1/2

— Я тебе не... — привычно начала было Ширли, выставляя на стол бокалы, а потом устало, будто сдаваясь, махнула рукой. — И я не знаю. У президента Калтона, говорят, было сорок три. Блейк, ты практически уникален.

— А потому, еще более ценен, — хищно усмехнулся Коди, разливая виски по бокалам. Ширли бросила на него недоуменный взгляд и нахмурилась. — Не морщи нос, сестренка, ты тоже об этом подумала. Департамент вцепится в такой подарок мертвой хваткой и отвалит целую кучу бабок.

Янтарная жидкость плеснула об стекло, оставив на нем масляные потеки. Блейк с трудом отвел от них взгляд и пристально посмотрел в смеющиеся глаза Коди.

— И куда же ты ее потратишь? — поинтересовался он. Ширли замерла в удивлении и недоуменно выгнула бровь, словно не могла понять: шутят ли они или говорят серьезно. Коди несколько секунд смотрел на Блейка внимательным пытливым взглядом, а потом поднял свой бокал, салютуя.

— Я предпочту тратить деньги, которые заработаешь нам ты, — сказал он и поднес коньяк к губам, словно прячась за бокалом. Блейк криво усмехнулся.

— Пока это удается мне не очень. Неудача за неудачей.

— У всех бывает черная полоса, — пожала плечами явно успокоившаяся Ширли. — Это не повод вешать нос. Давайте не будем сегодня больше о делах. Лично я намерена напиться вдребезги и выдать все свои секреты. Как насчет вас?

Ни у кого не нашлось возражений.

Притвориться пьяным не составило никакого труда. Коди щедро наливал Ширли и залпом пил сам, опустошая пузатый бокал за один глоток. Никто из них и не заметил, что Блейк даже не пригубил из своего и лишь задумчиво вертел его в руках.

— Мне, кажется, хватит, — наконец сказал он и, покачиваясь, поднялся на ноги, делая вид, что с трудом удерживает равновесие. Коди, пересевший поближе к Ширли, поднял на него мутный, затуманенный алкоголем взгляд и вопросительно поднял бровь. — А то сейчас вырублюсь прямо на столе, — пояснил Блейк в ответ на немой вопрос. Брови Коди съехались на переносице, демонстрируя напряженную работу захмелевших мозгов, а потом он решительно кивнул головой.

— Слабак, — припечатал он Блейка и нетвердой рукой разлил в два бокала остатки виски. — Как всегда, выигрыш и девушка достаются мне.

— Эй, я тебе не девушка! В смысле — не твоя девушка, — поправилась Ширли, которая уже с трудом фокусировала взгляд. — И убери от меня свои руки, чудовище.

Отодвигаться сама она, впрочем, не спешила, да и за последние несколько часов их шутки изрядно потеряли в ядовитости и колкости. Эти двое явно решили если не зарыть, то хотя бы отложить на время топор войны, что не могло не радовать. Блейк аккуратно поставил свой бокал на стол и, махнув на прощение рукой, поднялся к себе.

В комнате царил полумрак. Сквозь неплотно задернутые шторы прокрадывались отсветы фонаря, расцвечивающие пол неприятными размытыми пятнами, поэтому Блейк подошел к окну и тщательно сдвинул занавеси, чтобы не осталось ни единой щелки. Затем, щелкнув выключателем, уселся за свой стол.

В голове все еще звенело. Виски пульсировали в такт ударам сердца, и Блейк прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Мысли текли вяло, неохотно, путаными образами и обрывками фраз.

"Департамент отвалит кучу бабок".

"Мы на твоей стороне".

"Я предпочту тратить деньги, которые заработаешь нам ты".

"Но тебе это не интересно, верно?"

— Ты не умеешь врать.

Раздавшийся за спиной голос застал его врасплох. Сердце гулко толкнулось в грудь и, сделав с десяток быстрых ударов, забилось медленнее. Блейк не пошевелился, не открыл глаза, только глубоко и медленно выдохнул, унимая всколыхнувшуюся панику.

— А ты не умеешь стучаться, — холодно парировал он, с досадой отмечая, что Коди, судя по голосу, совершенно трезв. Это было очень плохо. — Где Ширли?

— Спит.

Скрипнула, поворачиваясь, защелка двери. Блейк резко распахнул глаза и вопросительно уставился на Коди, который успел обогнуть его кресло и бесцеремонно усесться на край стола. Несмотря на внешнюю расслабленность, от всей его позы буквально несло опасностью. Блейк неосознанно впился пальцами в собственные локти, гася инстинктивный порыв вскрыть все естественные блоки чужого разума и взять ситуацию под контроль. Он не был уверен, что сможет сделать это аккуратно, и не хотел рисковать. Успеется. Это же всего лишь разговор, правда?

— И что же тебе не спится? — произнес он в тон, давая Коди возможность начать первому. Тот улыбнулся.

— Я терпеть не могу, когда мне врут, Блейк. Ты мог обмануть нашу наивную девочку, которая тебя боготворит, но я — другое дело. Мне любовь глаза не застилает.

— И где же я солгал? — усмехнулся Блейк. Коди по-птичьи склонил голову на бок.

— Дело было не в процедуре расширения, верно? — не спрашивая, а утверждая, произнес он, и Блейку стало холодно. — Она прошла нормально и выдала результат. Процентов пятнадцать, вероятно. Не слишком хорошо, не слишком плохо, так — середнячок. Что-то случилось потом. Ширли не ошиблась — ты прогрессируешь, и это само по себе черт знает что. Такого не бывает. И даже гребаные сорок семь процентов не позволили бы тебе сделать то, что случилось в гараже. Ты вывел из строя даже освещение и камеры! Я уже не говорю о том, что произошло с мозгами тех бедолаг. При этом ты не тронул меня. Я стоял там, рядом с ними, видел как они корчатся от боли, как у них из ушей и носа идет кровь, и ничего не чувствовал, даже щекотки.

Он на мгновение замолчал, рассеяно потер переносицу и хмыкнул в ответ на какую-то мысль. Блейк молча наблюдал за ним, пытаясь подметить на его лице хотя бы тень любой эмоции, которая бы позволила квалифицировать Коди как врага, но тот словно надел маску, надежно укрывшую все его чувства. Можно было бы залезть глубже, но Блейк медлил, сам не понимая почему.

— С тобой что-то не так, Блейк, — наконец сказал Коди совсем другим тоном. Из него вдруг испарилась вся наигранная веселость и развязность, оставив вместо себя холодную колючую собранность. — Я не могу понять что, а когда я чего-то не понимаю, то нервничаю. Особенно, если дело касается человека... с которым я работаю. И от которого зависит моя жизнь. Кто ты, Блейк? В чем твой изъян? В чем твоя особенность?

— Почему ты думаешь, что я буду отвечать? — изобразил удивление Блейк. Его начало ощутимо потряхивать, но он все еще тянул время, не нанося удар.

— Потому что, если ты мне не ответишь, то я все узнаю сам. Так или иначе, — спокойно и уверенно ответил Коди, и Блейк сразу ему поверил. Действительно узнает. Этот — сможет. Что ж, значит, время вышло.

— Даже если не будешь помнить об этом разговоре? — Блейк мягко коснулся разума Коди, примериваясь и осторожничая, чтобы не навредить. Коди покачал головой.

— Чувак, я похож на идиота? Даже если ты сейчас сотрешь мне память — что совершенно точно не стоит делать — даже если так, неужели ты думаешь, что я этого не предусмотрел? У меня есть напоминалка. Видишь, я играю честно.

— Я могу приказать тебе уничтожить напоминание. И забыть и его тоже, — возразил Блейк, но упущенный момент и слова Коди поколебали его решимость. Все, что он собирался сделать, за милю отдавало вопиющей неправильностью и... необратимостью. Это стало бы точкой невозвращения, пройдя которую, он — Блейк — терял что-то невосполнимое. Что?

— И снова будешь проваливаться в свои кошмары? — голос Коди вырвал его из задумчивости. — Один? Поверь мне, Блейк, это хреново. Раз выправив мне мозги, ты уже не сможешь со мной работать. Я-то забуду. Ты — будешь помнить. Ты не будешь доверять. Ты никогда и никому не сможешь открыться. Или ты можешь рискнуть и рассказать все мне сейчас.

Коди вытянул руки вперед ладонями вверх, будто взвешивая на них что-то невидимое.

— Одиночество, — он немного поднял вверх правую ладонь. — Партнерство, — левая рука выровнялась с правой. — Что ты выбираешь?

Блейк неотрывно смотрел ему в глаза. Под его незримыми пальцами перекатывались волны тепла — живые потоки, струившиеся в чужом теле. Он легко, не напрягаясь, считывал все мелькавшие в сознании Коди образы и ошметки мыслей, цеплялся за края фраз и еще не оформившихся, едва ощутимых импульсов. Все это было так легко сломать, стереть угрожавшую ему опасность, вернуть все на круги своя и прекратить этот странный, ненужный разговор. Он чувствовал, как гулко, мерно бьется сердце Коди, как ровно вздымается его грудь и чуть вздрагивает кадык. Каждый нерв в его теле он мог сдавить, изувечить, вырвать с корнем и навсегда заставить забыть лишнее. Мог. Блейк на мгновение представил себе это, а потом рывком откинулся на спинку кресла, чувствуя, как болезненно заломило виски при разрыве контакта.

— Хочешь знать, в чем мой изъян? — охрипшим голосом поинтересовался он, и губы Коди едва заметно дрогнули в намеке на улыбку. — Меня не существует. Я — призрак. Не больше и не меньше.

— Что ты имеешь в виду? — взгляд Коди сделался колючим, как острие иглы. Блейк негромко рассмеялся, но в его смехе не было веселья. Он поднялся на ноги и, подойдя к окну, рывком распахнул шторы.

— Посмотри, сколько там людей, — не обращаясь ни к кому конкретно, прошептал он. — Каждого из них Департамент знает, так сказать, в лицо. То есть, в генетическую карту. Мы, такие уникальные и неповторимые, легко раскладываемся в математические формулы и символы. Забавно, правда? Миллионы мертвых файлов в тысячах мертвых компьютерах Департамента.

За спиной раздался шорох, к обнаженной коже шеи мягко прикоснулось чужое дыхание. Блейк тяжело оперся ладонями об подоконник и нахмурился, вглядываясь в светившиеся напротив окна домов.

— Только меня среди них нет. Я никогда не рождался. То, что записано в их архивах под именем Блейка Картера, не имеет ко мне никакого отношения.

— Карта подделана, — потрясенно выдохнул Коди, и Блейк, выпрямившись, резко развернулся к нему лицом. — Невероятно. Но зачем?

— У моих родителей не могло родиться полностью здорового ребенка, — холодно, цедя одно слово за другим, сказал он, внимательно наблюдая за выражением глаз Коди. — Все комбинации давали ущербный результат. Им предложили заменить часть генов чужими, а лучше использовать и вовсе чужой эмбрион. Они согласились... на словах. Моя официальная карта — это сумасшедшая смесь из генов моих родителей и донорских. Идеальный, правильный набор. Только на момент имплантации, оказалось, что моя мать уже носит ребенка. Меня. Случай один на миллион. Сбой контрацепции. Видишь, я просто генератор аномалий.

— Раньше это считалось нормальным, — пробормотал Коди, которого рассказ изрядно выбил из колеи. Блейк криво усмехнулся, легко толкнул его в грудь, освобождая себе дорогу, и снова уселся в кресло. Так, на расстоянии, говорить было немного легче.

— Врач, который должен был произвести имплантацию, получил от них целое состояние. Отец был не беден. Он даже смог полностью сменить работу, место жительства, затеряться среди других людей. Мы часто переезжали, особенно перед тем, как мне пришлось бы проходить медосмотры. Я жил в постоянном непонятном мне страхе. И одиночестве. Ты прав, я больше не хочу этого. Но еще меньше я хочу попасть в загребущие лапы Департамента, который не выдавал разрешения на мое рождение. Это, знаешь ли, разом ставит меня вне закона.

— Дикорожденный, — медленно проговорил Коди, словно пробуя слово на вкус. — Вот, значит, в чем причина. Не устраненный дефект?

— Раньше это называли эпилепсией, — кивнул Блейк. — Некое неправильно развитие мозга, в результате которого его некоторые зоны провоцируют...

— Я уже ничего не понял, — помотал головой Коди и, подойдя ближе, присел на корточки прямо напротив Блейка, удобно устроив локти на его коленях. — Но основное уяснил. Боже, Блейк, как тебе до сих пор удавалось скрываться? Это же просто бомба!

— Которая тикает у меня в голове, — вздохнул Блейк. — Расширение дало всего два процента в плюс. С пятнадцатью это ты мне польстил. А вот потом началось странное. Мой мозг будто бы сам себя пробуждал, задействовал все новые и новые зоны. Родители были в ужасе и не знали, что делать. Самый серьезный приступ случился в семь лет, я тогда два дня не приходил в сознание. А когда пришел — обрел новые возможности. И новые кошмары.

— И сколько же у тебя на данный момент? — снова спросил Коди. На этот раз Блейк ответил честно.

— Пятьдесят девять. И растет.

— Пятьдесят девять, — тупо повторил Коди, глядя прямо перед собой, а потом поднял на Блейка сияющий взгляд. — Барьер, который невозможно превзойти, оказался туфтой. Парень, да ты находка.

— Прикидываешь, за сколько сможешь меня сдать? — резко поинтересовался Блейк, и губы Коди расползлись в ехидной усмешке.

— Представляю, что мы сможем натворить. Продать тебя — это разовый доход, я же мыслю глобально. Мы разденем эти гребаные корпорации, и пусть они утрутся вместе с Департаментом. К тому же, у меня есть одна до сих пор не реализованная мечта, которая явно станет недостижимой, если правительство наложит на тебя свои жадные лапы.

— Я знаю, что пожалею об этом, — снова вздохнул Блейк. — И что это за мечта?

В глазах Коди заиграли хорошо знакомые шаловливые искры, от которых сладко заныло в паху.

— Твой рот на моем члене, парень. Не думай, что я намерен отказаться от этого.

— Предпочитаю Департамент, — сверкнув глазами, отрезал Блейк и, подавшись вперед, крепко ухватился за ворот рубашки Коди. В голове вдруг сделалось легко и свободно, стальной обруч, сдавливавший виски, наконец, распался, пропало чудовищное давление на грудь, мешавшее дышать. Блейк резко поднялся на ноги, вздергивая Коди за собой, и потянул его к кровати. У него тоже имелась пара неплохих идей.

— Нам нужен новый заказ, — сказал Коди, размешивая в чашке третью ложку сахара. Блейк с отвращением покосился на сладкую бурду, в которую превратился чай, и отхлебнул свой — крепкий до черноты, который теперь пил вместо запрещенного кофе.

— Я бы не стал торопиться, — возразил он. — Все, за что мы брались последнее время — провалилось. Мне кажется, мы слишком наследили. Надо менять дислокацию.

— Переезд? — поднял бровь Коди. Он вынул ложку из чашки и принялся постукивать ей по краю, выбивая мерную дробь, звонко отдававшуюся в висках. — Неплохая мыслишка. Мне уже до чертиков опротивел этот район — ни кабака поблизости, ни стрип-клуба, даже до ближайшей киношки пилить два квартала. Чувак, давай на этот раз дом выберу я?

— Прекрати, — скрипнул зубами Блейк и, потянувшись, выхватил у него из рук злополучную ложку. — Бесит. И нет, квартиру выберу я. За этот дом внесена аренда еще на три месяца, пусть так и остается. Я соберу пару схемок, будут включать и выключать свет, а так же воду и телевизор. Еще...

— Мы переезжаем?

Блейк поднял голову и посмотрел на стоявшую у лестницы Ширли. Девушка выглядела неважно. Она зябко куталась пушистый цветной шарф, наброшенный на плечи, а в уголках ее глаз скопилась краснота. Блейк нахмурился.

— Сваливаем, ага, — радостно подтвердил Коди, подтаскивая к себе тарелку с сооруженным бутербродом. — Так что пакуй чемоданы, детка.