Правда сильных

— Денег купить не хватит? — уточнил я.

— Пообедать, на раз, да и то... — Хон поморщился и махнул ладонью.

Лучник, как выяснилось, оказался мужиком запасливым — в потайном кармашке у него на поясе мы нашли пару серебряных монеток. Квадратные, с дыркой посередине и истертые настолько, что чеканку уже не разобрать. По словам Хона, серебряные монеты у них тут все такой формы. Золотые делают в виде прямоугольных пластинок со сложным рисунком — вдвое большие по размеру и довольно увесистые. Первые называются — рен, независимо от номинала, а вторые — кин. Четкого курса, вроде как нет — официально сто рен идут за один кин, но на деле многое зависит от состояния самих монет, и насколько сумеешь договориться с менялой. Таких, как доставшиеся нам, могут и пару сотен запросить, а то и вовсе не возьмут. Медь вообще не используют.

— Что-то не тянет меня путников на еду грабить, поймают ведь сразу же, — обдумав ситуацию, честно высказал я. Меня, так уж точно выловят — слишком приметный для местных. — Разве что огороды обносить...

— Собак спустят, — криво усмехнулся Хон, потер лицо ладонями и встряхнулся. — Но, что-то надо придумать, иначе никуда мы не дойдем.

— А подработать не выйдет? — предположил я. — За деньги или еду хотя бы.

Хон как-то странно покосился на меня, словно впервые увидел. Или, может ему такая мысль попросту в голову не пришла? Я только плечами пожал, выжидающе глядя на него, по мне так самый безопасный вариант, и куда лучше чем заниматься грабежом, а потом трупы прятать.

— Пожалуй, — задумчиво протянул он, отвернувшись. И потянулся, щурясь в небо.

Глава 3

Этот торговый тракт, по словам Хона, являлся главной артерией, связывавшей юг страны с северными провинциями и тянувшийся до самой границы с царством Матонг. Круче были только морские порты, которых в империи насчитывалось аж восемнадцать, но там вообще разговор отдельный. Ценность же конкретно этого тракта, лично для меня, заключалась в том, что имперские власти, понимая стратегическое значение, не пожалели в свое время сил и средств, замостив его камнем. В ином случае, участившиеся дожди уже превратили бы его в непроходимое болото. Шагать по каменным плитам было куда приятнее и быстрее, чем ковылять по грязи. Ну и оживлению движения это тоже весьма способствовало — за тот час, что мы шли по дороге на север, встретили народу больше, чем я видел за все время пребывания в этом мире.

По пути миновали уже пару деревень, но заходить туда, чтобы попытать счастья с поиском работы, напарник не захотел.

— Мы там скорее на драку с местными нарвемся, — раздраженно пояснил он. Надо думать, припомнил что-то из собственного опыта. — Деревенские вообще чужаков не жалуют. А попрошаек в особенности.

Не скажу, что выглядеть в глазах других нищим попрошайкой доставляло мне хоть сколько-нибудь радости. Очень, знаете ли, по собственной гордости больно бьет. Но, на Хона все это давило, пожалуй куда сильнее, отчего парень тихо бесился, умудряясь при этом как-то держать себя в рамках. Не знаю уж, с чего он так себя накрутил, но вопросов я на эту тему не задавал и вообще старался помалкивать, чтобы не раздражать еще больше.

— Постоялый двор нужно искать, там проще будет работу найти, — закончил он свою мысль после недолгого молчания.

Вот и топаем по тракту, то и дело поглядывая в затянутое тучами небо и гадая, успеем ли убраться под крышу, прежде чем в очередной раз польет. Укрываться-то все равно нечем. Да, даже если бы было — видел я местные пародии на плащи, из сена сделанные, и шляпы такие же. Толку от них в ливень... Что, однако не мешало сожалеть об отсутствии даже такой защиты — мокнуть под дождем, даже в теплую погоду, то еще удовольствие, особенно когда ночевать приходится на открытом воздухе.

Искомый постоялый двор, оказавшийся здоровенным доминой на пару этажей, окруженный крепким, бревенчатым забором, появился весьма вовремя — добежали мы до него уже с первыми каплями начавшегося дождя. Дорога опустела просто в момент, все, кому повезло находиться поблизости немедленно устремились под крышу.

Внутренний двор, за распахнутыми настежь воротами, не был замощен и, по сути, представлял собой то самое грязевое болото. Вдоль левой стены располагались навесы для телег, справа, под такими же навесами — открытые, без стен, конюшни. И те и другие не пустовали. За самим главным зданием просматривались еще какие-то постройки, но приглядываться к ним не было никакого желания.

Кое-как проскочив залитый грязью двор, и умудрившись при этом не сильно обляпаться, мы вломились внутрь. Привязанные к перекрывавшей вход занавеске из каких-то деревянных висюлек, колокольчики мелодично зазвенели. Правда, за царившим в просторном зале шумом их вряд ли кто-то услышал. А вот народу внутри оказалось на удивление немного — среди пары десятков столов еще оставались незанятые. В основном, по самым дальним и темным углам помещения, отчего их и не облюбовал никто, но хоть так. Даже с учетом явившихся вместе с нами путников, свободные места были, так что торопиться занимать их мы не стали, сначала нужно с делом разобраться.

Несмотря на царившую снаружи из-за туч, темень, в зале было светло — висевшие на опорных столбах стеклянные фонари с горящими внутри свечами, давали достаточно света, чтобы не спотыкаться в потемках. В стенах имелась пара больших окон, без стекол, ставни которых поднимались наверх и сейчас были полуоткрыты, мешая каплям дождя проникать внутрь.

Лавируя вслед за Хоном мимо столов, я исподволь рассматривал что-то жующих, выпивающих и общавшихся между собой, людей. В столовой на руднике подобной суеты никогда не было, все тихо, спокойно и очень быстро — замешкаешься и вылетишь наружу, даже если не успел доесть. Так что я слегка растерялся от всего этого многоголосого гомона, с непривычки... Но, тут же вновь собрался, едва только зацепился взглядом за сидевшую возле одного из окон группу из восьми человек. Обряженные в одноцветную, черную одежду, они красовались еще и длиннополыми кожаными куртками, с нашитыми на груди металлическими пластинами, и мечи в ножнах у каждого на поясе. Причем, в отличие от подавляющего большинства собравшегося здесь народа, эти появление новых посетителей не пропустили, удостоив вниманием каждого вошедшего.

— Забей, — коротко глянув в ту сторону, буркнул Хон. — Это наемники. Охрана кого-то из купцов, скорее всего.

А я уж было подумал, что стража. Хрен с ними, с наемниками этими, тем более, что мы уже пришли. Противоположную от входа в зал стену занимала длинная стойка, с выставленными на ней бочонками. Слева от нее дверь на кухню, судя по снующим туда-сюда разносчицам с подносами, справа — лестница на второй этаж, под которой еще одна дверь, во внутренние помещения. А за самой стойкой разместился рослый, широкоплечий парень лет двадцати, щеголявший бритым налысо черепом, аккуратной шкиперской бородкой... и мощным брюхом, выпиравшим из-под синей рубахи, как барабан. Борец сумо, натуральный. Нет, серьезно — я таких амбалов среди местных ни разу еще не видел, он же метра под два ростом!

Заметивший наше приближение трактирщик повернул голову и изобразил на лице вежливое внимание, приветливо улыбнувшись.

— Добрый вечер, уважаемый, — переговоры взял на себя Хон, потому как моя речь все еще далека от идеала. — Вам работники нужны?

Показное радушие во взгляде парня немедленно поблекло, уступив место подозрительности. Черные глаза цепко обшарили нас обоих с ног до головы и не похоже было, чтобы увиденное ему понравилось.

— Не нужны, своих хватает, — отозвался трактирщик, после недолгой паузы и отвернулся, потеряв к нам всякий интерес.

— Да нам бы на несколько дней всего, — по лицу напарника и не скажешь, насколько его напрягает выглядеть попрошайкой в глазах других — добродушный, улыбчивый. — Мы в Камхур идем, но с припасами не рассчитали маленько и деньги почти закончились...

— Плохо слышал? — раздраженно поморщился толстяк. — Не нужны нам тут бродяги. Заказывайте что-нибудь или выметайтесь, пока...

— Киин, в чем дело? — перебил его сухой, старческий голос.

Мы разом обернулись к появившейся из дверей кухни невысокой и худенькой старушке, в синем платье — хотя, как по мне, это скорее плотный халат с кушаком. Коротко глянув на меня с Хоном, она вперила требовательный взгляд выцветших, серых глаз в занервничавшего жирдяя. Чего это он вдруг — хозяйка, здешняя что ли?

— Эти попрошайки на работу просятся, — неохотно выдавил парень, отводя глаза. — Нам ведь хватает людей уже, а если надо будет из деревни еще вызовем. Я и отказался.

— Слышала я, как ты отказался, — насмешливо фыркнула старуха. И тут же сварливо добавила, назидательно подняв указательный палец. — Если будешь хамить незнакомым людям, тебя когда-нибудь точно пришибут за наглость. И глупость! — припечатала она ему кулачком по лбу. После чего обернулась к нам, уже безо всякого веселья на лице. — Что же до вас... новые работники нам действительно не нужны, но вы ведь ненадолго хотите устроиться, я правильно поняла? Денег вам платить, у меня нет, но можем сделать так — за каждый день работы расплачусь продуктами в дорогу, тоже на день.

Коротко переглянувшись со мной, Хон согласно кивнул.

— Тогда, добро пожаловать. Можете называть меня бабушка Мори, — приветливо улыбнулась старушка. Покосилась на недовольно засопевшего толстяка, и усмешка стала еще более веселой. — Меня все так зовут.

* * *

— Яр? — долетел с улицы звонкий девичий голос, а через пару секунд на пороге объявилась и его обладательница. — Вот ты где! А я тебя по всему двору ищу.

— Что случилось? — придирчиво осмотрев лопату, я повернулся к ней.

— Там телега приехала, с продуктами, — склонив голову набок, сообщила Паюми, наматывая на палец кончик длинной косы, перекинутой через плечо. — Бабушка Мори приказала, чтобы ты помог с разгрузкой.

Я поставил лопату на место — вроде чистая, а если и нет, то очень скоро об этом узнаю. К железным инструментам у местных отношение очень трепетное в силу совершенно запредельной их стоимости и уход за ними требуется не в пример более аккуратный, чем я привык дома. На руднике-то с ними дела особо не имел, потому и не подозревал даже насколько они здесь дороги. Так что за небрежение можно запросто получить нагоняй от бабушки Мори. Или в ухо от Киина — этот козел, любит руки распускать по любому поводу. В нем и без того дурной силы немеряно, а учитывая, что он еще и ученик в этой их тоуки, то вообще хрен увернешься.

— Пойдем, — кивнул я рассматривавшей меня девчонке и двинулся к выходу.

— Скучный ты, — надулась та, но тут же вновь улыбнулась и, изобразив грустный вздох, плавной походкой устремилась к дому, махнув мне на прощанье.

Может и скучный, зато не дурак. Пообжиматься с красивой девчонкой было бы, конечно, прикольно, только ведь не получится ничего. Уж не с Паюми, точно. Это она просто вид делает и дразнится, да только попробуй сунуться... как там в фильме говорилось: "Она не одна придет. Она с кузнецом придет". И какая мне радость, что вместо самого кузнеца сынок его, с которым эта красотка нынешней осенью свадьбу справлять будет? Познакомились уже — вчера приперся, как только узнал о новых работниках на постоялом дворе. На пару лет меня старше, крепкий, ревнивый и наглый — до драки у нас с ним не дошло только из-за бабушки Мори, с ходу просекшей намерения этого придурка. Но, думаю, все впереди, вряд ли он просто так успокоится... Я глянул вслед убежавшей Паюми и вздохнул — если бы это еще хоть какой-то смысл имело. Жаль.

Потянувшись, глянул вверх и с раздражением поморщился — прояснившееся было с утра, к обеду небо вновь начали заволакивать тучи. Сезон дождей такая морока. Пока на руднике сидел не особо и замечал, так уж повезло мне, а теперь вот прочувствовал за все полтора года, разом! Два дня из трех, что мы здесь торчим, шел бесконечный ливень. Я как представлю, что пришлось бы в такую погоду переться хрен знает куда, а потом еще и ночевать без крыши над головой... Дай Бог тебе здоровья, бабушка Мори!

Заперев дверь пристройки на щеколду, я оглянулся. Ведущие на задний двор ворота были распахнуты настежь и возле них суетился Нори, — еще один внучок замечательной во всех отношениях бабушки, — пытаясь запереть створки обратно, не искупавшись при этом по уши в грязи. Поймав мой вопросительный взгляд, мальчишка раздраженно махнул рукой в сторону амбара, к которому как раз подкатила запряженная гнедой кобылой, телега. Ну, как хочешь. Продукты на постоялый двор доставляли из ближайшей деревни, там же набирали дополнительных работников, если собственных рук не хватало. Насколько я понял из скупых объяснений, деревня имела свою долю в этом бизнесе, отчего все договоренности выполнялись очень скрупулезно.

— Яр, поди сюда! — махнула рукой стоявшая там же бабушка Мори. И, дождавшись, когда я подойду, указала на телегу. — Мешки с мукой нужно занести внутрь, только на полу не бросай! Там в конце полки есть специальные, на них складывай. И корзины вот эти, с вяленой рыбой, туда же. Что в бочках? — повернулась она к вознице.

— В этих четырех — пиво, — невысокий, заросший чуть не до самых глаз густой, черной бородой, мужик ткнул в бочонки литров по сорок, примерно. И кивнул на другой, вдвое меньший по размеру. — А в этом ягодное вино. Все, как вы и заказывали.

— Угу, — кивнула та, оценивающе меня рассматривая. — С бочками справишься?.. Хотя, не важно. Сейчас Киина пришлю, сам перетащит, — и, взглянув на небо, добавила, нахмурившись. — Заканчивай быстрее, пока дождь не пошел.

— Понял, — вздохнул я кисло, оценив фронт предстоящих работ.

Бабушка Мори, конечно, мировая старушка, только вот это совершенно не мешает ей эксплуатировать нас с Хоном по полной, заставляя отрабатывать каждую крошку будущих припасов. Не то, чтобы я жаловался, она ведь вообще не обязана была нам хоть чем-то помогать, но и восторгаться такой предприимчивостью, как-то не тянет.

Вообще-то, в целом, здесь не так уж и плохо — работы, конечно, хватает, но оно в любом хозяйстве так. Зато кормят от пуза и очень вкусно, спишь в нормальной кровати — безо всяких клопов! Никакого сравнения с рудником... Но, оставаться здесь я бы не стал, даже если предложили. Все-таки отношение к чужаку иное, чем к своим, пусть и не явно, но это чувствуется. Да и такая жизнь вовсе не предел мечтаний для меня.

А еще, впервые с момента как попал в этот мир, я почистил зубы! Щеткой! С зубным порошком! На вкус — дрянь полнейшая, зато какой кайф ощутить во рту забытую уже свежесть, вместо ставшей привычной, "помойки".

Повозиться с разгрузкой телеги в одиночку пришлось изрядно — возница сразу же умотал в общий зал таверны, а заявившийся через несколько минут Киин только мрачно зыркнул и без разговоров занялся бочками. Помогать мне он явно не рвался. Да и плевать, сам управился, после чего, наконец, отправился обедать.

Уже ближе к вечеру, в самый ливень, пришлось заняться дровами для кухни, хорошо еще поленница под навесом стоит. Но, все равно промок до нитки, пока туда-сюда бегал. Обычный, в общем-то, день. Ничего интересного... Надоело уже.