Лягушка в молоке. Часть 1

— Муло сайком сир, — удовлетворенно произнес старик, возвращаясь к своим вещам. — Локиа, Фрея.

Встрепенувшись, она подошла и помогла ему надеть на спину тяжелый короб. Кажется, они начинают помаленьку понимать друг друга.

Добычей оказалась большая черная птица со смешной бородкой из перьев и красным пятном возле глаз. Она еще трепыхалась, когда старик ловко свернул ей шею и, протянув девушке, выдал новую порцию непонятных слов. Со вздохом берясь за скрюченные когтистые лапы, та выжидательно уставилась на своего спутника.

— Пури, — проговорил он и, повернувшись, как ни в чем не бывало, зашагал дальше. Когда впереди показался круто поднимавшийся вверх склон, Байгар повернул и двинулся вдоль него. Девушка, покашливая, тащилась сзади. От птицы неприятно попахивало, в перьях копошились какие-то козявки, норовя переползти к ней на руку, а отвисшие крылья цеплялись за траву.

"Еще и перья надо будет выбирать, — брезгливо думала она, стряхивая очередную сикарашку. — Или отдирать? Как же это называется? А вспомнила — опалить!"

Девушка скептически глянула на плотный перьевой покров.

"Нет, их щипают, — решила она и тут же испугалась. — Неужели он заставит меня это делать?"

При этой мысли передернуло от отвращения, и девушка громко закашляла, сгибаясь пополам.

С тревогой поглядывая на неё, старик терпеливо дожидался окончания приступа. Едва она сумела восстановить дыхание, удовлетворено кивнул и пошел дальше. Девушка уныло поплелась за ним. Надежды на привал не оправдались. Байгар явно не торопился разделывать добычу.

Она уже еле плелась, когда старик, наконец, остановился и, расстелив на земле свой многофункциональный плащ, жестом пригласил садиться. Пытаясь устроиться поудобнее, девушка, подражая своему спутнику, скрестила ноги, вызвав его удивленный взгляд. Неопределенно хмыкнув, её спутник достал из короба половину вчерашнего зверька, лепешку и мешочек с солью. Она почти не чувствовала аппетита от усталости, но все же немного поела, запивая мясо водой из кожаного мешка.

Её спутник кушал аккуратно, время от времени вытирая руки куском грубой ткани. Ей, как обычно, приходилось пользоваться травой. Покончив с трапезой, он встал. Девушка с сожалением поняла, что короткий отдых закончен, и одним движением встала на ноги. Старик вновь бросил на неё какой-то странный взгляд.

Не отдохнувшая как следует, она устала еще быстрее, а бесконечному лесу, казалось, не было ни конца, ни края. Вдруг в привычный шум стал вплетаться какой-то посторонний звук. Девушка тревожно посмотрела на старика. Но тот спокойно шел, опираясь на копье как на посох. "Надеюсь, он знает, что делает".

Вскоре она начала различать журчание воды, и через несколько минут путники вышли к ручью, торопливо бежавшему среди камней. К великому облегчению девушки Байгар велел ей оставаться здесь, а сам куда-то ушел. Прислонившись спиной к коробу, она хмуро оглядывалась вокруг, кутаясь в плащ. Столь долгое путешествие отняло много сил. Опять гудело в голове, болели суставы, а дыхание с хрипом вырывалось сквозь зудящее горло.

Чуть повернувшись, девушка заметила на другом берегу ручья серое пятно, превратившееся в животное с низко опущенной лобастой головой и настороженно торчавшими ушами.

"Собака? — сейчас же вспомнила она. — Откуда ей здесь взяться?" И тут же встрепенувшись, испуганно сжалась в комок. "Это же волк! Тот самый, что козлят ест!"

Очевидно, этот зверь в пище не нуждался. Потому что едва раздался шорох плаща, он сразу же исчез в зарослях.

— Ты еще Красную шапочку вспомни, — одними губами прошептала девушка, подумав: "Надо сказать Байгару, если уходит, пусть оставит мне какое-нибудь оружие. Иначе однажды вернется, а от меня только кроссовки останутся".

Ждать пришлось так долго, что паника её немного улеглась, и она даже задремала, очнувшись, когда старик вывалил перед ней из котомки большой ком мокрой глины. Девушка удивленно захлопала глазами, а её спутник вновь исчез.

Растерянно потыкав пальцем в сырую кучу, она пожала плечами: "Горшок лепить собрался?"

На этот раз Байгар вернулся быстро, прихватив охапку хвороста. А дальше последовали действия, назначение которых девушка даже не пыталась понять.

Первым делом старик выкопал неглубокую ямку, потом сходил к ручью за водой, разведя глину до полужидкого состояния, принялся обмазывать птицу, бормоча что-то себе под нос. Когда охотничий трофей превратился в неприятного вида ком с торчавшими из него скрюченными лапками, Байгар осторожно уложил его в ямку, а после стал разводить костер. Затем он вновь приготовил какой-то отвар и заставил его выпить.

Сучья прогорели уже в полной темноте. Старик сгреб их в сторону и, расковыряв землю, вытащил на траву ком спекшейся глины.

Девушка уже догадалась, что будет дальше, но действительность превзошла все ожидания. Едва Байгар разбил твердую корку, в воздухе разлился такой аромат, что рот тут же наполнился слюной, а в желудке требовательно заурчало. К сожалению пира не получилось. Её спутник вновь разделил птичку на две части, прибрав половину в короб.

После еды она решила хотя бы немного умыться. Но, едва выбравшись из-под тяжелой шкуры, сразу озябла. Тем не менее, девушка не отказалась от своей задумки, сполоснув руки и лицо. Холодная вода прояснила сознание, даже на какое-то время уняло головную боль.

Вернувшись к костру, она посмотрела на старика, который сгорбившись сидел у огня с мрачным, отяжелевшим лицом. Стараясь не мешать, девушка закуталась в плащ и сейчас же сообразила, что её спутник, наверное, замерз, а впереди вся ночь. Как-то не хорошо пользоваться его плащом в одиночку.

— Байгар, — негромко проговорила она, гостеприимно откинув полог.

Взглянув на неё, старик что-то пробормотал, криво улыбнувшись в бороду.

— Холодно, — пояснила девушка, показав на него и изобразив дрожь. — Бррр, Байгар.

— Кру асааа, — отмахнулся тот, показав пальцем на неё и сделав движение, будто рисовал дугу.

Девушка недоуменно пожала плечами.

— Как хочешь.

Она погрузилась в дрему, хотя заснуть по-настоящему мешал подступавший к горлу кашель, от которого приходилось то и дело просыпаться. В один из таких моментов девушка поняла, что спутник лежит рядом, повернувшись к ней спиной. Она прижалась к нему, и пригревшись, не просыпалась уже до утра.

А на другой день вновь пришлось шагать вслед за Байгаром. "Куда же ведет меня этот упрямый старик?" — думала девушка, преодолевая слабость, апатию и головную боль. На этот раз они двигались вдоль ручья, пересекавшего невысокую гряду. По берегу шла еле заметная тропинка, очевидно, протоптанная животными. Потому что Байгар то и дело тревожно оглядывался, время от времени шевеля губами, будто что-то бормотал про себя.

Ручей привел их в большую, заросшую лесом долину с торчавшими среди деревьев группами скал. А по правую сторону возвышался большой скалистый массив, прорезанный многочисленными трещинами.

Сперва старик шел именно туда, но потом резко сменил направление, выйдя на хорошо утоптанную тропинку, ведущую к группе скал.

Между двух скал, стоящих близко друг к другу, виднелась сложенная из скрепленных глиной камней стена.

"Неужели все, добрались?" — едва не простонала девушка, когда старик, развязав веревку, отодвинул в сторону дверь, сделанную из тонких, оструганных стволов, привешенную на кожаных петлях.

— Сек мита лонг, Фрея.

Она подумала, что окажется в каком-нибудь доме или хижине. Но вместо этого попала на небольшой, дворик почти треугольной формы. Две стороны которого составляли отвесные скалы, вдоль которых были устроены навесы на столбах. Под крышей из широких бледно-желтых листов бересты, приваленных камнями, располагалось множество знакомых и непонятных предметов. Стол с короткой лавкой, корзины, какая-то непонятная конструкция из прутьев. На натянутых веревках висела сеть и пучки травы. Чернел обложенный камнем очаг с двумя рогатинами по бокам.

А напротив входа прилепилась к скале маленькая каменная хижина с высокой, обмазанной глиной трубой.

Байгар тронул её за локоть, прося посторониться.

— Мано стрек лонг кутара, Фрея, — с грустной улыбкой сказал он, показывая на домик, и вздохнув, тихо добавил. — Трек ура мер её.

Старик снял деревянный щиток, закрывавший небольшое окно, распахнул дверь из оструганных досок и жестом пригласил следовать за собой.

Половину крошечного помещения занимало массивное сооружение, очевидно, служившее печью. Кроме неё здесь имелась узкая кровать или скорее лежанка, заваленная ворохом шкур. Напротив большой синий ящик, расписанный желтыми, красными и голубыми линиями и прикрытый сверху циновкой. На которой красовались две глубокие деревянные миски с ложками, три грубых глиняных плошки, высокий горшок, разрисованный ломаными линиями и ярко блестевший узкогорлый кувшин, украшенный плохо различимым в полутьме рельефом. Он настолько отличался от всего, что находилось в комнате, что девушка остановилась, стараясь рассмотреть его получше.

Но Байгар вновь отодвинул её в сторону. Сняв плащ, он бросил на него несколько шкур, свернул их в цилиндр и обвязал веревкой. У бедной девушки глаза разбежались, не зная куда смотреть. То ли разглядывать непонятную посуду, то ли наблюдать за странными манипуляциями спутника. Который, сняв с деревянного колышка кожаную, украшенную бахромой сумку, положил в неё палочки для добывания огня и какой-то мешочек. Затем, прихватив с полочки над лежанкой две берестяные баночки с плотными крышками, тоже отправил их туда. Осмотревшись, словно проверяя, не забыл ли чего, старик схватил её за руку и решительно шагнул к двери.

Полная радужных надежд, девушка взвыла от такого разочарования. "Ну, что ему опять надо? И так ноги в задницу ушли по самые щиколотки. Сейчас лягу на пол, и пусть тащит меня как чемодан без ручки".

Почувствовав сопротивление, Байгар разразился короткой, но очень энергичной тирадой, из которой стало ясно, что в покое он её все равно не оставит.

Зло взглянув на его осунувшееся от усталости лицо, девушка выдала несколько не менее патетических и столь же непонятных выражений, категорически отказываясь куда-то идти. Которые, впрочем, не произвели на её спутника никакого впечатления.

Повесив ей на шею сумку и прихватив шкуры, он силком выволок девушку из хижины. Падать ей вдруг резко расхотелось, так как пришлось бы волочься за полоумным стариком.

Одним махом проскочив дворик, он прислонил к входной двери палку, чтобы та ненароком не открылась, и зашагал назад по тропинке.

"Мы же здесь только что шли! — возмущенно думала девушка, кашляя на ходу. — Он что заплутал от старости?"

Но она ошибалась. Шагов через сто Байгар свернул на хорошо утоптанную тропинку, ведущую к скальному массиву, красно-серой стеной выраставшему по мере их приближения.

Тропинка привела их на обширную поляну с небольшим озером в центре. При их приближении с воды шумно взвились в воздух какие-то птицы.

От усталости и боли во всем теле девушка почти не соображала, но, заметив среди ярко-зеленой травы черные пятна, поняла, что это следы от давних костров.

Не задерживаясь, старик продвигался к скалам по круто взбиравшейся на склон тропинке. Девушка уже еле плелась, её душил кашель, а по телу струями катился противный холодный пот.

Байгар тоже устал. Остановившись у толстого корявого дерева с резными листьями, он проговорил, переводя дух:

— Ум иртым, Фрея. Иртым.

"Да пошел ты! — мысленно огрызнулась девушка, схватившись на нависшую над тропой ветку, борясь с головокружением. — Хотя, он уже идет. И меня с собой тащит. Баран!"

В глазах старика мелькнуло что-то похожее на жалость.

— Мурак коча, Фрея, — покачал он и добавил, кивнув на уходящие вверх земляные ступени, заботливо укрепленные плетнем из тоненьких веток. — Ум ирым.

Девушка вскинула голову. До подножья скалы оставалось двадцать пять, тридцать шагов. "Теперь я вспомнила, что такое лестница", — думала она, с трудом переставляя ноги.

Оказавшись в густой тени, девушка подняла взгляд и сейчас же увидела темный треугольник входа в пещеру с двумя большими пятнами по бокам. С трудом сфокусировав зрение, она поняла, что это морды каких-то зверей с круглыми желтыми глазами и вертикальными зрачками. На кончиках треугольных ушей неизвестный художник тщательно прорисовал пушистые кисточки.

"Белка?" — изумленно подумала девушка и тут же усмехнулась.— С такими то зубами? Скорее кошка какая то."

Память вновь выдала капельную порцию воспоминаний. Но эта грозная харя с оскаленной пастью мало подходила пушистому зверьку, когда-то уютно мурлыкавшему у неё на коленях.

Присев на корточки, старик внимательно разглядывал усыпанную пылью и мелкими камешками землю перед входом. Удовлетворенно встал и, кивнув ей, шагнул в глубь пещеры. Девушка равнодушно окинула взглядом разбросанные рисунки. Какие-то черточки, кружочки, многоногие фигурки. Когда свет от входа стал меркнуть, Байгар остановился, с облегчением сбросив с плеч шкуру, и знаком попросил у неё сумку. Воспользовавшись остановкой, она без сил рухнула на землю, чувствуя, что не в силах сделать больше ни шагу.

Её спутник добыл огонь, подпалив от сухого мха клочок бересты. Тот громко затрещал, вырывая из полутьмы разрисованные стены пещеры и небольшую кучу хвороста. Сунув в огонь палку, старик добавил света, прояснив новые рисунки на камнях. Девушка отметила, что здесь они выполнены гораздо более качественно. Она узнала рогатого зверя, которого видела в лесу. Рядом было изображено грузное животное с низко опущенной головой, украшенной короткими рогами.

"Корова? — лениво подумала девушка. — Нет, этот какой-то горбатый и морда с бородой. Козел? Нет. Музон? Тьфу ты бизон!"

Она попробовала угадать название других зверей, но Байгар бесцеремонно схватил её за руку и силой заставил подняться.

— Киачо, Фрея. Мудорно иртым, — проговорил он, страдальчески морщась.

Еле передвигая ноги, девушка безвольно подчинилась, чувствуя уже полнейшее безразличие к тому, куда и зачем её ведут. Последняя искра интереса к жизни, вспыхнувшая при виде наскальных рисунков, погасла.

Потянуло теплом и сыростью, послышалось негромкое журчание или скорее бульканье. Странный звук несколько взбодрил её. По истертым ступеням они поднялись в небольшой зал. Свет факела отразился от мириадов капель, покрывавших стены и усеянный каменными сосульками потолок, а так же от поверхности небольшого круглого водоема, над которым поднимался еле заметный парок. Приглядевшись, девушка с удивлением заметила, что вода в нем не замерла неподвижным зеркалом, а будто перемешивается или медленно бурлит.

Старик со стоном облегчения бросил свернутые шкуры на длинный, плоский камень, стоявший на двух опорах, как стол или скамья. Потом, выгнувшись вперед, потер поясницу и довольно проговорил:

— Кеуча зерот тур, Фрея.

— Что? — растерянно захлопала глазами девушка.

Байгар ткнул пальцем в неё, потом в воду.

— Мне туда? — все еще не веря, уточнила она и, получив утвердительный кивок, возмущенно вскричала. — Сварить меня хочешь, старый людоед?!