Выбирая судьбу

— Кьелл, а все эти женщины местные, они не из вашего народа?

— Из нашего, — краткость сестра таланта, а жлобство ее питомец.

— Я имею ввиду, что изначально они были жителями нашего и соседних королевств, а потом уже стали частью вашего народа?

— Они из нашего народа, — непробиваемый мужик.

— Кьелл, а какое у тебя кодовое имя?

— В смысле? — глянь, удивился.

— Ну, я встречала Сокола, Грома, Вепря, все эти имена кажутся как кодовыми, поскольку я встречала и обычные имена, как твое или Юнаса.

— Ледяной, — я очень внимательно глянула на мужчину и поняла — идеально подходит.

Дальше говорить не стала, просто шла и в голове разные считалочки про него сочиняла и этого его 'Ледяной', а вид как будто король имя черни говорит. Точно, ледышка!

Прошли через всю площадь, нас с интересом рассматривали, но старались сильно не таращиться. Корректные, не хотят смущать. Я тоже старалась не сильно всматриваться в местных, просто замечала детали и мельком изучала лица.

После площади мы зашли в сектор 'Весна', и мне здесь безумно понравилось, все цвело, при этом одурманивающе пахло, птички чирикали, лепота. А вот мистеру ледышке было не особо комфортно, на миг скривился и опять не проницаемый, ему разведчиком надо быть. А потом сама же себе и ответила, а кто сказал, что он им не является?

— Здравствуй, Анита, — ой, что-то я упустила момент, когда мы подошли к очередному дому, да и женщину я не сразу увидела, даже после приветствия Кьелла.

— Решил проведать старуху, Ледяной? — в голосе столько язвительности, прям интересно.

Я выглянула из-за плеча (ага из-под руки практически выглянула у этого великана) и увидела на подстилке женщину, которая перебирала цветы. При этом женщине можно было максимум дать лет пятьдесят, ну пятьдесят пять не больше. А это совсем не возраст, чтобы женщину считать старухой даже у людей!

— Эта старуха еще меня переживет, — констатация фактов, не больше, — я к тебе за помощью.

— Мне приятно, что ко мне первой ты привел свою подопечную. Она уже боится тебя? — она над ним издевается? Глянула на мужчину, стоит спокойно, но ноздри чуть трепещут, недоволен.

— Нет, дело в маленьком ребенке, — голос на пару градусов холоднее стал, интересно, если сильно психанет, изо рта сосульки будут падать или с носа свисать, а изо рта снег будет валить?

— Так пусть мать ребенка и говорит или ты забыл, что у нас женщина может говорить и решать за своих детей?

— С вами забудешь, вы же по двадцать раз на день напоминаете о своих правах, — фыркнул он и отошел в сторону, открывая нас с Дани и Юнасом, который стоял последним.

Хорошая у мужика спина, нас и видно не было, да и ноги хорошие, Дани вон за ними спрятался на ура.

— С вами, чурбанами, если не напоминать, так загоните, закроете и маниакально защищать будете! — всплеснула она руками, возмущаясь. — А ты, девочка, чуть что, огрызайся, а то он тебя, как сокровище, запрет и сам только любоваться будет, и свободы тебе не видать.

— В смысле? — осипшим голосам переспросила я, рисуя в голове сюжеты из страшилок, что я стала жертвой ледяного маньяка (вот даже название идеально подходит, людей проймет).

— Да они же на безопасности помешаны, так что и в туалет тебя водить будет, если покажется, что недостаточно ты защищена.

Представила эти посещения и передернулась, ну нет, мы, человечки опасные звери, не дамся, я за свободу, за равноправие (не особо и нужное, но для лозунга подойдет)!

— Мы как сюда перешли, так по домам сидели безвылазно, потом силами трех организовали клуб, куда всех женщин под конвоем приводили и охраняли живым кольцом, но мы же не дуры, — она хихикнула, — мы сначала честно обсуждали насущные проблемы, так эти еще и комментировали, ушастые, а потом одна из нас подала гениальную в простоте своем идею, — она сделала картинную паузу, — мы стали обсуждать мужчин! Делились подробностями, так эти сразу сбежали, пытались подальше охранять, но не тут-то было. Так мы и добились свободы, хотя бы на нашей территории, в клубе, ты тоже сходи. Сегодня как раз будет собрание, много интересного, — она подмигнула мне, а я стояла и с восторгом смотрела на эту женщину.

Нет, вы только подумайте, они провернули просто гениальную схему, по отвоёвыванию личного пространства, а после укрепили его. И теперь мужики искренне считают, что на этих собраниях обсуждают, как их ублажать. Мамочки, хочу такие мозги! А я вот готова поспорить на тортик, что они про это как раз и не говорят. Это же идеальное прикрытие, на столько лет! Хочу туда, прямо очень!

— Привет, малыш, как тебя зовут? — Анита тем временем перевела свое внимание на сына, и тот, замявшись, глянул на меня, это он у меня спрашивает, можно ему имя свое незнакомому сказать, я чуть заметно кивнула.

— Даниэль Вивальди.

— Очень красивое имя. Даниэль, ты помнишь, что тебе сегодня снилось? — малыш неуверенно кивнул, — Расскажи мне, пожалуйста.

Получив еще один кивок от меня, малыш постарался рассказать свой сон, но видимо, детский мозг так устроен, что он забывает плохое. Мне пришлось дополнить его сон, чтобы Анита поняла сюжет.

— Ты очень любишь свою маму, она у тебя одна, — малыш, хмуро смотрящий на нее, придвинулся и прижался к моей ноге, — папу ты совсем не помнишь, а бабушка с дедушкой у тебя есть?

— Мы с ними не общаемся.

— А ты бы хотел с ними общаться? — малыш неуверенно пожал плечами.

— Они маму обидели, поэтому, наверное, нет, разве что, только одним глазком на них глянуть, — вот так и узнаешь, что твой ребенок чувствует себя одиноким и ему хочется увидеть бабушку с дедушкой.

Мне стало обидно еще и за него, за себя-то я уже все оплакала. А нелегко узнать, что отец решил тобой торговать. И я сейчас не про обычный договорной брак, тут я бы и слова не сказала, пошла бы замуж и была бы правильной дочерью, воспитание, чтоб его. Нет, за два дня до свадьбы я услышала, как мать молила отца не отдавать меня этому старику, ведь он уже еле ходит, на что отец сказал, что я отработаю и сглажу ему последние дни, а они за это поправят дела в хозяйстве. А вот после смерти зятя, они дочь отдадут за другого компаньона отца, тот давно на нее заглядывается, да он не так богат. А хотя может и не замуж, а так женихом и невестой побудут, ведь я уже не девочка буду. А там посмотрим.

Мать рыдала, умоляла не делать такое с дочерью. На что он просто оторвался на нее, чтобы она закрыла рот. Тогда он поднял руку на мою мать, я же закрылась в комнате и не прекращая рыдала, понимая, что в западне. Но не тут-то было, ночью пришла мама, погладила меня по голове, вытерла слезы и прямо спросила: 'Какую ты хочешь себе судьбу? Что готова сделать, чтобы жить как захочешь?'. В тот момент я ответила так, как твердил разум и сердце, что сделаю все, что потребуется!

После мама собрала меня, дала денег, все, что смогла взять, не привлекая внимание отца, еду и вывела меня из дома, а наш старый сторож, открыл мне калитку, от которой, умирая от страха, я побежала подальше. Ведь утром за мной помчится погоня, отец такого не простит. Я убежала, сменила три города, ушла в другое баронство, самое далекое и забытое на границе с чужаками и уже там из Хелены Вивальдис аристократки, превратилась в обычную горожанку сиротку Хелену Вивальди, ведь в дороге я была просто 'эй, ты!'.

Я училась считать деньги, зарабатывать их, готовить, и довольствоваться малым, я сцепляла зубы, пыталась не отчаиваться и сделать все, чтобы выжить и жить. Правда, получалось только выживать и существовать, но все временно и этот период моей жизни так же прошел.

В своих мыслях я пропустила момент, когда Анита стала рассказывать моему сыну сказку, и вот он уже сидит рядом с ней на подстилке и перебирает цветы, слушая ее тихий голос, при этом чему-то улыбаясь. Я непонимающе оглянулась на Кьелла, а тот одними губами проговорил:

— Все нормально, она не причинит ему зла, — и я, чуть успокоившись, посмотрела на своего сына, изучая такие родные черты лица, эти непослушные взъерошенные волосы, которые не всякая расчёска возьмет. Вот сын повернулся ко мне и взглянул своими ярко синими глазами, улыбнулся немного смущенно, я улыбнулась в ответ.

— Вы можете пока пройтись, мы тут с Даниэлем еще немного поболтаем, не переживай, Хелена, он в безопасности, — угу, конечно, так любая мать и перестанет переживать, стоит ей сказать эти заветные слова.

Кьелл видимо тоже решил, что стоять тут не особо хороший план, поэтому предложил пока сходить на площадь. Далась им всем эта площадь, тоже мне центр всего. Ворчу, но иду обратно, каждые несколько шагов нервно оглядываясь.

— Если с ним что-то случиться, я тут все разнесу, — на всякий случай решила пригрозить своему спутнику, он выразительно глянул на меня, видимо примеряя, что может сделать воробей, но серьезно кивнул.

Правильно, потому что с безутешной матерью никто сравниться не может, это же как торнадо и потоп в одном лице. Потом я вспомнила про Юнаса, который мушкой ходил за нами, не проронив ни слова.

— Юнас? — парень встрепенулся и посмотрел на меня, он шел сзади, поэтому мне приходилось чуть оборачиваться, — а тебе Анита помогла?

— Кошмаров больше нет, — осторожно объяснил он, я же глянула чуть внимательней.

Какие могут быть кошмары у ребенка, после смерти матери и того, что отец его выгнал, я промолчала, только взяла его за руку, как Дани и большим пальцем погладила его ладошку, хотя это было сложно, рука ведь намного больше. Мальчишка закаменел и так и шел, дыша через раз. Ничего, я думаю, ему это надо, он как потерянный ребенок в толпе, вроде и не один, и не страшно, а все равно одинокий.

Так и шла, размораживая одного, после общения с этим Ледяным, а этот и виду не подал, что я делаю что-то не то или странное, вот и хорошо, а то я бы с радостью рассказала ему, что я думаю о взрослых детях.

На площади Кьелл предложил пойти посмотреть второе большое здание, напротив дома советов, местную Академию и научный центр в одном флаконе. Здание было очень интересным, особенно меня впечатлили фрески из жизни народа. Мы гуляли вдоль стен, где была вся история народа норманн. Особенно меня заинтересовали крайние изображения. Я могу ошибаться, но это похоже на побег из дома, который уничтожен, и приход в новый дом.

— Расскажешь когда-нибудь вашу историю? — продолжая смотреть на фреску, тихо спросила у мужчины, стоящего за спиной.

— Когда-нибудь... — не отказал, и то хорошо.

В научный центр меня не пустили, там видимо стратегически важная информация, студентов отвлекать мы тоже не стали, как и школьников. Оказывается, в этом здании, гордо именующейся Академией, училась и мелкота. У меня сразу закралась мыслишка, может, сына отдать в школу, если, конечно, его как не норманна туда возьмут. Я уже было созрела спросить у Кьелл, но он меня удивил.

— Дани подходит по возрасту и начальным знаниям для школы, если ты захочешь, он сможет учиться здесь, — я очень хочу, я хочу прыгать от счастья, потому что мне не пришлось просить. И я, не выступаю в роли просителя и бедного родственника, он сам предложил.

— Это хорошая идея, — полное спокойствие, я само величие (и рядом не стояла, но в мыслях можно), скачущая в душе (хорошо хоть не в реальности).

— Юнас, вы с Хеленой пойдите, попробуйте соки или коктейли, а я пока переговорю по поводу Дани, а потом пойдем за малышом, — я бы хотела присутствовать при разговоре, касающегося моего сына, но вовремя промолчала. Может, он будет уговаривать взять обычного человека в школу, зачем мне лишний раз слушать неприятные вещи. Просто потом основательно расспрошу, точно ли к Дани будут хорошо относиться, и не будет ли конфликтов.

Маленькое кафе находилось совсем рядом, соседнее здание и, вроде как, стояло на территории осени. В кафе за прилавком стоял краснокожий мужчина (про рост вы уже поняли), а где-то суетилась маленькая женщина, расставляя разные безделушки и поправляя букеты с цветами. При этом краснокожий внимательно за ней следил с еле заметной улыбкой, которая больше даже в глазах была видна.

Юнас видя, что я не разбираюсь в местных соках и коктейлях, предложил выбрать на его вкус, я согласилась, только попросила не сильно радикальные вкусы.

— Тут еще мороженое очень вкусное, — доверительно сообщил он мне, при этом согнувшись, как вопросительный знак.

Мне очень хотелось предложить ему взять еще и мороженное, но есть один нюанс, я без денег (хотя я даже не уверена, что у них такая же валюта как у нас) и как можно сказать 'возьми мороженное', если мне нечем платить?

— Юнас, а как тут расплачиваются? — в клуб Хели, тебе прям уже горит, как туда надо.

— Каждый воин, как и житель имеет свою долю в общем капитале, — видимо, это Кьелл ему объяснил, слишком правильно звучит, — в каждом магазине у всех свой счет, — и тут видимо он не дослушал, потому что беспомощно посмотрел на меня, а потом так тихо, — только Кьеллу не говорите, что я не запомнил, он мне три раза это объяснял, но эта экономика и устройство общества меня вгоняют в сон.

— Как же я тебя понимаю. Я партизан, так что никто ничего не узнает, — я ему подмигнула, подбадривая, признался и то хорошо, — так мы будем с тобой платить или потом Кьелл заплатит?

— Ну, вроде как он, но не сразу и там еще что-то... — я кивнула пока этого достаточно.

Пока Юнас все-таки делал заказ, я изучала обстановку и присутствующих. Так увлеклась, что не заметила подкравшуюся ко мне женщину.

— Так вы и есть та самая? — вот тебе вопрос прямо в бровь, я оттопырила одну ногу и серьезно ответила.

— Я та самая. А вы вообще про что?

— Ну как же, плен, партизан, вы ведь только что сказали, что партизан, — я выпучила глаза, а потом до меня дошло.

— Было дело, — диалог абсурда и как закончить непонятно.

— Как же интересно, вы сегодня в клуб придёте? Мы все так хотим узнать эту романтическую историю, — она прижала свои пухленькие ручки к груди и закатила глаза, видать, экстаз. А у меня одна мысль, а романтика-то где? Но я не жадная, расскажу.

— Постараюсь прийти, — главное лицо позагадочнее, тут народа видимо немного, новостей нет, и мы с Дани главная новость дня, хорошо, если не недели.

— Мы вас очень будем ждать, я всех предупрежу! — с этими словами она развернулась и умчалась из магазинчика, — я проводила ее задумчивым взглядом, мужчина за прилавком посмотрел на меня осуждающее и тяжело вздохнул, я же пожала плечами, что тут, можно сказать.

Юнас вручил мне стаканчик с трубочкой, и мы вышли на свежий воздух, коктейль был просто волшебный, легкий и не сладкий, а такая приятная кислинка, и послевкусие мяты.

— Я решил, что вряд ли вы захотите 'сладкий бум', — я угукнула, а после исправила.

— Ты.

— Что?

— Ко мне можно на 'ты' и по имени, — было немного лениво, солнышко лицо припекает, я впервые за так много дней ничего не делаю и просто стою, что стало немного размаривать, подремать бы.

— Спасибо, — малыш (угу конечно), чуть покраснел и обрадовался.

— Почему ты прохлаждаешься без дела? — вопрос как снег на голову, все настроение как ветром сдуло, я резко открыла газа и попыталась найти говорившего.