Прародители

Когда моя пила заработала, Катя пришла в восторг и заявила, что сдачу в эксплуатацию подобного чуда техники надо отметить торжественным ужином. Мол, она знает, как по-особенному приготовить мидий, так что сейчас ими займется, а я пусть пока разведу большой костер.

И начала раздеваться.

— Ты что, собралась нырять за ними? — испугался я. — Сейчас же ноль градусов, того и гляди пойдет не то снег, не то дождь.

— Разумеется, сами они на берег почему-то не вылезают. Да не волнуйся ты, я закаленная, с семидесятого года и аж по девяносто пятый регулярно в проруби купалась! К тому же у меня есть робкая надежда, что некий прекрасный юноша не даст окончательно замерзнуть бедной старушке, когда она, вся дрожа, выйдет из пены морской.

Пока она это говорила, процесс раздевания был закончен — естественно, полностью. Катя схватила нож, авоську и бегом кинулась к бухте. Прыгнула, без брызг вошла в воду, а я начал стаскивать в кучу обрезки лесопильной деятельности.

Когда Катя вылезла и, стуча зубами, прибежала к палатке, костер уже вовсю горел. Она попыталась устроиться поближе к огню, но я без разговоров сгреб свое бледно-синее сокровище в охапку, внес в палатку, сгрузил на спальный мешок и, взяв махровое полотенце, начал изо всех сил ее растирать.

— Ох, — стонала Катя, не пытаясь, впрочем, мне как-то препятствовать, — извращенец! Я-то, глупая, надеялась, что ты будешь греть меня несколько иным способом.

— Иным тоже буду, но сначала надо этим, так что терпи.

Впрочем, первым не вытерпел я. Эта чертовка ухитрялась под моим полотенцем принимать столь соблазнительные позы, что я не выдержал и, не доведя процесс растирания до конца, отшвырнул тряпку, скинул рубашку, выпрыгнул из джинсов и начал согревать ее именно так, как она и хотела. Причем, что удивительно, эффект оказался даже лучше, чем от полотенца.

Потом я оделся, Катя накинула на плечи армейскую плащ-палатку, и мы вылезли к костру.

— Не замерзнешь? — на всякий случай поинтересовался я.

— Согреешь! — безапелляционно заявила дама. — Зачем зря стараться, надевать что-то, если его все равно с минуты на минуту придется снимать?

И, вывалив десятка два мидий на стальной противень, поставила его на угли. Скоро от ракушек пошел пар, и их створки начали раскрываться. Немного подождав, пока они подрумянятся, Катя сняла поднос с углей, стряхнула с него мидий в большую миску и сообщила:

— Кушать подано, мой принц.

Действительно, приготовленные таким образом мидии оказались куда вкуснее, чем вареные. Они были быстро съедены, я подбросил в догорающий костер несколько поленьев, чтобы было на чем готовить следующую порцию, и мы полезли в палатку "греться".

В общем, торжественный ужин удался — и мидий, и дров, и сил хватило как раз на три сеанса.

Потом начались трудовые будни. Я прикинул, что в наших условиях проще всего будет построить каркасно-щитовой дом. Для изготовления сруба, например, пилить потребуется меньше, но зато придется не только таскать, но и поднимать наверх весьма тяжелые бревна, тем более что толком высушить их у нас не будет времени. Доски же могут неплохо высохнуть за два месяца. Брусьям, правда, этого будет мало, но ведь дерево при сушке съеживается только в ширину, а длина остается практически неизменной. Правда, оставался еще один вопрос. Ведь каркасный дом довольно легкий, и, если его просто поставить на фундамент, то первый же приличный ураган сдует наше жилище к чертям. Не хотелось бы уподобляться девочке Элли из сказки Волкова, тем более, что никакой волшебной страны поблизости нет. Поэтому я в четыре захода перенес на остров четыре стальных трубы, к которым с одной стороны приварил нечто вроде винтовых лопастей. Как приварил? Но ведь генератор, что давно работает на острове, инверторный. А это значит, что к нему можно спокойно подключать инверторный же сварочный аппарат, который у меня имелся еще до эпопеи с походами в прошлое. В общем, фундамент нашего дома будет комбинированным — по углам четыре винтовых сваи, они же основа каркаса, а по периметру — канава, наполненная камнями и залитая бетоном.

Должен сказать, что лесопильная работа — она не только тяжелая, но и нудная. Если бы не Катя, мне надоело бы корячиться через неделю. Однако моя женщина оказалась неутомимой не только в постели, но и в таскании бревен. Глядя на нее, я тоже работал с энтузиазмом, тем более что она в процессе нашего лесоповала ухитрялась выглядеть донельзя сексуально. А когда я спросил ее, следует ли так напрягаться, то в ответ услышал:

— Да ну, ерунда. Не держи меня за тургеневскую барышню, я у тебя сильная. К тому же преобразования организма еще не закончились, так что мне нужно не только усиленное питание, но хорошая мышечная нагрузка.

— А с чего ты решила, что они еще продолжаются? По-моему, хорошеть дальше тебе просто некуда.

— Вадик, нельзя быть таким пессимистом. Откуда взял, что некуда? Очень даже есть куда! Вот ты, например, и то продолжаешь хорошеть. Появившись на острове первый раз, я увидела какую-то бледную немочь, а сейчас только глянь на себя! Фигура как у Чака Норриса в его лучшие годы. Но вообще-то я имела в виду несколько иное. Ведь когда-то, настолько давно, что уже еле помню те древние времена, я была девушкой. И до сих пор ей не стала, если ты обратил внимание. А это ведь тоже, если подойти к вопросу формально, было повреждение организма.

— Да как же оно может восстановиться, если мы каждый день изо всех сил ему мешаем? — удивился я.

— Как только начнутся первые признаки, я почувствую. И тогда какое-то время нам придется ограничиваться... хм... платоническими ласками. Зато потом я наконец-то смогу отдать свою невинность любимому, а не какому-то старому козлу, как в первый раз!

— А если ничего восстанавливаться не будет?

— Значит, не придется делать перерыв, что тоже очень неплохо. Ну как, взяли?

И Катя нагнулась к очередному бревну. Причем из всех возможных углов подхода к объекту она выбрала тот, при котором мне открывался наиболее интересный вид в вырезе ее футболки.

К началу апреля все пиломатериалы для будущего дома были заготовлены, причем первые доски сушились уже почти три месяца. Сначала мы вырыли неглубокую квадратную канаву, ввинтили по ее углам четыре сваи, а потом долго таскали камни из бухты. Я доставил из Москвы небольшую бетономешалку. Она весила всего семьдесят пять кило, так что в комплекте с ней прошел еще и мешок цемента в дополнение к двенадцати уже имеющихся. И мы начали заливать фундамент. Не дожидаясь, пока он окончательно схватится, положили нижнюю обвязку из брусьев двести на двести, потом верхнюю. Можно было приступать к сборке каркаса, но Катя вдруг трагическим голосом сообщила:

— Милый, случилось то страшное, о чем я недавно предупреждала. Теперь несколько дней меня можно будет трогать только руками. Наверное, еще и губами тоже, языком и прочими частями тела, кроме самой важной. Как же мы теперь жить-то будем?

— Вечером посмотрим, — легкомысленно отмахнулся я. — Переживем, ведь не в первый раз.

И мы начали крепить очередную балку.

Дом был задуман небольшим — пять на пять метров без мансарды, а только с низким чердаком. И простейшей планировки — одна большая комната и маленькая кухонька, для которой уже был приобретен двухконфорочный примус. От разделения внутреннего пространства на две комнаты мы единогласно отказались еще на стадии проектирования. А заодно, чтобы потом не мучиться раздумьями, от двух кроватей и даже двух одеял на одной кровати. Я заикнулся было о посудомоечной и стиральной машинах, потому как Катя не давала мне ни стирать, ни мыть посуду. Но любимая решительно заявила, что она прекрасно справится и так, а и деньгам, и, главное, доступному для переноса весу можно найти гораздо лучшее применение. Например, зимние штормы уже кончились, и пора подумать о чем-нибудь плавающем лучше надувного матраса.

Но этому еще не пришел черед, мы продолжали собирать каркас. И вот, когда одним прекрасным вечером он был закончен, Катя, вытерев пот со лба и ухитрившись сделать это так, что от такого простого вроде бы движения расстегнулись сразу три пуговицы на рубашке, поведала мне, старательно изображая смущение:

— Вадик, наш вынужденный целибат кончился. Сразу после ужина ты можешь дать волю своим... э-э-э... высоким устремлениям. Только умоляю, будь со мною нежен, мне страшно. Я же точно помню, что в первый раз обязательно должно быть очень страшно!

Тут Катя слегка вышла из роли и послала мне призывный взгляд.

Еще пять минут назад я чувствовал зверский голод, но сейчас решил, что ужин может и подождать. В конце концов, для него и завтра будет не поздно. Однако вовремя сообразил, что Катя, наверное, хочет есть не меньше меня, так что придется немного попридержать рвущиеся наружу инстинкты. Поэтому я только сказал:

— Любимая, а у меня для тебя тоже есть сюрприз. Время восстановления кольца начало уменьшаться. Теперь ему хватает четырех часов здесь и полутора суток там, причем процесс продолжается. Думаю, скоро ты сможешь хоть и на короткое время, но все же снова посещать тот мир. Ведь умершая крыса забеспокоилась не сразу, а только через полчаса. А возвращения молодости у тебя действительно заняло в сорок раз больше времени, чем у нее. Значит, есть надежда, что и все остальное пойдет так же. То есть у тебя будет порядка суток в Москве до того, как процесс омоложения пойдет вспять. Еще немного, и время восстановления станет таким, а потом, надеюсь, еще меньше. Вот только проверить на крысах мы этого не сможем. Будешь рисковать?

— Обязательно! — просияла Катя, шагнула ко мне, обняла и нежно прошептала в ухо:

— Милый, а ты не очень обидишься, если ужин будет чуть попозже? Мне просто необходимо немедленно показать, как я тебе благодарна за все, что ты для меня делаешь.

Глава 7

Параллельно со всем вышеперечисленным я продолжал исследования свойств кольца. Так, недавно выяснилось, что поворачивать для перехода его необязательно — достаточно просто представить себе те ощущения, которые возникали при повороте. Кроме того, оказалось, что место старта в будущем может быть где угодно. Во всяком случае, один раз я отправился на остров из гостиницы в Дубне, куда меня загнали в командировку по работе. А вот из прошлого можно было отправляться только с поляны, куда кольцо выкинуло меня в первый раз. И, соответственно, возвращаться только туда.

Вскоре я купил разборный надувной катамаран "Валдай-6" и приволок его на остров.

— Это на таком Кулик с товарищами пересек Индийский океан, а сейчас и вовсе отправился вокруг света? — поинтересовалась Катя, разбирая свертки.

— Нет, у него они были несколько больше. Но конструкция практически та же самая, ее только нужно слегка доработать.

"Валдай" имел довольно слабый каркас, ведь в его инструкции было ясно написано, что он предназначен для путешествий по рекам не более какой-то там категории сложности и по спокойным озерам недалеко от берега. Однако его двухкамерные поплавки были рассчитаны на гораздо большее, и я сел проектировать усиление каркаса. Собственно, оно должно было свестись к изготовлению еще одного, только заметно прочнее и не из дюраля, а из дуба. После чего следовало независимо прикрепить второй каркас к поплавкам, а потом для гарантии связать их вместе. И, разумеется, снабдить плавсредство мачтой, рулями, швертами, транцем для установки подвесного мотора и хоть каким-нибудь подобием каюты.

Однако для хоть сколько-нибудь далекого плавания следовало получше вооружиться. Так как лицензия у меня уже появилась, то я отправился по охотничьим магазинам. Сначала была мысль купить "Сайгу" из-за ее сходства с "калашниковым", но потом она отступила. Хоть я не спец-оружейник, но инженерная интуиция однозначно говорила мне, что оружие, разработанное под один патрон, вряд ли будет столь же хорошо работать с принципиально другим. Нет уж, лучше покупать то, что было изначально задумано под цилиндрическую гильзу с рантом, подумал я и приобрел помповый "Винчестер-1300". И, кроме того, занялся патронами для нагана.

Первым делом я их от души прокипятил, чтобы не начали взрываться в руках, а потом долго пытался придумать, как бы вытащить пули, не попортив гильз. Когда в результате экспериментов уже третья гильза ушла в отходы, я догадался глянуть в Гугле и обнаружил, что те самые гильзы продаются в интернет-магазине, торгующем всяким снаряжением для страйкболистов и реконструкторов. Правда, стоили они там по пятьдесят рублей штука, но, в конце концов, это были не такие уж большие деньги.

Так что теперь мы с Катей были не так уж плохо вооружены — наган, пневматическая винтовка и два ружья двенадцатого калибра. Да плюс еще "ТТ", для которого я тоже купил три десятка гильз, но пока не снаряжал их.

Несколько дубов нашлись метрах в трехстах от нашего лагеря. Мы выбрали один не очень большой, спилили его, лишили веток и при помощи бензопилы распустили на брусья, которые потом два дня перетаскивали к домику, рядом с которым решили устроить верфь. Сушить дерево необходимости не было — в воде оно все равно намокнет. Так что я приступил к изготовлению усиленного каркаса для нашего корабля, а Катя занялась огородом. Ведь уже начался май, и пора было сажать хоть что-нибудь, дабы потом не покупать нитратные кабачки в московских магазинах.

За две недели я полностью собрал каркас со всеми навесами, а Катя при минимальной помощи с моей стороны не только вскопала и засадила четыре сотки, но и сшила треугольный парус — для начала мы решили обойтись одним гротом. Наконец я доставил на остров мотор — пятисильную "Хонду". Да, этот движок был дороговат и тяжеловат по сравнению с многими аналогами, но зато мало жрал. И вроде как должен быть весьма надежным.

Наш остров, если смотреть на него сверху, был похож на запятую. Гора-точка посередине, а сбоку хвостик, своим изгибом образующий бухту. Так вот, нормально выбраться на берег можно было только в ней — во всех остальных местах берега обрывались в море почти отвесно. Бухта имела размер примерно семьдесят на пятьдесят метров, а вход в нее был двадцатиметровой ширины и смотрел на восток. Вот, значит, в конце мая наш корабль и был торжественно спущен на воду. Почти весь день мы развлекались, плавая вдоль и поперек бухты, пока я не почувствовал, что могу хоть как-то управлять катамараном. Разумеется, все происходило на моторной тяге, возиться с парусом было еще рано. Для этого требовалось подождать восточного ветра, чтобы отойти от острова на моторе, а возвращаться под парусом и как раз в бухту.

Вечером был торжественный ужин с шампанским, посвященный рождению нашего морского флота. Вообще-то по традиции требовалось разбить бутылку о борт корабля, но нам обоим было жалко. Во-первых, шампанское — не так уж часто его приходилось пробовать на острове. Если быть точным, то до этого раза вообще никогда. А во-вторых, жалко было катамаран. При желании той бутылкой его можно было расколотить в щепки, и вряд ли с ней что-нибудь стало бы.

Катя подняла было кружку, чтобы сказать первый тост, но вдруг поставила ее на землю.