Помню, — согласился осторожно, решив не заострять внимание на "идиоте".

— Давай его и три следующих, это просто на расслабление и очищение. Повторяй эти четыре, пока не пропадёт жжение. Приступай.

— Ладно. — Он растерянно кивнул и, поджав под себя ноги, принялся за упражнения. Разумеется, после того, как он проделывал их такую тьму раз, книга ему была не нужна.

Ингар, если судить по шагам, вышел из комнаты, а Хоулзен сосредоточился на очищении сознания. Последнее время эльфу казалось, что после того, как он уже столько тренируется, что скоро будет входить в это состояние, просто подумав о нём. Правда, тут возникали подозрения, что старик именно этого и хотел от него добиться.

Через несколько минут вернулся орк.

— Ну, как?

Эльф медленно кивнул головой. Жжение и в самом деле спадало, чем дальше, тем больше. Впрочем, прекращать очищение сознания, он пока не собирался.

— Не вздумай открывать глаза, — предупредил его орк. Кровать под его весом примялась, он снова повернул лицо Хоулзена в свою сторону и тот почувствовал, как на веки ложатся влажные компрессы, которые покрывают мягкой на ощупь повязкой. Много бинтовать Ингар не стал, хватило двух оборотов вокруг головы и бинт затянули.

— Я, конечно, не представляю что конкретно нужно в таких случаях, — счёл за лучшее предупредить орк, — это обычный травяной настой, поможет от раздражения и снимет напряжение. С остальным завтра дед разберётся.

Он вздохнул. Кажется, это действительно единственное, что они могли сделать.

— Ты ужинать хочешь?

Эльф согласно кивнул. Все неприятные ощущения прошли, позволив надеяться, что ничего непоправимого не случилось. Так что повода отказываться от еды он не видел. Это, грубо говоря, потому что видеть он сейчас как раз и не мог. Эта ситуация заставила чувствовать себя несколько уязвимо. Хоулзен мимоходом подумал, — ему остаётся лишь радоваться, что повязка является временной.

До стола добирался не в пример аккуратнее, чем от него. Ингар похоже решил, что его помощь тут не нужна и Хоулзен был ему за это даже благодарен. Уж если он не сможет самостоятельно пройти десяток шагов с завязанными глазами, остаётся только расписаться в собственной полной беспомощности.

В этот раз мебель вела себя не в пример вежливее, видно из-за присутствия хозяина. И всё было бы хорошо, но Шакрок, по неясной причине возлежал не под столом, а поперёк прохода, так что запнувшийся об него эльф с проклятьем полетел на пол, едва успев приподнять кисти, чтобы не удариться не зажившими ещё руками. Локти он, впрочем, всё равно отбил.

Кошак раздражённо рыкнул и выполз из-под шипящего ругательства тела.

— Слушай, как ты умудрялся выживать в одиночку? Ты же шага ступить не можешь, чтобы не навернуться. — Искренне поразился Ингар.

— Это у вас воздух такой. — Пробурчал, ощупывая скамейку на предмет оставленных на ней вещей. Не нашёл и облегчённо вздохнув, сел.

— Конечно, — орк развеселился, — Просто это земли принципиально не предназначены, чтобы на них жили эльфы.

Со стороны, откуда доносился его голос, раздался знакомый звук удара и негромкие ругательства. Хоулзен расплылся в довольной улыбке.

— Судя по всему, ты мой ближайший родственник. Эти горы тебя тоже не любят.

— Меня не любят исключительно эти проклятые потолки. И то исключительно те, что ниже моего роста. Ешь, давай.

Перед ним со стуком поставили тарелку. Хоулзен хмыкнул и, нашарив ложку, принялся за еду.

Утром его разбудила ледяная вода, выплеснутая на лицо.

Резко вскочив, он несколько секунд пытался понять, почему ничего не видит, но нащупав судорожно метнувшейся к лицу рукой намокшую повязку, успокоился.