А свадьба пела и плясала

Иллюзионист горько вздохнул.

— Я не хотел ничего дурного, просто боялся, что может произойти нечто плохое. Покушение, например. Убить жениха вовремя церемонии — это столь банально, но так по-своему восхитительно и мне казалось, что наш дорогой монарх мог бы пойти на столь... неразумные действия.

— И ты решил подменить собой невесту? — Ник неверяще покачал головой.

Схватив с блюда шоколадный трюфель, он, почти не жуя, проглотил его. По телу пробежала волна блаженства, заставив мага глупо улыбнуться. За первой конфетой последовала вторая, третья, четвертая... неладное Никериал заметил, когда взял в руки пятую конфету, точнее попытался взять, но не смог — пальцы мага задрожали, а перед глазами все поплыло. Целитель рывком поднялся на ноги, не заботясь, что столь желанное лакомство упало и раскатилось по пыльному полу, но ноги его подкосились. Он удержался за стену, чувствуя, как к голове поднимается гул, и все звуки превращаются в бессвязный шум.

Микио тряхнул его за плечи, что-то беспокойно спрашивая — Ник не понял что, ибо связать воедино мысли было неимоверно сложно, а перед глазами возникла чарующая фигура женщины. Она призывно звала мага, кокетливо дернула плечиком и попыталась поцеловать в губы. Никериал зажмурился до рези в глазах и помотал головой — образ Мариан не померк, а наоборот усилился, настойчиво касаясь его шеи, целуя ее, расстегивая камзол...

Целителя бросило в холод — его отравили любовным зельем!

Чтобы получить звание магистра целительства, всем целителям приходилось сдавать жестокий экзамен — магам давали быстродействующий смертельный яд и у тех оставались минуты, мгновения, чтобы определить отраву и успеть себя исцелить. Маги, задыхаясь, в кровавых слюнях и соплях, ползая и загибаясь на холодном полу, выхаркивая свои внутренности, пытались пройти экзамен. Конечно, видя, что целитель не справляется, экзамен приостанавливали и давали противоядие, но мало кто решался сдавать на магистра второй раз — испытать повторно тот ужас, свою беспомощность, когда спиной чувствовался холод врат мира мертвых.

Не миновала это участь и Ника. Конечно, он смог сдать экзамен с первой попытки, но сейчас его охватило сильное чувство дежавю: те же немеющие кончики пальцев, сладкий привкус на губах, сковавший сердце холод и странное ощущение легкости в голове, словно опьянение. В мыслях, словно мантрой звучало эхом ее имя, отдавалось сладким отзвуком, манило... Целитель обратился вовнутрь себя, отсекая все внешние звуки, развертывая перед внутренним взором свою энергетическую структуру тела и направляя на потемневшие участки целебную энергию, пытаясь обхитрить "любовный яд", найти его и уничтожить.

Минуло три удара сердца, прежде чем он закончил.

Открыв глаза, он наткнулся на обеспокоенный взгляд иллюзиониста, который, похоже, все это время пытался добиться от мага хоть что-то. Ник отмахнулся, и устало присел на мешки, стирая дрожащей рукой со лба холодный пот. Дыхание у мага сперло, тело ломило, и мысли текли вяло, неохотно.

— Ну она и гадина! — прошипел мужчина, отхаркивая вязкую слюну и заходясь в кашле. — Отравить решила! — Ник сипло добавил еще пару нецензурных слов, пообещав найти мегеру и скормить ей ее же конфеты.

Иллюзионист растерянно стоял, не зная, что делать — то ли бежать за помощью, то ли самому пытаться хоть как-то помочь.

— Ники, ты как? Что...

— Любовное зелье, вот что! — решил пояснить целитель, пытаясь нейтрализовать последние остатки магического воздействия. — Эта дрянь, Мариан, знает, что я не могу устоять перед шоколадом и решила напитать им конфеты, и я не сомневаюсь, что и другие сладости, которое будут действовать только на меня, — он с отвращением наступил на раскатившиеся по полу трюфели. — В прошлый раз у нее почти получилось меня зачаровать и мне с трудом удалось переместить воздействие зелья на шоколад, но сегодня...

— Ты смог побороть действие любовного зелья?! — нервно пробормотал Микио, как-то по-новому посмотрев на своего собеседника. В его глазах зажегся неподдельный интерес. — Как?

— Это обычный яд, — маг криво улыбнулся, поднимаясь на ноги. — А уж уничтожить в собственном организме яд может любой магистр целительства. Микио, ты же хочешь, чтобы я простил тебе ту выходку на церемонии?

— Конечно, — иллюзионист с готовностью поднялся на ноги.

— Тогда ты поможешь мне проучить одну маленькую лживую дрянь?

— О, с удовольствием, — Микио предвкушающе улыбнулся. — Это будет довольно забавно.

— Отлично, — Никериал кивнул и взял в руки пустое блюдо, в котором отразилась его кривая ухмылка. — Только сперва мы зайдем ко мне в комнату. За плетью.

* * *

Ирен удивилась, когда магистр Гоннери позвал ее с собой, но безропотно пошла, отсекая наивное желание обернуться и посмотреть на Ника. Оставить его на некоторое время без внимания в обществе своего брата — Ирен не была глупой и представляла, чем все могло обернуться, но надеялась, что ни ее муж, ни брат не станут при людях грызть друг другу глотки. А уж тем более на ее свадьбе. Как же она надеялась...

Филгус отвел ее не далеко — на балкон, где открывался превосходный вид на вечерний лес. Принцесса не могла поверить — еще минуту назад было утро, а уже надвигались сумерки. Как быстро пролетел этот сумасшедший день! Вокруг замка зажглись фонари, некоторые гости, смеясь и крича, пошли на прогулку, другие же восхищенно взирали на настоящего живого дракона — друг Ника — Эдвард прилетел вместе с Ярославом к началу вечера и сраженный мольбами дам, решился показать им свою вторую форму, чем произвел настоящий фурор.

— Ирен, ты, наверное, догадываешься, зачем я украл тебе у Ники?

Ирен догадывалась и была немного смущена, чувствуя себя заранее виноватой. Она не слишком часто общалась с магистром Гоннери, чтобы называть другом, но Ник был для него горячо любимым братом, хотя они и не были связаны кровными узами и ее брак с ним был встречен всеми не с распростертыми объятиями. Она вторглась в огромную семью мага и те опасались, что она же могла ее и разрушить.

Она отрицательно помотала головой. Не говорить же, что и вправду подумала?!

Филгус приобнял ее за плечи и повел вдоль широкого балкона.

— Мы теперь одна семья, Ирен.

— Я знаю, — кивнула она, ожидая худшего. — Но я честно, не хочу мешать вам всем.

Магистр Гоннери остановился, непонимающе посмотрев на девушку. Принцесса потупила взгляд.

— Я хорошо понимаю, как все приняли мою свадьбу с Ники. Мой брат хоть и не отвернулся от меня, но... он не хотел этого союза, а ваша семья очень дорога Ники. Он вас всех любит, и вы так тепло к нему относитесь, и я понимаю, что вы беспокоитесь за вашего дорогого брата и не хотите, чтобы он...

— Прошу прощения, — мужчина прервал принцессу и легонько коснулся ее подбородка, заставив посмотреть себе в глаза. Он улыбался легкой доброй улыбкой и смотрел девушку ласково, так по-отцовски, что Ирен на мгновение отпустила тревога. — Я хотел сказать, что теперь мы одна семья и если тебе будет трудно и захочется поговорить, то и я, и моя жена Лира с удовольствием тебя выслушаем и поддержим. Всегда, — он понизил голос до полушепота. — Даже когда мой несносный братец тебя ненароком обидит. Только скажи и он тут же пожалеет о том, что сделал.

Девушка помимо воли улыбнулась.

— Я не думаю, что Ник способен на такое.

— О, милая моя, — магистр засмеялся. — В семейной жизни бывает всякое. Ты бы знала сколько раз моя дорогая Лира гонялась за мной со сковородкой и метала ножи в пылу ссоры, грозясь стать вдовой. А характер Никериала оставляет желать лучшего, и он привык быть один, скрывать свои мысли и эмоции. Он очень хорошо к тебе относится, любит тебя, хоть со стороны это сказать очень трудно, просто... — маг легонько огладил плечо Ирен, — будь готова. Мой ворчливый братец умеет закрываться ото всех за горами книг.

— Не получится, — Ирен подняла вверх палец, победно улыбнувшись. — Я перетащу в библиотеку второе кресло!

— О, это решит многие проблемы.

Они шли вдоль балкона под руку, мило улыбаясь гостям. Небо стремительно темнело, лес утопал в темном сумраке, поглощая свет фонарей гостей, которые решились по нему прогуляться. На небосводе зажглись первые звезды, заметно похолодало. Дамы уговорили смущенного таким излишним вниманием дракона показать свое пламя и сейчас восторженно верещали, когда Эдвард закручивал своим огненным дыханием невообразимые фигуры, огненные кольца и жаркие жгуты пламени.

— Запомни, Ирен, мы теперь одна семья, — Филгус говорил буднично, как нечто собой разумеющееся и на душе девушки заметно потеплело. — И если тебе будет одиноко в этом замке или обалдуй что-то учудит, иди к нам домой. Госпиталь Парнаско всегда будет занимать в его жизни важную роль и...

— Я понимаю, — она кивнула. — И к этому всегда была готова, но ваши слова... они такие добрые и искренние. Я вам благодарна за них. Правда.

Магистр Гоннери кивнул.

— Но сегодня праздничный день, ведь так? И принято дарить особые подарки.

Ирен непонимающе нахмурилась.

Магистр достал из кармана камзола коробочку и вручил его принцессе. Она остановилась и открыла необычный подарок. Внутри оказался стеклянный флакон зеленоватого цвета размером не больше указательного пальца. Внутри плескалась золотистая жидкость, которая слегка светилась в темноте.

— Что это? — девушка присмотрелась к флакону, слегка его потрясла, поглядев, как плещется неизвестная субстанция.

— Это духи, — мужчина лукаво подмигнул изумленной принцессе. — Чистейший аромат какао-бобов или как их иначе называют в народе — шоколада.

Ирен осторожно открыла флакон и его понюхала. И вправду, изумительно пахло шоколадом. Этот аромат обволакивал все вокруг, что ей вмиг захотелось ощутить на языке его тающую сладость. Она невольно облизнула губы и сжала в ладони заветные духи.

— Как ты, наверное, знаешь, но у Ника есть одна слабость, — Филгус дождался пока принцесса посмотрит на него с невысказанным вопросом для чего был сделан этот сюрприз. — Он из-за некого инцидента, о котором мы умолчим, имеет пагубную страсть к шоколаду. И если ты, милая, нанесешь данные духи на себя, когда вы уединитесь в спальне...

Магистр замолчал, а Ирен почувствовала, как заливается краской. Представить, что будет дальше — ей не составило труда, тем более, тайком она мечтала об их первой брачной ночи и тогда у нее подгибались ноги от желания и искушения быть любимой. Но сейчас было до ужаса неловко за подобные мысли, будто наружу вытащили все сокровенное, сказали, что это нормально и дали несколько советов.

У нее горело лицо, а руки, сжимавшие флакон, дрожали.

— Не нужно смущаться, дорогая, — магистр повел ее вперед, хотя у девушки подгибались ноги от ужаса и стыда. — Лира и я очень хотим, чтобы у вас все было прекрасно. Это будет нашим небольшим секретом. Ведь будет?

Ирен механически кивнула. Мыслей в голове у девушки совершенно не было.

Когда принцесса вернулась в зал, то застала лишь брата в окружении придворных. Ее дорогого мужа нигде не было видно, и Ирен забеспокоилась — неужели произошло непоправимое, как она и опасалась? Король приметил свою сестру не сразу, а только, когда придворные расступились перед недовольной принцессой и скрылись с глаз долой, видно почувствовав неладное.

Ирен, грозно нахмурившись и поджав губы, посмотрела на брата в немом вопросе: "Ну и где он?!". И Ариан впервые в жизни не нашелся, что ответить.

* * *

Мариан не находила себе места. План был идеален — пока никто не видел, пробраться в зал с угощениями и, зная про слабость Ника к шоколаду, незаметно пропитать сладости любовным зельем. Женщина была уверена, что дозу она рассчитала верно, совместимость перепроверила на три раза, так что осечки не должно было быть, и зелье должно было подействовать только на мага, а для остальных быть лишь пикантной приправкой к шоколаду.

Было лишь одно но... Ник мог бы и не притронуться к сладкому, но мастерица любовных зельев отринула эти скверные мысли. Да что бы главный сластена королевства, да на собственном торжестве и не вкусил запретного блаженства? Три раза "ха"!

Женщина кусала губы, ходила кругами по залу, всматриваясь в лица гостей. Он должен прийти! Должен! Скоро, скоро он станет ее!

Когда он появился в ее поле зрения, сердце магессы рухнуло куда-то в пятки, а лицу стало невыносимо жарко. Вот он! Он пришел!

Никериал Ленге оглядел зал и, увидев волшебницу, расплылся в улыбке. Он никогда не улыбался ей так очаровательно, так тепло и открыто, он никогда добровольно не подходил к ней, не брал ее руки в свои и не шептал: "Любовь моя, пойдем, уединимся..."

От сладких грез Мариан очнулась на этой фразе и слегка испуганно посмотрела на нависшего над ней мужчину, который с обожанием на нее взирал, ожидая ответа на свой вопрос. Мариан моргнула раз, другой... видение не исчезло и в ее душе окрепла уверенность, что все это наяву. Наконец-то после стольких лет борьбы и унижений, она добилась своего — Никериал Ленге был в ее власти!

Она расплылась в самодовольной улыбке и кокетливо дернула плечиком.

— Конечно, милый, пойдем.

Маг подал женщине руку, и они пошли из зала прочь. Хотя скорее тут нужно было сказать, что Мариан не шла, а летела вслед за возлюбленным, предвкушая грядущий скандал и их дальнейшую счастливую жизнь. О, она утрет нос этот "принцессе" — выскажет все, что накипело на душе и вопьется в губы Ника прямо у нее перед глазами. И плевать, что ее осудят, брат от нее отвернется, а мать осуждающе покачает головой. Она не сделала ничего дурного, а лишь забрала то, что и так принадлежало ей.

Дорога привела их к скрытой от посторонних глаз гостевой комнатке; в таких обычно влюбленные парочки тайком предавались любви: на двери висел нехилый засов, в комнате стояла широкая дубовая кровать и был открытый буфет с различными напитками — все то, что нужно было для прекрасного провождения времени. Мариан оглядела комнатку и расплылась в улыбке. Конечно, она не рассчитывала заняться сразу делом, но нетерпение ее возлюбленного могло обусловиться высокой концентрацией принятого любовного зелья и с точки зрения целительства, ей необходимо было избавить пациента от излишней энергии, что скопилась в его чреслах.

Магесса повернулась к Нику, который пожирал ее глазами и нежно прильнула к нему, ожидая, что ее стиснут в объятьях, вопьются в губы и повалят на кровать. Но маг этого не сделал. Нет, он наоборот от нее отступил на шаг, слегка отведя взгляд, словно извиняясь за это.

Женщина непонимающе нахмурилась.

— Мариан, милая, я так хочу прикоснуться к тебе, но не могу, — прошептал он, печально смотря куда-то в сторону. — Я совсем потерян, запутался в своих чувствах и...

— Ну так обними же меня, глупый, — расплылась она к улыбке и вновь к нему прильнула, своими ловкими пальчиками пытаясь расстегнуть дорогой камзол. — Я все сделаю сама. И поверь, твои чувства после этого не нужно будет ставить под сомнение.

— Нет, подожди мгновение...

Ее руки стиснули в ладонях, заставив остановиться, и Никериал упал перед ней на колени.