Матаи

И тогда случилось это... Невероятно, но Асшаи... пошёл против своих. По неведомым мне причинам на всём скаку он врезался в гущу низших, рассекая огненной плетью их тела. Расчистив свой путь ко мне, демон в кроваво-красной маске достал горн и затрубил. Порождения тьмы нехотя, но стали отступать. Кто скалили пасть, кто пытался выместить досаду от ускользнувшей жертвы на соседе, но так или иначе они уходили во мрак ночи.

Я чувствовала зловоние Преисподней, исходящее от кхарга — скакуна Асшаи. Я могла различить синие вены, вздувшиеся на загорелой коже генерала демонической армии, не говоря уже о золотом узоре, сверкающем на доспехах. Кроваво-алый плащ развевался за его спиной, сливаясь с языками пламени, вырывающимися из-под земли, каждый раз, когда кхарг делал шаг.

Утерев пот со лба, я снова посмотрела в лицо своей смерти. Я видела победный блеск в его глазах и улыбку на лице Асшаи. И ничем не могла ответить. Моя правая рука плетью повисла вдоль тела. Кровь струйкой текла по ней. Второй я зажимала рану чуть выше ключицы.

Да, мне нечем было ответить высшему демону. Но я могла умереть. На своих условиях.

Левой рукой я вынула из-за пояса охотничий нож и уже была готова вонзить его себе в сердце, как Асшаи остановился... Он мотал головой, будто с чем-то не соглашаясь, что-то пытался сказать... Но я не слышала... Затем вынул из поясной сумки голубой кристалл и сжал его в кулаке.

Пространство предо мной всколыхнулось, как водная гладь, дальше... была вспышка света... Открыв слезящиеся глаза, я поняла, что здесь, в Холмах Смерти, я одна. Совершенно... Из живых, конечно. Выдохнув, я без чувств повалилась на землю.

* * *

— Да, настоящим рыцарем Святой Церкви! Больше мне нечего сказать, мальчик! — я отвернулась от сына лорда-командующего, чтобы не видеть ни его слёз мольбы, ни отчаяния, которое сквозило в его по-отцовски синих глазах. Как же я ошибалась на его счёт.

— Как герой, говоришь?! Лучше бы ТЫ сдохла там, в Холмах! А он вернулся бы...— слова вырывались из горла молодого наследника рода Торнхейм с глухим рычанием. — Я буду молить Бога, чтобы тебя приговорили к колесованию, тварь!

Совсем уже не ребёнок, но маленький взрослый, способный ненавидеть тех, кто посмел выжить, когда тот, кто был ему дорог мёртв, махнув рукой, отъехал от повозки. В тот же миг затор на пути процессии был ликвидирован. Телегу, преграждавшую путь, оттащили, и толпа двинулась вслед за мной.

Я же была погружена в тяжкие раздумья. Как могло случиться, что дети аристократов так стремительно взрослели и становились похожи на своих агрессивных и кровожадных родителей, стоило потерять последних?! Маги столетиями бились над этой загадкой, так и не сумев её разгадать. Тем не менее аристократия была сильна именно этим, кровными узами.

— Выходи, красотка! Час твой пробил! — скрип открываемой дверцы кованой решётки отвлёк меня. Я почувствовала запах немытого тела стражника, а еще перегар... Люди — слабые существа.

Меня провели на помост, возвышавшийся над толпой на добрый десяток ступеней, и снова приковали к теперь уже деревянным перилам. Сломать их и освободиться для меня не составило бы труда, но присутствие мага-ментала заставило отказаться от этой глупой затеи и довериться Инквизитору. Я знала, что он уже здесь, мой новый покровитель, если можно так сказать. Я чувствовала его взгляд на себе, как всегда изучающий. Но громкие слова герольда, оглашавшего повод, по которому собрался праведный суд, отвлекли моё внимание.

Горожане словно неспокойное море шумно приветствовало выдвигаемые мне обвинения, среди них были как абсурдные, так и не лишённые смысла.

Да, всё как обычно, сначала меня будут судить светские власти. Я повернула голову чуть левее, прислушиваясь к глухому топоту сапог — знатные гости следовали к уготованным для них местам. Граф Краузен со свитой тоже прибыл, едкий аромат его парфюма, доносимый лёгким осенним ветерком, страшно раздражал меня.

Но всё суета сует. Беспокоится нужно о том, что меня ждёт суд Святой церкви. Если в игру не вступит инквизиция, на что я сильно рассчитываю.

-... клянётесь ли вы на Святом Писании, что каждое ваше слово... — да, формально я даю клятву, говорить только правду, но так как я не христианка, ибо являюсь порождением Тьмы, как уверяют святые отцы, то могу и солгать. Повернувшись к приставу, молодому парню, вероятно студенту юридического факультета Университета Его Величества, я кивнула.

Слова мои наверняка будут подвергнуты проверке магией. Для того здесь и 'врачеватель душ', маг, способный проникать в мой разум и извлекать информацию оттуда.

— Да, клянусь! — глупо, но раз публике нравится, я целую крест и прикладываюсь лбом к древнему фолианту.

Первые полчаса, посвящённые представлению судий, обвинителя и благородных господ, я пропустила мимо ушей. Человеческий обычай называть всем и везде свои регалии и титулы так утомителен. Даже демоны не столь щепетильны в вопросах иерархии.

— Милорд, герцог Аркур, Александр д'Орсини, вы находитесь на данном процессе по делу матаи, в миру Синай, в качестве частного или же должностного лица?! — голос пристава слегка подрагивал от волнения, и я могу его понять. Не каждый день имеешь честь лицезреть самого Великого инквизитора.

— Как частное, уважаемый! — вздох облегчения, что пронёсся над толпой, наверняка позабавил великого и ужасного.

— Что ж... — растерянный возглас пристава потонул в громогласном объявлении о начале заседания благородных мужей. Жаль, я не могла видеть лиц этих мужей, чтобы удостовериться в их благородстве воочию. Зато я могла слушать и слышать шепотки, что шли от судий и от тех, кто сидел за ними.

Мои сёстры здесь. Теперь я точно знала это. Только они владели языком 'шороха и скрипа', системой особых звуков, извлекаемых из одежды и движений тела. Они говорили со мной... Я же пыталась им ответить.

— 'Как ты?!' — Солея, милая целительница, больше всех из присутствующих дочерей Луны волнуется скорее обо мне, чем об Ордене.

— 'Я в порядке! Не переживай!'

— 'Что ты сообщила о миссии Инквизитору?!' — о, вот и наша 'эмоциональная' Ветра, политик до мозга костей и правая рука аббатисы.

— 'Ничего'.

— '... как ты смогла выжить?!'

— ' ... они знают, что ты необычная матаи...'

— '... аббатисе пришлось остаться в Мейерхолде...'

Я пыталась успокоить сестёр как могла, но излишние мои телодвижения могли привлечь внимание властей, потому, попрощавшись, я оборвала свою связь с ними. Если ни стража, то уж Инквизитор точно мог заметить моё странное поведение для подсудимой. Я была слишком спокойной, и только пальцы рук, не переставая, скребли по перекладине. Подавив нервную дрожь, я вновь сосредоточилась на заседании:

— Да, я хорошо помню, что произошло с отрядом лорда Торнхейма! — врать нет смысла, да и д'Орсини предложил сыграть в открытую. Выбор у меня не велик, попробую ему поверить. Не зря же он столько пёкся о моём благополучии.

— Вы можете последовательно изложить события почти недельной давности?! — мужчина, с явно военной выправкой, пытался голосом расположить меня к себе. Зря старался. Я и без этих ухищрений и знаний человеческой натуры собиралась всё рассказать.

— Да, могу... — и я в очередной раз окунулась в воспоминания.

* * *

Утро. Я поняла это сразу же, как только открыла глаза. Серо-свинцовое небо нависло надо мной. Тяжёлые капли дождя с глухим стуком ударялись по металлическому каркасу моего походного костюма. Одеревенелое тело с трудом слушалось меня, но мне всё же удалось перевернуться на бок и встать. С третьей попытки.

Оглядевшись, я узрела следы давешней битвы. Тела моих погибших соратников лежали здесь же, недалеко от холма. Большинство из них были не тронуты. Значит Асшаи увел всех: и нечисть, и нежить. Что ж, спасибо ему за это, но проблемы это не решает: что дальше?!

Поняв, что мне не хватит сил даже приподнять самого худого рыцаря, Бригга, я отказалась от мысли о положенных любому христианину похоронах.

Собрав разбросанные пожитки, я отправилась в путь. Рана руке продолжала кровоточить. Стоило бы прижечь её, но я не решилась разжечь костёр — не стоит привлекать к себе лишнее внимание.

На тракте, не далеко от места, где мы свернули на ночлег, я нашла свою кобылу. Каким-то чудом моя Ласточка осталась жива и по только Богу известной причине мирно паслась здесь. Так или иначе, но путешествовать на коне гораздо легче, чем это делать пешком...

Уже к вечеру я добралась до Санхейма. Я рассчитывала на помощь со стороны местных властей. Зря, как оказалось. Стоило мне появится у ворот, как меня тут же схватили и переправили в крепость, где находился военный гарнизон города. Одно хорошо — прислали лекаря. Иначе от потери крови я не дожила бы и до утра. Мои просьбы выслать отряд за телами погибших рыцарей игнорировались с угрюмой молчаливостью. Дошло до того, что мне пришлось вбивать это в голову командира гарнизона... в буквальном смысле слова.

Как итог — моя принудительная ночёвка в остроге. Но своего я добилась — передовой отряд все-таки выслали в Холмы на разведку.

Дознаватель появился к полночи, что сразу меня насторожило. Что-то случилось, иначе этот раздобревший на государственных харчах чиновник пришёл бы к обеду следующего дня. Первый же вопрос, что он мне задал, как нельзя лучше охарактеризовал его как человека весьма далёкого от ума:

— Почему вы убили рыцарей Святой церкви?! — значит, их уже нашли. Вернее то, что от них осталось.

— Я никого не убивала!

— Ой ли?! — от него воняло жаренным луком, бараниной и прокисшим элем. Моё неожиданное появление в Санхейме оторвало достопочтенного дознавателя от трапезы, отсюда ехидство и торопливость в его словах.

— Только не людей. Мой долг — защищать и оберегать...

— Бла-бла-бла и так далее и тому подобное! Меня волнует то, что в живых остались только вы! Вы — порождение Тьмы! А это подозрительно в свете того, что вы пришли со стороны Хмари!

Застонав в голос, я потребовала святого отца. Только он мог бы мне помочь, хотя бы тем, что связался бы с аббатством.

И это был второй мой просчёт за один вечер. Не иначе как устала.

Святой отец пришёл ко мне, но не один. С ним был инквизитор. Рассчитывать на помощь аббатисы Мейерхолда теперь было очень сложно, хотя бы потому, что мне пришлось бы раскрыть присутствующим отцам Церкви смысл моей миссии. А этого делать было нельзя. Даже ценой собственной жизни цель моей поездки в королевство Габор должна была оставаться тайной.

И вот я во Врейме, на скамье подсудимой. Хотя нет, скамья отсутствует, а жаль, мои ноги нестерпимо ноют.

Обвинитель, дослушав меня до конца, приступил к зачитыванию подробностей, которые я рассказала дознавателям ранее. Это заняло достаточно долго времени. Меня стала мучать жажда. В последнее время это стало проблемой.

'Я теряю контроль над собственным телом?!' — эта мысль повергла меня в шок. Контролировать естественные потребности человекообразного тела матаи учат с первых дней пребывания в монастыре. Ни голод, ни холод не должны помешать матаи исполнить её долг. Это люди могут быть слабыми. Для матаи это не позволительно.

— Что?! Повторите еще раз?! — я прослушала вопрос обвинителя, уже привыкнув к его монотонному бормотанию.

— Как так случилось, что мы нашли следы вашей крови на оружии рыцарей?! А также следы повреждений от когтей нежити на вашем доспехе?! — публика затаила дыхание в ожидании моего ответа.

— Мне пришлось сражаться! — да, вот так просто заставить толпу издать единый согласный вздох.

— Вы имеете буллу Святой церкви, разрешающей вам вступать в бой в присутствии людей?! — о, да вы не оригинальны. Кажется, мне уже задавали похожий вопрос?!

— Нет, буллы у меня нет!

— То есть вы хотите сказать, что, не имея право на оружие и битву, вы, тем не менее, воспользовавшись рыцарским мечом и...

— Да, именно это я и хочу сказать! — перебивать людей не вежливо, я знаю, но этот фарс, именуемые судебным процессом, стал меня утомлять. Безусловно, герцог Бульонский сообщил Обвинению обо всех своих догадках, к чему вопросы?! — Я должна была защищаться...

— Ваша честь, милорды, прошу вас обратить внимание, что матаи только что созналась в нарушении закона! — ликование, сквозившее в голосе мэтра-прокурора, не укрылось от моего внимания. Но в данный момент меня интересовало то, что мои сёстры стали покидать площадь. Они уходили! И это плохо! Очень и очень!

— Это преступление находится в юрисдикции Святой церкви, уважаемый мэтр, — лорд графства Краузен чуть ли не зевал, сообщая прописные истины обвинителю, — что есть по существу?!

'Ничего!' — именно так бы ответила я. Но я не была прокурором и не была на его месте. Обвинитель ещё долго пытался добиться от меня признание в убийстве рыцарей или же в призыве нечисти, что уничтожила отряд лорда-командующего. Но правда была на моей стороне. И маг-ментал неукоснительно следовал букве закона, подтверждая сказанное мной слово.

Выдохнувшись, мэтр передал слово защите. И я затаила дыхание... Герцог сам подтвердил, что находится во Врейме как частное лицо, соответственно он мог стать моим защитником, но... Время шло, а никто из присутствовавших на площади так и не вышел на мою защиту...

Матаи не могут рассчитывать на мэтра-адвоката, ибо не являются человеком... Представлять интересы дитя Преисподней в суде?! Нет, до этого развитое человеческое общество королевства Габор еще не дошло. И вряд ли такое произойдёт в скором будущем. Потому по традиции матаи мог защищать любой, кто не боялся гнева Господа и пристального внимания инквизиции к себе. В общем, редко это случалось... разве что аббатиса могла бы. Или сестра по Ордену. Но ни той, ни другой здесь не было. И я знала почему. Светская власть осудить меня не смогла. Дело передадут Церкви, а один церковнослужитель не может быть с другим верным слугой Господа по разные баррикады. Не на открытом суде. Не в присутствии милордов. Как в воду глядела.

Д'Орсини не сдержал своё слово. Я осталась без защитника. В игру вступила инквизиция.

Однако моего признания в отсутствии буллы на оружие и бой было не достаточно для смертного приговора, поглазеть на исполнение которого и собралась вся эта гудящая толпа. В худшем случае мне дали бы полсотни плетей и лишили бы защиты Ордена. По всей видимости, герцога это не устраивало. И следующий вопрос поверг меня в ступор:

— Не представляете ли вы, отпущенная самим Асшаи, угрозу человеческому роду?! Являетесь ли вы носителем проклятия, Смертной метки, чумы?!

— Нет, не являюсь! — что за вздор, когда это подсудимому задавали такие вопросы?!

— Тогда почему именно вас пощадил высший демон?! Что за послание нам вы должны передать?!

— Я не знаю! Это ответ на оба вопроса, святой отец! — не теряй выдержки, матаи. Только контроль способен вывести тебя из игры невредимой.

— Почему я должен вам верить?!

— Это правда!

— Так ли это?! — серьёзность в голосе инквизитора сменилась иронией.