Лобов растерянно обернулся... за его плечами жались на пронизывающем ветру стоящие на бетонной площадке перед КПП член Госсовета РСФСР Яблоков, член Президиума Верховного Совета РСФСР Красавченко, и далее— сопровождающие их лица— специалисты связи, представители министерств и ведомств, руководители базовых предприятий, заместитель военного атташе Посольства США...

Группу охраняли омоновцы из ГУВД Москвы, не подчиняющиеся Пуго, и какие-то люди в камуфляже — как сказали Лобову, из частных охранных предприятий, вроде как из 'Алекса' и 'Баярда'.

Лобов возмущенно произнёс :'Да ты знаешь, кто я?!'

Меланхолический прапорщик меланхолически предположил :'Сын лейтенанта Шмидта?'

Лобов почувствовал, что теряет лицо... он отступил на шаг, смешался с толпой... бригадный генерал Смайлс что-то быстро произнёс в 'уоки-токи'...люди в камуфляже перехватили поудобнее незнакомые прапорщику коротко-ствольные автоматы...

Меланхолический прапорщик даже в лице не изменился... за его спиной, слева и справа, вдруг раздвинулись до селе невидимые амбразуры, и в них обнаружились тонкие стволы спаренных ЗАПП-2а...

'Не велено пускать! Давайте, давайте, проходите ... по понедельникам не подаю.'

Меланхолический прапорщик грустно усмехнулся, наблюдая, как незваные гости возмущённо усаживаются в автобусы...

Да он их и по команде 'Атом' не пустил бы! Без соответствующего указания.

19 августа 1991 года. Семнадцать часов . Москва, Улица Шаболовка, здание Телерадиоцентра.

Олег Попцов — из был пламенных комсомольцев... в прошлом первый секретарь Ленинградского Обкома ВЛКСМ, потом — трудился на посту редактора журнала 'Сельская молодёжь', впрочем, так и не научившись отличать рожь от пшеницы.

Почуяв чутким носом ветер перемен, перешёл с понижением в замглавные редакторы 'Moscow news', а уж оттуда— прыгнул в руководство РТР... Вашингтонский обком утвердил.

Сейчас он , визжа и плюясь слюной, пытался выяснить у ведущей Светы Сорокиной причины , по которым сорван прямой эфир 'Вестей'...

'Да ты понимаешь?— по комсомольской привычке величая Сорокину на 'ты', как припадочный, тряся головой, голосил великий писатель земли русской — я ведь собирался обратиться ко всем руководителям московских автотранспортны-ы-ых препр-перед-приятий, чтобы они создали кольцо тяжёлой техники вокруг Белого Дома! Против та-а-анков! А ты — ты-ы-ы...'

'Жопой нюхаю цветы'— отрезала недавно пережившая развод, а потому резко негативно настроенная против женоподобных, толстожопых мужиков, Светлана...

Честно говоря, она сама не понимала— почему вдруг на контрольном экране , сразу после заставки — несущейся сломя голову невесть куда тройки— появилась не она— вся такая трагически — внезапная... а совершенно неожиданно пошли вести с полей Подмосковья, где разворачивалась очередная битва за урожай.

19 августа 1991 года. Семнадцать часов три минуты. ФРГ. Город Мюнхен.

Обозреватель 'Радио Свобода' Савик Шустер сделал большие, круглые, иудейские глаза... на волне 63.8 раздавались позывные его родной станции! После обзора новостей голос с характерным семитским акцентом произнёс :'А сейчас, дорогие радиослушатели, перед Вами выступит наш обозреватель Савик Шустер...'

И глаза Шустера стали уж совсем как у бассета— выражающие всю скорбь еврейского народа...потому что то, что сейчас разносилось по эфиру— его голосом, с его фирменными шуточками— Савику и в страшном сне не приснилось бы... он явственно выражал поддержку Ельцину и одновременно ГКЧП!!!

19 августа 1991 года. Семнадцать часов восемь минут. Москва. Улица Горького, Здание Моссовета.

Собственно говоря, и не совсем здание... а одно из тех мест, о которых ходят легенды...

В проекте строительства второй очереди метрополитена была станция "Советская", расположенная под Советской площадью, между станциями "Площадь Свердлова" и "Маяковская". В целях ускорения строительства станция так и не была построена .

С использованием элементов первоначального проекта станции был построен высокозащищенный бункер для подземного пункта управления Московского штаба ГО.

Перегонные тоннели проходят в нескольких десятках метрах от бункера.

Хорошо сохранился вестибюль станции, но надпись 'Метрополитен имени Л. М. Кагановича. ' была давно снята.

Если присмотреться, видно, что когда-то там была станция, уцелел кафель на стенах и характерные для того времени лепные украшения, даже местами с позолотой. Названия станции не сохранились, остались только крепления для них. В вестибюле обустроен актовый зал, где иногда проводятся различные мероприятия.

Одно из таких мероприятий как раз и проводилось — и было оно ужасно похоже на старинный кавказский обычай — 'Похищение невесты'.

Только несли брыкающийся мешок не кунаки влюблённого молодого джигита, а крепкие ребята в тёмно-серых, под цвет цементных стен, комбинезонах, а в мешке была не спортсменка-студентка-комсомолка, а первый , и видимо, последний мэр Москвы Гавриила Харитонович Попов.

Прославившийся тем, что за год превратил образцовый город в замусоренную помойку, а равно тем, что призывал городских чиновников активно брать взятки, изящно называя сие действо административной рентой.

Гаврииле Харитоновичу в мешке было страшно и неуютно. Почему-то он полагал, что ничего хорошего его уже не ждёт. И предчувствия его не обманули...

'Какое рваное повествование— аж глазам больно!' — пишет мне возмущенно демократический читатель...

Однако, для тех — кто не был свидетелем тех роковых для Отечества минут — я обязан рассказать , как всё было... или могло бы быть...

Теперь, с этой минуты, я уже не буду писать — было на самом деле... или же это сказка старого дядюшки Римуса... решайте сами. У вас , хочется верить, своя голова на плечах...

Итак.

В этот самый миг — президент Татарстана Минтимир Шаймиев, вернувшись в Казань из Москвы рейсом 'Аэрофлота' , собрал президентский совет и ознакомил присутствующих с решениями ГКЧП, и дал инструкции по их выполнению.

В тот же час жители Казани, собравшиеся на площади Свободы, с плакатами 'Долой Ивана Грозного!' были разогнаны милицией...

Что началось! Лидеры практически всех партий и движений Татарстана потребовали расследования этого инцидента и отставки президента Шаймиева... ответом им были белоснежные ягодицы 'Отца нации', на миг появившиеся в окне Дома Правительства...

В этот самый миг в Ташкенте состоялось совместное заседание Президиума Верховного Совета и Кабинета Министров при Президенте Узбекской ССР с участием руководителей Каракалпакской АССР, областей и города Ташкента.

Ислам Каримов произнёс историческую фразу :' Надо откровенно и правдиво сказать, что народу за шесть лет с начала так называемой перестройки надоели пустые слова и громогласные обещания...мы задаем вопросы, какое же облегчение принесли нашему народу происходящие в стране изменения?

Какие бы силы не выступали против нас, ни называли бы нас диктатурой, мы всегда, и этого никто не может отрицать, были сторонниками крепкой дисциплины и порядка!'

В этот самый миг командование Камчатской атомной подводной флотилии во главе с адмиралом Фалеевым поддержало правительство России. При этом надводные корабли, базирующие на Камчатке, твёрдо и однозначно поддержали ГКЧП.

В этот самый миг директор АНБ докладывал Президенту США , что русские массированно атаковали их спутниковую группировку... на что президент недоуменно спросил, а к кому ему следует обратиться? Потому что по красной линии друг Misha не отвечает, а телефонов GKTCHP никто не знает. А потом, где гарантия— что кнопки ' Пуск' системы 'Беркут' не нажимает сейчас какой-нибудь русский второй лейтенант, больной на всю голову ?

А шутить с русскими— тем более им угрожать, после того как Горбачёв дал полный расклад по СНВ-1, американский президент не рискнул бы... и пёрнуть не успеют, как от Западного полушария останется одна сплошная воронка. Конечно, спутники связи жалко... но ведь это пока не Запуск? Ну и ладно. Переведите Шайен в Красный режим!

В этот самый миг 'Голос Америки' передал развёрнутую версию причастности Горбачёва к событиям. Мол, он слишком переусердствовал в своих манипуляциях...

Додик Филькинштейн, студент третьего курса ВКШ при ЦК ВЛКСМ, факультет контрпропаганды, с удовольствием пил прямо из горлышка ледяную Пепси-колу... недаром он участвовал в конкурсе пародистов в институтском КВН! Получилось точь— в точь. И даже лучше.

В этот самый миг Москву по приказу Ельцина покинул Козырев— министр его иностранных дел. Он отправился в Брюссель: где на чрезвычайную встречу собрались главы внешнеполитических ведомств стран НАТО.

Козырев имел поручение призвать страны НАТО осудить насильственную узурпацию власти в СССР и взять под международный контроль ядерные средства Советской Армии...

Президент США Буш прервал отдых в штате Мэн и срочно вылетел в Вашингтон, в самолёте 'ЮСАФ номер один' на пресс-конференции он признал ГКЧП незаконным... а также сообщил о приостановлении экономического сотрудничества с СССР. 'Нет реформ— нет денег!'— заявил он строго и погрозил пальцем ...

19 августа 1991 года. Девятнадцать часов. Город Москва. Станция метро 'Волоколамская', Ждановско— Краснопресненской линии.

'Вот автор, загнул!— воскликнет умудрённый нелёгкой (а у такого читателя жизнь, в силу его имманентного ума и сообразительности, всегда тяжела и неказиста) жизнью демократический читатель... это где же такая станция?'

Там же, где и всегда была— отвечу я. Аккурат между 'Щукинской' и 'Тушинской'...

Московское метро строилось проклятыми коммунистами — на вырост... вот построят на месте аэродрома Центрального аэроклуба им. Чкалова жилой район— а станция метро под него уж и готова...

Да так себе, правда, станция... не 'Комсомольская-кольцевая' с её мозаиками или 'Новослободская' с её витражами — обычная 'сороконожка'. Но удобно— один выход на Волоколамку, второй— в чисто поле, к улице Водников...

А пока поезда проходили 'Волоколамскую' без остановок...

... Борис Николаевич Ельцин, Президент и вообще... гарант, с трудом разлепил опухшие после трёхдневного (с шестнадцатого августа) пьянства глаза... вокруг было темно и холодно. Вдали что-то ритмически прогрохотало...

Что-то тупое и жесткое попинало его под рёбра :'И что, ты хочешь мне сказать, что это вот — оно?! А кто тогда на танк лазал?'

'Какой танк?— подумал Ельцин — да я и с моста-то падал, не то что с танка...'

Рядом опять что-то прогрохотало...

19 августа 1991 года. Семнадцать часов восемнадцать минут. Москва, Дом Верховного Совета РСФСР.

Цокольный этаж, комната 221-в.

Неторопливо, мелкими глоточками потягивая из плоской стеклянной фляжечки прихваченный из буфета 'Хенесси' ('Вот она, свобода! Захочу, и ещё возьму! МНЕ теперь ПОЛОЖЕНО!') Коржаков с насмешливой улыбкой смотрел на экран телевизора...

По внутренней телесети шла непрерывная трансляция из зала заседания...

Как раз сейчас вальяжно развалившийся на председательском кресле, как на деревянном ящике из-под яблок на грозненском рынке, Руслан Имранович Хазбулатов снисходительно предоставлял слово полезному идиоту— Сергею Адамовичу Ковалёву...

Следовало ожидать очередной порции мерзопакоснейшей грязи, готовой вот-вот политься из 'трейтьего микрофона...' в адрес позора мировой демократической общественности— гнусного Совка...

Впрочем, Коржакову было глубоко плевать и на юродивого правозащитничка, и на этого слишком образованного чурку, и на так называемую Россию...

Кресло было мягким, 'Хенесси' — старым, а на остальное — насрать и забыть... зачем он когда-то поступал в КГБ?

Вовсе не за тем, чтобы быть в передовых рядах вооружённого отряда партии!

Отнюдь— чтобы сытно жрать, сладко пить и нихрена ничего не делать?

Не совсем.

Еще ему хотелось Власти— и трепета, в который вгоняла обывателя заветная красная книжечка...

Именно ради того, чтобы прикоснуться к ней, к власти — он последовал в республиканский КГБ (жалкое подобие союзного), куда стекалось всё отребье, а оттуда— после того как его сократили— прямиком в приёмную первого заместителя Госстроя, карандаши точить ... именно поэтому он терпел выходки этого свердловского алкаша...

И вот теперь его мечты сбывались — он будет рядом с Первым! По прежнему ничего не делая, ни за что не отвечая , но сияя отражённым цветом величия Руководителя огромной страны...

Кроме того, с сегодняшнего дня ему шла двойная оплата — у себя в 'конторе' и ещё — в валюте...

Дверь распахнулась ... на пороге стоял бледный Барсуков (полезный человек— есть МНЕНИЕ назначить его ПОТОМ комендантом Кремля) :'Он исчез.'

'Кто исчез?'

'Да ... Первый исчез!'

Коржаков резко обернулся к телеэкрану — Ельцин по-прежнему сидел рядом с Хазбулатовым, всё такой же бодрый и весёлый.

'Да вот же он!'

'Я не про него ... я про ... того...настоящего...'

'А-а-а. Не морочь себе голову! Кому этот куль обдристанный нужен... небось забурился куда — нибудь в подвал, зашхерился между тёплыми трубами и дрыхнет! Ничерта, проспится— само вылезет.'

'Но всё таки... '

'Не ссы, полковник! У нас (шёпотом) и ещё один , третий, в запасе есть...'

И Коржаков с удовольствием глотнул ещё коньячку...

19 августа 1991 года. Семнадцать часов двадцать минут. Москва, Калининский Проспект, дом два, четвёртый отдел восьмого управления Генерального Штаба.

Старший лейтенант Скородумов , задумчиво ковыряясь пальцем в носу, неторопливо разбирал валяющиеся на его письменном столе бланки шифротелеграмм...

'ШтаКВО, Срочно, секретно ИШ-в.1962

Куда Москва

Кому ГКЧП

Докладываю

На Украине стало известно обращение ЕЛЬЦИНА к народам России тчк Подавляющее большинство воинов округа отрицательно отнеслось к этому шагу и одновременно возмущением высказываются возможности ЕЛЬЦИНА свободно деструктивно действовать в отношении ГКЧП тчк Промедление смерти подобно тчк Мы же договорились зпт что ЕЛЬЦИНА надо брать первым тчк'

На телеграмме гриф не только Секретно, но и СРОЧНО... поэтому она поступила к Язову 20-того августа !

19 августа 1991 года. Восемнадцать часов ровно. Город Ленинград, Дворцовая площадь, Штаб Ленинградского военного округа.

После встречи с Ельциным и другими членами российского руководства в Усове Собчак прилетел в Ленинград, и сразу же, из Пулкова, помчался на номенклатурной чёрной 'Волге' с козырным номером , с буквами ЛОС, в центр города...

В само здание охрану, которая заботливо ограждала народного избранника от благодарного народа, не пропустили... впрочем, перед проходной на деревянной лавочке читал 'Комсомолку' и охранник Гидаспова.

Увидев Собчака, он вначале сделал казённо-приветливое лицо, а затем , за его спиной, весь сияя — показал ему язык.

На втором этаже— кабинет командующего войсками округа.

Дверь нараспашку, и приёмная, и кабинет пусты— только мерно двигается маятник огромных часов, отмеряя безжалостное время. То самое, которое смололо в муку страны, города, империи и их сияющие столицы.