И Лера старалась, резала и чистила, месила и смешивала, иной раз вымазавшись вся, но Вера не ругалась, наоборот, подхваливала, говоря, что в жизни все пригодится. Ребенок уже умел делать салаты, несложные, но умел, чистить картошку, моркошку, мыть посуду, Натка гордилась девочкой:

-Моя помощница и умница.

-И теть Верина! — добавляла справедливая Лерка.

Так пролетел год, все было более-менее привычно, Вера особо не говорила про свои потери, чего расковыривать и так кровоточащую рану. Лера со второго класса занималась английским с репетитором, пыталась учить крестную. Но та в школе 'проходила' немецкий и желания говорить на инглише не проявляла.

А к Вере приехал племянник с северов. Там зарплату не платили, и он решил попытать счастья в Подмосковье, благо, у тетушки можно было пожить. Устроили чудика на железную дорогу обслуживать мосты и мостики на железнодорожном полотне. Племянник, которого Вера видела последний раз лет десять назад едва отслужившим в армии, такой упитанный, но невоспитанный мужчина, очень любил покушать всласть, но вот денежки на еду... Все как-то не оставалось у него, бабуля втихаря ему совала, Вера как-то сказала:

— Мать, он взрослый мужик, у него семья есть, должен уже соображать.

-Тебе жалко, что ли? Мой внук-от.

А "внук-от" ни много ни мало, вернее, его хитренькая, восточных кровей жена, нацелились на квартиру оставшейся одной, Веры. Услышала это, как и бывает, Вера совсем случайно — племянничек громко разговаривал по телефону, вернее, она не вовремя пришла.

-Да знаю, все я помню, вот, бабка мешается под ногами. Ну, год-два, и квартира будет наша. Ха, ещё бы, они тут знаешь сколько стоят, трешки-то... — он осекся... в дверном проеме стояла 'тетушка любимая'.

-Э-э-э, а я вот с женой... разговариваю...

Вера молчком прошла в комнату, собрала его вещи, так же молча вынесла их в прихожку и негромко сказала:

-Десять минут и на выход.

-Я не хотел, тетушка, это все моя Ромашина!! — с женой они были не расписаны, и он всегда называл её по фамилии. — Ей захотелось тут жить!!

-До свидания!!

-Но куда я пойду?

-Город большой — жилье сдается.

Мать весь вечер рыдала и обзывалась на дочку:

-Наглая, хамка, родного племянника выгнала, я тоже уйду!

Вера вынесла из кладовки большую сумку:

-Собрать вещи?

-Да ты что, и мать родную готова выгнать на улицу?

-Ты определись, собралась уходить — иди.

-Я пока подумаю.

Вера обессиленно села на стул и так обидно стало, что слезы сами хлынули:

-Родственники хуже заклятых врагов получается. Ни один не поинтересовался, как Вера выживает после своих жутких потерь! Натка с ребятишками намного ближе оказались...

Племянника приехавшая вскоре жена сбила с толку — зарплата, видите ли, маленькая, а в Москве вон какие в объявлениях деньги обещают платить. И уволился с ЖД, да ещё и умудрился в отделе кадров 'поумничать'.

Вера особо не вникала, только и сказала:

-Москва дураков любит!

Так и вышло — и мотался по электричкам, убегая от контролеров, племянник в Москву, даже за меньшую зарплату, рыпнулся было назад на ЖД, да припомнили ему в кадрах его хамское поведение.

У бабули через год случился инсульт, десять дней и все — возраст сказался.

Похоронив мать, Вера стала задумываться... начались какие-то странные дела, типа полтергейста: то в ванной, то в туалете оказывался включен свет. Вера сначала думала, что это она забывает, после ухода сына память резко поплохела. Но нет, уходили как-то вместе с Наткой часа в четыре, светло было, свет нигде не включали, а придя домой, удивилась: в прихожке горел свет. Натка же, иногда, когда Вера на пару дней уезжала к друзьям в деревню, приходившая проведать кошку, тоже сказала, что пару раз и у неё такое было. Хотя дотошная Лера, обходила всю квартиру и свет выключала везде.

-Та-а-ак, похоже, не уймутся никак!

На следующий день сосед поставил ещё один замок в Верину входную дверь — и полтергейст закончился. Зато стала названивать сестра с северов с просьбой прописать временно сыночка.

-Теть Вер, пропишешь если — выпишешь только по суду. Смотри сама.

Натка, более понимающая в этих делах, тут же предупредила Веру.

И что подвело Веру к этому найденному когда-то бабулей диску? Интуиция что ли взыграла... Она ни с того, ни с сего, решила поставить музыку какую-нибудь, тошно так на душе, включила этот центр впервые после гибели сына. Негромко заиграла музыка — 'Бутырка'— сына любимая, — подумала Вера, повернулась идти на кухню и тут... музыка прервалась и послышался кашель.

А потом голос сына... Сына??? У Веры подогнулись ноги, она мешком свалилась на пол, а сын начал говорить.

"Привет, мам! Если ты сейчас это слушаешь, значит, меня нет уже, и я не зря записываю эту ... — он кашлянул. — Ма, мне, поверь, очень не в жилу так делать, но имеются кое-какие намеки, что все может измениться в минуту, а ты у меня останешься совсем одна. Я слишком сильно люблю тебя и вот ... решил... оставить тебе послание... Если это все мои бредовые подозрения, то эту запись я сам же и уничтожу. Но мало ли... Ма, помнишь меня неделю не было дома, я тебе сказал, что в Тверь ездил? Не, ма, я был в Болгарии... не буду вдаваться в подробности — зачем тебе всякую ерунду знать... — он опять помолчал. А Вера, так и сидящая на полу, ничего не видела перед собой из-за слез.

-Ма, не плачь, пожалуйста! Так вот, ма, я купил там на побережье небольшую квартирку — случились у меня приличные деньги, и захотелось мне своей, нахлебавшейся всякого дерьма, мамке сделать... не подарок, а хорошее дело. Ма, в твоей жестяной банке со всякими там клипсами-бусами, помнится, даже я тебе какие-то клипсы покупал, классе в третьем... Посмотри внимательно, там найдешь маленький такой ключик от ячейки в банке, арендованной на твое имя. Я все сделал как надо, оплатил срок аренды на пять лет, надеюсь, ты диск раньше найдешь, там все документы на эту квартиру, на тебя...

У него как бы перехватило дыхание, он долго кашлял.

-Извини, тяжело дается. Я очень надеюсь, что эта запись не пригодится... но... Ма, я тебя безгранично люблю, если ты сейчас слушаешь, значит... Да ни хрена это не значит, я все равно рядом с тобой! Ма, продавай на хрен эту квартиру и езжай на море, поживи за меня, за Бодика и за Сашку. Все, ма, так трудно это говорить. А... в Болгарии, умные люди подсказали, покупать квартиру, а не жилье в навороченных комплексах, намного дешевле жить и спокойнее. Мам, не болей, не грусти, не плачь по мне — помни, я — рядом. А ещё, не надо никому знать, что квартиру купил я, даже твоим центровым Натке и Тучковой. Зачем кому-то задумываться, где и как Вихрь нашел или взял деньги на неё. Я тебя очень люблю..." — послышалось шипение, а потом опять зазвучала какая-то песня.

Вот и стала задумываться Вера, нашла этот маленький ключик, сходила забрала небольшую папку, а дома опять долго сидела в отупении, держа в руках документы на квартиру в городе Несебр.

И где такой город, вроде, слышала название? В папке ещё двадцать тысяч лежали с лаконичной припиской сына — 'это тебе на поездку'.

С одной стороны, здесь родные, так сказать, могилы — оградки, памятники всем поставила, а с другой стороны, никудышное здоровье, и не теряющие надежду заполучить квартиру родственники, естественно, без Веры. Собралась к брату, с которым за всю более чем пятидесятилетнюю жизнь ни разу не поругалась, там ей всегда были искренне рады, встречали и делились последним.

Ребята — брат и его жена Галя однозначно сказали:

-Сын у тебя молодчина, в самый корень смотрел. Съезди, сначала посмотри, пощупай, как говорится, что и как, если понравится — уезжай. Там же море и тепло.

Галя посмеялась:

-Когда на Урале жили, я всегда мечтала жить там, где яблоки растут, а ты будешь там, где инжир, наверное растет. Даже не представляю, что за дерево — инжир.

— Саш, Галь, кто-нибудь из вас двоих поехали со мной, я одна как-то...

-Да у нас проблема с деньгами нарисовалась, мы нашему северному племянничку пятьдесят тысяч из денег Влада дали в долг год назад, а сейчас не можем их найти.

-Как?

-Да Влад, сама знаешь, до армии начал работать в дальнем Сараевском районе зоотехником, ему сто тысяч подъемных выдали, а через два месяца в армию ушел. Сейчас вот, со дня на день со службы ждем, в деревню вряд ли вернется, надо будет эти сто тысяч отдавать. А у них, похоже, совести совсем нет, симки поменяли, дозвониться никак. То каждую неделю приезжали, как мы потом уже поняли хорошо покушать, а сейчас ни слуху ни духу. Вот ведь родня какая.

Вера, не трогающая свою пенсию уже с полгода, сразу же ответила, что на недорогие путевки у неё найдется.

И собрались Вера и Галя в Болгарию, купили недорогие путевки в Поморие, что расположен в пятнадцати километрах от Несебра.

-Поморие, Поморие... это же паста такая была 'Поморин'— вспомнил братец, — а ещё какое-то озеро знаменитое там.

-Вот, из-за озера с его лечебной грязью и взяли Поморие, — улыбнулась Вера.

Уезжали в средине сентября под непрекращающийся нудный дождик, а в Бургасе как в другой мир попали: солнышко, голубое небо, теплынь, как в начале августа...

А едва отъехав от аэропорта, обе прилипли к окну, по правую сторону было море... неспешное, сине-зеленое, какое-то ленивое, с играющими на небольших волнах солнечными бликами... Красотища!!

Небольшой уютный 'семеен хотел' в старой части города, расположенный совсем неподалеку от моря и озера был почти пустой, приветливые хозяева вполне неплохо говорящие по-русски.

Естественно, распаковав вещи, переоделись и первым делом пошли поздороваться с морем.

Поразил песок: темно-серого, местами ближе к черному, цвета, как потом пояснили хозяева, из-за того, что много железа в нем. Какой-то шелковистый, и вода, градуса 24.

Ох и отрывалась Вера, не заплывающая далеко, была вот у неё такая фобия — боязнь глубины, а вот вдоль берега... Она плавала до изнеможения, на берег вышла едва переставляя ноги, потом долго лежала, бездумно глядя на на всю эту красоту. Огромное пространство, где были только небо, море и небольшие барашки облаков, и никаких мыслей в голове, расслабуха полная.

Вечером долго бродили по набережной, проголодавшись, посидели в местном ресторанчике — механе, оформленной в старо-болгарском стиле, с керамическими кувшинами, тарелками, скатертями, добротными, тяжелыми деревянными столами и стульями. Немногочисленные посетители, негромко наигрывающий местные песни одинокий музыкант, вкусная еда: знаменитый шопский салат, мидии в сметанном сосе-соусе, рибено ассорти, местная разновидность пресной лепешки-пырлинка, приятное вино Розе-розовое.

Сидели долго, просто наслаждаясь обстановкой, потом шли по набережной, слушая шум моря и любуясь пляшущими на воде дорожками от фонарей. И спала Вера, впервые с гибели сына — как убитая.

Десять дней вышли просто изумительными, купались, загорали, много ходили пешком, очень долго были в монастыре Святого Георгия, покровителя Болгарии, мазались на озере грязью, полюбилось местное вино-Розе, а Несебр — особенно стария град, очаровал сразу.

-Боже, я как в средневековье попала! — сказала Вера, когда увидела в небольшой бухточке многочисленные рыбацкие лодочки, качающиеся на небольших волнах.

— Кажется, сейчас увижу человека-амфибию!!

Побродив по старому городу, налюбовавшись на узкие улочки, многочисленные храмы и старинные домики, поехали на квартиру, долго искали дом, оказавшийся в глубине переулка.

Квартира встретила нежилым духом и опущенными жалюзи, когда подняли их, осмотрелись: небольшие уютные две комнатки, полностью обставленные, помыть протереть пыль и можно жить.

На круглом столе стояла небольшая ваза из местной керамики, в ней сухоцветы и опять сложенный лист бумаги:

-"Надеюсь, тебе понравится! Живых цветов, прости, не оставляю, очень надеюсь, что тебе все придется по душе, и ты переедешь сюда. И я буду спокоен и рад за тебя. Целую!!"

-Ох, сыночек! — заплакала Вера. А Галя, тоже всплакнув, заметила:

-Вера, я всегда недоумевала. Такой разумный твой Дима, и такая вот судьба. А как он о тебе позаботился, это нет слов, думаю, ты теперь быстро сюда переберешься.

В дверь постучали, и вошла молодая беременная женщина:

-Звиняйте, аз живе тука! — Она показала рукой на потолок. — Аз — Деница, как вы кажите?

Познакомились, Деница сказала, что живут здесь уже два года, приглядывают за этой кыштой-квартирой, и много рада, за рускиню.

-Когато тука постоянно будеш?

Вера, порадовавшись, что уже есть соседи, пояснила, что надо продать квартиру в России, но если повезет, к весне переедет.

-Много приятно!

Деница провела их по всему жилому кварталу, показала, где что находится. Море минутах в десяти-двенадцати, небольшой магазинчик с необходимыми продуктами, овощной магазин, и показала, как идти по тропинке 'через дюни, пет минута и в Несебр.'

Вера как-то враз решилась:

-Все, Галь, точно сюда перееду, тут так спокойно и тихо!! И язык похожий, проблем точно, как они говорят — няма.

Последние пару дней были в квартире, отмыли, протерли все, прикупили всякие чистящие-моющие, постельное, все теперь было в наличии — приезжай и живи.

Напокупали сувениров: мыла, кремов, шампуня из знаменитой болгарской розы, ракии, вина и коньяка тоже прикупили, постарались не забыть никого.

А дома уже ждали Тучкова и Темновы, опечалились все, что Вера уедет, но прикинув, здраво рассудили:

-Подруг, тебе там полегче будет, здесь уж очень все их напоминает, да и море — это море.

. -А я, эх... Мы тут тридцать лет совместной жизни отмечали, пока тебя не было?

-Это как? Он же на четвертом живет?

Ну, мало ли, — Тучкова сделала загадочный вид, — а вот пришел с одной розой, с порога заорал:-Где мои подарки? — С какого..? — спрашиваю.

-Событие, тридцать лет совместной жизни!!

-И вот тут Остапа понесло... у меня чайник на плите стоял, жалко, что не закипел ещё, ну я и ... как в песне дурацкой "А мы его по морде чайником".

-Не обварила мужика?

-Не... вода была теплая, но рожа покраснела ещё больше.

— Ох, Тань...

-Да, ладно, Вер, он сейчас ручки не протягивает, сына боится, а орет... пусть тявкает. Вот ты уедешь, хреново, но понимаю. Может, и я к тебе соберусь когда-нибудь? Ты же вон про маки — заинтриговала.

-Тань, все болгары удивлялись, когда я про маки расспрашивала с горящими глазами — они у них по весне везде, как наши одуванчики цветут.

-Не трави душу, подруг!

Выставила Вера квартиру на продажу, да что-то покупателей особо не было, так, придут посмотрят и тишина. Тучкова втихую радовалась, говоря Натке:

-А и пусть, чем дольше не будет покупателя, тем нам лучше!!

Как-то по зиме, у Веры резко позвонили много раз в дверной звонок, она выскочила в прихожку, открыла дверь и онемела — её Тучкова стояла на цементном полу без тапок в одном длинном свитере, руки и рукава были в крови, а сверху, с шестого этажа, раненым кабаном ревел пришедший недели три как назад — Тучков...