Эльф - Режим ограниченной функциональности

Эльф. [Режим ограниченной функциональности]

Пальцы в очередной раз сорвались с мокрого от хлещущего дождя камня и, Хоулзен с коротким проклятьем повис на одной руке. Пальцы от воды и пронизывающего ветра по ощущениям превратились в ледышки. О том, что они всё-таки сгибаются, эльф узнавал лишь за счёт того, что он ещё не полетел вниз, обратным маршрутом. Чувствительность они потеряли уже давно. Тело более-менее оставалось в тепле, под коротким, едва достигающего середины бедра плащом. Ноги обутые в высокие, пусть основательно сбитые, но прочные сапоги, а вот ладони и лицо успели окончательно закоченеть. Волосы, намокнув, прилипли к голове, и из под них, торчали острые кончики ушей. Хотя, судя по ощущениям, они успели отвалиться ещё час назад, когда эльф был значительно ниже.

Стиснув зубы, он снова ухватился за скользкий уступ, и на этот раз сумел двинуться дальше. До сегодняшнего дня Хоулзен считал себя неплохим скалолазом, но ещё никогда ему не приходилось преодолевать такие расстояния, в таких условиях.

Однако выбора как такового у него и не было. Озверевшие от его вмешательства в размеренный уклад их жизни, гули гнались за ним до самых скал и даже когда он уже начал подъём, самые упорные продолжали преследование. К счастью до первого отвесного участка. К счастью, их лапы не были приспособлены для такого передвижения и ему удалось сравнительно легко уйти. Вот только слезть к караулящим его тварям эльф по понятной причине не мог, и пришлось двигаться дальше наверх, надеясь, что удастся найти место для отдыха: пещеру, горную тропу, да что угодно, где можно было бы хоть немного перевести дух. Как назло скала оказалась практически отвесной в начале, и дальше не собиралась становиться удобнее для самозваного скалолаза.

И словно в насмешку над неудачливым эльфом, тучи, что ходили по небу добрых трое суток, наконец решили прорваться, ударив по земле сначала ливнем, а потом и вовсе мелким градом, к счастью почти сразу сошедшим на нет. Но если град кончался, едва успев начаться, то дождь, как зарядил три часа назад, так и не думал останавливаться, видно, намереваясь смыть одинокую фигурку вниз.

Хоулзен точно помнил, что здешние горы обитаемы и сначала искренне недоумевал, почему же ему не попадаются хоть какие-то следы разумной жизни. Поначалу. Теперь же он элементарно двигался, уже не имея ни сил, ни желания задумываться над каверзами жизни.

Сейчас существовало только движение. Только вверх, ну, и немного влево. Дальше вправо начинался и вовсе обратный уклон, и иногда зеркало, которое без специального оборудования пройти получалось, мягко скажем, не у всех. Но и тут, иногда, в щели удавалось вставить в лучшем случае пальцы и подтягивать тело только на них, без участия ног. И последние метры, Хоулзен тупо ждал, когда же, наконец, в кровь изодранные пальцы разожмутся, и можно будет расслабить, окаменевшие от напряжения мышцы и свободно рухнуть вниз.

Но упрямое тело, не желая изведать радости свободного полёта, продолжало цепляться за малейшие выступы и трещинки, поднимаясь всё выше. И когда ладонь неожиданно легла на широкую, ровную поверхность, Хоулзен даже не удивился, так же бездумно подтянулся и вытолкнул тело на ровный участок.

Его трясло, словно в конвульсиях от банального холода и, может немножечко от страха, едва пробившегося сквозь шок. Слёзы, последнее время катившиеся из-за колючего ветра, теперь текли, выплёскивая накопившуюся усталость и мышечное напряжение. Он судорожно вздохнул, сглатывая сухой комок, и закрыл глаза, проваливаясь в бессознательное состояние.

Очнулся почти сразу, от ноющей боли в начавших оттаивать пальцах. Сразу сдержаться не получилось, и эльф застонал сквозь судорожно сжатые зубы. Кровь, бьющаяся в подушечки пальцев, казалось несла в себе множество осколков стекла, попутно царапая всю ладонь. Самое противное, что кончики ушей так же словно облили кипятком, одновременно вбив прямо внутрь раковины по длинному гвоздю.

Шипя и кусая губы, Хоулзен поднялся на колени, неуклюже прижимая к животу зудящие кисти. От неловкой позы его качнуло, и эльф не удержав равновесия, ударился плечом и головой в стену пещеры. В мозгах немного прояснилось и по-прежнему трясущийся эльф, упираясь ноющим от удара плечом в стену, смог подняться на то и дело норовящие подогнуться от слабости ноги.

Перед ним простиралась невысокий и узкий проход, ведущий в глубину горы. Сказать честно, его сейчас меньше всего заботило откуда тоннель здесь взялся, и куда в итоге ведёт. Главное, что билось в голове — это надежда, что внутри будет хоть немного теплее, и туда уже не будет заливать ледяные потоки дождя.

Отчасти ожидания оправдались. Вода и в самом деле не могла пробиться в узкий тоннель, оставшись бесноваться снаружи и даже ветер, соскальзывая по поверхности скал, не проникал внутрь. Но от этого камень не становился теплее, и промокший эльф продолжал идти вперёд, смутно надеясь, наткнуться на тех, кто прорубил в скале этот лаз.

Стены хранили на себе следы механической обработки, и только это заставляло его двигаться вперёд.

То ли из-за постоянного движения, то ли потому что здесь не было ни ветра, ни воды, но Хоулзен немного согрелся. Во всяком случае, прекратил стучать зубами, и колоть стало даже, казалось не замёрзшие участки тела. Но на практике это только казалось, по сравнению с полностью потерявшими чувствительность руками. Которые сейчас начали зверски болеть. Эльф с ностальгией вспоминал момент, когда он не воспринимал весь букет ощущений. Ко всему прочему усталый организм стало упорно клонить в сон.

Движения и без того скупые и ломаные, сделались теперь ещё и вяло неуклюжими, а некоторые участки пути Хоулзен проходил с закрытыми глазами. Разница, однако, становилась практически незаметна, учитывая, что способностью видеть в темноте он не обладал, а освящение в тоннеле естественно отсутствовало. Единственная польза от постоянных попыток держать глаза открытыми было то, что так удавалось поддерживать себя в состоянии бодрствования. Правда, довольно сомнительном.

Поэтому, когда впереди показался тёплый, дрожащий почище эльфа огонёк, Хоулзен и не подумал среагировать, всё так же продолжая идти вперёд. Единственное, что он отметил, так это расширившийся диаметр лаза. Теперь его с полным правом можно было считать полноценным тоннелем, с высотой потолков добрых три метра.

Его заметили практически сразу. Как это получилось, учитывая, что незнакомец был на свету, когда эльф пребывал в тени непонятно. Но тёплая точка стала стремительно приближаться, намного быстрее, чем шла до этого. И только когда несущий факел оказался на расстоянии вытянутой руки, Хоулзен позволил себе потерять сознание.

Возвращалось оно неохотно. Медленно и как будто с трудом, сквозь темноту пробивались звуки горящего костра, шаркающие шаги и по стариковски скрипучее ворчание. Смысла слов впрочем разобрать не получалось и Хоулзен снова проваливался в небытие. Приглушённый свет свечи и коряво пляшущие тени на каменном потоке, и запах жареного мяса. И снова темнота.

Приглушённые голоса. Один знакомый старческий, практически неслышный и новый, молодой бас регулярно взлетающий едва ли не до крика, и тут же падающий на прежний уровень.

Бу-бу-бу-бу... бу-бу...бубубубу....

Хоулзен вздохнул и отвернул голову, спасаясь от ровного света свечи. Сон.

На мгновение показалось, что всё, что с ним произошло было сном, но на всякий случай Хоулзен не спешил открывать глаза. Тишина. И хоть что-то, позволяющее определить на каком ты свете. Что-то говорящее, где он находится. Хоть что-нибудь...

Шаркающие шаги и неразборчивое стариковское ворчание, приглушенное расстоянием и стеною. Чуть более громкое покашливание и глухое позвякивание, похоже, глиняных мисок.

Эльф открыл глаза и предсказуемо уставился в смутно знакомый потолок.

Лежал он в какой-то пещерке, с высотой потолков — едва чтобы, встав не чиркнуть по ним макушкой. Кровать, вопреки ожиданиям устилали не шкуры, а вполне нормальные матрац, подушки и одеяла, одетые в безлико белые, застиранные до полного обесцвечивания простони, пододеяльники и наволочки. Это так резко контрастировало, с безжалостно чадящей единственной свечкой, занавешивающей низкий выход выделанной шкурой и развешанными по стенам травами, что Хоулзен даже предпринял попытку подняться, дабы оглядеть необычное помещение получше.

Идея оказалась не самая удачная. Не напоминающие о себе в спокойном состоянии кисти, тут же обожгла болью, стоило перенести на них вес тела. Эльф зажмурился, спасаясь от расцветивших зрение радужных кругов, и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Только когда конечности перестало дёргать и щипать, он решился поднести их к лицу.

— Г-гадство. — Только и смог прошипеть, различив чернеющие не то сорванные, не то просто вырванные ногти, и разодранные едва не до мяса пальцы. От ладоней пахло орехами и мятой, видно, что обрабатывали какой-то мазью, по непонятной причине не потрудившись забинтовать.

Эльф прислушался к ощущениям. Кроме ноющих от длительной неподвижности мышц, всё было на первый взгляд нормально. Даже руки, — он осторожно покрутил запястьями, — если их не трогать, не доставляли лишнего беспокойства.

На этот раз он поступил умнее. Стараясь держать кисти на вису, упёрся локтём в отвратительно мягкую кровать и, спустив босые ноги на пол, медленно сел. Практически незаметное головокружение и отсутствие других, более тяжёлых последствий заметно ободрили Хоулзена и он поспешил подняться на ноги.

Слегка качнуло. И тут же казавшееся таким незначительным головокружение ударило по ушам, и завертело мир перед глазами. Ко всему прочему, желудок ударил под горло, не желая оставаться в столь неблагоприятной атмосфере. Эльф сжал зубы, отказываясь столь позорно расставаться с содержимым желудка, и успел только качнуться назад, чтобы не упасть на повреждённые руки.

Повезло ещё, что ослабевшее тело сначала бухнулось на колени, прежде чем приложилось, чем посущественнее. Так что голова осталась относительно целой. И судя по отдающему болью затылку и ломоте в висках, легко нашедшими общий язык с головокружением и не желающей теперь уходить тошнотой, будет удивительно, если от удара о каменный пол он не заработал себе сотрясение мозга.

В соседней комнате в последний раз звякнула посуда и шаркающие шаги приблизившись, остановились совсем рядом. Слух ему, во всяком случае, пока, не отказал, чему Хоулзен, даже в теперешнем состоянии умудрился порадоваться. Тонкие, и удивительно крепкие пальцы приподняли безвольное тело и эльф решил узнать, как там обстоят дела со зрением.

Плохо. Стоило открыть веки, как радужные круги и не подумали исчезать, зато ощущение, что его закручивает в водоворот, значительно усилилось, и эльфа всё-таки вырвало.

Те же руки с профессиональной сноровкой придерживали голову, пока содрогающегося от кашля, и новых позывов к рвоте эльфа корёжило на полу. Прямо над ухом раздался в отличие от рук по старчески дребезжащий голос.

— И что тебе, немочи бледной, спокойно не лежалось-то? Мало показалось того, что уже имеешь? Решил ещё и головой своей пустой приложиться...

Хоулзен последний раз закашлялся и обречённо зажмурил глаза, не желая участвовать в разборе собственных ошибок.

А сильными у старика оказались не только пальцы, во всяком случае, долговязого эльфа он поднял без лишнего напряжения, переложив на только что покинутую кровать.

И снова позвякивание посудой, шаркающая походка и ставшее вновь невнятным бормотание. К нему эльф даже если бы мог не стал бы прислушиваться. Едва ли там могло прозвучать что-то лесное.

Шаги снова приблизились и многострадальную голову принялись приподнимать, одновременно прикладывая к губам край чашки. Хоулзен, не сдержавшись, застонал, когда узкая сухощавая ладонь легла на отбитый затылок, и тут же поперхнулся, вынуждено глотая чуть тёплый отвар.

— Вот и хорошо, а вздумаешь в следующий раз скакать как горный козёл, самолично шею сверну, чтоб не мучался больше. — Скрипуче захихикал знахарь. И эльф уже на границе сознания различил, — А то и сам съем, чего добру пропадать?

Но тогда он уже практически спал и не мог бы утверждать, что последнее предложение не приснилось ушибленной голове.

Новое пробуждение вышло едва ли не лучше предыдущего. Ни головной боли, ни головокружения. Разве что затылок продолжал недовольно ныть, но стоило повернуть голову на бок, и тот спокойно затих. В комнате решительно ничего не поменялось. Даже пускающая в низкий потолок свечка, похоже пребывала на том же уровне, что и в первое пробуждение. Он уже собирался повторить недавний подвиг, тем более что организм требовал, когда вспомнил предупреждение знахаря. Нерешительно поджал губы и дёрнул кончиком уха. Ни знакомого позвякивания, ворчания или шарканья слышно не было.

Недовольно нахмурившись, позвал.

— Эй, есть здесь кто-нибудь?

Он бы не удивился, если бы никого не оказалось. Часто ли здесь находится старик оставалось только гадать, а никого другого эльф здесь не заставал, по крайней мере, в те моменты, когда ненадолго приходил в сознание. Кроме того, какое сейчас время суток сказать так же не получалось. Легенда, о том, что эльфы чувствуют, какое светило на небе находится в данный момент, при ближайшем рассмотрении не выдерживала критики. Тем более если находятся в глубине гор, где, разумеется, никто не потрудился вырубить ни одного окна. А вот о том, что они практически поголовно болеют клаустрофобией было правдой, к счастью, имеющую счастливые исключения вроде самого Хоулзена. У него, правда, были собственные проблемы, но они сейчас роли не играли.

К искреннему изумлению эльфа, в соседней комнате действительно кто-то был. Но отнюдь не старичок знахарь. Тяжёлые и вместе с тем какие-то мягкие, словно крадущиеся шаги принадлежали явно мужчине и, скорее всего, воину или охотнику. Последнему даже вернее, только они обладают столь мягкой грацией, отражающейся в каждом шаге или движении. Однако увидев их обладателя, Хоулзен решил, что рано отбросил вариант с воином. По крайней мере, ширина плеч едва позволила здоровяку протиснуться в проём, а рост заставил ссутулиться и глубоко втянуть голову в могучие плечи. Но больше чем объёмы, эльфа потряс цвет кожи — зелёный, от бледно салатового под ногтями, до тёмно болотного на губах. Отливающие металлом чёрные волосы были собраны в высокий пучок, скребущийся заколкой о низкий потолок. Горный орк. Практически идеальный представитель, как по учебнику.

Орки являлись исконными жителями этого мира, но крайне малочисленны и предпочитали селиться либо в горах, либо в степи, различаясь внешне так же, как и местности в которых жили. Равнинные были не слишком высоки, в среднем не превышая, а то и на пол головы уступая эльфам. Жили небольшими селениями, часто расположенными в одном двух днях пути друг от друга. Единой власти у них как таковой не было, разве что два, три раза в год старейшины соседних деревень собирались, решая спорные вопросы или возникшие разногласия. Чаще и не требовалось — места хватало всем, а прочие проблемы могли подождать несколько месяцев перед разрешением.

Горные орки, жили в горах, пробивали внутри камня порой целые селения, на поверхности также возводя одноэтажные, но прочные домики, способные, если что выдержать и зимнюю лавину, и осенний сель. Все дома непременно имели выход в подземную часть села, которая зачастую в два, а то и три раза превышала наземную. И, несмотря на удаленность населённых пунктов друг от друга, все они имели единую цепь сообщённых туннелей или внешних троп, так что ни одно село, деревня, или хутор никогда не оставались отрезанными от остального мира. И в отличие от равнинников, горные орки имели централизованную власть, как и собственные силы для поддержания порядка. Учитывая, что и размеры населённых пунктов заметно выигрывали у равнинников, это было вполне естественно.

Внешне горные так же сильно отличались. Как ростом, на голову а то и больше возвышаясь даже над самым высоким эльфом, так и развитой иногда чрезмерно мускулатурой и более светлым цветом кожи.

Горные всегда считались отчужденным народом, превосходными охотниками и яростными бойцами. Впрочем, торговали они с равнинниками вполне охотно, не брезгуя временами утаскивать их женщин, для пополнения генофонда.

Так было долгое время и продолжалось бы до сих пор, кабы в этот мир не пришли эльфы.

Он нет, они не воевали с коренными жителями, не брали их в рабство, даже обжуливали в меру. Земли не захватывали, не строили больших городов, не строили заводов. Даже природные ископаемые брали в меру, не обижая хозяев земель. И действовали в свойственной им манере, с доброй улыбкой принимая послов, неизменно вежливо обращались к местным владыкам и не обворовывали — обменивали! И единственный недостаток, который Хоулзен видел в действиях соплеменников — не принимали отказов.

Поэтому когда горные орки, с самого начала отнёсшиеся к пришельцам крайне подозрительно, сначала вежливо увиливали от сотрудничества и отказывались предоставлять помощь в добыче разных руд, а потом и вовсе непреклонно попросили гостей покинуть горы, эльфы решили пренебречь желанием хозяев. Разумеется, даже без пособничества орков, они могли получить то, что хотели. Значительно более развитая в плане технологий и социальной структуры раса не нуждалась в одобрении полудиких горцев. Так им тогда казалось.

Но понявшие к чему всё идёт, орки полностью разорвали отношения не только с пришельцами, но и принявшими их сторону равнинниками. И это было не страшно. На самом деле эльфы решили высокомерно проигнорировать гордый народ, тем более что они сами разрывали любые контакты. И больше оглядываясь по сторонам, принялись за дело.

Вот тогда-то горцы и проявили характер, выкидывая незваных гостей едва не пинками с обрыва. Благо местные скалы отличались замечательными, как позже выяснили эльфы, в основном рукотворными пропастями. В смысле, пропастью они были сверху, снизу представляя собой едва не зеркальную стену, которую с охотой шлифовали и ветер, и дождь, и руки местных умельцев.

Естественно подобной мелочью пришельцев было не остановить, хотя всем было крайне интересно, как же орки умудрились меньше чем за сутки создать на месте бывших троп непреодолимые провалы, а то и вырастив там целые новые скалы, сделав тем самым поверхность гор практически непреодолимыми. Притом сами они могли свободно перемещаться, подземные ходы не удалось обнаружить, даже со специальным оборудованием.

Решив, что от добра добра не ищут, эльфы пригнали сложную технику, приставили охрану и взялись за бурение. Вот тогда-то орки и решили, что шутки кончались.

Самые первые отряды, все поголовно, исчезли за одну ночь. Охрана, рабочие, учёные-геологи и даже уборщики пропали, оставив после себя целые установки, работающую аппаратуру, включая средства связи, которыми так никто и не воспользовался. Были, разумеется, устроены поиски, результатов так и не давшие. Первая группа как сквозь землю провалилась. Какое-то время всё было спокойно, на поисковые отряды никто не нападал, ближайшее оркское поселение стояло пустынное, все входы внутрь гор исчезли, как и их обитатели. Руководство пожало плечами и отправило вторую группу, усилив её настоящими бойцами и введя буквально военный режим. И на следующую же ночь в стройгородке появились тела первой группы. Лица их были спокойными, словно они спали, вот только от подбородка, на остальном скелете не было ни миллиметра плоти. Кости казались вываренными, до того белыми они были.

Дальше гадать, кто же мог это учинить эльфы не стали. Воинам было дано распоряжение вскрывать тоннели силой и уничтожать всех, кого встретят. Вызов был брошен и вызов был принят. Теперь эльфы считали себя свободными от обязательств перед коренным населением. Такое не прощалось, да орки на это и не надеялись.

Старая присказка "в родном доме и стены помогают", в отношении горцев приобрела буквальное значение. Когда свободно открывались в скалах проходы, то выпуская, то принимая назад зеленокожих воинов или обрушивались на противников настоящие камнепады, считать по-другому стало невозможно.

Развязалась настоящая война. Вот в ней-то орки и показали настоящее мастерство своих воинов. Сильные, быстрые, бесшумные и неизменно жестокие они не вели переговоров и не ставили условий. Это была война на уничтожение. К горам даже на три полёта стрелы подходить было опасно. А тот показательный случай с головами на голых скелетах был вовсе не единственным и отнюдь не самым жестоким из того, что продемонстрировали пришельцам орки. Вот тогда-то и всплыло в памяти какого-то умника название тролли, прочно прикрепившееся к зеленокожим убийцам. Конечно, в отличие от сказочной нечести, орки не ели своих противников, но от этого было не легче.

В итоге поле боя осталось за орками. Дальнейшие бои казались бессмысленными, учитывая, что проникнуть внутрь гор им так и не удалось, зато эльфов там полегло невиданное множество. Уже давно не сталкивающиеся с подобными проблемами, эльфы решили, что потери несопоставимы с возможной выгодой и отказались от дальнейших притязаний.

С тех пор прошло уже не одно десятилетие, и орки стали лояльнее относиться к остальному миру, не впуская его, однако, дальше предгорий, сами же свободно, но крайне неохотно путешествуя снаружи.

— Очнулся? — Голос зеленокожего оказался подстать хозяину низкий, рокочущий, одновременно обладающий вкрадчивой мягкостью. Словно орк пытался заглушить рычащие нотки.

— А? Д-да. — Хоулзен с сомнением оглядел здоровяка. — А где знахарь?

Всё, что было нужно, это уточнить, можно ли ему вставать, а то прошлое близкое общение с полом оказалось излишне горячим, на вкус эльфа. Он как-то не представлял себе, что этот гигант станет провожать не стоящего на ногах эльфа до удобств.

Орк дёрнул головой, собираясь видно продолжить это движение, но звучно приложился о потолок и, оскалив крупные клыки, раздражённо покосился на обидчика, автоматически потирая пострадавший участок. Хоулзен мог бы посмеяться над комичным недовольством, написанным на лице орка, пока тот разбирался с потолком, но оскаленные клыки, больше подошедшие бы хищной твари отбивали всякое веселие.

— Дед вернётся только завтра. Ты есть хочешь?

Неудивительно, что старик так легко перетаскивал больного. Если уж у него внук такой, то грех считать старика беспомощной развалиной. Тем более, слабого или немощного тролля Хоулзен ещё не видел.

— Нет, мне бы... — замялся, подыскивая слова. — Вставать уже можно?

— Самостоятельно, лучше не надо, — мгновенно сориентировался зеленокожий, — давай провожу.

Понятливо предложил, откидывая с эльфа одеяло и легко поднимая того с постели.

От рывка перед глазами всё поплыло и Хоулзен сдавлено зашипел, обмякая в руках орка.

— Прости. — Без особого раскаянья в голосе произнёс он. — Постой спокойно, сейчас должно пройти.

Прошла почти минута, прежде чем в глазах немного прояснилось, и он сумел немного выровняться, не спеша в прочем отодвигаться от добровольной подпорки. Эльф вообще старался избегать резких движений, тем более что малейший поворот головы отзывался новой волной слабости.

В вертикальном положении появилась возможность осмотреть себя внимательнее. Босые ступни практически сразу окоченели от источаемого каменным полом холода. На ногах обнаружились штаны из какой-то мягкой ткани, даже в подвёрнутом состоянии заставляющие эльфа в них путаться, да и держались они на худосочном больном только благодаря тонкой бечевке, опоясавшей талию. Определялось это, правда, только по ощущениям: рубашка больше напоминала платье, или ночнушку, всего на ладонь не достигая колен. Благо хоть рукава оказались подрезаны, и не мешали. Хотя это было сделано не столько из удобства, а чтобы не закрывали поврежденные кисти и не мешали лекарю, при их обработке.

Шёл он самостоятельно только с виду. На деле орку было бы проще дотащить поминутно порывающегося упасть больного на руках, но то ли его останавливала и без того ущемлённая гордость эльфа, то ли узкие двери, что вернее.

В соседней комнате, такой же небольшой, как и предыдущая, по центру стоял стол, а под ним расположилась даже на вид тёплая шкура. По стенам, в нишах из камня, размещались различные баночки, колбочки, чашечки, а на свободном пространстве висели пучки трав. Их тут, похоже, было даже больше, чем в его "палате". Но после долгого пребывания их аромат уже практически не ощущался — притерпелось. В углу, потрескивала угольками печь, наполняя пещеру теплом. Рядом с ней примостились горшки, из которых тянуло чем-то съедобным.

Желудок тут же свело от голода и по возвращении в постель эльф обнаглел на столько, чтобы попросить поесть.

— Давно пора. — Рыкнул орк, протягивая ему кружку со знакомым настоем. — Сначала выпей. Дед велел.

Хоулзен уже протянул руку, когда взгляд наткнулся на искалеченные пальцы. Здоровяк досадливо покачал головой и принялся поить больного. К его чести стоит отметить, увильнуть от помощи он даже не пытался.

— Меня зовут Ингар Оренг, — отставил опустевшую чашки и взялся за миску с кашей. — А ты у нас кто?

Эльф поспешно проглотил первую ложку, едва удержавшись, чтобы не откусить и её. Это сколько же он уже не ел?

— Хоулзен, сколько я здесь? — Орк хмыкнул, но не стал настаивать на полном представлении.

— Пятый день. В состоянии рассказать, как сюда попал?

— Не знаю, — злорадно сощурился. Первый испуг от осознания, к кому же он попал в руки, и общее беспомощное состояние, изрядно обострило его язык. — Не помню, чтобы сюда рвался.

Он с демонстративным интересном оглядел обстановку "палаты". О собственной несдержанности успел пожалеть раньше, чем договорил, но Ингар понимающе осклабился, блеснув клыками.

— Сюда, да. А вот как ты попал в наши тоннели тебе всё равно объясняться. Рано или поздно. Пока дед за тебя отвечает, он не даст "хвостатым" до тебя добраться, но потом тебе лучше придумать что-то поубедительнее. А то слишком многие могут не одобрить того, что эльфы научились открывать наши ходы.

Хоулзен мрачно проглотил новую ложку пресноватой каши и задумчиво поводил ушами.

"Хвостатыми" называли отряды следящие за порядком. Традиционно в них так же входили крупные хищники из семейства кошачьих, натасканные как на выслеживание добычи, так и на задержание или немедленное убийство преступников. Двуногие же носили вместо пучков высокие хвосты, за что их и приравняли к бойцовым котам. Собственно, практически они и различались-то только методом расправы с добычей, с одинаковой сноровкой как выслеживая, так и расчленяя жертвы.

— Но я прошёл не через потайной ход. Когда лез по отвесной стене, наткнулся на проход и пошёл по нему. Там, кажется, на кого-то наткнулся, но точно не помню. Кто меня сюда притащил?

— Интересно, что ты делал на отвесной стане? И как туда ещё попал-то... кроме того, это ничего не объясняет. В том проходе, где тебя нашли, нет никаких выходов на поверхность.

— Ну, я же как-то вошёл? А жить захочешь, ещё и не туда залезешь.

Ингар отставил пустую миску и помог разомлевшему эльфу нормально лечь.

— Убегал что ли от кого?

— Гули. — Не видя смысла скрывать, ответил. — Большая стая, едва ушёл. Повезло, что тот ход нашёл, а то внизу бы мне обрадовались.

— А то ж. Сможешь показать потом, где сворачивал?

Он с сожалением покрутил головой.

— Темно было, не помню даже долго ли шёл. Мне показалось вечность, но в том состоянии это могло быть ближе, чем казалось.

— Ладно, — недовольно сморщился, но, заметив, что эльф уже закрыл глаза, спохватился. — Ты спать хочешь?

— Нет. — Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, но ничего не получилось. Услышал только, как отодвинулась табуретка и уже от двери донеслось почти сочувствующее:

— А придётся.

В следующий раз Хоулзен очнулся не самостоятельно. Его коротко, можно даже сказать деловито потрепали по плечу.

Эльф мгновение растерянно разглядывал привычный уже потолок пещеры, но быстро сориентировался и перевёл взгляд на довольно скалящего клыки сморщенного орка.

Знахарь походил на внука разве что размером клыков, да пронзительной желтизной глаз. В остальном же может что-то и было, но черты этой расы были слишком чужды для восприятия, чтобы можно было с ходу оценить родственную схожесть. Цвет кожи лекаря видно с возрастом стал заметно темнее, да и физически он казался каким-то иссохшим, хотя больше жилистым, чем просто худым.

— Здравствуйте. — Голос прозвучал хрипловато со сна.

— Приветик. Хватить уж дрыхнуть-то, на-ка вот, — уверенным жестом приподнял голову парня и поднёс к губам чашку с чем-то дымящимся. — Пей.

Первым глотком он предсказуемо подавился, да и нёбо слегка обжог, но в целом отвар отдавал земляничным вкусом, так что эльфу даже понравилось.

— Меня гх'арто* (заклинатель знахарь, — уважительное обращение) можешь звать. Пока не встанешь на ноги живёшь здесь. Без спросу ничего не хватать! А то знаю я вас...

Хоулзен подумал, что старик имеет ввиду эльфов, но судя по всему такая ерунда как национальность знахаря волновала мало.

— .. молодёжь нынешняя совершенно без мозгов живёт. И ладно бы к старшим хоть прислушивались, так даже на это извилин усохших не хватает. И вечно руки свои загребущие к чему поопасней тянет, то в реактив какой сунет, то за посох схватится...

Хоулзен начал подозревать, что старик вообще забыл о его присутствии и сейчас просто себе под нос бурчит о наболевшем, к нему самому не имеющего ни малейшего отношения.

— ...понял?

Знахарь резко обернулся, хищно прищуривая на него глаза. Он счёл за благо кивнуть, на что старый орк расплылся в клыкастой улыбке. Немного пообвыкшего эльфа она даже практически не пугала.

— С внуком-то ужо познакомился. — Это не было вопросом, но Хоулзен всё равно кивнул. — Если меня не будет, он за тобой присмотрит.

В целом логично, что без присмотра на чужой территории его оставлять никто не собирается.

— А то ш ты любишь башкой пол бодать.

Вот и сам повод дал для постоянного контроля и не возразишь даже.

— Щас-то не кружится? — эльф отрицательно помотал и впрямь не доставляющей беспокойств головой.

— Тогда поднимайся, давай-ка.

Хоулзен послушно сел, и немного неуверенно ступив босыми ступнями на холодный пол, принял вертикальное положение. Приятно, что ни слабости, ни головокружения, ни какой-либо боли в нём больше не осталось. Он минуту прислушивался к себе, но поняв, что не собирается больше ни падать, ни терять сознания, успокоено расслабился.

Старик так же довольно осклабился, профессиональным взглядом прощупывая фигуру пациента. Эльф же с нового ракурса оценивал старого орка. Ясно, что внук пошёл ростом в дедушку. Тот даже по-стариковски сгорбленный, выглядел довольно массивно, будучи лишь на палец или два ниже его самого.

— Неплохо, иди, давай, в большую комнату, за стол. Есть пора начинать, как положено, неча в кровати разлёживаться. Чай не умирающий.

Хоулзен, конечно, имел о своём состоянии немного другое мнение, но в целом был согласен. Умирать больше действительно не хотелось. Он двинулся к выходу, предплечьем отодвинув шкуру занавесившую дверной проём. Старик двинулся следом, и стоило эльфу устроится за столом, тот зазвенел у него за спиной какими-то горшками.

Эльф рефлекторно повёл ухом в том направлении, ловя глухой перезвон мисок расфокусированным взглядом уставившись на покалеченные запястья, возвращаясь мыслями к произошедшим событиям.

Ладони после того нереального восхождения уже практически зажили, остались лишь самые глубокие ссадины, но пальцы успели разве что покрыться кровавой корочкой вместо сорванной до мяса кожи. Хотя боли всё ещё не было.

Вообще интересно, как этот старик его лечил-то? Без привычных для эльфа медикаментов совершить подобное казалось вовсе невозможным. Он смутно припоминал собственную реакцию после падения на пол, когда по первым симптомам можно было диагностировать сотрясение мозга, но вот прошло едва ли двое суток и он уже свободно перемещается не испытывая не дискомфорта, ни головокружения. Впрочем однозначно Хоулзен ничего утверждать бы не брался. Подозрения, конечно, остались, но высказывать собственные сомнения вслух, он не собирался.

Спустя мгновение на стол поставили кружку с дымящейся полужидкой кашей. Эльф хмыкнул и, подхватив посуду основанием ладоней, принялся пить, всё внимание тратя на то, чтобы не выронить неловко удерживаемую ёмкость.

Каши осталось ещё не меньше половины, когда откуда-то со стороны раздались сначала мягкие шаги, уловленные острым слухом Хоулзена, а потом глухой удар и низкий рык услышанный всеми. Только после этого перед ними предстал предсказуемо потирающий голову Ингар.

— Привет дед. А, и ты уже очнулся? — Эльф дружелюбно кивнул, наполовину приветствуя, наполовину отвечая на вопрос. — Что едим?— Он собственническим жестов выхватил предусмотрительно отставленную парнем кружку и, сунув в неё нос, скривился.

— Каша, жидкая и даже без мяса.

— Моя каша уж всяко полезнее, чем твоё мясо. — Уязвлёно прищурился знахарь. — Чего хотел-то?

— Хвостатые спрашивают, когда ты им эльфа отдашь? — Ингар вернул, философски отнёсшемуся к критике в адрес еды эльфу, кружку. Как заинтересованная сторона он так же выжидательно поднял глаза на старика. Тот пренебрежительно пожал плечами, не считая эту тему хоть сколь-нибудь стоящий его внимания. Пару минут они наблюдали как знахарь с видимым удовольствием уминает кашу, запивая её киселём. Наконец Хоулзен нервно передёрнул плечами.

— И всё-таки?

Орк попробовал по-стариковски пошлёпать губами, но с такими здоровыми клыками смотрелось это не убедительно.

— Не знаю... пока не собираюсь.

Эльф позволил себе чуть расслабить плечи.

Ингар несколько мгновений оценивающе разглядывал деда и, недовольно поджав губы, уселся на табурет, занимая третью сторону стола. Хоулзен отставил на четверть ещё полную кружку в сторону, будучи не в состоянии продолжать есть. Гх'арто окинул его ещё одним оценивающим взглядом.

— Вернёшься в постель?

Удивлённый что ему предоставили право выбора, он качнул головой.

— Если мне найдётся что обуть, я бы предпочёл ещё немного посидеть здесь.

Снова ложиться и впрямь не хотелось, но основную роль в этом вопросе играли успевшие замёрзнуть на каменном полу ноги. А потерять последние работающие конечности ему не хотелось.

— Замёрз? — Вроде как даже удивился старик. — Ингар, найди-ка ему носки в шкафу и помоги обуться. И коль уж всё равно припёрся, нечего без дела сидеть. Давай хоть травки вон поразбирай. Притащил, понимаешь, ли целый стог старику, думаешь хто за тебя-то их разбирать будет?

Здоровенный орк промолчал, хотя мысли его и так были по лицу видны. Он принялся рыться в одной из стенной ниш, занавешенных знакомыми шкурами и, достав искомое, с непроницаемым лицом помог больному обуться. Довольно аккуратно придерживая за лодыжку и впрямь ледяные ноги. Эльф пришёл к очевидному выводу, что какие бы решения не принимал старый знахарь, они не оспаривались. И если принять во внимание как чутко прислушивались к его слову "хвостатые", такая реакция была типична для подавляющего большинства местных жителей.

В итоге старик ушёл куда-то, вглубь, скрывшись за очередным проходом. А Ингар перетащил за стол множество сухой травы, действительно со стороны напоминающий маленький стог.

— Это для лекарств? — Сидеть в тишине было бессмысленно, а если представился шанс выведать какую-нибудь информацию, то им надо пользоваться.

— По-разному. — Орку тоже не хотелось всё время молчать.

— В смысле можно и для ядов? — Хоулзен понимающе, но вроде как в шутку усмехнулся.

— И для этого тоже, — совершенно серьёзный кивок. — У вас ведь не пользуются травами?

— Угу, — он с интересом разглядывал откладываемые травинки, пытаясь определить, по какому признаку они сортировались. Когда в один пучок попадали растения, принадлежащие одному виду, всё было очевидно, но когда нет...

— Но похоже, что ваши травы нашим антибиотикам не уступают. Что вы с ними делаете?

— Выведываем секреты? — Дружелюбно хмыкнул, откладывая в сторону очередной стебелёк. — Много чего. Травничество вообще сложная наука. Вот смотри.

Он выбрал из большого стога какую-то незамысловатую, вроде даже немного пожёванную травку.

— Это Эклия, растёт в глубоких расщелинах, где побольше сырости. Всего одну неделю в году, её можно срезать. И только ночью, тогда она обретает свои целительные свойства. Если срезать её в эту же неделю, но днём, становится смертельным ядом. Ещё половину года вызывает сильное раздражение кожи, всё остальное время совершено безвредна.

— О-о-о. — И впрямь впечатлено протянул эльф. Орк клыкасто усмехнулся.

— Это ещё не всё. При готовки так же нужно многое учитывать в травах. Эклию, даже верно собранную ни в коем случае нельзя варить, а только настаивать. Что бы получить яд, нужно делать одно, чтобы лекарство совершенно другое. И естественно у любой другой травы есть свои требования к сбору и приготовлению. Это если забыть о том, что их все надо как-то между собой заставить взаимодействовать. Если не ошибиться, то ваши антибиотики рядом с нашими травами и рядом не валялись.

— Меня тоже ими лечили, да? Вызывает уважение. — Поощрительно улыбнулся, не демонстрируя зубов, в отличие от того же орка. Сравнение он бы всё равно проиграл.

— Ну, в том числе, — неожиданно ушёл от ответа Ингар.

— В каком это смысле? — Закономерно насторожился эльф.

— А вот эти секреты я тебе не должен выдавать. — Многообещающе улыбнулся, заставив Хоулзена недовольно передёрнуть плечами.

— Я к слову, конечно, ничего не обещаю, но при необходимости, ты со своими-то связаться сможешь?

Поначалу он не собирался отвечать, но посидев с минуту, решил, что это глупо и с досадой тряхнул головой.

— Если бы мог, не карабкался бы по этой стене, спасаясь от гулей. — Он замолчал, не желая полностью раскрывать ситуацию.

Вся связь отказала ещё за три дня до того, как эльф наткнулся на стаю тварей. Ни одна из привычных волн не работала, выдавая в ответ пустоту. Вся остальная техника, которой была напичкана станция, работала исправно. Вся, кроме порталов. Там тоже сбились векторы. Да настолько, что Хоулзен даже не решился сунуться ни в один из них.

— Значит, у нас ты задержишься. — Никакого вопроса, чистое утверждение.

— А просто выпустить меня, пусть хоть с завязанными глазами нельзя? — Обречённое покачивание головой.

— Естественно нет. — Он откровенно весело хохотнул. — Вы первыми начали это, так что не надо обижаться, что мы продолжаем.

— Когда тут проходили открытые конфликты, меня в этом мире не было.

— Досадно. — Совершенно спокойным тоном. — Чего же вам у себя-то не сиделось?

Эльф пожал плечами. Его этот вопрос мало занимал. Общественную версию он естественно знал. Освоение соседних миров, бла-бла-бла, получение ресурсов, бла... и прочее. Так же был уверен, что за всем стоят чьи-то амбиции и алчность. Но большинству, таких как он это всего лишь позволяло получить больше рабочих мест. Посетить другие миры или возможно уйти от проблем.

Сам Хоулзен согласился пройти курс обучения и жить на уединённой станции, фактически в одиночестве, потому что с трудом переносил общество в любых его проявлениях. С возрастом фобия, конечно, стала меньше, и контролировать её получалось лучше, но одиночество всё же было милее.

Поэтому в ответ он только пожал плечами, жалея, что кроме разговора ему нечем заняться.

В молчании прошло порядка пяти минут, когда из-за спины вынырнул хитро усмехающейся во все клыки знахарь.

— Скучаешь?

— Есть немного, — отозвался с охотой.

Старик прищурился ещё ехиднее.

— По-нашему ты хорошо болтаешь, читать-то умеешь?

— Умею. — Скрывать очевидное было глупо. Всех эльфов перед распределением обучали трём самым распространённым диалектам той местности, где им приходилось жить.

— На кась вот тогда. Поделай упражненица из книжки. Авось и пальчики-то побыстрее в норму придут.

На стол перед эльфом хлопнулась книжка в кожаном переплёте, всего лишь в палец толщиной.

Хоулзен поймал недовольный взгляд Ингара, но учитывая, что оно было направлено не столько на эльфа, сколько на предложенную ему книжку, спокойно проигнорировал его.

Покалеченными руками перевернуть первые страницы было не просто, но он справился. И всерьёз заинтересовавшись, принялся изучать текст.

Старый знахарь, довольно покряхтывая, скрылся в соседней комнате.

Книга была интересна по многим причинам. Во-первых, рукописи троллей в руки эльфов попадали не часто, да и то, представляя собой по большей части отдельные страницы с малоинтересным содержанием, не несущим ни художественной, ни практической ценности. Во-вторых, в большинстве своём это были написанные от руки трактаты, когда лежащая перед Хоулзеном книга имела машинописное происхождение. Это если не думать о содержании, которое естественно заинтересовало эльфа.

Язык был необычайно сложен для восприятия. Какой-то полумёртвый диалект, однако, понятный, за тот счёт, что был первоисточником того, на котором они изъяснялись сегодня. Помимо прочего, руны имели множество лишних, на первый взгляд линий, так что понять их смысл становилось ещё сложнее.

Так же в книге не было содержания, оглавление или хотя бы введения, где бы сообщалось, о чём пойдёт речь в дальнейшем. В принципе, первыми же словами шли указания к действию.

"Очисти сознание, достигни внутренней гармонии, откажись от тела, тебе оно не нужно.."

Хоулзен в растерянности потёр лоб тыльной стороной ладони. Язык был странным, да и сами действия описывались скомкано, но в целом, о чём говорится в книге, он понял.

Избавится от мыслей, достичь внутреннего спокойствия, отрешиться от окружающей действительности, а затем и от ощущения тела. Первые ступени медитации. Кто бы знал, что орки тоже практикуют подобное.

Не долго думая он прикрыл глаза, послушно погружая себя в состояние медитации. Когда-то он уже занимался чем-то схожим, пытаясь, избавится от демофобии(боязнь толпы). Тогда это ему помогло, но честно говоря, о том, что медитация может помочь при физическом повреждении эльф слышал впервые.

Длительный перерыв заметно сказался на его возможностях. Когда-то достичь нужного состояния было легко, теперь же приходилось фактически силой изгонять посторонние мысли. Пять с лишним лет без практических занятий изрядно подточили его дух.

Осознав это Хоулзен естественно расстроился, полностью сбиваясь с уже достигнутого и начиная всё с начала. В среднем это заняло у него добрых сорок минут, но по истечении этого времени открыв глаза, эльф при взгляде на окружающее не испытывал абсолютно ничего. Чистое созерцание. Ни мыслей, ни впечатлений, ни чувств. Полная гармония.

Двигаемся дальше, следующее упражнение.

Спустя два часа, Ингар закончил с сортировкой растений, а эльф так и продолжал блуждать где-то в глубинах собственного разума, одолев едва ли три страницы. Несомненное достижение. Может тут дело конечно в возрасте, но когда он сам взялся за эту книгу в четырнадцать лет, он только на первое упражнение потратил не меньше недели, стараясь добиться устойчивого состояния гармонии.

Интересно, какие у деда планы на этого эльфа? Готовит замену ему, раз уж у внука не оказалось необходимых способностей? Но выбрать для этого чужака, — эльф? А если дело не в этом, тогда в чём?

Он скользнул за плотную шкуру, отделяющую все комнаты друг от друга.

Старый орк, ловко орудуя кочергой, снимал с огня здоровый котелок.

— Дед, я закончил, я ещё здесь нужен?

— Погодь-ка.

Он поставил мгновенно зашипевший котёл на горку льда и помешивая ссыпал внутрь блескучий порошок.

— Закончил, говоришь. А как там эльф?

Ингар пожал могучими плечами.

— Уже три страницы закончил. Способности и впрямь есть. Зачем он тебе?

Старик недовольно поджал губы.

— Раз делаю, значит нужен. — Сощурился довольно, сверкнул хищными глазами в неровном свете жернова. — Я таки на его счёт прав был, авось, что и выгорит.

Он довольно потёр руки.

— А ты чего же? Опаздываешь куда?

— Да потолки у тебя низкие. — Знакомо хохотнул над старой отговоркой. — Знаешь же, что я лучше по горам пять раз полазаю, чем в норах отсиживаться буду.

— Кошак вольный, — даже как-то одобрительно пробормотал дед. — Перебьешься. Займись-ка вон настоями, пока всё не забыл и "оргоск", со льда сними, как поспеет. Я к утру вернусь. Ты ушастого только не забудь в постель уложить, как на седьмой странице будет. И настоем напои. А то ить точно пальчики-то потеряет.

— Ты значит в горы, а я тут?

Договорить толком не успел, как получил под рёбра ветвистым жезлом.

— Поговори мне ещё. — Довольно хмыкнул. — Ты ить скоро забудешь, как горшок с огня снимать. И я-то с духами говорить буду, а ты кошак, по горам прыгать. Чуешь разницу-то?

— Чую, — понятливо опустил и так царапающую потолок голову. — У тебя рука по-прежнему тяжёлая в том-то и разница.

Гх'арто дребезжаще расхохотался, на этот раз простив внуку вольность. В конечном счете, это же была правда.

Он подхватил сумку и, оставив внука среди булькающих или напротив остывающих котелков, легко выскользнул за дверь.

У Хоулзена сильно кружилась голова. Мысли расплывались, преобразовываясь в невнятные образы от созерцания которых изнутри поднималась тошнота. Сколько он провёл в этом состоянии точно сказать эльф бы не смог. Единственное что он заметил последним, перед тем как потерять сознание, это как перед глазами появилось озабоченное и крайне недовольное лицо Ингара. Вокруг него вспыхивали какие-то неясные не то линии не то разводы чего-то красного, оранжевого с местами вспыхивающим голубым.

Орк как раз закончил с оставленными дедом зельями, когда наконец-то вспомнил, что на его попечении находится ещё и пациент. Вытирая руки влажной тряпкой и старательно пригибаясь, он вышел в трапезную и удручённо ругнулся.

Эльф сидел, монотонно раскачиваясь, и невыразительно глядел в пустоту перед собой. Для надёжности Ингар помахал у ушастого перед лицом, но тот только нелепо моргнул, никак не показав, что заметил манипуляции орка. А потом и вовсе закрыл глаза, словно заснул. Однако так и продолжил сидеть неровно покачиваясь.

Ингар рысью метнулся к предусмотрительно оставленному дедом отвару и придерживая голову эльфа, заставил того выпить. Скосив глаза на лежащую книгу, довольно хмыкнул. Открыто было на развороте между шестой и седьмой страницей. Небрежно закрыв переплёт, он добросовестно придерживая пациента, отвёл того в постель и убедившись что до утра тот точно не очнётся, вышел в соседнюю комнату.

Разбудило Хоулзена бряцанье тарелок и приглушенные голоса, раздававшиеся из соседней комнаты. Вставая с постели, он болезненно поморщился, впрочем без проблем принимая вертикальное положение. О прошлом вечере остались странные, немного расплывчатые воспоминания. Или вернее будет сказать ощущения. И о них пожалуй стоило поподробнее расспросить старого орка.

Мягко ступая по каменному полу, эльф вышел в столовую, щурясь от яркого света нескольких горящих ламп.

— Доброе утро, — несколько растерянно поздоровался с угрюмо перебирающим траву Ингаром и вдумчиво посапывающем на колченогом табурете старике.

— Доброе. — Буркнул орк. — Как спалось?

В ответ эльф только пожал плечами. Нормально ему спалось, а если что и снилось, то он не запомнил.

— М-м-м, господин гх'арто? — Хоулзен нерешительно остановился около старика. Прошла минута, никакой реакции заметно не было. — Господин Гх'арто мне надо с вами поговорить. — Уже громче и заметно более раздражённым тоном уточнил эльф.

Старый орк утомлённо всхрапнул и поднял на парня недовольно сощуренные глаза.

— Ить, что ж тебе неймётся-то. И ходют, и ходют. Сам-то небось выспался? — Хоулзен проглотил замечание уже готовое сорваться с языка, и просто промолчал. Старик ещё некоторое время покряхтел, поелозил на сидушке и, поняв, что от эльфа так просто не отделаться, наконец, вздохнул ещё тяжелее. Так, словно ему наследник, после подписания завещания самолично поднёс стакан с ядом.

— Ну чего тебе ищё остроухий надобно?

Эльф проглотил и это высказывание, решив не зацикливаться на желчном старикашке, пока не узнает от него то, что хотел.

— Что вы мне вчера за упражнения подсунули?

— А сам-то что думаешь по этому поводу?

Эльф неуверенно повел ушами, словно прислушивался к тихому шороху, всё время меняющему местоположение.

— Ну, сначала мне показалось, что это медитативные техники, я уже использовал такие. У нас известно что-то подобное. Но потом появились какие-то странные ощущения. Не знаю, как описать. Вот я и хотел узнать, что же я такое делал?

Старик довольно хмыкнул.

— Это была медитация.

— Что-то не похоже это было на медитацию. — Недоверчиво скривился эльф.

Старый орк насмешливо сощурился.

— Да не такая, к каким ты привык. Это была нормальная, кхм, то бишь правильная медитация. На открытие внутренних энергических каналов.

— И зачем это? — настороженно уточнил.

— Ну, вчерась, затем, что б проверить, можешь ты их открыть вообще или нет.

— И я могу?

— Как не прискорбно признавать, но да. — Вопреки словам на лице поселилась крайне довольная, Хоулзен даже сказал бы гордая улыбка. А вот эльф, видя такую реакцию подозрительно прижал уши к черепу.

— Вы длинноухие вообще удивительно талантливы в этом плане. — Он недовольно пошамкал губами и неохотно продолжил. — Наверно в этом есть высшая справедливость, что пользоваться вы своей одарённостью не умеете.

— И что из этого следует? — уже немного устало и из-за того, что приходилось стоять, хотя тело ещё не успело настолько восстановиться и из-за вопросов, которых беседа только добавила.

— Да ничего, — безразлично пожал сухощавыми плечами старик. — Иди вон проделай упражнения заново, только когда почувствуешь, что собираешься терять сознание, возвращайся к первому и заново. Когда сможешь без последствий закончить восьмую страницу, скажешь.

— Зачем это? — нахмурился с опасением косясь на знакомую книжицу, лежащую на самом краю широкого стола.

— Ну, либо это, либо к хвостатым в гости. — Добродушно пояснил орк.

Эльф понятливо кивнул, хотя, разумеется, ничего в происходящем не понимал и занял то же место, что и вчера. Покосился на, вроде как опять, задремавшего старика и резко нагнулся над столом, еле слышным шёпотом обращаясь к угрюмому здоровяку.

— Эй, а ты эти упражнения делал?

— Делал, — гулким баском, хотя так же глухо отозвался тот.

— И?

— У меня способностей нет, — впервые за утро улыбнулся, блеснув клыками. Правда, скорее злорадно. — Дед поначалу расстроился сильно. А со стороны никого брать не хотел. Последние года всех очень напрягает, что у него ученика нет. А тут тебя принесло.

Хоулзен округлил глаза, так что стал похож на донельзя удивлённую стрекозу.

— А если я не хочу?

— А у тебя есть выбор? — Пакостно подмигнул растерявшемуся собеседнику. Эльф был вынужден признать, что выбора-то у него как раз в самом деле нет.

— А он хоть кто? Знахарь? — Однако в эту версию ему уже не сильно верилось.

— Заклинатель.

Короткое слово ничего не сказало парню, и он предпочёл прервать перешёптывание, тем более что из-за спины послышалось угрожающее покашливание. Так что Ингар предпочёл за лучшее вернуться к разбору сена, а Хоулзен, растерянно опустив уши, послушно открыл первую страницу.

О завтраке так никто и не вспомнил. А учитывая постоянную тошноту, которая накатывала, стоило только добраться до упражнений, описанных на пятой странице, то, естественно, что об обеде эльф тоже не заикнулся. Только старый орк демонстративно удручённо вздохнув велел внуку напоить его ещё одним отваром. К слову, дальше этой злосчастной пятой страницы, в тот день Хоулзен так и не добрался. Зато и в обморок больше не падал и разноцветных пятен перед глазами не видел.

Старый эксплуататор разрешил парням сделать только пару часов перерыва, когда эльф страдальчески застонав, развалился прямо на скамейке, закрыв глаза согнутой в локте рукой. А Ингар невнятно ворча и потирая затёкшие плечи, стремительно выскочил из пещеры, предпочитая провести свободное время подальше от родича. Товарищ по несчастью мог лишь молча ему завидовать, борясь с подступающей к горлу тошнотой и кружащийся от резкого травяного запаха головой.

Но по истечении отведённого срока гулкий звук удара и невнятная ругань возвестила о возвращении блудного орка, принесшего на одежде запах свежести, словно от дождя. И ознаменовали для Хоулзена начало новых мучений.

Уже за ужином. Вяло ковыряя ложкой рассыпчатую крупу Ингар беззлобно подтрунивал над совеем раскисшим товарищем, а тот лишь вяло огрызался в ответ.

— Вы уверены, что это безопасная методика? — Всё-таки не выдержал эльф, скосив глаза на противно благодушного старика. Тот величественно кивнул головой, а Ингар закашлялся.

Дитя высокоразвитой цивилизации, — эльф не мог поверить, что безопасная методика, которая, однако, вызывает зрительные галлюцинации, тошноту, головокружение и потерю сознания, да ещё и осуществляемая без контроля специалиста (не считать же контролем, те несколько вскользь брошенных взглядов старого шамана, которые, находящийся в неадекватном состоянии эльф даже не заметил) может действительно помочь ему с выздоровлением и чему-то там научить.

— Не одно поколение до тебя по ней упражнялись. — Обижено поджал губы старик.

Эльф, поколебавшись, согласно кивнул, заметив, что о безопасности так ничего утешительного и не услышал.

Прошло ещё три дня. А Хоулзен так и не продвинулся дальше проклятой пятой страницы. Поначалу он надеялся, что старик в нём разочаруется и забросит абсурдную идею сделать из нешго ученика. Затем испугался того же. Ведь тогда ничто не будет удерживать его от того, чтобы не отдать пациента воинам. К утру третьего дня он с внезапной злобой накинулся на так доставшие его упражнения, но, даже доведя себя до полного исступления повторением материала, не смог преодолеть клятую страницу.

А старый орк ходил довольный, словно не замечая метаний эльфа.

На четвёртый день, хмуро позёвывающий, эльф откинул разделяющую помещения шкуру и фактически примёрз к месту, встретившись с золотистыми, задумчиво прищуренными глазами.

На полу, около лавки, которую он уже привык про себя называть "своей", разлеглась большая серебристо белая кошка. Естественно Хоулзен с первого взгляда узнал охотничьих зверей, которые прославились одновременно с карательными отрядами орков. В жизни ему, к счастью, не приходилось сталкиваться с этими животными, но как те выглядят, конечно, знал. Вот только он как-то не думал что они настолько огромные. Мимолётно промелькнула абсурдная мыслишка, что его бы такая киска могла утащить на спине не хуже чем любая лошадь.

Зверь совершенно по хозяйски разлёгся на полу, частично под столом, частично под лавкой, на которой эльф привык проводить дневные часы. Видно выбрал стратегически важный пункт, дабы не быть раздавленным находящимися в комнате орками. Правда, Хоулзен не верил, что на такого монстра можно просто так безбоязненно наступить, но вероятно, монстр, знал лучше.

— Знакомься. — Ингар собственническим жестом потрепал пригвоздившего эльфа взглядом к полу кошка по округлым ушам. — Это мой напарник Шакрок. Свой.

Последнее обращалось к коту. Хоулзен уязвлено дёрнул ушами. При такой передачи эмоций, лицевые мышцы оставались не использованными, но для тех, кто понимает мимику этого народа, это не могло быть поводом обмануться. Ингар не мог бы похвастаться подобными знаниями, но общение с новоявленным учеником деда не осталось без последствий и орк начал подозревать в этих движениях некую схему.

— А нельзя ли это было сказать первым? — Голос к гордости Хоулзена был безразличным.

— А в чём разница?

Кот перестал сверлить эльфа глазами, но подходить он пока не стал. Кто знает как отреагирует хищник на такое пренебрежение к собственной персоне?

— Ну, — нервно дёрнулось левое ухо. — Мне бы было спокойнее?

Ингар безразлично пожал плечами и вернулся к завтраку. Он не видел в произошедшем большой трагедии, да и на спокойствие товарища ему было откровенно наплевать.

Хоулзен несколько минут неуверенно потоптался около порога, но поняв, что его проблемы здесь всем глубоко чужды, не выдержал.

— Слушай, убери зверя.

— Зачем? — неуверенно спросил орк, подозрительно разглядывая ошмёток, неопределённого происхождения, выловленный из тарелки.

— Он меня нервирует, — честно признался, про себя от души пожелав внуку лекаря, подавится этим подозрительным ингредиентом.

Ингар наконец-то обратил внимание на его бедственное положение, но от комментариев воздержался, лишь многозначительно хмыкнув. С кошачьей гибкостью наклонившись к полу, он нашарил постукивающий по полу кончик пушистого хвоста и, к ужасу эльфа, несильно за него дёрнул. Однако, кот против ожидания только раздражённо дёрнул ухом, совсем как эльф недавно и послушно перелёг под лавку к орку, не потрудившись даже полностью подняться на лапы. Хотя Хоулзен подозревал, что тот и не сможет целиком выпрямиться под столешницей.

Покачав головой, он всё же приблизился к столу, предварительно не забыв завернуть к печке и налить подозрительную массу, которая сегодня была призвана заменить им завтрак, в собственную тарелку. Совсем недавно он понял что может, хоть и неловко, пользоваться покалеченными пальцами. И естественно тут же поспешил постепенно увеличивать собственную самостоятельность, хотя бы в мелочах. Старик его самоуправство только поощрил, заявив, что ему нужно восстанавливать мелкую моторику.

Садился он все же с некоторой опаской, оказавшейся, впрочем, излишней.

Шакрок счёл ниже своего достоинства обращать внимание на всяких убогих эльфов. Хоулзен пытался продемонстрировать подобное отношение. Но у него получилось не столь достоверно, как у кошака. Ингар участия в пантомиме не принимал, уныло ковыряясь в каше, пытаясь найти съедобные на вид кусочки. Получалось не очень. Приходилось есть всю массу целиком. Что не повышало настроение ни у одного из парней.

— А где гх'арто? — Уже на второй день он отучился добавлять перед обращением неизменное "господин".

— По делам ушёл. Не будет до завтра. — Хоулзен понятливо кивнул. Для него отсутствие или присутствие одного из орков значения не имело. Второй всегда был рядом, так что распорядок дня и не думал меняться. — А тебя было велено выгулять.

Неожиданно добавил Ингар.

— Это куда? — предсказуемо напрягся Хоулзен, гадая, что может принести изменение в традиционном распорядке. По опыту выходило, что изменения никогда не ведут ни к чему хорошему.

— Пока в посёлок. Ты же не можешь сидеть вечно в этой норе? — Он неприязненно посмотрел на ненавистный, слишком низкий для него потолок. — Тем более что тебя уже не шатает от малейшего сквозняка, и даже руки практически зажили.

Хоулзен нерешительно повёл ушами, словно отрицая возможность прогулки.

— Не заморачивайся. — мгновенно понял его сомнения Ингар. — Пока ты под покровительством деда тебя никто не тронет.

Эльф не был так уж уверен в этом. И если ещё вчера он тихо мечтал оказаться в руках хвостатых и в глаза не видеть ненавистную книжицу, то теперь отчаянно не желал терять этот небольшой, но спокойный уголок реальности.

— Ты же не думаешь, будто я поверю, что меня отпустят, после того, как я увижу ваше поселение? — Тихо уточнил, не отрывая жестокого взгляда от практически пустой тарелки.

Орк вздохнул и пожал могучими плечами. Судя по лицу он в это тоже не верил.

— Дед велел выгулять, — интонации его тоже не внушали уверенности.

Хоулзен сжал зубы и отрывисто кивнул. Всё равно он не мог ничего противопоставить своим "врачам". Так что даже играть в неповиновение не было никакого смысла.

Ингар бросил на него взгляд, но ни по нему, ни по выражению его лица нельзя было сказать, что он чувствует по отношению к этой ситуации.

— Доедай и я помогу тебе одеться.

Эльф передёрнул плечами и снова послушно кивнул. Внук гх'арто относился к нему доброжелательно, но, похоже, и эта доброжелательность имела свои пределы. Во всяком случае, подставляться за нового знакомого он не собирался. Хотя от него этого никто и не ждал.

Одежда была хоть и простой, но перешитая под рост хрупкого, рядом с орками эльфа. Так что ни рукава, ни штаны не болтались. Штаны всё же пришлось подпоясывать, но тонкий кожаный ремешок тоже делался так, что у него не возникло проблем с дырочкой на нужной длине. А вот сапоги были его, что искренне, хоть и неожиданно порадовало.

— А что с остальной одеждой? — Спросил Хоулзен, недовольный, что Игару всё-таки пришлось подключится к процессу одевания — сапоги натянуть самостоятельно для его рук было ещё непосильной задачей.

— Да без понятия. — Честно дёрнул головой. Он уже видно смирился с участью няньки. Хорошо хоть эльф с остальной одеждой справился самостоятельно, хотя с том же поясом боролся противоестественно долго.

— Скорее всего дед её просто срезал, а сшивать естественно не стал. Если не сжёг, то можно попробовать поискать среди тряпок.

Искать собственную одежду среди тряпок у эльфа не было ни малейшего желания. Он только уточнил.

— А что с плащом? Его не было необходимости срезать.

— Лежит там. — Он неопределённо мотнул головой в сторону одной из стенных ниш. На какую конкретно Хоулзен так и не понял, но уточнять, пока не стал. — Только в нём холодно будет. Оденешь другой пока. Остальные твои вещи тоже, кстати, там. Ну, то, что хвостатые отдали.

Честно предупредил, поднимаясь на ноги и в очередной раз встречаясь макушкой с потолком. Автоматическое ругательство Хоулзен привычно пропустил мимо ушей. А вот предыдущие слова его обрадовали. И он дал себе обещание по возвращении осмотреть оставшиеся в его пользование вещи.

Ингар протянул эльфу длинный плащ на меху с глубоким капюшоном, и когда тот накинул его, на плечи, одобрительно кивнул.

Сначала они переместились в тёмную прихожую, куда эльф, за время своего проживания здесь, ещё не выходил. Впрочем ничего интересного там всё равно не было. Только Ингар всё-таки совершил то, что Хоулзен считал нереальным. Он споткнулся о Шакрока. Ну, это конечно было не столько запинка, сколько столкновение, но сам факт его удивил.

Стоило орку распахнуть дверь, как Хоулзен жадно вдохнул свежий, чистый воздух, от которого с непривычки закружилась голова. Они вышли наружу, и эльф прищурил заслезившиеся глаза и начал плотнее кутаться в тёплый плащ.

Но когда глаза привыкли к дневному освещению, он изумлённо выдохнул. Они находились на широком каменном балконе, который далеко тянулся в обе стороны. Откуда-то сверху падал мягкий снежок и дышало свежестью.

Эльф подошёл к краю, ограждённому перилами и, поняв что останавливать его не собираются, выглянул наружу. И буквально задохнулся от открывшегося зрелища.

Поселение орков располагалось внутри гигантской расщелины. Но не на дне, а примерно на середине, опоясываю разлом тремя огромными балконами, опоясывающими стены изнутри, по всей длине. Ниже и выше уровня на котором они находились располагались ещё два. И по стене то тут, то там можно было заметить двери или просто открытые проёмы, уводящие вглубь камня. Для себя Хоулзен решил, что двери ведут в жилые помещения, а тоннели являются своеобразными коридорами. У него волосы на голове зашевелились, от осознания, что внутри скал этот "посёлок" имеет продолжение.

— Нравится? — С самодовольным смешком спросил Ингар.

— Как вы всё это построили? — В голосе его слышалось восхищение, которое он и не подумал скрывать. И Ингар довольно ухмыльнулся, блеснув клыками. В ответ правда пожал плечами.

— Я как-то не задумывался особо. Этому месту уже очень, очень много лет. Дед наверняка знает. А меня как-то не интересовало.

— То есть как? — Шакрок уже двинулся в одному ему известном направлении и Игар с Хоулзеном вынуждено последовали за ним. — Это же удивительное место. И тебя никогда не интересовало, как оно было создано?

— Это тебе интересно, как его создали, а я тут вырос. Для меня это так же естественно, как ваши летающие полы для тебя.

— Гравитационные платформы, — поправил орка, признавая, впрочем, его правоту.

Им несколько раз попадались идущие по своим делам жители города. Называть это образование посёлком у Хоулзена уже язык не поворачивался.

Они с интересом косились на старающегося держаться независимо эльфа, но привлечь к себе внимания не пребывали, лишь насторожено посматривали на него, но не приближались. Скорее всего их успокаивало присутствие Игара с Шакроком, чему он был искренне рад.

Ингар временами на него косился, но Хоулзен выглядел абсолютно спокойно, если не считать прижатых к черепу ушей, так что на некоторое время они придерживались молчания. Вскоре эльф решил что хотя бы немного он должен знать о конечном пункте их путешествия.

— А куда мы конкретно идём?

— Гуляем. Дышим тебя свежем воздухом.

Хоулзена порадовала формулировка и он даже чуточку расслабился, дёрнув самыми кончиками ушей.

— То есть никуда конкретно?

— Да, — Ингар почесал подбородок и махнул рукой. — На оживлённые улицы заходить не будем. Думаю слухов мы и так дадим соседям более чем достаточно.

— Соседям? — Не понял эльф.

— Ну, тут же располагаются лишь жилые дома. Все рабочие места, рынок и школы в других местах. Так что сейчас тебя видели только те, кто живёт поблизости.

Хоулзен кивнул, мысленно прикидывая, сколько же здесь живёт орков? По всему выходило что не мало.

Он шёл, с наслаждением вдыхая морозный воздух и любопытно поглядывая по сторонам. На Шакрока он уже обращал внимания не больше чем на его хозяина и тот платил ему той же монетой. А ещё он заметил небольшие символы, тянущиеся вдоль всей сены, на сантиметр выше уровня пола. Знаки были врезаны в камень очень старательно и довольно глубоко. Три разных символа, промежуток в пять метров, снова эти же символы и снова промежуток в пять метров, и так без конца. На перилах и столбах, если как следует приглядеться тоже были вырезаны значки. Какие-то из них повторяли настенные, но некоторые отличались. Подняв голову, он убедился, что и на потолке так же присутствуют подобные символы. Только идут они строго по центру потолка.

Никогда прежде он не видел ничего подобного, и значения символов не знал, и для чего они могут быть нужны, не представлял. Но спрашивать, пока не стал.

По пути им встретились ещё несколько жителей города. В том числе женщины и даже дети. Хоулзен проводил их любопытными взглядами, те отвечали ему тем же. Дети ещё и оживлённо его обсуждали, хотя поравнявшись с их компанией, испуганно замолкали, чтобы отойдя на два шага в голос возопить о "недостатках" его внешности. Единственное, оставалось делать вид, что он этого не замечает, но уши, буквально против воли, самостоятельно поворачивались в сторону громкого шума. Со стороны это выглядело так, словно он нарочно прислушивается. В итоги Хоулзен так разозлился, что предательские части тела прижались к голове и больше самоволия не проявляли. Ингар насмешливо пофыркивал.

Больше всего эльф был удивлён длинной балкона. Создавалось впечатление, словно он и в сам деле продолжался из конца в конец всего ущёлья.

— Какого же размера этот путь? — Он изумлённо проследил взглядом коридор. Глаза автоматически останавливались на непонятных символах. Орк пожал плечами.

— Большой. Я этим не интересовался. На самом деле к нужным местам проще и быстрее пройти через тоннели, чем здесь. Но сегодня мы просто гуляем. Так что наслаждайся. Ты уже давно не выходил наружу.

Хоулзен кинул и покосился в сторону пропасти.

— А внизу что? Или это тебя тоже не интересовало?

Ингар рассмеялся.

— Река. Огромная подземная река, которая выходит на поверхность в этом ущёлье. Так что если упадёшь, даже если допустить, что не разобьёшься о воду, что нереально, всё равно не выплывешь.

Эльф подошёл к перилам и всмотрелся вниз. Сквозь туманную дымку и вправду проглядывала ровная серая поверхность. Потребовалось несколько мгновений, чтобы он понял, что видит отражение неба. Хоулзен зябко поёжился. Ингар был прав, с такой высоты вода была бы не мягче камня.

Зато, небось трупы убирать удобно, — мелькнуло в голове. — Скинуть вниз и никаких проблем с могилами и прочим. И следом пронеслось продолжение, — а почему сразу трупы? Можно кидать ещё живого, выбраться оттуда всё равно никто не сможет.

Он поспешно отошёл поближе к стене. Шакрок проводил эльфа насмешливым взглядом и, убедившись, что больше здесь задерживаться никто не собирается, двинулся вперёд.

Они прошли не больше десятка шагов, когда из ближайшего коридора вынырнула орка, и остановилась прямо перед ними, с интересом разглядывая их компанию. Хоулзен отметил, что орка вполне себе среднего роста, если судить по встреченным ими ранее немногочисленных представительницах слабого пола. Хотя и она оказалась выше эльфа на добрых полголовы.

На самом деле, если не придираться, то даже по его меркам, девушка была, по крайней мере, — миловидна. Аккуратный ротик с тёмно-зелёными губами, небольшой с лёгкой курносостью нос и, пусть некрупные, но с густыми угольно чёрными ресницами и красивым разрезом оранжевые глаза. Кожа на два тона светлее губ. Густые чёрные волосы заплетены в три косы, одну, начинающуюся ото лба и собирающую основную массу волос на спину и две помельче, на висках. О фигуре ничего сказать он не мог, так как плотный длинный плащ был тут похоже законодателем мод.

Пока они рассматривали друг друга, Шакрок подошёл к орке и напористо боднул её в бёдра. Девушка словно отмерла и мимоходом почесала кошака за ушами. Ладонь у неё оказалось тонкой, с длинными пальцами с ровно обрезанными ногтями.

— Здравствуй Шакрок. Хоть ты меня не забыл, в отличие от своего хозяина.

Ингар заметно скуксился.

Хоулзен покосился на него, прикидывая, надолго ли их может задержать эта, вероятно, пассия его провожатого?

— Хора. Привет. — Он осуждающе посмотрел на довольно щурящегося кота, но тот был настолько поглощён умелыми поглаживаниями, что на недовольство хозяина предпочитал чихать с высокой башни.

— Привет Ингар. — Широко улыбнулась, обнажая довольно гармонично подходящие к её внешности клыки. Да так радостно, словно голодному предложили кусок мяса. Большой и сочный.

— Мне кажется или рядом с тобой стоит эльф? — Её хищно прищуренные глазки уставились на Хоулзена. У него от досады даже уши опустились практически горизонтально. Ничего нет хуже, чем стать причиной ссоры между парочкой.

— Стоит. И он тебя прекрасно понимает, так что не наглей. Хоулзен это Хора. Хора, это Хоулзен.

Эльф вынужден был приветственно кивнуть, хотя прекрасно обошёлся бы и без этого чудесного знакомства.

— О, привет Хоулзен. — она снова от него отвернулась. — Значит, это из-за него ты уже добрых десять дней от меня бегаешь?

— Я не бегаю. — Он сделал грозное выражение лица, кажется, действительно рассердился. — Меня дед посадил разбираться с травами. Ты же его знаешь! И да, ещё присматривать за Хулзеном в его отсутствие. Я постоянно помогаю ему с больными, ты же знаешь. Если искала меня, почему сразу к деду не пошла?

Эльф удержался от улыбки, но уши всё равно весело выглянули из-под чёрных прядей. Огромный Игнар оправдывался как школьник.

Хора в ответ неразборчиво произнесла несколько слов, перевода которых он не знал, но по общему смыслу догадался, где она видела дедушку Ингара и кто те, кто ходят к нему по личным делам.

-Ну, ладно. Так ты, правда, пациент?

Хоулзен, не желая принимать участия в беседе, просто отвёл полы плаща и поднял руки, демонстрируя пальцы. Их по-прежнему не бинтовали, и все неприятные подробности можно было легко рассмотреть. Сейчас они, конечно, поджили, но сорванные ногти ещё и не думали отрастать заново, да и кожа наросла не везде, так что руки его были зрелищем малоприятным.

Хора же всмотрелась в них с нездоровым интересом маньяков или медиков.

— Не хило. Как умудрился-то хоть? — Теперь в её голосе и впрямь послышалось неподдельное сочувствие, но эльф предпочёл отделаться пожатием плеч, и убрал руки под плащ. На морозе пальцы начало колоть и подёргивать.

Хоулзен думал, что девушка может начать выспрашивать подробности, но та почему-то посмотрела на него ещё сочувственнее и переключилась на Ингара. Но всё равно бросала на него какие-то странные взгляды. Эльф даже почувствовал себя неловко. Когда тебе так открыто сострадают, самому начинает казаться, словно ты вот-вот должен скончаться. Уши недоумённо опустились. Странная девушка. На всякий случай он решил держаться от новой знакомой подальше, а то мало ли.

— Так вы куда-то идёте?

— Гуляем. Он уже давно не выходил, и дед велел это исправить.

— Отлично, — она снова улыбнулась, но как-то неуверенно, опять косясь почему-то на него. Хоулзен едва удержался что бы не оглядеть себя. Да в чём дело-то?

— Тогда я к вам присоединюсь. Давайте не стоять на дороге.

Ингар состроил страдальческую мину, ясно говорящую как его радует присутствие орки, но послушно двинулся вперёд. А эльф начал сомневаться в первоначальной оценки отношений этих двоих. На подружек так обычно не реагируют.

— Так куда именно вы гуляете? — Ей заметно хотелось что-то обсудить с Ингаром, но присутствие свидетеля очень мешало.

— Да просто воздухом дышим. Пока не надоест. А там назад пойдём.

— Понятно... — Хора снова покосилась в его направлении, и Хоулзен счёл за благо отстать от них на пару шагов, изображая интерес к не особо интересной панораме за перилами. Девушка сразу же восприняла это как сигнал к действию и придвинувшись к Ингару, понизила голос.

— Слушай, это его так хвостатые потрепали да? А к деду твоему, зачем отправили? Типа чтобы не умер раньше времени? Он что важный какой-то пленник?

Хоулзен едва с шага не сбился. Так его приняли за жертву пыток? Неудивительно, что орка ему так сочувствовала.

Ингар глумливо хмыкнул и покачал головой.

— Да нет. Хвостатые его пока только ждут, — эльф поёжился. Они что, в самом деле думают, что он их не слышит? — Но дед его не отдаст. У него на ушастого самого виды.

— Серьёзно? — И такое презрительное недовольство в голосе, что Хоулзен заранее начал за себя бояться.

— Не такие виды, — он назидательно дёрнул собеседницу за тонкую косичку. — Кажется, ему кажется, забавно взять в ученики эльфа.

— И ему позволили?

— Да кто же ему запретит? Кого хочет того и берёт.

— А сам он согласился?

— Ну, у него-то как раз выбор не большой. Либо у деда, либо к хвостатым.

— А откуда он вообще взялся?

Шакрок отчаявшийся добиться к себе внимания орки, понуро опустил голову и поравнялся с эльфом. Да так тяжело вздохнул, что Хоулзен едва не позлорадствовал. Но удержался, в самом-то деле, радоваться на неудачи животного — это надо совсем психом быть. Хоть они и сразу друг друга не взлюбили.

— Патруль нашёл в каком-то дальнем коридоре. Вроде забрался по отвесной стене и наткнулся на выход ни то отдушины, ни то тоннеля. В общем, патруль об этом выходе ничего не знает и горит желанием его расспросить, как следует, но...

Хоулзен понял, что разговор больше напоминает банальные сплетни, причём о нём самом, что самое неприятное и решил подать голос.

— Ингар, давай уже возвращаться.

— Ох. — Хора развернулась и изумлённо на него уставилась. — Так ты можешь говорить?

Эльф почувствовал себя полным идиотом, а Ингар разразился хохотом.

— То есть, — орка стала темнее и раздраженно ударила Ингара кулаком по плечу. — Ну, ты же молчал! Я и подумала, что ты не можешь разговаривать.

Он хотел согласится, сославшись на последствия пыток, но посмотрел на потирающего плечо орка и только усмехнулся.

— Так пойдём назад, или тут есть ещё что-то интересное?

Ингар неуверенно огляделся по сторонам.

— А ты уже устал?

— Нет, но ноги я уже размял, а просто так походить, конечно, не плохо, но у меня уже уши замёрзли и обедать скоро. Да и смотрят тут на меня не слишком приветливо.

Про то, что он чувствует себя словно экспонат диковинной выставки опасных уродцев, под неприязненными взглядами мимо проходящих орков, эльф предпочёл промолчать. Ингара едва ли впечатлили приведённые доводы, но он только кивнул и повернул в обратном направлении.

— Капюшон накинь.

Хоулзен поступил, как советовали — уши и впрямь успели потерять чувствительность. Видно город располагался достаточно высоко, чтобы воздух выстудился настолько, чтобы маленькие сугробики, которые наметало неощутимым ветром под козырёк, оставались лежать не тая.

— Хоулзен. — Хора подошла почти вплотную, ближе, не позволил втиснувшийся между ними Шакрок. — А как ты к нам попал?

Эльф хмыкнул. Решила сделать вид, будто не знает из вежливости или чтобы уточнить сведенья у первоисточника?

— Возвращался на Центральную Базу и пришлось идти через горы.

Вот, и никаких подробностей.

Орка удивленно наклонилась к нему, заглядывая под капюшон. Вообще-то очень неприятное ощущение, когда все вокруг выше тебя на голову, а то и больше.

— Но разве вы не пользуетесь для дальних путешествий своими переходами?

Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что она имела ввиду портал.

— Он сломался.

— М-м, ясно.

Растерянное молчание продлилось не долго. Хоулзен не удержался и чуть улыбаясь поинтересовался у девушки.

— Хора, а вы с Ингаром встречаетесь?

— В смысле? — Судя по всему у них не было этого определения.

— Вы пара?

— Да духи с тобой! — Она даже отшатнулась. — Мы выросли рядом. А ещё я Шакрока лечу временами. Я занимаюсь с котами. — Пояснила. — Ну, тренирую, приручаю и прочее.

Эльф изумлённо покачал головой.

— И диких? — Он слабо себе представлял, как можно приручить взрослого кота и остаться в живых. Тем более женщине. Пусть и орке.

— В основном котят. Но бывает и взрослых. А что делать? — Она пожала плечами, мол, должен же кто-то этим заниматься.

— Да и что значит диких? — Она потрепала Шакрока по загривку. — Ты считаешь он вот — домашний? Они все дикие, только некоторые соглашаются работать с нами. Ингар же не хозяин ему, а товарищ.

Эльф медленно кивнул. Действительно, за завтраком орк что-то такое говорил.

— Они приходят и уходят когда хотят, ну, или когда мы просим составить нам компанию. Так обычно у хвостатых. Они с котами практически не расстаются.

До сегодняшнего дня он даже не знал о том, что кошки вообще-то могут быть не только у военных.

— А, что это нормально что бы коты были у всех?

— Всех? — Хора фыркнула. — Конечно нет. В основном их заводят те, кто часто выходит в горы. Охотники, рейнджеры, военные.

— А Ингар? — Ему стало интересно, кем же на самом деле является его сторож.

— Ингар очень хороший рейнджер. Что и не удивительно, его дед за своими травками с детства гоняет.

Эльф кивнул. Похоже на правду.

До дома старика дошли вполне ходким маршем, сопровождаемые теми же неприятными взглядами. В первый раз заметив такой, Хора удивлённо приподняла брови, сама она действий соплеменников не понимала, может потому, что когда шли основные военные действия между их расами она была ещё мала. Хоулзен же предпочёл поглубже надвинуть капюшон, и смотреть в пол. Своим "выходом в свет" он и так многим наступил на больную мозоль. Не хотелось давать лишний повод для предъявления претензий.

Не доходя нескольких метров до входа в жилище гх'арто Хора наскоро с ними распрощалась и быстро нырнула в ближайший коридор. Шакрак понуро опустил уши, сделавшись похож на печального котёнка.

Дома они поели и Ингар, сообщив, что у него ещё есть дела, снова накинул плащ и вышел за дверь. Его кот только проводил хозяина ленивым взглядом и, заняв привычное место под столом, настроился поспать.

Хоулзен, не до конца уверенный, то ли его впервые оставили одного, то ли свалили его охрану на кота, пожал плечами и, открыв ненавистную книжку на первой странице, принялся за упражнения.

Забавно, но именно в этот раз ему удалось преодолеть регулярно стопорящую его страницу. Но он так этому удивился, что потерял нужное состояние, и всё пришлось проделывать заново. Естественно в этот раз проклятая страница не желала пропустить его дальше. Но эльф уже знал, что момент её свержения близок, а потому с непонятным самому себе энтузиазмом взялся за дело. И у него получилось!

Убедившись, что ни тошноты, ни головокружения не наблюдается, он ещё раз начал с первой страницы, дабы убедиться, что ничего такого не появится вновь. Не появилось.

Хоулзен, разумеется, помнил, как старик велел ему тут же сообщить, когда барьер будет преодолен, но завтра старик появляться не собирался, а окрылённый успехом, эльф не хотел ждать до утра.

На всякий случай, дальше он продвигался осторожно. Выполняя новое упражнение, непременно следил, чтобы не возникло никаких негативных реакций. Но этого так и не случилось. Поэтому, когда перед глазами снова стали появляться знакомые цветные свечения, эльф порядком испугался, что опять влез во что-то нехорошее. Он поспешно отодвинулся от книги и крепко зажмурившись, помотал головой. Осторожно открыл глаза и, оглядевшись, потёр их основанием ладоней. Свечение никуда не делось.

Но, не смотря на это, больше ничего не напоминало первый опыт, когда появлялись эти огоньки. Во всяком случае, в обморок он сваливаться не собирался. Немного успокоившись, эльф присмотрелся к "галлюцинации" и неожиданно для себя обнаружил интересную закономерность. Разноцветное свечение, где ярче, где тусклее, зачастую были привязаны, к каким-то объектам.

Так, например, чашка оставлена на столе Ингаром имела едва заметный налёт из очень бледно-оранжевого свечения. Припомнив, что в первый рез именно такой цвет главенствовал в окружавшем орка мареве, Хоулзен нарочно стал выискивать вещи с подобными отпечатками. Но буквально спустя минуту бросил это бесполезное занятие.

В доме орк проводил времени не меньше чем сам эльф, и естественно практически везде можно было обнаружить такие отпечатки. К слову, посмотрев на собственную руку, он не увидел никаких цветовых аномалий, когда мирно посапывающий Шкарок пестрил всеми оттенками серого, изредка отливающим в небесно голубой.

Изнывающий от желания узнать, хотя бы цветовую гамму, которая по идее должен была его окружать, но по какой-то причине недоступная его взору, эльф осмотрел собственные сапоги. Для этого, правда, пришлось выйти в прихожую. Кот недовольно зарычал ему в спину, но он вовсе не собирался никуда выходить, и только досадливо зыркнул на зверя в ответ. Тот впрочем, поленился даже подняться на лапы, так и лежал, следя за его передвижениями исключительно глазами.

На обуви остался синий след. Чётко рассмотреть его оттенок не получалось, слишком уж блеклыми были оставленные на вещах отпечатки, но сам цвет просматривался легко. Хоулзен удивлённо хмыкнул и вернулся в главную комнату, для дальнейших исследований.

Он подробно рассмотрел все попадавшиеся под руку вещи, сумел выяснить, что, скорее всего свечение, окружающее старика имеет пурпурный оттенок, но в целом, чем ещё можно заняться — решительно не представлял. Он растерянно опустился на скамейку, и устало потерев начавшие слезиться глаза, утомлённо откинулся на сидение.

И тут же удивлённо приоткрыл рот, едва удержавшись от возгласа.

Весь потолок, до того скрытый от глаз в полутьме, был расчерчен множеством ярко светящихся символов. Некоторые из них повторяли те, что он видел на балконе, но в отличие от них, повторяющихся раз за разом, тут переплетались многие и многие знаки. Иногда, некоторый сплетались друг с другом образуя новые изображения. Иногда они служащие своеобразным центром раскинутой по потолку сети. Все они отливали знакомым бардовым цветом, только вот не блеклым и выцветшим, как на вещах, а ярким и слово горящим изнутри.

Сколько он так пролежал, пока заслезившиеся глаза не начало зудеть и щипать, эльф затруднялся ответить. Глухо ругнувшись, он зажмурился, и на всякий случай, прикрывая веки ладонью и натыкаясь на, словно нарочно кидавшиеся под ноги, предметы мебели, добрался до оставшегося с утра кувшина с водой, принялся ожесточённо промывать глаза. Было жаль, что вода успела нагреться до комнатной температуры, но она хотя бы немного сняла воспаление. Хотя жжение осталось и стоило чуть приоткрыть веки, как по щекам бежали слёзы. И свечение, окружающее предметы, так и не думало пропадать.

Ко всему прочему разболелась голова и, припомнив, что в прошлый раз, придя в себя после потери сознания, он никаких отклонений за собой не заметил, эльф отправился в постель, по пути ударившись бедром об угол стола, что стало логичным завершением свалившихся на него неприятностей. На постель он рухнул в совершенно расстроенном состоянии. В голову упрямо начали лезть мысли, что после всего этого он непременно ещё и ослепнет. Ну, в довершение к остальному. Сил не хватило, даже чтобы нормально лечь. Он успел только пристроить голову на подушке, оставив ноги свисать с постели, когда сознание милосердно отрубилось.

В себя уже пришёл от того, что его кто-то пытался привести в сидячее положение, бормоча нечто вроде: "дед меня убьёт". Мысленно Хоулзен с этим кем-то не согласился, скорее всего, достанется самому эльфу, да ещё старик наверняка не забудет пройтись по поводу его способностей вредить себе на ровном месте. Голова, к счастью, за то время что он провёл без сознания, успела пройти, но глаза по-прежнему жгло, и открывать их Хоулзен не решился.

— Какого... вот скажи мне, что с тобой опять не так? — Голос был почти отчаявшийся. И прислонив эльфа к поднятой подушке, орк легонько ударил Хоулзена по лицу.

— Эй!

— Так ты в сознании?

— Да, — он недовольно поморщился. — Вообще-то можно было спросить.

— Чего же ты глаза не открываешь, гад?! — Теперь интонации стали откровенно злыми. Эльф в ответ поджал губы. Уши зло прижались к черепу.

— Как раз они болят, в остальном я в норме.

— О духи. Что ты умудрился сделать с глазами? — Его дёрнули за подбородок, видно поворачивая лицо к свету. Эльф пожал плечами.

— У меня получилось сделать несколько упражнений после той страницы, — не лож, ведь. Так что и ругать особо не за что. — Я начал видеть странные свечения вокруг некоторых вещей. Сначала ничего особенного не было, но потом глаза начали жечь и слезиться. Я подумал, что если поспать, то оно должно пройти. Но, кажется, не получилось.

— Конечно, не получилось! Идиот. Несколько упражнений он сделал, а то я не видел, на какой странице книга открыта. Помнишь первое упражнение?

— Помню, — согласился осторожно, решив не заострять внимание на "идиоте".

— Давай его и три следующих, это просто на расслабление и очищение. Повторяй эти четыре, пока не пропадёт жжение. Приступай.

— Ладно. — Он растерянно кивнул и, поджав под себя ноги, принялся за упражнения. Разумеется, после того, как он проделывал их такую тьму раз, книга ему была не нужна.

Ингар, если судить по шагам, вышел из комнаты, а Хоулзен сосредоточился на очищении сознания. Последнее время эльфу казалось, что после того, как он уже столько тренируется, что скоро будет входить в это состояние, просто подумав о нём. Правда, тут возникали подозрения, что старик именно этого и хотел от него добиться.

Через несколько минут вернулся орк.

— Ну, как?

Эльф медленно кивнул головой. Жжение и в самом деле спадало, чем дальше, тем больше. Впрочем, прекращать очищение сознания, он пока не собирался.

— Не вздумай открывать глаза, — предупредил его орк. Кровать под его весом примялась, он снова повернул лицо Хоулзена в свою сторону и тот почувствовал, как на веки ложатся влажные компрессы, которые покрывают мягкой на ощупь повязкой. Много бинтовать Ингар не стал, хватило двух оборотов вокруг головы и бинт затянули.

— Я, конечно, не представляю что конкретно нужно в таких случаях, — счёл за лучшее предупредить орк, — это обычный травяной настой, поможет от раздражения и снимет напряжение. С остальным завтра дед разберётся.

Он вздохнул. Кажется, это действительно единственное, что они могли сделать.

— Ты ужинать хочешь?

Эльф согласно кивнул. Все неприятные ощущения прошли, позволив надеяться, что ничего непоправимого не случилось. Так что повода отказываться от еды он не видел. Это, грубо говоря, потому что видеть он сейчас как раз и не мог. Эта ситуация заставила чувствовать себя несколько уязвимо. Хоулзен мимоходом подумал, — ему остаётся лишь радоваться, что повязка является временной.

До стола добирался не в пример аккуратнее, чем от него. Ингар похоже решил, что его помощь тут не нужна и Хоулзен был ему за это даже благодарен. Уж если он не сможет самостоятельно пройти десяток шагов с завязанными глазами, остаётся только расписаться в собственной полной беспомощности.

В этот раз мебель вела себя не в пример вежливее, видно из-за присутствия хозяина. И всё было бы хорошо, но Шакрок, по неясной причине возлежал не под столом, а поперёк прохода, так что запнувшийся об него эльф с проклятьем полетел на пол, едва успев приподнять кисти, чтобы не удариться не зажившими ещё руками. Локти он, впрочем, всё равно отбил.

Кошак раздражённо рыкнул и выполз из-под шипящего ругательства тела.

— Слушай, как ты умудрялся выживать в одиночку? Ты же шага ступить не можешь, чтобы не навернуться. — Искренне поразился Ингар.

— Это у вас воздух такой. — Пробурчал, ощупывая скамейку на предмет оставленных на ней вещей. Не нашёл и облегчённо вздохнув, сел.

— Конечно, — орк развеселился, — Просто это земли принципиально не предназначены, чтобы на них жили эльфы.

Со стороны, откуда доносился его голос, раздался знакомый звук удара и негромкие ругательства. Хоулзен расплылся в довольной улыбке.

— Судя по всему, ты мой ближайший родственник. Эти горы тебя тоже не любят.

— Меня не любят исключительно эти проклятые потолки. И то исключительно те, что ниже моего роста. Ешь, давай.

Перед ним со стуком поставили тарелку. Хоулзен хмыкнул и, нашарив ложку, принялся за еду.

Утром его разбудила ледяная вода, выплеснутая на лицо.

Резко вскочив, он несколько секунд пытался понять, почему ничего не видит, но нащупав судорожно метнувшейся к лицу рукой намокшую повязку, успокоился.

— Ну-с, я хочу знать, что это-сь такое? — Голос старого орка был противоестественно мягким. Но, может потому, что лишившись зрения, слух и без того чуткий, стал ещё тоньше, эльф услышал за мягкими интонациями грозные нотки. Виновато передёрнув плечами, он честно признался в произошедшем вчера, в том числе и в мерах, которые они предприняли для исправления ситуации.

Против ожидания гх'арто не стал ругаться, только довольно хмыкнул.

— Это не страшно. Сейчас можешь снимать повязку и пойди-ка умойся хорошенько. — Хоулзен хотел поинтересоваться, не сделал ли он этого вот прямо сейчас, но перебить старика не решился. — У тебя просто прорезалось Второе Зрение. Это очень хорошо! Тебе, конечно, придётся к нему привыкнуть малёк, но что сейчас уже можешь его удержать это замечательно!

Эльф несогласно пошевелил ушами, думая, что проблемой было вовсе не удержать это состояние, а избавится от него. Он стащил повязку и, щурясь, отправился смывать настой, неприятно склеивший ресницы.

Закончив, он с удовольствием убедился в том, что зрение не пострадало и, стряхивая капли с пальцев устроился за столом, напротив ухмыляющегося старика. Тот был так доволен, что эльф даже стал опасаться, чем же для него это всё может обернуться.

— Итак, тебе должно быть интересно, что же такое с тобой случилось. — Это не было вопросом, и эльф выжидательно промолчал. — Сейчас ты перешёл на первый уровень обучения всех видов мастерства управления энергией духа. Что ты вчера видел?

Эльф неопределенно повёл правым ухом.

— Цветные облака, которые окружают живых существ. Во всяком случае, вокруг Шакрока и Ингара такие точно есть, так что мне кажется, это есть у каждого. — Гх'арто никак не прокомментировал его предположение и он продолжил. — Ещё на неодушевлённых предметах остаются своего рода отпечатки от этих облачков. — Он помялся, но решился поделиться наблюдениями. — Следы Ингара оранжевые, мои синие, а ваши пурпурные.

Старик прищурился, но по-прежнему молчал. Хоулзен тоже не знал нужно ли что-то добавлять. Орк выжидательно приподнял брови, и он неуверенно продолжил.

— Если вещи касаются совсем недолго, то след остаётся, но практически незаметный и пропадает за несколько секунд. Если вещью пользуются регулярно, то и след остаётся заметный и держится гораздо дольше. — Он нахмурился. — А знаки на потолке и вовсе светились, хотя я так и не понял почему.

— Ты заметил знаки? — Старик довольно оскалил клыки. Хоулзен успел притерпеться к внешности своих "хозяев", и таково впечатления как вначале такая улыбка не создавала. Против ожидания вопрос не был риторическим и эльф согласно кивнул.

— К этому мы вернёмся позже. Пока расскажу об энергии. Те цветные образования, которые ты наблюдал и является энергией, которую вырабатывает дух живого. Естественно, каждый имеет собственный характер, собственные убеждения, собственное настроение. Всё это отражается на его духовной оболочке. Пока у тебя не было возможности сравнить духовные оболочки, но можешь поверить, что они зачастую различаются не только цветом. Лучше всего это конечно заметно у мастеров различных направлений. Ну, собрать хотя бы трёх рядом бывает слишком сложно. — Он злорадно рассмеялся дребезжащим смехом. — Лучше всего это можно наблюдать у нескольких учеников, но, к сожалению, у меня нет учеников, чтобы показать это. — Старик печально вздохнул. Создавалось впечатление, что он сам не против, обучать кого-нибудь, так почему же до сих пор никого не взял? Если верить Ингару, его деда едва ли не силой заставляли взяться за обучение. Но тот старательно от этого увиливал и тут возникает вопрос, а собственно почему? — Так что если увидишь кого-то странного, постарайся запомнить, что в его духовной оболочке было не так. Расскажешь мне я объясню.

Хоулзен никак не мог понять, зачем старику нужно брать в ученики именно его и почему его вообще нельзя просто отпустить. Сейчас гх'арто говорил так, словно собирался оставить эльфа у себя ещё очень на долго. В общем к этому всё и шло, но он упорно не хотел замечать очевидного. И эти слова ударили слишком сильно. Эльф почувствовал себя не лучшем образом. Не лице это разумеется не отразилось, но уши предательски опустились едва ли не параллельно полу. Старик зло прищурился.

— Понятно?

Он замешкался, но кивнул.

— В таком случае повтори упражнения с первого по седьмое и переходи ко Второму Зрению.

— А... — эльф растерянно поискал глазами свой неизменный учебник. Какое именно из новых упражнений позволило увидеть "духовную оболочку" он естественно не помнил, да и воспроизвести его, минуя сразу несколько предшествующих, могло не получится.

— Сам! Пора уже и читает и читает, всё одно и тоже! Пора наизусть запомнить. Приступай!

Он сосредоточился, и кончики ушей выжидательно приподнялись, выглянув из-под волос. Старик подождал некоторое время и, непонятным эльфу образом, уловив его растерянность, буквально парой слов объяснил необходимые действия. И пока ученик старательно доводил себя до нужного состояния, рассказывал.

— Не старайся увидеть собственный дух. Это невозможно ни один мастер не может этого. Зато обладая определёнными навыками, свой дух можно скрыть. И многие так и делают. Сейчас ты войдёшь в нужное состояние и расскажешь мне, что не так в моём духе. после чего будешь отрабатывать новые упражнения. Ну, как? Получилось?

Эльф осторожно открыл глаза, убеждаясь, что духовые оболочки действительно стали видны. И с силой втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, едва удерживаясь от крика. Духовная оболочка гх'арто в самом деле была пурпурного цвета. Яркого, горящего словно магма цвета. Поверху её сковывали постоянно перемещаясь гранитно серые участки и поверх всего, невозможно сияющие оранжевые молнии. Единственное, что мог сказать о нём Хоулзен, если исходить из того, что это оболочка — отражение личности, то эта личность невероятно сильна.

— Ну-с, чего видишь, ушастый? — Старик добродушно усмехнулся, видно он как раз знал, какое впечатление производит и ему это определённо нравилось.

— Н-ну, однозначно вычленить получается три цвета. — Он скосил глаза на столешницу, дабы собраться с мыслями. — Основной — бардовый, он занимает практически всю духовную оболочку. Второй, серый — выглядит как каменная скорлупа, только, разбитая? И постоянно перемещается. Это же странно да? — Он припоминал, что у того же Шакрока было только два цвета в духе и они если и мешались, то хаотично и чётких границ или форм не имели. — И третий, оранжевый — он молниеобразной сетью покрывает два предыдущих, но относительно любого из них, занимает крайне малый объём пространства.

— Ну-ка, у самого-то идейки, какие на счёт увиденного есть?

Эльф покачал головой. Он вообще прибывал в несколько ошеломлённом состоянии. Даже о том, что его собираются оставить здесь гораздо дольше, чем он мог рассчитывать, как-то отошло на второй план.

— Эх молодость... цвет означает стихию, которой мастеру проще работать. Не всегда это можно определить однозначно, но зачастую является верным. Часто это вообще не имеет никакого значения, но в целом... там разберешься, в общем. Все навыки приходят в основном с опытом. — Протянул старый орк ностальгически. — Духовная оболочка состоит из двух частей. Основной запас энергии, которым тренируюсь, тоже можно научится управлять и рабочий, которым можно управлять без угрозы навредить собственному телу. У духовных мастеров так же появляется третий слой, соответствующий их направлению. Первые задания заключаются в том, что ты будешь учиться управлять собственной духовной оболочкой. Для этого будешь представлять образы, пытаться почувствовать размер и форму своего духа и изменять его.

— Это называется упражнениями на визуализацию, кхе-кхе, откровенно говоря, всё это не имеет никакого отношения к мастерству. — Старик недовольно покачал головой.

— Зачем же мне тогда проделывать эти упражнения? — Эльф уже настроился, что пусть и против воли, но приобщается к чему-то значимому, а тут оказывается, что к практике это вовсе не относится?

— Вас только спросить забыли, — раздражённо буркнул мастер. — Как сказал, так и делать будешь. А вообще, — смилостивился гх'арто. — Все начинающие с этого приобщаются к мастерству. Правда, зачастую этот этап обучения проходят ещё в детском возрасте. Ты же, надеюсь, на нём не задержишься.

Хоулзен понятливо кивнул, не желая злить старого орка.

Они потратила на занятия больше половины дня.

Эльф пытался изобразить из собственной ауры какие-нибудь узнаваемые формы, а старик довольно покряхтывал или язвительно высмеивал. Впрочем, это занятье оказалось интереснее всех прочих. Под конец голова слегка гудела, но настроение против обыкновения оказалось приподнятым. Итогом всех изысканий и тренировок стала тонкая частая сеть, укрывшая его ауру и скупое одобрение со стороны старого орка.

Ему хотелось немного размять ноги, даже не смотря на обязательное недовольство местного населения, но Ингар за день так и не появился, и эльфу пришлось остаток дня перебирать травы, раскладывая их по пучкам и обматывая тонкой грубой ниткой. Старик убеждал что пальцы необходимо постепенно начать разрабатывать и Хоулзен не нашёл причин отказываться от предписаний. Заодно выучил названия нескольких трав и несколько наиболее распространённых способов их применения. К вечеру же ему выдали ещё несколько книг. На удивлённый взгляд и вопросительно приподнявшиеся уши ему невозмутимо сообщили, что в них приведены несколько полезных начинающему практик и в общих чертах представлены некоторые из направлений Мастерства. Чтобы в будущем проще было выбрать на каких стоит сосредоточить основное внимание.

Помявшись, эльф все-таки поинтересовался, с чего же гх'арто считает, будто он станет продолжать обучение? Ответом стало привычное "а разве тебе кто-то предоставляет выбор?". Резко помрачневший, он подумал, что может, лучше было бы стать обычным пленником. А то это двоякое отношение стало напрягать. Интересно, ищут ли его вообще? Удалённая одиночная станция, потерявшая связь и единственный оператор. Почему к нему никого не выслали? И собираются ли это вообще делать? Он, конечно, прождал положение по инструкции трое суток, прежде чем отправится в путь, но ни починить технику, ни дождаться проверяющих не получилось. И если проблема со связью не только у него, то, как скоро в главном центре поймут что одна из удалённых точек осталась без оператора? Печально вздохнув, он зажёг ещё одну лампу и открыл самую толстую книгу. Обтянутую мягкой кожей с россыпью полузнакомых знаков в углах и по корешку. Страницы были заметно старше, чем в его первом пособии. И были скорее жёлтыми, чем белыми, но чёткие линии букв оставались густого чёрного цвета. Эльф погрузился в чтение.

Книга была заметно интереснее и Хоулзен против ожидания увлёкся содержанием и, бросив на занятого чем-то старика вороватый взгляд, с независимым видом подхватил лампу и сунув книгу подмышку, перебрался на кровать. Несколько минут он насторожено ожидал ругани на бескультурное обращение с интеллектуальной ценностью, но казалось его действия остались без внимания.

Представленные здесь сведенья не были практическим материалом, скорее теоретическими обзорами нескольких направлений Мастерства. Хоулзен искренне увлёкся описаниями и даже когда гх'арто отправился уже спать, эльф не смог оторваться от чтения. Лишь когда очередной зевок заставил челюсть неприятно хрустнуть, он с сожалением отложил книгу и, затушив лампу, улёгся. Но и после этого ещё долго прокручивал в голове полученные сведенья. Когда сон накрыл его, эльф уже не заметил.

А разбудил его, по мнению самого Хоулзена — слишком рано, противное, монотонное "вставай, вставай, вставай" над ухом и влажный нос, тычущийся в лицо. Шарахнувшись подальше от раздражителя, Хоулзен разлепил глаза и, увидев улыбающуюся во все клыки рожу Ингара и сосредоточенную морду кота со стоном уткнулся носом в подушку.

— Чего тебя надо? — Получилось глухо и тоскливо. Хотелось ругаться и спать.

— Подъём. Дед велел тебя выгулять. Не буду же я ждать, пока ты отоспишься? — с него сдёрнули одеяло.

— Отстань. — Простонал эльф, пытаясь нашарить отобранное имущество. В руку тут же принялся тыкаться влажный нос. Движущаяся конечность заинтересовала Шакрока на предмет съёдобности. Хоулзен недовольно отпихнул пушистую морду, со сна не сумев толком ужаснуться собственной наглости и сев, зло посмотрел на орка, справедливо видя в нём главного виновника своего пробуждения.

Довольный результатом тот кинул ему в лицо тёплую кофту с плащом и кивнул на выход.

— Жду снаружи.

Эльф зябко поёжился и отправился умываться. Подождёт орк, не переломится, — зато сам немного проснулся.

Снаружи его ждал не только внук знахаря с котом, но и Хора. Девушка приветствовала его порывистым взмахом руки. Сегодня на ней была куртка, перетянутая на тонкой талии широким поясом и свободные штаны, заправленные в сапоги на какой-то странной подошве. Высокой и не то рифленой, не то с мелкими шипами. Эльф удивлённо осмотрел её наряд и одобрительно улыбнулся. Интересно, — для чего орка так вырядилась? Она повернулась, что-то негромко сказав Ингару. Хоулзен заметил широкий нож, прилепленный за спиной. Интересно.

— Здравствуй Хора. Ты тоже здесь, — меня выгуливать? — Хоулзен криво улыбнулся. Девушка гортанно рассмеялась и тряхнула головой, заставляя косы дёрнуться по спине.

— Только этого мне не хватило. Я только ходила тропы осматривала. Возвращалась, а тут Ингар за тобой идёт, я и подумала присоединиться. Или мешаю?

Он дёрнул ухом.

— Нисколько. Так куда идти? Сегодня тоже по прямой гулять будем?

Ингар уже кивнул, когда Хора мотнула головой.

— Нет, давай я тебе мой питомник покажу? Пошлите, у нас как раз новенькие появились. Вы, эльфы, кажется, интересовались животными, что у нас в горах живут?

Хоулзен растерянно опустил уши, автоматически двигаясь вслед практически бегущей орке. Воодушевлённый Шакрок двигался, словно пританцовывая и, то и дело пытался прикусить тонкие девичьи пальцы. Ингар широким шагом нагнал их.

— Хора! — он словно собирался с возмущением отмести предложение, но не находил слов. А орке только того и надо было. Она независимо пожала плечами.

— А почему собственно нет? Лишних там точно не будет. Не поведёшь же ты его по общественным улицам? Наружу тоже не выйти, а гулять по Галерее интересно только первые пятнадцать минут. Так Хоул? Тебе что интереснее тут слоняться или к моим животинкам — знакомится?

Эльфу очень хотелось посмотреть на питомник этих здоровых хищников, настолько, что даже на произвольное сокращение собственного имени не стал заострять внимания. Только, в отличие от молоденькой орки он сознавал, что местному управлению не могла понравиться подобная самодеятельность. Поэтому ответил максимально нейтрально.

— Не думаю, что мои желания в выборе передвижения будут учитываться. — Он покосился на хмурого Ингара.

Орк с досадой махнул рукой.

— Тебе нельзя наружу и ходить без сопровождения. В жилые районы мы не суёмся скорее для твоей безопасности. Так что питомник не такая уж плохая идея.

Он позволил себе расслабить напряжённые плечи. Уши воодушевленно поднялись из-под волос. Хора гордо усмехнулась, довольная собственной идеей.

Быстрая ходьба согрела эльфа. И довольно скоро они добрались до нужного входа в один из тоннелей и, не задерживаясь, нырнули внутрь.

И буквально через пять метров в лицо дыхнуло тёплым воздухом. Ингар, на любопытство эльфа, объяснил, что система отоплений проходит через все жилые районы и большинство тоннелей. Хоулзен недоумённо переспросил, зачем нужно отапливать тоннели и Хора, подключившись к беседе, рассказала о том, что сюда выводятся в основном излишки. Тёплый воздух образуется глубоко в недрах гор и искусственно поднимается до жилых ярусов. Но дабы поддерживать комфортную температуру его иногда приходиться выпускать наружу. Поэтому зачастую тоннели так же оказываются отопленными.

Эльф заметил, что и Ингар и орка расстегнули верхнюю одежду, но сам предпочёл только откинуть капюшон. Здесь было теплее, чем на улице, но не настолько как в жилых комнатах. Кроме того, интересным казалась система освещения. Под потолком росли грозди некрупных кристаллов, создающих тусклый, розоватый свет. Его вполне хватало, чтобы спокойно идти, не опасаясь наткнуться на препятствие, но для чтения было маловато. Заметив интерес спутника, Ингар не дожидаясь вопросов, объяснил, что этот вид кристаллов специально выращивают для освещения. В жилых комнатах традиционно используют более дорогие и соответственно дающие более яркий свет кристаллы.

— Но у гх'арто на освящение используются только свечи и лампы. И не говори мне, что у него не хватит денег для покупки этих кристалов.

— Конечно нет, — Ингар ухмыльнулся. — Осветительные кристаллы создают магический фон. Они могут мешать работе Мастеров. Поэтому большинство предпочитает использовать другие средства освещения. Потому они, кстати, даже селиться стараются на окраине городов. Чтобы оказаться подальше от большого скопления кристаллов. Впрочем, это даже удобно. При появлении незваных гостей, именно Мастера встречают их первыми. Своего рода заградительный шит.

Хоулзен понятливо кивнул и, услышав откуда-то спереди приближающиеся шаги, накинул капюшон и низко нагнул голову. Ингар задумчиво покосился на него и как бы невзначай оттеснил к стене, встав так, чтобы заслонить от приближающихся.

Недовольный рык Шакрока и ещё одного кота, а так же мягкие, но решительные шаги встречного орка, подсказали, кем являлся встречный. Но останавливать их не стали. А Ингр только вежливо кивнул на подозрительный взгляд хвостатого, и они прошли мимо.

Спустя минуту Хоулзен с недоверием поинтересовался.

— Меня что, вообще не собираются допрашивать? И вот так свободно позволят гулять по округе?

Ингар в ответ лишь отмахнулся.

— Ты под защитой деда, я же объяснял. Никто не пойдёт против воли одного из старших гх'арто, ради какого-то эльфа. Да, и не так уж ты и свободно тут ходишь, согласись?

— Что-то я вас совсем не понимаю. — Пожаловался словно в пространство эльф. — А если я специально к вам подослан? А вы тут мне экскурсии устраиваете, о коммуникациях и строении поселения рассказываете. Это вообще что ли никого не волнует? Может я вообще диверсант? Ничего не хочу сказать плохого о твоём деде. Он меня действительно спас. Да и к хвостатым я как-то не рвусь. Но неужели ваша стража не может надавить на одного старика и убедиться, что новоприбывший не представляет угрозы? Окажись я на вашем месте, то сам себе бы не поверил, что не знаю, как проник в ваши тоннели и что не представляю опасности. Как-то это всё странно.

Хора заинтересовано поблёскивала в их сторону потемневшими из-за освещения до грязно ржавого цвета глазами. А Ингар с фырканьем сжал его плечо.

— Спокойнее. Этот старик в одиночку сотню, таких как ты, положит. И раз хвостатые верят его слову, согласись, у тебя нет причин сомневаться. А потому, всю ответственность за тебя и твои поступки тоже падёт на него. Не думаешь же ты, что он выпустил бы тебя из поля зрения, если бы верил что ты можешь причинить какой бы то ни было вред?

Хоулзен закатил глаза и стряхнул слишком задержавшуюся на своём плече ладонь.

— Словно он меня всю жизнь знает, чтобы ручаться за мои намеренья и поступки.

Хора клыкасто усмехнулась и пренебрежительно махнула рукой.

— Поверь, если бы ты понимал все возможности гх'арто, таких сомнений у тебя бы не возникало.

Интар задумчиво прищурился.

— А что, у деда действительно есть причины отказать тебе в своём доверии?

Эльф в ответ только нервно дёрнул ухом и свернул на очередном повороте вслед за Хорой. За ним обнаружилась лестница, и компания двинулась наверх. Разговор затих сам собой.

Хоулзен прикинул уже пройденное расстояние и ощутил смутное удовлетворение. Похоже, его организм постепенно восстанавливался после пережитого. Придерживаться заданного оркой темпа ему было с каждой минутой легче, ноги словно сами несли его вперёд, шаги были по звериному мягки и невесомы. Даже на фоне профессионально мягких движений Ингара, он казалось, будто плыл над полом, не позволяя себе лишних звуков. Бёдра немного ныли, но уже завтра и этот симптом обещал пройти. Руки же, — он аккуратно пошевелил пальцами под плащом, — так же стремительно заживали. За последние сутки раны полностью затянулись и начали проклёвываться почти незаметные ноготки. Хотя кожа на пальцах и оставалась чрезмерно чувствительной, движениям это почти не мешало. Ему определённо было, за что быть благодарным старому орку. Ну, это если забыть, что тот не собирается его отпускать в ближайшее время.

Эльф досадливо передёрнул ушами. Хотя без сомнения, любой учёный на его месте был бы вне себя от восторга, оказавшись в сердце тролльего поселения. Ему, положа руку на сердце, тоже было интересно, но скорее с практической точки зрения, нежели нечто большее.

За очередным поворотом Хоулзен стал замечать, что свет кристаллов становится всё приглушённее, а воздух прохладнее. Когда очередной лестничный пролёт кончился, он вынужден был зажмуриться. Морозный воздух, кажется ещё более холодный, чем на открытой галерее, и яркий до рези в глазах снег, который буквально ослепил впервые мгновения. Эльф плотнее зажмурился и, тряхнув головой, осмотрелся по сторонам.

Они находились в каком-то закрытом высокими скалами небольшом, своеобразном дворике, сплошь покрытом сугробами снега и тонкой тропинкой ведущей от входа с лестницей, к массивной деревянной двери, расположенной в противоположном конце двора.

— Ну, пойдёмте же! — Хора широко улыбнулась и развернулась, опять заставив тяжёлые косы стегнуть по спине. Хоулзен подумал, что последнее время настолько привык к обществу орков, что их клыки уже не вызывают такой реакции как раньше. Он плотнее запахнул полы плаща и мягко заскользил вслед за оркой, с удовольствием отмечая, что под его ногами снег вовсе не скрипит. Со стороны можно было подумать, будто эльф идёт по пуху. На тропинке снег, конечно, был немного утоптан, это облегчало достижение желаемого результата, но всё равно было приятно. Лишнее подтверждение, что он приходит в норму. Судя по многозначительному хмыканью из-за спины, его действия расценили не иначе как выпендрёж. Хоулзен никак не отреагировал на показательное неодобрение со стороны Ингара. Как хочет, так и ходит, в конце-то концов.

Шакрок шумно проскакал на полной скорости, мимо плетущейся с его точки зрения процессии, по самое пузо проваливаясь в снег и тут же подобно лягушке выпрыгивая из него. До двери он добрался даже быстрее Хоры и осуждающе оглянулся на гуманоидов, мол: "чего топчетесь. Пускайте давайте!" даже лапой дверь поскрёб, разве что не макнул. Хотя Хоулзен этого подсознательно ожидал.

Наглую зверюгу Хора отпихивала ногой, чтобы добраться до двери.

Замка на ней не было, но стоило орке приложить ладонь к дереву, как внутри тихо щёлкнул замок и кошак первым проскользнул внутрь, с самым независимым видом. Хоулзен неодобрительно дёрнул ухом и, скользнув следом за тихонько ругающейся Хорой, мимолётно заметил блекло мигнувшие светом узоры на углу двери. Он хотел было рассмотреть их получше, но дышавший в затылок Ингар не оставил ему такой возможности, поэтому эльф двинулся вперёд, не показывая, что вообще заметил магический узор. Ему только удалось рассмотреть, что это были не привычные руны, а какие-то растительные орнаменты.

Внутри было тепло, похоже, как и во всех оркских жилищах, отапливающихся по единой системе. Стоило двери закрыться, как их окутал мягкий свет кристаллов, на этот раз желтоватого, несомненно, более приятного оттенка. Хоулзен окинул взглядом помещение, где они оказались. Каменные стены, каменный же пол, без какого либо покрытия. И широкий проход, ведущий куда-то вглубь жилища. Даже два. Один буквально по правую руку от них и второй, дальше по коридору. Тот был завешан чем-то вроде занавеси из бусин, не то каменных не то деревянных.

Хора скинула куртку на единственную стоящую рядом с входом тумбочку, но осталась в сапогах и махнула ему рукой.

— Скидывай плащ, но не разувайся. — Кивнула в направлении дальнего занавешенного прохода. — Пойдём сразу к животинкам, или уже обедать хочешь?

Он неопределённо дёрнул ухом, и покачал головой. Завтрак он пропустил, но есть ещё не хотелось. Он не отказался бы от какого-нибудь яблока, сплошное мясо да каша уже успели надоесть, но как токового голода эльф не испытывал.

— А меня ты кормить не собираешься? — Ингар так же избавился от плаща, оставшись в чём-то напоминающим лёгкую куртку с недлинным серебристым мехом по воротнику.

— А ты не в гостях, — орка презрительно фыркнула. — Где что лежит — знаешь, сам, небось, найдёшь, не растеряешься.

Она подмигнула Ингару и, махнув рукой, повела их за собой вглубь дома. Шакрок успел куда-то испариться. Он приглашения пройти дальше, дожидаться, разумеется, не стал.

Хоулзен заинтересованно двинулся следом за оркой. Ингар кинул на эльфа задумчивый взгляд и, махнув на них рукой, ушёл по направлению противоположном тому, в котором двинулась Хора.

— Не обращай на него внимания. Поест и присоединиться. — Орка посчитала прощальный взгляд в спину Ингару признаком неуверенности и поспешила "успокоить" гостя. — Пошли, у меня тут несколько котят. Ты же ещё не видел их маленькими?

— А их родители не будут против моего присутствия?

— Да с чего бы? — Хора недоумённо подняла брови. — Мелкие — общительные. Вот увидишь, они тебя ещё затерроризируют.

Они вышли в широкую пещеру с непривычно высокими потолками и узкими окнами прямо под сводом обеспечивающими несильное сумеречное освещение. То тут, то там были навалены брёвна сложенные в аккуратные паленины. В некоторых местах на стенах виднелись ниши или выступы. А в дальнем конце зала, выход занавешивали до самого пола тяжёлые шкуры.

Здесь температура была на добрый десяток градусов ниже, так что без оставленного у входной двери плаща, Хоулзен почувствовал, что начинает замерзать. Но вот из одной из ниш послышалось едва уловимое шебуршание и наружу показалась встрепанная со сна мордашка котёнка. Большие уши заинтересовано стояли торчком, а розовый нос неуверенно принюхивался к окружающему воздуху. Вот совершенно сонные глазки уткнулись в новоприбывших, и котёнок немного неуклюже спрыгнул на пол, весьма шустро подбежав к Хоре.

Росту рядом с взрослыми кошками в нём было совсем не много. Даже до колена орке он не доставал. И неуклюже переминался толстыми лапами, наступая то на пол, то на ботинки пришедшим. Следом за первым из ниши стали выползать другие котята такие же беленькие с неровной россыпью чёрных пятен по мордочке и хребту. Некоторые могли похвастаться чёрным кончиком хвоста или угольными носочками на лапках. Они окружили пришельцев, и эльф почувствовал себя весьма неуютно под множеством изучающих голубых глаз. Казалось что котята значительно умнее, чем можно было предположить на первый взгляд.

Но это впечатление тут же было разбито, когда котята словно отмерли и решили "атаковать" эльфа. Они тёрлись об ноги, не опасаясь наступить на них лишний раз и, по-собачьи хватались за штанины, пытаясь отделить их от владельца. При этом проделывали всё это в полной тишине, которую разрезало лишь сосредоточенное сопение излишне усердных.

Хоулзен растерялся, не зная как реагировать на всё это, а Хора только расхохоталась в ответ на его взгляд.

— Так, кыш все! — она громко хлопнула в ладоши и, нагнувшись, оттащила котёнка, что с наибольшей решимостью посягал на штаны эльфа. На взгляд самого Хоулзена это больше всего напоминало, как стая пираний ест неосторожно заплывшую к ним добычу. Его даже удивило, что эта толпа маленьких хищников не оторвала от него ни одного кусочка. Только, — осмотрел нанесённый одежде ущерб, — порядком помусолили штанины и оставили на сапогах множество отпечатков маленьких лап.

— Они просто не привыкли к новым лицам, вот и любопытствуют больше нужного. Ну как, твои мысли? — Хора довольно улыбаясь, закинула малолетнего бандита с чёрными пятнами вокруг глаз себе на плечо. Остальные возмущённо урча, принялись метаться между ней и эльфом, прибывая во взбудораженном состоянии. Судя по всему, Хора обезвредила местного главаря, и теперь его свита не знала чем себя занять. Хоулзен неопределённо повёл ушами.

— Они такие... — неудержимо хотелось сказать маленькие, но этот термин показался слишком неопределённым. — Странные.

— Странные?

— Ну. Да. — Он уверенно кивнул.

— Это, — он указал рукой на, изображающих военные действия в пределах отдельно взятой пары бойцов, котят. — Совершенно не вяжется с теми жуткими историями о могучих боевых котах, что я слышал.

— Это же просто детёныши. Они опасны даже не столько своими физическими характеристиками, сколько развитым интеллектам. Для орков боевые коты это не звери, а полноценнее напарники. В этом питомнике и в других, мы помогаем котятам, которые уже слишком большие, чтобы оставаться с матерью и слишком маленькие, чтобы жить самостоятельно научится взаимодействовать с людьми, если их привлекает это направление. Или вырастим и позволим уйти, если жизнь с орками их не привлекает.

— И что, многие ли захотят уйти после того как поживут вот так в сытости и довольстве? — Позволил выразить саркастичность эльф. Орка серьёзно кивнула.

— Примерно половина. Когда больше, когда меньше. Это в первую очередь дикие животные. Многие, вырастая, самостоятельно уходят. Кто-то потом возвращается, но большинство нет. Они устраивают большие прайды и живут, защищая территорию и охотясь. Но, по крайней мере, благодаря моим усилиям их поголовье неуклонно растёт.

Хоулзен, внутренне содрогнувшись, согласно кивнул.

— Несомненно, благое дело.

Хора понимающе махнула ему рукой.

— Наших они не трогают, ибо мы с кошаками ходим, а вот если кто-то попытается самостоятельно пройти горы, — тому не поздоровится.

Эльф удивлённо приподнял уши.

— А если у какого-то орка нет своего кота, его тоже не пропустят?

Орка пожала плечами.

— Скорее всего. Да и не всем стоит выходить наружу. Хотя обычно в большой мир выходят группами или с караванами. А в охрану нанимают кого-то у кого есть кот. И проблема отпадает. Армейские подразделения, конечно, не станут такой ерундой заниматься, но вот Ингар пару раз ходил охранником. За безопасность тоже надо чем-то платить.

Хоулзен почувствовал неприятное ощущение в животе, поняв, что она говорит о его соплеменниках. И посчитал своим долгом как-то успокоить девушку.

— Я не думаю, что в ближайшее время стоит опасаться эльфов. Скорей всего, по поводу ваших гор решили пока соблюдать нейтралитет.

Орка в ответ на его неуверенные слова Хора только пренебрежительно оскалила клыки.

— Эльфы ведь не единственные, кто желает незаконно пробраться на нашу землю.

В ответ на его недоумённый взгляд орка только неприятно фыркнула и не стала развивать тему. Не то самой было неприятно её продолжать, не то все-таки ему ещё не настолько доверяли. И Хоулзен не понимал, какой из вариантов наиболее правдоподобен. Вроде до этого момента орки от него особенно ничего не таили, но и предположить, что ему рассказывали всё как на духу было бы абсурдно.