Офицер

Кроме того, не следует забывать о секретности, и полному недопущению утечек информации о любых аспектах работы Осинфбюро. Подчинятся, вы будете только мне, и отчитываться в работе, будете лишь передо мною...Оружейный экскурс и сопутствующие разговору споры, продолжались почти два часа, а остановил диспут Иосиф Виссарионович лично, который привёл Артузова знакомится со своими новыми сотрудниками.

— Садитесь, — Сталин величаво махнул рукой. — Хочу представить вам товарища корпусного комиссара товарища Артузова. С сегодняшнего дня, он руководитель особого информационного бюро при ЦК партии. Пока не обзаведётесь своими людьми, оперативное прикрытие будет осуществлять аппарат товарища Власика. Помещение для работы вам уже выделено, первичные задачи нарезаны, так что за работу, товарищи. — Он повернулся к Кириллу и, увидев в глазах вопрос, произнёс.

— Вы что-то хотите сказать, товарищ Новиков? — Да, товарищ Сталин. — Кирилл кивнул. — Я бы хотел, поставить прибор на зарядку.

— Пойдёмте.

Они вдвоём дошли до кабинета, и Новиков, достав из кармана прихваченный с собой зарядник, подсоединил планшет и воткнул его в чёрную эбонитовую розетку выступавшую из стены.

— Кстати, здесь есть не только книги, но и фильмы. — Он быстро пролистал список, где в основном были фильмы советского периода, и выбрал Кавказскую пленницу. — Вы не против хорошей комедии?.. Через полчаса, Власик, получив от охраны сигнал о чрезвычайной ситуации, влетел в кабинет и увидел поистине удивительную картину. Вождь, который даже на просмотрах комедий только улыбался, хохотал в голос, утирая слёзы платком. Впрочем, через пять минут, присоединившийся к просмотру генерал смеялся вместе со Сталиным, глядя на злоключения Шурика.

Спать Иосиф Виссарионович лёг в прекрасном настроении, а проснувшись, вполголоса напевал песенку о медведях....Вечером того же дня, офицеры имели долгий и обстоятельный разговор с новым начальником который оказался настоящим асом агентурной разведки. Артузов с Новиковым поняли друг друга с полуслова, а вот Глебу и Петру приходилось кое-что пояснять, и переводить отдельные слова на общепринятый русский.

Их первым заданием, была инспекционная поездка в Научно-исследовательский институт техники связи Красной Армии.

Кирилл подозревал, что там как раз всё было в порядке, но в качестве пробного выезда, вполне годилось. Новые документы, им привезли рано утром, и упаковавшись в просторный правительственный автомобиль 'Бьюик' покатили в институт.

Разговор с ведущим специалистом — Асеевым Борисом Павловичем вышел конструктивный и более того, плодотворный. Пока новые сослуживцы Новикова с умным видом ходили по помещениям и лабораториям, он рисовал схемы различных устройств и пытаясь не выглядеть провидцем объяснял конструктору политику партии в области радиосвязи, делая упор на мобильность, простоту обслуживания, дальность и устойчивость связи. Поговорили и о кристадинах, а когда Артузов вернулся, Кирилл озадачил его получением информации о работах Оскара Хейла и Лилиенфельда. И пользуясь тем, что работы в этом направлении уже начались, нарисовал устройство биполярного транзистора, указав материалы, легирующие добавки и многое другое, что проходилось ещё на первом курсе, а так же нарисовав на большой школьной доске устройство для зонной плавки полупроводников.

По сути, транзистор был тем же самым кристадином, только в нём вместо одной иглы было две, и находились они очень близко друг к другу.

Технологии лабораторного производства полупроводников, были отработаны им на практических занятиях в Технологическом, так что, заручившись обещанием достать необходимые вещества качества ХЧ и попробовать сделать транзистор, Кирилл отбыл из института в приподнятом настроении.

— Скажите, а о чём вы так увлечённо спорили? — Спросил Артузов, когда машина тронулась в обратный путь.

— Артур Христианович, — капитан государственной безопасности вздохнул и посмотрел на своего нового начальника. За рулём сидел Пётр, так что Кирилл решился на серьёзный разговор. — Если они справятся, через пару лет будем иметь радиостанции мощнее нынешних раза в три, а весить они будут не десятки килограмм, а всего пару. Что это значит для армии?

— Понятно, — Артузов кивнул. — Кстати по приказу, нам выделено целое здание и там будет химическая лаборатория.

— Отлично! — Кирилл улыбнулся, — Я бы ещё не отказался от нормальной мастерской, и зала для тренировок. Ещё тир бы устроить...

— Да всё что угодно, — Артузов хмыкнул. — Там здоровенный корпус бывших казарм, где можно штаб фронта разместить вместе с комендантской ротой. А у нас всего четыре человека. Кстати, если есть хорошие ребята, можно будет перетащить к нам. Только конечно каждую кандидатуру согласовывать там, — Артур Христианович двинул головой, вверх намекая на то, кто именно будет последней инстанцией.

— Кстати, я сейчас подумал, — Кирилл помолчал, задумавшись. — Наверное можно будет сделать такой прибор, чтобы определять правду от лжи.

— Что-то связанное с мистикой? — Корпусной комиссар улыбнулся.

— Ну что вы! — Новиков взмахнул рукой. — Никакой мистики. Просто у человека, который врёт, повышается давление, изменяется электропроводимость кожи и другие параметры. Если будет десятка полтора качественных измерительных приборов и пара самописцев, я такую штуку за неделю сделаю. Проверить можем в узком кругу, а потом приглашать начальство. — Он пытливо посмотрел на Артузова, и тот, быстро просчитав варианты, кивнул головой.

— Да, такой прибор нам бы очень не помешал.

— Еще знаю рецепты нескольких химических соединений, которые будучи введены в кровь, полностью блокируют для человека возможность врать.

— Я тоже знаю такой рецепт. Называется удар сапогом... — судя по лицу, разведчика тема была для него болезненной.

— Нет. Под пытками человек расскажет то, что от него хочет следователь. А я хочу предложить препарат который заставляет человека говорить правду, и кстати активизирует его воспоминания. Таким образом, можно быстро отделить виновных от невиновных. То, что сейчас делает спецлаборатория Майрановского, отчасти преследует те же задачи, только вот контроль за её работой, мягко говоря, ненадлежащий. Одни опыты с ипритом на людях чего стоят.

— Я подумаю, — Артузов кивнул.

— Знаете, Артур Христианович, — Кирилл помялся, подбирая слова. — У меня, конечно, нет опыта аппаратной борьбы и подковёрных интриг, но полагаю, что таких людей как Майрановский, нужно держать на коротком поводке, или вообще прибивать гвоздями. А обо всех случаях интереса со стороны партийных чиновников, докладывать самому. Такие вещества, детям не игрушка.

— Вы сможете написать соответствующий рапорт? — Артузов прищурился, — Я не могу идти с докладом на основании нашего с вами разговора, а тема серьёзная.

— Сделаю.

Историю конторы в которой прослужил больше шести лет, Кирилл конечно знал весьма подробно, и мог даже назвать на память вещество которым, с пятидесятого года, потихоньку травили самого Сталина.

Так что отчёт, который пришлось набивать на пишущей машинке Ундервуд собственноручно, вышел объёмистым. Листов пятнадцать. Когда этот документ читал Артузов, Кирилл просто физически видел, что 'волосы дыбом' вовсе не фигуральное выражение, и из комнаты корпусной комиссар вылетел с куда менее аккуратной причёской.

Через полчаса капитана вызвали к Хозяину, и ответ пришлось держать уже лично.

Конечно, не обошлось без демонстрации ряда документов и выдержек из воспоминаний Судоплатова, и некоторых других деятелей, но судя по чрезвычайно мрачному настроению Сталина, информацию он воспринял со всей серьёзностью.

А на следующий день, ядро будущего Осинфбюро переехало из Кремля в новое здание, где уже копошились рабочие, устраняя особо вопиющие следы пребывания предыдущих владельцев. К удивлению гостя из будущего, работали плотники быстро и вполне качественно, так что после не нужно было ничего переделывать.

Здание было действительно огромным. Старые Александровские казармы, 'П' образной формы, располагались фасадом к Подольскому шоссе, а крыльями к Даниловской площади. Его сразу же огородили стальным забором, установив КПП, и по настоянию Кирилла начали монтировать мощные решётки на окнах.

Заняв более-менее приличные комнаты, все вчетвером начали принимать оборудование, которое начали привозить со всех уголков Москвы. И чего тут только не было. От электротехнических устройств, типа самописцев, до рентгеновского аппарата. Сначала Новиков хотел завернуть аппарат, а потом подумал, что пусть будет. В хорошем хозяйстве, сгодится всё.

Копировальный аппарат поставили в самой защищённой комнате, вообще без окон, лишь усилили стены стальными листами, и сделали принудительную вытяжную вентиляцию, что при методе цианотипии было вовсе не лишним. Потом прямо поверх железа, настелили полы, стеновые покрытия, и натянули ткань под потолком. Получилось не очень красиво, но никто не собирался участвовать в конкурсе дизайна.

Внесли могучий дубовый стол, и на него водрузили фотокопировальный аппарат Кодак, который до этого Кирилл видел лишь на картинке в учебнике.

Несмотря на то, что аппарат был выпуска тридцать третьего года, примитивным он не был. Всё было изготовлено с высоким качеством и готово было проработать хоть сто лет. Специальная плёнка для микрофильмирования в жестяных коробках, уже громоздилась в углу, и тут же пришлось срочно соображать что-то вроде стеллажа, чтобы не перепутать отснятые коробки с чистыми. Потом с конвоем из шести человек привезли планшет, и Новиков надолго зарылся в копирование материала. После проявки плёнку можно было просматривать на компактном аппарате той же фирмы Кодак, и насколько он знал, такой уже установили в кабинете Сталина, и на даче в Кунцево.

Стол в углу предназначался, чтобы размножать пресловутые 'синьки', о которых Кирилл только слышал, хотя видеть не доводилось.

Через пару дней такой ударной вахты, Артузов внимательно посмотрел на осунувшегося капитана, и уже к вечеру привезли недалекого, но надежного, словно чугунная болванка парня, который взял на себя всю мелкую работу, что сильно облегчало дело.

Копировали не всё подряд, а шли по тематическому списку, составленному лично Сталиным.

Что удивляло Новикова, так это разнообразие тем, но размышлять над этим вопросом, было физически некогда. Но вот один документ, озаглавленный 'Предатели Родины', он сделал особым образом, и после ознакомления Артузова, бумага отправилась в Кремль в запечатанном конверте и с охраной в виде Петра, Глеба и десятка из охранного взвода войск НКВД. Перебежчики, и просто предатели, с двадцатых годов до двухтысячных шли сплошной кучей, но Кирилл специально не редактировал документ, полагая, что так он смотрится куда более серьёзно.

6

Через неделю, два молодых химика, найденные Артузовым, уже собрали химлабораторию, мастера закончили делать мощную вентиляцию, и капитан государственной безопасности приступил к изготовлению прибора ночного видения. В первый раз не получилось, но после того как он отнёсся к очистке сырья более тщательно, всё заработало. Сначала 'на коленке', а после, когда привезли генератор из радиоинститута, удалось затолкать всё в короб.

После демонстрации, Артузов пришёл в крайнее возбуждение, и к команде ОсТехБюро добавился ещё ученик самого Ландсберга Наум Соломонович Гершевич — опытный инженер-оптик с поистине золотыми руками, который и придал готовому изделию вид чего-то приличного. На своих станочках он сделал настоящий оптический прицел, и очки, которые были похожи на какой-то дикий стимпанк, из за обилия латунных деталей. Но работала штука превосходно. Благодаря хорошей оптике, в почти полной темноте было видно на триста-четыреста метров, и на засветку очки реагировали вполне приемлемо. А в качестве, высокочастотного генератора, работал пока ещё кустарный, но зато полупроводниковый 'суперкристадин', а не какая-нибудь ламповая схема, для которой пришлось бы городить в десять раз более ёмкое питание.

Перебирая в который раз хозяйство, притащенное из другого времени, Кир достал небольшую коробку с прицелом переменной кратности, долго смотрел на неё, а потом, вздохнув, вынул Leupold VX, за который в своё время отдал кучу денег, вышел из кладовки, и тщательно запер её на два сейфовых замка.

Наум Соломонович, был у себя и что-то разглядывал в инструментальный микроскоп.

— А... Кирилл, заходите, я как раз собирался сделать перерыв на чай. — Он начисто игнорировал любую субординацию, но кроме того, втайне считал своего прямого начальника собратом по вере, и ничто не могло изменить его убеждений.

— Чай это хорошо. — Новиков кивнул и присел на потёртый стул, знававший на своём веку аристократические задницы, и с благодарностью кивнул. — А я тут вам задачку любопытную притащил.

— Ну-ка? — Наум Соломонович отложив чайник в сторону, осторожно взял из рук Кирилла прицел.

Через минуту, он отложил прибор и внимательно посмотрел на капитана.

— Откуда это, вы мне, конечно же, не скажете.

— А нужно? — Кирилл пожал плечами. — Всё равно там больше этого нет. Но я принёс вам прицел не для того, чтобы хвастаться. Сможете повторить? Хоть как?

— Не жалко? — Наум Соломонович возобновил манипуляции с чайником, и прикрыв его полотенцем сел напротив.

— Жалко, но нужно. — Новиков кивнул. — Единичный экземпляр ничего не решает. Нужны как минимум десятки, а лучше сотни таких прицелов.

— Да, на мелочи вы не размениваетесь. — Мастер кивнул.

— И имейте в виду. Прибор под давлением. Это значит, что внутри закачан специальный газ. Он безопасен, и его немного, но всё же примите во внимание. Там много требухи, типа подсветки и прочего, но главное, это сама оптическая схема. Вот её и нужно изучить, чтобы потом, выпускать подобные изделия серийно. Пусть и маленькими партиями. Если получится, с меня причитается.

— Да бросьте! — Наум взмахнул руками. — За такую задачу, любой из специалистов — оптиков вам ещё должен останется. — Мастер ещё раз взглянул в прицел и подвигал кольцо трансфокатора . — Да, а поле-то какое светлое!

— Насколько я знаю, этого добиваются так называемым глубоким просветлением.

— Вы тоже знакомы с работами Александра Алексеевича Лебедева ? — Мастер взмахнул руками. — Талантливейший человек, замечу я вам. И с большим будущим.

— Главное, чтобы нам никто не помешал это будущее построить.

— Я понял. — Наум Соломонович кивнул. — Будут вам прицелы.

Все приглашённые специалисты трудились на казарменном положении, для чего на четвёртом этаже были сделаны пусть и небольшие, но вполне приличные комнатки, а на втором работала полноценная столовая, получавшая блюда прямо из ресторана 'Прага', где можно было поесть даже ночью, чем Кирилл довольно часто пользовался. Таким образом, под его началом трудилась уже вполне нормальная 'шарашка'. Правда люди были сплошь вольнонаёмные подписавшие особый документ, и режим был не совсем тюремный. В актовом зале показывали кино, а вечерами часто устраивали танцы с девушками из столовой, узла связи и штаба.