Липовый цвет

— Джессика, мы ведь не были близки? Ты напоила меня и подстроила всё так, чтобы я подумал это. Но ведь это не так? Скажи мне правду. Только не лги!

— Мы не занимались любовью.

Я облегчённо вздохнул.

— Но если бы ты не отключился так быстро, мой ответ был бы другим, — быстро сказала Джессика.

Я нахмурился:

— Сейчас я закрою глаза. Ты вылезешь из-под одеяла. Оденешься и уберёшься из комнаты. Понятно?

— Я люблю тебя, — прошептала она, и через секунду я почувствовал её губы на своих губах. Её обнаженное тело прижималось к моему. Мысленно я боролся с собой. Но проиграл...

"I love you!" Открытки-сердечки на подушке... Розовые ленточки в косичках... Улыбка... Ямочки на девичьих щёчках... Искрящиеся смехом глаза... Всё говорит мне о том, что я — подлец. И неумолимо тикают часы...

— Крис. Мама приехала! Крис, ну иди же скорее.

Джессика радостно смеётся, а мне ничего не остаётся, как сказать правду... или солгать, или просто сбежать, как, наверное, нужно было поступить с самого начала. И чертовски хочется выпить...

— Мама, папа, у меня золотая медаль, представляете? И... скоро будет ребёнок...

* * *

* ПОЛНЫЙ ОБЛОМ

* * *

*

Я всегда знал, что мой брат — законченный придурок и идиот, но окончательно в этом убедился лишь недавно, то есть когда мы наконец встретились. Вот так! А началось всё с того, что мамаша с папашей задумали разбежаться и на бракоразводном процессе я выдал единственно верное решение в пользу своего отца. Мамаша, конечно, там пускала слюни, рыдала, мол: "Ты чё, сынок? Я на тебя всю жизнь положила, а ты..." и далее в том же духе. Но всё обошлось благополучно.

Родитель мой, признаюсь честно, был не промах и едва ли за свою жизнь уложил в постель одну и ту же женщину более двух раз. Впрочем, мать оказалась исключением, потрясная штучка, скажу я вам, сам чуть не рехнулся, наткнувшись раз на её фотографию. Право, неудивительно, что папаня так на неё запал. Эх, везёт же некоторым... Да, кстати, о чём это я?.. Так вот, когда мы с предком-то из-под маминого крылышка смылись, она в положении находилась, но там волнения всякие, тыры-пыры и ребёнок родился недоноском... Ну, типа недоношенный, что ли? Я к чему всё это. Сидел я, значит, в баре, никого не трогал, с ребятами пивка зашёл попить, а тут такая цыпочка подходит — вся из себя конфетка, хоть прям сейчас облизывай, — и хоп мне на стол конверт. Я ничего вначале, даже обрадовался. Думал, она со мной таким образом познакомиться хочет. Ага, сейчас! Нет, в письме какая-то белиберда оказалась. Читал я, читал, аж мозги в разные стороны потекли, ну я, значит, их собрал и назад тихонечко запихнул. И тут до меня эдак начало доходить, что братец у меня есть, малец несовершеннолетний, и типа он в моей опеке нуждается.

Ну, чего? Офигел я, конечно. Сижу, не знаю что делать. Друзья и посоветовали: "Ты, — говорят, — езжай, узнай что почём, а на месте и разберёшься". А чё?! Поехал я. Разве ж знал, что всё оно вон каким образом обернётся!..

Перво-наперво всё ещё тип-топ было. Хату нашел, с братом познакомился, — высокий такой парнишка, весь такой прилизанный, причёсанный, чистенький, аж плеваться хочется. Но ничего стерпел, разговорились: я слово, он мне — сто, но что лопочет непонятно. Неделю я ещё продержался, а потом всё — хана, скука смертная замучила. Собрался я, значит, манатки свои по карманам распихал и попёр. Братан на меня свои лупарики поднимает, глаза по два пятака, мол: "Ты чё? Куда?.." Во привязался! Я культурненько его так останавливаю: "Всё, погостили и хватит. Мне, — говорю, — домой пора".

Мальчишка в ступоре, чуть ли не в истерике бьётся. Но это уж не мои проблемы. Нашёл, понимаешь, чем остановить, чай не девка юная! Взял я билет на поезд и прямым ходом на вокзал. Не знал ведь, что легавые уже мою недобритую помятую физиономию по всему перрону разыскивают! И когда успел, сволочь малолетняя, заяву накатать, а? Чуть ли не с вагона меня сняли, под руки и в полицейскую машину! Ну, я типа узнаю: "Чё? Какие проблемы?" Припоминаю, сделал ли чего. Вроде никаких грешков за последнее время за мной не водилось. Но мало ли... Оказалось, братишка мой настучал, что, якобы, я свои опекунские обязанности не выполняю. Тут ещё и причинение морального вреда и так далее, и тому подобное... Короче, накрыл по полной программе!

Ну, я за голову хватаюсь: "Ё-моё на х... — типа. — Что теперь делать?"

— Ребята, — говорю. — Я же с ним всего-то неделю знаком, да на фига он мне нужен, сами подумайте?!

— Подпись, — спрашивают, — ставил? Так какие проблемы теперь-то? Всё. Раньше нужно было головой думать.

"Во, — понимаю, — влип". Тут и адвокат явился: "Так и так, — говорит, — не отвертишься. Сам, — говорит, — рассуди, что для тебя лучше: с зеками на зоне тусоваться, государственные щи хлебать, или всего-то за мальчуганом последить до его совершеннолетия, подпиской о невыезде отделаться?" Ну, ясно дело, на зоне лучше. И стаж пойдёт, и знакомства разные полезные появятся, и друзья. Да и скучать уж точно не придётся. А главное, слушать, что там лопочет этот полоумный мой братец.

— Конечно, — говорю, — на зоне лучше. Что я, нянька, за пацанёнком следить?

Адвокат офигел. Глаза на меня по бейсбольному мячику вылупил, типа: "Я не врублюсь совсем". Пробормотал что-то и смылся.

Теперь вот сижу и думаю. А как оно выйдет всё, повезёт ли?..

* * *

* СВЕТ И ТЬМА

* * *

*

В безумном танце жизни появляются и увядают хрупкие цветы, высоко в небо устремляют свои разлапистые ветви деревья-великаны; парит над землёй гордый орёл. Их срок недолговечен, и былое великолепие разрушится на твоих глазах, в один миг обратившись в тонкую струйку пепла, обожжённого солнцем и безразличным ко всему течением времени.

Я один. Один наедине с мирозданием, наедине с осознанием полной безысходности своего существования и краха дальнейших чаяний и надежд. Ненависть переполняет моё сердце: хочется убивать и разрывать на куски любого, осмелившегося назвать себя высоким и надменным словом "человек".

Человек! Презренное существо, алкающее твоего внимания, ползающее по земле в грязи и пыли, задыхающееся от собственных испражнений и пота, убивающее себя и себе подобных. Человек — прекрасное по своей форме и анатомии существо, созданное когда-то мною же ради потехи и развлечения, просто для удовлетворения собственного мимолётного любопытства. О, да не упомяну я свое имя всуе, но будь проклят тот день и час, когда мысль о создании Эдема впервые пришла мне в голову.

Теперь, глядя на грехи и всевозможные способы услаждения плоти этими низшими существами, я чувствую себя, как бы это сказать... на втором плане, что ли? Странно, правда? Но... есть время приходить, и есть время уходить. Их время давно истекло.

Да будет тьма!

* * *

* СДЕЛКА С ДЬЯВОЛОМ

* * *

*

Элрой Кливи захлёбывался. Он лежал на спине в луже собственной крови: грабитель проткнул его насквозь, напал из-за нескольких паршивых долларов и оставил подыхать на этой грязной улице в нечистотах, собственной желчи и разрывающей мозг на куски ненависти. Мужчина застонал — боль накатывала волнами, не отпуская ни на секунду, — попытался встать, но ржавая железка прочно пригвоздила его к земле и как насмешка торчала из живота. Слёзы бессилия брызнули из глаз. Элрой уже чувствовал предсмертную агонию, сотрясающую тело. Но как же это несправедливо! Он не должен умереть! Только не сейчас! У него остался должок. Всё бы отдал, лишь бы поквитаться с подонком, который сделал это с ним...

Кливи скорее почувствовал, чем увидел человека, который резким, чётким контуром вырисовался на фоне красного шара луны. Холодные, точно сверкающий весенний лёд, глаза незнакомца впились как будто в самую глубину существа.

— Ты отдашь мне душу, если я исполню твоё желание? — прозвучал вопрос, исходивший словно бы из самого ада. И отдавшись тревожным эхом, медленно затих в закоулках больного, измученного сознания.

— Да! — пробулькал Элрой, харкая тягучими чёрно-алыми сгустками и отчаянно цепляясь за так внезапно предоставленную возможность отомстить.

Сатана нагнулся и, схватив его за руку, грубо поставил на ноги. Кливи чуть не подавился в крике, готовом сорваться с губ, правда, в последнюю секунду понял, что в этом отсутствует всякая необходимость: боль не давала о себе знать и, хотя в рубахе зияла дыра, а сам он красовался в обильно залитой кровью одежде, но рана отсутствовала — она просто исчезла.

— У тебя в запасе день, приятель, — сказал Сатана, — я приду за тобой в это же время.

Элрой не обратил внимания на исчезновение тёмного силуэта, переключившись на более важные для него дела. Оттёр кровь с циферблата: на часах значился двенадцатый час и, значит, отсчёт пошёл.

Ровно в полпервого-ночи "живой мертвец" отыскал своего убийцу в частном гараже. Удивительно, как много разных пыток можно придумать при наличии под рукой острых инструментов и надежно закованной в кандалы жертвы! Оставшееся до назначенного срока время Элрой Кливи посвятил этому несчастному: он кромсал его, резал, пилил, поливал кислотой, душил, сдирал кожу, ломал конечности. Проделывал всё медленно, с садистской любовью наслаждаясь каждым нюансом своей работы. Когда же Кливи покончил с "делом", придурок, наверное, в тысячный раз пожалел о том, что появился на свет.

Сатана возник из ниоткуда через минуту. Увидев то, во что превратилась жертва, он по-другому взглянул на Кливи.

— Я просто восхищен вами, — искренне признался Сатана, крепко пожимая руку Элрою. — Я думаю, теперь отсутствует всякая необходимость забирать вас к себе. Здесь, на Земле, куда большее поле для конструктивной и полезной деятельности такого специалиста, как вы. Конечно, если у вас нет возражений против нашего взаимовыгодного сотрудничества, но... — его взгляд остановился на низком столе, залитом непонятной коричневой массой, — считаю, что возражений не последует.

* * *

* СЕСТРА, ГДЕ ТЫ БЫЛА?

* * *

*

— Привет.

Знакомый бархатный голос заставил меня чуть ли не подпрыгнуть на месте. Я обернулся: — Кимберли!

— Братишка, — сестра повисла на моей шее и несколько раз звонко чмокнула в щёку. — Я так скучала, ты просто не поверишь.

— Ещё бы, — я усмехнулся. — Ты где так долго пропадала? Мы все волновались, не знали где тебя искать...

— Знаешь, это долгая история, — отмахнулась Ким и жалобно, совершенно по-детски, прикусила нижнюю губу. — Слушай, а есть ну... еда?..

— Э... ну, конечно, — я несколько удивлённо взглянул на сестру. — Только я не понимаю...

— Потом, — перебила она. — Я сейчас быстренько чего-нибудь перекушу и всё-всё расскажу, ладно?

Я позволил своей взбалмошной сестрёнке завладеть холодильником; и через несколько минут уже с недоумением глядел в её сторону, потом нахмурился.

— Знаю, — опередила меня сестра. — Тебе может показаться это немного странным, но... — Она вновь набила рот чем-то выловленным из недр "железного друга" и ещё некоторое время с удовольствием тщательно работала челюстями. Наконец выдавила: — Там, где я сейчас живу, нет такой вкуснотищи.

Сначала я подумал, что не так понял, затем решил, что Кимберли свихнулась и, схватив её за плечи, хорошенько встряхнул.

— Что происходит, Ким? Где ты была всё это время? Почему даже не позвонила? И почему ты... так странно выглядишь?! — только сейчас я внимательно рассмотрел свою сестричку. До этого я был, честно признаюсь, сильно взволнован её неожиданным появлением. Кимберли росла высокой девочкой, одежду ей шили на заказ, но сейчас она вроде даже стала ещё выше ростом, чем раньше, или мне это только показалось?.. Гм, в общем, что-то странное в её облике не давало мне покоя.

— Не глупи, Шеннон, — сестра тихо прыснула в кулак. — Ты ещё всего не знаешь, а глаза уже по полтиннику!

— Ну... есть немного, — я хмыкнул.

— Я вышла замуж, — радостно завопила Кимберли, — как только ты увидишь моего мужа — обалдеешь!

— Уже, — я выразительно посмотрел на неё. — Как видно, денег у него совсем ничего... То есть, когда?! А предупредить семью?

— Ну, недавно, — перебила меня сестрёнка и потупила ясные очи. — О нет! То есть этого добра, конечно, нет, братик, но, в конце концов, не в том же счастье...

— Конечно, — съязвил я. — Рай с милым в шалаше.

— Да! — воскликнула Кимберли. — Я знала, что ты всё поймёшь. Кстати, познакомься — это он.

— О боже! — это восклицание слетело с моего языка против воли. Любого, думаю, неожиданное появление какого-то непонятного человека в проёме окна, напугало бы.

— Привет, можно?

Высокий парень шагнул с подоконника на пол. Он весь сиял — то есть натуральным образом его белая одежда отсвечивала на солнце, — широко улыбался и выглядел необычайно счастливым, и его голос тоже показался мне каким-то ненормально мелодичным: — Но только я не Он, лишь Его помощник.

Наступила гробовая тишина, и мне даже показалось, что стало слышно, как по моему лбу скатывается капелька пота, словно в каком-нибудь глупом диснеевском мультфильме. Честно говоря, я вообще остолбенел от такой наглости.

— Да чего уж там, — усмехнулся чудной незнакомец. — Не бойся, меня самого только недавно назначили. Там всегда кадров не хватает. Если хочешь...

— Нет-нет, — я едва обрел дар голоса. — Мне и здесь... неплохо, знаешь ли.

— Ну, передумаешь — только скажи, и я всё устрою, — озарённый ярким светом, парень подал руку Кимберли. — Пойдём, дорогая, нас, наверное, уже заждались наверху.

— Пока, — сестричка энергично замахала на прощание рукой. — В следующий раз не забудь оставить пирожные, а то мне уже осточертело питаться одними фруктами.

— Дорогая... — вздохнул парень.

— О, извини, нечаянно вырвалось, — Кимберли тихонько рассмеялась, и её смех прозвучал подобно тысячам маленьких колокольчиков.

В тот же момент они исчезли за окном.

— Чего?.. — я подбежал к подоконнику и перегнулся через перила вниз, потом поднял глаза к небу. И долго ещё стоял, разинув рот и не смея верить.

Я лишь недавно переехал с первого этажа на двенадцатый.

"Хм... хм... а насчет работы, он это серьезно?" — мелькнула в голове совершенно идиотская мысль.

* * *

* СЛУЧАЙ В АВТОБУСЕ

* * *

*

Однажды я ехал в город Н из посёлка Л. Когда я садился в автобус — половина сидений пустовала, но на остановке М свободные места, естественно, уже давно оказались заняты. В дверях появилась бабушка в цветном платке. Она еле доковыляла до моего угла и оперлась на трость, старчески покачивая головой и щурясь подслеповатыми маленькими глазками.

Мне совсем не хотелось подниматься — лень. Поэтому я отвернулся к окну, наблюдая привычную сельскую панораму и делая вид, будто ничего и никого вокруг не замечаю. Как будто ненавязчиво шевельнулась внутри и, зевнув, снова равнодушно улеглась совесть. А самое главное, что позади меня сидел мужичок ну с очень большой сумкой (Сволочь! Придурок! Идиот! Чтоб ему пусто было. Встречу — убью!!!). Уж не знаю, чего этот деревенский олух вёз, но протискиваясь к выходу, он нечаянно задел "милый божий одуванчик".

Дальше и случилось то, о чём я искренне сожалею. И каюсь. Бабка, эдакая тщедушная старушка, но, тем не менее, с весьма порядочными килограммами, потеряла равновесие... И рухнула! Прямо на меня! Всей своей массой!