Призрак (Литературная дорама). Часть первая

Он демонстративно потер якобы оглохшее ухо.

— Зачем же так орать-то? Предупреждаю: это только теория...

— Джойчик! — судя по звуку голоса, призрак забегал вперед, заглядывая ему в лицо. Джой мужественно сдерживал ухмылку. — Ну хотите, я буду вашей аджумой? Хотите, вас усыновлю, у... внучатю, даже управнучу? Что вы такое придумали?

— Ну нет, — с достоинством возразил Джой. — Уж очень вы, Инсон, беспокойная, зачем мне такая родственница? Я помогу вам исключительно из добрых и бескорыстных побуждений!

— Какой же ты болтун! Ну?! И какой у нас план?

Джой рассчитанно медленно и веско поднял маленький мобильник-раскладушку: из-за него между ним и Янкой вчера состоялась тихая бескровная война, в которой сестрица уступила грубой мужской силе и обещанию купить навороченный новый взамен старого и резко горячо полюбленного сотового. Судя по паузе, Инсон сейчас тщательно изучала предъявленный девайс, но никаких мистических наворотов, могущих помочь ей выбраться из заключения, не обнаружила и вопросила:

— И что?

Джой повернул телефон, блеснув самому себе в глаза отраженным светом.

— В нем есть зеркало.

— О! — Надо отдать должное: несмотря на свою призрачную природу, соображала Инсон быстро. Спросила с сомнением: — Думаете, получится?

— Вы же пытались преодолеть границу сами. А тут я буквально вас на руках вынесу. Мы же ничего не теряем, если попробуем, правда? Давайте, сигайте сюда!

— 'Сигайте'! — передразнила Инсон. — Так-то вы обращаетесь со своей почтенной аджумой?

Если бы почтенной... Голос привидения раздавался уже изнутри сотового. Джой раздвинул пальцы: призрачная девушка озиралась в маленьком зеркале, как бы прикидывая, к лицу ли ей обрамление розового перламутрового мобильника. Решила, что подойдет, потому что сказала нетерпеливо:

— Ну что вы телитесь, давайте побыстрее!

Почтенная аджума, ага-ага...

— Полегче со своим Росинантом, — проворчал Джой, отпирая дверь. — А то превращусь в Боливара. Который, как известно, не вынесет двоих... Расслабьтесь!

Но, переступая порог, и сам невольно задержал дыхание: а ну как идея не сработает? И привидение огорчится и ему будет неудобно... Взглянул на зажатый в руке мобильник, только уже надавив на кнопку вызова лифта. Инсон по-прежнему маячила в зеркальце, но молчала; кажется, прислушивалась к собственным ощущениям и пыталась понять, получилось ли пересечь границу.

— Ура! — сказал ей Джой. Шепотом, потому что на площадку вышла старуха в шляпке, живущая в квартире напротив. Кивнул на ее 'доброе утро' и, чуть не оглохнув от победного крика привидения, буркнул: — Ну зачем же так вопить-то?!

Опешившая соседка поджала подкрашенные розовым губы, помолчала и заявила ядовито:

— Молодой человек, я никогда не воплю! А вам бы лучше ограничить потребление алкогольных напитков, раз не выносите с утра никаких, даже самых тихих звуков!

И демонстративно отвернулась, игнорируя неубедительные извинения (простите, это я не вам... а кому ж тогда? — веселилась в телефоне призрак) смутившегося Джоя.

* * *

Я с жадной радостью оглядывалась по сторонам: и не подозревала, что настолько соскучилась по реальному миру! Пусть даже не замечающему и отторгающему меня миру. Люди, спешащие на работу и учебу: сонные и свежие, хмуро глядящие себе под ноги и улыбающиеся утреннему солнцу, обменивающиеся неприязненными замечаниями и подпевающие музыке, звучащей в наушниках. Я могла бы тоже бы слушала музыку в Янкином мобильнике. Но Джою пришлось телефон выключить: его сестра оказалась очень популярной, ей бесконечно названивали и эсэмэсили с самого раннего утра.

Джой засунул нас с мобильником в нагрудный карман пиджака. Откликаясь на мои реплики, иногда поглядывал вниз, на меня — и коротко улыбался. Складывается впечатление, что вообще он редко улыбается, хотя с чувством юмора и с зубами у него полный порядок. То ли поддерживает имидж сурового корейского мужика, то ли просто от природы характер такой. Мы переговаривались с ним, пока не заметили, как на Джоя поглядывают встречные.

— Нацепи на ухо гарнитуру! — посоветовала я. — Пусть думают, что ты по мобиле общаешься. Вау, какая машинка! Твоя? Нет-нет, не садись, дай рассмотреть как следует!

Джой послушно сделал круг почета вокруг красного спортивного автомобиля. Его хищные стремительные обводы напоминали замершую на мгновение акулу, сканирующую окружающее море в поисках врага или добычи.

— Это ж сколько такая зверюга стоит? — поражалась я. — Джой, да с такими прихотями ты разоришь свою семью!

— Могу себе позволить, — коротко отозвался он, открывая дверцу.

— Ого! А ты у нас часом не чеболь ?

— У нас? То есть вы меня все-таки... как это? управнучили?

— Скажи спасибо, что не уматерила, — пробормотала я.

Машина-хищница рванула с места. Я восторженно завизжала и попросила опустить верх. Пусть ветер не развевает мои волосы и не относит назад вытянутую руку, но почему бы хотя бы это не представить? Не уверена, что при жизни я каталась на подобных... кабриолетах. А нет, если верх убирается полностью, это фаэтон? Ладно, верхом на алых акулах! Наблюдая за проносящимся мимо пейзажем, я призадумалась: а будь я из подобной чеболям семьи, затерялась ли в мирах и временах? Или они бы сумели нанять проводника-шамана, чтобы тот доставил мою заблудившуюся душу в рай?

— Которую из? — лаконично поинтересовался Джой, и я с недоумением уставилась на его профиль. Джой то ли заметил мой взгляд, то ли понял невысказанный вопрос, потому что объяснил: — Я спросил: которую из душ? Если б вы входили в семью чеболь, то наверняка были бы кореянкой. А у корейцев, как известно, три души. Одна отправляется в потусторонний мир или на небо, другая остается под землей с телом в могиле, а третья — на земле и входит в поминальную табличку хонпек или по-другому, синжу.

— Ё-моё, — пробормотала я. — Тут с одной-то не знаешь, как разобраться!

— Но если вы все-таки христианка, то душа у вас единственная, — Джой помолчал, раздумывая. — А неверующие отвергают наличие не только бога, но и души. То есть, с их духом не может произойти ничего подобного вашему случаю? На нет и суда нет... В данном случае — божьего суда. После умершего атеиста ведь ничего не остается? Тьфу, всё, запутался, сдаюсь! Никогда так много не задумывался о посмертном существовании. Все вы виноваты!

— Вините лучше собственного предка, — посоветовала я. А встречался ли мне хоть один неверующий дух? Надо по возвращении провести блиц-опрос среди нашей компании... Не помню, чтобы когда-нибудь у нас вставал вопрос о принадлежности к той или иной религиозной конфессии. Или к атеизму.

И вслед за водителем переключилась с вопросов потусторонних на вопросы мира живых. Съехав с хайвея, Джой неожиданно перестроился со скоростного ряда в правый крайний, что для большинства владельцев вот таких вот сногсшибательных... агрегатов немыслимо, и начал рассказывать о городских достопримечательностях, мимо которых мы проезжали. Я с интересом разглядывала самую высокую башню; самый большой супер-гипермаркет, как назвал его Джой; пешеходную зону со старинными домами — некоторые еще из дерева; зеленый холм с башней канатной дороги — гора Копытень, сказал Джой. Город очень зеленый: процентов сорок территории занимают парки и скверы. Наверное, после летнего дождя тут просто умопомрачительно пахнет свежей зеленью и влажной землей. Я вспомнила о саде сакуры в окне господина Чжоя:

— А вишня еще цветет?

Джой в затруднении сжал губы.

— Не уверен. Я как-то не слежу... Но у нас постоянно что-нибудь цветет. Что, хочешь прогуляться по парку?

Я энергично кивнула: еще как! Мало того, что я несколько дней взаперти в квартире, я и в мир живых-то не могла выйти без посторонней помощи — да того же господина Чжоя — и по большей части наблюдала за ним словно сквозь мутную пленку. Сейчас, конечно, тоже через стекло зеркальца — но зато я была внутри этого мира, да еще в компании благожелательного (ну, по большей части) экскурсовода. Джой помолчал, потом пожал плечами и нажал кнопку на своем сотовом.

— Мария, начинайте без меня. Я задерживаюсь.

И повернул направо.

— Эй, — приятно изумилась я, — внучек! Да ты никак решил прогулять из-за меня работу?

Джой в долгу не остался, произнес чопорно:

— Хальмони , я ведь прекрасно воспитан и всегда забочусь о своих престарелых... пусть и теоретических родственниках! Даже уже умерших.

— Ну да, ну да, сам себя не похвалишь... Боже, какая красотища, гляди, Джой!

* * *

Инсон пыталась выйти из мобильного зеркальца еще в лифте (оскорбленная соседка с ними так и не поехала), но не очень огорчилась, когда это ожидаемо не получилось. Даже похихикала над шуткой Джоя: мол, в арабских сказках джин сидел в лампе, а он завел себе собственного призрака в мобильном. Технический прогресс, что тут скажешь!

Призрачная девушка так радостно вертела головой, разглядывая людей, машины, дома, улицы, и оживленно комментируя, что Джой даже решил ехать на работу помедленней, чтобы показать ей свой город, который любил и которым гордился. Кстати, можно уже с полным правом сказать, что и сам приложил руку к его развитию и процветанию.

Хотя ему не раз приходилось проводить автомобильные экскурсии с приезжими родственниками и ценными гостями, такого благодарного слушателя Джою еще не попадалось. Конечно, Инсон вырвалась из загробного мира как в отпуск или на каникулы... А если она умерла еще молодой и совсем недавно — судя по интонациям, проскакивающим словечкам, даже по реакции на его шутки — то наверняка мало что в жизни успела повидать. Тем более, неизвестно, была ли она когда-нибудь вообще в этом городе.

Интересно, остальные призраки такие же... живчики, любопытные и эмоциональные? Или только ему так повезло? Судя по собранной информации, скорее следовало ожидать скорбно стенающего страдальца, который никак не может упокоиться из-за важного незаконченного дела, или злобного мстительного духа, разыскивающего своих убийц и попутно утаскивающего в загробный мир еще кучу постороннего народу.

Инсон же выглядела... то есть воспринималась неприлично живой. Словно он и впрямь общался по скайпу с очень плохой 'картинкой' с настоящей, просто далеко живущей девушкой. Вон и на цветочки ее тянет! Его мама тоже обожает и трясется над каждым своим зеленым питомцем: проращивает из семян, рассаживает, пересаживает, подкармливает, пропалывает, поливает... У Джоя только от перечисления необходимых операций голова кругом идет и хочется залечь на диван навеки, а мама ловит со всего этого настоящий кайф. Да и пусть себе ловит: он рад, что сумел построить матери дом буквально по ее проекту со всеми удобствами и с большим садом, где она может заниматься своими любимыми цветочками без оглядок и скандалов с алкашами-соседями и ленивыми коммунальными службами.

Джой прикинул, что сегодняшняя планерка — обычная рутина с перечислением обидок и мелких претензий, которые Мария (золотой у него референт!) может разрулить в одиночку — и повернул к Центральному парку. Ничего с его бизнесом за час не сделается. Вон он полгода назад почти месяц на работе не появлялся — и ничего, выжили! Опять же по большей части благодаря Марии: та и за бизнесом приглядывала и его из того болота вытаскивала!

А он ей, кстати, даже оклад не повысил, сволочь неблагодарная! Сегодня же этим займется.

— Погляди, Джой! Какая красота!

Джой глядел. Ну то есть, поначалу окинул парк равнодушным взглядом вечно спешащего горожанина: отметил только, что тот здорово разросся за последние годы. Когда, кстати, он здесь вообще появлялся? Как бы еще не в студенчестве: тогда они пили пиво на скамейках, скрытые густыми кустами цветущей сирени от неодобрительных взглядов прохожих и от милицейских штрафов. Или когда Янку водил кататься на каруселях? Короче, уже и не вспомнишь.

Если бы дух Инсон хоть сколько-нибудь весил, мобильник в его кармане уже бы подпрыгивал и вибрировал: так самозабвенно 'бабушка' комментировала увиденное.

— Здесь же настоящий сиреневый рай! Смотри, сколько оттенков! Да я таких даже в жизни не видела, не то, что после смерти... Гляди, сирень переходит от белого до почти черного. А вон там даже зеленая есть!

Вот теперь он действительно посмотрел. И согласился: красиво, да. Хорошо садовники поработали, или кто там за парком ухаживает. Надо маму свозить показать, пусть тоже повосторгается...

По случаю утра в Центральном парке народу было немного: беглецы от инфаркта, мамочки с колясками, да старики, читающие газеты, либо неподвижно уставившиеся в пространство — смотрят бесконечные фильмы своих воспоминаний...

Заложив руки за спину, Джой побрел по аллеям. Ему приходилось то и дело сдерживать шаг — то сам вспоминал, что прогуливается, а не несется привычно по делам, то Инсон жаловалась, что не успевает все как следует разглядеть. Здесь было очень зелено, тихо, свежо и действительно красиво. Пожалуй, ему и самому надо в парк наведываться... хоть иногда. Вместо медитации, к которой его приучила Мария и которую он постепенно забросил.

А потом они с Инсон и впрямь набрели на цветущую сакуру. То там то сям под вишневыми деревьями стояли люди — восточный обычай любования сакурой постепенно распространяется по всему миру, кое-где дорастая до размеров крестного хода. Джой уселся на скамью, откинулся на спинку и уставился на нависающие над ним и даже гнущиеся под тяжестью пышных цветов ветки. Инсон тоже. Любование, значит... Ну давайте попробуем полюбоваться.

Сначала Джой искренне пытался проникновенно созерцать лепестки и листочки, очертания веток и синий задник неба на сцене розовой сакуры. Потом мысли потекли по привычному руслу: контракты, договоры, тендеры, заказчики-подрядчики...

Потом дунул ветер, ветви взметнулись, как испуганные руки, и на Джоя просыпались цветы. Он машинально вытянул ладонь, словно проверял, идет ли дождь. Дождь шел — мягкий, легкий, розовый и душистый. И этой цветочной волной смыло на мгновение все деловые мысли, заботы и проблемы. Джой даже повернул ладонь, чтобы Инсон было виднее. Призрачная девушка молчала.

— Эй, — сказал он. — Инсон, вы там часом не уснули?

— Нет, — отозвалась она после паузы, во время которой Джой начал подумывать, не потрясти ли мобильник, чтобы наладить связь. Мелькнула совершенно мальчишеская мысль: интересно, а будет ли призрак кататься при этом внутри сотового, как единственная горошина — в стручке? Голос ее был странно напряженным: — Вишня ведь пахнет?

Он глубоко вздохнул, проверяя.

— Да, конечно.

— А как? Я же не помню.

— Ну... — он помолчал в затруднении. Попробуй втолкуй про воздух после дождя тому, кто не чует запахов, или расскажи слепому про зеленый цвет! — Пахнет как... варящееся вишневое варенье... только тоньше, н-ну, скажем, цветочнее...

— А ощущение от цветка на ладони?

Джой задумчиво пересыпал упавшие цветы с руки на руку.

— Пушистый... лепестки... — растер цветок между пальцами, — как какой-то гладкий тонкий материал... хм... шелк? Сатин?