Последний шанс палача

Печурка давно погасла, хоть и не остыла, личных вещей и прочих признаков жизни не видно. Обладатели таковых, судя по всему, покинули уютный домик часа полтора назад — да оно и к лучшему!

— Здесь и заночуем. Я смотрю, там даже банька есть!

— Класс! — выдохнула Дина, опускаясь прямо на пол. — Можно я усну, а?

— Нельзя. Лечить тебя буду, да и вообще — мутно тут всё. Нормальные люди под вечер в тайгу не уходят. Сиди тут, а я пока осмотрюсь.

Следующие полчаса ушли на детальную разведку местности — уж этому в былые времена научился. Тем более, что никто тут своих следов особо и не скрывал. Трое, в кроссовках, абсолютно чужие для этих мест. Много курили и не просыхали. Били бутылки о стену дома, пинали по ней со всей дури (кия-я!), бегали друг за другом. Оружия при себе явно нет — не удержались бы, пальнули хоть разок по тем же бутылкам. Пытались баню топить, напустили дыму, но больше дрова замочили. Идиоты безрукие, в общем. Совсем не тянут на ухватистых ребят с кинжалами-распятиями. Медведя поблизости тоже не видно, благодать!

— Думаю, можно слегка расслабиться, — сообщил Глеб, обнаружив Дину за весьма странным занятием.

На лавке сидела, босая, с распущенной шевелюрой, обхватив себя руками покрепче любовных объятий. Глаза открыты, но не видят, лицо застыло восковой маской.

— Эй, ты чего это? Тебе плохо?! — вспомнилась пещера с ее дурным газом, шагнул к девушке поспешно, аж ружье опрокинулось. Прочие меры оказались не нужны — вздрогнула Дина, и оживший взгляд уперся Глебу аккурат в переносицу.

— Что случилось?

— Это я хотел спросить! Чего тут устроила ночь живых мертвецов?!

— Не знаю. Ну правда... — теперь в ее глазах было даже смущение. — Понимаешь... оно как-то само, еще с детства. Если мне плохо, или даже не мне... в общем, надо просто нырнуть в себя и найти огонь. Как только увидела костер, зовешь его за собой и он... трудно объяснить.

— Да уж. И к чему такие занятные ныряния?

— Так лекарства же нет? А мне вот уже тепло, и кашлять не хочется.

— Ладно, хватит тут черной магии с разоблачениями! Щас пойдем в нормальную баньку, прокалю тебя, и никакой чертовщины не понадобится!

Оптимизм оказался преждевременным — в жарком предбаннике Дина окончательно ожила и вытолкала кавалера вон. Пришлось, как дураку, пристроиться у входа, уложив ружье на колени и представив себя телохранителем. Невыносимо хотелось курить, запас табака иссяк еще в пещерах, и настроение от этого всего сложилось соответствующее. Агрессивно-равнодушное. Такое, что и не глянул на распаренную девицу, явившуюся из бани через полчаса. Пускай теперь сама с собой ведет беседу! Каменка до сих пор пыхает жаром, жизнь показалась, вдруг, простой и ясной, будто в детстве. Или — не в детстве, а гораздо позже? Совсем недавно?

* * *

...Год 2009-й, Подмосковье, зима. Прокаленное дерево баньки втянуло усталость, пар проник до костей, а чай в предбаннике идет не хуже пива.

— Хорошо, Семеныч? — лицо человека напротив светится лукавым довольством. — Поинтересней, чем гадость нюхать по своим клубам?!

— Да не нюхаю я, дядь Саша, совсем завязал. И пить сейчас стараюсь реже.

— Хорошо если так. Мы с твоим батькой могли "беленькой" дернуть по-взрослому, но вот наркотиков до сих пор боюсь как черт ладана. А то, может, всё бросишь да и переедешь сюда? Женишься, наконец! Плохо разве?!

Улица встречает неслабым декабрьским морозцем. Добежать вприпрыжку до дома, сумка стоит в сенях, а нужный сверток заныкан на самом дне. Объемистый сверток, хоть и очень легкий. Разрушительная мощность сравнима с атомной бомбой — если правильно распорядиться. Реальная цена измеряется в больших нулях — это если купить захотят, а не голову продавцу оторвать. Жуткая, в общем, вещь, пусть пока подальше лежит. Гараж у дяди Саши хлипенький, там всё на виду, пристройки сбиты из крепких досок, но тайные ниши вряд ли найдутся. Чердак, может быть? Или подпол? Хорошо, что снег во дворе заледенел — следов не останется. Не будет дядя Саша задавать лишних вопросов, а потому и сам лишнего не узнает...

* * *

На воздух выбрался уже в ночь. Любопытного Топтыгина вблизи по прежнему не наблюдалось, окно избушки светило маяком, на который Глеб и пошел. Внутри дома обнаружилась относительная пастораль: стол чист, увенчан горячим чайником, и даже варево какое-то в котелке имеется. Судя по запаху — тюря из сухарей.

— Вкусно! — сказал Глеб с энтузиазмом, продегустировав первую ложку. — Вообще деликатес! У какого светила кулинарии Вы учились, мадмуазель?

— Договоришься мне!

— Да я серьезно! Жизнь возвращается в мое измученное туловище... и всё такое.

Язык начал, вдруг, заплетаться, и тут уж магия была явно не при чем. Разморило от тепла, насыщения и относительной безопасности, впервые за несколько дней.

— Ты это... доедай, а я прилягу чуток. Давай тоже под бочок, дадим с тобой жару!

— Ложись уже! — хмыкнула она без намека на эротизм. — Давальщик! Сам вон весь горишь, а туда же!

— Это баня всё... щас я...

— Лежи. Расслабься. Я тебе тоже помогу, только не мешай. Не мешай, вот так. Спи-и...

Коловращение, муть, темнота...

* * *

Год 1990-й, весна, пустырь на окраине Москвы. Десяток парней, не очень похожих на студентов, но это студенты. Косая сажень в плечах, ломаные уши, решительные взгляды.

— Есть вариант заработать, пацаны! — сказал Глеб пару дней назад двоим сокурсникам по журфаку, да еще другу лепшему Борису, куда ж без него! — Помните Арика Шаревича? Ну, который с первого курса вылетел? Торгует сейчас кассетами, уже пару киосков воткнул в нормальных местах. Так вот, вчера навестили Арика злые рэкетиры и поставили на деньги, конкретно. Арик обиделся и зовет нас на помощь. Врубаетесь, какая тема?! Жлобы не из бригад, просто наглая мелочь, человек пять. Мы соберем десять, объясним дуракам, кто прав, и в кармане у нас кой-чего зашуршит! Еще вопросы есть?

Толпу собрали за день, сейчас перед ними пустырь и вечерние сумерки. Мысли лезут ненужные — про Наташку, про жаркие ночи в общаге и на чьих-то "флэтах", про планы на женитьбу. Еще есть в его жизни университетский клуб "Позиция", где можно обсуждать полузапретные вещи — про Ленина, к примеру и про НАСТОЯЩУЮ историю той революции... это, впрочем, чревато. Даже в нынешние, "перестроечные" времена.

Именно из-за клуба пригласили сегодня Глеба на беседу, которой нафиг бы ему не нужно! Не в Большой Дом на Лубянской площади, откуда "Колыму видать" — в машину, для начала. В "девятку" цвета "мокрый асфальт".

— Ваш профессор Гришаев, создатель клуба "Позиция" нам вполне симпатичен, потому и хотим уберечь. Его от уголовной статьи, Вас лично — от дурных ошибок, а нашу несчастную страну — от нового хаоса. Это ведь, Глеб, вечная беда наших интеллигентов — сперва они, мятежные, просят бури, помогают революциям, а потом их мечта исполняется. Революция приходит, и интеллигенты в ней тонут. Пока не поздно, надо понять, кто прячется за вашим профессором и творит, его именем, гнусные дела?

Вежливый человек в хорошем костюме, разумное предложение, от которого пришлось отказаться. Не сложилась беседа. Другие нынче времена, не запугаете! И думать об этом сейчас не время! Пустырь впереди, и народу на нем, по скромным прикидкам, десятка три — мелкота, в основном, но заметны и крупные особи. Арматура, дубинки, нунчаки. Веселый и страшный хоровод, где башку беречь некогда. Серые фуражки вокруг, фургоны с железными кузовами, руки заломленные, лицо в пол...

...Снова воля, снова свежий воздух — десяти суток не минуло. Вызов к декану, грозные фразы и очень злые документы. Не место в журналистике хулиганам и рэкетирам! Дом, отец, Наташа.

— У нас будет ребенок!

— Правда? Вот ни фига себе!

Только детишек и не хватает для полного счастья БЫВШЕМУ студенту, без работы и без денег! Она уходит не прощаясь — чтоб вернуться пару дней спустя. С ребенком вопрос решен, не беспокойся, забудь. Будем жить, как жили, о,кей?

...Водка — паленая, мерзкая, под хлеб с вонючей килькой. Чьи-то квартиры и комнаты, долгое похмелье. Лицо профессора Гришаева, сочувствие во взгляде, сухие интеллигентские ладошки пафосно рубят воздух.

— Мы ведь с Вами понимаем, Глеб, что драка лишь формальный повод для расправы КОМПЕТЭНТНЫХ ОРГАНОВ! Эти граждане решительно не желают видеть перемен, но мы на них найдем управу! Наш клуб "Позиция", к сожалению, перенасыщен стукачами, но есть другие люди... я Вас с ними познакомлю! Им очень нужны решительные парни, которым нечего терять! Хватит нам беспомощных эскапад в духе Синявского и Даниеля. Бороться надо! Зубами выгрызать свободу!

...Невысокий хлопец без возраста, с простецким круглым лицом и деревянной ладонью. Макс, командир "других людей". Жмет руку, говорит что-то, но слова расплываются и тонут. Коловращение, муть, серая пелена...

Глава 8

Руссо туристо и облико морале

Проснулся легко — будто в детстве. Кружат в уходящем мареве обрывки чего-то приятного, пахнет медом и травами, свет в глаза. День на дворе!

Кто удивил, так это Дина — уже на улице, бодра и вполне здорова. Красива, к тому же, во всем ведьмовском шарме! Отстиранные шмотки сушатся себе на поляне, чайник согрет.

— Ну, ты талант, — удивился Глеб сдержанно, не желая выбираться из сна. Тело после вчерашнего ломит по всем сочленениям, а в остальном... нормально, в остальном! Никаких причин пожалеть себя и продлить ленивый отдых. Чудеса!

Тайга этим утром вела себя примерно. Солнышко грело, но не парило, птицы пели, ветки и бревна под ноги не лезли. Тропа даже отыскалась — явно звериная, зато ведущая прямиком на запад, судя все по тому же Солнцу! Медведя в тылу не наблюдалось. Полная возможность расслабиться и ощутить себя реальными туристами! Глеб, по привычке последних дней, вспомнил базу и Айлу, потом Петровича... Да и фиг с ним! Свет, в конце концов, клином не сошелся, турбаз в Златогорье полно, и работы на них в сезон валом.

Признайся уж, что бежишь сейчас обратно из тихого рая, куда грехи не пустили-таки! В цивилизацию поганую сбегаешь, где стал, вдруг, хоть кому-то нужен! Признай и не строй из себя одинокого волка!

Всерьез злиться не получалось. Слишком вокруг красиво, слишком удобна одежда, и вообще — СЛИШКОМ ХОРОШО! Такая благодать, что аж плюнуть хочется через плечо! Год назад все складывалось аналогично, душа развернулась тогда во всю ширь, и даже пресловутая "пятая точка" не учуяла глобальных проблем, летевших уже на голову как бомба с лазерным наведением... ладно, забудем пока. Представим, что нет в этом мире никаких "законов бутерброда", даже для таких как ты! Учитывая общий процент прежних гадостей, нынешняя "светлая полоска" просто обязана быть широкой!

* * *

Людей встретили ближе к вечеру — отмахав уже изрядно и утомившись. Спустились в очередной распадок, перешли ручей по скользким камням, тут и донесся сквозь заросли шум людской перепалки.

— Стоп,— сказал Глеб негромко, отпихнув Дину с бережка в кусты. — Пройдусь один, для начала, воздух понюхаю.

Комментариев, в общем, не требовалось. Не тот случай, чтоб орать сходу: "Лю-у-ди!" и пускать слезу умиления — медведь сейчас будет поприятней некоторых хомо сапиенс! Ружье Глеб, для верности, переломил (патрон в стволе, новых не появилось), нож на поясе сдвинул поудобней. Поймал себя на мысли, что затягивает, самоуспокаивается мелкими жестами перед лицом явившейся, наконец, реальной угрозы. В последний момент вспомнил важное:

— Кинжал где? Тот, с крестом?

— В рюкзаке.

— Достань. Если что — бей снизу, в живот или под ребра.

— Легко сказать...

— Ну да, дело непростое. Только если начнут тебя убивать всерьез, сразу все поймешь.

Заросли преодолел чисто, почти без шороха, впереди открылась, наконец, поляна. Двое спорщиков устроились на бревне, побросав рюкзаки, дискутируют вольным матерным стилем. Выясняют, что делать, и кто виноват. Оружия при спорщиках не заметно, одеты оба в молодежно-раздолбайском стиле "а-ля турист", за словами абсолютно не следят. В приличном обществе пары таких выражений хватило бы для серьезного мордобоя, а эти ничего, терпят. Слишком хорошие друзья, или просто цену словам не знают?

Выглядят оба на двадцать пять, от силы, один черняв, невысок и шустр, второй, напротив, здоровяк славянского типа. На сектантов давешних не тянут, вроде. Блин, а рюкзаков-то — три! Вон он, третий, за бревном притулился!

Сзади зашуршало громко и беззастенчиво. Обернулся Глеб с похвальной быстротой — как раз чтобы столкнуться нос к носу с девушкой. Худенькая, в спортивном костюме, короткие волосы выжжены до пергидрольной белизны.

— Вау! — сказала девица без малейшего страха, да и без удивления особого. — Ты еще, нафиг, кто такой?!

* * *

...— Так вот, я тому козлу сразу все заяснил! Типа, говорю, козел ё...ный, ты не в колхозе у себя, понял?! У нас так дела не делаются!

— А он что?

— А че он скажет?! Загасился и умолк!

Чернявый хлопец по имени Вован обладал редкой для горожанина способностью болтать при серьезных нагрузках. Битый час уже топал в гору, прямо перед Глебом, ежеминутно оборачиваясь и почти не умолкая. Сам Глеб (проклятые годы, проклятый табак!) дыхание держал с трудом. Тем более, что и говорить с ЭТИМ особо не хотелось.

Большинство трепачей безобидны и дружелюбны, но встречается категория совсем другая. Злобные хвастуны, которым не слушатели нужны, а челядь, глядящая снизу вверх. Для превращения слушателей в челядь нужно их сразу подавить — зашугать, поставить в стойло и далее по тексту. Вован первую попытку сделал сразу, еще при знакомстве. Руку Глебу сдавил со всей дури, демонстрируя дружбу с кистевым эспандером. Ладонь Глеба, привыкшая к топору, оказалась крепкой, что хлопца вовсе не смутило. Как и напарницу его, пергидрольную блондинку по имени Тату (она же — Таня, она же — Тата). Чуть позже, когда привел Глеб к компании Дину, блонда шустро оглядела ведьму с головы до ног и цапнула за клапан рюкзака:

— Вау, прикольно! Ты че, подруга, с такой КОСМЕТИЧКОЙ в поход собралась?!

— Мне хватает, — пожала Дина плечами. — Открывать не надо, там личные вещи. О, кей?

— Ну, ла-адно! — протянула Тату с почти детской обидой. — Я по-простому привыкла, без всяких там...

— Глебушка, а че у тебя телка такая резкая?! — включился Вован немедленно. — Девчонка к ней с полным уважением, а она...

Глеб вздохнул. Глянул вприщур на здоровяка-славянина — с любопытством пялится, но пока не лезет. Спокойный бычок, такому нужна команда типа "Наших бьют!", но этого, как раз, желательно избежать. Дернул Глеб плечом неловко, ружье само в руку съехало.

— Эх, елки! — сказал с искренней досадой, крутнув оружие вокруг оси, так, что зрачки стволов мазнули по всей замершей троице. — Бардак с этими ружьями, вечно сами стреляют!

Ремень на плечо, шаг к Вовану, рука вперед:

— Ну что, познакомимся?

— Так уже ведь!

— А с первого раза не вышло, — улыбнулся Глеб добродушно, сжав ладонь чернявого шустрика со всей СВОЕЙ силы.