Радиоактивный улет

Я рассказывала связанной и вынужденной внимательно слушать Алисе несколько отредактированную версию своих похождений. Было неприятно врать о своем происхождении, но она действительно очень любит меня-Диану. А я сама уже давно признала себя и ее одной личностью. Так что некое смещение акцентов должно было быть только на пользу.

Рассказала же я и о готовящемся правительством безумном, глобальном эксперименте. И о Великой Войне, что будет длиться всего день. И о том, во что превратиться мир наверху на столетия вперед.

— Это страшно, проснуться и понять, что всё происходящее не безумный сон, а ужасающая реальность. Что в скором времени из-за горстки безумцев твой личный рай должен превратиться в ад или и вовсе закончится смертью в криокапсуле. А потому я решила взять все в свои руки. И за год я построила этот бункер. Распланировала для обслуживающих его роботов задания на ближайшие две сотни лет. И приготовила для нас уютную криокапсулу, что позволит нам проспать достаточно долго до того момента, когда у нас будет возможность не только и не столько получить силы, достаточной, чтобы нас не трогали, но и, возможно, изменить этот мир в угоду нашим желаниям. Звучит несколько бредово, но имея некое послезнание — это вполне возможно... Я понимаю, что тебе очень-очень страшно, Алиса, Рыжик. Но я не хочу терять тебя. Не хочу быть ничьей куклой... кроме как твоей. А потому последнее слово за тобой. Если ты пожелаешь — мы просто переждем самый пик и попытаемся выжить в безумии. Или можем остаться в этом бункере до конца жизни — ресурсов и запасов хватит с лихвой. А можем последовать моему безумному плану.

Я не вставая с коленей перебралась к ней на платформу и расположившись позади нее, начала ласкать ее связанное тело.

— Я твоя, а ты моя. Клейма на наших лобках говорят об этом однозначно. Возможно сейчас я должна развязать тебя или хотя бы оставить на некоторое время одну. Но я не могу. Не желаю этого. Потому прошу постараться подумать о моих словах в таком положении. Ам... — и нежно прикусываю ее ушко. Благо то вполне доступно — вставка в соответствующей форме в ее капюшон присутствовала.

Ласкать связанное, туго стянутое слоями латекса и корсетом тело, непередаваемое удовольствие. А то, что ее промежность заперта в кожаном поясе верности только добавляет желания.

Рука скользит к ее хвостику и вновь сжимает его основание, тем самым вызывая тихий стон у "демонессы".

Собственная промежность пылает от возбуждения. Слегка болит запертый в сталь и от вставленного в уретру хромированного катетера, членик. Собственная киска истекает соками и судорожно сжимается вокруг тонкого ребристого дилдо. Анальная пробка также не дает расслабиться и попке. Очень сильно охота потереться лобком об попку Алисы. А еще чтоб вдвоем быть связанными и тереться лобками, а потом используя два двойных дилдо прижаться промежностями и насаживаться на них вместе...

Но сейчас я испытываю ощущение, что у меня нет права на слишком много удовольствия. Оно позволительно лишь ей.

А потому я продолжаю ее ласкать, одновременно подавляя желание коснуться хотя бы своей груди или подвигать в попке пробку.

Это безумие. Сейчас там, наверху, рвутся бомбы. Умирают люди. В Убежища бегут редкие счастливчики, как они думают.

А я, как безумная ласкаю собственную, туго связанную, упакованную в слои латекса, жену посреди гостиной, расположенной в подземном бункере.

И не меньшее безумие то, что Алиса начинает медленно реагировать на мои ласки. Ее дыхание изменилось. Стало глубже и тяжелей. Она слегка прогибается назад. Больше не позволяют ни путы, ни ошейник и корсет, ни ее поза сама по себе. Из-под кляпа вырываются прерывистые стоны, несмотря на длину дилдо с его внутренней стороны. Ее пальчики, несмотря на кандалы на запястьях вывернутых за спину рук, пытаются гладить мой, также стянутый корсетом, животик. Она старается подставиться под гуляющие по ее телу уже мои пальцы. Ее таз медленно движется взад-вперед, от чего время от времени вызывая во всем теле волну дрожи — шарики с внутренней стороны ее пояса верности делают свое тело.

— Я люблю тебя и буду рядом с тобой всегда, покуда ты позволишь мне. Моя Госпожа, — шепчу ей на ушко, после чего вновь его прикусываю. Руки при этом с силой давят на ее лобок через толстую кожу пояса верности. И пускай слой очень толстый, но все-таки это не сталь, а потому проминается, вдавливает в ее кису шарики, а ее рефлекторные движения тазом еще и задевают ими же клитор.

Она замирает, откинув голову назад, а потом прикрыв глаза хрипло, чуточку булькающе из-за распирающего голосовые связки члена-кляпа, стонет. Ее тело мелко дрожит, то и дело дергаясь в мощных спазмах оргазма.

Тихо звенят цепи, в которые она закована. Скрипит кожа и латекс, трясь друг о друга или просто от слишком судорожного дыхания.

— Моя... Люблю... — безумно шепчу прерываясь на поцелуи и покусывания. И она отвечает. Не словами. А телом. Попытками податься, прогнуться, подставится под ласку.

Глава 6. Между точками А и Б есть небольшая мелочь длинною в 200 лет.

Если кто подумал, что мы сразу же залегли в криосон, то он глубоко ошибается.

Во-первых, Алиса возжелала ознакомится со всеми моими планами и задумками.

Во-вторых, проинспектировать наше убежище.

В-третьих, было принято решение слегка доработать будущую планировку подземной базы.

В-четвертых, и что немаловажно, необходимо было захватить Убежище 111.

Собственно, в основном из-за последнего пункта, ближайший месяц нам предстояло обживать наши комнаты, и лишь потом, предварительно все упаковав для сверх длительного хранения, уснуть.

Ну а пока мы дожидались назначенного мною момента, моя любимая, мой Рыжик, моя Госпожа, решила меня слегка наказать за то, что скрыла от нее столь важные вещи.

— Давай, малышка, тяни ножку. Я знаю, ты можешь, — а в следующее мгновение мою попку которую нисколько не прикрывала декоративная коротенькая юбочка-клеш с открытым лобком, обожгло ударом плетки.

Вскрикнув, я постаралась выполнить ее требование и выше поднять коленку. От этого движения колокольчики висящие на соединяющих мои соски цепочке в очередной раз весело зазвенели.

Стараясь двигаться как можно плавней и чтобы мои шаги не походили на судорожные дерганья, я опустила правую ножку, чтобы тут же поднять левую, коленкой почти касаясь тех самых колокольчиков между сосков.

С силой закусив тонкую резиновую прослойку на толстых стальных удилах, болезненно врезающихся в края моих губ, я приложила все силы, чтобы не застонать от ощущений слишком сильно движущихся в моих дырочках дилдо. Если в киске был совсем коротенький, больше похожий на слегка вытянутый мячик с короткими усиками вибратор, то в попке была очень длинная анальная пробка в виде нанизанных друг на друга одинакового диаметра шариков, которые имели ярко выраженные грани, из-за чего стимуляция была очень жесткой. А свисающий снаружи из пробки длинный лошадиный хвостик в тон моим волосам казался логичным продолжением.

Да-да — сейчас я была в роли поняшки. Госпожа решила, что я должна в полной мере ощутить ее недовольство моими тайнами. Потому уже неделю я пребываю в таком виде ни на миг не получая свободы.

Стоячий ошейник-корсет и корсет на талию из того набора, в котором Госпожа превращала меня в бесполую служанку очень хорошо сочетался из такого же черного, блестящего латекса ботфортами с ужасно высоким подъемом стопы и без облегчающих ходьбу шпилек. Лишь хромированные подковки с резиновой подушечкой снизу не позволяли моим ножкам разъехаться по ровному полу помещений. Ну и естественно кандалы на лодыжках с коротенькой цепочкой, которую заменяли на более длинную версию во время упражнений, как это было сейчас.

Руки, предварительно упакованные в длинные оперные перчатки из того же материала, что и вся остальная одежда, но без пальцев на концах или хотя бы прорезей для оных, из-за чего мои пальчики пришлось держать постоянно сжатыми в кулачки, были упакованы в привычный, но от того не менее тугой армбайндер.

Промежность как и большую часть времени, закрывал пояс верности, делая меня внешне абсолютной беспомощной девушкой, а не даже футанари.

И даже сплю я сейчас касаясь носками пола, для чего подчиняющиеся Госпоже роботы базы, в рекордные сроки собрали конструкцию, похожую на спортивные козлы. Для сна я должна была ложиться животиком сверху на достаточно мягкую подушку, к которой меня притягивали ремнями. При этом шейка помещалась в стальное кольцо, запираемое на ночь на замок. А ножки, приковывались снизу к углам этих "козлов". Фактически во время сна я походила на букву "Г" с широко разведенными ножками.

Кстати говорить я сейчас не могла. Каждые трое суток Госпожа заставляла делать меня глоток очень жгучего препарата, после которого голосовые связки переставали меня слушаться на эти самые три дня. Так что максимум, что я могла издать, это мычание, стоны и что-то отдаленно похожее на очень мелодичное ржание и мяуканье одновременно. Все-таки голосок у меня был нежен, а потеряла я возможность только связно говорить из-за полного расслабления голосовых связок.

Также всю эту неделю я схожу с ума от желания. Безумного, страстного, всепоглощающего. Я уже потихоньку начинаю мечтать о толпе насильников, или о том, чтобы кто-то нашел и захватил наш бункер и превратил меня в свою личную секс-рабыню. Госпожа также дала мне какой-то препарат, из-за которого я теперь не могу кончить как бы не старалась. А все ее касания моего тела либо слишком болезненны, либо слишком легки, чтобы от них кончить. Она даже моет меня очень осторожно — так, чтобы я оставалась возбужденной, но не стимулируя эрогенных зон. А учитывая что из-за столь длительного воздержания, я превратилась чуть меньше чем вся в эту самую зону — то это очень сложно.

Кстати по поводу Госпожи.

Она до сих пор продолжает ходить в образе демонессы.

Конечно она не круглосуточно носит кетсьют из толстого латекса, но вот хвостик, сапожки-копытца и уложенные в виде щупалец волосы — да. Также она не изменяет нашей любви к корсетам и бондаж атрибутике. Мне вообще кажется, что то, что сейчас она может ходить в подобной одежде круглосуточно — помогло ей смириться с произошедшим на поверхности Апокалипсисом. Ну или она с помощью одежды и наших ролевых игр, старательно избавляется от мыслей об оном.

Но даже столь безумное и бесконечное удовольствие рано или поздно кончается, сменяясь необходимой рутиной. В нашем случае — вышел отведенный срок на ожидание.

Потому с утра Госпожа лично имела меня сразу в обе дырочки с помощью двойного страпона, а после мне, наконец, позволили снять армбайндер.

Я безвольной куклой замерла у ее ножек, ощущая как мои собственные меня не держат, а поднять руки вызывает сложности. Не атрофия мышц — та, кажется, и вовсе больше невозможна для меня, а просто сильная усталость.

Потому начало операции пришлось перенести на два дня, когда я наконец смогла нормально двигаться.

В реальности, по соотношению с игрой, пропорции конечно различались, но все-таки недостаточно, чтобы нельзя было почти за год целенаправленной работы прорыть качественный, по всем правилам, туннель к Убежищу 111.

Так что выждав в назначенный день, или точней ночь указанное время в пять часов утра, я дала отмашку. И в вентиляцию всего убежища хлынуло огромное количество сонного газа.

Убедившись, что весь персонал Убежища крепко уснул, отдаю команду на вторую фазу.

Тут же внешние стены подземного комплекса прорезаются сразу в нескольких местах, а два десятка штурмотронов устремляются в получившиеся проемы. Выждав пару минут на захват территории, захожу следом. Естественно не просто так, а в силовой броне со всем полагающими фильтрами. За наше убежище я не переживаю — его отделяет несколько шлюзов с системой очистки.

Неспешно иду по Убежищу, то и дело заглядывая в окошко то одной, то другой криокапсулы. На некоторое время замираю возле капсулы, что по канону должна была стать моей или Рыжика. Сейчас она, как и капсула напротив, пугающе пустые.

Больше из гложущего меня последний год страха, чем из какой-то логичной причины, одним ударом пробиваю стекло капсулы, а после еще несколькими ударами превращаю крышку в смятый кусок металла. То же самое проделываю и с противоположной капсулой.

Меня слегка трясет от отходняка.

Я изменила начальные условия.

Я добилась первой из поставленных целей.

Теперь осталось убедиться в том, что для внешнего мира Убежище 111 будет считаться потерянным.

Иду в комнаты Смотрителя. По дороге наблюдаю за работой роботов, что споро пакуют, в кандалы наваренные на одну трубу, уже раздетых работников этого комплекса. Единственная доступная для них поза — это положение кабанчика. Шея, локти, запястья, талия, лодыжки и колени — именно для этих частей тела наварены на слегка изогнутую трубу стальные кольца. У меня нет к ним жалости — их интересовал лишь их эксперимент.

Я не говорю о морали. У меня ее в простых человеческим понятиях больше нет.

Единственное что меня интересует — безопасность и комфорт для меня и моей любимой.

Потому Убежище 111 будет "утеряно" из-за "выброса радиации из бракованного реактора", отчет о котором уйдет в скрытую часть сети, связывающую все Убежища. Также дополнительно оно будет сокрыто от того же Института с их телепортами системой постановки помех — чтобы никто не смог попасть внутрь. Простой, но мощной военной глушилки должно для этого хватить. А заваренный изнутри внешний лифт с полным отключением питания, также как и просто обесточенные и вновь же заваренные изнутри основные ворота Убежища, окончательно отрежут его от внешнего мира.

Оставив полный паники отчет на терминале Смотрителя, я двинулась в ванну этого самого Смотрителя. Там, пара штурмотронов, повинуясь моим командам, быстро выломали одну из стен. За ней находилось скрытое помещение, чертежи которого были лишь на по-настоящему тайных чертежах Волт-Тека.

Поборов желание проверить, насколько гладко прошло мое вмешательство в проекты других Убежищ, которое я все-таки провела за две недели до Апокалипсиса, я вскинула тяжелый дробовик, что все это время держала в руках, и высадила из него всю обойму по стойкам с вычислительными системами, тем самым окончательно делая Убежище 111 призраком для всех с внешнего мира.

Выйдя из тайной комнаты, напоследок закидываю туда плазменную гранату, чтобы уж наверняка все доломать.

В ушах стоит легкий звон. Не столько от взрыва в закрытом помещении, сколько от осознания того, что эту часть судьбы я полностью изменила.

Тем временем один из штурмотронов докладывает об окончании очистки воздуха Убежища от газа.

Потому я с удовольствием вылезаю с силовой брони и потягиваюсь.

Обтягивающий мое тело толстый латексный кетсьют возбуждающе скрипит.

Делаю пару шагов туда-сюда привыкая к отсутствию нагрузки на тело. Металлические подковки на стопах моих сапожек звонко цокают по такому же металлическому полу.

По факту на операцию я пошла почти что в наряде поняшки. Разве что анальная пробка с хвостиком была заменена на аналогичную простую версию, да вместо цепи на сосках — мою грудь закрывали две стальные чаши лифчика-верности. Также наличествовал как шейный, так и простой корсет. И в них, между прочим, было довольно-таки удобно в неповоротливой туше силовой брони — резкость движений упала и броня управлялась даже несколько лучше.