Сейчас представители Германии, Франции и Индии требовали вызова на заседание Генерального Секретаря ООН и даже предлагали передать ему функции диктатора с абсолютными полномочиями, но другие участники Совета Безопасности уже пообещали наложить вето... Корреспондент, явно уставший от всей этой бюрократической возни, в довольно жёстких выражениях рассказывал зрителям, что Совет Безопасности ООН в который уже раз продемонстрировал свою абсолютную беспомощность в условиях, когда требуется принимать быстрые решения.
Я выключил телевизор, с досады отшвырнул пульт и только потом обратил внимание, насколько тихо стало в квартире. Девушки, оказывается, тоже смотрели новости и сейчас молчали, бледные и потрясённые.
— Даже не думала, что всё настолько плохо! — первой подала голос Лиза.
— Что же нам делать? — поинтересовалась Маша-вторая.
— Не знаю пока, — признался я, вставая и подходя к окну. — Сейчас нам нужно отдохнуть и желательно что-нибудь поесть. Как плохо, что окно выходит на проспект. Давайте в этой комнате выключим свет и не будем включать, так как наши тени видны на шторке, это слишком опасно.
Девушки согласились, одна из них щёлкнула выключателем, погасив свет. Я осторожно выглянул на улицу. Проспект не был освещён, но в домах напротив во многих окнах горели огни. И ещё почему-то пробивался свет из продуктового киоска внизу. Неужели киоск работает? Кстати, там ведь можно найти продукты! Сразу заурчал пустой желудок, требуя к себе внимания.
— Девчонки, я схожу на улицу, постараюсь принести еды. Вы не выходите и никого не впускайте, у меня есть ключи.
Пока моя решимость не пропала, я достал из ящика стола всю хранившуюся там наличность, выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице. Вышел во двор, осмотрелся, короткими перебежками добрался до арки и увидел впереди действительно работающий ларёк. Просто удивительно! Я подбежал к киоску и заглянул в окошко. Сидящая там одинокая продавщица даже вскрикнула от испуга.
— Извините. Можно что-нибудь купить? — спросил я у немолодой женщины.
— Можно, конечно. Хотя ты единственный покупатель за весь день.
Я осмотрелся вокруг. Разбитые машины, лежащие на дороге мертвецы. Даже странно, что эта тётка уцелела посреди всего этого хаоса и смерти.
— Страшно было? — поинтересовался я.
— Ещё как страшно! Когда всё тут загрохотало, я легла на пол и думала, что умру. Молилась, хотя раньше никогда верующей не была. А сейчас вот просто страшно выходить, когда на улице такое творится. Ты что брать-то будешь?
Я осмотрел небогатый ассортимент прилавка. Сигареты, пиво, джин-тоник, проездные на автобус... Всё это меня совершенно не интересовало. Но зато я увидел шоколадные батончики, сухарики, орешки, семечки, чипсы, сушёную рыбку и кольца кальмара...
— Мне нужно всё, что у вас есть съедобного. Столько, сколько смогу унести!
Продавщица даже и не удивилась такому странному заказу, начав пробивать чипсы и шоколадки. Продуктов в итоге я набрал четыре полных больших пакета. Имевшихся денег немного не хватило. Но когда я предложил продавщице чуток подождать, пока наберу недостающую сумму в карманах валяющихся повсюду мертвецов, та махнула рукой — мол, не надо, давай сколько есть!
— Проводишь меня до моего дома и ладно, а то мне одной боязно идти, — призналась женщина.
Жила она, как выяснилось, совсем недалеко, так что я легко согласился. Правда, пришлось подождать, пока продавщица опечатает кассу, запишет баланс в журнале учёта, закроет киоск и опустит металлические жалюзи на окнах ларька. Меня почему-то поразила такая скрупулёзность женщины — вокруг творилось чёрт знает что, а она старалась писать аккуратно, чтобы не наделать помарок в журнале!
— Я ведь ещё недавно участковым врачом была, — пояснила немолодая, но ещё совсем не старая женщина. — Уволилась из поликлиники в прошлом году. В ларьке и платят больше, и ответственности меньше.
— Скажите, а вы могли бы гипс наложить? — поинтересовался я у бывшего врача.
Я рассказал о ситуации с Лизой Святовой и пообещал заплатить женщине за труды.
— Бинты и гипс я найду, в этом проблемы никакой нет. Только давай всё-таки на завтрашний день договоримся, когда светло будет. А то не люблю я темноту, да и устала за сегодня.
Я с радостью согласился и несколько раз повторил свой адрес, чтобы новая знакомая запомнила. Проводив женщину до подъезда, я поспешил к себе домой.
Бегство от смерти. Тест на порядочность
Проснувшись, некоторое время я просто лежал и переваривал тяжёлый кошмар. Огонь, смерть, трупы. Приснится же такое! С трудом разодрал веки и осмотрелся. Лежал я почему-то не на своём диване, а в коридоре у самой двери. Неужели так вчера напился, что не дополз до постели? Голова действительно была тяжёлой и гудела, словно после разгульной пьянки, всё тело ломило, очень болела спина. Я попытался привстать и понял, что лежу внутри спального мешка. И тут пришло осознание! Остатки сна мигом вылетели из головы. Кошмар оказался явью. Я разом проснулся и присел, осматриваясь.
Подаренные когда-то сестрой настенные часы показывали полшестого вечера. Вот это я дал храпака! Ложились спать, правда, уже в пять утра, да и предыдущей ночью на дне рождения тоже не удалось нормально выспаться. Но всё равно спать двенадцать часов подряд... Что обо мне подумали девчонки? Кстати, где они? В коридоре никого не было, хотя рядом со мной, пусть и на приличном расстоянии, укладывались в спальниках несколько девушек. Но ровные ряды расставленных ботинок под заваленной камуфляжными костюмами вешалкой показывали, что девушки никуда не ушли. Из-за прикрытых дверей моей комнаты доносились звуки диснеевского мультика и женский смех. Сразу же стало понятно, где сейчас подопечные. Я встал и направился в ванну. Везде на всех верёвках для сушки, на трубах и на батарее было развешено женское белье.
Постарался рассмотреть в зеркало свою ноющую спину. Она была красной, местами кожа слезла, между лопатками пузырились большие волдыри ожогов. Даже страшно представить, что стало бы, не скройся я вчера под машиной. Я подошёл к раковине. Тюбик зубной пасты оказался пустым. Как и флакон жидкого мыла. Шампунь тоже закончился. Туалетной бумаги я также не обнаружил.
Прошёл на кухню и тоской посмотрел на абсолютно пустой холодильник. И хотя в воздухе ещё витал дразнящий аромат яичницы и поджаренных сосисок, но еды не осталось вообще, даже недопитое пиво куда-то делось. Хотя, чему тут удивляться? Принесённые вчера продукты сразу же испарились, когда за дело взялось двадцать пять голодных ртов. Я ожидал от учениц церковной школы какого-нибудь ритуала или молитвы перед поздним ужином, но голодные девушки просто радостно накинулись на принесённые пакеты с едой. Даже простое "спасибо" никто не сказал, хотя я рисковал своей жизнью, добывая продукты. Вчера я нисколько не упрекал гостей и тем более не осуждал. Но сейчас я был раздражён. Одно дело принесённая для всех еда (кстати, купленная на мои собственные деньги), но совсем другое содержимое личного холодильника.
Я зашёл в комнату Женьки и включил стоящий там небольшой телевизор. Шли новости. Передавали сообщения сформированного этой ночью Совета Национальной Обороны России. Крутили снятые с разных точек кадры и видео сбитого над Москвой корабля пришельцев. Его уничтожили над пересечением МКАД и Минского шоссе одновременной массированной атакой с земли и боевых вертолётов. На видеокадрах на земле полыхал огромный пожар, а десятки треугольных кораблей висели поблизости и интенсивно обстреливали из всех орудий место крушения, уничтожая обломки своей техники. Выглядело действительно круто. Бодрыми голосами дикторы на все лады восславляли героев, добившихся первой победы, и призывали всех юношей и девушек страны явиться на ближайшие призывные пункты для организованной отправки в воинские подразделения страны.
Пощёлкав другие каналы, никакой дополнительной информации я не получил. Зарубежные телеканалы не работали, на всех российских везде крутили одно и то же. Включил стоящий на столе у Женьки компьютер, являвшийся у нас с другом общим — покупали вместе вскладчину. Залез в Интернет и стал искать какие-нибудь сводки военных действий. Действительно, без труда нашёл кучу сайтов, на которых люди пытались из разрозненных сообщений собрать цельную картину положения дел. Данные достаточно сильно разнились в разных источниках, но всё равно цифры шокировали.
По самым минимальным оценкам, земляне потеряли порядка ста восьмидесяти миллионов человек убитыми только за первый день войны. Большинство аналитиков склонялись к ещё большей оценке потерь — до четверти миллиарда человек убитыми и более восемнадцати миллионов ранеными и искалеченными. Подтверждено было уничтожение семи кораблей пришельцев — одного над Средиземным морем, одного над Москвой и сразу пяти над Сеулом в Южной Корее. В последнем случае имел место ядерный удар Северной Кореи, объявившей появление летающих кораблей над своей территорией актом агрессии со стороны капиталистических стран и нанесшей ракетный удар по столице южного соседа. Поскольку общее количество кружащих над Землёй инопланетных кораблей на основании данных локаторов оценивалось примерно в двести тысяч единиц, потеря семи из них выглядела просто ничтожной...
Я ещё полистал новости, затем посмотрел информацию о найденном им пистолете, оказавшимся типовым ПМ, после чего выключил монитор и задумался. Из важной информации я отметил, что летающие охотники появились почти одновременно по всей планете над местами массового скопления людей: пляжами, аэродромами, вокзалами, оживлёнными улицами, религиозными сооружениями и стадионами. Пришельцы всегда старались именно убить максимальное количество людей, практически игнорируя объекты инфраструктуры. Отныне опасными становились любые скопления народа — именно там можно было ожидать появления летающей смерти. Наблюдение оказалось важным и подтверждало мои собственные догадки.
Но что лично мне теперь делать? По-хорошему, идти в военкомат и вступать в ряды обороны. Будь я один без обузы из двадцати четырёх школьниц, именно так бы и поступил. Хотя... может военные и для девушек найдут безопасное место? Будут школьницы сидеть в надёжном бомбоубежище, обеспеченные едой и медицинским обслуживанием. Идея мне понравилась, такой вариант был всяко лучше, чем тащиться в далёкий Сергиев Посад. Вот только сперва нужно было всё же сходить в военкомат одному или с парой-тройкой помощниц — убедиться в безопасности маршрута, поговорить с военными и предупредить о группе гражданских, а потом уже привести к военкомату всю группу девушек.
Я решительно встал и направился в свою комнату, распахнув дверь. Девушки плотно сидели и на диване, и рядами на полу. Все головы синхронно оторвались от созерцания мультиков и повернулись в мою сторону, на меня теперь смотрело разом полсотни глаз.
— Мне нужно четыре девушки-добровольца, с которыми я мог бы пройти до окраины города! — выпалил я, пока решимость не угасла.
— Конечно, ты их получишь. Выбери любых, — ответила сидящая на диване в окружении подруг Лиза. — Но, может, сперва перед дорогой пообедаешь? Всё давно готово, мои подруги для тебя старались.
Лиза указала на стоящую на краю стола тарелку с яичницей и обжаренными сосисками, накрытую прозрачной крышкой от кастрюли. Я обратил внимание, что на его тарелке приготовлены все четыре хранившихся в холодильнике яйца. Наверняка и сосиски тоже были покрошены в полном составе. Всё оказалось приготовлено в целости и сохранности, хотя сами девушки, должно быть, сидели весь день голодные... Мне стало даже неудобно. Не мог же я наедаться, когда остальные с утра ничего не ели! Одной порции на всех, конечно, не хватит. Однако я поблагодарил за заботу и предложил:
— Эту порцию стоит разделить поровну между четырьмя девушками, которые пойдут со мной! Не хотелось бы, чтобы они падали от голода...
— Поднимите руки, кто хочет пойти на улицу с Виктором! — предложила Лиза.
Поднялось восемь рук. Негусто, конечно, хотя вчера с добровольцами было гораздо хуже. Я выбрал Громову Галю, хорошо показавшую себя вчера, и трёх пока ещё незнакомых мне девушек, давая им шанс проявить себя.
Вышли через десять минут, часы на стене у входной двери показывали ровно семь вечера. Галя пошла метрах в пятидесяти впереди остальных. Она первой осматривала каждый открытый участок и давала отмашку, что всё чисто. Замыкала группу Добронравова Кристина — высокая красивая девушка с тёмными вьющимися волосами и приятным звонким голосом. Когда эта девушка представлялась, я невольно подумал, что её очень трудно представить служительницей церкви. Певицей, актрисой, фотомоделью -вполне реально, с её-то фигурой и внешностью, но уж никак не монашкой. Однако Кристина оказалась на удивление застенчивой и скромной, после знакомства она не произнесла пока ни одного лишнего слова, ограничиваясь короткими репликами по делу, когда её спрашивали.
Две остальные девушки — Иванова Лена и Иванова Настя — сёстрами не были, хотя и оказались в чём-то похожи между собой. Обе русоволосые с длинными косами, правильными чертами лица и средним для девушек их лет ростом. Обе достаточно неприметные и скромные, обе сильно религиозные. Я попросил их периодически проверять соседние улочки, чтобы опасность не нагрянула со стороны. Сам я тоже не отлынивал и активно перемещался от укрытия к укрытию, осматривая небо и просветы между домами.
Чистое вечернее небо без единого облачка легко просматривалось от горизонта до горизонта, что значительно упрощало задачу разведчиков. Лишь далеко на северо-западе в мареве смога над Москвой мне иногда чудилось какое-то шевеление в небе, но ближе опасности не наблюдалось. Однако следы пребывания летающего охотника нам постоянно встречались — сгоревшие машины, трупы на перекрёстке, разрушенная взрывом крытая автобусная остановка. Гораздо больше оказалось следов мародёрства — выбитые двери и стёкла магазинов, убитый ударом чего-то тяжёлого по затылку пожилой охранник на ступеньках, рассыпанные по асфальту пакеты с вермишелью и прорванные упаковки с сахаром. Вермишель, кстати, я подобрал — не пропадать же добру.
Щёлковский военкомат располагался в самом конце длинной улицы под гордым названием "Центральная". Несмотря на такое звучное название, по сути это была узкая улочка с двухэтажными домами старой постройки. По дороге я сам себе поражался — столько лет "откашивал" от службы в армии и скрывался от повестки на съёмной квартире, я теперь сам добровольно шёл в военкомат! Но одно дело мирное время, когда большинство моих знакомых не собирались терять год или два своей жизни, предпочитая заплатить медкомиссии или бегать от повестки. И совсем другое — война, когда защита Родины являлась святым долгом каждого.
Правда, меня несколько смущало, что мы не видели идущих в том же направлении многочисленных групп молодёжи призывного возраста. Хотя бы не многочисленных, и пусть даже не групп, но хоть кого-нибудь! Неужели никто из жителей не смотрит телевизор и не слышит обращений прийти на пункты сбора?
