Слизь

— Вам к кому? Сюда просто так не положено! Не-по-ло-же-но... Это ответственное и очень важное учреждение, просто так сюда не приходят... Это не ЗАГС, не магазин...

Зачем было знать вахтеру к кому он и почему, Ровшан не понимал, в свою очередь, он все пытался выяснить, есть ли здесь кто-то из тех, кому поручено осуществлять контроль за трубами и канализациями, однако старикан продолжал твердить одно: неположено. Видимо, по его разумению все, что касалось стоков вод и ее очистки считалось государственной тайной. И вахтер был первой и важной преградой для потенциальных шпионов.

Между тем, в здании туда-сюда шныряли разные люди, и вахтер как бы их не замечал. В итоге все это надоело Ильчибаеву, он достал удостоверение и, открыв красную книжецу, произнес:

— Я из уголовного розыска...

Книжеца оказала свое волшебное действие: старикан вначале окаменел, очевидно, никак не ожидал в худом человеке представителя органов правопорядка, а затем заискивающе сказал:

— А что же вы, гражданин начальник, сразу не представились? Я сам был старшиной в кавалерии, под Минском участвовал в боях, порядок и устав знаю. Рад стараться, товарищ... э-э-э... капитан!

Он, скорее всего, продолжал жить вспоминаниями о 'Смерше' и НКВД, раз одевался как в те далекие годы.

— Так ответьте мне, пожалуйста, товарищ старшина, кто здесь несет ответственность за функционирование канализационных труб? — спросил Ровшан, продолжая осматривать полутемное фойе — видимо, тут экономили даже на электричестве, а света из окон не хватало для того, чтобы разглядеть те плакаты, висевшие виноградными гроздями на стенах. Но вряд ли кого-то из посетителей интересовали технические характеристики водонасосов или водонапорных башень, а также большие тексты о значении гражданской обороны и действиях персонала при пожаре.

Старикан, почему-то встав по стойке 'смирно' и отдав честь, указал наверх:

— Пройдите, товарищ капитан, на второй этаж, там в комнате двенадцать сидит товарищ Гиясов... э-э-э... Гулям Гиясович, старший инженер. Он все знает и все расскажет, — вахтер это говорил с таким убеждением, словно знал, кто и кому что может сообщить. Хотя, не один годик тут он протер галифе, скорее всего, имел ясное представление о каждом сотруднике.

— Он у себя... В таком синем костюмчике и с желтым галстуком... седые волосы... Хорошо говорит по-русски... Говорят, даже преподавал в каком-то ПТУ или институте, — шопотом закончил фразу вахтер, оглядываясь, словно боялся подслушивания.

— Спасибо... товарищ старшина, — ответил Ровшан и, спрятав удостоверение в нагрудной карман, двинулся по лестнице наверх. Навстречу ему шли женщины, держа в руках чайник и посуду с подогретой пищей — таковы уж были традиции: тащить то, что не съедали дома родные и близкие, на работу, где во время обеденного перерыва поглощалось сотрудниками без проблем и претензий. Работа — это вообще уникальное место, в котором можно в кампании коллег опробовать вилкой и прошлогодний снег, и траву с мезозойской эры, и замороженный червячков с Марса. Женщины щебетали между собой, но при этом стрельнули глазами пару раз на Ильчибаева, видимо, оценивали нового посетителя. По лицу было видно — понравился.

Ровшан только улыбнулся им, поздоровался и поднялся дальше — времени для кокетства не было. У двери с номером '12' он остановился. Никакой таблички, видимо, инструкции секретности распространялись и на ФИО тех, кто находился по ту сторону двери, и это должно было, по мнению кого-то из спецотдела[9], затруднить работу потенциальных лазутчиков и диверсантов. Капитан постучался.

— Кто там? У меня перерыв! — раздался недовольный голос. Ильчибаев посмотрел на часы: было половина двенадцатого — до обеда еще тридцать минут, так что рабочий период продолжался. Хмыкнув, он нажал на ручку, распахнул дверь и вошел в комнату.

Это было небольшое помещение, уставленное шкафами, внутри которых пылились рулоны бумаг и папки с документами. У окна стоял сейф. Два стола, четыре стула, деревянный пол, старая люстра с одной лампочкой — вот и вся картина. За столом сидел пожилой седоволосый мужчина в старом помятом костюме, который ел селедку с луком и чесноком, заскусывая лепешкой. В комнате стоял острый запах. Это был Гиясов.

— Вам чего? — недовольно буркнул он, продолжая как ни в чем небывало глотать рыбу. Сок так и тек по его щекам, и мужчина протирал ее тетрадными листками. — Я же сказал, что у меня перерыв.

— Придется, Гулям Гиясович, сделать перерыв к вашему перерыву, — ответил Ровшан и, не дожидаясь приглашения, сел напротив. У старшего инженера глаза на лоб полезли от такого хамства. Он даже двигать челюстями перестал.

— Вы чего себе позволяете... — начал было он, но тут Ильчибаев ткнул ему в лицо удостоверение и тот, быстро узрев фото человека в милицейской форме, а также подписи о звании и должности, изменился в лице. Вообще интересно наблюдать, как меняется на 180 градусов человек только от одного вида бумаги в красном жестком переплете.

— Ой, товарищ... капитан, простите... не ожидал вашего визита, ассалом алейкум, — заблеял он, быстро вытирая руки и откладывая еду в кастрюлю. А потом вспохватился и вытащил это обратно: — Будете? Угощайтесь, угощайтесь, ака, это из запасов моего соседа, а он хорошо селедку делает...

Однако Ровшан не был расположен к чревоугодию, поэтому он отказался и сразу перешел к делу. И он пропустил мимо ушей обращение 'ака'[10], ведь он был моложе Гиясова лет на двадцать-двадцать пять.

— Меня интересует система канализации...

Старший инженер озадаченно почесал за ухом.

— Э-э, а что именно? Мне вам рассказать, для чего она существует?

Было ясно, что вопрос несколько туманен для работника 'Ташговодоканала', и требовалось пояснить. Пришлось это сделать:

— Меня интересует, кто конкретно обслуживает систему сброса сточных вод из школы номер сто семьдесят пять по улице Жуковского, дома тридцать три по улице Гоголя, а также из бани-сауны 'Восточный отдых'...

— Баня... это которая возле горисполкома? — задумчиво переспросил Гиясов. И тут его глаза засияли. — Вы случайно не про те убийства, о чем идет слухи по городу? Там нашли три скелета... Моя супруга от соседей такого узнала — кошмар! Оказывает, в столице действует банда каннибалов, которые набрасываются на людей, усыпляют хлороформом, потом расчленяют и кушают их. Говорят, что такое уже было в Сырдарьинской и Наманганской областях. Так что мы не понимаем, почему бездействует милиция? Когда порядок наведете, ака? От бандитов житья нет, а тут теперь людоеды объявились! Ночью выходить на улицу страшно — сожрут и костей не оставят!

— Оставят, оставят, — успокоил его Ильчибаев, поражаясь нелепости базарных слухов — бог ты мой, чего только люди не выдумывают. Хотя нет дыма без огня, про скелеты-то всем известно. — Кости оставят, не беспокойтесь, товарищ Гиясов, — оставили же скелеты...

— Вот-вот, и я об этом, — продолжал Гулям Гиясович, входя в возбуждение. — Супруга сказала, что банда прилетела из Киева, мол, там они шастались по кладбищу, поедали трупы, а теперь подались в теплые края, то бишь к нам. Мясо, видите ли, здесь сочнее от наших персиков, винограда и дынь! Кошмар, кошмар, ака!

Ну что же скажешь против такого бреда? Начнешь уверять в обратном, то не поверят, решат, мол, милиция правду скрывает, пугать людей подробностями не хочет. Уж лучше промолчать, тогда никто не домыслит твоих фраз до безумия. Поэтому Ильчибаев только развел руками, типа, как можем, так и работаем, пардон, мы тоже не всесильны. Естественно, собеседник признал это как факт бессилия отечественных служб правопорядка и как правоту слухов. Ровшан подозревал, что он сегодня сообщит супруге, что представитель милиции подтвердил версию о каннибалах из Украины, и тогда пойдет новая волна фантазий.

— И что же привело вас ко мне, ака? — поинтересовался Гиясов, смотря на кастрюлю, уж, наверное, селедка так и тянула его, как магнит железо.

Ровшан опять повторил вопрос:

— Кто обслуживает эти объекты?

Старший инженер подпрыгнул на стуле, потом задумчиво потер нос, что остался след от жирной рыбы, и сказал:

— По-моему, это бригада Марь Вановны... Сейчас посмотрю...

Он встал и подошел к шкафу. За стеклом лежали папки. Достав одну из них, Гулям Гиясович долго листал бумаги, выискивая что-то, а потом заявил:

— Ага, точно, это она...

— Кто это? — спросил капитан.

— Верисова Марья Ивановна, старший техник, сторожил нашей службы! Ее наградили даже знаком 'Почета' пять лет назад, — с гордостью произнес Гиясов, подняв палец, словно им был проткнут бутерброд. — Она знает все про наши канализации, как пять своих пальцев на ноге. Это ее объекты, и вообще ее район контроля. Марь Вановна, — видимо, быстро произнося имя этой женщины, Гиясов глотал буквы, — работает с группой самых талантливых работников, в их числе Сайфуллин Рафик и Вульф Ляпинс...

— Кто-кто?

— Э-э, это поволжский немец... живет давно в Узбекистане... Наш человек, хороший работник, педант ассенизации! Можно сказать, доктор очистных наук, ни одна труба не устоит перед ним, все прочистит этот сантехник, — Гиясова так и распирало от гордости, что в его ведомстве работали такие великие люди, способные горы свернуть и пустыни озеленить — уж не меньше.

Ровшан пожевал губами, что-то обдумывая и вновь поинтересовался:

— А как мне ее найти? И этих... из ее бригады?..

— Так она здесь, — обрадовал его старший инженер. — Она на первом этаже у Любовь Тимофеевны сидит, нашей бухгалтерши. Пока на обед с ней не ушла, вам нужно поторопиться, товарищ капитан, — было заметно, что старший инженер хотел побыстрее выпроводить милиционера, чтобы спокойно добить свою селедку. — А то бабы, сами знаете, народ шустрый. Как прозвенит перерыв, так — бац! — и скрылись из здания, не найдешь! А вам, ака, нужно срочно все узнать, ведь следствие не простое — с бандой каннибалов воюете! Понимаю, понимаю, поддерживаю нашу милицию, всегда за нее ратую!

Ровшан, однако, не собирался уходить. Он сел на стул и сказал:

— Позовите ее сюда. Срочно!

По ее голосу стало понятно, что представитель органов правопорядка не собирается слушать прерыкания, и его просьбу следует выполнить тот час. Старший инженер не стал испытывать терпение Ильчибаева, он позабыл про свою рыбу в кастрюле, быстро набрал телефон и крикнул в трубку:

— Алло, ким бу? Любовь Тимофеевна? Сиз ми? Ага, хорошо... Там случайно Марь Вановны нет? Есть?.. Вот и хорошо. Пускай подымается ко мне. С ней товарищ из милиции поговорить хочет... Нет, нет, это не про это... Нет, не из ОБХСС[11], не беспокойтесь! Из уголовного розыска... — и тут Гиясов тихо добавил: — Это про каннибалов, что я вам вчера говорил... Да-да, это их интересует... А я откуда знаю, причем тут мы?..

Разговор уходил, как видно, не в ту степь, следовало вмешаться. Тут Ровшан вырвал трубку из рук старшего инженера и произнес:

— Алло, это капитан Ильчибаев говорит. Пожалуйста, без лишних вопросов. Гражданку Верисову срочно направьте сюда, — и он положил трубку на телефон. — Нужно коротко и ясно, без лишней болтовни, — строго сказал он Гулям Гиясовичу, и тот заискивающе покивал, мол, да, верно говорите.

Не прошло и полминуты, как в кабинет старшего инженера вбежала... нет, точнее вломилась женщина. О, это была не просто женщина, а настоящая баба, то есть та, которая спокойно могла работать шпалоукладчицей или трактор с толкача заводить. Про таких говорили стихами Некрасова: 'Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет'. Плечи — под два метра, мускулы — как у штангиста, большой нос, бычья шея, острые глаза, короткая шевелюра. Одета она была в синюю спецовку, на боку — сумка со слесарными инструментами.

Ровшан почему-то сразу почувствовал уважение и доверие к ней. Интуиция его никогда не подводила, и в этой женщине была не только сила физическая, но и твердость духа.

— А вот и наша героиня, — представил Гиясов. — А это товарищ из милиции.

Поскольку Ильчибаев был в гражданском, то, естественно, звания Верисова не знала, но она не расстерялась:

— Здравствуйте, товарищ милиционер, — тут она протянула руку, в которой утонула ладошка Ровшана. Мужчина почувствовал даже, как краснеют его уши. Конечно, он спортом занимался, однако это был не бодибилдинг, и на Арнольда Шварценеггера по фигуре явно не тянул. Марья Ивановна могла спокойно раскидать человек пять, таких как Ильчибаев. Ей бы молот швырять на Олимпийский играх.

— Здравствуйте, уважаемая Марья Ивановна, — произнес капитан. — Прошу прощения за беспокойство, но без вашей помощи мне не разобраться.

Тут зарделся даже Гиясов: ага, вот видите, даже милиции не обойтись без их службы, значит, не зря хлеб едим.

— Всегда готова помочь, — радушно ответила женщина.

— У нас ЧП, и поэтому я хочу знать, вы обслуживаете канализационную систему, что покрывают участки, где расположены школа номер сто семьдесят пять — это недалеко отсюда, по улице Жуковского... э-э, также дома тридцать три — параллельная улица Гоголя, а также баня, именуемая как 'Восточный отдых'...

— Хе, этот притон? Как же не знать, — хмыкнула Верисова, раставив руки по бокам. — Там постоянно у них заглушки в трубах, всякую дрянь сбрасывают в канализацию — засоряются! Я один раз штук сорок одних только изделий номер два нашла...

— Э-э... простите, чего? — не догнал смысл Ровшан.

Женщина, не краснея, ответила:

— Презервативов... Я же говорю — притон! Шлюхи там почти что прописались, начальники всякие заглядывают, одним словом — бордель! Бросают в унитаз арбузные корки, салаты, селедку недожранную (тут вздрогнул Гиясов и опасливо посмотрел на кастрюлю, потом на Ильчибаева, невольно при этом покраснев), водку распивают... А что конкретно вас интересует?

Ровшан ответил:

— Ничего странного вы не обнаруживали в этих трубах?

— Странного? Что именно? — тут уже не поняла Марья Ивановна.

— Ну... как бы сказать? Слизи розовой? Или медуз каких-то?..

Женщина расстеряно посмотрела на начальника, а тот пожал плечами.

— Товарищ милиционер, какая еще розовая слизь? Блевота что ли? Или соки какие-то?.. Какие медузы могут жить в трубах? — удивленно произносила она, крутя пальцем у уха и наматывая на него локон волос.

Тут Гиясов тоже спросил:

— Вы о чем, товарищ капитан? Мы же очистная организация, а не станция натуралистов. Мы не разводим медуз...

Ильчибаев расстроенно ответил:

— Нет, я просто интересуюсь, было ли что-то необычное на вашем участке... Например, поступали ли жалобы кого-то на появление чего-то из канализации. Ну, всплывет что-то с унитаза.

— Там кроме дерьма нечему сплывать, — просто оветила женщина, рубанув воздух рукой, словно шашкой. — Я с ребятами для этого и стою здесь, чтобы этого не допускать... Всякое у нас бывает, но слизи... хотя там всякая гадость есть, не скрою... Порой работаем в противогазах — вонь страшная, в люках, сами понимаете, метан собирается, взрывоопасная вещь...

— Участок у нее большой и ответственный, — поддержал ее Гиясов. Тут он достал из папки карту-схему. — Смотрите, какие важные объекты расположены здесь: горисполком, гостиница 'Узбекистан', сквер Октябрьской революции, дом Союза писателей, госкомпрофтехобразования, магазин 'Детский мир', прокуратура, пару научных институтов и Академия наук... даже здание областного комитета госбезопасности, — уже шопотом закончил старший инженер. — Сами понимаете, здесь мы ставим только ответственных людей. Канализация — это и система нашей обороны!