Султан вышел из беседки, приветственно улыбаясь. Практически такой же, как и четыре века назад. В свободных светлых шароварах, легкой тунике. Темноволосый, кареглазый, даже его острая бородка не изменилась.

— Не верю своим глазам, Женекерс! Во имя Иллюны, сколько лет! Рад тебя видеть, — он крепко обнял своего гостя. — Знал, что рано или поздно ты выберешься из ловушки!

Он предложил магу присесть в удобные плетеные кресла и обратился к встретившей Женекерса девушке.

— Ивели, принеси гостю чего-нибудь попить.

— Вино?

— Просто воды, — спокойно произнес Женекерс и, быстро оценив объем кубка и свои потребности, добавил: — Два кубка. И немного соли.

— Как пожелаете, — девушку явно не удивило пожелание гостя. Зная Виллама резонно было предположить, что в гостях у него бывают самые разные существа с самыми разными вкусами.

— Это произошло бы скорее поздно, чем рано, так как меня все же выпустила хранительница.

— Значит, Артелайл приложила руку? — Виллам хмыкнул себе под нос, задумавшись. — Помню ее совсем маленькой, когда она вместе с матерью гостила у меня. На всем острове не было спасения от этого чуда. И как же она дошла до жизни такой, что освободила самого стеклянного мага?

— Несколько дней назад на дворец напали.

— Кто? — султан был крайне удивлен и встревожен. — Разведка работает из рук вон плохо, раз я до сих пор об том не знаю.

— Если твои осведомители были в тот день во дворце среди прислуги, будет актуально заказать заупокойную службу в ближайшем храме Иллюны — очень мала вероятность что кто-то выжил. А насчет новостей, сомневаюсь, что Совет Сантарина так легко позволит просочиться более или менее детальной информации о нападении. Иначе проблем не избежать. Хотя и сами они едва ли знают больше. Если вообще живы. Тебе, я думаю, лучше известно, сколько заклятых «друзей» у Центрального королевства осталось. И сколько их появилось за последние годы. Противник же наш кто-то новый. Но достаточно сильный, чтобы Артелайл увидела, как погибает все королевство под его мощью и выбора, кроме как разбудить меня не осталось.

— Что ж, теперь могу объяснить ее поступок. Она не пострадала?

— Ее ранили, яд проник достаточно глубоко...

— Это уже плохо, — султан расстроился окончательно. — Не факт, что появление новой хранительницы…

— Не торопись ее хоронить прежде времени, она жива. Если помнишь, я унаследовал большую долю сил Гвивеллы. Но вот ее ногам досталось. У меня нет сведений о том, что это такое. Ее ноги просто... умерли. Я остановил распространение яда, а мертвую плоть пришлось заменить. У моих сил тоже есть пределы.

— Протезом, как твоя рука? Бедная девочка...

Женекерс кивнул.

— Это было единственным доступным вариантом. Хорошо, что Евклид успел организовать доставку всего необходимого в мою лабораторию, еще пока мы были в дороге. Никто не заметит, но она хоть как-то сможет ходить.

— Я понимаю. Но ты уверен, что последствий не будет? Я помню тебя первые месяцы с этим твоим протезом, который сочился кровью, и не проходило недели, чтобы ты не пользовался услугами дворцовых целителей. Ты был первым ненормальным, кто решил на себе опробовать протезы коротышек и остался жив.

— Тогда я еще не встретился с Гвивеллой. Ее сила, которую теперь унаследовал я, позволяет без проблем совмещать живую плоть и протез. Хотя, я единственный, кто долго и успешно обходился с таким протезом…

Султан вздохнул.

— Что же, надеюсь на благополучный исход. Знаю, что ты не спустишь с нее глаз, и при малейшей опасности уберешь эту пакость, так ведь?

— Разумеется. В этой склянке я привез тебе яд, если необходимо могу достать больше, но, надеюсь, для изучения твоим алхимикам хватит. Часть отправлю своим контактам, если они еще живы. К сожалению, ни я, ни Евклид не смогли разработать действенных методик для изучения происхождения и свойств алхимических зелий.

— Хорошо, сегодня же им займутся самые лучшие люди, какие у меня есть.

Султан внимательно изучил на свет содержимое небольшого пузырька, переданного Женекерсом.

— И ты должен знать еще кое-что, Виллам. В пустыне я устранил нескольких нападавших. Помнишь моих червей?

— Которые поглощают жертв, подобно паукам? Попробуй их забудь, мерзкие создания. Как тебе вообще такое в голову пришло? — Виллам даже чуть поежился, вспоминая вид тварей.

— Эта часть силы досталась мне по наследству от Гвивеллы, и мы с Кикаросом просто экспериментировали. Учитывая свойства слез пустыни, поглощение трупов червями было естественными шагом, положительно сказавшимся на боеспособности. А вид... надо было, чтобы создания выглядели отвратительно и внушали страх, и Кикарос с задачей справился. Но не суть. Один из них полакомился трупом и более не ползает. Нападавшие лишь выглядели как обычные люди, либо были ими когда-то. Вместо крови у них этот самый яд. Пары капель на дротике достаточно, чтобы отправить любого человека к праотцам. Даже слезы пустыни, что я использую для питания своих существ, не настолько опасны, как то, что заменяет этим существам кровь. Из известных свойств я знаю только одно — смешиваясь со слезами пустыни они разъедают, как металл, так и стекло. Евклид проводит эксперименты с имеющимися образцами известных соединений, но как я уже говорил — мои возможности исследования здесь очень ограничены.

Теперь радость от встречи со старым другом окончательно уступила место обеспокоенности.

— Да эти слезы пустыни та еще дрянь, десятка лет не пройдет, чтобы какой-нибудь идиот не отравился, заливая их в некоптящий светильник. Хоть запрещай их. Но это? — Султан внимательно посмотрел на склянку. — Что ж дальше то будет? Что за высшая ядовитость такая пожаловала сюда.

— Вот и я о том же… О враге мы знаем чуть меньше, чем ничего, — сказал Женекерс. — Артелайл опасно появляться во дворце, он действует скрыто, и если смог под носом у нее провернуть это нападение — сделает это и еще раз. Но я не совсем желанный союзник роду хранительниц после того, что случилось четыре сотни лет назад. Факт. А моя пустынная крепость — не место для нее. Потому я буду все делать, сидя в тени. Ты, напротив, помогал королевству еще до моего появления тут.

— Я буду рад видеть Артелайл у себя. Без вопросов. Помогу, чем смогу. Хотя у меня тут более людно, выше опасность.

— Я думаю, риск оправдан. Я приставлю ей дополнительную охрану.

— Хорошо. И за Кикаросом я уже послал. Будет с минуты на минуту.

— Он здесь?

— Да. Твое счастье. Говорит, на старости лет от подземелий у него ломит спину, и потому нашел приют здесь. Вот уж обрадуется, он столько всего наплодил в чертежах за эти годы. А уж как обрадуется Ивели, что он покинет наконец-то острова. Ты ее в жизни не заставишь даже близко подойти к его лаборатории.

— Спасибо, Виллам, почти все острые проблемы теперь решены. И у меня остался лишь один важный вопрос к тебе, — Женекерс на мгновение замолчал.

Султан в ожидании прищурился, внимательно разглядывая собеседника.

— Так уж и быть, спрашивай.

— Как ты стал султаном небес?

— Неожиданно, — Виллам рассмеялся, — я уж не знал, чего ожидать. Исторические книги ты, я так думаю, читать не станешь?

— Евклид их уже давно прочитал. Но в этом случае, нет. Ты более достоверный источник.

— Вообще, это долгая история. Не думаю, что ты поймешь.

— Попробую.

— Я родился вдали отсюда. Нью-Йорк, хотя вряд ли название этого города тебе скажет о чем-то.

Словно вспыхнуло в глубинах памяти, и вытащило ворох ассоциаций, очень и очень старых.

— Скажет... Продолжай.

— Шла война. В общем, я был пилотом и последние часы своей прошлой жизни вспомнил только тогда, когда разменял здесь четвертую сотню лет. Мне доверили перевезти какой-то музейный хлам в город Вашингтон с другого конца страны, причем срочно. Не знаю, зачем и что я перевозил, но точно не довез — у меня отказал двигатель, я разбился. Самое яркое, что потом вспомнилось, это наступившая тишина, заменившая тарахтение машины.

— То есть, ты умер?

— Не знаю, — Виллам пожал плечами. — Скорее всего. Помню, что пытался сесть, садиться было некуда, да и планировать было практически невозможно на той машине... У нее аэродинамика ведра. Помню удар, боль. Машина при падении несколько раз перевернулась. Наверное, я сломал спину, потому что не чувствовал ног и рук... видел только потом что-то светящееся рядом. А секунды спустя уже стоял на северной окраине Центрального королевства без единой ссадины, но с больной головой.

— Любопытно. А что было дальше?

— Дальше книги особенно и не врут. Местные так и не выговорили моего имени, вот так Уильям стал Вилламом. Меня приютили в одной деревеньке на северо-востоке, где я вел жизнь обычного крестьянина, пока на нас не напали лисоухие. Хоть их король и был давно убит, молодняк частенько нападал на небольшие поселения. Мелкая и подлая месть за прошлые поражения. Я тогда стоял у обычного колодца, набирал воду, и когда тот заговорил со мной. Жутким голосом в моей голове. Я подумал, что схожу с ума.

— Он предложил силу?

— Нет. Шанс вернуться домой. Пусть я и не помнил о последних часах своей жизни, но семья, оставшаяся в Нью-Йорке, была перед моими глазами всегда. Жаль, фотография так и осталась в той груде металлолома. Вот только я, разумеется, уже слышал рассказы о колодце и о том, что он искажает желания. И как бы сильно не хотел вновь увидеть жену и сына, прекрасно понимал, что получу совсем не то, чего желаю. Вернусь и куда попаду? Может, умру в тот же момент? Пусть этот мир не был моим домом, но и пути назад у меня уже особенно и не было. И я с этим смирился.

— Логичное решение.

— Вот я и сказал об этом колодцу. Прямо. Мне показалось или я слышал смешок. А потом он повторил предложение еще раз, сказав мне, что у окраины деревни уже просвистели первые стрелы лисоухих. Он предлагал мне силу и шанс вернуться домой, теперь последнее было уже как приятное дополнение к прочему. Мое дело — буду я пользоваться этим шансом или нет. Выбора не было, я согласился. Помимо жены и сына, больше всего я тосковал о полетах. О небе. И, разумеется, уже слышал сказки о героически погибшем султане небес.

— И вдруг ты так легко стал султаном Висящих Островов?

— Именно. Я словно бы ощутил, что вес любого предмета можно убрать. И что сделать это элементарно. Лисоухие прыгали вниз в панике, когда огромный кусок земли с самой деревней, полем и куском леса взмыл вверх. Я словно вырвал этот остров из земли, благо там под ним в земле была огромная скала, за которую было легко... как бы это сказать... "ухватиться". Стрелы лисоухих поднимались в небо вместе со своими хозяевами, чтобы спустя час вновь обрести вес и рухнуть на землю в котлован, который я оставил после себя. Теперь на месте того селение озеро Небесное.

— Да, их сил было явно маловато для боя с тобой.

— Колодец дал мне страшную силу, перед которой спасовали даже сильнейшие маги этого мира. А дальше моя судьба складывалась как понаписанному, сам почитай в летописях. Постепенно появились желающие из других сел и городов переселиться ко мне, возникали новые острова, а моя прежняя деревня превратилась со временем в богатый столичный остров. Да и жители тех немногих островов, что остались от Икхама признали во мне своего нового повелителя. Мы получали все больше влияния... В общем, Висячие Острова быстро восстанавливаясь после потери Икхама и старой столицы в Окторане. Даже проблемы с пресной водой мне удалось решить вскоре. Висящие Острова — это теперь мой ребенок от начала и до конца.

— Тот шанс вернуться. Колодец предложил тебе...

— Пойти, зарезать хранительницу и утопить кристалл в ее крови, — равнодушно продолжил Виллам. — Вот пускай сам и идет. Я своего мнения за эти годы не изменил. И я буду не я, если так поступлю. А теперь, раз уж мы начали откровенничать, я жду того же и от тебя. И что-то говорит мне, что твоя история не слишком отличается от моей. Иначе бы ты задал мне слишком много вопросов.

— Я не делаю из этого секрета, хотя помню не очень много. Я летел в чужую страну, думая начать жизнь с нуля. Меня там ждала и интересная работа, и люди... И дальше пустота. Но думаю, тебя обрадует новость о том, что летел я как раз в Нью-Йорк.

— Что? Постой... — Виллам раскрыл широко глаза. — Но, выходит все это время...

— Да. Я подозревал, что ты тоже родом не отсюда, но тогда, до того как Илейн упрятала меня в склеп, поговорить так и не удалось. Я рад, что в этот раз не стал этот разговор откладывать на потом.

— Да уж. Какой дома был год?

— Две тысячи... восьмой. Не знаю, как сейчас.

— Тогда делать там мне явно уже нечего... Кто победил?

— Германия проиграла.

— Да... Хоть какая-то радость.

Виллам вздохнул и печально улыбнулся, наблюдая, как в саду легко порхают разноцветные птахи. Женекерс же продолжил свой рассказ. Впрочем, большую его часть Виллам уже знал...

— Так что ты думаешь по поводу возвращения? — поинтересовался в завершении султан.

— Нет. Не ценой жизни Артелайл. Когда колодец исполнил мое желание, у меня появились некоторые... особенности. Я стал мыслить скорее как машина, едва ли смогу тебе это объяснить.

— Неужели за семьдесят лет там жизнь так поменялась?

— Поменялась. И очень здорово. В общем, я когда-то давно я был одним из тех, кто учил сложные машины думать, если так можно выразиться. Колодец извратил эти знания, переосмыслил и вложил в меня совсем по-другому, извратив до неузнаваемости. Мне проще себе сделать правило и следовать ему. И мое правило — не причинять вреда хранительнице. И ему я буду следовать.

— В тебе больше человеческого, чем ты думаешь. И после этих четырех сотен лет это даже заметнее, чем раньше.

— Может просто за этот долгий... отпуск я от нечего делать научился лучше притворяться человеком?

— Возможно. Но мне хочется верить в то, что от тебя прежнего хоть что-то осталось.

— Возможно, ты прав, раз уж небольшая недоговорка была достаточна, чтобы Илейн увидела столь страшное будущее и спрятала меня в склеп. Не знаю. Но и ладно, этого я не изменю. Помимо текущих проблем с Артелайл я еще хочу продолжить кое-какие исследования. И тут у меня есть теория, которую ты подтвердил. Частично.

— Поделись.

— Все государства, исключим пока Центральное королевство, имеют своего правителя. Некую фигуру, наделенную редкой силой. Иногда такой фигурой становится обычный человек, как ты, но со временем он все равно собирает вокруг себя народ, создавая свое государство. Путь не важен — важен итог. И его подданные спустя века перенимают часть силы своего правителя.

— Допустим. Я тому подтверждение. Большинство жителей островов могут изменять вес предметов силой своей мысли. Не сильно, но могут. Вон, та же Ивели, например. Однажды сорвалась и упала вниз. И ничего, со страху так свой вес облегчила, что и синяка не осталось. Больше испугалась. Подобрали ее внизу, дали пару дней отдохнуть, вот и все дела.