Контрабанда. Тёмный дар

— Ты видел стеклодувное оборудование? — рядом за стол плюхнулся парень из его же группы.

— Да, Саар-са показал мне его вчера. Хотел кое-что уточнить, а мне приходилось учиться основам, — пояснил Таш, видя изумление на лице сокурсника. — Насколько я понял, мэтр хочет попробовать использовать стекло для создания артефактов.

— А что привезли? — от соседних столов, услышав разговор, подошли ещё двое. — Неужели так легко печь поставить?

— Так всё уже разгрузили в четвёртый флигель, а там есть подходящая печь. Очевидно, хозяева этого поместья предпочитали иметь уникальную посуду и у них работали собственные мастера. Станки тоже сохранились, а вот формы и трубки...

Ташварт развёл руками. И в самом деле, пора перестать постоянно крутить в голове одно событие, впереди демонски много работы и у него появились свои идеи насчёт... стекла.

— Уу-у-у, — простонала Кира, роняя голову на парту.

Складывалось впечатление, что магистр Вервиан решил впихнуть в них все основы за год. За первый год, если быть точнее.

— Вы чем-то недовольны, студентка Лартине? — приподнял брови преподаватель по целительству.

— В расписании стоит урок по кожным болезням...

— Стоит, — согласился магистр.

— А причём тут гнойные раны?

— А притом, будущая госпожа целительница, — дедок язвительно хихикнул, — что первым делом делается диагностика. А сеть используется одна и та же.

Он развернулся к доске и начал вписывать руны в заранее подготовленную классическую схему. Мелко, так, что значки едва различались с последних рядов. Класс недовольно загудел, но быстро заткнулся, как только декан повернулся лицом к студентам.

— Итак, отличие накидывания диагностической сети в том, что она располагается по диагонали. Центр, предположительно, должен находиться над поражённой частью, но это не всегда возможно, когда в наличии именно гнойные язвы, занимающие большую поверхность. Обратите внимание, если при накидывании сеть словно проваливается, — магистр сделал ладонью едва уловимый жест и рисунок на доске стал объёмным, — то это означает, что имеются глубокое повреждение внутренних тканей, а на поверхность выходит нечто вроде свища.

— Ик! — не выдержала Кирсана.

— Вам нужно определить глубину повреждения — это в данной сети самое главное. Ну и представьте себе...

Бух! У одной из будущих лекарок оказалось чересчур буйное воображение, и она попросту свалилась в глубокий обморок.

— Эх, — Вервиан почесал затылок, — такие слабонервные и впечатлительные точно не смогут работать в лечебнице. Как только в своих деревнях и посёлках практиковали? Окажите ей помощь.

Он на самом деле не мог себе представить целителя, падающего в обморок при виде ран, лиц и тел, обезображенных болезнями и кривящегося от вони, которая сопутствовала многим болячкам, особенно тем, про которые он только что собирался рассказать.

Сидевшие рядом парни, подняли рыжеволосую Юлию, больше напоминающую своей внешностью ведьму и переложили на скамью около стены. Пары хлопков по щекам хватило, чтобы привести её в чувство.

— Продолжаем, — магистр останавливаться собирался. — Смотрим на левый край, алые сполохи на этих, — он небрежно ткнул пальцем в демонстрационную сеть, — рунах означают воспаление, возникшее в результате загрязнения раны. Например вы неправильно собрали ногу после перелома и осколки остались в тканях и начали гнить. В случае загрязнения при операции, тяжёлых кожных заболеваниях при всяческих неприятных инфекциях... Ну, в общем, вы поняли, куда я клоню. Зелёные сполохи означают болячку, наведённую при помощи тёмного атакующего заклинания или проклятия.

— Магистр, так мы не некроманты, — неуверенно проговорил здоровяк Казиш. — Нам с черномагическими травмами не справиться.

— Не справиться, — согласился Вервиан. — Но как вы определите оно это или не оно? Только диагностикой. Разбираем симптомы подробнее, ну и по лечению тоже пройдёмся.

К концу третьего часа у Киры онемели пальцы и ручка начала падать на тетрадь, оставляя кляксы. Декан целительского факультета диктовал быстро, почти не повторял и не давал ни минуты на отдых.

— Ну, кто успел — тот записал, — старик ехидно оглядел студентов, торопливо разминающих руки. — Последствия темномагических проклятий лечатся долго и нудно, требуют массу вложенных сил, хорошее знание алхимических препаратов, относящихся к аптекарскому отделу и не только. Оптимальный вариант, если рядом есть хорошая ведьма или некромант, а лучше и та и другой — компанией надёжнее.

— Ага, вот прямо так некроманты сидят по лечебницам? — хмуро попытался возразить Казиш. — Они по кладбищам, да заброшенным капищам шастают.

— Сидят, но редко, — парировал магистр. — Бывает, что ходят в патруле, где на четверых стражников приходится один тёмный маг любой квалификации или боевик, один целитель и крайне редко артефактник. Любой тёмный маг, так или иначе, имеет познания о проклятиях, умертвиях, нежити, а соответственно о начальных способах лечения или способах защиты. А так, всё верно, территория приложения их сил совершенно иная, но это не говорит о том, что вы не можете пересекаться. Ну, вот как давеча в столовой. Пишите, это простейшее заклинание отмены свеженаложенного атакующего проклятия. Не факт, что у вас получится, но мало ли...

И он шустренько застрочил мелом по доске, выписывая витиеватую формулу.

Студенты переглянулись — по разговорам с предыдущими курсами программа изменилась и ускорилась, теперь целителей готовили быстрее и упорнее, буквально вбивая в них кучу знаний и тут же отправляя на практику.

— Мэтр, формула понятна, но есть ли в ней какой-нибудь подвох? — из головы у Киры не выходило, как некроманты в столовой разом позабыли отмену.

— Есть! — Вервиан обрадовано потёр руки. — Она проходится мимоходом, потому как подразумевается, что представители тёмного ремесла обязаны обладать повышенной внимательностью, бдительностью и памятью. Соответственно, с первого момента должны её осмыслить и запомнить на веки вечные.

— Так чего ж не запоминают? — обиженно буркнула девушка, припоминая, что ни один из второкурсников не использовал формулу. Ни в столовой, ни в морге, хотя полученные ранения могли бы подстегнуть мозги заработать.

— Банальная тупость, лень и надежда, что не пригодится, — магистр оглядел ряды полусонных студентов, заодно отметив, что и у этих заклинание вряд ли отложится в голове. Сочтут ненужным, поскольку их основная работа в лечебницах, под присмотром опытных лекарей, а те на всяких ранениях и болячках съели не одну стаю собак.

Кирсана на всякий случай несколько раз повторила формулу, прислушалась к звучанию. Что-то царапало, словно в запись вкралась ошибка.

— Итак, имеем два варианта развития болезни — зелёные сполохи есть, или таких не наблюдается, — декан как ни в чём не бывало продолжил читать лекцию.

Первые пары у артефактников отменили, поскольку мастер Икчин Саара-са, бросив студентов, развлекался с записями по стеклу и пытался сварить первый состав. Без лишних глаз, чтобы не было стыдно от своего неумения.

Будущие маги-прикладники, артефактники и алхимики, честно обрадовавшись возможности творить без пригляда сверху, разбрелись по мастерским.

Не все, Ташварт решил пройтись и сделать то, что следовало выполнить несколькими годами раньше.

— Неплохо устроился, — нежданный посетитель плотно прикрыл дверь и щёлкнул пальцами, активируя полог против прослушивания, — собственный кабинет, отличная должность.

— Должность вполне соответствует моему уровню, — хмуро усмехнулся мужчина, сидящий около стола. — Да и прикрытие неплохое.

— Не боишься, что обнаружат? — парень прошёлся мимо книжных шкафов, провёл пальцами по корешкам книг, наклонил голову, слушая отзвук от магических талмудов. — Департамент по надзору совершенствуется десятилетиями.

— У меня только связь и первичный поиск, больше ничего. Сканирование, умение свести друг с другом, а самому остаться незамеченным.

Хозяин кабинете развёл руками, мол, так... по мелочи, ничего такого... Искоса глянул на гостя, оценивая его потенциал, покачал головой и извлёк откуда-то снизу бутыль с настойкой кроваво-вишнёвого цвета.

— Абсолютная устойчивость к алкоголю, высокая к ядам, достаточно высокая к запрещённым алхимическим зельям особого назначения. Или просто хочешь похвастаться букетом? — поинтересовался парень, небрежно опустился в кресло и... сменил облик.

Теперь перед магистром сидел светловолосый красавец, с нежными чертами лица. Такой мог бы без проблем сыграть девушку и вряд ли вольные или невольные зрители заподозрили подлог. Если бы не высокий рост и мутно-серые глаза, оставшиеся прежними.

— Истинный? — хозяин кабинета разлил настойку в два бокала, один придвинул поближе к гостю.

— Истинный, — метаморф слегка наклонил голову, подтверждая свои слова. — Смысл скрываться от профессионала, который всё равно рано или поздно его считает? Тем более, что играем на одной стороне.

Врал в лицо, не моргнув глазом. Наука пошла впрок, хватило заключения и пыток. Всего-то стоял за справедливость, гордился своей сумасшедшей честностью. Кому была нужна его справедливость, когда на кону стояли очень хорошие деньги? И его собственная жизнь тоже была под угрозой из-за... юношеской доверчивости, в том числе.

Он помнил, как ускользнул из застенков инквизиции, которая теперь называлась отделом дознания и наказания, трансформировался в собаку и побрёл к кладбищам, ещё толком не представляя, как сможет вылечиться. Двойной перелом голени, многочисленные трещины на рёбрах и челюстях, почти вытек глаз, синякам и ожогам не было числа. С пальцев содрали ногти, а потом присыпали раны солью и перцем.

Собака тоже получилась трёхногая, облезлая, трясущаяся от невозможного напряжения, не представляющая, где можно спрятаться.

Не выдержал, свалился около каких-то ворот, а там вышли дети, позвали отца... Чудо, что этим родителем оказался контрабандист с хорошим даром, который хмуро усмехнулся, а потом вынес здоровенную мешковину, на которой и отволок псину в дом.

Пока ждали повозку, наслушался о себе много нелицеприятного, но не было сил огрызаться, только вздыхал, стараясь не скулить от боли и не свалиться в беспамятство. Потом монастырь, настоятельница, которая вытащила бывшего защитника буквально с того света, тут же надавав по щекам, когда очухался, конечно, и высказав своё мнение, почти не отличающееся от мнения контрабандиста.

Потом бесчисленные тренировки в Аррак-ша... да много где побывал.

На всю жизнь запомнил — живёшь под одним обликом, имеешь ещё один про запас, истинный и прочие не показываешь никому, всё равно профессионалов, умеющих различить обличья тёмных метаморфов, насчитывались единицы и только среди своих же.

Теперь, после откровенного разговора с призрачным магистром, он понимал — почему так получилось.

— У тебя странная аура, — декан факультета предсказаний приподнял бокал, разглядывая настойку на свет. Такой насыщенный густой цвет указывал на хорошую выдержку. — Невозможно считать расовую принадлежность.

Ни на мгновение не поверил, что сидящий перед ним парень настолько молод. Метаморф решил поиграть — пусть себе позабавится.

— Читается как человек со слабой примесью демонической составляющей, — Ташварт усмехнулся и в свою очередь посмотрел на бокал. — Настолько слабой, что это практически не влияет на магические способности.

Хаурван прищурился — этот неровный колышущийся цвет ауры собеседника частенько встречался у старых, битых жизнью и обстоятельствами метаморфов, предпочитающих отсиживаться, а не лезть на рожон. У иллюзоров, прирождённых актёров, подвизавшихся на театральных подмостках. Характерной особенностью расы было то, что глаза и их цвет никогда не менялись.

Его самого временами привлекали к работе сканера, если возникали какие-то вопросы определения расы или магического таланта. Редко, поскольку с основным сканированием справлялись преподаватели, из года в год заседающие в приёмной комиссии. Здесь, если бы не знал точно, кто придёт с ним поговорить, и в самом деле считал бы только человеческую кровь и способности к анализу и ручному творчеству, которыми славились прикладники.

— У тебя знак артефактора? — предсказатель отпил из бокала, поставил его на стол и жестом указал на вазу с мелкими грушами, набранными в здешнем саду. — Уже учился этому ремеслу или...?

— Или, — Таш покачал головой, отказываясь от угощения. — Я учился стеклодувному мастерству, тонкой резьбе по дереву и камню. Как раз то, что требуется артефактору — умение работать с материалом. Театральное мастерство всё же не для меня.

'А ещё работе со стихиями в пустыне Аррак-ша, — неожиданно зло подумал он. — И ведению боя в городе и в лесу, с завязанными глазами, просто в темноте, даже на верхушке рассыпающейся каменной стены. Здесь же никакой практики, ладно хоть студенты иногда кидаются всякой дрянью, стремясь произвести впечатление на себе подобных. И в боевики идти нельзя, их учат слишком мало'.

Его учили выживанию, в первую очередь. Раскрытию всех талантов, и конечно превращениям. Трансформации, много трансформаций, чтобы мог менять облик практически мгновенно. В жёстких, порой невыносимых условиях, но он был благодарен за это. После того, как свои же сдали лучшего переговорщика инквизиции, перестал доверять кому-либо вообще и временами радовался, что не болтал языком лишнего — это было буквально вбито с малолетства. Никто о нём ничего толком не знал, лишь те крупицы, которые тщательно отбирались и соответственно преподносились.

Сейчас, перед ним сидел лучший маг-сканер этого королевства, да что там — этого материка, плюс со способностями нехилого предсказателя. И не мог точно ничего сказать, кроме того, что знал изначально и в строгом соответствии с легендой. А этого было немного — метаморф-иллюзор, имеющий пару обличий, ушедший с театральных подмостков и выполняющий работу по поиску лучших мастеров для Аэзхенвалла. Всё!

Всего не знал никто. Ни мать, которая не видела его с четырнадцати лет, ни отец, который наблюдал за учёбой будущего защитника издали, чтобы не сделать сына первой мишенью, а потом потерял его из виду. В академии права знали одно, инквизиция тоже много не накопала, не сумев верно определить расовую принадлежность, иначе бы ему не уйти. Пожалуй, больше всего о нём знала мать-настоятельница, старая рахнидка, которая многое определяла с помощью собственных врождённых способностей. Но тоже не всё, поскольку следующие десять лет обучения прошло без её внимания.

— Нашёл своё призвание? — разговор затягивался и Хаурван начал нервничать.

— Почему нет? — пожал плечами Ташварт. — Тихое спокойное мастерство, вдали от драк, лавка или магазин. Денежное, опять же. Самое то. Да и в Заливе пригодится...

Вовремя напомнил про Аэзхенвалл, который свои называли 'Заливом', из-за прямого выхода к морю.

— По твоей работе пока никого нет, но если сможешь поговорить с парой местных вредных магистров, отошедших в мир иной, то реально получить намётки по их специальностям. Собственно и сам знаешь — не первый год в академии. Канал связи — мой, аварийный уход из порта. Как у тебя с некромантией?